Тушите свет

Светлана Алешина, 2001

«…Она влетела в кабинет так, словно за ней гналась целая банда насильников. Вообще-то это не исключалось, потому что в голубых обтягивающих брючках и тесной кофточке Марина выглядела очень соблазнительно. Глаза ее, полные тревоги и возбуждения, занимали пол-лица. Ворвавшись в кабинет, Маринка захлопнула дверь спиной и, уставясь на меня своими глазищами, выпалила: – Ой, Ольга, что случилось! Ты не представляешь! Только это страшная тайна! Поклянись, что никто из наших ничего не узнает! Мне нужна помощь, но никакой огласки. Я и так вся на нервах… – Это заметно, – согласилась я. – Только учти – никаких клятв я давать не собираюсь. Во всяком случае, пока не узнаю, что случилось… Марина посмотрела на меня испуганно, словно прикидывая, стоит ли теперь доверять мне тайну, но потом все-таки решилась…»

Глава 3

Может быть, жизнь в городе и застыла, но я-то бегала по этому городу как заведенная. Разумеется, я даже забыла пообедать, а Марине не пришло в голову угостить меня даже кофе. Она была в полном смятении. Образно говоря, от ее лучезарной любви остались одни обугленные черепки.

Причиной тому стали два телефонных звонка, которые последовали на ее номер во второй половине дня. Рассказывала она об этих звонках замирающим от страха голосом, отчаянно жестикулируя и широко открыв глаза.

— Представляешь, только ты ушла — позвонил он! — сообщила Марина, едва я ступила через порог.

Одновременно она крепко сжала мою руку и быстро выглянула на лестничную клетку, словно опасаясь, что я привела с собой «хвост».

— Это он тебя так напугал? — осведомилась я, когда Марина заперла дверь на все замки и цепочки.

— Он меня не напугал! — твердо заявила Марина. — Он меня разочаровал!.. И разозлил вдобавок… Представляешь, сначала он минуту изливался мне в любви, а когда я окончательно потеряла терпение и потребовала объяснить, что все это значит, он только заявил, что не может пока ничего сказать…

— Совсем ничего? — удивилась я.

— Ну-у, почти ничего, — махнула рукой Марина. — Он был очень уклончив. У него, видишь ли, небольшие неприятности, и ему нужно на время исчезнуть. Просил меня не искать — это, мол, бесполезно.

— Надеюсь, ты напомнила ему насчет денег? — поинтересовалась я.

— Деньги он обещал вернуть, — фыркнула Марина. — Сказал, что никогда бы не поступил таким образом, если бы не обстоятельства. Он, видишь ли, надеется, что я сумею его понять и простить!

— Ну и как, не зря он надеется? — Я внимательно посмотрела на ее взволнованное лицо. — Наш искренний и очаровательный принц?

— Ну, ты уж выдумаешь! — негодующе сказала Марина. — У меня теперь открылись глаза! И никакой он не принц, а самый обыкновенный аферист!

— Неужели у тебя не осталось никаких сомнений? — на всякий случай, спросила я.

— Да ты послушай, что было дальше! — трагически прошептала Марина.

К тому времени мы успели добраться до комнаты и усесться на диване. Это было очень кстати, потому что сообщение Марины звучало поистине сногсшибательно.

— Только я немного пришла в себя после беседы с этим ничтожеством, — продолжила Марина, — как мне опять позвонили… И какой-то хам — другого слова я не подберу — нагло потребовал к телефону Лунькова, представляешь?!

— С трудом, — призналась я. — Получается, что за вами следили?

— Не знаю, что получается, — возбужденно подхватила Марина. — Но я посоветовала этому хаму искать Лунькова в другом месте… А он… — голос ее дрогнул и прервался.

— Не томи! — сказала я.

— Он сказал… что лучше знает, где кого искать… И пообещал отрезать Лунькову уши.

— Я бы предложила отрезать ему кое-что другое, — легкомысленно заметила я.

— Перестань! У него был такой голос… Не знаю, как объяснить… В общем, он не шутил, я в этом уверена. Он обещал и со мной разобраться, если я буду валять ваньку, как он выразился…

— Но ты хотя бы сказала ему, что не имеешь теперь ничего общего с этим аферистом? — поинтересовалась я.

