Город богачей

Светлана Горбунова

Алексей, потомок графа Иноземцева, вырос в тепличных условиях, был спокойным и послушным, никогда ни с кем не спорил, всегда без исключения был вежлив и учтив. Так было, пока он по желанию отца не покинул свой родной Петербург. Город, в которой переехали Иноземцевы, сильно отличался от любого другого. Не смотря на свою красоту, он вызывал страх и отвращение, но Алексей вознамерился в нем остаться, ведь встретил девушку, ради которой был готов абсолютно на все…

Глава II.

Королева жизни

Неужели это правда случилось? Появился повод прийти в дом Чеканщиковых, и даже врать не пришлось! Вчера вечером Алексей получил сообщение в мессенджере с приглашением от Ани, и радость его была неописуема. В той части его разума, которая оказалась способна мыслить в этот момент, пронеслась мысль о том, что Аня не берет в расчет мнение юноши: может, у него на этот день были планы, а она уже решила, что ему делать. Возможно ли такое, что она уже тогда поняла, что она и есть все его планы?

Алексей долго размышлял о том, почему ему так сильно хочется встретить Аню снова. Они знакомы всего один день, но он насчитал в девушке море недостатков, которые она даже не скрывала: пренебрегает порядком, совсем не уважает чужое мнение, стремится вывести из себя родную мать. Последнее было Алексею совсем неясно. Он бы все отдал, чтобы обнять свою маму, но Аня, имея такое сокровище, совсем его не ценит. Раньше юноша никогда не испытывал такой жажды с кем-то встретиться, и ему в голову пришло лишь одно разумное объяснение своей привязанности: в Ане сочетаются некоторые черты, которые по отдельности в других людях не вызывали у Алексея никакого восторга, а лишь презрение, но в этой девушке они присутствуют настолько гармонично, что кажутся безумно привлекательными, — цинизм, своенравие, прямолинейность. А может ли эта привязанность стать чем-то большим? Или интерес пропадет через какое-то время сам по себе, если, допустим, Аня не наденет больше костюма дворяночки или не улыбнется больше своей особенной улыбкой, легкой и таинственной? А может, все дело в ее характере, в ее бесстрашии, которого Алексею так не хватает?

Наш герой провел весь день в своей комнате под предлогом подготовки к поступлению. На самом же деле учиться не было никакого желания. Он для прикрытия открыл на письменном столе учебник по экономике чтобы, если отец войдет, можно было изобразить чтение, а сам встал у окна и устремил взгляд вдаль. Он надеялся там разглядеть лес, окружающий дом Чеканщиковых, и светло-серую кровлю их высокого особняка. Именно в этот момент он осознал, насколько он мелок. Он живет на длинной улице среди таких же дорогих, но ничем не выделяющихся домов, как его собственный, принадлежит богатой семье, но богатство это, может, даже не больше соседского. Может, он даже беднее никому не известного мужчины из соседнего дома, но удостаивался особенного внимания местных. Оставалось лишь надеяться, что Аня позвала его гулять не поэтому.

На часах четырнадцать двадцать три. Что сделать, чтобы время шло быстрее? Что сделать, чтобы быстрее наступил вечер? Ожидание становилось невыносимым. Каждые три минуты Алексей смотрел на часы. Чем сильнее он хотел ускорить время, тем медленнее оно шло. Его образ уже должен был отпечататься в зеркальном окне, ведь он простоял на одном месте уже несколько часов, прерываясь только на бессмысленные круги по комнате. Описав свою спальню пару раз, он возвращался в исходную позицию и устремлял взгляд на горизонт.

Эта череда бессмысленных действий могла бы длиться вплоть до самого вечера, если бы в голову юноши, подобно удару током, не проникла мысль: отец не в курсе его сегодняшних планов. Юноша так увлекся фантазиями и воспоминаниями, что совсем забыл предупредить отца. Аня совсем не понравилась Федору Андреевичу, и теперь Алексею нужно было как-то аккуратно поставить его перед фактом, что вечером состоится прогулка и что гулять он будет один, иначе отец его не отпустит.

Молодой человек вышел из комнаты и остановился возле двери напротив. Дальше ноги не шли. У Алексея все тело дрожало от мысли, что придется соврать, и от того, что врать он не умеет и ложь будет обличена. Но делать было нечего. Сказать правду означало однозначный провал, но ложь давала надежду. Алексей решил рискнуть в надежде, что Федор Андреевич не станет задавать лишних вопросов. Юноша постучал в дверь и вошел.

— Привет, Алексей. Решил-таки зайти ко мне?

Комната Федора Андреевича была больше, чем Алексея, но из-за обширного количества мебели казалась тесной. Сам Федор Андреевич сидел на софе у окна и читал книгу. Он перевернул книгу на коленях, когда вошел Алексей, потер уставшие глаза и сказал:

— Разбирал документы, решил отдохнуть, почитать. Как твои успехи?

— Хорошо, пап. Знаешь… я сегодня хотел бы пойти погулять.

— Погулять? Возьми с собой шокер.

Такого ответа Алексей совсем не ожидал. Он думал, будут расспросы: куда, с кем, до скольких. Юноша сориентировался быстро.

— Хорошо. Спасибо, пап, — проговорил он и поспешил к двери, обрадованный тем, что не пришлось говорить ничего о компаньоне для прогулки. Но, к несчастью, будучи уже у выхода, он услышал позади себя голос:

— Погоди. С кем пойдешь?

«Облом…» — подумал парень.

— Ни с… ни с кем.

Федор Андреевич долго смотрел на сына, словно влезая ему в разум. Он четко понимал, что тот ему врет, но посчитал допрос излишним. Он оставил диалог и по привычке сразу вернулся к чтению. Он всегда так делал, когда диалог заходил в тупик. Алексея это вполне устраивало. Он очень ценил отцовское качество, не позволяющее лезть в душу сыну или выпытывать из него не такую уж важную правду.

Юноша снова собирался уходить, но на этот раз его остановило собственное зрение. Краем глаза он заметил позолоченную рамку на дубовой полочке над кроватью. Рамка была новая, но фотография в ней очень старая и склеенная посередине. Молодой человек с фотографии держал на одной руке младенца, а другой обнимал девушку. Он улыбался. Алексей не сразу узнал это лицо. Сколько он себя помнил, отец никогда так не улыбался. На фотографии он молодой, румяный и, кажется, безумно счастливый. Если сравнить с ним нынешнего Федора Андреевича, то он кажется измученным и несчастным. Времени прошло не так много, а состарился он сильно, как если бы пил без продыху и работал в три смены.

