Комментарии к частным беседам

Светлана Данилина

В книге собраны 33 реалистично написанных рассказа, объединённых общими особенностями: занимательной подачей сюжета, неожиданной интригой, интересными психологическими портретами непохожих героев, оптимизмом, тонким юмором, обращениями к классической литературе, богатством языка.

НА ОБЛОЖКЕ ГЛЯНЦЕВОГО ЖУРНАЛА

Инге Прынь с благодарностью за сюжет

Ожидание журнала — дело долгое и утомительное.

Никто в редакции никогда не томится лишними волнениями. Потому что процесс уже давно запущен и близится к завершению.

За пару месяцев, пока готовился номер, всем всё уже основательно надоело. Статьи вычитаны-перевычитаны, тексты выверены-перевыверены, фотографии отсняты, иллюстрации расставлены, макет свёрстан, основательно исследован, компьютерные переносы поправлены, оплошности обнаружены и изничтожены, и макет со вздохами и напутствиями неделю назад отправлен в типографию.

Дело оставалось за малым. Сегодня готовый журнал должны были привезти. Но никак не везли.

С утра позвонили из типографии и сказали, что журнал не досушили, однако слёзно клялись, что досушат в ближайшее время. Потом упакуют и привезут.

Казалось бы, ерунда.

Но типография находилась в сопредельном государстве — так сложилось, так устоялось. Это были старые рабочие связи.

Путь должен был занять около четырёх часов. Но (ещё одно но!) погода не благоприятствовала скоростным перемещениями по междугородним трассам. Обильно выпал мокрый снег, нахлобучив на мир огромную неподатливую и неподъёмную тяжёлую белую шапку. Дороги оказались нерасчищенными (а какими же ещё они должны были «неожиданно» оказаться в декабре!), и поездка затянулась.

Надо отметить, что в редакции в течение дня никто не вздыхал у окна и не глядел с тоской на безжалостно засыпаемую бесконечным снегопадом дорогу.

Задержка с доставкой никак не отразилась на привычном порядке работы.

Издатель собирался на запланированную встречу. А потому готовившая её секретарь громко вопрошала пространство:

— У кого-нибудь есть телефон мэрии?

В ответ звучало редакторское:

— У меня только мобильный мэра. Ничего?

— Да как-то чего, — отзывалось эхом.

Кто-то убежал на очередное интервью, кто-то, надев наушники, расшифровывал диктофонную запись, кто-то сосредоточенно сочинял и писал новый материл, кто-то вычитывал содеянное, кто-то верстал новую статью — всё в зависимости от исполняемых обязанностей. Словом, сотрудники занимались следующим номером. Обзвонившие клиентов рекламщики в паузе на досуге даже умудрялись раскладывать компьютерный пасьянс.

Однако к концу дня стало ясно, что всему коллективу журнала не дождаться.

По традиции и негласной договорённости в офисе осталась секретарь, а все сотрудники, утомлённые событиями рабочего дня, ожиданием и вполне естественным и безжалостным к вечеру голодом, разошлись по домам.

В офисе осталась одна Инна — долг службы обязывал. Но, поскольку и она принимала активное участие в подготовке номера, то ей было интересно взглянуть на полученный продукт.

Первый взгляд на новый журнал — всегда особенный.

Это целый ритуал, когда упаковки в обёрточной бумаге вносят в редакцию и оставляют огромной горой у стены — между входной дверью и кабинетом бухгалтера. Появление нового детища всегда интересно. Коллективу хочется наконец увидеть его наяву, чтобы по-новому понять, что же такое произвели.

Все выползают кто из своих кабинетов, а кто из-за своих столов и в торжественной тишине, замерев, смотрят, как главный редактор ставит на стол первую упаковку и разрезает скотч, скрепляющий коричневую плотную бумагу.

В упаковке — 20 экземпляров — две плотно и аккуратно уложенные стопки, а в них — подряд по два номера — корешками налево и корешками направо, корешками налево и корешками направо — чтобы всё компактно разместилось, новенькие, «ещё тёплые», журналы.

При извлечении журналов из упаковки по офису легко и радостно распространяется запах типографской краски.

Издатель бережно достаёт первый номер, с любопытством оглядывает его и демонстрирует собравшимся, в глазах которых — желание заполучить и изучить плод своих усилий. После этого издатель удаляется в свой кабинет — знакомиться, читать и оценивать.

