Неотразимое чудовище

Светлана Алешина, 2000

«…Рядом со мной притормозил роскошный «Рено», дверь его распахнулась, словно дверца кареты перед Золушкой. Увы! Я не отношусь к тем глупеньким дамочкам, которые почтут за счастье общение с нынешними «принцами»! Поэтому я постаралась сделать вид, что ослепла и никаких таких «Рено» с гладенькими, как пасхальный кулич, водилами не вижу. – Садитесь, – не выдержал незадачливый «принц». Я покачала головой. – Почему? – искренне удивился он, еще держа на своем лице самодовольную улыбку. – Я боюсь, – мило улыбаясь, сообщила я. – В городе бродят сексуальные маньяки… – Разве я похож? – огорчился он довольно искренне. – Мне говорили, я обаятельный… – А маньяки бывают очень даже обаятельные, – холодно парировала я, делая шаг к подошедшему троллейбусу. – Пока!…»

Глава 2

Домой меня, конечно, «отконвоировали». Но прежде Лариков, придирчиво осмотрев меня, надвинул мне шапку почти на нос. Представляете?

— Ларчик, ты посмотри сам, — ворчала я, рассматривая себя в зеркале. После его стараний я стала похожа на чудище болотное. — Я же выгляжу, как лысая! Ты мне ни одного волосика не выпустил!

— Обойдешься без волосиков, — не сдался безжалостный Лариков.

— Ну, конечно, обойдусь, — съязвила я. — Может, меня вообще в связи с осадным положением налысо побрить?

— Может быть, — задумался этот зверь вполне серьезно.

— О нет! — вскричала я. От этих садистов вполне дождешься и таких бессмысленно жестоких действий!

— Тогда молча терпи мое присутствие в твоей жизни, — посоветовал Лариков. — И то, что прячу твои роскошные тициановские кудряшки подальше от нескромных глаз!

— Ладно, — приуныла я. — Потерплю, хоть все равно вы с Ванцовым сатрапы и деспоты! Могли бы пролить побольше света на обстоятельства, честное слово! Никому хуже бы не было.

— Когда-нибудь прольем, — пообещал Лариков.

— Ага, когда это будет уже неинтересно.

— Скорее бы это перестало быть интересным, — вздохнул Лариков, нажимая кнопку моего звонка. Мы уже пришли, и теперь он с явным нетерпением дожидался, когда он сдаст меня прямо в руки моей маме, — а то у меня от всего этого мурашки по коже бегают!

* * *

— Почему он не остался выпить чаю? — озадаченно спросила мама, провожая взглядом долговязую фигуру Ларчика, стремительно несущегося вниз по ступенькам. — Вы опять поругались?

— Нет, но я бы это охотно сделала, если бы не его высочайшее положение! — сказала я. — Не обращай внимания — у них с Ванцовым образовались загадочные дела. Они усиленно ловят маньяка, потому что, по их предположениям, я рискую стать его жертвой!

— Ох, какое самомнение! — возмутилась мама. — Конечно, если бы не ты, они бы его и ловить не стали! Но раз дело касается тебя, тогда конечно… Тогда и только тогда стоит заняться его поимкой.

— Да фиг они это сделают без моей помощи, — жизнерадостно объявила я. — Так что зря они покрыли все мраком загадочной тайны.

Мама на сей раз мое нахальное утверждение пропустила мимо ушей.

— Тебя разыскивала Эльвира, — сообщила она.

— О господи! Неужели она вернулась из своих Арабских Эмиратов ни с чем? — простонала я. Эльвира клятвенно заверяла меня, что она едет туда с одной-единственной целью — заполучить в мужья какого-нибудь шейха. Если ей не удалось этого сделать, мне придется терпеть ее стенания и плачи, а это — не для слабонервных, честное слово!

— Понятия не имею, с чем она явилась, — пожала мама плечами. — Сюда она пока не заходила. Обещала забежать завтра.

О бог мой! Какая тоска! Все интересное откладывается на завтра!

— Похоже, сегодня мне остается только одно — заснуть, — вздохнула я. — Может, хоть в снах что-то занимательное покажут?