— Удивлен? — спросил он сына, заметив, что тот застыл, глядя на фотографию. — Я поразмыслил над твоими словами и решил, что ты был прав. Нельзя винить человека за его чувства. Это не менее глупо, чем спорить из-за вкусов.

— Значит, ты простил маму?

— Нет. Вряд ли я смогу простить ее за то, что она бросила семью, но я попытаюсь. Все-таки у нее ведь была причина… Порой я не понимаю, сынок, откуда ты черпаешь эту мудрость.

У Алексея не нашлось что сказать. Он очень хотел показать, что приветствует такой поступок, но не знал, как это выразить, поэтому, поколебавшись недолго, он пожал плечами и вышел за порог.

* * *

В половине шестого Rolls-Royce выехал со двора Иноземцевых, проехал площадь и направился по Юдолевой магистрали к лесу. Когда жилые дома перестали мелькать перед окном, сердце юноши буйно забилось. День был солнечный, и пейзажи выглядели совсем не так, как вчера. Деревья отпускали в полет последние листья. Ветра не было, и они, кружась и отражая солнечный свет, падали на землю.

Вот и живая изгородь, вот и стриженные под животных кустарники, вот и главный вход. Алексей проследовал в вестибюль, где его уже ждала хозяйка дома, чья улыбка растянулась еще шире прежней.

— Здравствуйте, Алексей! Я так рада, что вы здесь! И Аннетт рада. И мой муж рад. Мы всегда рады видеть вас в любое время!

Тошнотворная лесть. Ради чего это подхалимство? Что она получит от хороших отношений с семьей Иноземцевых? Зависть окружающих? Алексей догадывался, что эта дружба строится на корысти. Больше всего Алексею хотелось убежать куда-нибудь, чтобы не видеть и не слышать этой неприятной женщины.

Ему повезло. Терпеть ее общество пришлось недолго. Через пару секунд по лестнице, ведущей на второй этаж, пронесся топот. Это бежала вниз Аня. Она кинула в сторону гостя «Привет!», схватила из шкафа-купе под лестницей манто и подбежала к выходу.

— Алексей, вы идите, а Аннетт вас догонит.

Алексей попрощался и вышел. Елена Евгеньевна взяла дочь за предплечье и подтянула к себе:

— Я вообще удивлена, что после вчерашнего он вернулся. Пожалуйста, не позорь меня. Сделай так, чтобы он о нашей семье дурного не подумал.

Она сказала это не сводя глаз со спины спускающегося с крыльца юноши, чтобы быть уверенной, что он не слышит. Но он слышал. Алексей уже преодолел последнюю ступеньку. Обернувшись, он увидел следующую сцену: Елена Евгеньевна держала дочь за плечо, но в ответ на взгляд гостя растянула дружелюбную улыбку и разжала пальцы, Аня же наградила мать ухмылкой, которая должна была означать «Я делаю что хочу». После этого она выбежала наружу, и парадные двери затворились.

На въездной дорожке стоял электронный самокат. Его привезли, пока Алексей был в доме. Аня вприпрыжку спустилась по ступеням, встала у самоката и сказала:

— Чего ждешь?

— Мы поедем на самокате?

— Ага, это лучший способ посмотреть весь город, причем так, как мы хотим. Залезай.

Алексей не представлял, как они поедут на самокате вдвоем. Во-первых, это запрещено законом, во-вторых, ему что, придется ее взять за талию? Он подошел, встал позади нее, но обнять не решался. Аня не стала ждать, она рвалась вперед. Самокат резко тронулся, и Алексей машинально схватился за талию девушки, чтоб не упасть. Он ударился в краску. Он ведь никогда не трогал девушек ни за что, кроме кисти руки. Нормально ли обнимать девушку, которая не давала на то своего согласия, — новый повод для волнения. Он боялся, что что-то сделал не так, что она сейчас разозлится, остановит самокат и убежит прочь, но она стояла ровно и смотрела вперед. Волнение постепенно улеглось, Алексей расслабился.

Аня поехала быстрее. Ее волосы развевались на скорости и касались его груди. Они так красиво блестели на солнце, что ни одно природное чудо не могло с ними сравниться. Лес сейчас казался намного красивее, солнце было особенно приветливым и теплым, а запах здешней природы помог понять, почему автомобилю Аня предпочитает самокат. Все вокруг казалось невероятно прекрасным, и Алексей не хотел находить этому объяснение.

Через несколько минут пейзаж неожиданно сменился. Лес пропал, у дороги прибавилось две полосы, и теперь по обе стороны вдоль тротуаров возвышались пестрые домики. Самокат свернул с Юдолевой магистрали и помчался по узкой дороге.

— Сначала покажу тебе окраину! — крикнула Аня, ведь сбавь она голос хоть чуть-чуть, шум машин заглушил бы его полностью.

— Почему не центр? — так же громко спросил Алексей.

— Центр красивей ночью, а на окраине мы увидим закат!

Встречать закат с кем-то — романтическая затея, и не Алексей ее предложил. Юноша подумал, хорошо бы знать, что у Ани в голове. А вдруг он тоже ей нравится, как и она ему?

Самокат ехал по свежему асфальту. Дорога была ухожена, чиста, тротуары вдоль нее уложены плиткой. Дикорастущей зелени в сравнении с центром здесь было намного больше. Здания были проще, как правило в форме параллелепипедов. Если присмотреться, все имели по пять этажей с простыми окнами и по размерам напоминали хрущевки, только облицованные яркой плиткой. Дворы тоже были ухожены, украшены клумбами, застроены беседками, детскими и спортивными площадками. Алексей решил, что в этом районе живет средний класс, вот только прохожие выглядели не очень счастливыми для обеспеченных людей. Большинство из них было одето очень старомодно. Они брели по тротуарам, опустив головы к земле. Довольных и хорошо одетых было мало. Алексей думал спросить, почему эти люди так печальны, но Аня проводила ему экскурсию, и он не стал перебивать.

Девушка рассказывала про памятники, выставленные близ дороги, про дома, имеющие архитектурную ценность (единственные здания в городе, выглядящие старыми, группировались здесь), про пекарню, кормящую своими хлебобулочными изделиями весь город. Ни одно здание, хоть как-то выделяющееся из общей массы, не обошлось без ее комментария.

Внезапно Аня испуганно втянула воздух, и самокат затормозил. Алексей неуклюже навалился на нее, в тот же миг отстранился и пробормотал нечто похожее на «извини». Он выглянул из-за спины девушки, чтобы узнать причину остановки. В полутора метрах от него на пешеходном переходе стояла женщина с ошеломленным видом и выпученными глазами смотрела на самокат. Она закричала:

— Вы что, совсем за дорогой не следите?! Тупицы малолетние! Понапокупают самокатов и людей давят!..