Затем сотрудники самостоятельно в порядке живой очереди извлекают следующие номера, и все, каждый со своим экземпляром, разбредаются по офису.

Начинаются рассматривание и вникание. Присутствующие изучают новый номер по-разному.

Но общее у всех есть. Сначала разглядывают обложки — первую и последнюю, потом вторую и третью. Затем каждый действует по своим правилам. Кто-то быстро перелистывает журнал — от обложки до обложки. Кто-то сразу неспешно — одну за другой — переворачивает страницы, обращая внимание только на картинки, подписи к ним и заголовки. Кто-то внимательно изучает и медленно детально читает содержание и каждую страницу.

Вкусы здесь разные. И причины тоже: кто-то договаривался с клиентами, кто-то писал, кто-то верстал, кто-то снимал, кто-то просто наблюдал за работой со стороны.

Но знакомство с первым номером — это всегда спорт. Ведь ни одно печатное издание не обходится без ляпов.

Поэтому первый просмотр всегда критичен, а первый взгляд придирчиво-оценочен. Как говорят в редакции, начинается выискивание блох. И каждый ищет то, что осталось недосмотренным и упущенным общим замыленным коллективным глазом во время двух месяцев работы. При этом всегда где-то под потолком висит страх — ожидание столкновения с этой злосчастной неминуемой первой блохой.

Вот обнаруживается, что в типографии переборщили с синей краской, вот вдруг оказывается, что гора кофейных зёрен на коричневом фоне сильно затемнила обложку, чего не было заметно ни на фотографии, ни в макете на экране компьютера. Вот редакторский сюрприз — замечательная Инна, которая как-то поехала на интервью просто прогуляться вместе с журналистом и фотографом, была запечатлена и «поставлена» на обложку.

Вполне закономерно, что сразу выявить опечатки и недоразумения трудно. Но каждый, зная, что хоть какая-то оплошность обязательно есть и где-то спряталась, настойчиво ищет этот ляп, втайне надеясь, что всё обойдётся и ничего не обнаружится.

Несмотря на то, что номер зачитан выпускающими его людьми до дыр — сначала на уровне статей, а потом — макета. Но всё это происходило на экране компьютера и потом — в распечатанном виде — на листах формата А4. Однако живой натуральный продукт всегда вызывает особенные трепет и любопытство.

В офисе висит благоговейная тишина, пока пространство на оглашается с опаской ожидаемым обличительным: «А вот на 15 странице…»

Все суматошно открывают 15-ю страницу и начинают выискивать непорядок. Как правило, сразу не находят. Подозрительная несчастная заклеймённая пятнадцатая страница, на первый взгляд, выглядит вполне прилично.

И «пытливый следопыт», обнаруживший бомбу, объясняет, что во втором подзаголовке — вы только посмотрите! — поставили точку. А её там не должно быть. Это азбучная истина, но коварная жирная точка — вот она — стоит и издевательски-предательски улыбается.

Коллектив смотрит на злополучную крупную надпись, которая теперь резко бросается в глаза, недоумевает, сокрушается и вздыхает — да, просмотрели точку, точка просочилась на самое видное место.

Редактор журнала принципиально не читает готовую продукцию, чтобы не расстраиваться. Да и что там читать, ведь всё вызывает только оскомину! И зачем вдруг неожиданно найти — на свою голову — какое-нибудь недоразумение и огорчиться!

В этот день долгожданный журнал, в конце концов, привезли — очень поздно, когда на улице было темно и заснеженный таинственный голубоватый редакционный двор освещался парой фонарей. Инна ответила на телефонный звонок приехавшего экспедитора, нажала на кнопку и отрыла дверь. Рабочие быстро занесли пачки, оставили их на привычном отведённом месте, подписали нужные бумаги и тенями удалились.

Инна осталась одна — вместе с кучей упаковок. Она взяла одну и поставила её на стол, на котором обычно происходило «вскрытие», потом специальным острым ножом разрезала скотч и бережно раздвинула в стороны листы коричневой упаковочной бумаги. В нос резко ударил запах свежей краски. Из стопки выглянула блестящая глянцевая первая обложка журнала.

Верхний свет в офисе Инна давно выключила, горела только настольная лампа на её столе. И в этом приглушённом почти интимном освещении она увидела картинку с красивой хорошо и профессионально сфотографированной изящной ярчайше-белой чашкой кофе и аппетитным пирожным на не менее изящном ярчайше-белом блюдце с отсветами и заманчивыми бликами.

