Герцог для королевы

Саша Молох, 2023

Сегодня я застала своего мужа в постели с любовницей. Это раз. А потом я умерла. Это два. И пришла в себя рядом с покойником в короне. Это три. А теперь, чтобы остаться в живых, мне нужно срочно выйти замуж.

19. Опять Карасик

Если бы не Карасик, который работал сигнальным звоночком, я бы точно нарвалась на стражу.

Но мой замечательный кот не только дождался, пока беспутная и по здешним моральным нормам распутная хозяйка выберется из чужой постели, но и проводил до комнат, не дав заблудиться и оберегая от лишних глаз.

Дозорных мы встретили трижды, но у дверей моих покоев по-прежнему стражников не было. Я осторожно прокралась к себе в комнату, держа утянутый тайком кувшин с остатками воды и завернутый в плащ хлеб.

Сейчас есть не хотелось, зато будет запас на завтра. Еду и воду пришлось спрятать за портьерой, в самом темном углу. Судя по пыли, туда не заглядывали год, а то и больше.

Я нырнула в огромную кровать, нашла там железную сковороду с крышкой, очень удивилась, но вспомнила, что это грелка. Внутрь засыпались угли, а потом согревались простыни и одеяла. Вот ведь, в этом мире и магия есть, а туфель нормальных пошить не могут и отопление никуда не годное.

Сковорода успела уже остыть. Пришлось осторожно вытянуть ее за ручку, стараясь сделать так, чтобы она случайно не раскрылась и угли не высыпались в кровать. И забравшись под удивительно пушистое одеяло, свернулась клубком и смогла спокойно обдумать то, что наворотила за эту ночь. При этом сомнений в том, что наворочено с гору, не возникало.

Герцог Ксандр в постели был… хорош. Наверно, ни с кем и никогда мне не было так восхитительно с первого раза. Может, сыграло роль, что я все-таки влюбилась — ну если быть честной с самой собой. Ведь не хотела же… в моей ситуации доверяться чувствам глупо, но сердцу не прикажешь.

Я влетела в него со всего маху ровно с того момента, как вчера увидела. А теперь — и двенадцати часов не прошло, как я оказалась в его постели. И всерьез планирую как можно скорее выйти за него замуж и родить ребенка. И ночи в нашей супружеской жизни обещают быть жаркими и полными огня.

Забавно, но, кажется, мне удалось Ксандра удивить. Он совершенно точно не ожидал от меня — вернее от дочки правителя Харта и вдовы своего брата — страстности. Может, королевам тут полагалось лежать, смотреть в потолок и думать о Литавии? У меня в объятьях Ксандра этого не вышло. Зато получилось другое. И даже несколько раз. И каждый следующий раз был восхитительней предыдущего.

По телу разливалась теплая, приятная истома. Колибри влюбленности под ребрами немного притихла. Мельком подумалось, что завтра похороны мужа, которого я ни разу не видела живым, допросы и главное — объявление о том, что мы с герцогом заключаем брак. Но это все — через несколько часов.

Я уже почти уснула, когда ко мне на кровать с разбегу запрыгнул Карасик и вместо того, чтобы по старой привычке улечся в ногах, с требовательным мявом стал тереться о мою шею.

— Что стряслось? Тебя выпустить?

Виноградные лозы за окном вполне позволяли коту совершать короткие прогулки в парк и не замеченным слугами возвращаться обратно. А то еще неизвестно, как на его присутствие отреагируют. Может, тут не принято заводить питомцев?

Но, кажется, Карасик хотел другого, он ухватил меня зубами за палец и потянул прочь с кровати. Пришлось встать и послушно пойти до широкого кресла.

— Мря, — удовлетворенно сказал кот, отпустил палец и запрыгнул на широкий подлокотник.

— Спать тут? — уточнила я, но кот уже не ответил, свернулся клубком и только недовольно дернул ушком на мешающие звуки.

Я вернулась, сгребла с кровати одеяла и ушла на кресло. Мало ли что. Лежать тут получалось только таким же котячим клубком, но это оказалось неожиданно уютно, и я провалилась в крепкий сон.

Утро встретило меня треском и грохотом.

Только воплей не хватало.

Меня аж подкинуло в кресле, и пока я выпутывалась из одеяла, где-то вдалеке забегали, предсказуемо завопили и заколотили в двери.

Кресло для долгого сна оказалось неудобным — дико затекла спина и свело лодыжки. Но вид на собственную кровать — бывшую кровать — все искупил.

Балдахин рухнул. Совсем.

Резные тяжелые балясины, на которых держалась рама с балдахином, валялись прямо на кровати. Сама рама лежала сверху. Останься я там — все эти двести кило дерева и ткани с размаху припечатали бы меня сверху.

Я быстро, пока на шум не прибежали слуги, бросила одеяло на кровать — прямо в кучу бархата и ломанного дерева, закрыла сверху куском балдахина. Потом схватила корону и на ощупь надела ее на растрепанные со сна волосы.

Пусть думают, что я спаслась чудом. Королева, которую берегут боги, куда ценнее обычной королевы.

Успела!

Дверь в мои покои почти вынесли охранники. Шестеро разом, с обнаженными мечами. И это были совершенно другие стражники, не те, что стояли вчера в карауле и сопровождали меня на прогулке по замку.

Я и не подумала прикрываться — так и осталась стоять перед ними в длинном ночном платье. Платье было из плотной, но мягкой ткани и хорошо согревало, что весьма пригождалось в каменном замке, где царствовали сквозняки и сырость. И уж тем более ничего в нем не было игривого или прозрачного.

Однако вбежавшие стражники остановились, словно на стенку налетели. Видно, поразила в самое сердце таким нарядом. А тот, что был помоложе — лет семнадцати на вид, — так и вовсе залился румянцем. Я едва сдержала улыбку, тоже мне коварная соблазнительница, в прабабушкином халате.

— Ваше Величество, — старший коротко кивнул и вопросительно поднял брови, не решаясь озвучить свое мнение.

Правильно — убивать вроде некого, королева жива, но что-то явно не в порядке. Сильно сомнительно, что хрупкая женщина сама переломала толстые дубовые столбы и уронила весь балдахин.

— Услышала шум за окном, успела встать, а потом все рухнуло, — пояснила я. — Позовите мою прислужницу, мне нужно одеться. И вседержителя Фабо. Он должен увидеть.

Начальник караула кивнул коротко и вышел. Остальные за ним. Только молодой зазевался, рассматривая меня, но кто-то из старших утянул его за рукав бордовой форменной куртки.

Служанка не пришла. Ни через три, ни через пять, ни через десять минут. За дверьми спальни почему-то суетились, ходили, даже кто-то на кого-то прикрикивал, но ко мне больше не ломились. И не стучались.