Развод. Бывшая моего мужа

Саяна Горская (2024)

Она тянется с объятиями к моему мужу и легко касается его щеки губами. — Ох, я тебя испачкала, — фамильярно вытирает красный след помады с его кожи. — Ерунда! — Андрюш, как ты изменился! Как возмужал! — Спорт и правильное питание творят чудеса. Ты тоже стала красавицей! Не то, чтобы раньше не была… Но сейчас — вау! — Спасибо! — наигранно смущается она. А я готова сквозь землю провалиться от обиды! Стою, словно пустое место, пока Андрей восхищённо впитывает сексуальные вибрации, исходящие от незнакомки. Хотя очевидно, что незнакомка она только для меня…

Глава 3

Лара.

Просыпаюсь от трели дверного звонка, разливающейся по дому.

Потягиваюсь, дрожа напряжёнными после страстной ночи мышцами.

Это было что-то… Я до сих пор, кажется, немного невменяемая от количества секса, что между нами случился.

Невменяемая, но очень счастливая, потому что с такой отдачей мы с мужем не любили друг друга уже очень давно. Это было не механическое взаимодействие, а реальное слияние душ, тел, желаний и эмоций.

Не открывая глаз, провожу рукой по постели.

Вторая половина пуста и уже холодная. Андрея рядом нет, а в ванной, примыкающей к нашей спальне, шумит вода.

Звонок в дверь повторяется.

Со вздохом накидываю на плечи халат и спускаюсь вниз.

Открываю дверь.

На пороге с излюбленно-недовольным выражением лица стоит свекровь. В её руках небольшой чемодан на колёсиках.

— Можно было и подольше идти. Оглохла, или что? — не дожидаясь приглашения, она протискивается мимо меня в дом.

Катит чемодан по полу, оставляя за собой грязные полосы, и скрывается в гостиной.

— Конечно, проходите, — вздыхаю я, обращаясь к пустоте.

Захлопываю дверь.

Елизавета Александровна — женщина сложная, с характером. Часто бывает грубой, скрывая простое неумение фильтровать слова за маской прямолинейности.

Между нами с ней всегда были шероховатости, которые не получилось сгладить ни временем, ни моими тщетными попытками наладить дружбу.

Она не упускает возможности подколоть и укусить, особенно часто спекулируя на моей женской и самой острой уязвимости — невозможности забеременеть.

Прохожу на кухню, включаю кофеварку и лезу в холодильник.

У нас шаром покати, нужно заказывать продукты. Нам с Андреем в последнее время некогда — мы готовимся к подписанию важного контракта, поэтому часто перебиваемся обедами вне дома и доставками ужинов из ресторанов.

Мы с Андреем — соучредители фирмы, занимающейся внутренней отделкой помещений. Не гиганты, но уверенные середняки. И гордимся своим бизнесом, который лишь некоторое время назад стал приносить стабильный и хороший доход.

Мой отец, уважаемый и известный на международном строительном рынке человек, предлагал нам руководящие должности в своих филиалах. Но мы отказались, решив пройти этот путь практически с нуля, самостоятельно. И ничуть не жалеем.

Сейчас, спустя семь лет, мы знаем всё о том, чем занимаемся. Успели прочувствовать горечь разочарования, набить шишки и отлететь от эйфории радости за наше детище, уверенно вставшее на рельсы успеха.

Напевая себе под нос, режу колбасу, сыр. Выкладываю на сервировочное блюдо поджаренный в тостере хлеб.

— Этим ты кормишь моего сына? — губы Елизаветы Александровны складываются в жёсткую линию.

— Мхм.

— Кошмар!

— Он не жалуется.

— Жалеет тебя. Удивляюсь, почему Андрюша ещё не сбежал от такой хозяйки, как ты.

С напускным равнодушием пожимаю плечами.

Одна и та же песня из года в год. Хоть бы репертуар сменила…

— Может, ему всё равно на то, какая я хозяйка? У нас сейчас другие приоритеты.

— Приоритет каждой женщины — дом. Уют. Очаг. Но ты, Лара… — ядовитый взгляд впивается мне в лоб. — Видимо, ты поломанная женщина.

— Вы на что-то конкретное намекаете?

Елизавета Александровна набирает в лёгкие воздух, но ничего не произносит. Однако всё читается по её напряжённому лицу.

Она по-хозяйски лезет в холодильник, достаёт пару яиц и бутылку молока. Отворачивает крышку и брезгливо принюхивается.

— Ну хоть не скисло. Я поражена.

Заняв противоположную от меня часть островка, стоящего посреди кухни, она принимается взбивать яйца с молоком.

— Андрюше нужно правильно питаться.

— А что, Андрюша бытовой инвалид? — язвительно дёргаю бровью. — Если ему надо, пусть питается. Он в состоянии сам приготовить себе завтрак.

— Ты должна за ним ухаживать. Он очень устаёт.

— Я тоже работаю наравне с вашим сыном, если вы забыли. И наравне с вашим сыном устаю.

— Вот! — свекровь назидательно задирает указательный палец вверх. — Все беды от твоего желания что-то кому-то доказать, тогда как надо поумерить свой пыл и осесть дома. Как и подобает настоящей женщине!

Переместившись к плите, она жарит омлет.

— Это называется самореализация и здоровые амбиции. Мы живём в двадцать первом веке, слава богу. В веке, когда женщина может себе позволить то же, что и мужчина.

— Когда ты дома убиралась в последний раз? — идёт свекровь с козырей.

Да, я не убираюсь.

Но у меня чисто. Всегда.

— Я оплачиваю клининг. А в чём проблема?

— Женщина создана служить мужчине! Это наше прямое предназначение. Ты потому и бездетная, что не женским делом занимаешься. Если идёшь против своей природы, будь добра заплатить за это свою цену.

Сжимаю до побелевших костяшек нож для масла.

Как это низко — упрекать человека в том, на что он не в состоянии повлиять.

Свекровь прекрасно знает, сколько времени и внутреннего ресурса я потратила на проверку здоровья. Сколько слёз бессилия пролила в стенах клиник.

Подбираю в голове слова, чтобы чётко и жёстко, без истерик, осадить свекровь. Но не успеваю ничего сказать — на кухню спускается Андрей.

— Всем доброе утро, — целует меня в щёку.

— Доброе.

Я пробегаюсь пальцами по его влажным волосам. От него пахнет гелем для душа, любимым табачным парфюмом и своим собственным запахом тела.

От этих ароматов кружится голова…

Чувствую себя влюблённой девчонкой, внутри которой бурлят гормоны и порхают дурёхи-бабочки.

— Андрюш, садись, я тебе омлетик приготовила, — суетится вокруг него свекровь.

Выставляет на столе в обеденной зоне одну тарелку.

Завтрак, я так полагаю, положен только мужчине.

Что ж…

Отличное начало дня.