Ругательств в запасе у этой женщины оказалось много, и она была намерена продемонстрировать их все. После длинной тирады она швырнула пустой стакан из-под кофе. Он ударился о руль самоката. После она дальше пошла через дорогу, сыпля ругательствами и обвиняя во всех несчастьях молодежь и электронные самокаты.

Аня совсем не дала комментария произошедшему. Она поехала дальше. Она не говорила ни слова, и это насторожило Алексея. На такие ситуации было принято хоть как-то реагировать: извиниться или же ответить грубостью и обвинить в сложившейся ситуации. Молодой человек не видел ее лица и подумал, не плачет ли она.

— Аня, все хорошо?

— Конечно, — мгновенно последовал ответ.

Тон голоса был неясен, и на всякий случай Алексей решил Аню поддержать:

— Люди бывают грубыми.

— Здесь таких много.

— В Мошногорске?

— Нет, в этом районе. У них денег нет, вот и злятся из-за всего на свете. Что бы ты ни делал, они найдут повод обвинить. Просто не обращай внимания. Так выглядит бедность.

— Бедность? Но здесь дома такие красивые. В моем родном городе в таких домах не живут бедные люди.

— Они лишь снаружи красивые. Это часть города, а значит, должны ему соответствовать. А внутри вонь, холод и разруха. Не стоит винить их в грубости. Они не виноваты, что здесь родились.

Алексею показалась такая идеализация неправильной. Если власти хотят сделать жизнь бедных людей лучше, то почему только облицовкой зданий? Если у них есть деньги на такую роскошь, почему бы не прибавить заработные платы и социальное обеспечение жителям? Это сделало бы их счастливей. Аня ничего особенного не видела. Она как ни в чем не бывало продолжила свою экскурсию, будто каждый день кто-то матерится на нее и кидается стаканчиками из-под кофе.

— Вот этот парк славится большим количеством голубей, самым большим во всем городе. — Аня поворачивала голову то направо, то налево, заваливая своего слушателя интересными фактами про район. Несмотря на плачевное состояние этого места, Аня рассказывала о нем с восторгом, как рассказывают о чем-то важном для себя и даже бесценном. Алексей еле поспевал вертеть головой туда-сюда, чтоб уделить внимание каждому воспоминанию Ани.

— А здесь мы с Алей сигареты делали.

— Что за Аля?.. — поинтересовался Алексей, не сразу поняв суть сказанного, но потом интонация вопроса резко изменилась: — Что?!

Аня в голос засмеялась и пояснила:

— Аля — моя подруга детства. Она была мне отличным компаньоном для игр. — Девушка указала на сооружение из красного кирпича без окон и дверей, огражденное лентой: — Мы с ней в этом самом гараже заворачивали всякие травки в бумагу и воображали, что курим.

Аня снова засмеялась, вспоминая свои детские проказы.

— А этот фонтан был построен на деньги моего отца. А этот магазин трижды грабили. Его хозяин, видимо, полный неудачник! — воодушевленно рассказывала Аня, она удивительно хорошо знала район бедняков. — А здесь я пряталась, когда убежала из дома, — Аня кивнула в сторону кованой оградки подвала.

На улице становилось прохладно. Солнце светило теперь прямо в глаза, а тени становились длинными и комичными. Самокат проехал еще пару кварталов до конца дороги и свернул влево. Теперь вдоль правой полосы был только лес. Город оказался меньше, чем Алексей предполагал. Дорога серпантином вывела к круглой площади. Она была маленькой, но облагороженной кленами. К этой площади вели дороги с трех сторон, а с той стороны, где дороги не было, стояло внушительного вида здание с флагами над входными дверями.

— Районный суд, — сообщила Аня.

Прошло чуть больше часа с начала экскурсии. По словам водителя Игната, здесь завершалась пересекающая весь город Юдолевая магистраль. Такой продвинутый город, но такой крошечный! От одной его крайней точки до другой можно на самокате за час доехать!

Аня проехала по площади и свернула на тропинку вдоль стены здания суда. Заднего двора у него не было, лишь полянка, словно бы не принадлежащая никому. Она не имела ни декораций, ни парковых скамеек. Трава здесь была не стоптанная, разве что та, что прилегала к стене дома — по ней явно ходили чаще. За кустарниками, густо растущими в конце поляны, проходила дорожка, у дорожки — оградка, а за оградкой — обрыв.

Оказавшись в таком красивом месте, мало кто мог сдержаться от восторга. С этой площадки были видны холмы вдали, протекающая между ними река, ельник под обрывом, горстка ворон, копошащаяся с громкими криками над крышами какой-то деревеньки, а что самое главное — пунцовые облака в свете уходящего солнца. Солнце окрасило и лес, и холмы, и крыши домов. Перистые облака обрывками закрывали небесные краски и роняли огромные тени на ельник.

— Ого-о-о-о! — протянул Алексей.

— Закаты тут невероятные. Где еще такое увидишь.

В голосе девушки не было восторга или интереса. Она словно экскурсовод, водивший туристов по одному и тому же маршруту уже пятнадцать лет, — налюбовался им, и он его уже не восхищал.

— Скажи, красиво?

— Очень, — промолвил юноша, пораженный ослепительной красотой матушки природы. — Знаешь, этот обрыв мог бы стать главной достопримечательностью вашего города. Мало где такие есть.

— Это неинтересно, — сказала бесцветным тоном Аня, свесившись над оградой и шныряя взглядом по кованым прутьям

— Неинтересно? — удивился юноша. — Это же природное чудо!

— Да, но… город же никак не причастен к появлению этого природного чуда. В Мошногорске властям важно продемонстрировать прогресс, богатство и первенство в ряде самых развитых городов страны. А рассвет… он красивый, но достижением его не назовешь. Достопримечательностью можно считать то, что город создал сам, чего его власти сами добились.

— Власти? — переспросил Алексей. — Ты хотела сказать — люди?

Аня игриво улыбнулась.

— Ну, разве что такие, как мой папа, чтоб блеснуть достатком!

— Но ведь… и простые люди на многое способны.

Аня отвернулась и замолчала. Ее внимание отняла внезапно возникшая мысль, неведомая Алексею. Он терпеливо ждал ответа, но девушка молчала. Она безучастно смотрела куда-то вниз. Умные глаза свидетельствовали о серьезной внутренней работе, а руки теребили ленточку на манто.

