Сборник трудов участников городской научной конференции «Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов»

Сборник статей, 2010

Сборник содержит труды участников городской научной конференции «Дух и культура Ленинграда в тылу Советского Союза в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов», проходившей в Санкт-Петербурге 24 мая 2010 г. В сборник входят статьи и тезисы докладов представителей общественных организаций ветеранов, архивов, театров, музеев Российской Федерации, жителей блокадного Ленинграда, ветеранов Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, российских ученых, научных сотрудников, студентов, аспирантов, докторантов, преподавателей высших учебных заведений.

Оборона Ленинграда — феномен Великой Отечественной войны и Второй мировой войны

Аль Даниил Натанович

ветеран ВОВ, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки, кавалер орденов и медалей СССР и РФ Санкт-Петербургский государственный университет

Исторический масштаб, истинное значение того, что можно назвать Второй мировой и Великой Отечественной войны — героической обороны Ленинграда — переоценить невозможно. Начнем с того (как это ни парадоксально звучит для тех, кто над этим не задумывался), что Великая Отечественная война в целом была фактически выиграна Советским Союзом уже в 1941 году. И в самом деле — войну против СССР Гитлер планировал как «блицкриг». Завершить разгром Советского Союза гитлеровские стратеги собирались не позднее октября-ноября 1941 года. Они понимали, что молниеносная война — «блицкриг» — это единственный способ победить в войне против СССР. В другом случае, то есть в случае перехода войны в «перетягивание каната», она будет проиграна. Германия, даже при поддержки своих союзников, не сможет одолеть в затяжной войне неисчислимые людские и производственные ресурсы СССР. Справедливость этого стратегического расчета, как известно, и подтвердилась…

Начало войны против СССР, казалось бы, делало реальным осуществление «блицкрига». Стратегический план предусматривал: быстрый захват Ленинграда; соединение с финской армией; поворот освободившихся после падения Ленинграда армий на Москву; совместный удар с севера и с запада (Центральная группа войск) по обороне Москвы и захват столицы СССР; не долгое и нетрудное «добивание» лишенных единого управления из центра остаточных сил Красной Армии.

Для скорейшего осуществления этого плана Гитлер бросил на штурм Ленинграда лучшие части вермахта. На помощь им к Ленинграду с севера подступила финская армия… И вот он — Ленинград — лежит перед немецкими армиями как на ладони. На пути к нему нет ни широких рек, ни высоких гор… Город защищают несколько кадровых дивизий Красной Армии, изрядно потрепанных еще в Прибалтике, ополченцы — рабочие ленинградских заводов («фанатичные ленинградские рабочие» — как называл их начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Галь дер), студенты и сошедшие на берег моряки Балтийского флота. К тому же Ленинград удалось окружить и полностью отрезать от всякого снабжения и всякой непосредственной помощи с суши и с моря.

Нетрудно представить себе, какой оказалась бы судьба Москвы, если бы Ленинград пал и к ее окраинам, в дополнение к наступавшим на нее с запада армиям фон Бока, туда, где «У деревни Крюково погибает взвод», подошли почти миллионные полчища «Северной» группы вермахта, высвободившиеся после падения Ленинграда, подкрепленные своими танковыми и воздушными армиями. Но этого, как известно, не произошло. Ленинград выстоял. «Блицкриг» был сорван. Агрессивная война против СССР перешла в то самое — долгое, четырехлетнее «перетягивание каната», которого во что бы то ни стало, хотел избежать Гитлер. Тем самым Германия была обречена на поражение. Великая Отечественная война, соответственно, была по той же причине обречена на победу.

Что касается героической эпопеи обороны Ленинграда в целом — она стала единственным в своем роде феноменальным фактом не только в истории Второй мировой и Великой Отечественной войны. Ничего даже приближенно подобного неприступной трехлетней обороне огромного осажденного города, к тому же сумевшего разгромить осаждавшие его войска наступлением изнутри блокадного кольца, не знает вся мировая история войн.

Как и почему все это произошло, вроде бы, хорошо известно, и подвиг Ленинграда по достоинству оценен. Это, однако, не так. Даже совсем не так. К сожалению, история героической обороны Ленинграда подверглась исключительно серьезным искажениям. На реальную историю обороны и блокады великого города поочередно накатились две мутные и — не боюсь этого слова — грязные волны фальсификаций и клеветы.

