Эликсир жизни

Светлана Борисовна Устелимова, 2023

Двум паренькам очень повезло – они совершенно случайно сделали необыкновенное изобретение. Кажется, теперь они могут полностью изменить свою жизнь и осчастливить все человечество. Однако в борьбу за гениальным изобретением вступает мафия. Тут нашим недотепам становится уже не до высоких мечтаний. Они думают только о том, как остаться живыми. Совершенно несерьезный роман с элементами детектива, фантастики и приключений. Да, и про любовь тут тоже есть!

6. Фокус удался

Такого развития событий молодые люди никак не ожидали и слегка растерялись, хотя слегка — это мягко сказано.

— Может, тебе показалось? — спросил Аркадий, как только они отдышались в тихом месте, куда смогли унести их ноги. Приятели плюхнулись на узкую скамейку у длинного бетонного забора и только тут немного расслабились. Им необходимо было срочно все серьезно обдумать и решить, что делать дальше.

— И погоня показалась? — сердито ответил Кашеедов.

— Ну, кому мы нужны, подумай сам!

— Ты что, дитя малое? У нас такая вещь в руках! За нее многие никаких денег не пожалеют!

— Да о ней никто не знает!

Кашеедов сардонически, как Отелло, рассмеялся:

— Ха-ха-ха! Ты вспомни, сколько людей в церкви было! Может, они уже на полмира растрезвонили?

— Да покойник-то алкаш. И вообще народ там был простой. Никого такого, кто мог бы устраивать засады, — продолжал сомневаться Басистый.

— Аркашка, я тебя сейчас тресну! — терпение у Кашеедова начало лопаться, и это был его последний аргумент, который действовал даже в самых сложных случаях. Его друга, наконец, проняло.

— Как же нам быть? Деньги, документы дома… — задумчиво и даже испуганно произнес Аркадий.

— Ко мне можно и не соваться, — так же невесело продолжил Кашеедов. — Со второй попытки нам уйти уже не удастся. А я ведь еще хотел свою машину взять, нам столько кататься!

Аркадий знал, что у друга один автомобиль на двоих с отцом, даже формально это машина отца, хотя на ней чаще ездил Василий.

— Отец не стал бы возражать? — спросил Басистый просто для того, чтобы поддержать разговор.

— Мои родители к маминой сестре уехали, к морю. Она в Туапсе живет.

— Там сейчас бархатный сезон, — мечтательно продолжил Басистый.

— Как думаешь, возле батиного гаража нас караулят?

— Я уже не знаю, что и думать. Домой точно нельзя, а к гаражу, наверное, можно. Поесть бы сначала, а потом и на разведку…

Солнце стояло в зените, а значит, время приближалось к обеду.

— У нас в руках такая вещь, — грустно продолжил Аркадий, — за которую когда-нибудь нам кучу денег отвалят, а сегодня пообедать не на что.

— Я тоже есть хочу. На полный желудок, глядишь, соображать лучше будем, а сейчас никакие мысли в голову не идут, — проскулил Кашеедов. У него хватило бы денег на пирожки, но он еще не созрел настолько, чтобы делиться своими личными средствами с другом. Он еще надеялся на то, что расходы будут делиться честно — пополам, как, впрочем, и предполагаемые доходы.

— Это беда всех русских гениев. Мы не можем найти своим изобретениям практического применения. Ум у нас философский, умозрительный. Согласен, Василий?

— Ты только сейчас философию не разводи. Я тебя не для этого в долю взял, — прервал его Кашеедов. — Пораскинь-ка мозгами, где быстро раздобыть денег.

— Счета в банке, извини, Василий, у меня нет.

— Значит, нужно заработать, и заработать как можно скорее, — требовательно произнес Кашеедов.

— Ты смешной такой. Что я, фокусник, что ли? Шляпу дай, я из нее выну тебе денег, сколько захочешь! — с обидой отозвался Басистый.

