Подарок от нечистого сердца

Светлана Алешина, 2003

«…Макаров, вполуха слушая его, повернулся к тамаде и произнес: – Нужно пойти посмотреть, может, он жив еще. – Да какое там жив! – махнул рукой тамада. – Я видел, у него зрачки закатились. – Все равно, нужно посмотреть, – бросил Вадим и двинулся по коридору. Тамада, опасливо поежившись, двинулся за ним, а следом еще несколько человек. Стас, уже понявший, что случилось нечто, совсем невеселое, осторожно подошел к жене и тронул ее за плечо. Елена быстро повернулась, закатила глаза и, схватив мужа за руку, зашептала: – Человек в мужском туалете лежит, мертвый! – Какой человек? – только и спросил Асташевский. – Я же говорю, мертвый! – Елена, по ее мнению, дала исчерпывающий ответ. – А кто он? – тоже шепотом продолжал допытываться Стас. – Не знаю! Кажется, кто-то из молодежи! Тамада пошел в туалет и на него наткнулся…»

Глава 2

— Не обошлось, — грустно развел руками Асташевский, стоя на пороге Ларисиной квартиры.

— Увы, не обошлось, — со вздохом подтвердил и Макаров, стоявший рядом с ним.

— Сколько мы с вами не виделись? — с улыбкой спросила Лариса, приглашая обоих мужчин пройти.

— Года четыре, — припомнил Макаров. — Тогда случилась жуткая история…

— Да, я вас даже подозревала одно время, — еще шире улыбнулась Лариса.

Да, это действительно была жуткая история, пожалуй, одна из самых шокирующих в Ларисиной практике. Она в свое время прогремела на весь город — на одной из пригородных турбаз снимали так называемое «обнаженное кино», а проще говоря, снимали вживую убийства людей. Кроме того, на этой же турбазе действовал цех по переработке человеческого мяса. И даже Лариса вместе со своим мужем Евгением чуть было не были превращены в фарш. И тогда Вадим Макаров казался по ходу расследования Ларисе главным злодеем, но в конце концов выяснилось, что он совершенно ни при чем.

— Я еще помню, что мы с вами ездили к одному не совсем нормальному типу, — припомнила Лариса. — Тот, который бомжей держал на цепи…

— Да, теперь этот тип стал окончательно ненормальным, — мрачно заметил Макаров. — Короче, Фунин бомжей теперь не держит, потому что сам почти бомж. Вообще у них с Тамарой в жизни много перемен. Тамара повзрослела и остервозничала, а Борька просто спился. Кстати, он был на свадьбе. И его-то, между прочим, могут и подозревать. Но я к вам обращаюсь вовсе не для того, чтобы спасти его честное имя, а чтобы избавить свою семью от ненужных проблем.

— Нет, ну ты представляешь, Лара, — вступил Асташевский, усаживаясь в кресло, — какую все-таки свинью подложили молодым! Свадьба вся испорчена, а это ведь память на всю жизнь! Ну сама посуди!

— Ладно, давайте все по порядку, — сказала Лариса, и Макаров, переглянувшись с Асташевским, начал рассказ…

…Все время, в течение которого Макаров говорил, Стас уплетал пирожки, испеченные с вечера Ларисой и приготовленные, в общем-то, для семейного потребления. Однако присутствие большого и доброго Стаса сделало первоначальное их назначение невозможным. Это Лариса поняла уже с самой первой минуты пребывания Асташевского за их кухонным столом. Характерный блеск в глазах, появившийся у Стаса при взгляде на блюдо с выпечкой, не оставлял пирожкам ни единого шанса. Более того, он открыл бутылку вина, принесенную с собой, а также не отказался от ветчины с сыром, выставленных Ларисой вроде бы к вину. Ларисе оставалось только наблюдать за процессом чревоугодия. Огромное тело Асташевского представляло собой бездонную бочку, в которой могло исчезнуть, казалось, какое угодно количество еды.

— Итак, никто не признался в том, что знает этого человека, так? — спросила Лариса, когда Макаров, закончив рассказ, осторожно присоединился к Асташевскому в трапезе.

— Нет, абсолютно никто. Все только разводили руками. И сами молодые, и их друзья, и родственники.

— И даже персонал ресторана, — с трудом разлепляя жующие челюсти, добавил Стас.

— Что ж, это интригует, — сказала Лариса. — И, пожалуй, это решающий момент, который толкает меня на то, чтобы заняться этим делом.

— Да я заплачу, — тут же вступил Макаров.

— Это не главное, — остановила его Лариса. — Хотя и это тоже приятно. Но… за дела, в которых с самого начала многое ясно, я не берусь. Отсутствует загадка, а это неинтересно.

— Ох, женщины, женщины! — вздохнул Асташевский, отдуваясь после обильной трапезы. — В них самих — одна сплошная загадка, и они тоже любят загадки. Ларочка, а можно кофейку сообразить?

— Можно, — усмехнулась Лариса и пошла к кофейнику.

— Кстати, а где Евгений, почему его не видно?

— Он на работе. Я специально попросила вас прийти в десять, а не в девять. А то он бы на радостях отдал дань алкоголю, — Лариса кивнула на бутылку вина. — Не удержался бы, может, даже и на работу не пошел бы…

— Совсем мужа в ежовых рукавицах держишь, — вздохнул Стас.

— А ты что, не помнишь, как он пил? — воскликнула Лариса. — Ты что, хочешь, чтобы было все, как прежде?

