Обряд

Светлана Алексеевна Аксенова

Заброшенная деревня в кировской глубинке, ритуальные сосны, живое кладбище; все это Тоня хотела забыть как страшный сон, да и почти забыла, если бы через двадцать лет не раздался телефонный звонок от золовки и заставил вспомнить и счастливое замужество, и свой побег из странной деревни. В той деревне не светит солнце, в ней нет детей и возле каждой избы жители сажают сосны. Тоне нужно вернуться, ее первая любовь, ее муж умирает. Чтобы спасти его, она должна провести немыслимый и дикий обряд.

© Светлана Алексеевна Аксенова, 2023

ISBN 978-5-0060-3028-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Таинственный участок

Глава 1. Заброшка

Понявшийся ветер принес с собой запах дождя. Выйдя за ворота и увидев на горизонте темное скопище туч, Инна обрадовалась. Ну, наконец-то! Извела эта жара…

А после дождика может свежее станет.

Улыбалась Инна до тех пор, пока взгляд ее не упал на соседнюю дачу, что стояла через дорожку, прямо напротив их ворот. Участок каждое лето зарастал таким непролазным бурьяном, что ни деревьев, ни дома не видно. А забора-то и вообще будто и не было никогда…

Этот заброшенный дом напугал ее с самого первого дня. Инна долго еще артачилась и не соглашалась на покупку дачи по причине страшного соседства.

— Иннусик, да что ты, в самом деле? — возмущался тогда Димка. — Видишь, участок продается! Купит кто, да приведет в вид божеский. А пока мы оттуда крапиву таскать будем на удобрения. Я уже смотрел, там такие заросли крапивные, обалдеть просто!

Так и уговорил ее муж три года назад на покупку. Да и правильно сделал, что уговорил! Дача им досталась хорошая. И домик уютный и земля хорошая, и соседи, что по бокам, замечательные.

А вот соседний участок так и не продался…

Вот и сегодня вышла только на небо глянуть, а притянула заброшка ее взгляд и не отпускает.

Нет, Инна уже не боялась соседнего участка, скорее наоборот…

Ей так хотелось узнать, а что же там случилось? Почему бросили домик и сад? Веяло от него эдакой таинственностью, что вызывала приятный озноб и возвращала в детство…

Вдруг в дремучих зарослях сорняка промелькнуло что-то светлое. Точно промелькнуло!

У Инны зрение хорошее, с расстояния крапиву от конопли отличить может. Почему именно это сравнение? Да потому что Димка всегда путает, и вечно останавливает машину, завидя вожделенные заросли крапивы, которые на проверку оказываются обычной коноплей или ясноткой.

В интернете насмотрелся, что из крапивы хорошее удобрение получается. Соседний участок уже весь вынес и теперь рыщет по сторонам, а вдруг еще где? Так понятно, яснотку еще можно спутать, уж очень похожа! Но коноплю?

Вот Инна и наловчилась с ходу распознавать, что это там вдоль забора растет, чтобы лишний раз машину не останавливать.

И теперь на сто процентов уверена была; промелькнуло светлое пятнышко, промелькнуло! Кто бы это мог быть? Азарт захватил Инну, прямо как Димку поиски крапивы… Настолько захватил, что она не побоялась ступить на заброшенную землю, а ведь до этого, только муж сюда и шастал за своими удобрениями, а она ни-ни.

Шаг, еще шаг, и не очень-то страшно. Раздвигая бурьян, Инна внимательно смотрела под ноги, а вдруг как змея выскочит. Белое пятнышко будто ждало ее.

«Да фигня какая-то! Зверек давно бы испугался и убежал…»

И вот осталось несколько шагов и пятнышко шевельнулось. Затаив дыхание Инна тут же остановилась. Ближе подходить нельзя, точно спугнет…

Что же делать? А можно присесть! Сорняк-то снизу уже подсох, да облысел, не то, что сверху.

Вот сейчас присядем, да в просвет глянем, что там за чудо-юдо. Сжав кулачки, Инна тихонько присела и удивленно ойкнула; на небольшом пригорке лежал светло-палевый кот…

Пушистый, красивый, вроде как помесь сибирского с персом. А глаза, что листья у бурьяна; такие же зеленые и дремучие. И так этот красавец на незваную гостью смотрел… прямо как человек. Серьезно, словно спрашивал, а зачем, дескать, пришла сюда?

От неожиданности у Инны и слова все испарились. Так и смотрели они друг на друга и молчали.

— Привет, — наконец осмелилась произнести девушка. — Ты чей, такой красивый? Как тебя зовут?

Кот царственно повел мордочкой, и если бы вдруг заговорил, то она совсем не удивилась бы.

Внезапно раздался голос Димки.

— Инна, ты где?

Стоило той отвести взгляд, как палевый красавец исчез. И вот что интересно, не шуршал сорняк под его лапами; бесшумно так испарился, будто в пригорок нырнул.

— Иннусик! — не унимался муж.

Разочарованно вздохнув, Инна поднялась, отряхнула коленки и тут поняла, что не видит своей дачи. Голос мужа слышит, а дачи не видит. Да как так? Она же недалеко прошла!

Да и не может такого быть, чтобы их дом не проглядывался! Значит, от их забора весь этот участок виден, а отсюда, нет!

Бурьян этот, чтоб ему пусто было, как деревья стал. Небо закрыл, солнце закрыл, и стояла теперь Инна одна посреди этого дремучей травы. Вот где страх в душу прокрался. Прокрался, сжал сердце холодными лапками, а бурьян схватил за плечи, да потащил куда-то. Инна сопротивлялась, ногами тормозила, да куда там! Приволокла ее эта трава несносная прямо к тому пригорку, на котором недавно котейка полеживал. Приволокла, отпустила, да окружила со всех сторон, не убежать.

Черте что! Конопля с лебедой и прочая хреновина, что на этом участке произрастала, прямо корнями по земле бегала! Да зашибись, вообще!

Инна уж было решила, что рядом с коноплей и стоять-то, видимо, нельзя, вон как штырит!

Тут пригорок вспучился и как полезли из него лианы хмеля, обвили Инну за щиколотки и запястья, да запахом дурманным окутали.

«Еще один из семейства коноплевых… — хмыкнула пленница. — Интересно, за что они так со мной? Может, обиделись, что мы их на удобрения не берем? Крапиву-то вон Димка всю скосил… Ой, как хорошо, что скосил, а то еще крапивы мне здесь не хватало!»

— Чего хотите, зеленые друзья? — еле ворочая языком, поинтересовалась она. — Все сделаем, только отпустите… пока я в себе…

«Вот это я надышалась! С сорняками беседы веду… Очуметь…»

И конечно уж никак не ожидала, что ей ответят.

— Найдите меня! — прошептали пряные шишки хмеля.

— Найдите меня! — стеганула конопля.

— Найдите меня! — чихнула лебеда.

— Иннусик, где ты? — голос мужа враз разогнал безумный шелест травы.

А Димка уже по улице туда-сюда раз пять пробежался. Остановившись напротив брошенного участка, он с минуту буровил взглядом зеленую стену сорняка, и, мотнув головой, тут же отмел дурацкую мысль, что жена за каким-то лешим поперлась в этот аллергический рассадник.

Да она на эту дачу смотреть боится, не то чтобы… Тут послышался треск, и заходили ходуном верхушки бурьяна. На заброшке явно кто-то был… И судя по звуку, зверь какой…

Может собака огромная, а может кабан?

Димка в дом за ружьем хотел было ломануться, как из зарослей вылетела Инна. Именно, что вылетела! Будто ее на резинке притянули, а потом отпустили. И если бы Димка не бросился на встречу и не поймал ее, то вспахала бы носом дорожку до самого крыльца.

— Лапуль, да что с тобой?

