Ключ его сердца

Света Товак, 2018

Так получилось, что я спасла раненого высшего имперца, поделившись с ним кровью. И теперь мы оказались связаны нерушимыми узами. Однако я не планирую быть его молчаливой кормушкой! Поэтому вовремя взятая клятва значительно облегчила мое существование и я благополучно избежала невыносимой участи. Но судьбе было угодно вновь столкнуть нас спустя время в необъятном космическом пространстве. Что это, если не судьба?Только вот я теперь скрываюсь от жутких типов, разрушивших мою жизнь до основания, нахожусь вне закона, а он… он стал грозой повстанцев и космических пиратов…

Глава 4

— Яся! Яська! — Послышался словно издалека голос мамы, вырывая сознание из блаженного забытья. — Девочка моя, да что же это с тобой?

Ответила, если бы могла, но это было выше моих сил. Язык присох к небу. Все внутренности словно горели огнем, причиняя невыносимые страдания, а в теле поселилась такая слабость, что даже пошевелиться не могла. И дикое, необузданное желание вернуться в пещеру и молить имперца не оставлять меня здесь просто разъедало мозг. Быть рядом каждую минуту — вот что являлось самой главной целью моей жизни в данный момент.

— Яся, ну скажи хоть слово! — Вскричала мама, пытаясь привести меня в чувство, обдав лицо ледяной водой и встряхнув за плечи. Просто титаническими усилиями заставила себя открыть глаза. Сейчас мир передо мной двоился, а то и троился и терял четкие очертания. Одно ясно, уже глубокая ночь и сиятельное Лоо уступило место Никки и Молли — нашим неизменным спутникам, тускло озарявшим деревья, сомкнувшие свои вершины над нашими головами, заставляя этим танцевать причудливые тени вокруг.

— Имперец. — Прошептала потрескавшимися губами и вновь закрыла глаза, боясь потерять сознание и напугать маму еще больше, хотя, наверное, это было бы сейчас к лучшему.

— Девочка моя, они уже убрались с нашей планеты. Похоже, накрыли несколько баз повстанцев, стерли их с поверхности Ворки до основания, провели среди населения зачистку, забирая с собой всех, кто вызывал малейшие подозрения и решили дольше не задерживаться. — Мне показалось, или в голосе мамы слышны были слезы? Как же так? Она ведь никогда не плачет!

— А ты?

— Все в порядке. Документы оказались хорошего качества, прошли по центральной базе Империи без каких-либо нареканий, а глава поселения, Порк Гжевен, лично поручился за нашу благонадежность. Так что можем и дальше жить спокойно.

Если бы могла, то рассмеялась бы в голос. Гжевен проявил просто поразительную любезность по отношению к нам! Интересно, во сколько маме это обойдется? Жаднее и неприятнее человека, за медный импер предавший бы и мать родную, никогда не встречала. Тут почувствовала, как в вену вошла игла и спустя мгновение боль немного ослабла, что позволило вновь открыть глаза и пошевелить руками. И даже глупые мысли вернуться получилось затолкать в глубину сознания.

— Сейчас, девочка моя. Сейчас будет легче. — Приговаривала мама, внимательно ощупывая мое тело, не упуская из внимания ни одной детали. — Что с запястьем? — В панике закричала она, приглядевшись внимательнее.

— Я же сказала, имперец… — Тихо ответила, гулко сглотнув, боясь даже посмотреть на нее, так как чувствовала на себе острый, как бритва, взгляд. Сейчас точно, она меня сама добьет, чтобы не мучилась, когда узнает, какую несусветную глупость совершила ее дочь.

— Ладно, об этом позже подробно расскажешь. — Таким ледяным тоном прошипела мама, что у меня даже мороз пошел по коже, невзирая на ночную жару. — Сейчас главное, что ты нашлась и жива, а с остальными проблемами разберемся.

Она помогла подняться и даже хотела взять на руки, но я категорично отказалась. Сама виновата в том, что со мной происходит, сама и с последствиями справляться буду.