Асташевский думал было возразить, потом неуклюже развел руками и пробормотал что-то нечленораздельное.

— Ладно, это к делу не относится, — сказала Лариса. — Вадим, фактура мне ясна. Теперь нужно переходить к персонажам. Желательно как можно подробнее, с именами, адресами, родом занятий.

— Да, огласите весь список, пожалуйста, — со вздохом произнес Асташевский.

Макаров вздохнул и стал загибать пальцы:

— Значит, так. Мы с Сашкой… С женой то есть. Потом, так сказать, сваты, то есть Карелины — Юра и… Вера, по-моему. Он — менеджер по компьютерам, она — врач или кто-то там еще, точно не знаю. Свидетели — друг Антона, Павел, они вместе учатся. Друзья их общие, они все на компьютерах помешаны. Невеста с подружками… Кто такие, это надо спрашивать у Юли, я не в курсе. Родственников целая куча, тети там, дяди… В общем, как обычно. Список могу представить. Потом знакомые. Стас с женой, — Макаров посмотрел на Асташевского. — Борис с женой… Еще одна пара, Кучины их фамилия, Денис и Светлана.

— Да, Светочка, чудная женщина, — вставил Асташевский. — Она за мной отлично ухаживала за столом.

— Кто о чем, а вшивый… — укоризненно взглянул на приятеля Макаров. — Ладно, дальше… А дальше у нас идут музыканты, четыре человека, один из них, кстати, какой-то кавказец. Все! А, ну еще приглашенный тамада из фирмы «От заката до рассвета», зовут его Георгий Чердынцев.

— И единственным человеком, кто вроде бы общался с убитым во время свадьбы, был Фунин?

— Выходит, так.

— А что он сам рассказывает о случившемся?

— Да ничего, — махнул рукой Макаров. — Ничего. Пьяный он был, мало что помнит. Его, кстати, менты вчера увели, я его больше не видел. Надо позвонить.

Вадим вытащил мобильник из кармана.

— Тамара? Привет, это Вадим… Что, где наш герой? Дома? Спит? Ну хорошо… Я перезвоню попозже.

Отключив связь, он коротко сообщил:

— Подписка о невыезде.

— Вот что значит пьянство, — назидательно заметил Асташевский и снова разлил вино.

— Я больше не буду, — отказался Макаров. — Мне вообще на радио надо показаться, дело одно там решить. Я, по-моему, все вам сообщил, что знал, — обратился он к Ларисе.

— Да, спасибо. Я сегодня же начну расследование.

— Спасибо, — поблагодарил Вадим и поднялся с места.

Асташевский в некотором смятении кинул взгляд сначала на бутылку вина, потом на делового Вадима, потом опять на бутылку и, махнув рукой, произнес:

— Ладно, я останусь, еще посижу. А то мы с Ларой давно не виделись.

Макаров чуть усмехнулся, потом поднял руку и помахал ею Асташевскому на прощание.

— Подождите, Вадим, — остановила его Лариса. — Насчет Фунина… Вы все-таки его лучше знаете. Как думаете, мог он быть убийцей?

Асташевский с Макаровым задумались. Стас даже приоткрыл рот, как это бывает с маленькими детьми, когда они чем-то сильно удивлены или озабочены. Наконец владелец радиостанции покачал головой:

— Фунин — потрясающий клоун и раздолбай. В городе другого такого нет. Он уникален в этом смысле, но безобиден. Может наорать, конечно, наехать, что называется, с потолка, без всякой причины, но…

— А по пьянке, Вадик? — возразил Асташевский высоким тенорком. — По пьянке?

— Ну, не знаю, — после некоторого размышления развел руками Макаров. — Думаю, что вряд ли… Хотя я с ним не общался уже года полтора, а увидел вчера на свадьбе и понял, что чувак под горку катится с ускорением свободного падения. Раньше он таким не был. А сейчас с ним вообще невозможно разговаривать, несет вечно какой-то бред, хорохорится непонятно почему. Короче, просто синяк! А я у него действительно когда-то работал, можно сказать, был на побегушках, — улыбнулся Вадим и покачал головой. — В этом он вчера был прав, напомнил мне… Но это было давно, в период дикого накопления капитала. Потом я на радио ушел, а он продолжал синяков из квартир выселять. И в конце концов сам стал таким…

— Значит, по-вашему, не мог? — прервала его воспоминания Лариса.

— Наверное, все же нет, — немного поразмыслив, ответил Вадим.

— Я тоже думаю, что нет, — серьезно поддержал его Стас. — Мотивы! Какие мотивы?

— А вдруг этот ему что-то сказал не так? — возразил Вадим. — А у Фунина башню снесло, он его и замочил, а потом улегся типа спать — мол, я тут ни при чем, пописать зашел…

— В общем, я так поняла, что единого мнения нет, — подытожила Лариса.

— Нет, — улыбнулся Вадим. — Это уже, что называется, ваша епархия, мы здесь умываем руки, мы со Стасом не профессионалы. Ладно, мне действительно пора, а то я провороню важную встречу.

Макаров озабоченно посмотрел на часы, быстренько попрощался и пошел по лестнице вниз.

* * *

— Ну и что ты намерена делать? — вытягивая пухлые губы трубочкой, озабоченно спросил Асташевский, когда Лариса вернулась наверх после того, как проводила Макарова.