— Главное здесь — демонстрация превосходства, — наконец сказала она. — Время в Мошногорске течет как нигде быстро, и статус самого современного города он получил не зря. Здесь всегда все на высшем уровне, без каких-либо изъянов… Простые люди неспособны создать что-то, что соответствовало бы требованиям города. Людям остается пользоваться тем, что власти им дают, и не мешать прогрессу. — Аня говорила обыденным тоном, словно ничего необычного она в своих словах не видела, словно считала такие принципы верными.

Выходит, власти народа в Мошногорске нет вовсе. Город казался Алексею все страннее и страннее с каждым новым фактом, который он узнавал. Словно отдельное государство, словно чудо-город из какой-то малоизвестной сказки, он привлекал своей необычностью, но в то же время отталкивал постоянно мелькающими ремарками про деньги и власть. Алексей отказывался верить, что все население города может ставить материальные ценности выше моральных. Если это все же правда, от чего люди стали такими?

Аня села на основание изгороди, свесив ноги вниз между прутьями. Алексея бросило в жар. Этот поступок был не таким выдающимся, как уловка с брикетом масла, но Алексей был восхищен. Он постеснялся бы так сделать, ведь это привлекло бы внимание и кто-нибудь обязательно осудил бы такой поступок. Но Аню чужое мнение едва ли волновало. Такое своенравие вдохновляло Алексея. По всему его телу пробежала приятная дрожь.

— Ну что, расскажешь, чем живешь? — спросила Аня.

— Чем живу?

Алексей растерялся. Он ушел в себя, мысленно рассуждая, почему образ Ани его вдохновляет и почему, разбирая по кусочкам ее личность, он начинает потеть. Девушка своим вопросом после долгой паузы застала его врасплох.

— Да. Чем увлекаешься, как проводишь свободное время, зачем переехали сюда и надолго ли.

С тех пор как Алексей познакомился с Аней, он стал замечать, что глупеет. Его обширный словарный запас стал скудеть, и соображать он стал медленнее. Он замечал это за собой, но показывать другим не хотел. Ему было стыдно за свою глупость, но, когда Аня находилась рядом, все его мысли сворачивались в комок, и все уроки русского языка и литературы с лучшими учителями Санкт-Петербурга сводились на нет.

— Чем увлекаюсь? Эм… ну… читать люблю. Я… много учусь, и свободного времени у меня мало, поэтому… я не знаю. У меня нет хобби.

— Да, ты похож на человека, который целыми днями только и делает, что прокачивает свой мозг, — сказала Аня, не глядя на Алексея, и бросила вдаль маленький камешек, чтоб узнать, как далеко он долетит.

— Прости?.. — не понял Алексей заявления своей спутницы.

— Говорю, на умника похож. Значит, ты учишься все время? Это печально. — Теперь Аня неотрывно глядела на облако, заслонившее солнце, и, похоже, пыталась понять, на что оно похоже. — Я вот не люблю учиться. Я считаю, если урок не принесет вклад в твое будущее, можно на него не ходить. Учителя не согласны со мной, но какая разница!

Лицо Ани сохраняло спокойствие и непринужденность, словно речь шла о чем-то повседневном и неважном. У Алексея высказывания Ани вызывали лишь непонимание, но он попытался осмыслить ее точку зрения.

— То есть… ты прогуливаешь школу?

— Бывает.

— А за плохие оценки не ругают?

— Не-а. У меня не бывает плохих оценок.

— Как так?

— Ну-у-у… — Аня задумчиво пожала плечами, — на контрольных у меня всегда пятерки. Я не пропускаю уроки, на которых проверяют наши знания. Я могу не ходить на учебу днями, потом прийти, написать контрольную — и все!

«Если она пропускает занятия, как может быть, чтоб она не терялась в темах? — размышлял юноша. — Не может быть, чтобы прогулы не сказывались на успеваемости, ведь каждый урок — это уйма новой информации».

— Не понимаю. И ты не отстаешь от других?

— То, что для других непостижимо, для меня элементарно. И если ты мог подумать, что родители платят за мои оценки, то это не так.

— Я так не думал! — поспешил оправдаться Алексей. Расстроить или оскорбить Аню он не хотел. Не похоже было, чтоб она хитрила. Если учеба дается ей так легко, значит, пропуск пары занятий ничего не мог испортить. Теперь Алексей смог ответить на давно родившийся в его голове вопрос: «Да, она специально спустила на пол брикет масла, чтоб запачкать меня соусом. Она умная. Это так круто…» Он быстро придумал, как реабилитироваться и доказать, что он не сомневался в словах Ани:

— Аня, так вышло, что я… я видел, как ты вчера на обеде масло уронила. Ты намеренно это сделала. Ты была уверена, что случится то, что случилось?

Аня все так же задумчиво глядела вдаль, поглаживая ногти на руках и перебирая губами. Вскоре она дала емкий ответ:

— Да.

— Но разве это можно было предугадать?

— Я не гадала. Я просто просчитала все наперед, — ответила Аня повседневным тоном, даже не задумываясь над ответом. Ее отрешенное выражение лица создавало впечатление, что думала она о другом, а отвечала на автомате. — Мама репетировала выход официантов много раз. Я знала в деталях, как они ходят, сколько шагов делают, какова их зона обзора. Отличаться в моих расчетах могли лишь движения при падении, но результат мог быть только один.

— О-о-о, впечатляет, — произнес Алексей более наигранно, чем хотел. Искреннее восхищение у него не получилось.

От Ани последовал внезапный вопрос, заставший юношу врасплох:

— Ты когда-нибудь прогуливал занятия?

— Э… нет.

— Хм, могла б догадаться. Если ты так любишь учиться, тебе это и не надо. — Аня усмехнулась, но устремленный вдаль взгляд свидетельствовал об отрешенности ее мыслей. Алексей до сих пор не мог уложить в голове: как она умудряется размышлять о чем-то и при этом вести диалог на другую тему и не теряться в нем?

— Не то чтобы… Я никогда не думал пропустить урок.

— Ты такой тихоня!

Подобные слова, как правило, либо обижают людей, либо призывают к спору, либо заставляют улыбнуться, но Алексей совсем потерялся в своих мыслях. Пусть слова немного оскорбительные, но юноша понимал, что Аня права.

— А почему вы решили сюда переехать?

Аня часто скакала с темы на тему. Это было необычно, но сбивало с толку. Алексей постепенно начинал к этому привыкать.

— Папа решил, — ответил юноша, оправившись после очередной резкой смены темы.

— Надолго?

Повисла пауза. Алексей призадумался. Отец привез его сюда после неудачной попытки поступить в университет. Тогда Федор Андреевич был в большом шоке и хотел скрыться от мира, чтоб утаить этот провал.

