Ролики без тормозов

Светлана Алешина, 2005

Неиссякаема воровская фантазия! Как эффектно и броско: инкассаторы, сгибаясь под тяжестью мешков с долларами, спускаются по ступенькам банка. И вдруг налетает вихрь, в котором свидетели еле успевают разглядеть двух парней и девушку в рыжем парике, примчавшихся на роликах. Налетает и мгновенно сметает денежный ворох. Что заставило молодых людей пойти на дерзкое преступление среди бела дня? Долги, жажда наживы? Ольга Бойкова – главный редактор газеты «Свидетель» – берется за расследование с воодушевлением. Ведь очень скоро ее команда выходит на след роллеров-грабителей… Но найденная шайка, как оказалось, не имеет ничего общего с той, что ищет Ольга, а лишь жаждет повторить громкий успех коллег по бизнесу. Следствие продолжается…

Глава первая

— Ольга Юрьевна, Ольга Юрьевна! — запыхавшийся Ромка с криками влетел в редакцию в тот момент, когда я, Ольга Бойкова, главный редактор газеты «Свидетель», негодовала по поводу того, что некоторые из моих сотрудников совершенно обнаглели и просто не желают приходить на работу вовремя.

Под «некоторыми» я, конечно же, подразумевала нашего курьера Ромку, внезапно объявившегося и теперь переводящего дух, ну и, конечно, свою несносную и неисправимую во всех отношениях подругу — Маринку Широкову. Для них такого понятия, как пунктуальность, попросту не существовало.

— А, объявился, наконец, — тут же переведя взор на Романа, строго произнесла я. — Ну и где, разрешите спросить, вас носило в то время, когда вы давно уже должны быть на своем рабочем месте? У нас тут, понимаете ли, работы невпроворот, а он прохлаждается. Наверняка опять мяч с мальчишками во дворе гонял, — я сдвинула брови и недовольно посмотрела на курьера.

Тот почему-то не слишком испугался моего гнева и даже честно признался:

— Ну да, поиграли немного.

— Ну, это уже совсем наглость, — взмахнула я обреченно руками и, посмотрев на молчаливо слушающего мои возмущения Сергея Ивановича Кряжимского, старейшего сотрудника редакции, добавила: — Видите, они уже совсем совесть потеряли — даже отпираться не хотят. У меня просто нет слов.

— Ольга Юрьевна, я могу вам кое-что сказать? — наконец-то у Ромки получилось вставить свое слово в мою гневную тираду.

— Ну, говори, — равнодушно позволила я, приземляясь на стул. — Что там у тебя стряслось? Какие такие чрезвычайные обстоятельства, что тебе срочно нужно уйти с работы? — напрямую спросила я. Я давно уже изучила все уловки своих несерьезных коллег, которыми они пользовались, чтобы выпросить у меня несколько часов для личного отдыха. И когда они только уставать успевают?

— Да нет, не у меня, — откликнулся Ромка и вновь тяжело вздохнул.

— Ну правильно, сколько же у тебя их может случаться. Даже у твоей фантазии есть пределы, — язвительно усмехнулась я, не глядя на курьера.

— Вы не понимаете, — замотал головой Роман. — На Кирова только что банк ограбили.

— Не мели чепухи, — не поверила я в сказанное. — Придумал бы что-нибудь попроще, тем более, что я совсем не собираюсь отпускать тебя охранять банк от новых налетчиков.

— Ольга Юрьевна, я же серьезно, — поняв, что я не воспринимаю его слова должным образом, вздохнул Ромка. И подойдя чуть ближе, продолжил: — Я правда только что стал свидетелем ограбления. Мы с ребятами мяч на той улице гоняли, я хотел, чтобы они меня до работы проводили. А тут смотрю: роллеры у банка катаются, два парня и девушка. Они мне сразу не понравились, уж больно подозрительные, — принялся во всех красках расписывать Ромка, попутно не забывая и о себе. — Все катаются и катаются перед банком. А потом, когда прибыла машина инкассаторов, и те сходили за деньгами, они как налетят на них! Одного — бац… с ног сбили. Второму вообще по роже дали и мешки с бабками из рук выхватили, — окончательно разошелся Ромка, постепенно забываясь и переходя на уличный жаргон. — Эти за пушки схватились, да поздняк метаться: банды уже и след простыл. Умчались, как будто и не было их. Я, естественно, сразу сюда, это ведь сенсация, да еще какая. Ведь правда, Ольга Юрьевна?

