Приключенцы

Саша Ри-Эн, 2022

Ночью в лесу, находясь в стесненных обстоятельствах, бродяга Маклай встречает колдуна и соглашается выполнить его просьбу. В последний момент, послушав случайно встреченного демона, передумывает и оставляет себе то, что должен был отдать. Ни он, ни демон в этот момент даже и не догадываются, к чему это приведет.

Глава 1. Бегство и встреча со странным типом

Уходить Маклаю пришлось огородами. Очень быстро. Ночью. С пустыми руками. А все из-за того, что дочка старосты оказалась ужасно ревнива — Маклай на сестру кузнеца всего лишь глянул, один раз. Ну ладно, не один, но это неважно, до сеновала-то не дошло. Но старостиной дочке не докажешь, вот и пришлось драпать.

Бегал Маклай хорошо, быстро, ни одна собака не угонится, что было не раз проверено. Поэтому кадушки с дегтем и мешка с перьями в очередной раз удалось миновать. Жаль только, что еды не прихватил на дорогу, ну да ладно.

Когда деревня осталась позади, и оголтелые собаки, устав бить лапы, повернули домой, Маклай перевел дух и огляделся — вокруг под лунным светом серебрилось поле, невдалеке темнел лес, где наверняка найдется сосенка-другая, под разлапистыми ветвями которой можно сладко проспать до утра. Так он и сделал — двинулся в темнеющую чащу, рассудив, что лесное зверье вряд ли бросится на него со смолой да батогами.

В лесу бодрости поубавилось — там оказалось темно и как-то совсем неуютно. В голову полезли мысли о медведях, поджидающих за деревьями и потирающих лапы в ожидании легкой добычи. Маклай уже подумал вернуться на поле — там все-таки луна — и поискать стог сена подальше от деревни, но в этот момент ему почудился огонек, мерцающий невдалеке между деревьями.

Рассудив, что медведи (а также кабаны и волки) на такие хитрости не способны, Маклай двинулся на свет.

Огонек оказался маленьким аккуратным костерком, возле которого на поваленном дереве сидел мужик в черном плаще до пят. Лицо его скрывалось в тени глубокого капюшона.

— Здрав будь, добрый человек, — сняв шапку, поклонился Маклай. — Дозволь у костерка посидеть.

— Посиди, чего уж, — мужик подвинулся, освобождая место. — Как занесло тебя, мил человек, сюда в такой час?

— Да я это, мимо беж… шел, — Маклай умостился на бревнышке и протянул руки к огню.

Желудок очень не вовремя решил напомнить о себе, издав тоскливую песнь.

— Голоден? Хочешь, угощу?

Мужик сунул руку в карман, достал здоровенный гриб и протянул его Маклаю. Шляпка в свете огня оказалась красной в белую крапинку.

Маклай отпрянул, по спине побежали мурашки.

— Благодарствую, господин колдун, — произнес он, стараясь не стучать зубами. — Я совсем, ну ни капельки не голоден.

— Как знаешь, — колдун откусил от гриба и принялся жевать.

У костра воцарилась тишина, нарушало которую лишь негромкое чавканье.

— А с деньгами у тебя как, мил человек? — спросил колдун, дожевав и стряхнув крошки в траву.

Будет грабить, понял Маклай и слезно воскликнул:

— Нету! Ни единой монетки! Гол как сокол, как дальше жить не знаю!

И вывернул карманы, из которых посыпались остатки уворованного у старосты табака.

— Не знаешь, говоришь? — колдун посмотрел задумчиво. — Так я тебе подсоблю, выполнишь мою просьбу — будешь в золоте купаться, серебром подтираться, на медяки поплевывать.

Маклай замер, переваривая услышанное — про золото ему понравилось, про медяки тоже, только подтирание серебром слегка озадачило.

— Ну так что? — спросил колдун.

— Что? — отвлекшись от размышлений, переспросил Маклай.

— Просьбу мою выполнишь?

«Леший с ним, с серебром», — подумал Маклай и торопливо ответил:

— Да.

— Вот и отлично, тогда пойдем, — колдун поднялся.

— Куда это? — Маклай насторожился — отправляться куда-то ночью с колдуном показалось ему очень плохой идеей.

— Куда-куда, просьбу выполнять. Тут недалеко, не бойся.

«А, ладно, — подумал Маклай, — была-не была».

Место, в которое они пришли, выглядело зловеще: сухие мертвые деревья раскорячились, словно злобные чудища, в переплетениях ветвей что-то светилось, скрежетало и двигалось. Призрачный лунный свет делал это место еще более неприятным.

— Нам сюда, — колдун подвел Маклая к самому огромному дереву и поднес к стволу огарок свечи — перед ними открылась огромная дыра, уходящая в такую глухую тьму, что у Маклая поджилки затряслись. — Залезешь внутрь, спустишься вниз…

— Я?!

— Ты.

— А может, не надо? — Маклай хотел сделать шаг назад, но ноги словно к земле приросли.