— На год… наверное.

— На целый год? Звучит как вызов.

— О чем ты?

— Этот город не для всех, — пояснила Аня, поднимаясь на ноги: солнце уже почти село, и небо утрачивало свои краски, наблюдать за ним уже было не интересно. Девушка изменилась в лице. Задумчивость как рукой сняло, и уголки губ расплылись в загадочной полуулыбке. Она взглянула в глаза Алексея, и он тут же смущенно отвел взгляд. — Не для такого правильного, как ты, это точно.

Алексей не знал, как реагировать и какой вопрос задать. Аня вроде бы сделала комплимент, но после него некомфортно стало и страшно. Парень опять потерялся. Он довольно долго думал, что могут значить ее слова, но спросить побоялся. Помимо этого, его очень интересовало, почему она так задумчиво глядела вдаль. Он сложил наконец в голове вопрос.

— Можно спросить тебя… а… о чем ты думала все это время? — Вопрос, после того как был произнесен, показался юноше несколько бестактным, но слово не воробей.

— Да так, вспомнила одну старую легенду, связанную с этим закатом, — ответила Аня, не выказывая недовольства из-за любопытства спутника.

Алексей любил всякие легенды, сказки, и тот факт, что его новый город тоже такие имеет, рождал неподдельный интерес.

— Расскажешь? — попросил Алексей в надежде на пополнение своего сборника историй новой легендой.

— Знаешь, она немного жестокая. Давай не будем портить прекрасный вечер отвратительной историей этого города.

— Отвратительной историей?

— Давай не сейчас.

Алексей почувствовал смущение от того, что что-то сделал не так, и пристыженно замолк. Больше он этой темы не поднимал.

Когда солнце скрылось за горизонтом, путешествие продолжилось. Самокат снова выехал на Юдолевую магистраль. В сумрачном свете начинали загораться фонари. Когда стемнело, засветились рамы высоток, включились подсветки домов, неоновые вывески, рекламные щиты, — все освещало улицы ночного города, наполненного толпами людей. Из каждого квартала доносилась музыка, где-то из клубов, где-то из ресторанов, где-то из магазинов. Аня и здесь не соврала — ночной Мошногорск восхищал. Экскурсия продолжалась, но комментарии здесь были совсем другие:

— Здесь самая лучшая французская кухня, и интерьер у них богатый; а в этой музыкалке я занималась в детстве, петь училась. О! Мой любимый бутик!

Алексей заметил, что про район бедняков Аня рассказывала с большим азартом, не скупясь на эмоции. Похоже, воспоминания из того района были для нее более ценны. Все, что она комментировала на Юдолевой магистрали, имело исключительно материальную ценность.

Проезжали мимо небоскребов, напоминающих зефирную косичку, мимо высоток, с крыш которых спускались водопады, мимо стеклянных улиц, где под ногами плавали рыбы, и все это было настолько удивительно, что казалось сном. Утепленные тротуары, роботы-гиды, масштабные граффити с имитацией брызг, инсталляции гигантских предметов быта, в основном талисманов богатства. Человек, побывавший здесь хоть раз, может подумать, что нет в мире города богаче и лучше.

Музыка вдруг стала громче, и Алексей увидел, как поднимаются в небо лучи фиолетовых и зеленых прожекторов.

— О, мы вовремя успели! — обрадовалась Аня.

После того как самокат проехал очередную высотку, открылся вид на центральную площадь. Там была установлена сцена. Дым заполонил полплощади, и из толпы, собравшейся вокруг, видны были только поднятые вверх руки. Машины и музыка из клубов искажали звуки, и Алексей смог расслышать лишь слова: «Я не вижу ваши руки!» Затем раздались приветственные вопли.

— По выходным здесь проходят всякие концерты! — прокричала Аня, чтобы сквозь гул голосов Алексей мог ее слышать. — Сегодня выступает Suits.

— Кто это? — прокричал в ответ Алексей.

— Рэпер, наша местная звезда.

Площадь была огорожена, и со всех сторон стояли шатры для оплаты входа. Издалека слова песни были неразборчивы. Фанаты шли на опережение и читали рэп громче самого исполнителя, из-за чего понять текст было почти невозможно. Несмотря на это, атмосфера веселья, которую создавали и фанаты, и толпы людей за ограждениями, придавала песне шарма.

Самокат проехал на самой низкой скорости мимо одного шатра, мимо другого, съехал с площади.

— Мы не пойдем на концерт? — поинтересовался Алексей.

— Нет, Suits здесь часто выступает, я на его концертах уже была. И вообще, я не любитель русского рэпа. Текст очень поверхностный, часто нескладный, и смысл всегда один. Но ты посмотри, какая у него шапка!

С обратной стороны площади было лучше видно исполнителя. У него на голове была надета золотистая шапочка шута с монетами вместо бубенчиков.

— Эм… Да, забавная.

— Ага.

Остроугольное здание в форме звезды перекрыло сцену, а вскоре и всю площадь. Стало тише, голоса толпы заглохли.

— Я хотела с тобой пойти в другое место, — сказала Аня.

— Куда?

— Увидишь.

Самокат выехал на тихую аллею. В темноте Алексей разглядел мраморные звезды под колесами — плитки с какими-то текстами. Обычно на подобных пишут имена известных личностей и их свершения. Резкий поворот, самокат пересек проезжую часть и остановился прямо под малиновой неоновой вывеской DAMAYL. Аня поспешила ко входу, словно давно мечтала здесь оказаться. Как только дверь открылась, вместе с двумя вусмерть пьяными парнями на улицу вырвался оглушающий бит. Аня зашла первой, Алексей за ней.

Толпа людей, заполнившая помещение, оказалась еще более активной, чем толпа на площади. Под клубную музыку они дергались, но танцем эти телодвижения было назвать сложно. Над ними уже поработал алкоголь. По полу плавал сценический дым; освещение менялось с красного на зеленое, с зеленого на синий; по углам искрились фонтаны. Визги, нескладное пение, вопли радости при смене очередного трека — все признаки некультурного времяпрепровождения. Это ночной клуб. От одной мысли Алексею стало дурно. Кто-то запустил змейку. Друг за другом, распихивая людей на пути, колонна шатающихся в разные стороны людей извивалась по всему помещению. Алексей находился возле сгиба змейки, и одна из девушек при повороте заржала ему в лицо. От нее сильно воняло спиртным. Это красное лицо с широко раскрытым ртом пронеслось за мгновение, но этого хватило, чтобы понять, насколько отвратителен вид пьяной девушки. Алексей не показал своего недовольства, он заметил, что Аня быстро удаляется в толпу, и скользнул за ней. Пропихнувшись между людьми, они выбрались с танцпола и сели за свободный столик.