— Это не сенсация, это нелепая мальчишеская фантазия, — осадила я курьера. — В то, что так легко увести деньги у инкассаторов, не поверит ни один здравомыслящий человек. Но за сказочку все равно спасибо. А теперь иди-ка, отнеси вот эту коробку в мастерскую, нам обещали отремонтировать наши часы.

— Ольга Юрьевна, но ведь это же было на самом деле, это все правда и…

— Все, все, не желаю больше ничего слушать! — резко поднявшись и направившись в сторону своего кабинета, прервала я Ромку. Дойдя до двери, я обернулась и попросила Сергея Ивановича: — Как только объявится Широкова, попросите, чтобы зашла ко мне.

— Хорошо, я ей передам, — пообещал мне Кряжимский и как-то устало вздохнул.

Я вошла в свой кабинет, села в любимое мягкое кресло, негромко включила магнитофон и устремила взгляд в окно. Несмотря на то, что сейчас было начало мая, на улице давно уже установилась теплая погода. Ласковое солнце словно намеренно мешало работать. Не сопротивлялись его уговорам расслабиться только Ромка с Маринкой, которые каждый день опаздывали, выдумывая в качестве оправдания массу самых невероятных историй, похожих на ту, что сейчас только что поведал мне наш курьер. Впрочем, сегодня он даже слегка перегнул палку, не знаю уж, для чего это было нужно. Попросил бы просто разрешения погулять часок во дворе, я же ему никогда не отказывала. Пусть вот теперь работает. Может, хоть так отучится врать и опаздывать в редакцию.

Маринка объявилась в офисе спустя почти два часа. Как и Ромка, она шумно влетела в редакцию. Даже я, находясь в своем кабинете, услышала, как она, запыхавшись, спрашивала:

— Сергей Иванович, вы уже в курсе?

— В курсе чего? — не слишком громко переспросил у нее тот.

— Что значит — в курсе чего? — возмутилась Маринка и процокала своими каблучками мимо моей двери.

Я обратилась в слух, желая узнать, что же за историю приготовила на сегодня Широкова. Лично у меня бы просто фантазии не хватило выкручиваться каждый день, заранее заботясь об объяснениях для своего опоздания или же импровизируя. Наверное, у них с Ромкой все же есть талант. Вот только не туда они его направляют. Могли бы фэнтези писать, и то больше пользы было бы. А Широкова между тем продолжила:

— Вы что тут, радио совсем не слушаете? По нему часа два уже, наверное, твердят об ограблении банка «Волга-Транс». Какие-то придурки на роликах лишили банка нехиленькой суммы денег и смотались. Обалдеть! И это в нашем-то глухом Тарасове. Наконец-то нашлись смельчаки, которые решились на такое. А то, понимаешь, все по мелочи да по мелочи тягают.

Услышав во второй раз об ограблении банка, я просто не смогла усидеть на месте. Я выскочила из своего кабинета и спросила:

— Где, ты говоришь, это все произошло?

— На Кирова, — ответила мне Широкова. — Ты уже знаешь?

— Знаю. Ромка сказал, — призналась я и даже добавила: — Честно сказать, мы сначала решили, что это его очередная выдумка — надо же как-то объяснить опоздание на работу.

— Не мы, а вы так решили, — поправил меня Кряжимский. — Я, хоть и знаю о слабости мальчика к преувеличению, почти уверен, что в таких вопросах он лгать не станет. Чтобы проверить его слова, я даже радио включил. Все подтвердилось.

— Так, почему же вы сразу не сказали мне об этом? — я даже обиделась немного на своего старшего коллегу. — Вы должны были сразу развеять мои заблуждения.

— Извините, Ольга Юрьевна, но я был уверен, что в вашем кабинете также работает радио, — торопливо стал извиняться Кряжимский. — Не могло же мне это показаться.