— Найди меня, найди меня, найди меня, — все повторяла и повторяла жена.

И голос такой странный…

Вот Димка об заклад готов был биться, не ее это голос, а чужой бабы какой-то…

Глава 2. Живой бурьян

Инна проспала весь вечер и последующую ночь, и первое, что услышала от мужа, когда открыла глаза, было, а за каким собственно хреном, она полезла на тот участок?

— Котика увидела… — призналась жена. — А кстати, хрена я там не встретила… — вспомнив зеленых братьев, добавила она.

— Шутишь? — подозрительно прищурился Димка.

— Насчет котика, или хрена? — на всякий случай уточнила Инна, но поняв по взгляду мужа, что лимит шуток на сегодня исчерпан, призналась:

— Я заблудилась…

— Где? В тех трех сорняках на соседнем участке?

— Дим, я тебе сейчас расскажу, как дело было, ты выслушай и не ори только. Хорошо?

— Да я на тебя дышать боюсь, не то, что голос повышать! — возмутился Димка.

— Ой, все! — отмахнувшись от пламенных признаний, Инна рассказала и про кота, и про ожившие сорняки, про хмель из пригорка и про то, что эти зловредные растения еще и разговаривать умеют.

С каждым ее словом, брови мужа поднимались все выше и выше.

— Что за бред? — помолчав с минуту, недоверчиво обронил он.

— Я вот подумала, может так конопля действовать? — задумчиво произнесла жена.

— В смысле? Ты там делала с ней что?

— Это она со мной делала. Возможно, я ее просто нанюхалась…

— Нанюхалась!? — фыркнул Димка. — Поверь, что эта трава так не работает! Хочешь, я тебе краткий ликбез проведу?

— Дим, ну хорош уже! Я чуть с ума от страха не сошла, а тебе все хиханьки!

— Ладно, что там трава говорила?

— Найди меня, найди меня…

— Все, не продолжай! — вскочив, муж в волнении засновал по комнате.

Инна терпеливо ждала, когда тот набегается и сознается; а чего это его так взволновало?

— Ты вчера как заведенная эти слова повторяла! — остановившись напротив жены, Димка смотрел на нее, как на ведьму. — И голос не твой был…

Вот тут Инна и поняла, что тот все-таки проникся рассказом и хоть капельку, но поверил!

— Вот пойду сейчас и скошу там все к едрене фене! — вспылил муж. — Чтобы ты там больше не терялась!

— А пойдем! — решительно поддержала его Инна и соскочила с кровати.

Димка весьма рьяно взялся за дело и вскоре весь бурьян полег в неравной битве.

— Здесь, что ли кота видела? — подойдя к пригорку, спросил муж. — Теперь из окошка очень хорошо видно будет, когда твой пушистый друг снова заявится.

Но сколько в этот день Инна в окно не смотрела, даже за ворота то и дело выходила; не было котика. Может, вправду, причудился?

Проснувшись посреди ночи, Инна долго ворочалась. Поняв, что больше не уснет, потихоньку встала и, стараясь не разбудить мужа, выскользнула на кухню. Поставив чайник, бросила взгляд в окно и чуть не заорала на весь дом.

Огромная куча скошенной травы на заброшке шевелилась, будто клубок змей. Сорняки выползали из кучи и постепенно рассредоточивались по саду. К утру на соседнем участке опять возвышалась стена из бурьяна. На вид даже крепче и выше прежнего.

С утра Димка долго рассматривал скошенную намедни траву и молчал.

— Что это за фокусы такие? — наконец спросил он то ли жену, то ли саму траву.

Инна лишь плечами пожала.

— Значит, говоришь, шевелились и отползали на место? — еще раз уточнил муж.

— Как-то так… — неохотно ответила та.

— Нечисто дело! Интересно, а если бы я вчера успел их в компостную яму кинуть, то они и оттуда бы сбежали? — почесав в затылке, Димка прошелся вдоль плотных рядов бурьяна. — Ишь, вытянулись, словно на параде! — недовольно заметил он и вдруг припал к земле. — Там реально что-то белое промелькнуло!

Не успела Инна сообразить, как муж исчез в темных зарослях…

В горячке хотела было рвануть следом, но вспомнив, что ее из сорнякового плена вывел голос Димки, остановилась.

Глава 3. Соседка

Но недаром же говорят, ожидание смерть подобно…

Инна бегала вдоль крепких рядов зеленых бойцов, подпрыгивала вверх, в надежде что-либо разглядеть, но без толку… Все без толку! Так, а что она молча бегает, да прыгает? Кричать же надо! Чтобы слышал ее Димка и вышел на голос! Ой, страшно подумать, что там сейчас этот неудавшийся компост с ее мужем вытворяет…

— Димка! — с промежутками в минуту, голосила она. — Не бойся, я здесь! На голос иди!

— Девушка, а что вы здесь кричите? — раздался за спиной женский голос.

Развернувшись, Инна уставилась на незнакомку так, будто та без спроса вперлась на их участок.

— Случилось у вас что? — дотошная незнакомка и не думала уходить.

— Случилось, — неохотно ответила Инна. — У меня муж там пропал, — и кивнула на заброшку.

— Муж пропал? — недоверчиво протянула женщина. — Когда?

— Только что! Вчера я там заблудилась, а сегодня он…

— А зачем вы ходите на чужой участок?

— Нам показалось… — начала было объяснять Инна, и осеклась. — Постойте, а откуда вы знаете, что участок чужой?

— Все просто, — развела руками незнакомка. — Это мой участок. Стало быть, для вас он чужой.

— Логично, — кивнула Инна. — Стало быть, вы хозяйка? Тогда, может, расскажете, что за ерунда у вас здесь творится?

— Я бы с радостью рассказала, если бы имела хоть малейшее представление, о чем вы вообще говорите!

Инна почувствовала, еще чуть и ее вспучит как вчерашний холмик.

Что за непонятливая дамочка попалась? Говорят же, невесть что на ее участке происходит, значит, происходит! Представления она не имеет… Закинуть бы сейчас ее в объятия дурной траве, сразу иначе бы запела! Нехорошо прищурившись, Инна всерьез подумала о том, как бы воплотить этот план в жизнь. Толкнуть может? Пожалуй, некультурно получится…

— Что вы на меня так смотрите? — занервничала хозяйка дачи и на всякий случай отодвинулась подальше.

— А вот думаю, что прекрасно знаете, о чем речь! Не зря же вы дом бросили! Ведь не зря? Есть же причина?

— Девушка, успокойтесь, пожалуйста, — сделав еще шаг назад, соседка вдруг остановилась.

— А ваш муж! — напомнила она. — Вы его так громко звали, а теперь забыли!

— Ох, ты блин! — моментально забыв о злостных намереньях, Инна снова забегала вдоль участка.

— Димка! На голос иди!

— Мы здесь! — принялась помогать ей новая знакомая. — Дмитрий, идите к нам!

Глава 4. Внезапная дружба

— Орете, как иерихонская труба, — недовольно заметила Инна. — Так еще больше его напугаете, и совсем не выйдет!

— Да перестаньте, в самом деле… — начала соседка и осеклась.

В глубине участка раздался такой страшный треск, ни дать ни взять медведь из валежника вылез.

Соседки по дачам испуганно переглянулись, но с места не сдвинулись. Верхушки бурьяна шатались и клонились в разные стороны, и вот, наконец, из зарослей показался Димка…

Футболка и шорты порваны, волосы всклокочены, глаза безумные…

Инна рванулась было к нему, но муж выставил вперед руку и помотал головой, не подходи, мол…

Потом схватился за горло, упал на четвереньки и его вырвало… Вырвало всякой пакостью…

Изо рта вываливались жуки, слизни, черви, сороконожки и прочая пакость и, упав на землю, шустро так скрывалась в дремучих сорняках.