— Зачем мы здесь? — спросил Алексей. — Разве не лучше посмотреть город? Здесь столько… пьяных!

Алексей кинул последнюю фразу с пренебрежением, с трудом скрывая отвращение.

Аня ответила не сразу. Она смотрела на своего спутника сначала спокойно, а потом ее губы растянулись в ухмылке.

— Мама меня бы ни за что сюда не пустила, а ты ей нравишься. Она даже не позвонила мне ни разу, лишь бы не помешать. Пошла бы я на прогулку с кем-то другим, она бы надоедала постоянно звонками. Тебе она доверяет.

Алексею вспомнились утренние тревоги, когда его разум посетила здравая мысль о том, что Аня просто пользуется тем, что Алексей понравился ее маме. Нехорошо использовать человека как прикрытие. Юноша должен был развеять сомнения.

— Ты ведь не только из-за этого меня позвала? — с надеждой спросил Алексей. Он бы не хотел, чтобы его использовали.

— Да нет, конечно. Я же говорила, ты интересный.

Алексей не понимал, как она это делает, но своим непринужденным поведением она вынуждает всех себе верить. Парню стоило бы размышлять логически, но она была убедительна. Во время ответа она читала меню. Подошел официант, и Аня сделала первый заказ. Алексей только помотал головой, когда молодой человек предложил ему выпить. Юноша чувствовал себя некомфортно среди людей, для которых слово «развлечение» равнозначно выпивке.

Он наблюдал за группой парней и девушек, которые, в голос смеясь, вливали водку в горло одному из своих. Сразу не скажешь, рад был тот парень или пытался спастись, но добром этому развлечению закончиться было не суждено. Парень больше не хотел быть бесконечным сосудом для напитков и вырвался, а струя алкоголя полилась ему на макушку. Внимание опьяневшей молодежи было рассеяно, и они не сразу поняли, что струя идет мимо, но когда заметили, попытались схватить беглеца. Он стал беспорядочно махать руками и ударил локтем по щеке одной из девушек. Парень с опухшим лицом, видимо ее парень, решил отомстить, махнул кулаком в сторону носа, но цель неуклюже увернулась, завалившись на пол. Опухшего парня от неудавшегося замаха занесло, и удар пришелся по совсем не тому человеку. Механизм бесцельной драки был запущен. Началась свалка из мелькающих рук и ног и падающих тел. Шуточное сражение в цирке не было бы таким смешным, как этот нелепый бой. Его участники не подозревали, что выставляют себя дураками. Они были серьезно настроены, за что их «вежливо попросили удалиться». Охрана принялась разнимать дерущихся.

Когда мимо столика Алексея и Ани под локти вели парня с разбитым носом и заплывшим глазом, девушка сказала:

— Вы поглядите, кто здесь! Неужто наш пай-мальчик ходит по таким местам! Слышишь, Леша, это мой одноклассник! Посмотри, какая красота! — Аня зло улыбалась, попивая через трубочку коктейль. — Интересно, что скажут другие по этому поводу?

— Кто — другие?

— Как кто? Одноклассники.

— Ты… хочешь рассказать им о том, что видела? — неуверенно спросил Алексей, не веря своим ушам.

— Да, хочу, — ответила Аня с мечтательной улыбкой, болтая в бокале остатки мартини. — Считаю, он незаслуженно пользуется большой популярностью. Он, конечно, красавчик, сын юриста и надежда нашего российского футбола, но полный тупица! Отец за него все делает: одежду подбирает, за опрятностью следит, чтоб он походил на принца, делает домашнюю работу и все проекты, лишь бы прикрыть его глупость.

— С чего ты это взяла?

— Да у него все доклады, сочинения и прочее всегда на юридические темы, а задаешь ему вопрос, он и двух слов связать не сможет. — Аня перевела взгляд на извивающуюся фигуру одноклассника: сейчас он совершенно не соответствовал описанию. — У него всегда безупречно выполнена домашняя работа, и учителя наивно полагают, что он прилежный ученик. Они его умнее меня считают! Несправедливо.

В глазах Алексея это был бы жестокий поступок. Он не привык учить кого-то жизни и предпочитал держать свое мнение при себе, и поэтому, как обычно, промолчал. Он так и не стал делать заказ. Он даже не открывал лежащее перед ним меню. Зато Аню оно очень заинтересовало. Она досконально изучала одну из страниц. Мартини был уже допит, и юноша искренне надеялся, что с алкоголем на сегодня покончено. У него до сих под перед глазами стояла девушка, красная, дурно пахнувшая, смеющаяся ему прямо в лицо.

— Хочешь что-то заказать? — поинтересовался Алексей.

Аня лукаво улыбнулась и подняла руку. Подошел официант. Аня молча протянула ему двухтысячную купюру, получив в ответ маленький медный жетон.

Девушка ничего не объясняла. Она встала, а Алексей за ней. Из-за дыма, мелькающих перед глазами красок, голов и рук трудно было разбирать дорогу. Впереди Алексей заметил барную стойку и подумал, что Аня направляется к ней, но эта барная стойка вскоре осталась позади, а девушка остановилась перед большим автоматом с пятью крантиками. Над каждым из них светилась рамка с надписью. Алексей смог разобрать только «Пшеничное» и «Берлинское белое». Остального из-за дыма и мигающего освещения не видел.

— Аня, это что? Автомат с пивом?

— Ага, — довольным голосом ответила она, кинула жетон в прорезь и стала любоваться, как стакан наполняет золотистый напиток. Вверх побежала густая пена и остановилась шапкой высоко над краем сосуда.

— Ну разве не прелесть! — воскликнула Аня восторженно.

В выемке внизу выкатился тот самый жетончик. Он был готов услужить любителю пива вновь.

— Знаешь, в чем прикол? Этот жетончик бесконечный! Это крутая фишка клуба. Знаешь, как расшифровывается его название?

— Его название — аббревиатура? — удивился Алексей.

— Да. Drink as much as you like — пей сколько влезет. Сокращенно DAMAYL. Пока я тут, могу брать сколько захочу.

— Но ты же не станешь пить много?

В ответ снова последовала лукавая улыбка, которая начинала казаться Алексею недобрым признаком. Он вспомнил, как в первый раз после этой улыбки его рубашка оказалась обрызгана соусом, в другой раз за улыбкой последовало валяние в грязи, которое довело Елену Евгеньевну до обморока.

