Странники ночи 2. Магия мёртвых

Светлана Барс

В их мире всегда было очень неспокойно: соседство с мёртвым лесом, населённым нежитью, не способствует поднятию настроения. Но даже знание, что ты вскоре можешь стать обитателем этого самого леса, вдруг перестаёт тебя волновать, потому что есть угроза пострашнее.

4

Локоны тёмно-русых волос густыми прядями падали на мертвенно-бледное лицо по-прежнему искажённое гримасой боли, словно она продолжала всё чувствовать. Грудь едва заметно вздымалась, но Вик и так знал, что женщина ещё жива. Слышал биение сердца, чувствовал запах её кожи, что щекотал ноздри едва уловимым ароматом, запах крови…. Вистолец поморщился, пытаясь отогнать наваждение, и с удивлением осознал, что уже некоторое время слышит настойчивый шелестящий шёпот: — Иди, иди, иди….

Он быстро огляделся, не совсем понимая, откуда он доносится. Находящиеся здесь же дети никак на него не реагировали. Рука машинально, как в минуту опасности, опустилась на рукоять меча. Вик настороженно замер, прислушиваясь больше к себе, чем к окружению. Ощущение было слишком странным, шёпот рассеивал внимание, подталкивая куда-то двигаться, так же как сейчас за стенами этого дома монотонно шагали тысячи безвольных существ.

— Иди, иди, иди….

Шёпот плыл на грани восприятия, едва касаясь его слуха, едва задевая сознание, как будто чей-то подслушанный приказ, пока ещё не предназначенный для него…. Он с силой потёр лицо, очень хотелось зарычать от злости, ему даже показалось, что во рту начинают мешать удлиняющиеся клыки. Не сейчас.

Вик с трудом заставил себя успокоиться и чтобы отвлечься сосредоточился на детях. Скудное освещение не мешало его обострённому зрению отметить, что они совершенно не похожи на женщину, но зато очень похожи друг на друга. У девчонок вьющиеся золотистые волосы, голубые глаза и одинаковые черты лиц — блезняшки. Парень болезненно худой, тоже золотоволосый, в светлых глазах мелькают непонятные искорки, как это часто бывает у начинающих колдунов ещё плохо контролирующих свои способности.

Они топтались на одном месте, переглядывались, не зная, что делать, как помочь. Трогать страшную голову никто не решался. Та продолжала иногда шевелиться, двигала челюстями, но не разжимала, оставаясь висеть на плече истекающей кровью жертвы.

Вик решительно шагнул ближе и присел рядом с женщиной на колени. В его сторону во впавших глазницах сразу шевельнулись иссушённые белки глаз без зрачков, сквозь стиснутые зубы прорвался угрожающий хрип.

— Ну что, лекарь, — продолжая рассматривать полу облезший от кожи череп с клочками ещё держащихся кое-где волос, поинтересовался вистолец. — Как будешь лечить?

— Лечить? — парень заметно вздрогнул. — Это? Но-но….

— Это у тебя есть меч, — подала голос одна из девчонок. — Эту башку сначала срезать надо.

— Не, она Лирте слишком глубоко в кожу вгрызлась, — заявила вторая, бесстрашно выглядывая из-за Вика. — Так он ей полплеча отрежет.

— Она вам не мать? — решил уточнить вистолец.

— Нет, она мачеха, но всё равно жалко, — они обе начали всхлипывать. — Лирта хорошая. Её надо спасти!

Вик вздохнул. — Предложения есть? — он глянул на лекаря, тот мелко дрожал, обхватив себя руками.

— Ну, чисто теоретически, на мертвецов должно действовать серебро, — выдал подросток. — Я где-то читал об этом.

— Чисто теоретически — да, — согласился Вик, вспоминая как это самое серебро ещё при жизни начало весьма ощутимо жечь ему кожу. — Ладно, аккуратненько обходим дом и ищем серебро. Держитесь все вместе. А я с Лиртой побуду.

Дети послушно развернулись и группой двинулись в сторону кухни, вскоре оттуда донёсся грохот выдвигаемых ящиков и звон посуды. Потом было что-то высыпано, разлито, с криком опрокинуто и в довершение порвано.