— Мне это в голову не пришло, — сказала Марина. — Я еще сама не вполне свыклась с этой мыслью. Да этот бандит мне и не поверил бы.

— Почему ты думаешь, что это непременно бандит?

— А кто же он, интересно? Солист балета?

— По нашим временам это может быть кто угодно, — убежденно заявила я. — Но все равно, дело принимает очень неприятный оборот. Я бы посоветовала тебе переночевать сегодня в другом месте.

— Я и сама об этом думала, — ответила Марина. — Мне просто было страшно выходить одной из дома. Ты проводишь меня до моей коммуналки?

Мне очень не хотелось опять тащиться через весь город, тем более что в этом не было никакой необходимости.

— Я провожу тебя до троллейбуса, — твердо сказала я. — Кто бы ни был этот человек, ты его вряд ли интересуешь. Кстати, уверена, что он не знает тебя в лицо. Мне сейчас пришло в голову, что никто за вами не следил. Просто твой возлюбленный звонил по твоему телефону туда, где имеется определитель номера. А когда он это сообразил, было уже поздно. Ему только и оставалось, что позаимствовать у тебя деньги и дать деру. По всей видимости, те, кому он звонил, еще не потеряли надежды договориться. Поэтому они и намекали тебе насчет ушей. Но к вечеру они будут разочарованы так же, как и ты. Тогда они, без сомнения, наведаются сюда.

— Да ты что?! — ужаснулась Марина. — Может быть, попросить милицию, чтобы они устроили здесь засаду?

— Да, конечно! — саркастически заметила я. — Милиция обожает устраивать засады! Раньше надо было думать. Например, поставить квартиру на сигнализацию…

— Раньше меня этот вопрос не волновал, — жалобно сказала Марина. — Что у меня красть-то?

— Тогда почему он тебя волнует сейчас? — спросила я. — Имущества у тебя даже поубавилось. И вообще, сдается мне, эти люди не собираются ничего красть. Они же ясно дали понять, что их интересуют только уши…

— Тебе лишь бы шутить! — горько сказала Марина. — Что же мне делать?

— Ждать, — ответила я. — Поезжай и спокойно дождись утра. А завтра выходи на работу. К тому времени, может быть, что-то прояснится. Уж теперь-то я без всяких сомнений займусь этим аферистом, будь уверена!

— Может быть, тогда лучше обратиться в милицию? — робко спросила Марина.

— Попробуем справиться своими силами, — заявила я.

Меня уже охватил охотничий азарт, и мне вовсе не хотелось делиться славой ни с какой милицией. Я намеревалась сама распутать этот клубок.

Я проводила Маринку до конечной остановки троллейбуса. Она была вся напряжена как струна и без конца оглядывалась по сторонам. Мне удалось все-таки убедить ее, что за нами никто не следит, и усадить в троллейбус. После чего я вернулась в редакцию.

Вся мужская часть нашего маленького коллектива, несомненно, что-то подозревала. Загадочное появление Марины и моя лихорадочная активность не прошли мимо их внимания. Однако никто не пытался задавать мне никаких вопросов, а у меня не было сил ничего объяснять. Я лишь попросила Кряжимского поискать информацию о сотруднике мэрии по фамилии Горохов, а Ромке дала распоряжение сварить кофе.

Уединившись в кабинете, я попыталась собраться с мыслями. Надо признать, для одного жаркого дня случилось даже чересчур много — сегодня уже и стреляли, и похищали, и таинственно исчезали, и недвусмысленно угрожали. Пока все это не складывалось в ясную картину, но материал наклевывался многообещающий.

Я решила начать с чиновника Горохова. В отличие от других участников этой драмы — или, возможно, фарса, — солидный пост, занимаемый им, позволял надеяться, что он по крайней мере никуда не исчезнет. Правда, я вовсе не была уверена, что он согласится обсуждать со мной личную жизнь своей дочери. А может быть, он и сам не слишком осведомлен в этой области. Но другого выхода я не видела — Луньков своего адреса не оставил, а человек, интересовавшийся его анатомией, и вовсе был анонимом. Строго говоря, от господина Горохова мне было нужно совсем немного — я удовлетворилась бы адресом его дочери. С ней самой я уж как-нибудь постараюсь найти общий язык. Девчонка же должна знать, в чем замешан ее приятель.