* * *

Ничего особенно интересного я во сне не увидела. Так, смурь какая-то приснилась. Я будто моталась по городу и искала подарок для Эльвиры. Увы, ничего похожего на шейха мне не попалось, и я купила ей зачем-то набор акварельных красок. Потом явилась Эльвира собственной персоной, и я вручила ей подарок. Она тут же начала рисовать этими красками портрет шейха, и я почувствовала себя полной тупицей. Так что со снами у меня в эту ночь ничего путного не вышло.

Проснулась я довольно поздно — за окнами уже вовсю светило весеннее солнышко, и вчерашняя погода с туманом и слякотью казалась тоже сном.

— И весь прошедший день, если разобраться, был похож на какой-то кретинский сон, — проворчала я, потягиваясь. С удовольствием отметив, что сегодняшний день обещает быть лучше — хотя бы погода прекрасная, я вышла на кухню и остолбенела. Прямо напротив мамы с чашкой кофе в руке сидел мой босс.

«Та-а-ак, — подумала я. — Кажется, и солнце не в состоянии меня спасти! Похоже, вчерашний кошмар продолжается».

— Привет! — весело улыбнулся мне Ларчик.

— Доброе утро, — хмуро приветствовала я его. — А что ты тут, собственно, делаешь? Боишься, что не приду на работу?

— Саша, ты опять? Разве мы вчера не закончили этот спор?

— Нет, — покачала я головой, отрицая факт окончания своей борьбы за независимость. — Мы его только начали. И ты должен все-таки учесть и мое мнение!

Он стерпел мое хамство и терпеливо ждал, пока я умоюсь, почищу зубы, оденусь, позавтракаю и сделаю еще массу полезных и не очень полезных дел. Причем не надо вам говорить, что я копалась как можно дольше, искренне надеясь, что его терпение все-таки лопнет.

Но — нет! Сегодня он был ангельски терпелив. Поэтому и мне пришлось «смирить гордыню».

Тем более что мое сопротивление было просто безнадежно!

* * *

Долго обижаться я не умею. Не то чтобы я такая добросердечная, а просто мне становится ужасно скучно. Тем более что Ларчик вел себя как ангел, спустившийся с небес. Он варил мне кофе и выполнял все мои прихоти. Даже раздобыл пакетик круассанов — а где он сумел их найти, одному господу известно!

Однако, довольно благосклонно приняв его дары, я не удержалась и мрачно пропела:

— Утекай — в подворотне нас ждет маньяк…

Вот тут-то его терпение лопнуло!

Он сверкнул своими очами в мою сторону, хмыкнул, прошелся по комнате и наклонился надо мной, глядя прямо в мои глаза, исполненные, как вы и сами догадываетесь, детской чистоты и невинности.

— Послушай, Саша! — прошипел он. — Если ты думаешь, что мы с Ванцовым — пара законченных идиотов, которые подняли панику просто так, то…

— О нет, сэр! — пролепетала я. — Как можно! Вы доблестные рыцари, и образование ваше превосходно. Кто лучше вас умеет владеть мечом и боевым томагавком? Поэтому я нисколько не сомневаюсь в ваших достоинствах, как умственных, так и физических!

Хотя на самом деле я думала, что они и есть пара идиотов.

— Так вот, — поморщившись, продолжал Лариков. — Чтобы у тебя не оставалось сомнений в нашей правоте, я могу показать тебе несколько фотографий. Но я этого делать не хочу. Чтобы ты жила спокойно и не шарахалась от каждой тени. Пойми, глупая ты девочка, что положение очень серьезно!

— А может быть, мне просто перекраситься? — лениво произнесла я, накручивая на пальчик локон. — Например, в сиреневый цвет… Юная Нина Хаген! Слушай, Ларчик, я тебе буду нравиться в таком прикиде?

— Сашка! — закричал он гневно.

— Ну, Андрей! Не могу я спокойно слушать этот бред по поводу грозящих мне опасностей! — закричала я в ответ. — Я же все-таки не девочка из закрытого пансиона! Неужели ты думаешь, что мне не справиться с каким-то там психом? Да и с чего вы так уверены, что он обратит на меня свое внимание? Может быть, его все-таки интересует сексапильный материальчик?

— Знаешь, я устал тебя убеждать, — сдержанно сказал мой босс. — Тебе придется все-таки поступать так, как этого хотим мы.

Возразить я не успела. В нашу дверь, как всегда, не вовремя позвонили.