Вик привалился спиной к стене и спокойно вслушивался в этот шум, стараясь одновременно контролировать звуки и за стеной дома. Сейчас топот доносился уже и с другой стороны здания. В голову вдруг пришла мысль, что здесь может быть ещё одна входная дверь — задняя. Он мгновенно сорвался с места и понёсся по тёмному коридору. Тот сделал несколько поворотов, Вик проскочил мимо двух дверей в просторные комнаты и очутился перед кладовкой.

Взгляду предстало нагромождение из кроватей, тумбочек и стульев, подпирающих довольно хлипкую дверцу. С той её стороны слушались тяжёлые шаги, шебуршание и грохот роняемых предметов. Вистолец замер, втянул носом воздух и уловил едва чувствуемый запах мёртвого тела, как будто данный ходячий труп таковым стал совсем недавно.

Вик медленно отступил, не спуская взгляда с кажущейся слишком тонкой дверцы и вслушиваясь в неровные, топчущиеся шаги мертвеца. Только бы не привлечь внимания, не разбудить жажду к действиям в этом поднятом не понятной силой безжизненном теле.

Некромантия существовала всегда, но колдунов, специализирующихся в таком не совсем казалось бы нужном для живых деле, было очень мало. Они становились изгоями, жили вдали от людей. Их сторонились, побаивались, но не считали злом. Иногда даже обращались за помощью, когда на погостах становилось не спокойно. Умелый некромант мог не только поднять трупы, но и так же легко упокоить вдруг решивших прогуляться уже не живых родственников некоторых из селян. Вик слышал много таких историй. Не успел человек доделать что-то слишком важное при жизни, вот и не лежится ему в земле, встаёт и идёт себе обратно домой. И хорошо, если с мирными намерениями, а бывало по-разному, для мертвецов любые преграды не имеют значения, у них одна цель, ради которой они восстали. Говорили, что чаще всего такое происходило вблизи границы Рееты, потому и так много в округе покинутых селений и брошенных домов.

Но здесь, в этом городе и во всей Тинасе…. Ради чего они выбираются из глубин земли, взламывают уложенное руками людей покрытие дорог и беспрепятственно шагают по улицам города? Города не строят на погостах, это не место для мёртвых, их не должно быть там внизу — под домами. Они пришли извне.

Он медленно отходил, пятился, стараясь двигаться совершенно бесшумно. Сбоку мелькнул проём входа в комнату, взгляд уловил яркую полосу солнечного света, пробивающуюся между слишком широко открытых створок ставень. Вик мысленно выругался и быстро шагнул в комнату. Похоже, дети в эту часть дома не заглядывали. Ставни прикрыли хозяева, но не заперли, и сейчас они медленно двигались под порывами ветра.

Вистолец предусмотрительно вытащил из ножен меч и замер посреди просторного помещения. Похоже, это была чья-то спальня, у одной из стен стояла кровать, у другой диванчик и шкаф. Кругом разбросанные вещи, сорванный полог, откинутое и скомканное одеяло, на простыне видны длинные рваные полосы. И пятна крови — алеющие на постельном белье, застывшие багровыми лужами у кровати.

Он окинул всё это одним взглядом. Прислушиваться мешал возившийся в кладовке мертвец, взгляд то и дело возвращался к двигающимся створкам, пытаясь уловить за ними малейшее движение.

Вик поморщился и быстро скользнул к окну. Его последний шаг совпал с появлением на подоконнике пальцев. Он вздрогнул и едва не рубанул по ним мечом, остановиться заставил лишь их вид — вполне человеческий, без каких либо повреждений кожи. Вистолец вновь замер, пальцы цепко держались за проём окна и больше не двигались.

Умом он понимал, что по ту сторону дома не может быть никого живого, и единственным его желанием было закрыть створки. Но меч почему-то предательски подрагивал в руке, он привык действовать быстро, мгновенно принимать решения, но для этого нужно было понимать действительность. А эти тонкие, хрупкие пальцы могли принадлежать только ребёнку. Или молоденькой девушке.

Вик потёр свободной рукой лоб, мимолётно подумал, что стал слишком часто это делать, в голове навязчивым шумом продолжал висеть уже не разборчивый шёпот. Окинул взглядом вид из окна, увидел множество ломящихся от созревших плодов деревьев — небольшой сад за домом, и осторожно высунулся наружу.