— В первую очередь разговаривать с милицией, — задумчиво ответила Лариса. — Попрошу материалы дела, поговорю, узнаю, что им удалось наработать. Мне нужны от них фамилия, имя и адрес убитого. Ну, и, конечно, чем он занимался. Потом подробности о самом убийстве. Ну и, естественно, беседа со свидетелями. Адрес молодоженов у меня есть, придется побеседовать и с ними. Да, я совсем забыла, где живут Фунины!

Асташевский запыхтел и полез в карман рубашки, доставая оттуда блокнот. Он продиктовал Ларисе номер телефона и адрес, которые она тут же записала.

— В общем, начинается обычная работа… — констатировала Лариса, захлопывая блокнот.

В этот момент внизу послышался какой-то шум, а спустя полминуты на лестнице раздались шаги, и на пороге кухни появился Евгений.

— Привет, — удивленно приветствовал он Асташевского. — Это что еще за пьянство в начале рабочего дня?

— Да это… в общем… Так сказать, некоторые проблемы, — смутился Стас.

— Новое расследование, — объявила Лариса мужу.

Евгений несколько секунд стоял как вкопанный, переваривая услышанное, а потом всплеснул руками.

— Это поразительно! — воскликнул он. — Расследование каких-то кровавых преступлений для тебя стало обычной работой?! Вообще-то, Лара, я считал, что твоя обычная работа — это заведовать рестораном! Или для тебя «Чайка» превратилась в хобби?

— Вовсе нет, ты же знаешь, что хобби мое — как раз раскрытие криминальных дел, — возразила Лариса.

— А на деле выглядит по-другому! — не унимался Котов. — Во всяком случае, ты больше времени проводишь в погонях и допросах, чем в своем рабочем кабинете!

— Ты преувеличиваешь, — покачала головой Лариса. — И потом, тебе же прекрасно известно, что из-за моего кратковременного отсутствия ресторан никогда не страдает. Степаныч исправно несет груз своих обязанностей.

Котов поморщился при упоминании Ларисой своего администратора, к которому питал самые что ни на есть неприязненные чувства, и возразил:

— Зато от этого страдает семья! И я сам тоже. Разве не ты постоянно внушала мне, что семья должна быть на первом месте и относиться к ней нужно с огромной ответственностью? Я ведь это осознал, Лара! Ты хотела, чтобы я бросил пить. И я это сделал! Ради семьи!

Подбородок Котова гордо взлетел вверх, взгляд приобрел нескрываемое самодовольство и даже превосходство. Евгений расправил плечи и заходил по пушистому ковру взад-вперед, продолжая сыпать высокими фразами:

— У меня хватило ума, мужества, воли, чтобы это понять и сделать правильные выводы! Я превозмог свое пристрастие и буквально стал другим человеком! Ты сама неоднократно признавала, что наша семья наконец полностью восстановилась и стала просто… просто образцовой. И заметь, мне это стоило огромных усилий, но я смог! И теперь просто счастлив, теперь мне не приходится перебарывать себя, я все делаю искренне и с удовольствием. Для семьи! Для семьи! — для убедительности дважды подчеркнул Котов, поднимая вверх указательный палец.

Он закурил сигарету и продолжил свой монолог. Лариса слушала не перебивая с едва заметной улыбкой.

— А ты сама, своими руками хочешь теперь разрушить то, что создавалось с таким трудом! Ты противоречишь сама себе! И главное, меня удивляет Стас. — Котов резко повернулся к Асташевскому и вперил в него обличительный взгляд, как прокурор на обвинительном процессе. — Ты же знаешь, насколько я против всяких авантюр, в которые впутывается моя жена! Ладно, когда ее постоянно дергали просто наши знакомые. Но ты, ты, давний друг семьи, — снова сделал акцент Евгений на слове «друг». — Теперь и ты нарочно ее провоцируешь!

Асташевский, не ожидавший подобных обвинений в свой адрес, растерянно переводил взгляд с Евгения на Ларису. Маленькие глазки его за круглыми очками расширились, он, пытаясь подобрать нужные слова, смешно зачмокал губами и зашевелил пальцами.

— Но… — наконец выдавил он, сглатывая слюну. — Но я просто, так сказать…

— Что — так сказать? — прогремел Котов.

Асташевский обескураженно развел руками, постарался собраться с мыслями и дальше уже в своей обычной манере быстро-быстро засюсюкал:

— Женя, ты неправильно все понял… Ты же знаешь, что я очень уважаю и тебя и Ларочку, я вовсе, так сказать, не хочу никаких проблем для вас… И не знал, что это так болезненно отразится на тебе и тем более вашей семье, просто подумал, что Ларочке это будет интересно…

— Не нужно ни в чем обвинять Стаса, — вмешалась Лариса, которой стало жаль бедного Асташевского. Он весь вспотел, постоянно утирал лоб надушенным платком с кружевной оборочкой, надувал губы и ерзал на стуле, не зная, куда себя деть. — Наша семья нисколько от этого не пострадает, это я тебе обещаю. К тому же когда я не занята расследованиями, то все равно в ресторане провожу порой очень много времени. Тем не менее семье это ничем не вредит.

— Одним словом, снимаю с себя всякую ответственность за наше будущее, — проронил Котов, демонстративно не глядя ни на Ларису, ни на Асташевского.

— Одним словом, мне пора идти, — поднялась Лариса с кресла. — Нечего терять время, раньше начну, раньше закончу. Женя, я постараюсь приехать пораньше. Стас, ты идешь?

