Сказочники поневоле

Светлана Ган

Если вас запрут в одном помещении с незнакомыми людьми, без объяснения причин, что вы будете делать? Кричать, страдать или рассказывать истории, вымышленные и не очень? Находя друзей, надежду и самого себя в их причудливых сюжетах. И с каждой все сильнее понимать, что скоро, очень скоро вы получите ответы на все ваши вопросы. Только ответы, как и сама жизнь могут сильно удивить.

Сказка 4

«Он стоял у двери, переступая с ноги на ногу, и всё никак не мог решиться постучать в неё. Не то чтобы робость была одной из черт его характера, просто он-то гордился своей курсовой работой, но у профессора может быть совсем другое мнение. Столько труда и сил положил на её создание, и когда после всех этих усилий тебе говорят, что она неудачная или неверно выполнена, на тебя находит как минимум хандра, а вместе с ней лень и злоба.

Студенты, как известно, делятся на три категории, когда дело доходит до курсовых работ: первые знают, что лень им не превозмочь, и просто просят умных людей за небольшой или большой материальный вклад, в зависимости от сложности работы, выполнить её в минимальные сроки; вторые, у которых лень не до конца взяла верх над организмом, частично просят умных людей выполнить работу, например, сделать практическую часть или, напротив, оформить пояснительную записку; третьи же — к этому типу как раз относился Ваня, всё так же не решаясь зайти к профессору, — с этими людьми лень не могла ничего сделать, и они сами делали всё, вникая во все подробности и гордясь каждой буковкой, циферкой и загогулинкой своей работы. Именно таким студентам всегда обиднее, что преподаватель не принял их творение, не оценил, не одобрил и растоптал все надежды.

Он ещё с минуту постоял у двери, а потом поднял руку и тихо постучал, в ответ ничего не последовало, тогда рука сама потянулась к двери, которая с небольшим скрипом подалась вперёд. Он просунул голову в щель и, найдя глазами преподавателя, довольно громко сказал:

— Олег Николаевич, можно?

— А, Ваня, — вполне дружелюбно отозвался преподаватель. Он был уже в возрасте, седые волосы обрамляли круглое и полное лицо с мелкими морщинками, во рту он держал сигарету и что-то рассматривал на столе, то и дело поправляя массивные очки. — Заходите, садитесь, я скоро закончу, и мы сможем посмотреть Ваш курсовой проект, надеюсь, Вы исправили все недочеты и ошибки в чертежах? — он посмотрел на студента серьёзным и сосредоточенным взглядом.

— Да, конечно, Олег Николаевич, — Ваня неловко отвел глаза и полностью зашёл в небольшой кабинет, прикрывая за собой дверь.

— Ну-ну, — преподаватель вернулся к своему занятию, выдыхая сигаретный дым и вновь затягиваясь. — Садитесь, — он ткнул пальцем на стул, стоящий рядом с его столом.

Ваня послушно подошёл и сел, терпеливо дожидаясь, когда профессор освободится, разглядывая различные бумаги, чертежи и схемы, лежащие у него на столе.

— Доставайте свою работу, — спокойно произнёс профессор, сдвигая все лишние бумаги на край стола и освобождая место. Ваня достал из тубуса чертежи, затем извлёк пояснительную записку в красной папке, довольно объёмную, и только потом поставил круглый стеклянный шар на подставке. Такие предметы любят гадалки, уверяя доверчивых граждан, что видят там прошлое, настоящее и будущее.

— Так, чертежи я видел и верю, что Вы всё исправили, так что лучше посмотрим сразу практическую часть, что Вы сделали в ней? — он положил руки на шар и начал всматриваться в его прозрачную поверхность. Шар наполнялся красками, смешивающимися и меняющими цвета. Затем он стал практически чёрным и наполнился глубоким пространством, казавшимся бесконечным. Но вскоре появилось очертание планеты, голубое с белым. Преподаватель оторвал взгляд на мгновение и поднял глаза на студента:

— Почему именно такой внешний вид взяли?

— Такая получилась, — Ваня пожал плечами и закусил губу.

— Ладно, посмотрим, что там дальше, — он снова внимательно всмотрелся в шар, и планета очень быстро стала приближаться, вскоре появились очертания континентов, океанов и морей, лесов, полей и горных хребтов. Небольшие города и посёлки, крупные мегаполисы, машины, вышки, заводы, улицы и люди, как муравьи, спешащие по своим делам. — Ооо, — пыхнул сигаретным дымом профессор. — Живые организмы, это хорошо, даже очень хорошо, разумные? — не отрывая взгляда, проговорил преподаватель.

— Да, — уже с азартом в голосе начал Ваня. — Всё, что Вы видите, они создали сами, я только давал небольшие толчки…

— А что с агрессией? — профессор продолжал рассматривать планету.

— Агрессивны, очень, но в войны я не вмешивался, Татьяна Борисовна рекомендовала оставить естественный отбор, как и в животном мире.

— Вы ещё и с Татьяной Борисовной советовались, это хорошо. Она плохого не скажет. Так-так, Вы продолжайте, — по-прежнему перескакивая с одной локации на другую, сказал профессор.

