После дождичка в четверг

Светлана Алешина, 2002

«…– Эй! – неуверенно позвала я и осеклась. Маринка тоже молчала. Подождав реакции от женщины и не дождавшись, мы с Маринкой, очень крепко взявшись за руки, подошли ближе. Женщина была мертва. Сомнений не осталось, когда я разглядела слева во лбу маленькое черное отверстие. Женщину застрелили. – Мама, – прошептала Маринка, – это же… – Спокойно, – сказала я. – Тихо и спокойно. Не будем психовать. – И не собиралась, – дрожащим голосом заверила меня Маринка, отпустила мою руку и отошла на шаг назад…»

Глава 3

— Молчим, — с готовностью покивала Маринка. Но майор сурово посопел, глядя на нее, и Маринка, потупившись, что-то еле слышно заворчала.

— Значит, так, девки! — майор Здоренко откашлялся. — Я вас знаю не один день и, к сожалению, не один месяц. Но лучше бы никогда вас не знать, проще жилось бы.

— А… — что-то попробовала возразить Маринка, но тут же напоролась на громкий рев майора.

— Молчать!

— Молчу, — быстро проговорила она.

— В общем, так. — Майор достал из пачки сигарету и принялся быстро-быстро разминать ее в своих толстых красных пальцах. — В ваши слова я верю, и своим глазам верю тоже. Что получается: был труп и вот его нет. И следов нет, и доказательств его существования тоже нет. Есть свидетельские показания из сравнительно надежного источника. Даже из двух источников. Майор бросил взгляд на Маринку, прикурил, помолчал и затем обвел нас обеих таким же колючим взглядом. Мы с Маринкой похвально молчали и новых причин поорать на нас не давали. Может быть, майора это и огорчило немного. Он угрожающе посопел и продолжил:

— Вопрос: что делать?

Здоренко снова обвел нас взглядом.

— Отвечаю: ничего, — четко заявил он. — То есть вообще! Без факта, без вещественного доказательства, то есть — без наличия трупа, никто не возьмется расследовать это дело. Нет трупа — нет убийства. Такова юридическая коллизия и следственная практика. Если бы женщина, которую вы определили как труп, была вам известна, то можно было бы попытаться провести расследование по факту пропажи человека. Но мы даже этого не можем сделать, потому что вы ее не знаете. Ваша задача: забыть обо всем и ждать. Может быть, где-то вынырнет ваш труп, вот тогда я вас вызову, и вы начнете давать показания. А пока продолжайте прежнюю жизнь. Что неясно?

— То есть вы хотите сказать, что никаких мер принимать не будете? — спросила я, не веря своим ушам.

— Абсолютно, — кивнул майор.

— Но как же так? — воскликнула Маринка. — А…

— Знаешь что, Широкова! — свирепо рявкнул майор Здоренко. — Ты что, хочешь, чтобы надо мной ржало все управление?! Будто я поверил двум бабам и начал гнать волну? Да верю я вам, верю… может быть… Но где труп? Где доказательства его существования? Вот ты, Широкова, в летающие тарелки веришь?

— Это… это в НЛО, что ли? — удивленно переспросила Маринка и с опаской оглянулась на меня.

Вопрос майора настолько не вязался со всем, что мы о нем знали, что заподозрить некоторый… как бы это сказать помягче… сдвиг по фазе можно было запросто.

— Ну да, наверное, — осторожно сказала Маринка, понимая, что майор ожидает ответа на свой вопрос, а с этим делом тянуть опасно.

— Наверное! — крикнул он. — Хорошо сказала! А вот есть люди, которые очень даже верят. И гоняются за ними по всей стране. Тарелок нет, а верящие в них есть. И что получается?

— Вы что?! — не выдержала я и даже подалась вперед. Мне плевать, что он такой страшный, я заподозрила, что меня хотят обидеть. И хотя еще не поняла как, но уже была готова сопротивляться. — Вы намекаете, что у нас галюники, что ли, случились?

— Ни на что я не намекаю! — майор сбавил напор и на секунду отвел глаза. — В общем, некогда мне тут с вами лясы точить. От пэпээсников я вас отмазал уже, но больше с этой новостью нигде не светитесь. Останетесь в дураках. Или в дурах, не знаю, как правильно сказать. Ты, Бойкова, редактор, должна знать, как там…

Майор замял сигарету в пепельнице и махнул нам рукой:

— Пока, девки, продолжайте отдыхать. Выметайтесь!