Обычно дверь открываю я, но на сей раз Ларчик меня опередил.

Я лениво откинулась на спинку кресла, проворчав:

— Ну, что ж… Во всем, однако, есть свои плюсы. Буду вести себя как царица Савская, раз пошла такая музычка! Босс будет бегать по городу, высунув язык на плечо, открывать двери, как швейцар, а я, значит, перевоплощаюсь в Ниро Вульфа! Где мои орхидеи, в таком случае? Надо будет потребовать от Ларикова орхидеи!

Потребовать я их не успела, увы!

Мой босс вернулся в комнату с молодой дамой. А при посторонних я не могла вести себя неприлично. Иначе…

Иначе мама наверняка подвергла бы меня такому остракизму, что мало не показалось бы!

* * *

Вошедшую девицу я в свете своей новой роли окинула снисходительным взглядом. Получилось у меня это, видимо, неплохо, поскольку она стушевалась и покраснела.

— Добрый день, — пробормотала она, пытаясь справиться с охватившим ее волнением.

— Здравствуйте, — с ярко выраженным чувством собственного достоинства кивнула я.

— Я… вчера звонила.

Девушка, кстати, была очень хорошенькая. Я бы даже назвала ее «прелестной», поскольку это слово как нельзя больше подходило к ее внешности.

Самыми привлекательными в ее личике были глаза. Такие по-детски наивные и распахнутые, как у куклы. Да в ней вообще было нечто кукольное, но это ее нисколько не портило, наоборот! Вообще-то я терпеть не могу этот тип — маленькая Барби. Но гостья скорее напоминала фарфоровую куклу начала века. Даже одета была примерно так же — длинная клетчатая юбка, ботиночки со шнуровкой и черная куртка из замши с беленькой опушкой. Ее головку с роскошными русыми кудрями украшала шляпка, такая же, как куртка, а на плече болталась маленькая сумочка.

Ресницы у нее были такие длиннющие, что мне показалось, что ей их просто тяжело носить. Я сразу начала испытывать комплекс неполноценности рядом с этой красоткой. Когда видишь перед собой сногсшибательную топ-модель, ты понимаешь, что она — плод усилий кучи косметологов и визажистов, и если они потрудятся так же усиленно и над тобой, может, получится даже лучше. Так что при лицезрении топ-модели особых комплексов не возникает. А вот когда ты видишь перед собой шедевр природы, становится немного не по себе.

Но я отвлекаюсь. Проще, наверное, коротко сообщить, что у нашей гостьи были огромные фиалковые глаза, обрамленные длинными ресницами, стройная фигурка, маленькие ручки и ножки, и вся она была воплощением изящества.

Поэтому Лариков навечно потерял дар речи.

— Я вчера звонила, и вы позволили мне прийти, — снова повторила девушка, и я отметила, что даже волнение и смущение ей к лицу.

Босс стоял, как столб, не спуская восхищенных глаз с девушки. Она окончательно растерялась и посмотрела на меня умоляющим взглядом.

— Я… — снова начала она.

— Андрей, — тихо, но вполне угрожающе произнесла я.

Он вздрогнул. Уставившись на меня недоумевающим взглядом, он быстро прочел в моих глазах: «Во-первых, перестань пялиться на девушку, как сексуальный маньяк, а во-вторых, кажется…»

— Тебе не кажется, что нас надо представить друг другу? — елейным голоском произнесла я.

— Да, конечно, — очнулся немедленно этот остолоп. — Это Александра. А это…

Он обернулся к девушке.

— Меня зовут Ритой, — улыбнулась она.

— Очень приятно, только не стойте так, теребя ремешок сумки! — попросила я. — Вот стул, который не упадет, вот стол, и скоро господин Лариков изобразит нам кофе, дабы было легче беседовать. Ах да… Вот еще пепельница и сигареты, если вы курите.

— Я не курю, — покачала она головой. — И еще я не пью кофе. Лучше простой воды. Если честно, я ужасно волнуюсь! Я никогда еще не обращалась за помощью к детективам и совсем не знаю, что сказать и как себя вести!

Выпалив все это, она села и выдохнула с облегчением.