— Ну конечно! Умный ты парень, Аркаша, а дурак. Мы же и в самом деле можем в цирке фокусы показывать!

Басистый изумленно уставился на приятеля, а тот с воодушевлением продолжил:

— Для этого, конечно, придется потратить несколько граммов водички. Надо кого-нибудь оживить в цирке при широкой публике. Циркачам, наверное, хорошо платят.

— Слушай, а не ты ли о секретности говорил, артист? Тысяча человек увидит чудо, какая уж тут тайна будет?

— Какая может быть конспирация после того, как мы чуть не попали в засаду у тебя дома? Да о нас давно все знают: и госорганы, и мафия.

Басистый все-таки не до конца ему поверил, но ничего другого предложить не смог, поэтому друзья сели в автобус и поехали в цирк.

Трехэтажное, круглое в основании здание цирка, стены которого были увешаны яркими афишами, флажками, фонариками и еще бог знает чем, стояло на такой же круглой площади, выложенной брусчаткой. В центре площади находился небольшой симпатичный фонтан. Его украшала скульптурная композиция: три дельфина, играющие в мяч, причем мяч — большой каменный шар — дельфины держали только кончиками своих носов. В сторонке стоял детский поезд — несколько вагончиков, разрисованных фигурами героев мультфильмов, который в выходные дни катал ребятишек по площади. Сегодня у фонтана, да и в самом цирке было малолюдно. Центральные двери были закрыты. Молодым людям пришлось обойти здание, чтобы найти служебный вход, маленькую обшарпанную, покрытую дерматином еще в год постройки здания дверь.

Старичок на вахте посоветовал им обратиться к администратору.

— Альбина Витальевна только что с обеда приехала! — сообщил он. — Вот ее машина стоит у входа, «Фольксваген-пассат» красный.

— Замечательно, — прервал словоохотливого и наблюдательного коллегу Кашеедов. — Где нам ее найти?

— Налево и прямо до конца коридора, по лестнице на второй этаж, а там увидите.

Поблагодарив дежурного, приятели направились по указанному маршруту. Постучали в дверь с табличкой «Главный администратор» и услышали красивый грудной голос, которым разговаривают в быту оперные певицы:

— Входите!

По стенам небольшой комнаты были развешаны многочисленные афиши с автографами знаменитых артистов цирка. И сама Альбина Витальевна была похожа на артистку. За густым слоем косметики ее возраст определить было невозможно. Из пышной прически у нее выглядывала заколка с умопомрачительной искусственной розой. На плечах — синее, как глаза ангела, пончо, искусно связанное вручную. Туфли на каблуках такой высоты, что впору было эту женщину саму показывать в цирке, восхищая зрителей умением передвигаться на таких ходулях. Однако громадные каблуки были ей необходимы, ведь даже с ними администраторша едва доставала до плеча Басистого, не говоря уже о Кашеедове. Женщина была до того необычная, яркая и сексапильная, что в голове не укладывалось, как она может проводить вечера со спицами в руках, однако это было самым любимым ее времяпрепровождением, которому она предавалась всегда, когда имела такую возможность.

Восхищенные ее сногсшибательным видом, молодые люди забыли, зачем пришли. Некоторое время они просто без слов разглядывали ее. Наконец, насладившись произведенным эффектом, она прервала молчание.

— Слушаю вас.

Альбина Витальевна была не в духе. Десять минут назад, закрывая дверь в машине, она сломала ноготь, безукоризненный акриловый ноготь с дорогим французским маникюром, и теперь горевала о том, что нарушилась вселенская гармония, что она сама стала безобразной уродиной, и ходить ей в таком постыдном виде еще три дня, потому что куда-то уехала ее любимая маникюрша.

— Мы можем демонстрировать уникальные фокусы, — неуверенно начал Басистый.

— Уникальных фокусов не бывает, — с неудовольствием протянула администраторша.