— Это было не радио, а магнитофон. Я включила кассету, — пояснила я и извинилась перед Сергеем Ивановичем за то, что набросилась на него с обвинениями.

— Да ничего, — слегка смутившись, ответил Кряжимский.

— С кем не бывает.

— Так значит, банк действительно ограбили, — теперь уже вслух начала размышлять я. — И наш Ромка видел, как все происходило.

— Видел? — ужасно удивившись и одновременно обрадовавшись этому, почти выкрикнула Маринка.

— Да, по крайней мере, он так утверждает.

— И что, он запомнил, как выглядели те трое? — посыпались от Широковой вопросы. — Во что они были одеты?

— Вот этого мы пока не знаем, — призналась я. — Мы же не поверили ему. Я не стала его даже слушать и отправила в часовую мастерскую. Кстати, ему давно уже пора вернуться оттуда.

— Может, мне его встретить? — видимо, желая узнать все быстрее других, тут же предложила Маринка.

— Не стоит, — ответила я. — Вы все равно не встретитесь, ты же знаешь, какими подворотнями он ходит. Подождем его здесь, а потом обо всем расспросим. Жаль, что мы не сделали этого сразу, когда он сам пытался нам все рассказать.

— Видя ваш интерес к этому случаю, — осторожно заговорил Кряжимский, — могу предположить, что вы, Ольга Юрьевна, подумываете о том, чтобы поместить и в нашей газете статейку об этом. Я прав?

— Абсолютно. К тому же, если мы этого не сделаем, наш рейтинг поползет вниз, точнее, вообще сойдет на нет. Мы и так сократили тираж до минимума. Это уже становится опасным. Если так и дальше пойдет, то вскоре нам придется закрыться. А здесь настоящая сенсация, и за нее нужно хвататься. К тому же, мы ведь не можем отставать от остальных журналистов и плестись в хвосте. Я вам этого просто не позволю.

— Совершенно с вами согласен, — кивнул Сергей Иванович. — Этот вопрос беспокоит не только вас. Я уже не один день ломаю голову над тем, как помочь газете. Просмотрел другие печатные издания, лично побеседовал с потребителями и пришел к выводу, что наша газета потеряла былую популярность по одной-единственной причине — она перестала быть отличной от других. Но ведь чтобы отличиться чем-то, — продолжил свою мысль Сергей Иванович, — нужно полностью сменить имидж газеты…

— Или просто наполнить ее сенсационными материалами и тем, что будет действительно интересно читателю, — закончила я за него.

— Так может, нам стоит не только описать этот случай, но еще и найти воришек? — хитро посматривая в мою сторону, осторожно предложила Маринка. — И материал для статьи эксклюзивный появится, и денежки найдем.

— Последнее, полагаю, тебя интересует больше всего, — поняв к чему она клонит, заметила я.

Маринка только рассмеялась:

— Ну да, а кто же о них, зелененьких, не думает? И потом, наверняка за раскрытие этого преступления нас ждет какая-нибудь награда. Неужто вы об этом не думаете? Вот уж не поверю.

— Я думаю только о газете, — не желая присоединяться к мнению Широковой, сказала я.

— Угу, — кивнула Маринка, улыбаясь. — Вот только, подруга, одно другому не мешает. Помнится, ты еще вчера жаловалась на устаревшее оборудование, которое не плохо бы заменить. Или, думаешь, тебе его кто-то просто так, за красивые глазки подарит?

— Если рассудить логически, Мариночка совершенно права, — встал на ее сторону Кряжимский. — Нам следует обдумать мысль о начале собственного журналистского расследования. Выгода тут очевидна при любом раскладе. Во-первых, — возможность получить дополнительные деньги на замену оборудования, во-вторых, шанс опередить остальные СМИ. А это, как вы сами понимаете, сразу скажется на популярности нашей газеты.

— Ну, не знаю, — засомневалась почему-то я в успехе. — А вдруг мы только потратим время, но так никого и не найдем? Если уж все менты Тарасова за этими воришками охотятся и никак поймать не могут, как это получится у нас? Я вообще планировала только описать случившееся, так сказать, глазами Ромки, и не более.