«Умеет Серёга еду снимать!» — подумала она.

Над чашкой кофе призывно поднималась едва заметная тончайшая струйка пара — видно было, что кофе горячий.

На нежнейшем светлом креме пирожного, контрастно венчавшем шоколадно-бисквитный корж, идилличной парочкой красовались две аппетитные ягоды — розовато-фуксийная с почти прозрачными зёрнышками малина и чёрная с голубовато-сизоватами оттенками черника.

Над всем этим торжеством, таким эстетически-утончённым, таким радующим глаз, таким вкусным и привлекательным, было написано название статьи — гвоздя номера — «Это большое удовольствие в вашей жизни!»

Надо отметить, что журнал издавался на латышском языке. Поэтому надпись была (точнее, должна была быть) такой: Tas ir liela bauda jūsu dzīvē!

Да и кто бы сомневался! Чашка кофе с пирожным сейчас после долгого рабочего дня, когда уже давно пора было сесть за ужин, воспринималась на ура. Хотя непременно стала бы этим обещанным большим наслаждением и при любых других обстоятельствах.

Но не стала. Видимо, ещё при печатании текста статьи чей-то палец в спешке промахнулся и вместо буквы «u» в слове bauda («удовольствие») напечатал совсем другую букву — «l», и, соответственно, слово. Эффект получился громовым, потому что этот непослушный нескоординированный палец испортил всё, что можно было испортить и в картинке, и в журнале, и в желании к нему прикоснуться. Слово, бесцеремонно наляпанное им, было простым и незамысловатым — balda, что и на латышском, и на русском звучит одинаково и значит одно и то же, абсолютно не нуждаясь в переводе. В таком вызывающем и шокирующем виде заголовок статьи и оказался на первой обложке журнала, никем из выпускающих незамеченным.

Liela balda («большая балда») красовалась среди всего гастрономического великолепия и ехидно смотрела на мир, на читателя и на оторопевшую Инну прямо с красивой сияющей обложки.

«И что делать? — панически подумала Инна и тяжело опустилась на стул. Выхода она не нашла, а потому с мыслью «Пусть завтра редактор решает» оставила журнал на вскрытой пачке, включила сигнализацию, закрыла офис и отбыла домой, стараясь выбросить из головы масштаб проблемы.

Утром ничего не подозревающая редактор новоиспечённого журнала в приподнятом настроении и в предвкушении встречи с долгожданным «продуктом» по чистому белому снегу пришла на работу с коробкой пирожных в руках, дабы отпраздновать событие с обещанным «большим удовольствием». Надо ли говорить о её реакции на встречу с каверзной «большой балдой»?

Затем довольно быстро подтянулся весь коллектив.

«Ага!» — комментировала нажимавшая на кнопку Инна, впуская и встречая коллег, появлявшихся в дверях со словами: «Ну, что? Привезли?»

Она и уже немного отошедшая от первого шока редактор молча с кислыми улыбками кивали на лежавший на столе экземпляр, с которого лукаво и насмешливо ухмылялась вредная буква.

«Liela balda», — считали нужным громко прочитать особенно наблюдательные журналисты бросившиеся им в глаза слова и замирали от грубой и неприкрытой откровенности открытия. Но особо рассеянные не сразу замечали недоразумение. Поэтому им приходилось растолковывать, что к чему, и «тыкать носом» прямо в букву «l».

Эффект оказался потрясающим. Главное, что никто не понимал, как эпатажная «балда» могла оказаться на обложке.

Несмотря на неприятность, выпуск номера по традиции отметили чашкой кофе с замечательными пирожными.

— Ну что, коллеги? Поздравляю вас с новым журналом! Хочу отметить, что из всего коллектива заметила балду только половина, — начал вступительную речь издатель.

— Давайте её заклеим, что ли, — прозвучало в ответ.

— Нет! Оставим! — хохотали оптимисты.

Большая балда привнесла новые нотки в редакционные разговоры. Вопросы «Кто виноват?», «Что делать?» и «Как нам реорганизовать Рабкрин?» некоторое время пообсуждали. Но вполне понятно было, что виноваты все и ничего тут не поделаешь. Выход, конечно, нашёлся: заказали в типографии наклейки с очаровательной надписью liela bauda (большое наслаждение) и аккуратно заклеили ими lielu baldu (большую балду).

После чего журнал поставили на специальную полку на видном месте и занялись подготовкой следующего номера.