— Ничего себе! — воскликнула Маринка. — Какой может быть отдых? Какой отдых? Да я теперь и уснуть не смогу от таких страхов! Мне теперь везде покойники будут мерещиться!

— И как это «выметайтесь»? — тихо спросила я.

А Маринка тут же озвучила мою реплику почти на максимум, придав ей немного другой смысл:

— Почему мы должны выметаться? Мы еще ничего не поняли? — крикнула она. — Я лично никуда не пойду, так и знайте!

— Подождите, товарищ майор, — поспешила разрядить атмосферу я, заметив, что шея Здоренко начинает что-то слишком резко багроветь. — Я поняла все, что вы сказали. Но вы-то нам верите, скажите честно?

— Я? — майор словно споткнулся о мой вопрос, снова достал из кармана пачку сигарет и почесал ею у себя за ухом. — Да верю, наверное. Кажется мне так… даже не знаю… — замямлил он, что производило совсем уж странное впечатление. — Ты, Бойкова, еще ни разу не попадалась на откровенном фуфле. Ну, то есть я хотел сказать — на дезе.

— Спасибо, — с достоинством поблагодарила я.

— Пожалуйста, — буркнул майор.

— Ну тогда помогите нам. Да и себе заодно. Неофициально. И никто над вами смеяться нее будет, — сказала я.

— Да! — поддержала меня Маринка.

— Это как еще? — майор нахмурился и внимательно взглянул на меня. — Что за частный сыск ты мне предлагаешь? Я такой хренью не балуюсь. Это ваша епархия, вот сами в ней и копошитесь.

— Никакого сыска! — честно заверила я. — Просто позвоните местному участковому и попросите его узнать: может быть, пропала какая-то женщина и…

— Бойкова! — прервал меня майор. — Даже если ее убили час назад или два, никто сейчас не скажет, что она пропала. Не заметят просто, ты это пойми! Нужно подождать день или два. А лучше три — это вернее.

— Ну позвоните, товарищ майор, — засюсюкала Маринка, — ну что вам стоит… А мы больше не будем вас беспокоить, честно-честно! Ну, пожалуйста…

Майор сердито посопел и вытащил из кармана свой сотовик.

— Черт с вами! — сказал он. — Но имейте в виду, сейчас звоню, но больше ко мне не обращайтесь по этому делу ни завтра, ни послезавтра.

— Не будем, — заверила Маринка, — тем более что вы сказали, что лучше всего узнавать на третий день…

— Что? — майор даже прекратил набирать номер и вытаращился на Маринку так, словно она только что показала ему кобру из-за пазухи.

— Шучу, — быстро зашептала Маринка, — шу-чу!

— Я те пошучу, Широкова! — погрозил майор и, фыркая и отплевываясь, набрал нужный номер. — Я те так пошучу… Алло! Кто это? А… привет. Здоренко… Ну как ты? Серьезно? И моя тоже. Сговорились, рептилии…

Пока майор Здоренко вылавливал по телефонам местного участкового, хотя, наверное дойти до него пешком и озадачить лично было бы быстрее и проще, мы с Маринкой сидели тихо, молча и даже старались дышать пореже. Не знаю, как Маринка, а я уж точно. С майором Здоренко всегда было сложно разговаривать, а уж своими взбрыкиваниями он мог напугать любого, я думаю.

— Какой твой телефон? — вдруг быстро спросил майор Здоренко, отвлекая меня от мыслей.

Я так же быстро автоматически назвала номер своего сотовика.

— И пусть отзвонится моей секретарше по этому номеру, — сказал майор своему собеседнику. — Лады? Пока.

Майор закончил разговор, положил телефон в карман и брюзгливо проворчал:

— И вам пока. Сваливайте отсюда к чертовой матери, надоели вы мне. Обе.

Ничего не оставалось сделать, как свалить и, разумеется, поблагодарить майора за совет и доброе участие.

Мы с Маринкой вышли из машины, переглянулись с топтавшимся около киоска шофером и направились к моей «Ладе».

— Что делать-то будем? — спросила меня Маринка.

— А что делать? Мы с тобой в кафе собирались, кажется, — вспомнила я. — Вот сейчас и поедем посмотрим.

— На что посмотрим? — с подозрением спросила у меня Маринка и заоглядывалась.