— Ну вот, ты, как всегда, идешь на попятную и все усложняешь, — заворчала на меня Широкова. — Может быть, лучше дождемся Романа и обо всем его хорошенько расспросим? Ты сама сказала, что он все видел, а это уже плюс — у нас, в отличие от милиции, есть живой свидетель.

— Ага, свидетель-сказочник, — устало вздохнула я, прекрасно зная, что отличить в Ромкиной истории правду от вымысла можно лишь при помощи детектора лжи, а его у нас пока нет. Действительно, надо обновлять оборудование.

— К тому же, лично я считаю, что Сергей Иванович прав: нам давно уже пора коренным образом менять лицо газеты. Почему бы, к примеру, не попробовать выпускать издание для молодежи? Могли бы писать в ней про всякие рокерские группировки, гастроли различных групп в нашем городе, про футбол, про те же преступления, совершенные молодыми ребятами. Знаете, сколько народа тогда нашу газету читать начнет? — многозначительно взмахнув руками, с гордостью за себя закончила свою речь Маринка.

— Представь себе, догадываемся, — устало вздохнув, ответила я, затем сделала небольшую паузу и продолжила: — Ее не будет читать никто.

— Почему? — очень удивилась такому заявлению Широкова.

— Потому что таких газет сейчас целая куча — выбирай, не хочу, — пояснила я ей. Мы сумеем только создать нечто похожее на то, что уже есть. Нет уж, дорогие мои, менять что-то кардинально не имеет смысла, нужно заниматься привычным делом.

— Пожалуй, вы снова правы, — высказал свое мнение Кряжимский. — Но, Ольга Юрьевна, как же тогда быть? Ведь даже описав это ограбление, о котором все сейчас говорят, мы все равно не сможем выделиться, тогда как доведя расследование до конца, получим шанс вырваться вперед. Вот тут я с Мариночкой совершенно согласен.

— Хорошо, может быть, вы и правы, стоит попробовать, — теперь уже окончательно сдалась я, мысленно вспоминая народную мудрость: «Попытка не пытка». Попробуем, может, что и выйдет.

Наш курьер с задания вернулся не скоро. Как я и подозревала, он успел попутно с ремонтом часов переделать и свои собственные дела. Когда же, наконец, он появился в редакции, порядком уже изнервничавшаяся Широкова буквально налетела на него и, схватив за ухо, командным тоном спросила:

— Ну и где тебя носило, шельма ты эдакая? Ты разве не знаешь, что сейчас рабочий день?

— Ой, кто бы говорил, — негромко заметила я, усмехнувшись. Я сидела за столом с чашкой сваренного недавно Маринкой кофе. Широкова готовила кофе лучше любого профессионала, умудряясь сделать его настолько вкусным, что устоять и отказаться от чашечки этого ароматного напитка просто не представлялось возможным.

— Мы тут тебя, понимаешь, всем отделом дожидаемся, — продолжала между тем читать Ромке нотации Широкова. — И когда только у тебя детство кончится, и ты начнешь вести себя, как нормальный взрослый человек?

Ромка, так и удерживаемый пока Маринкой за ухо, молчал, морщившись и корча кислые мины. Пару раз он даже попробовал дернуться, но вырваться из цепкой руки своей коллеги не смог.

— Откуда я мог знать, что я вам нужен? — попытался хоть как-то оправдаться курьер. — Я ведь почти весь день ничего не делаю, что толку-то просто так сидеть?

— Поговори еще у меня, — подтолкнув Ромку к стулу и, наконец, отпустив его ухо, фыркнула Маринка. Беря на себя руководящую роль в редакции, она важно продолжила: — А ну, садись и рассказывай, что ты там у банка видел.

— Так я уже все рассказал, — потирая покрасневшее ухо, ответил Ромка, поморщившись. Затем он улыбнулся и не побоялся добавить: — Это вы, мадам, кажется, опоздали, а еще на меня бочку катите.

— Мадмуазель! — поправила его Маринка.

— Господи, как вы разговариваете, — не выдержав, вздохнула я. — Такое ощущение, что я нахожусь не в редакции газеты, а на каком-то рынке.

— Я изъясняюсь так, чтобы он мог меня понять! — тут же нашлась Маринка.

