Уже или ещё? (сборник)

Саша Кругосветов, 2019

В новую книгу Саши Кругосветова вошли рассказы и лирические зарисовки, ранее публиковавшиеся в еженедельнике «Литературная Россия», а также произведения, не вписавшиеся в объём газетных полос, но оценённые в литературно-критических статьях на страницах издания. «Уже или ещё?» – этот вопрос мы задаём себе и в пятнадцать, и после шестидесяти. В народе говорят: «Если бы молодость знала, если бы старость могла». Но, на самом деле, и в юности можно сделать зрелый выбор, и в солидных годах – ощущать внутреннюю молодость. Об этом, об исканиях и обретении счастья, любви, свободы и рассказывает данная книга.

Уже или еще

Есть у мудрых французов золотые слова:

«Если б молодость знала, если б старость могла».

Но бывает участок в середине пути,

Когда опыт и сила могут рядом идти.

Пословица Анри Этьена, автор стихов неизвестен

Лирическая тетрадь

Сказка о прекрасной Лю Ши

Жила-была на свете прекрасная китаянка — покровительница влюбленных, звали ее Лю Ши.

О, Лю Ши, поступью подобная юной лани, быстрая, словно девочка-гепард! Шее твоей завидуют лебеди, стройности стана — гибкая березка. Красотой лица затмеваешь ты ночную луну, а глубиной синих глаз — утреннюю зарю. Улыбка освещает ночью землю: когда ты улыбаешься, кажется, будто дневное светило уже проснулось и наступил рассвет. Ноги едва касаются земли, голова витает в голубых небесах, легкие облака — спутники твои и собеседники. Руки — нежнее гагачьего пуха, а объятия и поцелуи несут избраннику неземное блаженство.

В те времена жил на китайской земле мудрый монах. Он измерил ногами тысячу дорог и ни в одной заморской земле не нашел того, ради чего стоило жить. Изучил тысячу единоборств и победил десять тысяч соперников и в этом тоже не нашел ничего такого, ради чего ему хотелось бы отдать все силы своей души. Обратился с молитвами к тысяче богов, молился день и ночь, заточал себя в мрачные пещеры, истязал железом и плетьми, но и это не наполнило его душу светом и спокойствием. Прочел книги тысячи мудрецов. Заменил числа мудреными символами, расчленил бесконечно сложные системы, сотворил с помощью философского камня огненного человечка гомонкулуса, обращающего ртуть в золото;

стоял на пороге невиданного обогащения, на пороге владения миром, и остановился именно в этот момент — он понял, что и это не то, ради чего стоило бы жить. Монах поднял голову к небесам, раскинул руки и закричал: «Господи, если ты есть на свете, если ты всемогущий и всеблагий, открой мне загадку жизни, приоткрой уголок завесы, дай увидеть хоть кусочек того, что на той стороне человеческого разумения! А иначе, для чего ты дал мне горячий огонь жизни?»

Господь раздвинул облака, и, увидев его, в страхе упал монах на землю, ибо не в силах человека вынести зрелище всемогущего. Как зовут тебя, дерзкий человек? — спросил его вседержитель. А имя мое — Са Кру Ша, о Всезнающий, зачем ты спрашиваешь об этом? Чтобы ты обратился к своему сердцу и понял, как легко человеку узнать тайну и смысл его жизни. В твоем сердце уже находится то, что дано тебе от рождения. Что это, о Господи? Это терпение путника, это искусство единоборств, это страсть к знанию, это желание власти и богатства? Но я уже испытал все это и не нашел даже крупицы счастья. Иди, спроси об этом у красавицы Лю Ши, — услышал в ответ монах, и облака захлопнулись. Что нового может сказать мне неразумная женщина? — с горестью подумал монах. Он пошел в дальние края, чтобы найти красавицу Лю Ши. И когда увидел ее, забыл обо всех своих вопросах.

Потому что в его сердце вспыхнула любовь.

* * *

Записки для неофита, стоящего у входа в сад любви

Стоящий у входа приветствует тебя, Сад Любви

Не спеши обойти весь сад целиком, не спеши охватить его одним взглядом.

Если попытаешься сделать это, ускользнет смысл Сада Любви, и ты не сможешь прикоснуться к его величию.

Осматривай, изучай, исследуй Сад Любви, не торопясь, маленькими частями, сантиметр за сантиметром.

Через 10 лет, через 20, возможно, к концу жизни, ты приблизишься к тому, чтобы оценить и принять сердцем неизмеримую красоту этого сада.

Может случиться, что ты почувствуешь скорый конец своей жизни, — а ты еще не осознал величия этого творения, созданного родной землей специально для тебя! И воскликнешь в отчаянии: «Почему я не поспешил? Кто виноват в том, что счастье узнать этот сад прошло мимо меня?» И вот тогда, только тогда ты вдруг поймешь, как ты был счастлив в этом саду.

И что именно в этом состоял замысел провидения.

* * *

Шесть фраз

Любовь живет по своим законам, она не зависит от нашего желания, приходит и уходит сама —

никто не скажет почему.

Когда встречаешь свою единственную, сразу поймешь, что это именно она —

никто не скажет почему.

Причин ухода любви может быть много — невнимание друг к другу, плохой запах, какая-нибудь незначительная мелочь типа привычки неровно выдавливать зубную пасту, а может и не быть причин, любовь проходит сама собой —

никто не скажет почему.

Нельзя вернуть любовь, даже если очень хочешь, это не зависит от нас. Любовь может вернуться (или не вернуться) сама собой —

никто не скажет почему.