— Офигеть, что за зрелище, — ошеломленно произнесла соседка.

Инна же онемела. Онемела и застыла… Вот так и стояла, хлопая глазами и чувствуя, как разбухший язык бестолково ворочается во рту, силясь вымолвить хоть что-то. Димка же матерился, плевался и икал, а потом обмяк и, потеряв сознание, растянулся на пыльной дороге.

— Эй, эй, да вы чего? — всполошилась хозяйка заброшки. — Барышня, придите в себя! — потрясла она Инну за плечи. — У вас тут муж облевался насекомыми и вырубился. Надо что-то делать!

Вопли новой знакомой привели Инну в чувство, и они дружно накинулись на бесчувственное тело Димки. Тормошили, переворачивали, по щекам хлопали, а тот только мычал, да вздергивал брови в безуспешных попытках открыть глаза.

— Потащили, — скомандовала соседка, и они поволокли невменяемого мужчину в дом.

До дома не дотащили, а закинули тело на диван, стоявший на крыльце.

— Фух, — стирая со лба пот, соседка плюхнулась на плетеный стул. — Ну, и лось здоровый! Бугай! — то ли восхитилась, то ли осудила она.

— Спасибо, — пробормотала Инна.

И тоже непонятно за что поблагодарила. За то, что ей мужа помогли дотащить, или за то, что бугаем и лосем назвали.

— Да не за что, — отмахнулась та. — Меня Антонина зовут. Можно Тоня.

— Очень приятно. Инна.

— Ну что, соседка, докладывай, что там с вами на моем участке происходит, и зачем вы туда ходите?

Инна немного подумала-подумала, да и решила выложить все на чистоту. А вот как есть, так и скажет!

— Чаю будете? — понимая, что беседа затянется, спросила она Тоню.

— А какого и с чем?

Милая соседушка была до того непосредственна, что два раза предлагать не пришлось.

— Чай любой на выбор, — принялась перечислять хозяйка. — И черный и зеленый и с травами. Есть печенье, конфеты. Бутерброды могу настрогать.

— А можно крепкого черного с молоком?

— Я тоже такой чай люблю, — неожиданно улыбнулась Инна.

Хотя причин-то для веселья никак не наблюдалось. Который день уже происходит черт знает что.

Димка еще в отрубе валяется. Зачем она вообще выперлась тогда за ворота поглазеть на небо? Кота этого увидела, да и полезла за ним…

Заварив чай и заправив его молоком, Инна выложила в вазу печенье и конфеты, а на блюдо с большими синими цветами бутерброды с сыром и колбасой. Так за чаепитием и поведала Тоне о палевом красивом коте, о сбесившихся сорняках, о голосе, что просил найти…

Гостья, как кот Васька, слушала, да ела, а дослушав до конца, помолчала, еще пару тройку конфет умяла, да и заявила:

— А знаешь что? Я верю! Своими глазами видела, как из твоего муженька гадость выходила. До этого только в ужастиках приходилось лицезреть такое, а тут вживую! Вы же тут не фильм ужаса снимаете? Нет?

— Да какое там, — только отмахнулась хозяйка.

Глава 5. Димкины видения

Тут Димка шумно выдохнул и заворочался, а потом, открыв глаза, обвел накрытый столик и заявил, что тоже не прочь перекусить.

— Иди душ прими и переоденься, а то грязный, будто тебя в земле вываляли, — заметила жена. — А я пока яичницу с помидорами пожарю.

— Милая моя, не представляешь, насколько ты сейчас близка к истине, — и, пошатываясь, муж ушел смывать следы боевой вылазки.

— Он нам расскажет, что там с ним случилось? — почему-то шепотом спросила Тоня.

— А что ты шепчешь? Он в летний душ пошел, не слышит, — нарезая помидоры и кидая их на скворчащую сковороду, удивилась Инна. — Расскажет, куда денется! Кстати я на всех жареху делаю. Не знаю как ты, а у меня с перепуга аппетит зверский!

— Не откажусь ни за что! — обрадовалась Тоня.

Вот за поеданием наивкуснейшей яичницы с помидорами, Димка и поведал, какая-такая хрень с ним приключилась, как только он ступил на этот дьявольский участок.

— Увидел, что средь травы белое мелькнуло! Ну, неужели, думаю, тот самый кот? И клянусь, заходить так далеко совсем не собирался. Так, одним глазком глянуть… Стоило только к бурьяну этому не убиваемому подойти ближе, как затянуло внутрь, даже пискнуть не успел. Вот же блин! А там все так, как ты, Иннусик, и говорила…

Не сорняки, а джунгли джунглями, только обезьян с попугаями не хватает. Вот и непонятно, а почему вчера я смог спокойно траву эту выкосить, а? И никаких тебе глюков и видений…

Слушательницы переглянулись, да плечами пожали.

— А кот был? — озарило вдруг Тоню.

Оторвавшись от яичницы, Димка ошеломленно уставился на гостью.

— Это еще кто? — нахмурился он.

— Что, кто? Кот, или что? — выдала непонятную тираду Тоня.

— Вы кто такая?

— Ой, я же не представила нашу гостью, — вспомнила вдруг Инна. — Дима, это Тоня! Хозяйка той самой дачи, откуда ты крапиву таскал. И что так сердито на нее посматриваешь? Она мне, между прочим, помогла тебя до дивана затащить. И вообще, я не поняла, ты ее только сейчас увидел?

Напоминание о стыренной крапиве разом охладили возмущение хозяина.

— Не заметил, — опустив голову, буркнул он.

— Да ладно вам, я не в обиде, — затараторила Тоня. — Лучше припомните, когда траву косили, кота видели?

— Нет, — дружно ответили супруги.

— Так может в коте дело?

— В смысле, когда он появляется, то бурьян начинает исполнять черт-те что? — уточнила Инна.

— Ну, сами посудите…

— Скорее всего, так и есть, — согласно кивнул Димка и продолжил. — Так вот, подтащило меня к тому самому пригорку, а на нем котофей этот лежит, смотрит так серьезно на меня, того и гляди заговорит по-человечески. Я ему, кис, кис, а он подскочил, да как принялся холм копать!

Копает, значит, а земля мне прямо в глаза летит. Я ладонью лицо закрываю, а сам все ближе и ближе подхожу. Думал схватить маленького засранца, да домой притащить. Мы же давно кота завести хотели, а тут такой красавец и вроде как бесхозный…

А кот, шельмец такой, пронюхал про мои намерения и насторожился. Он насторожился, я замер…

Стоим в гляделки играем. Вдруг котяра пасть открыл, да так, что уши на загривке встретились. То ли зевает так, то ли орет, но почему-то без звука…

Ага, и тут раскопки его в воронку превратились, и давай кота вниз тянуть. Он, бедолага такой, лапами передними за край зацепиться пытается, да напрасно все. Я его за лапки-то ухватил и на себя потащил. Но, елки-палки, будто не кота тащил, а бегемота целого. Держу, значит, за лапы, а у кота пасть все шире и шире становится, пока в яму не превратилась…

А лапы вдруг в человеческие руки обернулись, но зеленые такие и с наростами, даже сначала подумал, что хмель это, или другое растение. Руки-то эти быстренько так меня заграбастали, да утянули под землю. Там-то я страху и натерпелся…

Темно, ни черта не видно. Я щуп-щуп вокруг себя и нащупал на свою голову… — почесав затылок, рассказчик замолчал.

— И чего на самом интересном остановился? — послушав мужнино молчание с минуту, не выдержала Инна. — Решил подвиг Шахерезады повторить?

— Да нет, не решил. Просто думаю, показалось мне, или нет?

— Что показалось?

— Вроде как череп человеческий нащупал. И кости там всякие…

— Какие еще кости? — пискнула жена.