Это действительно была девушка, окна здесь располагались довольно высоко, она дотянулась руками до подоконника и так и висела, не в силах залезть дальше. На Вика вполне осмысленно взглянули огромные голубые глаза, слегка бледные губы разошлись в облегчённой улыбке. Она попыталась что-то произнести, но закашлялась, тело странно вздрогнуло. Девушка с трудом пересилила охвативший её приступ, вновь с мольбой посмотрела на вистольца.

Налетевший ветер приподнял пряди её золотистых волос, открывая взгляду рваную рану, ещё сочащуюся кровью, с боку на шее. Вик уже протянул руку, чтобы втащить её в дом, когда тело незнакомки вновь задрожало, в голубых глазах заплескался ужас. Она выгнулась, отпустила подоконник и упала на траву. Парень решительно схватился за проём окна, собираясь выпрыгнуть наружу. И остановился, увидев её взгляд.

Девушка лежала на спине, смотрела на Вика. Она медленно покачала головой, голубые глаза быстро закатывались, выворачивались белками, из глазниц покатились капельки крови. Как слёзы. Сквозь стиснутые губы вырвался хрип. По щекам разбежались синеватые прожилки, делая мертвенно-бледную кожу жуткого неживого цвета. Тело молоденькой девушки, почти ребёнка, ещё некоторое время сотрясалось судорогами, а потом затихло.

Он больше не слышал биения сердца в её груди, не чувствовал запаха живого человека. В ней поселилась пустота, готовая принять иною сущность. Странные мысли. Почему? Он в оцепенение смотрел на мёртвую незнакомку, её рана только выглядела страшно, но была не глубокой и не угрожала её жизни. Почему она умерла?

Тёплый ветерок порывами бил в его лицо, качал согнувшиеся от тяжёлых плодов ветви деревьев и трепал золотистые локоны волос лежащей на земле девушки. Вик застывшим взглядом смотрел в её лицо, а в голове засела единственная безнадёжная мысль — так не должно быть!

Пальцы трупа, загребая и вырывая траву из земли, вдруг резко сжались. Вистолец вздрогнул. Голова девушки рывком повернулась в его сторону, мёртвые глаза уставились пустым неподвижным взглядом. Он медленно отодвинулся от окна, непонимающе продолжая наблюдать, как мёртвое тело резкими судорожными движениями начинает неловко подниматься с земли и вставать на ноги.

Его руки быстро закрыли ставни, накинули массивный крючок. А перед глазами продолжала стоять картина залитых солнечным светом деревьев увешанных сочными плодами и дёргающееся в судорогах существо, несколько долгих мгновений назад бывшее живым человеком. Так не должно быть?

Он вставил меч в ножны и двинулся к выходу из комнаты, но обострённый слух уловил и долгий протяжный хрип под окном, и скрежетание ногтей царапающих сначала стену дома, а потом закрытые ставни. Долго царапающих, словно это существо всё ещё пыталось выполнить желание девушки — попасть в этот дом.

В коридоре он вновь глянул на закрытую дверь кладовки и задумался, а как здесь очутился этот мертвец? Оставалось лишь предполагать, что, скорее всего, он жил в этом доме, был членом их семьи. По какой-то причине умер, а потом убитые горем родственники обнаружили, что он вновь начал шевелиться и, заподозрив неладное, заперли его в этой кладовке, а сами в спешке покинули дом. Скорее всего….

Вик стиснул зубы, на несколько долгих мгновений где-то в груди поселился ледяной шар боли, жутким холодом сбивая ритм сердца, словно ужас происходящего только сейчас стал настолько явно осознаваемым. Коснулся разума, заставляя понять, что вокруг происходит нечто слишком выбивающееся за грани привычного, за грани той реальности, в которой существовал весь этот мир. Когда-то таким кошмаром стала Реета, а сейчас…. Что происходит сейчас?

Тех старых, уже давно лежащих в земле мертвецов кто-то поднял, но ведь ходячими трупами становятся и обычные люди — жители этого города и его окрестностей. Вик вновь потёр лоб, потом прикоснулся к ране на руке и вздрогнул. В Реете в нежить превращается тот, кого укусили, здесь же нет особого превращения, всё происходит быстро и с беспощадной неизбежностью — они умирают, а потом сразу встают уже другими существами. Но рана всё же должна быть нанесена?

Вик постарался отогнать эту мысль, почему-то именно сейчас совершенно не хотелось думать о собственном будущем, не хотелось его осознавать. Это страшно. Возможно, он ошибается, возможно, причина в другом. Окружающая действительность и так была до кошмара ужасной, но знать, что тебя уже точно постигнет та же участь….

