Живи и не бойся

Светлана Викторовна Ильина, 2023

Макс де Бошан, наполовину француз, наполовину русский, наслаждается жизнью. Неожиданно, словно в вихре, всё меняется в его судьбе. Он находит новую любовь, но, как герою русских сказок, нужно пройти много испытаний, чем-то пожертвовать и, главное, решить для себя – что ценнее всего на свете.Чем европеец отличается от русского? И почему эти два понятия нужно противопоставлять?На эти вопросы отвечает роман "Живи и не бойся", который можно назвать многожанровым. С одной стороны, это история любви людей, принадлежащих к разным культурным пластам. А с другой, это путь преображения главного героя.Элегантный Париж, бушующая распрями Украина 2014 года и загадочная Россия. Это книга о любви к Богу, ближнему и Родине, которая не всегда там, где родился.

Глава 14

Машина ехала плавно, почти не останавливаясь на светофорах в ночном Петербурге. Водитель знал своё дело. Александра с мужем сидели молча, не желая продолжать лицемерные разговоры, в которых им пришлось участвовать на приёме у консула. Но вскоре Саша увидела, что Кирилл стал искать повода для беседы, и ещё больше отвернулась к окну.

Они официально числились супругами, потому что после его загула, по требованию её отца, бывшего офицера ФСБ, не развелись. И вот теперь ей надо было притворяться и ходить с Кириллом на мероприятия, которые обязательны для работника филиала МИДа. Однако она заметила ещё на вечере, что дорогой муженёк снова возымел к ней интерес, и это её раздражало.

Он тихонько тронул её руку, спрятанную под длинный лёгкий шарф, но она сразу отдёрнула её.

— Саша, — прошептал он, — давай поговорим.

— О чём? — не поворачиваясь, глухо спросила она.

— Саша, ты очень красивая, и я часто жалею, что мы не живём теперь вместе.

— Вот как? Часто? Но бывают такие минуты, когда ты утешаешься в объятиях других женщин, так?

— Тише ты, — Кирилл испуганно посмотрел на водителя, но ей было всё равно. Даже забавно было видеть, что он тоже чего-то боится. Она откинулась назад и строго посмотрела на мужа.

— Что ты от меня хочешь?

— Я хочу третьего ребёнка, — прошептал он интимно и попытался её поцеловать, но она была начеку и поставила руку между его губами и своими.

— Оставь меня в покое, — твёрдо произнесла она, — тебя не устраивает фиктивный брак? Тогда давай разведёмся, возврата к прошлому для меня нет.

— Ты не поняла, что я сказал? — вдруг властно одёрнул он её и схватил за руку, так крепко сдавив, что она чуть не вскрикнула. — Я хочу от тебя третьего ребёнка. Я люблю наших детей и хочу, чтобы ты родила девочку.

Это было правда — он очень любил их двойняшек, мальчишек десяти лет, в которых Саша и сама души не чаяла. Но сидеть дома, одной, да ещё беременной, ей больше не хотелось. Кроме детей она дорожила своей работой — журналистикой. А работала она в Rasha Today. Офис редакции находился в Москве, и, несмотря на новые технологии, приходилось часто ездить в столицу. Выручала мама, да и папа тоже. Но отец разрешил ей работать только с тем условием, чтобы она не разводилась с Кириллом. Детям нужен отец, а работнику МИДа нельзя быть холостым, поэтому ей пришлось принять эти условия. И вот теперь сюрприз…

— Об этом не может быть и речи, — с ненавистью глядя на его холёное красивое лицо, ответила она, вырывая руку. — Я не заводская кобыла, а такой же человек, как и ты, и у меня есть свои планы на жизнь.

Он тоже взглянул на неё более пристально своими водянистыми глазами, и рот его перекосился от ярости.

— Ты забыла нашу договорённость? Пока ты моя жена, можешь ездить за границу. Как только разведёмся, твой отец будет на моей стороне, и дальше деревни Пупырышки никуда не выедешь.

— Я помню и поэтому не подаю на развод. Мне наплевать на штамп в паспорте, замуж второй раз я всё равно не выйду. Но спать с тобой, а тем более рожать третьего ребёнка я не собираюсь.

— Посмотрим, — гадко ухмыльнулся Кирилл. — Я сегодня ночую у тебя, вернее, у себя дома. Соскучился по мальчишкам.

Ей нечего было возразить. Только беспокоила смутная мысль, что замок в её комнате был сломан. Но можно подвинуть к двери тяжёлый комод. Что она и сделала. Пока супруг общался с мальчишками, которых бабушка уже уложила в кровать, Саша, пожелав всем спокойной ночи, быстро побежала в свою комнату и стала двигать тяжёлый комод к дверному проёму. И вовремя. Через минуту дверь дёрнулась.