Первую волну фальсификации действительной картины обороны Ленинграда подняли Сталин и его подручные. В конце сороковых годов было сфабриковано так называемое Ленинградское дело, позднее справедливо заклейменное как позорное. Руководителям партийных и советских учреждений города, стоявшим в годы войны во главе обороны Ленинграда, были предъявлены совершенно беспочвенные обвинения в заговоре, направленном на перенос в Ленинград столицы СССР, и даже в намерении вообще отделить Ленинград от страны. Репрессии обрушились на партийных и советских работников, а заодно и на многих жителей города, в том числе на участников его обороны.

Ленинградских руководящих «заговорщиков» обвинили еще в том, что они, с одной стороны, плохо организовали в свое время оборону города, а с другой — и это главное — в том, что они раздули, преувеличили, выпятили подвиг Ленинграда, преуменьшив при этом роль товарища Сталина в Великой Отечественной войне вообще и в организации обороны Ленинграда в частности. А также в том, что они тем самым принизили подвиги Москвы и других городов — тоже героев, в первую очередь — Сталинграда. Надо ли говорить, что и эти обвинения были абсолютно ложными. Ленинградские руководители не были ни героями, ни самоубийцами и прилежно славили Сталина, ничуть не меньше, чем все другие большие и малые номенклатурщики.

В рамках компании дегероизации подвига Ленинграда было совершено деяние, которое иначе как дичайшим преступлением перед сохранением исторической памяти назвать нельзя. Варварскому разгрому и уничтожению подвергся потрясавший одновременно и страшной, и величественной правдой о годах блокады Музей обороны Ленинграда.

Уникальные экспонаты были уничтожены. Стоявшие вокруг здания музея в Соляном городке трофейные немецкие танки и орудия, три года подряд обстреливавшие город, пошли в переплавку. Основатель и первый директор Музея обороны — Лев Львович Раков, был приговорен к 25 годам заключения и отправлен во Владимирский централ.

Второй фальсификаторский накат на историю обороны Ленинграда, предпринятый с целью всячески принизить ее значение и, более того, как можно сильнее ее опорочить, нанесли и продолжают наносить с так называемых демократических позиций (с так называемых, поскольку подлинный демократизм и тенденциозная клевета — две вещи несовместимые).

Многие современные радикалы умственного труда, ослепленные идеей тотального отрицания всего, что имело место в прежнее, советское время, объективно, сами того, надо полагать, не желая, оказались в отношении ленинградской эпопеи сталинистами. Они завели второе Ленинградское дело, повторно и посмертно «расстреливали» руководителей обороны Ленинграда. Демократические литература и СМИ не только неустанно повторяют измышления сталинских пропагандистов, но и превзошли их в деле дегероизации и опорочения подвига Ленинграда путем создания всевозможных новых легенд и мифов, до которых соколы сталинской пропаганды не могли додуматься. При этом многие современные идеологи и публицисты мало заботятся о том, что, выпуская густые тучи стрел против тоталитарного режима, они слишком часто наносят поражения сотням тысяч героических защитников Ленинграда.

Перечислим наиболее ходовые мифы, искажающие истинную картину великой обороны Ленинграда. Вот, например, такой. Никаких добровольцев при защите города не было. Преступные руководители насильно гнали в бой стада «совков». Этим последним нечего было защищать, так как Родина-то у них была не та, что надо.

Подобные построения — оскорбительная ложь в отношении сотен тысяч ленинградцев, которые добровольно, без колебаний готовы были отдать жизнь за свою «большую Родину» — СССР и прежде всего за свою «малую Родину» — за свой горячо любимый город — Ленинград. Тысячи и тысячи ленинградцев, не подлежащих мобилизации, после объявления о начале войны, осаждали военкоматы, требуя зачислить их действующую армию. Шестьдесят тысяч студентов ленинградских вузов вступили в народное ополчение Ленинграда.

В действительности ленинградцев насильно «гнали» порой, но не в ополчение, а из ополчения. Ученых, высококвалифицированных специалистов и рабочих оборонных предприятий буквально выводили из строя и отправляли на места их работы. Позднее, сплошь и рядом принудительно отправляли в эвакуацию рабочих и инженеров, деятелей культуры и искусства, да и вообще многих жителей города.

Дегероизаторы подвига Ленинграда постоянно муссируют утверждения о плохой (и даже безобразно плохой) организации обороны Ленинграда. Разумеется, можно привести немало примеров и неорганизованности, неподготовленности к решению ряда важных задач в управлении городом и его обороной. Да и могло ли их не быть? Блокаду Ленинграда и в самом деле никто не предвидел и не планировал. Все, что делалось для обороны города, делалось в исключительно сжатые сроки и при отсутствии какого-либо подобного опыта.