— Да я тебе что, патологоанатом? Может, тазобедренные, или еще какие! — откликнулся Димка. — Как заорал я со страху! Хавальник не хуже того котяры расхлебенил, и тут ко мне в рот всякая пакость полезла. Такая жуть на меня накатила, когда понял, что вздохнуть ни в силах. Все, думаю, дошлялся по чужим садам, и тут почувствовал, вокруг меня обвивается что-то… Или змея, или огромный червяк. Вот теперь точно кранты! А это что-то меня прочно эдак зацепило, да обратно на землю вернуло. Вот там-то при свете дня я и успел разглядеть корни, что вытащили меня, положили аккуратненько так на пригорок, да убрались восвояси. А вот дальше очень плохо помню. Вроде как голос твой услышал, ориентир на него взял и все… Потом на диване очнулся…

Глава 6. Пылинка

— Так ты не помнишь, как тебя червяками рвало? — удивилась Инна.

— Серьезно, что ли? — отложив вилку, муж с отвращением посмотрел на еду.

— Серьезнее не бывает, — подкладывая себе еще порцию из сковородки, кивнула Тоня. — Зрелище еще то! Мне понравилось!

— Не удивительно совсем, что именно с вашим участком такая беда, — наблюдая, как гостья уплетает за обе щеки, буркнул Димка. — У вас там что, труп припрятан?

— Понятия не имею… — легкомысленно отозвалась та, и вдруг задумалась. — А знаете, может, поэтому я не могу эту дачу продать? Уже лет десять продаю, в воз и ныне там…

— А сами хоть жили на ней? — не отставал хозяин дома.

— Давай на «ты», хорошо? — предложила соседка. — Если я и старше вас, то ненамного…

— Хорошо. Так жила там, или нет?

— Нет. Ни дня не жила.

— На фига тогда покупала?

— А я и не говорила, что покупала. Наша это дача. Здесь мой прадед почти всю жизнь жил. Его дом долго стоял здесь первым и единственным. Я его дедом называть буду, хорошо? Об прадеда того и гляди язык на бок свернешь. Так вот, дед Захар его еще до революции построил. Выбрал место безлюдное на берегу реки. И лес рядом и степь. Сначала курень был…

— Курень? — смешливо фыркнул Димка. — Что это такое? Типа курятника?

Печально вздохнув, Инна собрала грязную посуду со стола, не преминув при этом отвесить мужу легкий подзатыльник.

— Ты чего? — возмутился тот.

— Ничего. Прочитай в своем интернете что-нибудь полезное ради разнообразия. Например; Шолохова. Там и узнаешь про курень.

— Да ладно тебе. Я вон про крапиву прочитал! Что из нее удобрение классное получается!

— Заколебал крапивой этой, — беззлобно проворчала жена. — Тонь, объясни дремучему человеку про курень.

Наблюдая за милой перебранкой супругов, гостья тихонько посмеивалась, да не забывала опустошать сковородку.

— Вот ты, соседушка, пожрать горазда! — присвистнул от удивления Димка. — Наелась, или еще что предложить?

— Чаю, пожалуйста! Если можно…

— Куда в вас столько лезет? — продолжал недоумевать хозяин. — Мой Иннусик тоже лопает как не в себя! А худющие обе! Как вы такие стерляди худосочные меня до крыльца доволокли?

— Волоком и доволокли! — весело ответила Тоня. — Ладно, рассказываю дальше. Курень это… скажем проще; жилище. Какой он там бывает? Деревянный, саманный, полукаменный…

Мазанка еще называют. Слышал?

— Понял, понял, — радостно закивал Димка. — Не такой я у тебя и пропащий, — подмигнул он жене.

— Ой, да не пропащий, не пропащий, — улыбнулась та. — Кружки подставляйте под чай…

— Так вот, — отпив чаю, продолжила гостья. — Сначала мазанка стояла, это потом уже дед ее камнем обложил. Может, заметили, раз уж шлындрали там? Вроде кирпич, а вроде и нет… Дед сам делал. Мастер на все руки! Второй этаж возвел. Я уже этот дом со вторым этажом помню. А уже в каких-то там годах, здесь стали под дачи участки раздавать. И вокруг нашего домика постепенно раскинулся дачный городок.

— Что же вы такой дом хороший с садом бросили? Да еще и продавать надумали? Дед-то где? Умер? — сочувственно спросил Димка.

— Да Господь с тобой! Жив! Просто сюда нам уже тяжело стало ездить, в квартиру забрали.

— Бедняга. И какого же ему в четырех стенах после вольного воздуха?

— Хреново… — вздохнула Тоня.

— Стоп! Не понял, а деду-то сколько лет? До революции построил, а сейчас уже, — и Димка закатил глаза, пытаясь прикинуть, а сколько же, сколько же… — Фух, что-то до фига получается, — встряхнул он головой.

— Правильно, получается, — насмешливо откликнулась гостья. — Сто двадцать пять ему… — горделиво заявила она.

Супруги замерли от изумления. Бросив недомытую посуду, Инна присела обратно к столу и молчаливо воззрилась на новообретенную подругу. Димка же задрал брови так, что они полностью скрылись под выгоревшим чубом.

— Такое бывает? — наконец обрел дар речи хозяин дома.

— Как видите, бывает, — довольная произведенным эффектом, Тоня потянулась за конфетой в сиреневой блестящей обертке. — Трюфельная? М-м-м-м, обожаю такие…

— Да хорош уже закидываться, дальше рассказывай! — подперев щеку кулаком, попросил Димка.

— Придешь в гости, я тебе так же скажу, — хмыкнула соседка. — Инну хлебом солью встречу, а тебя вытолочкой из-за стола.

— Так, значит, раздумала дом продавать?!

— Вот знаете, сегодня и раздумала… — развела руками Тоня, будто сама была удивлена такому повороту событий.

— Дед твой обрадуется, наверное… — мечтательно произнесла Инна. — С кем он сейчас?

— С мамой моей. А кто ему моя мама… сейчас соображу… Нет, не соображу. Не разбираюсь в этих родственных хитросплетениях…

— По крови она ему, или как?

— Жена внука! — хлопнув себя ладошкой по лбу, выкрикнула Тоня. — Моя мама, жена его внука. Внук, мой папа. Так, едем дальше; значит, мамуля невесткой приходится деду? Так, что ли?

— Так, так, — нетерпеливо кивнула Инна. — Ты про деда подробнее расскажешь? Димка вон заждался, — кивнула она на мужа.

— Да что говорить-то? Построил дом, сына один воспитывал. Сын вырос, женился. У него мальчик родился, который мой папа. Пока на мне род и остановился. Я его единственная кровная родственница. Сына и внука, то есть, моего деда и отца в живых уже нет. Вот и остались у него две бабы, я, да мама моя. Сдал дедушка после смерти сына и внука, немощный стал, вот и забрали его в город. Как-то так…

— Мда… — грустно произнес Димка. — И ни одной подсказки; почему на участке жуть творится, и, причем тут белый кот…

— Не белый, а палевый, — поправила жена.

— Да какая разница, — отмахнулся муж. — Отгадки все равно нет.

— Палевый, палевый, — неторопливо повторяла Тоня. — Что за цвет такой?

— Ну, такой светло-бежевый, песочный, или как припыленный немного… — с удовольствием начала перечислять Инна.

Уж что-то, а цветовые гаммы это был ее конек.

— Припыленный? — подскочив, гостья опрокинула вазочку с конфетами. — Ой, извините! — и, бухнувшись на колени, принялась собирать сладости, внимательно разглядывая разноцветные обертки.

— Типа такого? — сунув под нос хозяйке желейную конфету с нарисованными абрикосами на фантике, спросила она.

— Почти, но посветлее, — кивнула Инна.