— Какие кафе бывают на свете, — буркнула я.

Маринка успокоилась, промолчала, мы сели в «Ладу» и уехали из этого места. Все-таки, скажу я вам, хоть после дождика на пляже народу и меньше, но… Лучше бы мы сюда и не приезжали вообще. Проще бы жилось.

Мы покрутились в моей «ладушке» по улицам города, никакого кафе, удовлетворяющего нашему настроению, не нашли и поехали ко мне домой.

— Завтра поедем на пляж? — тихо спросила меня Маринка, когда мы уже подъезжали и даже можно было разглядеть мои окна.

Вот она всегда так: самые свои дурацкие вопросы умудряется задавать в самое неподходящее время. А если бы я врезалась от неожиданности в столб какой-нибудь?

— Завтра будем работать! — неприязненно заявила я. — А пляжи и прочие развлечения — в выходные дни! Ясно?

— Куда яснее, — вздохнула Маринка. — Я просто так спросила, думала, что тебе захочется. А у самой даже желания не было. Вообще.

Мы приехали ко мне домой, зашли и только успели раскидать свои вещи по углам, как зачирикал мой сотовик.

— Да! — ответила я, выхватывая его из сумки и делая Маринке знак помолчать.

— Это капитан Кузнецов, участковый из Затона. Майора Здоренко я могу услышать? — голос капитана был каким-то испуганным, он, наверное, редко когда звонил таким людям, как наш майор, и заметно волновался.

— Подождите секундочку, — казенным голосом ответила я и махнула рукой на захрюкавшую Маринку.

Маринка зажала рот рукой и присела на пол, сотрясаясь от смеха. Вот всегда она так: момент очень, можно сказать, серьезный, а ее на хи-хи пробило. Безобразие.

Я повернулась к Маринке спиной, чтобы не рассмеяться самой, глядя на нее, и проговорила:

— Товарищ майор занят, он просил меня принять ваше сообщение. Обнаружили кого-нибудь пропавшего?

— Нет, не обнаружили, — ответил капитан. — Я прошелся по всем проблемным домам, и все там нормально. Никакие приезжие или постоянные жильцы никуда не пропадали. Все на месте или известно где. Короче, все нормально.

Маринка затолкала меня в спину, и я повернулась к ней.

— Машина! — громко прошептала она.

Поняв намек, я кивнула и спросила:

— А что известно по машине?

Капитан на той стороне радиоволны затаился. Про машину он слышал в первый раз, потому что мы совсем забыли сказать о ней майору Здоренко, и он, конечно же, ничего не говорил про нее участковому.

— Это какая же машина? — наконец спросил капитан. — Не понимаю, о чем вы говорите.

Я на секунду замялась, но потом, имея уже немаленький опыт по руководству и пусканию пыли в глаза — только когда очень нужно и только по делу! — сделала вид, что проверяю какие-то записи.

— Вот у меня тут в сводке записано, что приблизительно в пять часов вечера от поселка отошла машина «Ауди» темно-синего цвета. Номер… — я сделала еще одну паузу и добавила задумчивым голосом: — Тут у меня почему-то записаны две разные цифры, наверное, показания свидетелей расходятся. — Я замахала рукой Маринке, требуя произнести номер, который я-то уж точно забыла, а вот она, помнится мне, старательно пыталась заучить.

Маринка открыла рот, потом изо всех сил зажмурилась, защелкав в воздухе пальцами, набрала полную грудь воздуха и выпалила:

— Триста восемьдесят один! — И тут же добавила тише: — Или восемьсот тридцать один.

Я повторила оба номера капитану и добавила, что «Ауди» уехала в сторону города.

— Да, конечно же, известна мне эта «Ауди»! — радостно воскликнул капитан. — Я хорошо знаю и машину, и ее хозяина. Номер, кстати, все-таки восемьсот тридцать один. Хозяин — брат одного из наших жителей. Он часто приезжает, и ничего необычного тут нет. Если хотите, могу вам даже дать на него развернутую информацию.

— Минутку, пожалуйста, я запишу, — сказала я, села на пол, положила себе на колени сумку, на сумку свой блокнот, вооружилась ручкой и сказала: — Диктуйте.

Капитан и продиктовал. Я записала все, что мне было сказано, и на этом мы попрощались с капитаном Кузнецовым. Отключив телефон, я перечитала свои записи.

