Звезды в твоих рукавах

Саша Невская

Она открывает окно и садится на подоконник, свешивая ноги на улицу. В белых руках дымится (не) слишком приторный кофе, приятный утренний аромат разносится по узкой питерской улочке. Пока о босые ноги не бьются волны человеческой жизни, она сжимает в пальчиках песчаные крупицы чужого счастья и продолжает всматриваться в подъезды и окна.Под ее кроватью рукописные сказки ждут своего часа. Они ждут, когда их в полной темноте будут рассказывать и, затаив дыхание, слушать.

сказка о непокорной принцессе. шошанна

той ночью, после встречи со странной девушкой с желтым рюкзачком, я спала на удивление хорошо, без кошмаров и мыслей длиною от полуночи до рассвета. из раскрытого настежь окна веял даже чуть теплый осенний ветер, пропитанный запахом нагретой земли, подгнивших коричнево — красных гроздей рябины и дешевеньких сигарет с запахом вишни. очевидно, что юной Шошанне¹ из соседней квартиры не спалось из-за постоянного гнета строгих родителей. звали непокорную на самом-то деле Лилен или, более неформально, Лили (семья девчонки приехала из глухой французской провинции в Петербург дабы пристроить пигалицу в просторном гнездышке покойного дяди и, по настоянию небезызвестных уже читателю родителей, выучить ее на экономиста) и была она, скажу я тебе, явно не столь ласкова и мила, каково было ее имя.

я никогда не встречала людей, умеющих настолько искусно менять маски, буквально тасуя их, как игральные карты в руке и выкидывая нужную в самый подходящий момент, срывая джекпоты² один за одним. ее личико было на редкость миловидным и ровно на столько же странным и неестественным для юной особы восемнадцати лет — остренькие черты лица, длинный и чуть приплюснутый нос, тонкие брови, полное отсутствие румянца, почему-то постоянно дрожащий подбородок и… глаза. «да, ничего удивительного, снова пресловутое описание пресловутых глаз, глубоких, как море и зеленых, как листва», — скажете вы, но я бессовестно прерву. глаза у нее были совершенно особенные. они были огромные, цвета вязкой тины, какие-то округло-рыбьи и чуть навыкате, всегда туманно-задумчивые и чуть сонно прикрытые короткими темными ресницами. они даже не прищуривались, когда Шошанна улыбалась. это наводило какую-то непонятную тревогу в первые секунды знакомства, которая, впрочем, максимально скоро исчезала без следа под натиском душного очарования юной француженки. казалось, что за этой сладенькой внешностью вечно зрел бунт, томилась провокация, кричала и бесновалась революция, но девчонка была удивительно сильна для своих лет — она мужественно сдерживала это внутри, не давая повода даже для малейших подозрений со стороны как близких, так и чужих.

она умела щебетать с родителями, потому что боялась их. она не противилась родительской мечте — ведь Лили, (oui, chérie?)³ была обязана выучиться на добротного экономиста в какую-нибудь солидную контору и получать хорошенькие пачки хрустящих купюр — и прятала в стол неряшливые карандашные черновики пейзажей, портретов и натюрмортов. она умела заставить любого юношу от любви целовать острые носки ее прелестных светло-голубых лаковых туфелек и была вполне способна избить любого хама, перешедшего границы, до той же позы. умела прелестно печь вишневый пирог со сливками и курить взатяжку сигареты с тем же вкусом. умела с легкой улыбкой не только отпускать лестные комплименты, но и опускать человеческое эго до самого вонючего инферно, которое только возможно представить.

но самое удивительное заключалось не в таком разительном контрасте ее масок. ее никогда нельзя было поймать. невозможно было уличить в чудовищном лицемерии — и только в этом был ее скрытый протест, так никем и не замеченный.

и вот, когда моя вновь пришедшая рыжая, с нескрываемым интересом поглядывая на меня, дует на густые и тяжелые пары чая в чашке с синими кроликами, я решаю рассказать ей сказку об особой принцессе, которой в традиционных сказаниях, места бы совершенно точно не нашлось.

— вот слушай, — поправляю плед в катышках на коленях Дарьи и улыбаюсь, — бывают же такие, которые идут против системы, да?

— бывают, — озадаченно кивает она, уже со вкусом отпивая горьковатый отвар, но все еще морщась от прикосновения моих рук, — но, знаешь ли, редко у них выходит эту систему побороть. ее столько лет отлаживали, что ли, чтобы всякие дураки ее ломали?

и тут мне отчаянно хочется доказать ей, что именно эти дураки, ломающие и вновь программирующие под себя всякие условные системы — люди, действительно чувствующие себя живыми, настоящими, счастливыми. люди, чувствующие вкус и запах окружающего их мира. именно поэтому торопливо начинаю свой рассказ.

— когда-то давно, во времена доблестных рыцарей, хитрых королей и злых мачех жила особо ничем не отличающаяся от типичной принцессы инфанта. жила себе и жила со своим отцом-ничем-не-отличающимся-от-других-королей-королем, ни в чем не нуждалась, звезд с неба не хватала и занималась своими принцессовскими делами — в общем, была послушной, покорной, кроткой, нежной и прекрасной, как благоухающая в летнем саду майская роза и все такое.