— Ладно, не буду вам мешать, — предоставила я Маринке свободу действий. С тем, что она с Ромкой давно уже нашла общий язык, не поспоришь.

— Итак, вернемся к старому, — расхаживая по офису, как птица секретарь по своей клетке, заговорила вновь Широкова. — Ты был у банка, где ограбили инкассаторов? Так?

— Так, — кивнул в ответ Ромка. — Мы там с ребятами мяч гоняли.

— И ты видел все во всех подробностях? — выпытывала Маринка.

— А что там было видеть: налетели, как саранча, вырвали из рук мешки — и были таковы. Прямо как в кино.

— Ты запомнил, как выглядели эти ребятки? — спросила о главном Маринка.

— Ну, так… — выписав рукой какой-то крендель в воздухе, неопределено ответил Ромка. — В общих чертах.

— Ладно, сгодится и в общих, — согласилась Маринка и предложила ему описать воришек. Сама же расположилась на стуле поудобнее. Мальчик начал вполне банально:

— Ну, обычные вполне ребята, в кепках. Девица, правда, рыжая, коротко стриженная. Все были в черных очках с круглыми стеклами. Одеты просто — в широкие штаны и майки навыпуск. — Ромка вздохнул и замолчал.

— И это все? — изумилась Широкова.

— Все, — ответил Ромка не понимая, чему удивляется Маринка.

— А где же описание внешности, особые приметы? Неужто ты ничего не видел? — негодовала Маринка, — а еще про сенсацию что-то говорил…

— Ну, я не умею так талантливо, как ты, описывать людей: чувственный рот, сногсшибательная фигура, — Ромка принялся говорить в Маринкиной манере и даже очень похоже изобразил восхищение, какое появляется у нее на лице при очередной влюбленности.

Маринка же на это обиделась. Схватив лежащую на столе кипу бумаг, она со всей дури опустила ее Ромке на голову.

— Не смей меня передразнивать, ты, орангутанг! — зло процедила она. — Тебе вот, с твоим обезьяньим интеллектом, даже наблюдение поручить нельзя, элементарных вещей не замечаешь.

— Прекратите ссориться, — потребовала я. — Давайте вернемся к нашему происшествию. Ромочка, постарайся, пожалуйста, все еще раз вспомнить. Может, ты заметил у кого-то из ребят татуировки? Или в руках у них что-то было…

— А что у них должно было быть? — не понял меня Роман.

— Ну, не знаю, сумки, рюкзаки, — начала перечислять я.

— Точно, были рюкзаки, — спохватился Ромка.

— У всех?

— Да, — кивнул курьер. Девка спереди его прицепила, а у парней они за спиной, кажется, были.

— А при чем тут рюкзаки? От них-то какой толк? — не понимая, зачем я вообще об этом спрашиваю, возмутилась Маринка.

Зато меня прекрасно понял Кряжимский:

— Наличие рюкзаков указывает на то, что ребята, скорее всего, имели с собой сменную одежду. Оторвавшись от преследования, они быстро облачились в нее и растворились в толпе.

— А это хорошо или плохо? — наивно поинтересовалась Маринка.

— Для тех, кто их ищет, плохо, — вздохнув, ответила ей я. — Так мы просто лишаемся возможности проследить весь их путь.

— Почему? — все еще не понимала Широкова. — Тарасов — не деревня какая-нибудь, люди везде есть. Наверняка кто-то заметил тройку на роликах.

— Вот именно — на роликах! Но стоило их снять… — встрял Кряжимский.

— И переодеться, — добавил Ромка.

— Ой, только не говорите, что вы уже передумали заниматься поиском преступников, — усмехнулась Широкова, между тем слегка настороженно посматривая на нас. — Не таких еще находили и этих найдем.

— Сильно сомневаюсь, — вздохнула я, понимая, что все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Разумеется, я прекрасно понимала, что сенсация нашей газете жизненно необходима, но и тратить время на бесполезную работу тоже не очень хотелось. А именно такой мне и казалось запланированное нами ранее расследование. Не знаю, почему, но что-то никак не давало мне решиться на этот шаг и согласиться с Широковой, а потому я попробовала перетянуть на свою сторону и всех остальных. Не совсем уверенно я сказала:

— Не вижу смысла в том, чтобы даже начинать это расследование. Ведь очевидно же, что у воришек все было тщательно продумано и спланировано. Мы наверняка зайдем в тупик, даже не сдвинувшись с места.