— Ну что там? — лениво спросила Маринка и, ловко нагнувшись, выхватила у меня блокнот с записанной информацией.

Я встала и направилась в кухню.

— Ого! Ты решила машину поменять? А чем тебе «Лада» не нравится? — попробовала пошутить Маринка, топая вслед за мною.

— Это та самая машина, которая промчалась мимо нас, — нудно напомнила я. — Не помнишь, что ли?

— Ну еще бы! — хмыкнула Маринка. — Ты знаешь, я вот все думаю: а ведь кроме как на этой машине, труп не мог ни на чем другом уехать.

— Труп уехал на этой машине, — равнодушным усталым голосом повторила я. — Смешно.

— Ну я имею в виду, что его увезли. — Маринка даже немного обиделась на меня. — Ну ты меня поняла, и нечего за слова цепляться!

— Не мог наш труп уехать на этой машине, — терпеливо сказала я. — Не получается. Потому что машина нас обрызгала сначала, а труп мы нашли когда?

— Когда? — повторила Маринка.

— Потом, вот когда. Неувязка со временем получается, — объяснила я.

— Зато увязка с психикой! — прикрикнула на меня Маринка. — Все же ясно: сперва он убивает эту девушку, потом видит нас и пугается. И удирает.

— А потом внезапно становится отважным? — ядовито уточнила я.

— А потом, — важно заговорила Маринка, — он, проследив откуда-то со стороны, что мы ушли, подъезжает снова и увозит труп. Вот так! Если можешь, давай предлагай другую версию. А я послушаю. Не тарелки же ее унесли летающие!

Я промолчала. Понимала, что в Маринкиных словах резон, кажется, есть, но все равно ничего не сказала и начала собираться в ванную. После такого чудного отдыха, который нам выпал на сегодня, очень хотелось принять душ.

— Ну что? — Маринка разволновалась и, глядя, что я уже держу в руках халат и большое полотенце, поторопилась выяснить как можно быстрее все, что я думаю об этом деле: — Звоним майору Здоренко и рассказываем ему про машину? Пусть арестует этого… как его… — Маринка сунула нос в мой блокнот и прочитала по слогам: — Фе-до-то-ва.

— Ага, — ядовито произнесла я, — звоним. Специально для того, чтобы он сначала поорал, а потом ехидно начал спрашивать, на каком же таком основании ему производить этот арест. «Одна баба сказала!» — вот что проорет он в трубку и будет в принципе прав.

— Но ведь больше некому было спрятать труп! Как ты это не понимаешь? Конечно же, он, этот бандюга, погрузил труп в багажник и вывез.

— Сама додумалась?

— Нет, ты подсказала! — презрительно фыркнула Маринка. — Естественно — сама!

— Да ты же про машину-то вспомнила только потому, что я про нее участковому сказала, — возмутилась я. — Вспомнила и записала!

— Неправда! — выпалила Маринка, резко покраснев и еще больше заволновавшись. — Я еще тогда про нее подумала, на пляже.

— Но это же я записала все ее данные!

— Ну, записала. Да ты потому записала, что любишь все записывать. Ты же у нас бюрократ. Хотя нет, не так. Бюрократица, вот! — Маринка весело рассмеялась и встала перед дверью в ванную.

Я немного обиделась, но промолчала.

— Ладно, пусти, — попросила я. — Ты разве не поняла по разговору с майором, что он нам не поверил? Не знаю, что он подумал, но — не поверил. И это было ясно.

— Он думал, что мы его разыгрываем? — удивилась Маринка.

— Думаю, эта версия у него была третьей, — ответила я и отодвинула Маринку от двери.

Наконец-то я спряталась в ванной, но Маринка уже успела испортить мне настроение.

Через десять минут я вышла из ванной, закурила и села за кухонный стол. На столе уже стояли две чашки с кофе. Маринка молча отхлебывала из своей и водила карандашом по карте города, развернутой перед ней.

— А какие были две первые версии? — напомнила Маринка, что я спряталась от нее, не объяснив все до конца. — Например, то, что мы сошли с ума?

— Ты майора не знаешь? — усмехнулась я. — Его первая версия была наверняка та, что мы дуры и нам примерещилось, второй версией было, что нам примерещилось, потому что мы дуры.