рыжая фыркает и улыбается, теряя по частям свой цинизм.

— но вот однажды пришел к ней король-отец и, поправив свою до неприличия банальную красную бархатную мантию, объявил, что скоро принцесса должна выйти замуж за принца другого тридевятого королевства. и все бы ничего, принц и принцесса, вроде как все должны быть довольны, но вот брак-то по расчету, как сказали бы мы сегодня. королю срочно нужно было золото, чтобы распрощаться с долгами, да и союз дочери и того принца-инкогнито был бы выгоден обеим сторонам — царства могли бы не волноваться, когда неотвратимо наступит время битв, ведь они будут семьей и на фронте.

покачала головой юная принцесса, уронила пару слезинок, да делать и нечего — противиться отцу, кажется, совсем не вариант. поэтому стала она покорно ждать своей свадьбы и, по совместительству, первой встречи с будущим мужем.

и вот долгожданный день наступил. королевство, обсыпанное цветами, словно веснушками, нарядилось в самые яркие оттенки. в каждой таверне поднимались чаши, полные вина или эля⁴, за здоровье и благополучие молодых. в каждом доме устраивалось пышное празднество, а тем временем принцесса, стыдливо, как и подобается, опустив голову, шла к алтарю. свежа она была, как вешний цвет, и никто не мог налюбоваться на красавицу-невесту.

ничего не могу сказать про принца — принц был, как принц. не урод, но и не ах. в обычных сказках принцы не описываются, знаешь ли.

обвенчались они скоро и уехали во дворец жить, дела принцевские и принцесовские вершить.

однако, с каждым днем принцессе становилось все тоскливее, все хуже. она не хотела видеть своего мужа и, тем более, отца, все чаще запиралась в своей башне, время от времени ведя долгие беседы со своим новым слугой. как вы поняли, влюбились они друг в друга без памяти — удивительный поворот событий для классической сказки, верно? — и, конечно же, стали думать, как бы избавить принцессу от таких ужасных страданий.

— я знала, конечно, что ты сказочница, но не настолько же новаторская! — перебивая меня, восклицает Дарья, — ставлю стольник⁵ на то, что она не сможет сбежать от отца. неужели сказка с грустным концом, а? — подмигивает и торжествующе улыбается.

я хитро щурюсь в ответ.

— а думать им так толком и не пришлось. в один ясный солнечный день назначила принцесса свидание любимому на балконе своей высоченной башни, и как раз в то время, когда королевская чета наслаждалась изысками светской кухни. поднял голову король и обомлел — видит, что дочь его в латах, украденных у принца, садится на подлетевшего к ней прекрасного дракона. так ладно, что латы — так негодяйка еще и волосы свои золотистые аж под уши обрезала! кричит ей, руками машет, поднимает принца, больше занятого кушаньями заморскими, а девчонка с высоты лишь улыбается и машет ему ладонями в железных перчатках.

много лет с того случая прошло. никто так и не нашел храбрую принцессу, осмелившуюся пойти против всех законов и правил, как бы не злились короли и не было абсолютно по боку молодому принцу. а юная разбойница улетела в счастливую жизнь со своим возлюбленным-слугой — он, кстати, был драконом. и, знаете ли, жили они долго и счастливо: дракон и принцесса. и умерли не в один день.

Дарья ошарашенно смотрит на меня. и теперь рот раскрыт явно не у меня.

— гони мой стольник, Дарья, — уверенным голосом заявляю я, — ломать системы умели даже в Средневековье, это я тебе говорю, как специалист.

а теперь на секунду закрой глаза и представь себе, что я нашла, когда провожала свою полуночную гостью.

правильно. я нашла прощальную записку от моей Шошанны, которую сейчас тебе покажу.

«cher Sasha⁶,

если ты видишь это, значит, я уже не тут. не волнуйся, s’il vous plaît,⁷ со мной все в порядке, я улетела к своей мечте. я тебе так и не рассказала, в Англии меня ждет мой любимый. сейчас я заняла денег на билет. лечу к нему и к учебе на дизайнера. не пытайся звонить и отговаривать, я поменяла номер. s’il vous plaît, напиши маме и папе и скажи, что я обязательно буду к ним приезжать. только не проболтайся, где я! merci pour tout, Sasha⁸. век тебя буду помнить.»

au revoir,votre Shoshanna⁹

знаете, ломать системы умеют и сейчас.

я уверена, что очень и очень успешно.

Примечания

1

— Шошанна — еврейский эквивалент русского имени Лилия.

2

— джекпот (англ. jacpot — куш, самый крупный выигрыш) — призовой фонд в некоторых слотах, лотереях и прочих азартных играх.

3

— с фр. — «да, милая?».

4

— эль (англ. ale) — сорт пива, производимый быстрым верховым брожением при высокой температуре.

5

— стольник — сто рублей или другой валюты, чаще всего употребляется именно в денежном смысле.

6

— с фр. — «дорогая Саша».

7

— с фр. — «пожалуйста».

8

— с фр. — «спасибо тебе за все, Саша».

9

— с фр. — «до свидания, твоя Шошанна».