Чувствуя, что интонации Басистого звучат малоавторитетно и не особо убедительно, Кашеедов вступил в разговор сам. Накачанный, атлетически сложенный Василий более подходил на роль циркового силача. «Ему бы гири подкидывать и подковы гнуть, а не фокусы показывать», — профессиональным взглядом отметила Альбина Витальевна. Она была женщина добрая, но сломанный ноготь незаживающей раной терзал ее душу, поэтому самозванцы раздражали ее сегодня.

— Все фокусы давно известны, — холодно сказала она.

— Мы будем оживлять мертвых! — пояснил Кашеедов.

— Было. Как его, знаменитый экстрасенс. Это для цирка не подходит. Вам лучше в центр традиционной медицины обратиться, там такие фокусы любят.

— Можно это дело эффектно обставить, — тем же неуверенным, губительным для предприятия тоном вставил реплику Басистый.

— Мы сделаем так, что будет смешно! — пообещал Кашеедов — он готов был пообещать что угодно, лишь бы ему дали шанс заработать грошиков.

Друг посмотрел на него с недоумением: жизнь и смерть — это не повод для смеха, и как можно весело реанимировать мертвых он не мог себе представить. То же самое, наверное, подумала и Альбина Витальевна.

— Что может быть смешного в том, чтобы смотреть на трупы? Даже когда их оживляют, — сказала она.

— Вот увидите, сами убедитесь! — горячо продолжил Кашеедов, уцепившись за тонкую ниточку интереса, который проявила администраторша.

— Уговорили! — вдруг сразу согласилась она, чтобы быстрее избавиться от надоедливых посетителей. — Показывайте!

Басистый даже растерялся, потому что конкретно о том, кого же они будут оживлять, у них с Василием предварительной договоренности не было.

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — согласился Кашеедов.

Неторопливым движением он вытащил из-за пазухи бутылку с волшебной жидкостью, обводя взглядом стены и убранство комнаты. Что же можно здесь оживить, что? Хоть бы скелет какой-нибудь в углу или череп на столе! Но увы, ничего подобного не было в кабинете главного администратора цирка. Взгляд Василия привлекло едва заметное движение, которое сделала Альбина Витальевна. В ожидании фокуса она потеребила кулон, висящий у нее на шее, лишь вчера приобретенный за хорошие деньги. Кулон был сделан из янтаря и похож на каплю меда. В сердцевине камня застыл древний паучок. И этого невзрачного паучка углядел Кашеедов.

Молодой человек откупорил флакон и эффектным театральным жестом (где только научился таким?) отважно протянул руку в направлении администраторской груди. Жест показался женщине неприличным, и она шарахнулась в сторону, решительно оттолкнув руку Кашеедова, но несколько капель жидкости плюхнулись на ее великолепное пончо, а также и на кулон. Янтарь прямо на глазах растаял, а паук — самый заурядный, ничем не примечательный, и не скажешь, что ему миллион лет, немедленно убежал восвояси.

— А.., а… — попыталась что-нибудь выкрикнуть возмущенная дама, наливаясь пунцовой краской, но не могла произнести ни слова. Роза в ее волосах мелко тряслась, казалось, что она тоже пытается выкрикнуть слова возмущения.

Кашеедов сообразил, что сделал что-то не то, и начал тихо пятиться к выходу, Басистый за ним.

Как только процесс покраснения завершился, Альбина Витальевна закричала не своим голосом, а может и своим, может, оперные певицы всегда так кричат, когда их грабят, легко выводя самые высокие ноты:

— Хулиганы! Полиция! Помогите!

Неудачливые фокусники нырнули в приоткрытую дверь. Они бежали резво, как бывалые скакуны, и до самого выхода их преследовал звучный голос администраторши. Даже тогда, когда они оказались на улице, проскочив мимо изумленного старичка-вахтера, в ушах у них слышались крики Альбины Витальевны.

В сказках говорят: «Скоро слово сказывается, нескоро дело делается». В нашем же случае было наоборот: рассказ был долгим, а на попытку пробиться в артисты приятели потратили не более получаса.