— Блин, этого не может быть! — резво встав, Тоня чуть не ударилась о край стола. — Это не кот, а кошка!

— Ты ее знаешь, что ли? Тоже видела? Вы что, изверги, кошку здесь одну бросили?

— Да нет же! Дед рассказывал, что перед смертью его сына, а потом моего папы к нему кошка из далекого прошлого приходила. Пылинка ее звать!

— Вот же блин, — охнул Димка. — Да она неживая, что ли?

— Конечно, неживая. Кошки уж по сто лет точно не живут.

— Жесть какая, — теперь вскочил хозяин дома и в нервном возбуждении взялся домывать посуду.

— Ну, мы же ее видели? Видели же, Инн? — обернулся он к жене.

— Видели, видели, — растерянно кивнула та. — Меня теперь больше заботит, зачем она к нам явилась? Теперь кто-то умереть должен? Пылинка, таким образом, предупреждает? Слушай, а деда твоего она к пригорку приводила? Видел он то же самое, что и мы?

— Нет, такого бреда он не рассказывал. Да и вообще я думаю, что вы излишне впечатлительны! — оторвалась от созерцания фантиков Тоня.

— То есть, иными словами, мы все насочиняли? — возмутились хозяева дома. — Не могли же мы оба увидеть одно и то же?!

— Ну, во-первых, совсем разное видели, и во-вторых, вон вопросы одинаковые задаете. Прямо слово в слово! — отозвалась гостья.

— Но кошку-то мы одну и ту же видели! — снова в унисон воскликнули супруги и, переглянувшись, рассмеялись.

— Вот вы отжигаете! — расхохоталась и Тоня. — Просто кошка, просто с соседней дачи прибежала, а остальное додумали.

— Нет, я такое додумать уж точно не мог! У меня воображение на нуле, — с грохотом раскладывая посуду на сушилку, заметил Димка.

— А знаешь, что? — усевшись напротив гостьи, загадочно произнес он. — Оставайся у нас пока кошку эту не увидишь, а? Вот тогда и поговорим. Может, тебе больше ужасов покажут, чем нам с Инной? Нас, как соседей наверняка пожалели. Эх, не надо было крапиву с вашего участка таскать.

А так приметил участок, да за своих принял, вот и явилась к нам Пылинка. Ведь явно, что-то донести хочет! Как понять, что?

— А я согласна! — неожиданно согласилась Тоня. — Докажу вам романтикам и творческим личностям, что увиденное, это ваши неуемные фантазии.

— Ой, слышали уже! — одинаково отмахнулись супруги. — Пойдем лучше на речку, искупаемся!

Глава 7. Песня калины

Пылинка появилась на третий день. Сначала белое пятнышко на еле проглядывающей крыше дома заметил Димка и опрометью бросился со второго этажа во двор.

— Девчонки, она пришла! Пришла! — орал он при этом как ненормальный. — Кошка появилась! На крыше сидит!

— Да ты что? — приложив ладошки к груди, Инна сочувственно посмотрела на подругу.

— Ну, что, соседка? — хлопнув Тоню по плечу, радостно спросил Димка. — Твоя очередь? Пойдем?

Подойдя к участку, троица остановилась.

— Вон она мелькает, видишь? — прошептал Димка.

Тоня только кивнула в ответ и сделала шаг к непролазной стене из бурьяна. Еще шаг и перед тем как сорняк затянул ее, она успела оглянуться на друзей. Такой страх плескался в ее глазах, такой ужас перед неизведанным… Инна собралась было крикнуть, мол, не ходи туда! Нафиг все эти видения и кошку! Не ходи-и-и-и! Но не успела… Трава мягко так расступилась и, укрыв Тоню, сомкнулась. Все…

— Ого! — восхитился Димка. — Меня так же красиво затаскивало?

— Да о чем ты? — усмехнулась жена. — Тебя как бревно заволокли.

— Обидно. А здесь прямо со спецэффектами прямиком из Голливуда! — продолжал восторгаться он. — Словно море разошлось по разные стороны… Помнишь в каком-то фильме так было? Жаль, что меня не так живописно затянуло…

— Зато вытянуло живописно… — нервно хихикнула Инна и вдруг подскочила на месте. — Чего мы разболтались-то? Звать же надо!

— Ох, ты ж, — всполошился Димка. — Антонина, мы здесь! Соседка, мимо не проскочи!

— Что-то долго ее держат. А вдруг вообще не отпустят? — в ожидании появления подруги, жена не на шутку разнервничалась.

— Близко не подходи, а то и тебя затянет, — вспомнив армию, муж ползал по-пластунски вдоль зеленого заслона и все пытался разглядеть, что же там происходит.

— Тоня! Антонина! — не забывал кричать он.

Тут бурьян опять расступился и выпустил пленницу. Та шла и просто светилась счастьем. В русых волосах белые мелкие цветы запутались. И так их было много; казалось, голова снегом припорошена…

Шла Тоня, улыбалась, руками так плавно-плавно водила, будто деревце веточками, да напевала:

— Воет, свищет ветер в поле,

Хлещет серый дождь.

Под землей теперь в неволе,

Сыщешь-не найдешь…

Проросту калиной красной,

Скину белый цвет.

«Слез не лей по мне напрасно…»

Прошепчу вослед…

— Вот так явление Христа народу, — настороженно глядя на соседку, произнес Димка. — Она в себе, или как? Сама не своя…

А Тоня вдруг охнула, покачнулась, да оседать стала. Медленно, медленно так…

Или друзьям так показалось? Но подхватить подругу успели, и теперь пришла ее очередь полеживать на диване.

Хорошо на крыльце; тенисто и прохладно. Девичий виноград оплел со всех сторон, да загородил острыми листьями от солнца. Супруги вливали в себя уже по третьей чашке чая, а гостья все в астрале пребывала.

— Сколько она еще так будет? — не выдержал Димка. — Я тоже так долго отходил?

— Не помню. Слушай, может картошки пожарить, да салатику нарубать? Ты как?

— А это идея! — обрадовался муж. — Запах жареной картошки с того света способен вернуть, а особенно ее, — кивнул он на бесчувственную Тоню и побежал в огород за огурцами, да помидорами.

Глава 8. Кулон

Вскоре в беседке витали сводящие с ума запахи.

— Ой, я сейчас слюной захлебнусь, — нарезая хлеб, супруг то и дело облизывался.

— Все, готово! — водрузив сковородку на стол, Инна в предвкушении потерла ладони. — Давай тарелку!

— И мне положите, — донеся с дивана слабый голос.

— А что я говорил! — загоготал Димка. — Как речь о жратве, она тут, как тут!

Засуетились хозяева; и подушку под спинку подоткнули, и стол к дивану ближе придвинули, и еды в самую красивую тарелку, из-за которой сами часто спорили, навалили до краев. Сидят, в рот смотрят, не шелохнутся.

— Можете тоже есть, — милостиво кивнула гостья.

Ни дать ни взять барыня!

Но странно, Тоня ела медленно и будто бы неохотно.

— Не вкусно, что ли? — нахмурилась Инна.

— Левой рукой неудобно…

— Так ешь правой! В чем дело-то?

— Разжать не могу, — призналась подруга, и вытянула вперед зажатую в кулак ладонь.

Меж пальцев свисала витая цепочка.

— Вот те номер! Откуда же ты ее взяла? — Димка осторожно взял подругу за руку и стал разминать запястье. — Расслабь, расслабь руку! Вот, хорошо…

Тихо шурша, цепочка змейкой упала на стол. Склонившись над ней, друзья пытались рассмотреть украшение.

— Так откуда взяла? — повторил Димка.

— Оттуда вынесла, — кивнула в сторону своего участка Тоня.

— Ничего себе. Почистить бы его…

— Возьми и почисть, — прошептала жена.