Многие решения и «наверху», и на местах принимались на ходу, стихийно, зачастую на страх и риск отдельных руководителей, директоров, командиров… И тем не менее в Ленинграде, в этом огромном городе, никогда, ни в какой момент — ни во время бомбежек и обстрелов, ни в дни жестокого голода, и нигде — ни в одном учреждении, ни на одной улице, ни в одном доме — не было паники. Ни малейшей паники.

С упорством, достойным лучшего применения, во всякого рода тенденциозных статьях, книгах и мемуарах говорится о нехватке винтовок у ополченцев, многие из которых, как утверждают, были вооружены только саперными лопатками с горючей смесью.

Да, бывало, что не хватало винтовок. Но, говоря об этом, нельзя забывать, что в первые же дни войны было создано 10 дивизий Армии народного ополчения Ленинграда и 16 отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов общей численностью 130 тыс. человек, Армия ПВО — 20 тыс. бойцов, 7 истребительных полков численностью в 17 тыс. человек. Тысячи ленинградцев вступали в партизанские отряды для действий в тылу врага. Надо было вооружить также 14 частей морской пехоты…

Да, на всем Ленинградском фронте было всего 6 тяжелых танков КВ. Еще мало танков Т-34. Мало самолетов. Группа гитлеровских армий «Север», наступавшая на Ленинград, превосходила войска, оборонявшие город, — по пехоте в 2–4 раза, по орудиям в 4 раза, по минометам почти в 6 раз, по самолетам почти в 10 раз. И тем не менее две вооруженные до зубов армии — 16-я и 18-я — это 29 дивизий вермахта, поддерживаемые 4-й танковой группой, 1-м воздушным флотом «Люфтваффе» и финской армией, — были остановлены ленинградцами и не сумели взять Ленинград! А во время жестоких боев под стенами города летчики воздушной армии, защищавшей Ленинград, первыми за годы Второй мировой войны бомбили Берлин.

Суждениям о будто бы плохой организации обороны Ленинграда есть все основания противопоставить утверждение: организация неприступной обороны и управления блокированным городом является феноменом в мировой истории войн, не знающим себе равных. Вспомним хотя бы главные, порой поражающие воображение и кажущиеся невероятными примеры, подтверждающие сказанное.

С момента начала наступления немецко-фашистских войск на Ленинград 500 тыс. ленинградцев — пожилые мужчины, женщины, юноши и девушки подросткового возраста — строили на данных и ближних подступах к городу оборонительные сооружения. Всех их надо было собрать, отвезти к месту работ и обратно, вооружить шанцевым инструментом и накормить.

Вокруг города было создано 500 км. оборонительных рубежей, в боях на которых немецко-фашистское воинство было обескровлено и остановлено. В самом городе было выстроено 4100 дотов и дзотов, 35 км. Баррикад и противотанковых надолб, 22 тыс. огневых точек в домах.

Была организована и проведена эвакуация 70 заводов и фабрик, научно-исследовательских институтов и почти всех вузов, всех театров, за исключением Театра музыкальной комедии.

В осажденном городе, в оставшихся заводских цехах было налажено производство техники. В 1941–1944 годах в блокированном Ленинграде было изготовлено и отремонтировано 2000 танков, 1500 самолетов, 225 000 автоматов, 12 000 минометов, около 10 000 000 снарядов.

В 1941 году из осажденного и голодного города было отправлено в помощь Москве по льду Ладоги и самолетами более 1000 орудий. Надо ли напомнить, что вся эта огромная работа была проделана под постоянными бомбежками и обстрелами в цехах, месяцами не знавших тепла, нормального электроснабжения и водопровода…

К числу, быть может, наиболее грандиозных мероприятий, осуществленных в годы блокады, необходимо отнести и массовую эвакуацию из осажденного города его жителей, прежде всего детей. Из Ленинграда и пригородов было эвакуировано около одного миллиона семьсот тысяч гражданских лиц, то есть почти в три раза больше людей, чем оставалось в городе (примерно 800 тыс.). Гитлеровский план-директива — чтобы ни один человек, в том числе ни одна женщина, ни один старик, ни один ребенок не мог уйти из осажденного Ленинграда, был, таким образом, начисто перечеркнут. Эвакуация спасла от обстрелов, бомбежек и голода не только тех, кого удалось вывезти на Большую землю, но существенно облегчила участь тех, кто остался в блокаде.

Не будем, разумеется, скрывать и того, что «меньше стало нас» и за счет 600 тыс. ленинградцев, умерших от голода.

В Ленинград зимой и летом, по воде и воздуху шел нескончаемый поток грузов. Всего за годы блокады в Ленинград было доставлено более полутора миллионов тонн грузов. Прежде всего, продовольственных.