— Краб появлялся? — С надеждой спросила, когда тяжело рухнула в планолет, на котором мама меня разыскивала по лесу, ориентируясь на маячок, встроенный в ди-топ. Задачу осложняло то, что имперцы пустили в действие глушилки, специальные устройства, блокирующие все сигналы на планете. Поэтому мама смогла найти меня только ближе к рассвету, уже начиная сходить с ума от тревоги. Сначала она подумала, что я с наступлением сумерек, так и не дождавшись от нее сигнала, стартовала с Ворки. Хотя, как это могло быть возможно, не представляла, ведь по последним данным всю планету взяли в кольцо крейсеры Объединенной Империи. Потом решила вернуться домой, проверить, не появилась ли я там, пока она вела розыск. Тут-то она и увидела Краба, умудрившегося уснуть прямо на крыльце. Друг пришел в надежде узнать, вернулась я или нет, и все ли у нас в порядке, так как не смог связаться. Никого не застав дома, упрямо решил ждать до конца и заснул возле входной двери, не выдержав напряжения этого сумасшедшего дня. Он-то и рассказал, где и что с нами случилось, позволив маме сузить район поиска. Что ж, новость, что Краб живой и невредимый заставила тяжелый груз упасть с души. Даже с облегчением выдохнула и прижалась разгоряченной щекой к окну, за которым мелькали макушки деревьев, стараясь сосредоточится не на внутренних чудовищных ощущениях, а на окружающей красоте первозданной природы. Лоо уже вступало в свои права, окрашивая горизонт в малиновые и оранжевые полосы, а я всегда любила рассветы. Мама же молчала всю оставшуюся дорогу до дома, изредка кидая на меня встревоженные взгляды.

Когда планолет тихо опустился у крыльца, тело снова начала мучать жуткая боль, а душу терзать мысли и сомнения в собственном рассудке, раз посмела бросить Арина, повинуясь какому-то глупому и непонятному порыву.

— Яся. Выходим. — Сказала мама, когда я, даже спустя пять минут после посадки, так и не пошевелилась.

— Не могу! — Простонала, с силой зажмурившись. — Сделай еще один укол! От него легче!

— Его только раз в сутки делают. Теперь терпи, Ясмина! — Строго прикрикнула мама, однако ласково провела по щеке и осторожно подхватила на руки и, словно я весила, как пушинка, с легкостью отнесла в мою комнату. Только вот меня ждала не теплая, уютная постель, а ледяной душ, который сразу немного прояснил мысли, не дав погрузиться в полубессознательное состояние, наполненное мукой и страданиями. Мама помогла искупаться и переодеться в пижаму, после чего укрыла одеялом и принесла горячего молока с печеньем. Однако сделать смогла лишь глоток, так как вся еда сразу же попросилась обратно.

— Мам, мне так плохо… — Прошептала в подушку и тут же с силой стиснула зубы, отчаянно пытаясь сдержать слезы.

— А теперь, Яся, давай рассказывай, как тебя угораздило стать обедом имперца. — Тяжело вздохнула мама, ложась рядом и крепко прижав к себе. Она положила мне подбородок на макушку и нежно гладила по спине, пока я, в перерывах между очередными болевыми приступами рассказывала ей про встречу с Арином и причины, толкнувшие меня на столь безрассудный поступок.

— Мы справимся, милая. Я обещаю, что буду рядом и не дам наделать глупостей. Тебе надо продержаться лишь четверо суток, затем боль уйдет. Но ты должна понимать, что эта связь будет постоянно тяготить тебя, он будет звать, даже не осознавая этого. А ты будешь стремиться все время к нему, искать в других его черты и не находить, вновь и вновь испытывая душевные муки. Но ты сама обрекла себя на эти страдания. Понимаешь, связь сигната и его хозяина и так непроста, а уж связь, установленная между представителями противоположного пола и вовсе более тесная и мощная. Она не приветствуется в империи не просто так. Чаще всего такие пары в итоге заключают союз жизней, а никромины выступают за чистоту расы. Насколько слышала, в последнее время они даже поговаривают издать закон о запрете таких смешанных союзов.