— Надо, Маклаюшка, надо, — голос колдуна пробирал до костей. «Откуда он знает мое имя?» — мелькнула мысль. И тут же исчезла. — Ты обещал, а значит должен исполнить. Так вот, спустишься вниз, и там, внизу, будут три пещеры…

Спуск в бездну казался бесконечным. Маклай пыхтел, изо всех сил удерживая веревку, перебирал ногами, упираясь спиной в старый шершавый ствол. За шиворот сыпалась труха, снизу тянуло холодом… Наконец ноги потеряли опору. Отпустив веревку, он полетел вниз и приземлился, как и было обещано, на кучу сухой листвы.

Внизу, как ни странно, было светло — мерцали гнилушки, светился мох, даже букашки какие-то летали, сверкая крыльями.

Как и рассказывал колдун, Маклай оказался на площадке с тремя светящимися тоннелями. Лезть в них желания не было, но, вспомнив про обещанные понос-почесуху-срамную болезнь, он взял себя в руки и двинулся в крайний правый проход.

Шел он недолго и почти сразу вышел в пещеру, посреди которой стоял сундук, а на сундуке том — Маклай аж рот раскрыл — сидела демоница нечеловеческой красоты, из всей одежды на которой были только расшитый каменьями лиф да юбка блестючая с разрезом до пояса.

При виде Маклая красотка закинула ногу на ногу, сложила руки на груди и высокомерно произнесла:

— Чего тебе надобно, смертный?

Маклай уже хотел возмутиться такому обращению, но тут вспомнил наставление колдуна, достал из кармана кусок полупрозрачной материи, загогулинами расписанной, и взмахнул перед ее носом.

— О-ох, — демоница закатила глаза, — это же настоящий мурамайский шелк! Подари!

— Будет твоим, если дашь в сундуке порыться.

Маклай кинул ей лоскут, иона, подхватив его, принялась кружить по пещере, не помня себя от счастья.

Маклай бросился к сундуку, открыл его и вскрикнул от радости — тот оказался полон золотыми, серебряными и медными монетами. Серебро, помня свои размышления, решил не брать, на медяшки плюнул, набил все карманы золотом, а потом, стянув рубашку, связал ее у горловины и насыпал золота и туда.

После чего, оставив все еще танцующую демоницу, двинулся обратно.

Выйдя на площадку, он отправился во второй туннель. Этот коридор оказался длиннее, пещера, в которую он попал — больше, как и сундук. Красотка, сидящая на сундуке, тоже превосходила внешностью предыдущую. И для нее у Маклая нашелся подарок — от вида пояса, перламутром украшенного, демоница потеряла дар речи, а получив его, тотчас принялась скакать по залу, размахивая им так, что свист пошел. Открыв сундук, Маклай едва не ослеп от блеска драгоценных камней. А потом, освободив карманы от золота, набил их этой восхитительной красотой.

В третий проход он двинулся с любопытством, ломая голову над тем, что может быть лучше и краше того богатства, что он уже набрал.

Третий коридор оказался узким, тесным, с торчащими корнями, которые цеплялись за волосы и вылезали под ногами в самый неподходящий момент — Маклай едва не расквасил нос, когда упал, запнувшись. Даже часть каменьев растерял, но собирать не стал, рассудив, что для нового богатства тоже надобно место оставить.

Зал, в который он вышел, оказался вовсе не залом, а захудалой каморкой, в центре которой на здоровенном булыжнике стоял простой деревянный ларец. На полу, опершись спиной о камень, сидел паренек самого неказистого вида — мелкий, страшненький и лохматый.

— Мне бы сундучок бы, — произнес Маклай. Подарка для этого стража колдун не дал, велев выкручиваться самому. «Сообразишь, это просто».

— Плату давай, любезный, — сказал парень и, поерзав, уселся поудобней.

— Плату? — Маклай замялся. — А какую?

— А сам-то как думаешь? Я тут сижу, скучаю. Чего, по-твоему, мне нужно?

Маклай почесал в затылке.

— Цигарку скрутить?

— Себе скручивай! Историю давай, и чтобы поинтересней. Скучно мне.

— Так бы сразу и сказал, — обрадовался Маклай, садясь рядом. И принялся рассказывать про все свои приключения: и про старостину дочку, от которой сбежал, и про жадную мельничиху, к которой забрел прежде, и про сестричек-цветочниц, что повстречал в городе, и про много кого еще — жизнь его кочевая на события была богата. Страж слушал, восхищался и просил добавки. Такого благодарного слушателя хотелось развлекать еще и еще…

Опомнился Маклай уже на площадке, возле кучи листвы, в руках — сумочка старая да неказистая, из сундука вытащенная, на плече — мешок с золотыми монетами, а в ушах — восторги парнишки-демона, да слова его, на прощанье сказанные: «Ты мне удружил, так и я тебе добром отплачу: достань из сумочки мешочек с песком, да сунь себе за пазуху, а остальное отдай тому, кто тебя прислал. И будет тебе счастье».

Открыл Маклай сумочку, достал мешочек, а остальное тщательно увязал, за пазуху сунул и принялся наверх выбираться.

— Где тебя нелегкая носила? — пробурчал колдун, сумочку забирая. Посмотрел подозрительно на мешок, золотом набитый, что у Маклая за плечом висел, и ни слова больше не говоря, двинулся прочь.

Вышли они из леса, и дороги их разошлись: колдун пошел налево, Маклай — направо, к проезжему тракту, ведущему прямиком в город.