Пока я обдумывала детали плана, подоспел Ромка с чашкой кофе и несколькими бутербродами. Оказывается, мои сотрудники обратили внимание не только на мою суету, но и на мою неприкаянность. Незамысловато, по-мужски они предприняли меры, чтобы не дать мне умереть с голоду. Бормоча слова признательности, я впилась зубами в бутерброд. Ромка деликатно и бесшумно покинул кабинет, чтобы не мешать моей трапезе.

Когда же я насытилась и почувствовала прилив новых сил, появился Кряжимский с распечаткой, в которой содержалась информация о Горохове. Я внимательно изучила ее.

Ничего экстраординарного в биографии этого человека не просматривалось. Горохов Артур Евсеевич, сорока шести лет, прошел довольно обычный для государственного служащего путь. Школа, экономический вуз, комсомольская и партийная работа, затем место заместителя директора крупного химкомбината, депутатство в городской Думе, наконец работа в мэрии, где он возглавил отдел с замысловатым названием, которое периодически изменялось, — проще говоря, этот отдел координировал частную торговлю в городе. Мне подумалось, что такая должность наверняка заставляла многих людей искать дружбы с человеком, ее занимающим, и здесь крылись предпосылки для многих злоупотреблений. Но какая могла быть связь между крупным чиновником и разгильдяем-студентом, было совершенно неясно.

Рабочий день подходил к концу. Наши мужчины, разочарованные моим молчанием, кажется, собирались расходиться по домам. Мне и самой стало очевидно, что сегодня уже ничего нового узнать не удастся. Я отпустила всех и сама отправилась домой. Навестить Горохова я решила с утра пораньше. Придя домой, я первым делом приняла ванну. После дневной беготни я чувствовала себя так, словно меня всю измазали клеем и вываляли в песке. Лишь вымывшись и переодевшись во все чистое, я поняла, насколько вымоталась. Сил моих хватило лишь на легкий ужин и на просмотр вечерних новостей по телевизору. Думать ни о чем не хотелось. Меня подбадривала только мысль о том, что Маринка завтра выходит на работу, а значит, к моим услугам снова будет ее искусство готовить кофе. Наверняка этот волшебный напиток прибавит мне сил. С этой успокоительной мыслью я и заснула.

Новое утро встретило меня солнечным светом в окне и пронзительным щебетом птиц. Им можно было щебетать, а мне опять предстоял жаркий день — и в прямом, и в переносном смысле. В редакции все были предупреждены, что я появлюсь с опозданием, поэтому после легкого завтрака я отправилась в мэрию.

Понимая всю серьезность этого предприятия, я нарядилась в серый деловой костюм и сделала строгую прическу. Меньше всего мне хотелось, чтобы Артур Евсеевич видел во мне представителя бесцеремонного племени папарацци. Я была намерена играть роль журналиста старой закалки, привыкшего сверять каждую строку своих материалов с вышестоящими товарищами. Мне казалось, Горохову это придется по душе.

Однако моя предусмотрительность оказалась напрасной. Мне не удалось встретиться с Гороховым. Уже когда я отыскала в коридорах мэрии нужный кабинет, меня насторожила обстановка какого-то ледяного спокойствия, царившего вокруг него. Никто не дожидался приема, деловитые клерки не шмыгали взад-вперед через солидную дверь, и даже телефоны не трещали озабоченно, как это происходило в кабинетах по соседству.

Я проникла в приемную и столкнулась с коротко стриженной девушкой в белой кофточке и ослепительно-красной юбке, которая с необыкновенно серьезным видом поливала цветы, во множестве украшавшие это помещение. Я поздоровалась и спросила, могу ли увидеть Артура Евсеевича.

— Вам назначено? — осведомилась девушка, озабоченно хмуря лоб.

— Нет, — ответила я и продемонстрировала секретарше свое удостоверение. — Мне просто хотелось побеседовать. Я из газеты «Свидетель».

Морщинки на лбу девушки разгладились. Она посмотрела на меня с неприкрытым восхищением.

— Вы, правда, из «Свидетеля»? — бесхитростно спросила она. — Вот здорово! Я обожаю эту газету. Всегда ее читаю — у меня от нее мороз по коже!

Этот своеобразный комплимент меня обнадежил. Приятно встретить понимающего человека. Я скромно улыбнулась.