— Значит, четверо суток, да? — Тихо проговорила, в очередной раз всхлипнув, «порадовавшись» перспективам, которые нарисовала мама.

— Теперь почти трое. Попробуй уснуть.

В эту ночь я забылась тревожным сном довольно быстро, а вот последующие дни растянулись для меня в череду сплошных кошмаров. Я то страдала от боли, то корила себя за бесхребетность, а то мучилась от желания просто быть рядом с Арином. В минуты просветления я его уже откровенно ненавидела, так как то, что я сейчас переживала, было исключительно на его совести. И не важно, что решение поделиться кровью я принимала сама, без давления с его стороны.

Однажды, не выдержав настойчивых требований внутреннего голоса, попыталась сбежать в шахту, где находился наш звездолет, чтобы покинуть Ворку и отправится на поиски имперца, к которому, точно была уверена, этот самый внутренний голос и приведет. Только вот беда, передвигалась недостаточно быстро из-за изматывающей слабости и успела только, пошатываясь и обливаясь потом, добраться до выхода из дома, где и была перехвачена мамой и отправлена обратно в кровать. После этого она меня просто запирала в комнате, во избежание повторения этой ситуации. Пару раз приходил Краб, но даже не могла с ним поговорить, и друг просто сидел рядом, держа меня за руку и рассказывая о всякой ерунде, в надежде отвлечь от сжигавшей внутренности агонии.

К сожалению, привязка оказалось действительно настолько мощной, что промучилась я около недели, потом стало потихонечку отпускать, и, спустя месяц, уже смогла вернуться к прежней жизни. Но глухая тоска, поселившаяся в глубине души, не давала покоя и я, даже не замечая за собой, постоянно находилась в ожидании скорой встречи с ненавистным и таким родным Арином. Его лицо словно каленым железом выжглось в памяти и постоянно стояло перед внутренним взором. Его улыбку, его невозможно удивительные глаза и сильные руки, что прижимали меня к крепкой груди, я вспоминала по сотне раз за день, порой настолько погружаясь в себя, что даже не замечала происходящего вокруг. Было ощущение, что от меня теперь осталась только половина: половина души и половина сердца и порой я не понимала, зачем надо так страдать, если можно было быть счастливой рядом с высшим и делать его счастливым одним своим присутствием. Но стоило только посмотреть на осунувшееся, посеревшее лицо мамы, которая переживала вместе со мной это тяжелое время, и увидеть Краба, который поддерживал своим бесконечным оптимизмом, не давая скатиться в черную меланхолию, как тут же становилось стыдно за свои предательские мысли, и я вновь с отчаянным упорством принималась бороться с привязкой к высшему.

Спустя год мне наконец-то удалось более-менее примириться с собой и продолжить прежнюю жизнь. Но вот ночами пока было туго, особенно если снился Арин, с бесконечной грустью заглядывавший в глаза и умолявший найти его, так как он сам не мог этого сделать из-за вырванной мной клятвы.

— Я так скучаю по тебе! — Хотелось кричать в тишине комнаты, но я лишь молча вгрызалась в подушку зубами, сдерживая этот глупый порыв и, в который раз, напоминая себе о том, что все эти мучения стоят того, чтобы остаться свободной и независимой.

Спустя еще один год сны с участием имперца стали редкостью, а черты его лица затерлись в памяти. Мысли вернуться под его покровительство я настойчиво искореняла, стоило им только появиться, и порой отмахивалась от них, как от назойливых насекомых, даже не замечая этого. Вот только радоваться жизни, как прежде, я разучилась и все больше времени, не смотря на все усилия Краба, проводила за учебой, которая и стала моим спасением.

К сожалению, мама оказалась права, и забыть окончательно имперца так и не смогла, как и избавится от печали, поселившейся в душе. А еще яркие, фиолетовые глаза, казалось, преследовали меня повсюду, и чудилось, что стоит только обернуться, как встречусь с ними взглядом. Но это была лишь игра подсознания, и я в очередной раз разочарованно вздыхала, обнаружив за спиной обычного, непримечательного мужчину…