— Я думаю, никакой особой формы поведения с детективами еще не придумали, — сообщила я. — Или до нас еще не дошло это новшество? Могу вам помочь только перечислением табу. То есть что нельзя делать с детективами. Их нельзя бить по голове, поскольку у них это слабое место, нельзя ломать им ноги, поскольку тогда детектив не может бегать по городу с высунутым языком за вашим неверным супругом, и, самое главное, — никогда, вы слышите, никогда не выходите за детектива замуж! Потому что он тут же начнет вас в чем-нибудь подозревать!

Последняя фраза предназначалась для моего босса, который явно начал вынашивать коварные матримониальные планы относительно прелестницы Риты.

Он мгновенно все понял, хмыкнул и удалился на некоторое время, чтобы вернуться с кофе и стаканом воды для Риты.

— Теперь, когда вы знаете, как надо себя с нами вести, поскольку Александра Сергеевна изложила вам это так четко и ясно, — со сладенькой улыбкой сказал Ларчик, — можно перейти к вашей проблеме.

Она глотнула воды и тихо спросила:

— А вы не будете смеяться?

— О, мы тут все время только и делаем, что смеемся над клиентами! — сказала я. — Просто умираем от смеха! Особенно этим страдает Андрей Петрович. Он как начнет смеяться, так не может остановиться! Приходится хлопать его по спине и отпаивать водой… Вообще, Рита, я бы на вашем месте была с ним осторожна.

— Почему? — удивилась она.

— Видите того мужчину на стене?

Я показала на «монстрилу».

— Да, — с ужасом оглядела Рита эту физиономию.

— Это мой жених, — сообщила я. — Лариков решил так наказать меня за неповиновение. Выдаст замуж за этого типа — и моя жизнь превратится в кошмар! Он даже вывесил его здесь специально для моего устрашения! Ну, ладно. Не будем о грустном. Давайте-ка лучше поговорим о том, что заставило вас к нам прийти.

— Я где-то видела этого человека, — вдруг сказала Рита, продолжая рассматривать моего «жениха». — Или мне кажется? Наверное, просто показалось. У него типичное лицо. А моя проблема…

Она вздохнула.

— В общем-то, она не моя. Но, наверное, надо все по порядку рассказать, да?

— Желательно, — согласились мы.

Кстати, даже мой сеанс остроумия Лариков не комментировал. Интересно, получится у меня его разозлить и оставить меня в покое, или он теперь до конца моих дней будет меня конвоировать?

* * *

— Ладно. Значит, по порядку…

Она задумчиво посмотрела в окно. Потом повертела в руках стакан и совсем тихонечко попросила:

— Только вы все-таки не смейтесь, хорошо?

— Да не будем мы смеяться, — заверила я ее. — Мы вовремя сдержим приступы хохота.

Она фыркнула.

— Тогда я постараюсь все рассказать попонятнее. Хотя как эту идиотскую ситуацию изложить понятнее… Настолько это все по-кретински выглядит!

Она почему-то рассерженно посмотрела на нашего «монстрилу», как будто именно он виноват в ее глупом положении.

— Я работаю в театре, — сообщила она нам без всякого перехода. — Театр у нас довольно необычный, но выбирать особо было не из чего. Вот и приходится работать именно там.

— То есть вам ваша работа не нравится?

— Нравится, — пожала она плечами. — Правда, немного странно там все трактуется. Как-то шиворот-навыворот. Вот сейчас у нас «Чайка», так наш Донатовский почему-то преподносит Чехова, как Сартра. Просто экзистенциалист какой-то, а не Антон Палыч! Повсюду запах смерти и извращений! Ну, да оставим это! Иногда мне кажется, что то, что сейчас происходит с Лизой, — результат ее плодотворного общения с Донатовским. Она зациклилась на некой таинственной проблеме.

— Постойте, кто у нас Донатовский? И кто такая Лиза? Надеюсь, что Германа и старушек-графинь у нас не появится?

— Донатовский — наш режиссер. Лиза — моя подруга. Собственно, я к вам из-за нее и пришла. А старушки у нас только билетики отрывают и программки продают. Может быть, среди них и есть графини, но это не бросается в глаза…

Она нервно теребила в пальцах платок и кусала губы.

— Боже, как стыдно! — вдруг прошептала она. — Но другого выхода у меня просто нет! Послушайте, это правда, что вы можете следить за людьми?