— Да-да, — Асташевский поспешно поднял свое массивное тело и неуклюже, вперевалочку засеменил за Ларисой, видимо, побаиваясь оставаться в обществе разгневанного Котова, как вдруг тот остановил его:

— Э-э-э… Стас, постой-ка! Тут у меня к тебе возник один небольшой вопрос. Деловой. Ты не мог бы немного задержаться?

Асташевский бросил на Евгения осторожный взгляд, отметил, что тот, кажется, успокоился и, вздохнув, посмотрел на Ларису:

— Извини, Ларочка, я еще немного посижу.

— Хорошо, только бутылку давай сюда! А то я знаю, чем кончаются ваши дела.

И она, решительно пройдя в кухню, взяла бутылку со стола. Положив ее в пакет, не теряя времени на объяснения, она помахала Евгению и Стасу рукой и поспешила вниз по лестнице.

— Я позвоню вечером узнать новости, — крикнул ей вдогонку Асташевский.

* * *

Начала Лариса с того, что из ресторана позвонила Олегу Валерьяновичу Карташову, своему давнему знакомому, вместе с которым было раскрыто немало дел. Сейчас, став уже подполковником милиции, Карташов редко принимал непосредственное участие в расследованиях, занимаясь в основном руководящей работой. Тем не менее помощь Ларисе он оказывал порой весьма существенную, и опираться в данном деле удобнее было, конечно же, на него.

— Ты знаешь, а я предполагал такое развитие событий, — встретил Ларису с лукавой улыбкой подполковник, предварительно пригласив по телефону к себе в кабинет.

— В смысле? — удивилась Лариса. — Ты предполагал, что в Тарасове должны кого-то убить на свадьбе?

— Нет-нет, я о другом, — махнул рукой Карташов. — Я просто предполагал, что эти самые Макаровы могут быть твоими знакомыми. И еще удивился, когда на планерке заговорили об этом деле и тебя не назвали в числе присутствующих на торжестве. Или даже подозреваемых.

— Ну, к счастью, меня уже давно не зачисляли в подозреваемые, — улыбнулась Лариса. — А раньше ведь ты сам норовил упрятать меня в каталажку, едва заметив возле места преступления.

— Просто я тебя тогда совсем не знал, — поднял брови Олег. — К тому же меня раздражало, что ты постоянно крутишься там, где мои люди. За какое дело ни возьмись — а ты уже тут как тут! Ну, и хотелось сбить спесь с весьма проворной дамочки. Пусть, думаю, посидит, чтобы жизнь медом не казалась…

— А ты, оказывается, завистник! — воскликнула Лариса. — Да еще и мстительный!

— Ладно, ладно, это же шутка, — заулыбался Карташов. — Зато потом мы познакомились ближе, и я стал совсем по-другому к тебе относиться. Да и ты, как мне казалось, тоже… Или уже не помнишь?

— Помню, но не вспоминаю, — ответила Лариса, которой не очень нравилось, когда Олег начинал говорить о былых отношениях. В конце концов, все закончилось, он теперь женат, зачем ворошить прошлое? Оно теперь не имеет никакого значения. Вернее, имеет только в том смысле, что они с Олегом стали добрыми друзьями, могли порой встретиться по делу или просто так. Хотя просто так гораздо реже.

— А может быть, не мешало бы вспомнить? — вкрадчиво спросил Олег.

— Давай не будем об этом говорить, — без обиняков попросила Лариса.

— Ну как хочешь, — вздохнул Карташов. — Хотя, мне кажется, ничего страшного не было бы в том, если бы мы с тобой встретились, как в старые времена, в твоем Зеленом кабинете.

— У меня на первом месте семья, — засмеялась Лариса, вспомнив сегодняшние слова Котова.

Раньше, когда их с Евгением семейная жизнь превратилась просто в формальные отношения, редкие, не приносящие радости встречи и постоянное пьянство и загулы мужа, она легко относилась к связи с Карташовым. В конце концов, Евгений сам виноват — он совершенно перестал думать о ней и Насте, постоянно врал и большую часть времени проводил с другими женщинами, порой совершенно случайными. Отношения с Олегом стали для Ларисы в то время своеобразной отдушиной. Они помогали забыться, не думать о безрадостной семейной жизни, почувствовать, что она кому-то интересна как человек и как женщина. Но… многое изменилось с тех пор. Олег женился, а у нее и в самом деле вроде бы наладилась семейная жизнь. Евгений, нужно отдать ему должное, почти перестал пить, основную часть времени проводил дома, в Тарасове, а жене с дочерью уделял достаточно внимания. Лариса не ломала голову над тем, ходит ли он сейчас «налево», просто потому что хотела быть уверена, что нет. И в таком свете событий возобновлять связь с Карташовым она считала абсолютно лишним.

— Давай-ка перейдем к делу, — решительно отбросив мысли о прошлом как о давно забытом, подняла ладонь Лариса. — Меня интересуют подробности.

— Понимаю, — кивнул Карташов. — Только подробности тебе лучше изложит старший лейтенант Меньшов. Он выезжал на место происшествия, осматривал, разговаривал с экспертом и свидетелями. В общем, он этим делом занимается. Сейчас я тебя провожу к нему в кабинет, и он тебе все расскажет. А заодно и посмотрю, чем он там занимается.