Аня с удивительной быстротой опустошила первый стакан, затем поставила его под другой крантик и снова наполнила.

— Аня, может, этого достаточно?

— Ну нет. Я заплатила за то, чтобы пить сколько влезет. Именно столько я и выпью.

Юноша, расстроенный, отступился. Он решил, что каждый человек вправе сам за себя решать. Она понимает, что делает, по крайней мере, Алексей на это надеялся.

Вскоре второй стакан был пуст. Набрав еще, Аня резко погрустнела. Она не стала выпивать, а просто уставилась на тающую пенку. Она больше не была похожа на себя. С лица пропала самоуверенность и радость, брови нахмурились, веки словно потяжелели.

— Аня, — тихо позвал Алексей.

Аня не откликнулась. Она долго смотрела на шапку пива в стакане, потом медленно поплелась к своему столику, Алексей за ней. Он настороженно следил за тем, чтобы на нее никто не налетел. Он не делал ей замечаний, не осуждал, а лишь наблюдал, как она проходит, не глядя на людей вокруг, к своему столику и как, пошатываясь, садится на свой стул. Алексей сел напротив. Он старался делать вид, что не замечает изменений в поведении своей спутницы. Аня откинулась на спинку стула, оставив полный стакан на столе, и тихо произнесла:

— В детстве у меня был друг. Он не был богат или знаменит, и мама запретила мне с ним общаться. А мне хотелось. Он был интриган. С ним было весело. Я уже тогда знала, как обойти камеры в нашем дворе, и рассказала ему. Он приходил ко мне в гости втайне ото всех. Мы с ним сбегали из дома и смотрели город. Он мне многое показал. Благодаря ему я знаю много о жизни бедных. Я узнала, что у роскоши есть обратная сторона, я узнала, что такое бедность. Мать бы ни за что не одобрила посещение бедных районов, но она не знала, что я бывала там, причем бывала часто. Она вообще много чего не знала. Я не раз сбегала из дому. Я не мирилась с ее маразмом и делала то, что хотела. Мне было абсолютно наплевать на статус моего друга. Мне было с ним интересно, а остальное значения не имело… Но один раз он пробежал по двору не очень удачно, натолкнулся на громилу. Мать пришла в ярость. Она вышвырнула его семью из города. Она была уверена, что ограждает меня от дурного влияния и что в будущем я буду ей благодарна… Ненавижу ее.

Безучастным взглядом, слегка пошатываясь на месте, Аня уставилась на Алексея. Она была мрачнее тучи, словно достала из глубин своей памяти все самые неприятные моменты жизни.

— А где твоя мама? — спросила она после недолгого молчания.

— Моя?

Алексею всегда было сложно говорить о маме, но ему казалось, что этой девушке напротив он может доверить любую душевную тревогу. Несмотря на легкое опьянение, она вызывала у него нежные чувства, казалась надежным человеком, и он был готов поделиться с ней любым секретом.

— Мама оставила семью, когда я был маленьким, — произнес вполголоса Алексей, отведя взгляд. — Папа говорил, нашла себе другого. Просто вернулся я однажды из лагеря, а мамы уже нет.

Аня помрачнела еще больше.

— Мне жаль. Я всегда считала, что лучше вовсе не иметь чего-то, чем терять это.

Алексей не нашелся, что на это ответить. Он мог согласиться с этим высказыванием, но подумал о детях из приютов. Кому хуже: им, детям, не знавшим родительской заботы, или тем детям, что, прочувствовав ее в полной мере, в какой-то момент навсегда лишаются?

— У меня была гувернантка Нелли, — продолжила Аня рассказ о болезненном детстве. Градус освежил память о прошлом, извлек все самое худшее. — Я много шалила в детстве, а попадало всегда ей. Моя чокнутая мамаша от нее избавилась. Не смирилась с тем, что я больше любила свою гувернантку, чем мать, или же Нелли как-то задела самолюбие матери — не знаю. Да и какая теперь разница! А знаешь, каким был ее отвратительнейший поступок? Она продала мою собаку. А знаешь почему? Потому что я отказывалась ее слушаться! Мать всю жизнь из меня веревки вила, куклой меня пыталась сделать. Думала, я стану такой, какой она хочет. Ха! Ну уж нет! Она не хочет, чтоб я пила, — значит, я буду пить!

Аня залпом выпила стакан. Алексей успел схватить стакан и оттащить, лишь когда тот был уже пуст.

— Аня! Я думаю, этого хватит! — возразил он, испугавшись собственных слов. Он не мог позволить себе строгость по отношению к другому человеку, и предложение прозвучало неуверенно.

Аня даже не думала послушать его. Она восхитилась собственным протестом и способностью пить залпом пиво, поэтому лицо ее снова озарилось самодовольной улыбкой. Глаза смотрели рассеянно, словно в никуда, и юноша понял, что это взгляд не вполне трезвого человека.

— Аня, ты раньше употребляла алкоголь? — как можно громче спросил юноша, так как трек сменился и был встречен бурными овациями.

— Она не хотела, чтоб я гуляла по району нищих, поэтому я убегала! — продолжила Аня свою тираду, словно вовсе не слышала Алексея. — Несколько раз убегала, потому что могла! Она хотела, чтоб я выглядела как нелепая кукла-дворянка, чистенькая и красивенькая, и поэтому я валялась под дождем в грязи. Она хотела, чтоб я училась в музыкальном классе, и именно поэтому в кабинете музыки из ниоткуда играли песни «Рамштайна». Ха-ха! Не будь я дочь моего папы, меня б давно из школы выперли. Но теперь я в классе точных наук! Она хотела, чтоб я вела себя прилично…

Эти слова Алексея особенно насторожили. Закономерно всем ее предыдущим заявлениям сейчас она должна поступить крайне неприлично. Она и в здравом-то уме много себе позволяет, а что она может выкинуть пьяной!

Взгляд Ани упал за спину Алексея. Он обернулся. Там по обе стороны от будки диджея поддерживали активность ночного клуба синхронным танцем две танцовщицы. Алексей разгадал замысел девушки. «Только не это…» — испуганно подумал он и похолодел. Мгновенно поняв, что можно противопоставить материнским требованиям, Аня в два счета влезла на близлежащий никем не занятый стол и поймала ритм играющего трека. Такой поступок требовал большой смелости или высокого градуса. Аня от природы обладала первым, а в данный момент еще и вторым. К этому можно добавить ее особенную черту — чувство абсолютной безнаказанности. Эти три составляющие позволяют человеку совершать экстраординарные поступки. Нельзя было сказать, что Алексей не пытался ее остановить, схватив за руку, но она выскользнула, обделив вниманием его попытку. Своими четкими действиями и твердыми намерениями она давала понять, что ее никто не удержит в узде.