— Так как — мне удастся поговорить с Артуром Евсеевичем?

— К сожалению, нет, — со вздохом сказала девушка. — Артура Евсеевича сегодня не будет. Во всяком случае, в первой половине дня…

— Вот как? — разочарованно проговорила я. — Как неудачно получилось!

Секретарша посмотрела на меня сочувственно-виноватым взглядом и, видимо, желая хоть как-то сгладить безвыходность ситуации, пояснила доверительно:

— Артур Евсеевич сегодня провожает дочь за границу… Она сначала поедет в Германию, а потом в Швейцарию, что ли… Я точно не знаю.

Это меня очень заинтересовало.

— Дочь? — переспросила я. — Елену?

— Да, кажется, — подтвердила секретарша. — Вы ее знаете?

— Только понаслышке, — сказала я. — Но с удовольствием бы познакомилась. Она, кажется, учится в юридическом?

Девушка застенчиво пожала плечами.

— Я недавно тут работаю, — призналась она. — Еще не привыкла. Сами понимаете, Артур Евсеевич со мной не особенно делится…

— Понимаю, — сказала я. — Значит, вы не в курсе, зачем она едет за границу — учиться, отдыхать, лечиться?

— Не в курсе, — сожалеюще сказала девушка. — Я могу чем-нибудь еще помочь?

Я на секунду задумалась.

— Вот если бы вы сумели записать меня к Артуру Евсеевичу на прием! — предложила я. — Это было бы здорово.

Секретарша охотно кивнула.

— Знаете, что? Приходите завтра к одиннадцати часам! — сказала она. — Список уже составлен, но я сумею провести вас первой.

— Замечательно! Не знаю, как вас благодарить.

— Пустяки! — махнула рукой девушка. — Мне ужасно нравится ваша газета.

— Еще раз спасибо! — сказала я. — Значит, договорились? Тогда до завтра!

Мы мило распрощались, и я отправилась в редакцию. Теперь у меня не было никаких сомнений, что дело завязывается интересное. В этом меня убедила поспешность, с какой исчезла из поля зрения странная девочка Лена. Внезапный академический отпуск, внезапный отъезд за границу — за этим явно что-то скрывалось. Вряд ли, впрочем, господин Горохов снизойдет до объяснений. Поэтому надо было срочно что-то придумывать. Единственная моя зацепка выехала в Германию, а заграничные командировки в нашей газете пока не вошли в обычай. Оставалось одно — собирать общее совещание, чтобы во время «мозгового штурма» нащупать какую-нибудь идею. При этом, конечно, не удастся пощадить чувства Марины, но из двух зол следует выбирать меньшее — кто знает, какие еще неприятности готовит ей неудачный роман?

Теперь я уже не хотела, чтобы в нашем городе случилось что-то еще. Меня всерьез волновала судьба Марины, и, пока не придет убеждение, что с ней все в порядке, о других происшествиях не стоило и думать. Тем более что намечающееся расследование само по себе обещало быть перспективным.

В редакции меня ждали с нетерпением. Особенно это относилось, конечно, к Марине, которая ни с кем из мужчин не делилась своими секретами, и это еще больше накаляло обстановку. Внешне это проявлялось, впрочем, лишь в любопытствующих взглядах, какими встретили меня сотрудники. Маринка не была исключением. Ее глаза безмолвно вопрошали: «Ну, что ты узнала?»

— Приготовь кофе! — скомандовала я. — И прошу всех ко мне в кабинет!

Эта короткая команда вывела коллектив из оцепенения. Заметно повеселев, все потянулись за мной в кабинет и расселись по своим обычным местам. Я не торопилась начинать, дожидаясь, пока появится, так сказать, героиня дня. Наконец она появилась с подносом, на котором стояли чашки с обжигающим кофе. Раздав его, она скромно уселась в сторонке.

— Прежде чем мы начнем совещание, — строго сказала я, — придется ввести вас в курс дела. Прошу всех проявить понимание и такт, поскольку здесь затронуты интересы и чувства человека, всем нам близкого… Речь идет о Марине. Она попала в беду и заслуживает снисхождения. Поэтому прошу всех сосредоточиться не на интимных подробностях, а на конкретных фактах, имеющих профессиональный интерес.