Лариса отметила, что с тех пор как Карташов стал занимать руководящий пост, его манера вести себя по отношению к подчиненным сильно изменилась: в голосе появились начальственные нотки, участились упреки в адрес оперов, вальяжность и важность осанки стали неотъемлемой частью имиджа. Впрочем, это, наверное, закономерно. Но едва Карташов заводил речь о своем руководстве, как на глазах становился типичным подчиненным — ругал начальство, не стесняясь в выражениях, ныл, что на его голову сваливают все, что можно, сокрушался по поводу маленькой зарплаты и вообще грозился уйти из органов. Ларисе все это было хорошо знакомо.

— Ну, пошли, — Карташов поднялся из-за стола и повел Ларису по коридору.

Возле двери с номером двадцать шесть он остановился и резко толкнул ее. Сидевший за столом молодой парень в штатском, бросив взгляд на подполковника, тут же опустил глаза в какие-то бумаги, лежавшие на столе, и принял чрезвычайно занятый вид. При этом он потихоньку отодвинул в сторону журнал, открытый на странице с кроссвордом.

— Меньшов! — окликнул его Карташов. — Опять чаи гоняешь?!

— Никак нет, — развел руками лейтенант, поднимаясь из-за стола.

Действительно, на его столе не наблюдалось ничего похожего ни на чашки, ни на кипятильник, ни на пачку с заваркой, и Лариса немного подивилась, почему Карташову пришло в голову упрекнуть его именно в таком времяпрепровождении.

«Вот-вот, — усмехнулась она про себя. — Типичный начальник — мент-дуболом. Раньше был тоньше. И чувства юмора больше».

— Так вот, Меньшов, — продолжал подполковник. — Направляю к тебе Ларису Викторовну Котову. Это наш, так сказать, тарасовский частный детектив. Интересуется вчерашним убийством на свадьбе. Так что будь добр, проясни человеку ситуацию. Все освети, все расскажи, покажи. Понял?

— Понял, — кивнул Меньшов.

— Проверю! — поднял указательный палец Олег Валерьянович и вышел из кабинета.

Старший лейтенант Меньшов с любопытством оглядел Ларису. Та постаралась смягчить ситуацию и спросила:

— Вас как зовут?

— Андрей, — ответил тот. — Юрьевич.

— Так что, Андрей Юрьевич, что-нибудь удалось наработать? — присаживаясь на стул, продолжила Лариса.

— Да в общем-то… — лейтенант развел руками. — Ерунда в общем-то. Толпа народу, никто толком ничего не видел, почти все пьяные… Свадьба, сами понимаете. Свидетели из них никакие. Кто-то, конечно, много чего говорил, да все не по делу. Молодожены вообще плечами пожимают.

— Так. А что они говорят о самом убитом? Кто он, чем занимался, с кем какие отношения были?

— Так в том-то и дело! — воскликнул Меньшов. — В том-то и дело, что никто о нем ничего сказать не может.

— Как так? — изумилась Лариса. — А друзья?

— Не было у него никаких друзей! Он вообще непонятно кто. И на свадьбу попал непонятно как. Никто из гостей, ни со стороны жениха, ни со стороны невесты его не признал. Никто его не приглашал, неизвестно, как он вообще появился. Персонал опросили, музыкантов — все клянутся, что его знать не знают! И главное, документов у него с собой никаких не было. Прямо даже не знаю, что и делать дальше.

Андрей Юрьевич сокрушенно покачал головой.

— Да, вот это номер, — протянула Лариса. — Как же ему удалось затеряться в толпе гостей? Хотя…

Она вспомнила собственную свадьбу. Народу тоже было достаточно, среди гостей множество совершенно незнакомых ей лиц со стороны Евгения. Да и не до того ей было, как и всем остальным. Вполне может быть, что на этого молодого человека никто не обратил внимания. Жених думает, что он со стороны невесты, она — что с его. К тому же на свадьбах постоянно присутствуют фотографы, видеооператоры, еще бог знает кто…

— Вот, если хотите, посмотрите дело, — протянул Ларисе папку Меньшов. — Тут и результаты экспертизы, правда, предварительные.

После прочтения материалов Ларисе стало известно, что мужчина, лет примерно двадцати пяти — двадцати восьми, был убит около десяти часов вечера острым предметом в грудь. Смерть наступила мгновенно. При убитом были обнаружены несколько мелких купюр, зажигалка, начатая пачка сигарет. Никаких документов и ключей при нем не было. Одежда на убитом довольно дешевая, стандартная, определить, где она куплена, невозможно.

— Вот так, негусто, — вздохнул Меньшов, когда Лариса захлопнула папку.

— А никаких заявлений о пропаже человека, похожего по приметам, не поступало? Вы проверяли? — уточнила Лариса.

— Да, проверял, — грустно кивнул Меньшов. — Ничего такого. Понимаю, конечно, что гостей нужно трясти.

— Почему именно гостей?

— А кого же? Я так понимаю, что кто-то из родственников или друзей привел его с собой, а там и убил. Ищи-свищи!

— Но зачем убивать на свадьбе? Ведь это довольно рискованно, — возразила Лариса. — В таком случае факт знакомства убийцы с жертвой может быть установлен. И тогда на него посыплется ряд вопросов. Во-первых, почему он скрыл то, что знал покойного. Во-вторых, зачем привел его. Ну, и естественно, этот человек становится подозреваемым номер один. А это практически признание его вины.

— Необязательно, — со своей стороны возразил Меньшов. — Что, если он и не собирался его убивать! Это могло произойти случайно. Ну, там, выпили, повздорили, слово за слово, тот достает нож и… А дальше понятно что делать — молчать, мол, я не я и жертва не моя, — попытался пошутить лейтенант.

