Куча стихов. Часть первая

Светлана Вайчунас, 2021

Для чего существуют стихи? По мне, так для того же что и проза (но иными средствами): чтобы формировать человечно-эстетическое восприятие мира-человека-жизни; чтобы выявлять в этом замечательное; чтобы проникать в сущность наших лучших чувств и душевных состояний (радостных и горестных); чтобы не усугублять критические состояния их самовыражением, а говорить о них пониманием выкарабкавшегося из них… Дело за малым – писать такие стихи… – Стараюсь, пытаюсь, обретаю умение в меру своих человечных и художественных способностей. О себе стихов не пишу, но случаются нечаянные совпадения.

Фотиния

Прошедшей весною (403)

Знаешь, весь день было тёплое солнышко,

и побежали ручьи.

Лёгкой надеждою белые облачки

взялись чему-то учить…

Знаешь, дождались весны наступления —

наши цветы всё ж взошли.

Только трава не спешит плотной зеленью

шёлком ковра заплести.

Знаешь, в саду нашем буйноцветение —

помнишь, какой аромат!

Словно, обретшие в жизнь продолжение,

запахи эти манят.

Знаешь, когда-то наступят дни летние,

и навсегда год прожит.

Что-то ведь было меж нами заветное…

Малость прошу — не молчи.

Исчезнувшие в тумане (303)

Туман над утренней рекой

прохладой влажной ощущаем,

он нас всё больше поглощает,

а тверди пристань далеко.

Непроницаемость ночи́,

взаимных грёз очарованье,

и не сдержать уже признанья,

и мы расстаться не хотим…

Рассвет, нежданный озорник,

в саду беседку выделяет

и нам за речкой предлагает

страну созревших земляник.

Птиц щебетанье, за стеной

молочной зыбкости тумана,

с той стороны, нас не обманет,

приблизит берег нам иной…

Мани́т виденьями вокруг

тумана магия, так странно

их растворяет очертанья…

нас перепутав с ними вдруг…

Тебя предвидеть начиная (339)

Твой образ чудится невольно

Александр Блок

Как странно было познавать тебя,

и лишь тебя — предвидеть начиная.

Угадыванья в ком-то так манят,

но слабо о тебе напоминая.

Среди обычных и знакомых лиц

шаги столь постепенны узнаванья,

что ты, мой друг, всё более вдали —

я ж суетна в недвижном ожиданьи.

Без перемен удачи нет во всём,

но лишь в толпу огромную вливаюсь,

так тут же, как и ты, в ней растворяюсь,

предчувствуя — друг друга не найдём…

Но, в череде присущих нам миров,

мы верим — к совпаденью путь не долог,

что рок не будет завтра к нам суров —

твой образ обретёт реальный облик.

Птичье — Состояние полёта (259)

Сегодня у тебя рутина дел,

а у меня весь долгий день свободен.

Мне места не найти — дом опустел,

занять себя бы — отдых безысходен.

Как хочется вдруг высказать всё то,

что изнутри меня переполняет,

но с кем-нибудь делиться — моветон,

что между нами — я оберегаю.

Мне на простор так хочется скорей —

вдоль нашей речки, где лугов свобода…

Вдали от слушателей у дверей,

поближе к соучастию природы…

Простора мне хватило лишь на миг —

бегу, кричу я небу бестелесно:

как удивительно прекрасен мир,

а жизнь, порой, становится чудесной.

Себя увлечь, надеждами маня,

за поле, облака, чтоб всё продлилось

насколько взгляда хватит и меня,

насколько чувств и сил во мне таилось.

И птицей, так похожей на меня,

в полёте, страсти утолить избыток…

Тебя дождаться тихо, чтоб ты внял

и нежности вкусил хмельной напиток.

Почувствовать желаньями тебя,

как будишь сдержанную отчего-то

мощь ощущений… радость торопя,

испытанного всей собой полёта…

И станет утро твоим (322)

Проснись, пойдём… мы можем не успеть —

светает и прохлада будоражит.

Мне важно, чтоб запомнил ты рассвет,

но прежде хочется, чтоб стал он нашим.

Не отставай, я рядом затаилась

за пеньем птиц, вещающих о нём.

Я шорохами сада раздвоилась

и растворилась в эхе озорном.

Свою, ты видишь, скрытность утолив,

там ветви проявляются туманно,

деревья друг от друга отдалив,

но между ними всё пока обманно.

Безлунное в провалах серых небо

вдруг проясняется голубизной,

с прозрачной глубиной, меримой ветром,

под облачной чистейшей белизной.

Рассвет рисует красками спонтанно.

И проступают зыбко сквозь эфир

начала дня иные очертанья,

и заново мы обретаем мир.

И возникают го́рода дома́,

и улиц лабиринт, и тротуары,

чтоб быть опорой, зримою весьма,

поосновательней ночных кошмаров.

Вот наш черёд явиться в этом дне.

И всё вокруг в движение приходит

касаясь, вовлекая в эпизоды

и вскоре призывая жить вполне.

Участие моё здесь так мало́,

но всё ж мы заодно с рассветом этим —

ты сущее, чудесное заметил,

чтоб утро каждое тебя нашло.

Моя тайна (012')

Как хранить мне эту тайну

я пока ещё не знаю…

Тайна эта долгожданна —

я стою во всё вникая.

Посвящать в неё кого ли,

ведь все те, кто знает это,

с облегчением вздохнули:

вот и ты… Но нет совета.

Солнца зайчик — он проныра,

хоть всё знает — не болтун он,

и подмигивает хи́тро

мол всегда благоразумен.

Через ветер пронесла я

радости мои, печали,

и себя я не скрывала —

мы с ним с самого начала.

Наша кошка, примостившись,

промурлычет — знаю тайну.

И часы всегда правдивы —

каждым тиком намекают.

Прошумел неспешно дождик:

как всегда привет от тучек —

от тепла твоих ладошек

и от тайны всем нам лучше.

Пусть мне тайну повторяли

лишь участливые очень,

ведь её беречь вверяла

тем, кто мною озабочен.

От тебя не скрою милый,

обнимая с нежной лестью…

Я на ушко изумила

радостью чудесной вести.

С верой в тебя (310)

“Ты — моё счастье!” —

сказано вслух,

радостно и навсегда.

Я принимаю

в руки из рук

бережно, как никогда.

Я не касался

сам и теперь

чувствую — в тельце душа

ведает вряд ли,

что её ждёт,

вырвавшись… к свету спеша.

И существом всем

хрупким своим

тянется только к тебе,

ей остаётся

верить в тебя,

как в избавленье от бед.

Слышишь, любимая,

это дитя

я не отдам никогда

жизни жестокости,

что жадно ждёт

слишком наивных всегда.

Сделаю всё, чтоб

в ней проросло

наше умение жить,

ты же — чтоб счастье

её и твоё

в жизни смогло победить.

Всё так же я живу, но за двоих (071)

Я жизнь ни чью стенаньями не торможу

и поспешать с друзьями я пытаюсь рядом,

я деятельна, не мрачна, и жить могу

не потому, что помнить не смогла как надо.

А потому, что жить стараюсь за двоих

и помощь оказать — кому нужда в заботе.

Поддержку чувствуют они в делах простых

и различают от кого она исходит.

Зачем-то говорят: тебя износит бег,

не ведая, что ты во всем мне помогаешь…

Так доживаем мы с тобой наш долгий век —

во мне теперь живёшь и жизнь собой продляешь.

Что может быть для нас светлее и печальней,

чем навсегда жизнь разделённая двоих —

до самого конца от точки изначальной…

таков удел последнего из нас живых…

Конец ознакомительного фрагмента.