Он осторожно прошёл по коридору, заглянул в соседнюю комнату, створки ставень здесь были прикрыты и он лишь накинул на них крючки. Потом вернулся к входной двери. На полу вокруг Лирты были расставлены несколько горящих свечей, в их свете сверкали лежащие рядом с её телом серебряные столовые приборы. Это были ложки и вилки, ножей среди них Вик не увидел. Дети с тревогой озирались, в их глазах читалась растерянность. При виде Вика все радостно заулыбались.

— Куда ты пропал? — воскликнула одна из девчушек. — Мы вот что нашли!

Вик кивнул, подошёл ближе и присел на одно колено за кругом свечей. Даже не дотрагиваясь, он чувствовал, как от серебряных предметов исходит вполне осязаемая энергия — колючая, наполненная убийственной мощью.

— Замечательно, — он посмотрел на подростка. — Давай приступай.

— Я? — тот даже попятился. — Но здесь работа больше для воина, а не для лекаря. Вот когда отцепишь голову, тогда я уже и смогу ей помочь.

— Вот так значит?.. — Вик задумался, хвататься руками за серебро он не собирался, не мог, а ещё один взгляд на парня подтвердил, что тот просто не способен ничего в этом направлении сделать. Его лицо и так было бледно-зелёным, он зажимал рот ладонью, стараясь сдержать позывы рвоты. — Ладно.

Вистолец быстро сходил на кухню и вернулся с полотенцем. Им он обмотал собственные пальцы и лишь тогда взял в руку одну из вилок. Даже сквозь ткань почувствовалось весьма ощутимое покалывание, но было терпимо. Он подсел поближе к женщине, выглядела она не важно, сбивчивое неровное дыхание, перемешивалось с едва слышными стонами. Вику даже показалось, что она временами приходит в сознание и с трудом сдерживает крик. Действовать нужно было быстро.

Он поднёс вилку к мёртвой голове. В глазницах сразу шевельнулись незрячие глаза, сквозь стиснутые зубы донеслось злобное шипение, переходящее в хрип. Вистолец примерился и воткнул столовый прибор в полуистлевшую щёку. Вилка неожиданно легко проткнула гнилую кожу и погрузилась вглубь рта. Реакция последовала сразу. Голова затряслась, задёргалась, но челюсти не разжала.

— Держи, — одна из девчонок протянула ему другую вилку. Вик кивнул и взял предлагаемый ему предмет. Эту он воткнул в череп в районе уха, зубья скрежетнули об кость и с хрустом застряли в слуховом отверстии. Хрип стал громче, но отцепляться от жертвы голова не собиралась. В местах соприкосновения серебряных предметов с нежитью от кожи поплыл лёгкий дымок.

Девчонки уже обе протягивали Вику по вилке. Вистолец взял очередной столовый прибор в руки и задумался, дёрганье головы только увеличивало рану женщины.

— Эй, лекарь, давай советуй куда втыкать, чтобы всё сразу закончить.

— В мозг, — мальчишка согнулся пополам и побежал в сторону кухни. Оттуда донеслись звуки рвоты.

— Сомневаюсь, что тут сохранился хоть какой-то мозг, — проворчал Вик.

— Ты только сильно не бей, а то Лирте и так больно, — заботливо произнесла одна из девочек. — Осторожнее надо.

— Угу, и как до мозга добраться сквозь кость?

— Через глаз.

— Умненький ребёнок. Тебя как зовут, крошка?

— Мила, — девочка фыркнула. — А сестру Лана. А брата Ким. А тебя?

— Вик.

Вилка вместе с глазным яблоком легко погрузилась внутрь головы, но попал ли сей предмет в мозг можно было только догадываться. Шипение стало тише, но не прекратилось.

— Попробуй ещё, — предложила Мила.

Вик глянул на девочек, те сосредоточено топтались рядом и выглядели очень заинтересованными. Никаких намёков на страх он не заметил.

— Конечно, — вистолец взял очередную вилку из рук Ланы и вдавил её в другую глазницу дёргающейся головы. Из всех отверстий вдруг повалил густой чёрный дым, а остатки кожи мгновенно обуглились. Какие либо движения прекратились, но челюсти так и не разжались, было похоже, что их свело судорогами. Шипение и хрипы тоже смолкли.