Аня закрыла глаза и полностью отдалась музыке. Вокруг нее собралась толпа зрителей, которым приходились по вкусу раскрепощенность и бесстрашие. Алексей не отходил от стола. Он видел, какими жадными глазами смотрели на танцующую девушку некоторые зрители, и его передернуло. Он хотел стянуть Аню со стола. Только протянув в ее сторону руки, он почувствовал резкую боль в области носа и услышал грубый голос: «Руки убрал! Смотреть можно — трогать нельзя». Затем послышался хриплый смешок. Юноша чуть не упал от удара. Оправившись, он взглянул на человека, разбившего ему нос. Плотное телосложение, некрасивое лицо и глупый взгляд. Он смотрел на Аню и отряхивал кулак со сбитыми костяшками. Впервые в жизни Алексей испытал на себе чужой кулак. Он совсем не умел и не хотел драться. Он был пацифистом и в любой ситуации физической силе предпочитал интеллект. Но даже если бы сейчас ему нужно было применить силу, со своим хлипким телосложением он не имел шанса одержать верх. Носом пошла кровь.

— Она моя… Она со мной, — проговорил Алексей и снова потянулся к Ане.

Девушка продолжала танцевать, не открывая глаз. Она не видела, как юношу стали толкать, дергать и угрожать кулаками; из-за оглушающих битов она не слышала возмущений и угроз. Она не замечала ничего, что происходит вокруг.

Вторую попытку снять Аню со стола парни не простили. Они грубо толкнули юношу дальше от стола. Он не сумел оказать сопротивление, натолкнулся на столешницу позади себя и чуть не лег на ее поверхность. Быдловатый парень схватил его за грудки и замахнулся огромным кулачищем в глаз своей жертве. Алексей испугался, дернулся, и в следующую секунду над левым веском по коже стал разливаться жар. Алексей обмяк и чуть не упал. Когда он поднял голову, понял, что шанс сбежать был упущен. На него уже замахивался не один кулак, а три. Один за другим трое парней стали беспощадно колотить Алексея, намеренно целясь в его лицо, а юноша, как мог, заслонялся руками. Теперь он знал, что чувствовали неудачливые персонажи из фильмов, когда их избивали до полусмерти. Это больно. А Аня с улыбкой на лице и закрытыми глазами словно парила над землей в экстазе. Она тонула в музыке и восхищенных возгласах зрителей, даже не подозревая, что в трех метрах от нее бьют ее друга.

Охранник появился быстро, и это спасло Алексея от серьезных травм. Буйных посетителей остановили, насильно вывели за дверь, а Алексея не тронули, ведь он не оказывал сопротивления и силы не применял, — единственный плюс его бессилия. У него была разбита губа, щека покраснела, и ныло правое колено. Но все это ерунда! Остальная толпа не давала ему приблизиться к девушке, продолжавшей свое шоу. Стоило ему подойти, парни в толпе его отталкивали и продолжили наслаждаться зрелищем.

— Это не дочка Чеканщикова? — послышалось из толпы зрителей.

Кто-то достал телефон и начал съемку. В этот момент у Алексея внутри все закипело. Аня хотела поступить жестоко, раскрыв секрет своего одноклассника, но на него Алексею было наплевать. Позволить же порочащему честь Ани видео попасть в сеть он не мог. Он змеей проскользнул сквозь толпу, запрыгнул на стол и крепко обнял девушку, закрыв ее спиной от камер. Он от души надеялся, что Ани на видео не будет видно, ведь он появился почти сразу. К его великому удивлению, девушка его не оттолкнула, а лишь обрадовалась тому, что новый друг к ней присоединился. Она отпрянула от его груди, сжала его руки и стала импровизировать в неизвестном партнеру танце. Поначалу Алексей просто стоял в позе богомола и озирался на толпу зрителей: почему они больше не пытаются его оттащить? Тот молодой человек, что оставил ему на лице следы кулака, поднял руки вверх в знак раскаяния и что-то сказал. Из-за музыки Алексей понял лишь, что Аню приняли за его девушку. Он хотел было ответить, но промолчал, то ли потому, что знал, что его не услышат, то ли потому, что желал, чтоб эта неправда стала правдой. Люди перешептывались. Он решил, что теперь все присутствующие поняли, кто эта девушка. Еще двое направили на танцующих камеры телефонов. Алексей снова обвил руками Аню. Он решительно не знал, что делать дальше. Такой трюк позволял выиграть всего несколько секунд, пока Аня не начнет вырываться, но этого нельзя было допустить. Волнение и дискомфорт, который испытывал юноша, стоя на столе в обнимку с пьяной девушкой под несколькими десятками любопытных глаз, мешал думать, но стоило Ане в первый раз дернуться, как Алексей выпалил:

— Ты не пробовала черное пиво! Пойдем попробуем?

Аня на секунду застыла. Она фокусировала взгляд на юноше, потом ухмыльнулась и неуклюже сошла со стола двумя излишне уверенными в ее состоянии прыжками — со стола на стул, затем на пол. Как на первом, так и на втором она покачнулась, но лицо сохраняло самодовольную улыбку, словно спуск задумывался именно таким. Толпа не была рада тому, что шоу закончилось. Молодежь издавала звуки недовольства, но Аня назад не вернулась, она направилась к автомату с пивом.

Алексея тревожил теперь серьезный вопрос: что делать с Аней? Если приведет ее домой, ее родители сочтут, что он позволил их дочери довести себя до такого состояния. Тогда он окажется в черном списке ее матери. Ну а если расскажет ее родителям всю правду, что она не благовоспитанная леди, какой ее хотели бы видеть, кем он будет после этого?

После очередного стакана Аня затихла. Веки сомкнулись, и она стояла, покачиваясь, на одном месте, пока не стала падать. Рядом стоял Алексей. Он был совсем не против, если у него на плече поспит девушка, по странной причине заставляющая его сердце сжиматься в комок. Он тянул время, смущенно придерживая ее одной рукой и обнимая другой. Громко играла музыка, гремели биты, заглушая голоса. В такой толпе, если вокруг лишь чужие люди, возникает чувство отчужденности, словно все вокруг иллюзия и все эти люди не видят тебя, не слышат тебя, являются частью другого мира, очень далекого. Алексей закрыл глаза, стал вдыхать дурманящий аромат сирени от локонов Ани и ушел в себя. Оставаясь в одиночестве, он любил помечтать о чем-то далеком и невозможном, но теперь его мечты казались гораздо ближе.