В свете всех этих фактов, по меньшей мере, смешно звучат постоянно повторяемые упреки в адрес руководителей обороны Ленинграда: ленинградцы — де голодали, а то и умирали от голода, а начальство в Смольном ело досыта, «обжиралось». Упражнения в создании сенсационных «разоблачений» на эту тему доходят порой до полного абсурда. Так, например, утверждают, что Жданов объедался сдобными булочками. Не могло такого быть. У Жданова был диабет, и никаких сдобных булочек он не поедал.

А что касается вопроса о том, как в Смольном питались, следует сказать: вероятно, хорошо питались. Но ведь и, слава богу, как говорится. Если бы руководители обороны города поумирали или хотя бы ослабели от голода, они не сумели бы организовать и возглавить ту огромную работу, которая спасла более двух миллионов жизней (считая воинов Ленинградского фронта), и обеспечить разгром фашистов, пытавшихся уничтожить Ленинград и его жителей.

Феноменальным, поражающим воображение примером организационной работы руководителей города было принятие решения о восстановлении в Ленинграде трамвайного движения. Что решение было принято в январе 1942 года, то есть в самый страшный момент жизни голодного, насквозь промерзшего города, в котором электрического тока недоставало даже на то, чтобы в квартирах ленинградцев засветились лампочки. В момент, когда артиллерийскими обстрелами было разорвано 500 км. Трамвайных проводов и в сотнях мест были перебиты трамвайные рельсы… Был назначен точный срок, когда в городе должно быть восстановлено трамвайное движение, — 15 апреля 1942 года. И тот час же были начаты необходимые работы. Ровно через три месяца, в назначенный день — 15 апреля, по расчищенным ленинградцами ото льда и снега рельсам пяти маршрутов покатились 116 трамвайных вагонов.

Главным, что составляло и определяло феноменом героической обороны Ленинграда, были, конечно же, люди города, ленинградцы. Словосочетание город-фронт очень точно засвидетельствовало тот факт, что фронтовиками, бойцами передовой линии обороны были не только собственно фронтовики, но и все жители города. И дети, и женщины, и юноши, и старики. Враг обрушил на них 5000 мощных фугасных бомб, 100 000 зажигательных, 150 000 снарядов, убивших и искалечивших тысячи людей на улицах и в квартирах, в цехах заводов, в госпиталях, в трамвайных вагонах… Но ничто не сломило двух ленинградцев.

Фашистская авиация сбросила на Публичную библиотеку более 200 зажигательных бомб. Для того чтобы воспламенить здание библиотеки и поджечь (хотя бы только поджечь!) хранившиеся в ней книги, достаточно было дать «сработать» одной, двум, трем «зажигалкам».

Ни одна из 200 упавших на Публичную библиотеку зажигательных бомб не сумела вызвать пожар. Все они были погашены и обезврежены сотрудницами библиотеки и их детьми-подростками, дежурившими на чердаках и на крыше. Более двадцати миллионов книг было спасено их героической работой для русской и мировой культуры…

В Институте растениеводства на Исаакиевской площади хранилась ценнейшая коллекция — тонны зерен пшеницы, ржи и других хлебных злаков, собранных в свое время во многих странах мира великим русским ученым Николаем Ивановичем Вавиловым. Сотрудники института, как и все ленинградцы, тяжко страдали от голода. Многие болели цингой, дистрофией, умирали. Но ни одна горсть зерна, ни одно зерно из коллекции Вавилова не были съедены сотрудниками института, хотя никто, кроме них самих, коллекцию не охранял….

В холодные зимние месяцы, в том числе в сорокаградусные морозы 1941 года, ленинградцы отапливали свои промерзшие комнаты печурками — «буржуйками», в пламени которых сжигали мебель, книги, дрова, напиленные ножовками из бревен разобранных деревянных домов городских окраин, разрешенных к сносу. Эти бревна ослабевшим от голода людям приходилось по одному волочить за собой через весь город… И в этих условиях — ни в Летнем, ни в Михайловском, ни в других садах Ленинграда не было срублено ни одного дерева!