— Сам дурак, — быстро ответила Маринка и замолчала, но не надолго. — Как ты думаешь, — спросила она, продолжая что-то выискивать на карте, — этот Федотов сразу поехал и куда-то выкинул труп? Если предположить, что он его и увез…

— Может, и сразу поехал, — равнодушно ответила я. — В ванной я уже обдумала этот вопрос, и у меня сформировалось свое мнение.

— Жаль…

Маринка вздохнула и отбросила карандаш в сторону. Он покатился по столу, докатился до края и упал на пол. Маринка не обратила на него внимания.

— Дорог из города слишком много, — вздохнув, сказала она, — если захочешь что-то срочно увезти и спрятать, то возможностей для этого предостаточно. Вон дорог сколько! И наверняка есть еще целая куча неотмеченных.

— А может, он уехал не сразу, — заметила я. — Сама подумай: куда он поедет? Риск-то какой! Средь бела дня везти труп по городу, когда каждую минуту могут остановить… Что-то я сомневаюсь!

Я закурила и замолчала. Маринка сразу же загорелась новой перспективой.

— Ты думаешь, труп до сих пор в машине? — восхищенно спросила она. — Вот это да!

— Если только он его не выбросил в каком-нибудь уединенном месте.

— Например? — Маринка свернула карту и отправила ее вслед за карандашом, буркнув небрежно: — Потом подберу.

— Ага, только не забудь.

— Труп все еще в городе… — повторила Маринка в задумчивости. — Куда его можно спрятать? Где бы я сама спрятала?

Она в задумчивости уставилась в потолок, а я — с интересом на нее.

Наконец Маринка хлопнула ладонью по столу:

— В заброшенных заводах! В долгостроях! В каменоломнях!

— А у нас разве есть каменоломни? — спросила я. — Это в каком же районе?

— Отстань! — Маринка соскочила с табурета и подошла к плите — ставить вторую порцию кофе. — Про каменоломни я сказала просто до кучи. Ты же меня поняла.

— Ну почти… В общем, можно предположить, — сказала я, — что машина сейчас где-то стоит и труп доныне в ней.

— Стихами заговорила, — отметила Маринка, — молодец! А теперь скажи тете Марине, где именно стоит эта машина?

Я пожала плечами.

— Да где угодно! Но в таком месте, чтобы ее нельзя было ни в чем заподозрить. Даже если хозяин подал заявление на угон, все равно при нахождении трупа сперва начнут допрашивать его. Больше ведь пока некого.

— И что же ты предлагаешь? — Маринка выключила горелки под турками и налила мне в чашку свежего кофе. — Звонить Здоренко? Да, так: позвонить и рассказать ему о наших соображениях.

Мне ее предложение понравилось.

— Сама звони! На сегодня я перевыполнила план по общению с майорами. Нет, нужно, наверное, — размышляла я вслух, — поехать к дому этого… — я заглянула в бумажку, — Федотова Геннадия Васильевича. И там посмотреть.

— А если мы там ничего не увидим? — Маринка села напротив меня и забарабанила по столу в ритме марша. — Если не будет ничего? Что тогда?

— Ну, подождем немного… А потом, думаю, нам придется утереться, как ни прискорбно это звучит, и вернуться домой, забыв навсегда и про труп, и про его исчезновение, — подвела я итог. — Больше не придумывается ничего.

— Забыть… хм… — проворчала Маринка, — забудешь тут, как же… Слушай, а вдруг этот самый труп взял сам встал и ушел, а? Такой бенц может быть? Но это я шучу…

— Я тебе пошучу… — погрозила я. — Я тебе так пошучу, что ты у меня визжать начнешь. Вот когда вернемся ни с чем, ляжем спать, я тебе и напомню твои слова про труп, который сам встал и ушел. А потом пожелаю спокойной ночи.

— Не смей! Не смей, слышишь? — Маринка заволновалась. — Я же ведь пошутила, пока еще светло!

— Ну ладно, ладно, — отмахнулась я. — Будем собираться?

— Будем.

Маринка вскочила и, посуетившись в кухне, вдруг вспомнила, что не была в ванной, и помчалась туда. Вот так она всегда.

— О-оль! — через минуту послышался ее крик из-за двери ванной комнаты.

— Что тебе? — откликнулась я, стоя в коридоре и одеваясь на выход.

— А ты точно не будешь так ночью шутить? — снова крикнула Маринка.

— Посмотрю на твое поведение, — пообещала я.