— Это всё? И что дальше? — забеспокоились дети.

— Что происходит? Ты отцепил её? — выглянул из кухни лекарь.

— Боюсь тебя разочаровать, — криво усмехнулся Вик. — Но пока ещё нет.

— Быстрее нужно, я чувствую, как ей плохо.

— Я знаю, — Вик решительно выхватил меч, одним движением вонзил его в почерневшую щёку и сразу повёл им в сторону от Лирты, разрубая голову на две части. Нижняя половинка отвалилась, а верхняя продолжала держаться на зубах. Вистолец схватился за клочок волос на макушке и дёрнул за них. Остатки мертвеца наконец-то отделились от плеча бедной женщины, Вик не глядя их куда-то отшвырнул и услышал за спиной грохот. Быстро повернувшись, он обнаружил лежащего на полу подростка, половинка головы мертвеца, с торчащими из неё серебреными вилками покоилась на его груди. Сам лекарь находился в глубоком обмороке.

— И часто с ним такое бывает? — поинтересовался Вик у девчонок.

— Не, часть мёртвой башки на него первый раз шмякнулась, — уверено заявила Мила. — А вот другие предметы иногда падают — то кастрюли с полки, то цветочный горшок с подоконника, а то и булыжник какой-нибудь прилетит и всё в Кима.

— Я про падение самого Кима, часто он так с ног валится?

— Ну, — Мила задумалась. — Иногда.

— Ясно. И как он только лекарем стал…?

— У него дар, — серьёзно произнесла Лана. — А дар не выбирают.

Вик криво усмехнулся и кивнул, потом подошёл к подростку и с пнул с него окончательно мёртвую голову. Та, звякая вилками, закатилась куда-то в тёмный угол.

Вистолец сходил на кухню, набрал кувшин воды и безжалостно вылил его на лицо Кима. Парень мгновенно очнулся, вскочил с пола и ошарашено огляделся.

— Выспался? Теперь делом займись, — Вик кивнул на слабо стонущую женщину. Ким потёр лицо руками, всклочил мокрые волосы и, слегка пошатываясь, кинулся к раненой.

Он упал рядом с ней на колени, накрыл обеими ладонями разодранное плечо и что-то зашептал.

Перед взглядом Вика сверкнула серебряная пелена, в воздухе повисло колючее напряжение, он поморщился. Парень выкладывался полностью, со всей яростью и злостью на происходящее. Со всем отчаяньем, что бушевало в его сердце. До конца.

Вистолец скрипнул зубами, так нельзя. Может быть здесь — во внешнем мире лекари и не были настолько почитаемы, как боевые маги, но он слишком хорошо помнил те битвы, что происходили под стенами городов Вистольцы. Там лекари шли в сражения наравне с воинами, но не вступали в бой. Их задачей было спасать, а не убивать и гибли они не от ран. Он сам видел, как в гуще схватки встаёт с земли окровавленный воин, но остаётся лежать худая, скорчившаяся фигура, продолжающая сжимать в руках тонкий посох, а не меч. А это значило, что лекарь слишком увлёкся, не заметил, когда вместо магической силы начал отдавать свою собственную жизнь. А может быть, он сделал это осознано, лишь бы спасти, лишь бы отодвинуть чужую смерть….

Вик подошёл к Киму и рывком оттащил его от женщины. Тот глухо вскрикнул, попытался сопротивляться, но силы были слишком неравными.

— Остановись, — шепнул Вик. — Ты уже помог.

— Она потеряла слишком много крови, — Ким упрямо мотнул головой, его руки мелко дрожали. — Ей нужна ещё сила.

— Нет, этого достаточно, — Вик чувствовал, как парня колотит озноб. Ему сейчас самому нужна была сила — чтобы согреться, чтобы прийти в себя. У него ещё слишком мало опыта, чтобы вот так бесконтрольно расходовать собственную жизненную энергию.

Вик усадил его у стены, сам опустился рядом. Может быть, это была усталость, может быть, сказывалось напряжение сегодняшнего дня, но тело охватило странно оцепенение в сочетании с разливающейся по мышцам слабостью. А перед взглядом продолжал висеть серебряный туман. Наваждение?

— Посмотрите как там Лирта, — попросил он девчонок. Они послушно подошли к женщине, Мила посветила свечой на рану, на лицо.