— Ладно, не хочешь, как хочешь, я поговорю с Виктором. Вот увидишь, что мы непременно с ним что-нибудь откопаем про этих ребяток.

— А кстати, где у нас Виктор?

Все давно уже привыкли, что нашего фотографа не слышно, а порой и не видно — так бесшумно он появляется и уходит. Потому, убедившись, что Виктора и в самом деле нет, я удивилась.

— Он разве не на рабочем месте?

— Конечно, на рабочем, — вступился за своего друга Ромка. — Просто сидит у себя в каморке, фотоаппарат ремонтирует. Вы же его не приглашали подняться.

— Ах да, верно, — спохватилась я. — Про него-то мы и забыли совсем.

— Ну так что, — продолжала настаивать на своем Широкова, — вы соглашаетесь начать расследование, или мне делать это самой? Здесь как-никак живые деньги замешаны.

Я повернулась к Маринке и, удивленно приподняв брови, сказала:

— Странно, а я ведь была почти уверена, что мужчин ты любишь больше, чем деньги. Неужели я до сих пор заблуждалась?

Маринка гордо вскинула голову и с улыбкой на ярко-розовых губах — по-моему, у нее опять была новая помада — произнесла:

— А все потому, что вы делали выводы, основываясь лишь на своих домыслах. Поинтересовались бы моим мнением, я бы сразу ответила, что больше люблю деньги.

— Врет она все, — хихикнул Ромка. — Просто сейчас все мужчины любят деньги, а значит, чтобы привлечь мужика, эти самые деньги нужно иметь. Тут одно с другим тесно связано, и Марина это знает.

Маринка, думая, что этого никто не заметит, цыкнула на Ромку и взглядом дала ему понять, что он за свои слова поплатится. Она поспешно перевела разговор на другую тему:

— Ну что, отправляемся собирать информацию о грабителях-роллерах? Нужно готовить статью в номер, а того, что нам рассказал Ромка, явно недостаточно.

— Хорошо, будем считать, что ты всех убедила, — сдалась я на этот раз, видя, что никто, кроме меня, не сомневается в успехе. — Попробуем что-нибудь выяснить, тем более, что материал давать в печать все равно придется.

— Ну вот так бы сразу, — обрадованно хлопнула в ладоши Маринка. — Значит, я иду за Виктором, и отправляемся в путь?

Я согласно кивнула. А Широкова, весело приплясывая, заторопилась к двери. За ней следом поспешил и Ромка. Только мы с Кряжимским остались на месте, понимая, что на сборы наших коллег уйдет как минимум минут двадцать. Торопиться пока некуда, да и очередной выпуск новостей по «Эху Москвы», который выйдет через пять минут, послушать не помешает.

Я поправила антенну, чуть-чуть прибавила звук и приготовилась слушать информацию добытую репортерами. Я ожидала, что криминальные новости будут в самом конце выпуска, но, видно, ограбление банка так взбудоражило город, что журналисты преподнесли это событие как новость номер один.

— Несколько часов назад на улице Кирова произошло ограбление одного из крупнейших банков — «Волга-транс». Несколько тысяч долларов было похищено прямо из рук инкассаторов. По словам очевидцев, кража была совершена тремя молодыми людьми, катающимися на роликах. Вероятно, преступление было спланировано заранее. На данный момент преступников обнаружить не удалось. Милиция проверяет все близлежащие районы и пытается установить личности грабителей. Работники следственных органов просят всех, кому что-либо известно о происшедшем, позвонить по телефону 02.

— Не думаю, что милиции удастся что-то обнаружить, — убавив звук, произнесла я, когда ведущая перешла к экономическим новостям.

Я соскользнула с подоконника и направилась в свой кабинет, чтобы взять сумочку, а затем сразу же спуститься в машину. Сергей Иванович тоже встал, выключил свой компьютер и не спеша засеменил к выходу, где давно уже должны были поджидать нас Ромка, Виктор и Маринка. Последние, судя по голосам, давно уже толпились под окнами редакции, что-то живо между собой обсуждая. Хотя, наверное, они просто ссорились.