Могут сказать, — и это будет правдой, что в осажденном городе имели место и мародерство (разграбление «выморочных» квартир), и преступность, и людоедство… Да, было и такое. Некоторые лица наживались, скупая за бесценок ценнейшие вещи: рояль за буханку хлеба, золотое кольцо за хлебную «пайку» в 125 грамм. Было, было все это! Но типичным было другое — великое блокадное братство: массовая, буквально всеобщая, всеобъемлющая взаимопомощь, неистребимая ничем любовь к родному городу, готовность подавляющего большинства ленинградцев умереть, но ни за что не сдать город фашистам. А в этом город и фронт были одно целое. Ленинградский фронт и Балтийский флот вместе с Ленинградом жили на скудном блокадном пайке. В первую блокадную зиму бойцы Ленфронта вынуждены были переносить голод в промерзших на сорокаградусном морозе окопах. Не только снаряды, мины, пули, которых враг не жалел, но и голодные обмороки, дистрофия, обморожения настигали многих бойцов и командиров фронта… И все-таки ни одна вражеская часть — ни один полк, ни один батальон, ни одна рота, ни один его солдат не смогли за все три года блокады перешагнуть ту черту, на которой они были остановлены войсками Ленинградского фронта летом и осенью сорок первого года! Не смогли, несмотря на то что никогда не испытывали ни продовольственного, ни снарядного голода.

Надо ли напомнить, что Ленинград защищали не только ленинградцы. Наш город защищала вся страна. Многие гектары земли на восточном берегу Ладоги были буквально завалены продовольствием, которое присылали в помощь ленинградцам из всех концов СССР. В тыловых городах и в южных республиках с исключительной теплотой принимали эвакуированных ленинградцев. Тысячи ленинградских детей воспитывали, и часто усыновляли, в Сибири, в Казахстане, в Узбекистане…

В частях Ленинградского фронта сражались сыны всех народов Советского Союза. Так, в частности, 85-я стрелковая дивизия (бывшая 2-я дивизия народного ополчения Московского района), в которой служил автор этих строк, одно время прозывалась — «85-я Казахская стрелковая дивизия», так как ее полки получили большое пополнение из Казахстана.

И наконец, — Ленинградский фронт был одним из отрядов всего советского фронта. Он постоянно получал помощь Ставки Верховного командования Красной Армии, направлявшей в разное время на помощь Ленинграду силы других фронтов — Волховского и трех Прибалтийских. В обороне Ленинграда были проявлены ни с чем не сравнимые в мировой истории войн стойкость и мужество. История не знает другого примера неприступной обороны огромного города (мегаполиса) в течение трех лет. Не знает прорыва осады и разгрома осаждающего противника изнутри блокады. История не знает примеров такого массового героизма, примеров столь высокого взлета духовной и культурной жизни в осажденном городе, непрерывно подвергавшемся обстрелам и бомбёжкам.

Чем объяснить феномен героической обороны Ленинграда?

Для нас, участников обороны города, существует очень простое и ясное объяснение этого феномена: просто не могло быть иначе! Не могло такого быть, чтобы фашисты вошли в наш город — это же само собой разумелось.

Для историков и для людей новых поколений такое объяснение, надо полагать, может показаться недостаточным. «А почему не могло быть иначе?» — спросят они. Тому много причин. И двухсотлетние традиции непобедимой морской твердыни, громадный научный и промышленный потенциал. Еще не иссякшая к тому времени инерция революционной романтики. Несомненно, присутствовавшей особый ленинградский менталитет — чувство сопричастности каждого ленинградца к великим ценностям искусства, науки, русской и мировой культуры, собранным в его родном городе. Каждый ленинградец привык ощущать себя частицей своего великого города — его брони и гранита, его огня и стали, его исторического и духовного наследия.

Великая Отечественная война была и остается примером массового проявления бескорыстия, готовности людей прийти на помощь друг другу, поделиться последним куском хлеба, последней щепоткой махорки, последним бинтом.

На примере Великой Отечественной войны можно с неоспоримой убедительностью утверждать, что самая надежная частная собственность человека — это его человеческая душа, а самое большое его счастье — быть человеком, то есть жить не только для себя, но и для людей, для пользы своего народа.

Отечественная война 1941–1945 годов — великий урок подлинного, непоказного, чистого патриотизма, неизгаженного шовинизмом, то есть ненавистью к другим народам. Даже всенародная ненависть к немецким оккупантам, вполне ими заслуженная, не переросла в ненависть к немецкому народу.

Выпустить из рук знамя Победы над фашизмом — допустить использование его в качестве фигового листка, которым некоторые нынешние псевдопатриоты пытаются прикрыть свой фашистский срам, — было бы непростительным предательством миллионов павших на фронтах Отечественной за то, чтобы уничтожить фашистскую гадину. Именно такой был лозунг воинов Великой Отечественной и всех истинных патриотов в годы войны: «Уничтожим фашистскую гадину!». Так не будем же забывать, Победой над кем и над чем мы гордимся.

Не будем забывать и всенародно признанного определения сути Великой Отечественной. Эта суть была точно сформулирована словами песни, которую запели в первый же день войны: «Идет война народная, священная война». Именно такой она была — народной и священной.