— Но тогда непонятно, для чего этот человек с самого начала скрывал, что знаком с этим… убитым, — пожала плечами Лариса. — Почему он никому его не представил? Для чего вообще его привел? Нет, разбираться с гостями, конечно, нужно. И вопросов задать придется еще немало.

«И, по-видимому, главный персонаж сейчас — это все же Фунин, который пока спит у себя дома с подпиской о невыезде», — усмехнулась Котова.

— Вот посмотрите фотографии, — сказал Меньшов и выложил перед Ларисой несколько снимков.

«Да, зрелище не для слабонервных, — отметила про себя Котова. — Зарезали, как скот… Да и внешность у него, надо отметить, подходящая».

С фотографии на Ларису смотрели безжизненные глаза, а можно даже сказать, глазки. Они были мелкими, глубоко посаженными на круглом, красноватом лице. Рыжие редкие волосы, пухлые руки, животик. И все это в сочетании с мелким ростом — сто шестьдесят пять. «Колобок, — покачала головой Лариса. — Никому не известный, непонятно как оказавшийся на празднике. Как говорится в известной сказке, ото всех ушел, а от одного не сумел… Интересно, от кого? Кто выступил в роли лисы? И зачем? Кому этот неизвестный колобок помешал?»

— Нож нашли под окном, — продолжал рассказывать Меньшов.

— Под каким окном?

— Из туалета. Там, где его и убили. Где валялся этот пьяный мужик, как его… Фунин.

— Отпечатков не было?

— Нет, — покачал головой лейтенант. — Иначе этот Фунин уже давно бы на нарах отдыхал. Отпечатки были стерты.

— Версию об убийстве по пьянке отрабатывали?

— Конечно, только он никак колоться не желал. Нес тут всякую чушь, рыдал даже, — усмехнулся Меньшов. — Говорил, что буддист, что всякую тварь боится раздавить ненароком, мол, им там религия запрещает. Что тараканов даже думает, убивать или нет. А тут человек! Но… Подозрительно все это. Ненормальный он мужик какой-то. Его бы на дурку проверить! Если никого другого не найдем, придется именно Фунина на экспертизу отправлять и крутить дальше.

— Попадет бедный Борис Сергеевич под раздачу, — усмехнулась Лариса. — Нет, специально крутить его не надо. Давайте искать настоящего преступника.

— Давайте, только где? — развел руками Меньшов. — Среди гостей? Так на свадьбе их было около ста человек, не считая еще персонала и представителей свадебного сервиса. Конечно, отработали кое-кого, кто был еще там к моменту нашего приезда. А некоторые уже и уехали. Фотографы там, оператор… С тамадой побеседовали, это же он труп обнаружил.

— А кто он, кстати, такой? Что собой представляет?

— Нормальный мужик, бывший артист драмтеатра. Пять лет уже этим занимается. Кстати, неплохо характеризуется как тамада. Думаю, что это не он. С какой ему стати? Он, по словам свидетелей, к убитому даже не подходил за время праздника.

— А вот когда он заходил в туалет, кто был рядом? Он не помнит?

— Нет. Говорит, никого возле туалета не было. Там, в вестибюле — ну, это метров десять — гости стояли, разговаривали. Все как обычно.

— А когда точно наступила смерть этого человека? — Лариса показала на фотографии.

— Ну, тут, как вы понимаете, речь идет на минуты, чтобы можно было вычислить, кто покидал помещение зала. А время смерти так точно не вычислишь. В общем, невозможно там установить ничего. К тому же все уже хорошо выпили, никто не задавался целью ни за кем следить. Как обычно на больших тусовках — суета, мотания туда-сюда. Я думаю, что его для этого на свадьбу и заманили, чтобы там грохнуть — место подходящее. Подозреваемых сразу куча — поди разберись!

— И все-таки главное — установить личность убитого, — задумчиво сказала Лариса. — Это нас сразу далеко продвинет.

— Пока что никаких заявлений о пропаже людей не было. Да и рано еще. Будем ждать, может быть, через пару дней хватятся.

— Да, наверное, — согласилась Лариса. — Я тогда пока с молодоженами встречусь, Фунина навещу. А потом позвоню вам.

— Хорошо, — кивнул Меньшов, и на этом они расстались.

* * *

От старшего лейтенанта Меньшова Лариса отправилась к себе в ресторан, дабы предупредить администратора Городова о своем временном отсутствии на работе.

«Кратковременном, будем надеяться», — подумала она про себя, вспоминая реакцию мужа на свое решение заняться делом об убийстве.

Дмитрий Степанович сегодня выглядел на удивление благодушно. Обычно этот желчный ворчун-мизантроп находился в мрачном и язвительном настроении. Лариса уже готова была выслушать его едкие замечания в собственный адрес по поводу ее легкомыслия и авантюристичности натуры, за которыми непременно должны были последовать требования выписать Дмитрию Степановичу премию за сверхурочную работу. Она даже была готова выдать ему эту премию лично, лишь бы избавиться от долгого и нудного ворчания, однако администратор повел себя совершенно не так, как она ожидала.

— Вы сегодня отлично выглядите, Лариса Викторовна, — встретил ее Городов в вестибюле ресторана, причем обычные его каркающие интонации сильно смягчились.

Лариса невольно потянулась в сумочку за зеркальцем: такого рода заявления Городова могли быть высказаны только в саркастическом ключе и означать совершенно противоположное.