— Приживаются сразу, правда, это уже третья попытка, первая кончилась небольшим катаклизмом, — огорчённо сказал Ваня, — а со второй там такая ситуация, в общем, меня соседи по общаге затопили и вот, — он вздохнул. — Пришлось опять всё переделывать.

— Ну, ничего, главное, что с третьего раза неплохо получилось, — отстраняя шар, произнёс профессор. — А галактику чью брали?

— Мне её дали на Вашей кафедре, я не знаю точно, чей это диплом.

— Я просто вот к чему веду, Ваня, — он покрутил сигарету в зубах и откинулся на стуле. — Диплом слабый Вам достался, галактика в принципе неплохая, но уж очень пустынная. Ваша работа была бы намного интереснее и полнее, если бы можно было посмотреть на взаимодействие Ваших объектов исследования с другими расами, Вы меня понимаете? — профессор посмотрел сквозь очки на студента.

— Да, конечно, что мне снова переделывать? — обречённым голосом спросил Ваня.

— Не в этом году, у Вас на следующий год диплом, вот я советую продолжить эту работу, — профессор остановился и снял очки. — Но одна планета — это слишком мало для диплома, так что придётся Вам взять ещё одну галактику с более развитыми живыми организмами или несколькими и посмотреть на взаимодействия с этой, — он указал на шар.

— Хорошо, — вздохнул Ваня.

— И ещё, — не меняя тона, продолжил профессор. — Стоит подумать над всеми обстоятельствами, и ни в коем случае не оставляйте их без присмотра. Сейчас очень важно простимулировать им новый скачок в развитии. Говорите, что войны у них уже были?

— Да у них они там постоянно, то землю не поделят с ресурсами, то богов.

— Это хуже, — на мгновение задумался он. — Ну тогда не знаю, маленький коллапс устройте что ли, пусть вымрет половина. Остальные взбодрятся. И главное, начинайте направлять их на развитие космоса, как у них с этим обстоят дела?

— Сейчас не очень.

— Ну вот, тогда сначала планетарное потрясение устройте, а потом космос.

— Хорошо, я постараюсь.

— Вы только как-то в сжатые сроки, диплом не за горами.

— Да я всё сделаю, я тогда вторую галактику ещё попрошу на кафедре? — спросил Ваня.

— Конечно-конечно. А так мне понравилась Ваша работа, Вы неплохо потрудились, — он потянулся за ручкой. — Где ваша зачётка?

Ваня быстро и суетливо полез в карман за зачёткой, протягивая её Олегу Николаевичу и уже облегчённо думая, что стоит обмыть это дело…»

— «» —

— Фантастику любишь? — с задумчивым видом спросил Кирилл.

— Да, — пожав плечами, выдал я.

— Ну а что, в этом что-то есть, чем-то нашу ситуацию сейчас напоминает, — почесав бороду, произнёс Игорь Семёнович.

— Думаете, кто реферат пишет? — с улыбкой спросил Кирилл.

— Реферат, не реферат, но мы же торчим здесь уже сколько — неделю?

— И никто ничего толком не объясняет — эти вон за стеклом шастают, как в апокалиптическом фильме, — с грустью сказала Ольга.

— И окон нет, — добавил я.

— Ну, не начинайте опять, — не выдержала Вера и прошла в центр комнаты.

— Какие люди почтили нас своим вниманием, — в шутливом поклоне поздоровался Кирилл.

— Нормально сидели, рассказывали истории, и стоит продолжать в том же духе.

— Незнание угнетает, — вставила Ольга.

— Ну пришли бы к тебе эти клоуны в костюмах и сказали бы, что ты умрёшь завтра, ты больна опасным вирусом. Тебе это как бы помогло? — скрестив на груди руки, выдала Вера.

— Ну хотя бы я знала, почему меня здесь заперли.

— О нет. Ты бы знала только одно, что тебе завтра умирать, и они бы тебе бумажку выдали, с какими симптомами и как именно это стоит делать, ну чтобы вдруг ты там по-своему не захотела умирать. А вдруг они ошиблись, а вдруг не завтра, а тебе же уже сказали: «Слушай, Оля, точно завтра, ты как хочешь, но надо!», — с ехидством начала она. — А ты им: «Ну как завтра? Я вроде хорошо себя чувствую и не собиралась вовсе». А они тебе: «Соберись, нужно завтра, мы умные, мы знаем, мы уже всё решили, не порть нам статистику и гипотезу». Ну а ты же ответственная, что поделать, придётся читать предписания и как-то выискивать у себя все эти симптомы и умирать в конце концов-то.

— Сама доброта, — с улыбкой посмотрел Кирилл.

— Ну а что не так? Не начинаете чувствовать озноб по телу, нет? — прищурив глаза и пристальным взглядом обведя нас, уточнила Вера.

— Озноб? Почему озноб? — встрепенулась Ольга.

— Ну как, сначала озноб, потом начинаешь покрываться зелёными пупырками, аки огурец, ещё уши больше становятся, — с абсолютно каменным лицом начала Вера.

— А уши-то почему больше становятся? — не выдержал Игорь Семёнович.