— Кровь уже не бежит, — сообщила она.

— Она спит, — добавила Лана.

— Хорошо, — вистолец и сам слышал её неровное, но достаточно глубокое дыхание. — Присмотрите за ней.

Сестрички согласно кивнули и уселись рядом.

Вик откинул голову на стену, пытаясь устроиться удобней и хоть немного отдохнуть. После бессонной ночи почему-то именно сейчас вдруг очень захотелось закрыть глаза и отключиться от происходящего, только вот делать этого не стоило. Его слух, продолжал ловить и шаги мертвецов за стеной, и дыхание покусанной женщины, и возившегося в кладовке восставшего трупа и даже царапанье девушки в ставни окна. Он слышал, слушал, а в голове шелестящим шёпотом неслись чьи-то слова, давили на сознание, ввинчивались в мозг, словно выгоняя собственные мысли, собственное желание что-то делать.

Вик обхватил себя руками и поёжился, озноб появился неожиданно, он едва не начал лязгать зубами от холода, а вместе с холодом проснулась злость на это состояние, на слабость, на желание спать. Нет!

— Тебе плохо? — тихо спросил Ким.

— С чего ты взял? — Вик постарался чтобы душившая его ярость не была слышна в голосе.

— Я чувствую.

Вистолец криво усмехнулся и посмотрел на лекаря. Тот сидел весь нахохлившийся, кутался в тонкую курточку и тоже дрожал.

— Ты не совсем обычный человек, — вдруг заявил парень. — Я понял это когда лечил тебя, а потом увидел, что ты не можешь прикоснуться к серебру….

— Не совсем обычный? — это было очень мягко сказано, Вик вновь усмехнулся. Да, Ким колдун, но судя по тому, что он ещё не распознал в нём оборотня, этот дар в нём только начал просыпаться.

— В тебе много всего намешено. Это странно, — голос парня дрогнул.

Теперь Вик взглянул на него уже с интересом, не такой уж он и неопытный.

— Тебе сколько лет, Ким?

— Пятнадцать.

— Извини, но выглядишь на двенадцать, я думал, что ты недавно стал магом.

— Тебе самому-то сколько лет, герой? — обиженно произнёс Ким и поднёс горящую свечу ближе к лицу чужака, разглядывая его более внимательно. Тогда на дороге он лишь успел поразиться его необычной, чуждой для их города внешности, а потом задумываться об этом стало совершенно некогда. Хватило уже того, что незнакомец сразу нашёл решение, как отцепить мертвеца от Лирты, действую мечом с кажущейся нечеловеческой точностью и скоростью. Лишь потом пришло понимание, кто именно их спас. Вистолец. Выходец из древнего, закрытого мира, чужого мира.

У него были тонкие черты лица и очень бледная кожа, что странно сочеталось с настолько тёмными глазами, что их радужка почти сливалась по цвету со зрачком. Длинные, белоснежные волосы были собраны в хвост, открывая взгляду слегка заострённые уши, что тоже предавало ему некую нечеловеческую природу. Хотя всем было известно, что вистольцы чистокровные люди. Колдуны даже утверждали, что они потомки очень могущественного народа, властвовавшего и в их мире много веков назад, а потом ушедшего искать знания в другие края.

Вот только конкретно в данном вистольце нечто нечеловеческое чувствовалось не только во внешности, было что-то ещё — иное. Слишком иное, чтобы называть его человеком.

Вик отодвинулся от свечи, маленький огонёк сверкнул серебристым туманом, болью слепя слишком чувствительные глаза. Он на мгновение зажмурился и уставился в полумрак комнаты. Сколько ему лет? Он почти никогда не воспринимал себя как ребёнка, в семье он был старшим сыном, помощником родителей, на которого возлагались взрослые обязанности. В группе учеников во всём оказывался первым — в умении владеть мечом, в скорости бега, в выносливости, в выполнении обязанностей по хозяйству и в вытаскивании из беды товарищей. Он считался лидером, тем, кто часто решал чужие проблемы, разрешал споры, мирил драчунов. И оставался один. У него не было друзей, пока в их селении не появился этот странный паренёк, назвавшийся необычным именем — Ярси.

— Мне семнадцать, — нехотя проговорил Вик, хотя знал, что выглядит старше, да и чувствовал себя тоже…