А Степаныч между тем продолжал светиться радостью и миролюбием:

— Как там Евгений Алексеич поживают? Что-то давно его видно не было…

— Нормально, — осторожно ответила Лариса, украдкой посмотрев в зеркальце и не обнаружив там ничего страшного. — А я вот, Дмитрий Степанович, зашла предупредить, что меня не будет пару дней. Может быть, тройку… Премию я тебе, конечно же, выпишу.

— Прекрасно, Лариса Викторовна, прекрасно, — воскликнул Степаныч, засунув руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок. — Жизнь вообще прекрасна, знаете ли, и удивительна…

Лариса была просто сражена.

— Дмитрий Степаныч, — еще более осторожно осведомилась она. — А… ты не заболел?

— Не-ет, — протянул Городов. — Почему это я должен заболеть?

— Ну, какой-то ты странный сегодня. Не случилось ли чего у тебя?

— Случилось, Лариса Викторовна, случилось! — радостно сообщил Степаныч. — У меня, знаете ли, теща… в санаторий уехала! По путевке. Бес-плат-ной! — подчеркнул он. — Наконец-то, обезьяна старая, додумалась хоть какую-то пользу принести. Сходила в горздрав, пожаловалась на свое здоровье… Она там, наверное, так всех достала, что ей, чтобы отвязаться, путевку-то и выдали. Как инвалиду второй группы. Вот так!

Степаныч довольно посмотрел на Ларису.

— Я прямо свет увидел! А то мозги уже проела насквозь! Я вот думаю — может, она там пенсионера какого себе найдет, а? Старичка какого-нибудь, побогаче только. Выйдет замуж, жить к нему уйдет…

Степаныч мечтательно закатил глаза и поцокал языком. Потом снова посмотрел на Ларису и несколько сменил тон.

— А вот вы, Лариса Викторовна, меня, между прочим, ни разу бесплатной путевкой не премировали! — вдруг выдал он. — Хотя я ваш самый старый и добросовестный работник!

— Ну, я, знаешь ли, не горздрав, — отрезала Лариса, моментально уловившая перемену в настроении администратора. — Так что принимай вахту и работай. Все, пока!

И она поспешила покинуть ресторан, пока Дмитрий Степанович не оседлал своего любимого конька и не вспомнил, что жизнь его не «прекрасна и удивительна», а «бедна, скучна и, главное, безденежна».

* * *

Дверь Ларисе после третьего звонка открыл симпатичный вихрастый шатен в очках, лет двадцати трех, в очевидно наскоро натянутых джинсах, торс оставался голым.

«Понятно, у молодых в начале медового месяца свои дела», — усмехнулась про себя Лариса, а вслух сказала:

— Здравствуйте, мне бы хотелось поговорить с Антоном. Меня зовут Лариса Викторовна Котова.

— А, здрасьте, — почесав лоб, проговорил парень. — Проходите. Юль, к нам пришли! — крикнул он в глубь квартиры.

Ларису он провел на кухню — видимо, новобрачная в комнате одевалась. Вскоре она сама показалась на пороге кухни — невысокая, крепко сбитая блондинка с очень коротким ежиком волос, одетая в черно-белую футболку и джинсы.

— Здравствуйте, я Юля, — не очень уверенно проговорила она, усаживаясь на стул напротив Ларисы и вопросительно глядя на супруга.

— Я пришла по просьбе Станислава Асташевского, — пояснила Лариса.

— Да, он звонил, мы в курсе, — поспешно кивнул Антон, присаживаясь на подоконник. — Вы о чем-то хотели спросить?

— Да, мне нужно узнать подробности того, что произошло на вашей свадьбе, — подтвердила Лариса. — Извините, что беспокою вас в такой период, но… Без этого никак нельзя.

— Ой, это все так кошмарно, — вздохнула Юля и покачала головой. — Антон, где у нас кофе?

Антон сунулся в буфет, порылся на верхней полке, потом на нижней, затем полез в шкафчик, откуда выудил наконец банку «Нескафе».

— Мы только недавно сюда переехали, — пояснил он. — Вы будете кофе?

Лариса не стала отказываться, и Антон нажал на кнопку электрического чайника, стоявшего на столе.

— Итак, ребята, насколько я поняла, убитый вам не был известен?

— Нет, — прижала руки к груди Юля. — Это вообще что-то… непередаваемое! Необъяснимое! Я-то никакого значения ему не придала, думала, что это кто-то из знакомых Антона. Обратила внимание еще за столом, какая мерзкая у него рожа! — эмоционально высказалась она и тут же спохватилась, поймав укоризненный взгляд молодого супруга. — Ой, извините, это я так… Просто расстроилась ужасно… Сами посудите, свадьба — а тут такое!

— Вот это и удивительно, — заметила Лариса. — Почему на свадьбе?

— Вот, вот! — эмоционально подхватил Антон. — Почему на нашей свадьбе? — подчеркнул он. — Кто вообще приволок к нам этого?..

Он не смог подобрать слова, осекся и махнул рукой, отключая закипевший чайник и принимаясь разливать кофе. Вид у него был как у обиженного ребенка, которому испортили праздник.

— А вы не пробовали разговаривать со своими друзьями? — помешивая ложечкой в чашке, спросила Лариса. — Может быть, кто-то из них по простоте душевной привел с собой этого парня, а теперь, после столь драматичных событий, боится в этом признаться?

Антон наморщил лоб.

