Подарки судьбы. Рассказы

Светлана Валейна

Первые семь рассказов были написаны к юбилейному дню рождения Василия Макаровича Шукшина, моего великого земляка, родившегося на Алтае. В 2009 году, к 80-летию В. М. Шукшина, весь Алтай готовился к этой круглой дате. Это был всеобщий порыв души – написать что-то в «шукшинском стиле». Так появились и были напечатаны в местных изданиях мои «Семь рассказов о земляках». «Простой язык», на котором в том числе писал Шукшин, понравился землякам.

Двадцать два

Лене снился сон, будто шла по созревшему полю. Оно настолько необъятно, что, кажется, желтая пшеница сливалась с синим небом. Было неописуемо легко и казалось еще немного, и легкий ветерок поднимет ее к этому небу и унесет вдаль.

Этот сладкий сон прервал голос мамы. Лена потянулась и вдохнула вкусный запах выпечки.

— Вот он хлебушек-то. Думаю к чему мне этот сон с пшеничным полем. А тут такой аромат, — улыбнулась Лена маме.

— Сегодня в четыре утра стала. Как же все наши соберутся. Семья то немалая, аж двадцать два человека будет. Зятья, невестки, внуки, знаешь ведь, каждому надо угодить.

— Бедная ты моя, достается тебе. Всю жизнь как каторжная на ферме и дома. Нас пятеро, обстирай, да наготовь, попробуй, — говорила с нежностью Лена.

— Я то что, — вздохнула мать. — Хоть и работала, но с твоим отцом счастлива была. Многие в деревне завидовали нам. Как говорят «ни клята, ни мята». Твой отец не то, что руку, голос на меня никогда не повышал. Меня беспокоит другое, — немного замялась мать.

— Что-то болит, мам? — обеспокоенно спросила Лена.

— Нет, терпимо пока. Все о тебе думаю. Одна ты у меня не определена. Уж перед соседями неудобно, спрашивают ведь. Не вышла замуж, мол, в городе? В городе, дескать, женихов хоть отбавляй, а твоя все в девках ходит. Уже годки поджимают.

Лена засмеялась и обняла мать. — Мам я встречаюсь с одним человеком. Все у нас хорошо. Думаем, к осени поженимся.

— Хорош хлопец?

— Скоро увидишь. К торжеству обещал приехать, — загадочно улыбнулась Лена.

— Доброе дело. Пусть приезжает, рады будем, — засуетилась мать.

В дверь постучали.

— Мам, я открою, — вскочила Лена и через минуту очутилась возле порога. Открыв дверь, Лена увидела маленькую смуглую женщину с макияжем и с красиво уложенной прической.

— Я Анна, здравствуйте, — протянула руку незнакомка и, не дождавшись ответа, продолжила: — Мне нужна Софья Петровна, приехала делать о ней репортаж.

— Все понятно, — кивнула Лена и позвала маму.

— Да что рассказывать то, — смущенно теребила платок Софья Петровна, усаживаясь перед журналисткой.

— Так все расскажите, с самого начала. Ведь с мужем полвека были вместе, пятерых детей воспитали, — улыбнулась в ответ Анна.

— Ой, да как все жили, так и мы. Муж у меня фронтовик, всю войну прошел на своих двоих ноженьках, в пехотных войсках служил. Целину поднимали, в колхозе работали с утра до ночи. Я дояркой почитай с пятнадцати лет. Вон видите, какие руки, — кивнула Софья Петровна и показала свои сухие и мозолистые руки. — А ноги совсем страшно показать. И зимой и летом в резиновых сапогах на босу ногу. Где же оно теперь здоровье то? Нету его…… — вздохнула, задумчиво глядя вдаль мать Лены.

— Софья Петровна, расскажите немного о детях, — прервала раздумье Анна.

Та заулыбалась и оживилась.

— Все пятеро счастливы, при деле. А как же. Иначе и быть не может. Мы ведь с мужем были счастливы, а дети чем хуже? Вот Леночка моя, учительница, детишек учит. Старшенькой на Севере, морской офицер, как и мечтал. Да что же это я, счас фотокарточку принесу, — засуетилась Софья Петровна.

Через минуту она, сияя от счастья с торжественным видом, внесла большую фотографию, где было запечатлено все семейство. Софья Петровна аккуратно положила ее на стол, любуясь как на икону.

— Вот. Еще дед мой живой был, все тут, и дети, и внуки. Почитай уж года два этой фотокарточке.

Еще долго Софья Петровна рассказывала журналистке о сложившихся судьбах ее детей и внуков. А вечером собралась вся ее семья, целых двадцать два человека. Нет, обманула двадцать три, потому что у Лены появился еще один близкий человек, с которым надеется прожить всю жизнь.

— Дай Бог, чтобы у вас все сложилось. Добрый человек, мне он понравился, — подбадривала ее мать.

Гости стали наперебой просить Софью Петровну сказать тост.

— Все что на этом свете хотела, сделано. Дай Бог каждому такую жизнь прожить — и сложную, и интересную, порой полную трагизма и отчаянья. Но в этой жизни была Любовь, которую мы с вашим отцом пронесли до конца его жизни, — говорила, волнуясь, Софья Петровна.

— Я завещаю вам, мои дорогие любить и быть любимыми, потому что нет на свете большего счастья. Что бы не происходило, держитесь друг за друга, потому что вы одна семья, родственные души, — Софья Петровна под «всеобщее молчание» выпила залпом бокал вина.

Все гости немного придя в себя, заулыбались и стали разговаривать друг с другом. Софья Петровна, сидя во главе стола, любовалась этой «идиллией». Потом затянула:

— Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…..

Ее красивый и звонкий голос разносился по всей деревне. Гости подпевали. Всем было хорошо и уютно в этом доме, где родились и выросли. Каждый думал о своем, но обязательно, как считалось, о главном в этой жизни — о любви.

Вечер удался, напелись и натанцевались. Когда встречаются вместе двадцать два человека, скучно точно не бывает.

Июнь, 2009 г.