— Саша, впусти меня, пожалуйста, — из-за двери попросил он.

— Нет, — её сердце билось учащённо, но уступать она не собиралась. — Иди к себе в кабинет ночевать, а лучше уезжай.

— Ты пожалеешь об этом, — угрожающе прошептал он.

— Я уже пожалела, что вышла замуж за тебя, — стоя за комодом, спокойно ответила Саша. Она раздела вечернее платье и, разговаривая с Кириллом, смотрела на себя в зеркало и вздыхала: талия тонкая, но грудь маленькая и слишком толстая попа. Далеко не идеальная фигура. Да ещё и ростом не вышла — метр шестьдесят три всего. Когда-то Кирилл восхищался её длинной густой косой, но после его измены, в отместку супругу, она обрезала её и подстриглась под мальчишку. Сейчас волосы чуть отросли, и ей понравилась короткая стрижка каштановых волос — в командировках меньше возни с причёской.

Из всех достоинств только и есть, что длинные тёмные ресницы на карих глазах, опять-таки не надо заморачиваться с макияжем…

Саша понимала, что Кирилл не будет устраивать скандала при тёще. Так и вышло — вскоре она с облегчением услышала, как громко хлопнула входная дверь.

На следующий день надо было собираться в Москву, на вечерний поезд. Рано вставать было необязательно, однако мальчишки ни свет ни заря прибежали пожелать доброго утра. Егор и Саня были неотличимы для всех, кроме неё и, конечно, бабушки. Даже отец и дед не могли распознать, кто из них кто. Тем более, что проказливые сорванцы ни минуты не сидели на месте. Их тёмные кудри, в мать, мелькали сразу во всех углах одновременно.

— Привет… привет, мамуля, — они чмокнули её с двух сторон, и тут же, на кровати, началась возня с подзатыльниками друг другу, щипаниями и хохотом.

— Так… — через минуту, теряя терпение, она властно крикнула: — а ну-ка брысь с кровати! Скажите бабушке, пусть поставит чайник.

Мальчишки скатились на пол и через несколько секунд уже бежали на кухню — кто быстрей. Как всегда победила дружба, потому что крик, чтобы они успокоились, раздался уже с кухни.

Что взять с собой в Москву? Лето выдалось жаркое, но могут быть официальные мероприятия, и лёгкого сарафана явно недостаточно. Вздохнув, она открыла шкаф и стала доставать летние вещи, которые в Петербурге носились мало, потому что тёплое время в их городе было слишком коротким.

Она примеряла каждое платье и бегала к маме на показ. Саня и Егор сидели тут же и её появление встречали аплодисментами.

— Ну как? Хорошо? Я не слишком толстая? — всё время спрашивала она. Когда Саша сообщила, что наряды закончились, мальчишки подвели итог:

— Мама, у тебя все платья красивые, только мятые, — глубокомысленно заметил Егор.

— И ничего ты не толстая, — заметил Саня, — а если даже толстая, то всё равно красивая.

Последнее замечание было особенно утешительным, но тут уж ничего не поделаешь, что есть, то есть… Мама попросила привезти ей из Москвы какой-то пастилы, которую она не могла найти в Питере, и пообещала, что последит за мальчишками. Расцеловав пацанов, Саша вызвала такси и поехала на Московский вокзал.

Разъезжала она часто, но нисколько этим не тяготилась. Папа даже прозвал её"лягушкой-путешественницей". Да, она очень любила путешествовать. Может, и журналисткой стала потому, что эта работа дарила ей новые впечатления, такие яркие и нужные после скучного сидения в декрете.

Чаще всего она ездила с одним и тем же оператором — дядей Мишей. Он был намного старше её и знаком с отцом. Иногда ей казалось, что папа их специально познакомил, чтобы дядя Миша приглядывал за ней. Но даже если так, она ничего не имела против — он был отличным оператором и фотографом. А главное, он был молчаливым и ненавязчивым. С ним было спокойно и надёжно. Когда приходилось много ездить по России, он удивительным образом находил транспорт и ночлег. Даже на этот поезд билет достал он — в выходные дни на такой удобный экспресс оставались билеты по цене золота, но дядя Миша умудрился достать подешевле.

— Привет, дядя Миша, — весело кивнула она. Он кивнул в ответ и сразу подхватил её чемодан.

— Куда тебе столько вещей на два дня?

— Пригодятся. Бабушка, небось, уже придумала культурную программу… Кстати, секретарша Леночка намекала, что у шефа для меня командировка намечается. А ты сможешь со мной поехать?