— Вообще-то у нас и не было времени разговаривать с каждым отдельно, — ответил он. — И потом, мы все были в трансе. Милиция приехала, всех опросили… Ну, все мялись, конечно, плечами пожимали… Никто ни в чем не признался. А потом мы с Юлей домой поехали, решили наконец наплевать на эти заморочки и вспомнить, что у нас первая брачная ночь. В конце концов, какое нам до всего этого дело?! — снова заведясь, эмоционально выкрикнул он.

— Но ведь нас все равно не оставят в покое, — тяжело вздохнула Юлия, поглаживая короткий ежик своих волос.

— Лариса Викторовна, — заговорил Антон просящим тоном. — Нельзя ли сделать так, чтобы нас не трогали? Ну мы же уже все рассказали! Мы-то тут при чем? А нас теперь затаскают. Мы же в свадебное путешествие собрались! А с нас подписку о невыезде взяли. Козлы! — не сдержавшись, выругался он и тут же извинился перед Ларисой.

— Ребята, я вполне понимаю ваши чувства, — развела руками Лариса. — Но вряд ли смогу что-то сделать, чтобы вас отпустили в путешествие раньше, чем будет закончено дело. Поэтому главная для меня задача — побыстрее завершить его самой.

— А… вы это быстро сделаете? — спросила Юля.

Лариса чуть улыбнулась.

— Ничего обещать не могу, кроме того, что буду стараться. Если бы выяснить личность убитого, тогда, конечно, дело пошло бы быстрее. Кстати, вы не можете вспомнить хотя бы, как его зовут? Ну, он же хоть с кем-то ведь общался, к нему как-то обращались…

Антон и Юля переглянулись.

— Что касается меня, то я с ним не знакомился и он мне не представлялся, — решительно ответил молодой муж и посмотрел на жену.

— А я-то что? — пожала та плечами. — Я с ним тоже не разговаривала. Просто внимания на него не обращала. Он к нашей компании и не подходил, мы все больше вместе держались, молодежь… Ну, подружки мои и друзья Антона. Мы танцевали много, на улицу выходили. А его с нами не было. Зачем? Мы же и знакомы не были!

— Эх, если бы я заранее знал, что так получится, — с сожалением проговорил Антон. — Пинком бы его вышвырнул со свадьбы!

— Ну зачем ты так говоришь? — укоризненно посмотрела на него Юлия. — Разве он виноват, что его убили? Знать бы, кто это сделал, лучше бы было его вышвырнуть.

Антон виновато заморгал глазами и залпом выпил кофе.

— Да нет, это я так… — пробормотал он. — Просто расстроился сильно и разозлился. Конечно, парень ни в чем не виноват… Но зачем он к нам на свадьбу пришел без приглашения? — вновь взвился он.

— Хорошо, я постараюсь это выяснить, — сказала Лариса, понимая, что, кроме бурных эмоций, больше ничего не добьется от этих молодых людей. — Ребята, с кем вы мне можете посоветовать поговорить? Из тех, кто был на свадьбе? Не помните, с кем разговаривал этот таинственный парень? Или просто — кто из гостей был самым общительным и разговорчивым?

Молодожены задумались.

— Самый общительный был этот… Облезлый такой, — Юля прыснула и весело посмотрела на Антона. — Ты говорил, что это какой-то друг твоего отца. Ну, такой, с круглой опухшей физиономией, все по залу шлялся и ко всем приставал!

— Фунин! — вспомнив, воскликнул Антон. — Да, вот уж кому не откажешь в общительности! Только он моему отцу и не друг совсем. Просто старый знакомый.

— Да? А почему же тогда его на свадьбу пригласили? — ехидно заметила Юля.

— Слушай, — начал закипать Антон. — Свадьбу вообще-то отец устраивал, значит, имеет право приглашать кого захочет!

— Но это наша свадьба! — упрямо возразила Юля. — А этот пьяница Катьке платье вином облил!

— А твоя тетушка напилась, на ногах не устояла и об стол шарахнулась своим мощным бедром! — разозлившись, выкрикнул Антон. — Сколько посуды перебила! А потом песни народные орала, аж на улице слышно было. Позорище! Простота, она хуже воровства!

— А твои… — вскочив со стула, с горящими глазами хотела было продолжить Юля, но Лариса остановила ее:

— Тише, тише! Из-за чего вы ссоритесь? Сейчас совсем о другом нужно думать. Давайте-ка быстренько успокойтесь и постарайтесь еще кого-нибудь вспомнить из гостей, кто мог общаться с убитым. Ну вы же сами просили меня помочь!

Надувшиеся Юля и Антон виновато посмотрели на Ларису. Антон первым взял себя в руки и, примиряюще улыбнувшись своей супруге, погладил ее по плечу и сказал:

— Можете поговорить с любым из наших друзей. Тот парень все-таки молодой был, может, и разговаривал с кем. Адреса запишете?

Лариса, поняв, что предстоит довольно длинный список, открыла свой блокнот и принялась записывать. После Антона данные своих подруг перечислила и Юля. Их, к счастью, оказалось меньше.

— Ну что ж, — захлопывая блокнот, сказала Лариса и поднялась. — Ждите новостей. Если вы мне понадобитесь, я позвоню. И не бойтесь ничего, наслаждайтесь своим медовым месяцем, хоть он и получился у вас таким нестандартным. А в путешествие можно съездить и потом, когда все закончится. Будет дополнительный праздник.

И, улыбнувшись на прощание, Лариса покинула квартиру Макаровых.