Через несколько минут мы с Сергеем Ивановичем также спустились вниз, и все стали загружаться в мою машину.

Место водителя занял Виктор. Вообще-то я сама неплохо вожу машину, но, если мы куда-то отправляемся всей редакцией, я уступаю свое место нашему фотографу. Мне нужно поразмышлять, не отвлекаясь на дорогу.

Все заняли свои места, и мы тронулись в путь.

Добравшись до места происшествия, мы припарковали машину на стоянке для работников и клиентов банка, не найдя для нее более подходящего места, и отправились собирать информацию, которая бы позволила нам восстановить весь ход событий и, возможно, навела бы нас на след воришек. На данный момент — а после кражи прошло уже часа четыре — у банка все было вполне спокойно и тихо, трудно было даже поверить, что не так давно здесь из рук инкассаторов вырвали огромную сумму денег.

Выйдя из машины, я первым делом обвела взглядом округу, пытаясь определить, из каких магазинов и домов можно было наблюдать налет на инкассаторов. Почти сразу мне на глаза попался киоск «Роспечати», расположенный на пересечении улиц Кирова и Столичной. Он стоял лицом к банку, так что продавщица наверняка все видела. Именно к ней я и решила подойти. Взяв с собой Сергея Ивановича я не спеша направилась к ларьку. Маринка же предпочла остаться с Ромкой и Виктором.

Люди по-разному реагируют на журналистов. Но этой продавщице еженедельно приходилось иметь дело с продуктом нашего труда, а потому я надеялась, что нам удастся расположить женщину к себе.

Довольно быстро достигнув ларька, я склонилась к открытому стеклянному окошечку и, заглянув в него, сказала:

— Мы — журналисты газеты «Свидетель». Разрешите задать вам несколько вопросов?

В ту же минуту продавщица покинула свой киоск и вышла к нам. Это была женщина средних лет, с очень выразительными крупными глазами, четко очерченными губами и немного острым, напоминающим клюв носом. Одета она была неброско — в легкий сарафанчик с рисунком в мелкий цветочек и открытые босоножки. Волосы были собраны на затылке и закреплены заколкой в виде цветка.

Женщина оценивающе посмотрела на нашу парочку и с легкой улыбкой, по которой сразу можно было понять, что мы не первые, кто беспокоит ее сегодня по делу ограбления, спросила:

— Нужна сенсация для газеты?

— Не совсем, — улыбнувшись, ответила я ей и сразу пояснила: — Сенсацию мы как раз нашли, теперь ищем подробности.

— Ну, тогда вы немного опоздали, — все так же приветливо продолжила дама. — Здесь вашего брата уже столько побывало, что все подробности, какие только были, давно выяснили. Что ж вы так поздно-то? В вашей профессии так нельзя.

— Так получилось, — уклончиво ответила я. — Вы можете что-нибудь поведать нам о сегодняшнем нашумевшем деле? Я имею в виду ограбление банка.

— Кое-чем помочь могу, — призналась женщина. — Я само ограбление не видела, занята была. Но потом слышала от зевак, что да как случилось, да и с милицией тоже пришлось пообщаться. Не знаю только, достаточно ли этого для вашей газеты.

— Мы вам в любом случае будем очень благодарны, — приготовившись слушать, ответила я.

Женщина принялась все красочно описывать, не забывая при этом сопровождать описание событий собственными комментариями. Мы с Кряжимским слушали ее молча, не перебивая.

— В общем, произошло все утром, банк едва открылся и приступил к работе. Я как раз обслуживала очередного покупателя, вдруг услышала какой-то шум в той стороне. Затем завыли милицейские сирены, в инкассаторскую машину запрыгнули несколько человек и куда-то понеслись. Я сначала решила, что они просто торопятся, но когда увидела толпу, да выскочивших из самого банка охранников, поняла: что-то случилось. Честно признаюсь, что не удержалась и, отпустив покупателя, закрыла ларек и поспешила к прохожим. Они что-то живо обсуждали. От них-то и узнала, что трое ребят на роликах выхватили у инкассаторов мешки с деньгами, а одного даже свалили. Его потом вроде бы даже в больницу возили, но я сама этого не видела.