— Куда командировка-то?

— Вроде в Киев.

Дядя Миша поморщился.

— Так ты поедешь со мной? — снова спросила она, пока они шли по перрону и искали нужный вагон.

— Поеду, конечно, — со вздохом ответил он, — куда же я денусь? Только не нравится мне Киев.

— Почему? Хороший город, красивый. Правда, сейчас там жарко.

— Вот именно, жарко, — ворчливо заметил он, — но не в погоде дело.

— А в чём? Договаривай, дядя Миша.

— Обстановка там дурная. Националисты повылезали из всех щелей, как тараканы. Наши ребята ездили — говорят, как узнают, что русские, так волком смотрят. Хоть не говори по-русски.

— Да брось ты, дядя Миша, там все по-русски говорят, так что мы не будем отличаться.

— Ну-ну, посмотрим, — хмуро бросил он.

В Москве они остановились у бабушки. Так уж получилось, что отец был москвичом, здесь остались его родители. Но дедушка умер, а бабушка вела светский образ жизни и застать её дома было трудно.

— Бабуля, как же ты в субботу и не на выставке? — с порога спросила Саша, обнимая пожилую женщину с царственной осанкой.

— Ещё не вечер, дорогая… Здравствуйте, Михаил Иванович, проходите. Я постелила вам в кабинете, если захотите отдохнуть.

— А что будет вечером? — скидывая босоножки, спросила Александра.

— Вечером мы с тобой идём в «Современник» на новый спектакль.

— Ну и ну, с корабля на бал. Надеюсь, спектакль в классической постановке? Ты же знаешь, я не люблю современных…

— Знаю, какая ты ханжа, не волнуйся — в классической.

Вечером они пошли на Чехова. А на следующий день Саша с самого утра застряла в редакции.

— Вы можете мне объяснить толком — мне надо прочитать доклад на экофоруме или сделать репортаж?

— И то и другое, — терпеливо объяснял пожилой редактор Евгений Сергеевич, с когда-то пышной кудрявой шевелюрой. Но, видимо, от постоянного стресса в самой серединке голова начала лысеть, и Саша подозревала, что со временем он будет похож на одуванчик, с которого сдули часть пушинок.

— Александра Фёдоровна, ты о чём думаешь? Что ты смотришь на мою бедную лысину? Ты поняла задание?

— Да поняла, поняла… Только почему я должна читать этот доклад? Больше некому?

— Некому. С тобой должна была поехать эколог, но она заболела и попросила, чтобы ты прочитала несложный текст по бумажке. Тебе же не трудно? А тема-то серьёзная — атомные реакторы на этой чёртовой Украине хотят перевести на американское топливо. Представляешь, если рванёт? Мало никому не покажется.

Саша задумалась — а действительно, о чём они думают? В Мариуполе у неё жила вторая бабушка — мамина мама. Хорошо бы её навестить после Киева. Надо папу с мамой предупредить.

* * *

По возвращении в Петербург, прямо с вокзала она поехала к отцу. Фёдор Николаевич тяжело вышагивал по большой квартире в сталинском доме и раздумывал. Старый паркет скрипел под военными ботинками. Он только пришёл с академии, где продолжал читать лекции будущим разведчикам, а тут такая новость — дочка хочет ехать на Украину.

— Мне тревожно на душе, Саша, там очень неспокойно сейчас. Наши западные партнёры что-то готовят…

— Папа, но я не на политические темы пишу, что мне политика?

— Ты не понимаешь. Теперь любой русский человек становится персоной нон-грата в"Стране Чудес". Ладно, попрошу Мишу получше за тобой приглядывать. А мужу ты сообщила, что едешь?

— Ещё нет, — тихо сказала Саша, представляя, что ей ответит Кирилл.

— Без его согласия никуда не поедешь, — отрезал отец, — только если он согласится, тогда пусть мне позвонит. Иначе не пущу.

— Папа, мне уже двадцать восемь лет, у меня двое детей, — со слезами в голосе сказала она, — почему я чувствую себя пятнадцатилетней девочкой, которую опекают взрослые? Я не собственность Кирилла и не маленькая, чтобы вы мне указывали, что делать!

Отец смягчился и присел рядом, беря её за руку.

— Глупая… конечно, ты взрослая женщина и мать. Мы все тебя очень любим, но из-за этого ещё больше волнуемся. Ты же знаешь, я больше владею информацией о любой стране, даже сидя дома, чем ты можешь собрать, бегая с высунутым языком. Поэтому мои слова не пустой звук. На Украине становится опасно.

— А причём тут Кирилл?

Конец ознакомительного фрагмента.