— То есть пупырчатость Вас устраивает? — приподняла бровь Вера. — Прекрасно, а уши больше — ну как, это же основное, чтобы лапши больше помещалось. Чесслово.

Я улыбнулся. Из всей нашей компании Вера нравилась мне больше всех. С её цинично-саркастическим взглядом на мир.

— Слушай, — начал Кирилл, но не успел договорить, как в небольшом стеклянном простенке, отделявшем нас от коридора, открылась дверь, и зашёл человек в полном защитном костюме.

— Обед, — раздался голос в динамике на стене. — Через пять минут ваша дверь разблокируется, и вы сможете забрать. Через час не забудьте вернуть на место, — он оставил тележку с подносами и вышел в коридор.

— Кофе хочу… — со вздохом произнесла Вера.

— А будешь есть брокколи, — с ехидством вставил Кирилл. — А потом будешь историю рассказывать, только весёлую.

— У меня все весёлые, — невозмутимо ответила она.

— В последних двух все умерли, — со смешком ответил Кирилл.

Вера в ответ только закатила глаза и улыбнулась.

— А ещё лучше что-нибудь романтичное, — попросила Ольга.

— Будет вам поромантишнее.

Кирилл, услышав, что дверь разблокирована, быстро вышел из нашей хоть и просторной, но очень пустой комнаты. Пять кроватей с небольшими шкафчиками для личных вещей, расставленные вдоль стен, обеденный стол со стульями. Простые белые стены и лампы дневного света на потолке. Никаких тебе окон или хоть какой-то связи с внешним миром. Так что уже на третий день мы просто решили, что когда свет выключается, то снаружи наступает ночь, а когда включается — день. Единственное, что радовало, так это наличие ванной комнаты со всеми удобствами. Иначе я бы тоже, как Кирилл, попытался проломить две стеклянные стены, отделяющие нас от внешнего мира.

— Ну что, двигаем стол? — спросила Вера.

Мы с Игорем Семёновичем, не сговариваясь, встали и пошли за пластиковым обеденным столом, который мы отодвигали к стене, чтобы не мешался в середине комнаты. Четыре стула быстро заняли свои места, а обломки пятого так и лежали у стеклянной перегородки. День на третий нашего пребывания, Кирилл не выдержал и решил проверить крепость стекла. Проверил. Крепость оказалась на высоте, так что теперь он единственный, кто сидел на тумбочке. Но именно его выходка доказала, что всё-таки за нами наблюдают. Нет, к нам никто не прибежал с криками «какого чёрта вы тут делаете?», но в динамике на стене через минуту раздался голос:

— Первое — замена вещей, предоставленных вам, производиться не будет. Второе — вас поместили в этот бокс, так как вы представляете угрозу для окружающих. Третье — нами будет предоставлена вам еда и все необходимые вещи личной гигиены. Четвёртое — мы вас проинформируем о вашей дальнейшей судьбе позже, пока просим вас соблюдать спокойствие.

— Хорошо хоть, не добавили «и оставаться на своих местах», — съехидничал Кирилл.

Вот так мы и пребываем в ожидании дальнейшей информации по сей день. Хотя кормят нас и правда регулярно.

Кирилл подкатил тележку с едой. Первые две полки были уставлены тарелками, прикрытыми пластиковыми крышками, а на нижних ярусах стояли стаканы и кружки, бутылки с простой водой и металлический кувшинчик.

— Неужели кофе? — чуть не свалившись со стула, с придыханием произнесла Вера.

— Горячий, — отдёрнув пальцы, выдал Кирилл. Кувшин незамедлительно был извлечён на стол, и стоило приоткрыть крышку, как по помещению стал разноситься кофейный аромат.

— Чёрт побери, — заулыбалась Вера во все тридцать два зуба. — Теперь я вижу, что в вас осталась капля человечности, — громко произнесла она, смотря на динамик над стеклянной перегородкой. — Больше ни минуты промедления я не вынесу, — она извлекла кружки, все они были разного цвета и размера, что было так чудно и удивительно для подобных заведений. Мне досталась небольшая белая с нарисованным котом, а Вера, выступив в роли тирана и деспота, безапелляционно забрала себе самую большую пузатую красную кружку, которую при желании можно было использовать как супницу. Следовательно, половина кофейного графина растворилась в бездонных стенках этого чудовищного сосуда, как бы я мог написать в одном из своих рассказов, но не буду.

— Ну, не смотрите вы на меня так, — принюхиваясь, как кошка, к кружке и отваливаясь на спинку стула, сказала Вера. — За это я вам расскажу самую длинную и самую романтичную историю из моей жизни.

— И добрую желательно, — ставя с грохотом тумбочку рядом, вставил Кирилл.

— И добрую, так и быть. Значит, дело было перед самым Новым годом. Я, как и многие люди, всегда с нетерпением жду наступления Нового года. Ещё с раннего детства все верили, что в этот год произойдёт что-то незабываемое и чудесное, и ты получишь самый необычный и долгожданный подарок. Но подарки и чудеса не всегда бывают радостными и весёлыми.

Конец ознакомительного фрагмента.