— Что-то боязно брать, вдруг тоже судорогой сведет.

Цокнув, Инна бесстрашно схватила украшение и приподняла над столом.

— Вроде как кулон, — крутя вещицу и так и эдак, произнесла она. — Но реально грязная, не разобрать.

— Все, все убедила. Давай сюда, — протянул руку муж.

Дождавшись, когда он зайдет в дом, Инна накрыла ладонью холодные пальцы подруги.

— Сильно страшно было?

Та лишь вяло пожала плечами.

— Без меня не рассказывать! — прокричал из кухни Димка.

— Ждем тебя, ждем! — откликнулась жена. — А ты ешь, давай! — шикнула она на Тоню. — Сама не своя вышла оттуда… Ешь!

Очищенная цепочка с мягким шорохом легла на стол.

— Принимайте работу! — торжественно провозгласил Димка.

Теперь-то можно было разглядеть и необычное плетение вещицы, и резной кулон в форме сердца, украшенный мелкими темно-красными камнями.

— Ох, ты! Какая ж прелесть, а?! — склонившись над украшением, восхищенно произнесла Инна.

— Судя по всему; изделие старинное! Раритетина еще та. Серебро, а камушки из граната, — важно заявил муж.

— С каких пор ты стал экспертом по камням? — недоуменно покосилась на него жена. — Я что-то пропустила?

— Ой, Иннусик, ты как маленькая! Что у меня мозгов не хватит у гугла спросить? — и, вытащив из кармана шорт смартфон, Димка положил его рядом с цепочкой. — Сами посмотрите…

— Да верим мы, — бережно взяв украшение, Инна принялась поворачивать его из стороны в сторону. — На капли крови похожи… — завороженно протянула она.

— А по мне, так на зернышки граната, — не согласился муж.

— Или на гроздь калины, — тихо произнесла Тоня.

— Слушай, ты же песню, про калину напевала, когда тебя бурьян выпустил! — вспомнила Инна.

— Песню? — нахмурилась подруга. — Боюсь, там была не совсем я, или совсем не я…

— Может, расскажешь уже, что там случилось? И откуда вещицу эту приволокла?

Усевшись напротив, Димка всем видом показал, что не уйдет с этого места, пока не услышит правду о чертовом участке.

Загадочно улыбнувшись, Тоня приподняла вверх волосы…

Переливаясь красными всполохами, в ушах поблескивали резные сердечки, украшенные гранатовыми камнями. Точь-в-точь как на кулоне…

— Тоже оттуда? — одинаково удивились супруги.

— Нет, это мои. Дедушка подарил.

— Дедушка, который прадедушка? — уточнил Димка.

— Да, дед Захар.

— Погоди, а почему их на тебе только сегодня увидела? — недоверчиво прищурилась Инна. — Такую красоту я еще в первый день заметила бы!

— Так я сюда из парикмахерской пришла. В салоне сняла их, в косметичку положила, да забыла. Особенно когда увидела, какие события возле моего участка разворачиваются, — лукаво взглянула на друзей Тоня, и придвинув сковородку, положила добавки.

— А сегодня вдруг вспомнила про них и надела, — уминая картошку, добавила она.

— Аллилуйя! Она к нам вернулась! — обрадовался Димка. — Узнаю старую, добрую соседку! Рассказывай уже, что там было?

Глава 9. Видения Тони

— Знаете, а кошка-то Пылинка сразу меня встретила, и ластиться стала. Мурлыкает, об ноги трется, да к пригорку бежит. А на пригорке девушка косу заплетает и поет так нежно и печально. Что-то там про ветер, дождь и калину… Может, я ее и напевала, когда вышла оттуда? — прикрыв глаза, Тоня попыталась уловить мелодию и слова, что кружились в голове.

— Нет, не могу вспомнить… — огорченно призналась она. — Заметила меня незнакомка, улыбнулась как родной и подошла так близко-близко, что дыхание ее почувствовала. Волосы за уши мне заправила, да на серьги дедовы полюбовалась. Полюбовалась и непонятность какую-то сказала, что сдержал обещанье Захарушка, подарил любимой серьги. Тут за ее спиной тень выросла. Ох, и такая злоба от этой тени, что задохнуться впору. Только я рот открыла, так незнакомка палец к губам поднесла и головой покачала; молчи, мол, молчи…

Сдается, знала она, что дальше ее ждало. Знала, но хотела, чтобы и я это увидела. Зачем только мне на ужас этот смотреть нужно было, не понимаю. Шашка, или клинок, или хрен знает, чем там раньше махались эти мужики, прямо насквозь ее пропорола. А пригорок ваш, то есть мой, который вечно чудеса разные показывает, в яму превратился и потянул в себя незнакомку. Я ее схватить попыталась, да куда там; только кулон с шеи сорвала и так вцепилась в него, что пальцы судорогой свело.

Стою, двинуться не могу, ноги как корнями в землю вросли. Заорать не могу, язык онемел.

Трясусь вся. Вниз глядь, а ног-то и нет! Они реально в корни обратились. Ноги-корни, руки-листья, а я, стало быть, сорняк! То ли лебеда, то ли еще что. Вот так и стою, листьями трепещу, да за происходящим наблюдаю. Чем только наблюдаю, вопрос. Глаз-то у травы нет…

Душегуб, тем временем, клинок в землю воткнул и ну убитую закапывать. Тут Пылинка незаметно подкралась и столкнула клинок в яму. Убивец чертов пропажи не заметил; прикопал свое оружие вместе с жертвой и во тьме скрылся. А на могиле незнакомки калина выросла. Зацвела, белым цветом укуталась.

Красиво, дух захватывает. Потом лепестки взвились и укрыли и меня и все вокруг снежным покрывалом. Вспыхнули на дереве красные ягоды как капли крови, что пролила здесь та девушка. Как гранатовые камушки в моих серьгах, да ее кулоне.

Тут и ваши голоса до меня донеслись. Кричите, надрываетесь, а я думаю-гадаю, как мне теперь выйти отсюда, если я сорняк? Все… — развела руками Тоня. — Дальше я пришла в себя на вашем диване от запаха жареной картошки.

Глава 10. Дед Захар

Супруги молча смотрели на рассказчицу.

— Скажите что-нибудь, — наконец не выдержала та. — Уставились…

— Первое место за видения по праву принадлежит тебе, — произнес Димка. — Кто б еще разъяснил, что это все значило…

— А я знаю, кто разъяснит, — заявила вдруг Инна. — К деду Захару ехать надо, да рассказать все как есть.

— Он-то тут причем? — скептически фыркнула гостья.

— Как это, причем? Он здесь жил, он больше знает. Неспроста Пылинка к нам зачастила, неспроста Димка там человеческие останки нащупал. И кулон этот! Почему он одним набором к твоим серьгам идет. Как ты это объяснишь? Незнакомка та Захара упоминала? Упоминала! Наверняка про деда твоего говорила. Может это жизненно важно для него? А ему, как ты говорила, уже сто с лишним лет. Вот и подумай…

— Вспомнила! — возбужденно ударив ладонью по столу, выкрикнула Тоня. — Дедушка, когда мне эти серьги дарил, тоже непонятность выдал; выполнил, мол, обещание и подарил любимой серьги, пусть и через много лет. Мне тогда восемнадцать было, в поле ветер, в попе дым и совсем не придала значения его словам. Решила, то просто сантименты. А выходит, больше чем сантименты! Незнакомка слово в слово все повторила. Да и еще; росло у нас тут дерево калины, росло! Но когда дедушку в квартиру перевезли, засохло оно…

— А я о чем! — воскликнула Инна. — Едем к деду?

— Погодите, да как я ему всю эту ересь поведаю?

— Вместе и поведаем, — решительно заявил Димка. — Собирайтесь!