Пока я произносила это, Марина постепенно делалась пунцовой и в качестве самозащиты вызывающе поглядывала по сторонам. Но наши мужчины оказались, как я и ожидала, на высоте — на их лицах ничего не отразилось, кроме сосредоточенного внимания и профессионального интереса. С удовлетворением отметив это, я посвятила всех в подробности дела, которым нам предстояло заняться.

— Итак, если у кого есть соображения, — закончила я, — прошу высказываться.

— Сначала нужно выяснить, случайно ли Марина встретила этого… типа! — выпалил раньше всех Ромка и тут же покраснел, напуганный собственной решительностью. — Может быть, он ее специально выслеживал…

Марина, которая к тому времени уже обрела душевное равновесие, смерила его снисходительным взглядом.

— Никто никого не выслеживал, Ромчик! — сказала она. — Если хочешь знать, женщинам сейчас самим приходится проявлять инициативу… — И, вздохнув, добавила: — К сожалению!

— Совершенно ясно, что Марина попала в ситуацию, которая называется «в чужом пиру похмелье»! — заявила я. — Этот Луньков замешан в чем-то серьезном. Из-за любви сейчас не стреляют — это вам не бразильский сериал. И за границу срочно уезжают не просто так! Наверняка Горохов что-то знает, но вряд ли захочет делиться этим знанием. О тех, кто угрожал Марине, нам вообще ничего не известно. Можно только предположить, что они как-то связаны с Гороховым. Но это только догадки. Надо искать Лунькова и брать его за жабры — как-никак, а на нем кража значительной суммы денег. Вопрос в том, где его искать.

— А если попробовать проникнуть в его квартиру, — предложил Ромка. — Может быть, там мы наткнемся на след.

— Это противозаконно и, пожалуй, опасно, — не согласилась я.

— Ну и что! — запальчиво крикнул Ромка. — Не станет же он подавать жалобу!

— Все-таки мне не нравится этот вариант, — поморщилась я. — Мне бы хотелось, чтобы мы действовали в рамках закона. Мне кажется, нужно пристальнее приглядеться к семье Гороховых. Нужно выяснить их связи, постараться найти тех, кто хорошо знает Елену. Лично я завтра собираюсь на прием к господину Горохову. В крайнем случае намекну ему на стрельбу из пистолета — не в его интересах доводить дело до милиции…

— Но ведь нет никакой уверенности, что стреляла его дочь! — напомнил мне молчавший до этого Виктор.

— Уверенности нет, — согласилась я. — Но в последнее время Луньков общался именно с ней. Поэтому вероятность имеется…

Неожиданно подала голос Марина, она посмотрела на меня жалобно и сказала:

— Между прочим, что мне делать? Я боюсь возвращаться в квартиру! Может, меня там уже ждут!

— Квартирой мы тоже займемся! — успокоила я Марину. — Прямо сейчас. После совещания возьмем Виктора и отправимся туда. Но я все-таки сомневаюсь, что угрозы воплотятся в жизнь. Однако для твоего спокойствия придется тебе пожить несколько дней в твоей коммуналке.

— Возьмите и меня с собой, — стараясь говорить солидно, произнес Ромка. — Вдруг там действительно засада!

— Это заявление я оставляю без внимания, — сказала я. — Между прочим, меня немного удивляет молчание Сергея Ивановича. У меня предчувствие, что он приберег напоследок какую-то бомбу. Или я ошибаюсь?

Кряжимский развел руками и смущенно улыбнулся.

— Не ошибаетесь, Ольга Юрьевна, а только слегка преувеличиваете. У меня действительно есть кое-какая информация. Назвать ее бомбой трудно, но она проливает свет на некоторые детали… Не исключено, что они имеют отношение к нашему делу.