— А преступников вы случайно не рассмотрели? Они ведь какое-то время катались здесь на роликах, — решила поинтересоваться я.

— Только в общих чертах, специально-то ведь каждого прохожего изучать не будешь, — вздохнув, ответила женщина. — Я и подумать не могла, что такие обычные на вид ребята могут что-то подобное выкинуть. И куда только их родители смотрят! И ведь одеты не бедно, наверняка особой нужды в деньгах не испытывают, а вот воруют, да еще как — по-крупному.

— Вы так и не сказали, как они выглядели, — поняв, что личными соображениями о юных преступниках женщина может делиться часами, вернула я ее к интересующему меня вопросу.

— А, ну да, — кивнула та и сразу продолжила: — Девушка была какой-то неестественно рыжей. Стрижка короткая, глаз не видно из-за очков. В очках, кстати, все были. Губы у нее были накрашены ярко. На девушке была майка, причем явно мужская, на груди рюкзак, кажется, темно-синий. На руках — деревянные браслеты.

— Она была в брюках? — стал уточнять Кряжимский.

— Да, в широких, сшитых из легкой ткани. На коленях какие-то штуки, не знаю, как они называются, но их надевают, чтобы уберечь ноги при падении.

— Мы поняли, — кивнула я. — А что касается молодых людей?

— Да примерно в то же самое были одеты и они: такие же темно-серые майки с какими-то аляпистыми рисунками, рюкзаки за плечами, штаны-шаровары, как я их называю. У одного даже в клеточку. Правда, на коленях у них ничего не было. И все в очках и кепках с козырьками, лиц не разобрать.

— А вы не заметили, насколько полными были их рюкзаки? — немного подумав, спросила я. — Могли ли в них быть обувь и одежда?

— Да кто ж знает? Может, и были, я на рюкзаки вообще внимания не обратила.

— А татуировки? У кого-нибудь из троих они были? — задала я новый вопрос, впрочем, не слишком надеясь получить на него ответ.

— Н-нет, — немного задумавшись, протянула женщина. — Кажется, не было.

— В таком случае, будьте добры, ответьте еще вот на какой вопрос, — немного опередил меня Кряжимский. — В какую сторону укатили воришки, вырвав из рук инкассатора мешки с деньгами?

— В ту, — не задумываясь, женщина указала в левую сторону. — Из разговора милиции я уже потом слышала, что они сначала мчались по многолюдному тротуару, а затем свернули в парк. Парк милиция сразу же окружила, перекрыв все входы и выходы, но сколько ни искали их там, так и не нашли. Как сквозь землю провалились. Но ведь не могли же они испариться!

— Не могли, — согласилась я с женщиной, про себя думая о том, что они вовсе не испарились, а просто, скорее всего, переоделись и, не вызывая более никакого подозрения, преспокойно покинули парк, нагло пройдя мимо все той же милиции. Деньги похитители могли где-то спрятать. Вернулись они за ними позже, когда все успокоилось и парк оставили в покое.

— Какой парк находится ближе всего к банку? — оставив на время размышления, спросила я у Кряжимского.

— Хотите в него заглянуть? — догадался наш старейшина.

Я молча кивнула, затем поблагодарила женщину за помощь и, вновь повернувшись к Сергею Ивановичу, добавила:

— Могу предположить, что в такую жару в парке должно было быть много народа, а это значит, кто-то обязательно видел роллеров и заметил, в каком направлении они двигались. Там-то и нужно искать брошенную ими одежду.

— И что это нам даст? — не понял ход моей мысли Кряжимский.

— Пока еще не знаю, но я вспомнила фразу из какого-то детектива: один из сыщиков говорит, что преступники сейчас так самоуверенны, что порой, совершив убийство, снимают перчатки и бросают их прямо на месте преступления. Полиции же остается только вывернуть перчатки наизнанку и идентифицировать искомого по оставленным отпечаткам пальцев. Возможно, и нам удастся сделать то же самое.