Тоня не стала долго ходить вокруг да около.

— Дедушка, а мы к тебе! — возвестила она с самого порога. — Познакомься; Инна и Дмитрий, мои друзья и наши соседи по даче.

— У меня там не дача, а дом, — поцеловав внучку, заметил дед Захар. — Проходите, молодые люди, не стесняйтесь.

— А вам действительно сто двадцать пять лет? — вырвалось вдруг у Димки.

— Да, — кивнул тот. — Зажился уже. Но не прибирает меня Господь, будто дело какое-то незаконченное осталось…

— Дедуль, а знаешь, скорей всего так и есть, — накрывая на стол, созналась Тоня. — Тут такая история… Пылинка объявилась…

— Объявилась, значит… — сев за стол, дед Захар вздохнул и нахмурил кустистые брови. — Кто ее видел?

— Сначала Инна, потом Димка, а потом и я, — почесав переносицу, внучка растеряно покосилась на друзей.

Заметив неуверенность любимой внучки, дед нахмурился еще больше.

— Еще что-то было? — спросил он. — Не бойтесь, рассказывайте…

— Ну, давайте, раз уж я первая увидела, то первой и начну, — решилась Инна.

Долгой вышла беседа. Дед Захар молча слушал, и неясно было, верит, или нет. Когда речь зашла об убийстве, то и вовсе лицо ладонью закрыл. Но успели заметить друзья, блеснувшие в уголках глаз слезы…

— Цепочку принесли? — глухо обронил он.

А потом долго разглядывал украшение, крутил его в руках и так и сяк…

— Тонюшки моей вещица, — наконец произнес дед. — Подарил ей на рождение сына…

— Тонюшки? — удивилась внучка. — Дедуль, а ты ничего не хочешь рассказать? Что еще за Тонюшка?

— Прабабка твоя…

— Так… А почему никто про нее не знает? Как бы закономерно, что хоть кто-то, но должен был о ней знать. Например, папа мой! Но он мне ни разу о своей бабушке, словом не обмолвился. Дед, ну что молчишь? Меня в честь нее назвали? Давай говори уже что-нибудь, не томи!

— Ну что ж, молодежь, слушайте… — пригладив дрожащей рукой бороду, дед Захар начал вспоминать. — Давно это было. Корней своих я не знаю, так как еще ребенком перекупил меня у заезжих цыган торговец один. Детей у него не было, так что, можно сказать, стал я ему заместо сына. Да и я его за отца почитал. Так и звал его батей… И вот встретил я как-то в соседней деревне девушку. Коса до пояса, глаза ясные, лучистые. Засмеется, будто колокольчики в лесу звенят. Запоет, душа замирает. Полюбились мы друг другу, договорились о свадьбе, да заслал я сватов.

Вернулся батя домой смурый. Понял я, что получили мы от ворот-поворот. Не пожелали родители невесты дочку за безродного отдавать. Шило в стогу не утаишь, все знали, что найденыш я купленный.

А у Антонины более выгодная партия нарисовалась. Сын купца местного. Проходу моей Тоне не давал, вот и тоже заслал сватов. Как узнал я, что любимую за другого отдают, свет не мил стал. Что делать? Так батя мне и посоветовал, бежать вместе с любимой, да отстраиваться где-нибудь подальше от этих мест. Средств мне дал, тайком приезжал, да с постройкой помогал. Так что, можно сказать, я Тоню свою прямо из-под венца выкрал.

Сбацали мы мазанку небольшую, но крепкую. Тоня через год сына родила, и подарил я ей цепочку с гранатовым сердечком, да колечко такое же. Помню, радовалась любимая как ребенок, и обмолвилась как-то, вот если еще и сережки такие же, то совсем хорошо бы было. У того же мастера заказал я и сережки и так подгадал, чтобы аккурат ко дню рождения любимой. Собрался в назначенный час в город, с Тонюшкой простился, да и уехал. Вот как бывает, распрощался всего на несколько дней, а вышло, что навсегда…

В городе смута, без страха пройти невозможно, пришлось задержаться. На обратной дороге к бате заехал, сказал ему, чтобы собирал пожитки и к нам перебирался от греха подальше.

Уж наслышаны вы о тех кровавых годах. Людей ни за что на тот свет пачками отправляли. Батя долго спорить не стал, мужик он был мудрый, прихватил самое ценное, да только нас и видели. К дому ближе к вечеру подъезжали. Темно в мазанке… Ну, думаю, спать легли либо. Ан нет…

Пуст курень. Вещи раскиданы, то ли собирались в спешке, то ли искали что. Сердце зашлось, подумал было, ушла Антонина. Мало ли… может, надоело ей здесь жить, ни соседей, ни подруг, ни матери с отцом… Батя увидел, что я в лице поменялся, да как гаркнет:

— Не смей даже мыслить такое! Антонина не из таких. Тут как бы чего похуже не было…

Вдруг слышим, навроде рычит кто в подполе. Мы туда, а там Мишка сынок мой. Чумазый, испуганный, глазенками хлопает, а подле него Пылинка сидит. Усы встопорщила и рычит, яки тигра. Потом меня признала, да и успокоилась.

Пылинку-то Тоня моя у собак отбила, да в избу приволокла. Уж любила кошка ее до жути.

Сколько Мишанька один в подполе сидел? Кто его туда запрятал и от кого? И сказать-то не скажет, два года ему всего было. Да и после пережитого испуга лет до семи молчал. А Тонечка моя, как в воду канула…

Узнавал, ни у родителей, ни у несостоявшегося жениха она не появлялась. А через год в саду, откуда ни возьмись, выросла калина. Вот такая история, ребятки…

Глава 11. Последняя ночь

Остывал в чашках нетронутый чай, заветривались конфеты-подушечки, купленные специально для деда. Он кроме подушечек никаких конфет не признавал, да и про эти бурчал, что начинка не из повидла, а из черт знает из чего…

— Ни хрена себе история, — проговорила Тоня тихо.

Но дед все равно услышал, да метнул в нее грозный взгляд из-под седых бровей.

— Сегодня можно ругаться, — словно сдаваясь, внучка подняла вверх руки. — Да я в шоке, и выразилась бы еще круче, но ты же рассердишься.

Дед Захар ничего не ответил. Отпил холодного чая, закинул в рот подушечку и печально вздохнул.

— Дедуль, ну не молчи, а? — взмолилась Тоня. — Не пугай меня!

— Конфету я ем, не мешай, — отмахнулся тот.

— Нет, давай объясняй теперь! Что значат наши видения? Реально думаешь, что моя бабушка у нас в саду закопана? Она всегда была там, а ты и не догадывался?

— Да как я про такое догадаться был должен?

— Ну, земля перекопана и все такое…

— У нас по весне и осени огород всегда перекопан был!

— А калина? Ты же ее не сажал? Вот откуда она взялась?

— Что прилипла ко мне как банный лист? — не выдержал дед. — Ты эти допросы в кабинете у себя веди! Тоже удумала, родного деда допрашивать.

— Ой, — поперхнулся Димка. — Так ты следачка, что ли? Серьезно?

— Да! — вызывающе ответила Тоня. — И что тебя так напугало?

— Так мы крапиву с твоего участка таскали…

— Думаешь, меня крапива сейчас интересует?

— Да перестаньте вы, в самом деле! — выпалила Инна, и для убедительности пристукнула кулачком по столу.

Хоть и выглядело это смешно, но возымело действие; все замолчали и уставились на нее.

— Калина, между прочим, по поверьям вырастала на том месте, куда падала кровь убитой девушки. Поэтому и ягоды у нее на капли крови похожи. Еще она помогает справиться с отчаяньем людям, потерявшим близкого и любимого человека! Вот!