Кряжимский полез в карман и достал какой-то листочек. Все взгляды сосредоточились на этом клочке бумаги, а Сергей Иванович неторопливо продолжил:

— После того как вы, Ольга Юрьевна, заинтересовались данными на Горохова, я позволил себе порыться в кое-каких анналах… Поскольку фамилия показалась мне знакомой и отнюдь не в связи с делами управленческими… Вот что мне удалось выяснить! Об этом случае в печати почти не упоминалось, и ничего странного, что он ускользнул от вашего внимания. Однако в уже несуществующей газете «Субботний репортер» мне удалось раскопать вот какую заметку о происшествии в Караманском районе, случившемся в сентябре минувшего года… — Сергей Иванович для вида заглянул в бумажку, но продолжал излагать своими словами. — На территории тамошнего заказника некая троица охотников-любителей устроила ночную охоту на косуль с джипа под светом фар. Насколько я понимаю, закон в данном случае был нарушен трижды: во-первых, на территории заказника охота вообще запрещена, во-вторых, был не сезон, и, в-третьих, методы охоты применялись варварские. Но даже не это было самым ужасным. Нашим героям попытался воспрепятствовать егерь Артамонов. И это закончилось для него очень печально. Возник конфликт, в результате которого один из охотников выстрелил в егеря из карабина, тяжело ранив его. После этого охотники с места происшествия скрылись… Так вот, одним из них был как раз некий Горохов Артур Евсеевич! — Кряжимский обвел нас многозначительным взглядом.

— Выходит, их вычислили? — воскликнул Ромка.

— Совершенно верно, — кивнул Кряжимский. — Все трое были в подпитии и не особенно заботились о заметании следов. Тем более Артамонов узнал одного из них — бывшего председателя Карамановского сельсовета Потягина. А третьим участником, тем самым, что произвел роковой выстрел, был тарасовский бизнесмен Букреев. Вот, пожалуй, и все, что было в заметке…

— Все? — разочарованно переспросила я. — Но что же было дальше?

Сергей Иванович сделал эффектную паузу и скромно ответил:

— Я позволил себе поинтересоваться продолжением этой истории через одного знакомого адвоката. Продолжение самое обычное. Следствие шло ни шатко ни валко, с большими огрехами. Кроме того, по слухам, на следствие оказывалось не явное, но настойчивое давление. Кое-как дело добралось до суда, но заседания постоянно откладывались по тем или иным причинам… Мой знакомый убежден, что виновный отделается легким испугом, если вообще не будет оправдан. Большего сообщить вам не могу, потому что, сами понимаете, подробностей выяснить не успел…

В кабинете на минуту воцарилось молчание.

— По-моему, ясности это не добавляет, — заявил наконец Виктор.

— Если не убавляет, — добавила я.

Сергей Иванович развел руками и проговорил с улыбкой:

— Прошу прощения, друзья, но я сообщил лишь то, что успел узнать! Я не обещал вам, что сразу все объясню. Однако призываю вас не торопиться с выводами. Эта история на охоте может оказаться ложным следом. Но, с другой стороны, кто знает? Нужно покопаться основательнее… Знаете, что я предлагаю, Ольга Юрьевна? Случай этот сам по себе интересен и к тому же прошел мимо нашего внимания — поэтому я хотел бы съездить в Караманский район, встретиться с потерпевшим. Это не так далеко, и я еще успею на автобус…

— Ну что ж, вы, наверное, правы, Сергей Иванович, — согласилась я. — Так и поступим. Вы отправляйтесь в район, а мы заглянем домой к Марине. Ромка остается в редакции — за главного… Возражения есть?

По глазам Ромки я видела, что у него есть возражения, но решила оставить их без внимания. Его бы воля, в редакции сидели бы мы, а Ромка занимался расследованием, пожиная соответствующие лавры. По этому пункту наши мнения расходятся категорически и постоянно.

Разумеется, ему пришлось смириться, а мы втроем отправились на квартиру к Марине. На этот раз я не испытывала никаких предчувствий, зато заметно нервничала Марина. Ей мерещились разные ужасы. Виктор хранил невозмутимое молчание до той поры, как мы прибыли на место.

Прежде чем Марина открыла ключом дверь, он мягко отстранил ее и внимательно осмотрел замочную скважину, потом кивком дал понять, что все в порядке, никто в замке не ковырялся.

Марина пожала плечами и нетерпеливо открыла замок. Мы вошли в квартиру и, настороженно глядя по сторонам, осмотрели все уголки. По моему мнению, ничего здесь с вчерашнего дня не изменилось, и я была уже готова произнести что-то вроде обычного: «Ну вот, а ты боялась, дурочка!», но вдруг Марина тихонько охнула и побледнела. Ее дрожащий пальчик указывал на книжные полки.

— Здесь кто-то был! — обреченно сказала она. — Третий и четвертый тома Гете переставлены местами! Здесь что-то искали!