— Что, правда, то, правда… — поддакнул дед. — Целый год ходил я как живой мертвец. Сколько раз руки на себя наложить хотел. Но знал, неправильно это. Надо жить ради сына, ради бати.

А как выросла эта калина и зацвела белым, так отпустило меня. Помню, стоял как-то возле дерева, цветы разглядывал, и тут понял, что свидимся мы с Тонюшкой, обязательно свидимся. Сколько бы лет не прошло, а дождусь. Ну вот, сначала с одной Тонюшкой встретился, — кивнул он на внучку. — А теперь и с другой встреча предстоит. С любимой моей и единственной…

— Знаете, — вдруг произнесла Тоня. — Если бы не кулон, то ни за что не поверила в эти бредни!

— Ты же сама все видела! А теперь что, назад пятками? — нешуточно возмутился Димка.

— Просто логику включила. Могли же вы меня каким-нибудь галлюциногеном опоить? Могли!

— А украшение мы, по-твоему, откуда взяли? Все, рассыпалась версия?

— Вот в том-то и дело, что цепочка эта. И если бы не она… Что делать-то будем?

— Звони своим архаровцам и зови их огород нам вскопать, — не терпящим возражения тоном, произнес дед Захар.

— Да как я им объясню?

— Придумаешь что-нибудь. Давай, звони, не тяни резину. А я с вами поеду.

— Дед, ну ты-то куда собрался?

— Я сказал, и не перечь мне!

Расправил дед Захар плечи, глаза заблестели, вот словно на свидание с любовью первой собрался.

Даже помолодел будто…

А может, так оно и было?

Длинным вышел день, столько событий в него вместилось… Шинкуя на капусту, Инна старалась носа из дома не казать… Не хотела она видеть всего этого. Пусть издалека, но все равно. Потом месяца на три сон обходить будет. Насколько же все-таки все люди разные…

Вон Тоня такая хрупкая, ни за что не скажешь, что следователь. Вздохнув, Инна присела на стул. Да ей бы дня такой работы хватило, чтобы ступить на прямую дорогу в дурку. Не смогла бы она, ну ни за что не смогла смотреть на трупы, на людское горе… Ее бы потом эти покойники во снах достали…

«Ненормальная я какая-то…» — еще раз вдохнула Инна и, попытавшись взять себя в руки, принялась за готовку борща.

Рецепт недавно откопала… не борщ, а сказка. Со шпиком и чесночком, а вместо привычной зелени кинза. Запах такой стоит, голова кружится. Что ж, каждый делает то, что у него лучше всего получается; кто трупы откапывает, а кто рецепты…

Доставая терку, она все-таки кинула взгляд в окошко, и сразу поняла, что нашли… От жалости к деду Захару моментально сдавило сердце.

«Встретится скоро со своей Тонюшкой. Не зря же Пылинка приходила…» — мелькнула шальная мысль.

А впрочем, и не такая уж и шальная…

Ближе к вечеру, когда останки уже увезли на экспертизу, Инна позвала соседей на ужин.

Дед Захар знатно так приналег на борщ. Ел молча, но по глазам было видно, что плакал. Поглядывая на него, Инна только и делала, что тяжко вздыхала.

— Не вздыхай так, голуба душа, — вдруг проговорил тот. — Все хорошо… Нашли мою зореньку ясную, нашли…

— Дед, так может не бабушка это! — не согласилась Тоня. — Вот когда результаты экспертизы будут готовы, тогда и можно будет говорить-.

— А я сейчас говорить хочу, понятно! Сейчас и здесь! — воспротивился дед. — Вот это колечко, что нашли, сам моей Тонюшке на палец надевал! И гравировку по моему заказу мастер сделал. Или ты думаешь, я подарок свой не узнаю? Теперь похороните нас вместе…

— Дед, ты чего?

— Ничего, — отрезал тот. — А что ты думаешь, я зажился-то? Дело незаконченное было…

— Хорошо, — кивнула внучка. — Объясни мне тогда, а почему эти видения именно сейчас пришли? Чего они ровно сто лет ждали, а?

— Проводника они ждали, помощника…

— Интересно, и кто из нас помощник? — скептически хмыкнула Тоня.

— А кто первый все это увидел, тот и помощник.

— Не поняла, это Инна у нас проводница?

— Проводница в поезде белье выдает, — возразил дед Захар. — А Инна проводник. Она видит глубже, чувствует тоньше. Мало того, что сама видит, так еще и вам разглядеть подсобила!

— Всегда знал, что ты ведьма! — восхищенно произнес Димка.

— Да, да, — кивнул дед Захар. — Бывают такие люди. Раньше их за такое на костер отправляли.

От такого внимания к своей персоне Инна засмущалась.

— Ну, хватит вам, — обронила она. — Лучше скажите, а орудие убийства нашли?

Прекратив жевать, все разом уставились на хозяйку.

— Что вы как эти! — вспыхнула та. — Вон Тоня видела, как Пылинка кинжал там или что, в яму столкнула! Неспроста же?!

— Фух, ты, — облегченно выдохнул Димка. — Я уж невесть что подумал!

— Нормальные вы, или нет! — возмутилась Инна. — Вообще к мелочам никакого внимания? Как фигню какую подумать, так, пожалуйста, а как извилинами шевельнуть, то беда! Нашли, или нет?

— Нашли, — качнула голой Тоня. — На рукоятке вензеля разные, а на лезвии заглавные буквы; «Т» и «О» с финтифлюшками.

— Интересно, и что это значит?

— А то и значит, что убивец есть Тарас Омельченко, несостоявшийся жених Антонины, — после некоторого молчания произнес дед Захар. — И еще это значит, что не зря я грех на душу принял…

— Деда… — ошарашенно протянула Тоня. — Да ты что? Ты его того самого?

— Да, порешил гада такого! — вскинулся тот. — А вы как думали? Сердце-то изболелось, и тайком от бати наведался я в деревню, да столкнулся с Тарасом нос к носу. Все бы ничего, так он насмехаться стал, что, мол, убегла от меня жинка. Я его в лоб спросил, а не к нему ли убегла? На что он оскалился, да к ножнам потянулся. Вот тут я его и утихомирил… навечно…

Удар у меня знатный был, быка мог повалить, а тут человечешко никудышный. Враз из него душонку поганую выбил, — вытерев усы, дед Захар вздохнул. — Да и признаюсь честно, не хотел жизни лишать, так уж получилось. С тех пор с камнем на сердце жил, а вдруг как напрасно грех на себя принял. А выходит, не напрасно…

Димка все приглашал гостей переночевать у них, но дед Захар уперся.

— Нет, милые мои, — приговаривал он. — Спасибо вам за все, но хочу под своей крышей эту ночь встретить. Не переживайте, у нас там и кровати есть и подушки и одеяла.

Встретившись с ним взглядом, Инна понимающе кивнула. Она знала, то последняя ночь для него, и хочет он ее провести в родных стенах, что сам возвел когда-то. Так же она знала, что ей сегодня точно не до сна будет…

Вот и ушли гости…

Дождавшись, когда муж уснет, Инна тихонько выскользнула из кровати и подошла к окну.

Участок преобразился. Никаких тебе сорняков и запустения. Серебрился в лунном свете роскошный сад и маленький курень. За круглым деревянным столом под раскидистой вишней сидел молодой казак с красавицей женой, да маленьким сынишкой. Возле их ног терлась светлая как речной песок кошка.

А вишня все роняла и роняла нежные лепестки, пока не скрыла милое видение за белой пеленой.

Дунул ветер, разогнал вишневое облако и унес с собой и сад, и курень, и живших когда-то людей…

А следующим летом прибился к порогу дачи Инны и Димки светло-палевый котенок. Кошечка с глазами зелеными и дремучими, как тот бурьян, что рос на соседнем участке год назад…