Говорят, что к женщинам старая любовь не возвращается, женщина уходит от своего любимого и больше не возвращается —

никто не скажет почему.

* * *

Я — Лев, ты — Весы

Я — Лев, ты — Весы. Я — огонь, ты — ветер.

Ты, если б ты знала, какая ты, — потрясающая, легкая, быстрая, стремительная, смелая и свободная.

Ветер — победитель всех стихий. Раздувает огонь, вздымает волны на море, обрушивает снежные лавины, выветривает и разрушает горы.

Ветер пришел ко мне, раздул огонь любви в моем сердце. Что могу я сделать для ветра? Только обогреть; если хватит сил — иссушить, раскалить его своей любовью, сделать ветер грозным и беспощадным, всесокрушающим, как это великое чувство… Если хватит сил.

Ветер манят путешествия и странствия. Бесполезно пытаться запереть, спрятать его в клетку. Придет момент, и ты оставишь меня, унесешься в дальние края, туда, где много других огней, которые манят и ждут тебя, о моя недолгая любовь.

Огонь разгорается, он счастлив, он живет, пока рядом с ним ветер. Также и я — живу тобой, счастлив, ловлю каждое мгновение, пока ты со мной, дорогая.

Потому что я — огонь, а ты — ветер.

* * *

Шлемазл из Питера

Гретхе-е-е-ен! — несется крик — по всей земле,

Через все галактики, через всю вселенную.

Обитатели иных миров слышат его и говорят:

«Это кричит шлемазл из Питера.

Он зовет свою Гретхен. Видно, он скучает по ней».

* * *

Когда-нибудь

Когда-нибудь наступит момент,

И я смогу сказать желанные слова: «моя Гретхен».

Сейчас ночь, ты спишь, нежная и беззащитная —

Такая, какой была девочка Гретхен,

Которая живет в тебе,

Которую я так люблю и за которую всегда боюсь.

* * *

Гретхен, Гретхен, где ты, почему ты так далеко, почему я не рядом с тобой?

Если б я не встретил тебя, у меня не возникло бы этих щемящих и чудных вопросов.

* * *

Ты говоришь: я красивая, я красивая.

Ты не знаешь, какая ты, — а я знаю.

И красоту твоей нежной души.

* * *

Солнце, цветы, красота.

И мысли прекрасные — о тебе.

Все связано в лучшем из миров.

* * *

Изменения приходят сами собой

Изменения приходят сами. Совсем не оттуда, откуда ты предполагаешь.

Они тебя уже ждут. В один прекрасный момент что-то щелкнет, и весь мир изменится, все засверкает новыми красками.

* * *

Темно-красная роза

Ты — роскошная темно-красная роза.

Твой аромат — для тех, кто любит тебя и умеет ценить, Капля росы между лепестками — для тех, кто жалеет тебя и знает, как быстролетны молодость и красота, Колючие шипы — для тех, кто хочет сорвать тебя или поломать длинные стебли.

Роза — само совершенство.

* * *

Роза любви выросла в сердце, разрывает шипами.

Умираю без тебя. Сладкая смерть.

* * *

Раньше бывало

Я говорил сам с собой, и губы шептали непроизвольно:

«Радость моя, голубушка, как же ты прекрасна!»

Кому я говорил тогда, еще до встречи с тобой, О ком думал?

Я тогда уже к тебе обращался, О тебе думал.

* * *

Осень любви

Небесные глаза — серые лужицы,

Вишни губ поблекли.

Ни радости, ни грусти,

Тусклый свет безразличия —

Дождь, осень любви.

* * *

В твоих глазах отражаются мои.

В моих отраженных глазах я опять встречаю твои —

Мы бесконечно входим друг в друга

Или бесконечно удаляемся?

* * *

Останови на мгновение свой стремительный бег, дай весточку.

Без тебя нет воздуха, света, тепла, воды и тверди земной,

Без тебя исчезают пространство и время, без тебя умирает вселенная.

И я вместе с ней.

* * *

На стекле моей жизни

На стекле моей жизни нарисовано прекрасное женское лицо.

Смотрю на все через это лицо,

Через его чудные краски, через небесные глаза,

Через воронье крыло волос, через тихую улыбку.

Пока это лицо улыбается мне, жизнь тоже улыбается,

И во всем я вижу свет и небесную высоту этого лица,

Твоего лица, дорогая.

Что станет со мной, когда эта улыбка будет не для меня,

Когда у меня не будет твоей улыбки?

Разве кто-то хочет наступления ночи?

Пусть бесконечно длится день моего счастья.

* * *

Голова твоя в облаках

Ты стоишь, голова твоя в облаках,

Босые ноги — на земле.

Обнимаю и целую эти нежные, любимые ноги.

Я всегда был один.

А теперь я рядом с чем-то очень большим,

Что хочется любить и чему стоит поклоняться.

* * *

Нам не дано знать будущего.

Но сегодня я знаю:

Ты поднимаешь меня

Над обыденным, над повседневным.

Молюсь, чтобы это никогда не кончалось.

* * *

Сердце мое живет и раскрывается, словно огромный белый цветок, когда думаю о тебе.

Спасибо тебе за все.

* * *

Не понимаю, как я жил до встречи с тобой.

Наверное, жил как мертвый.

Словно робот делал что-то, не жил — отбывал номер.

А теперь — живу.

На душе расцветают лилии. Белые, с солнечными тычинками.

* * *

Сердце болит и плачет, когда тебя нет.

Темнота. Хочется немного света,

Хоть на минуту увидеть твою нежную улыбку.

* * *

Скучаю

Без тебя мне ничего не надо, все пресно и уныло.

Кажется, что жизнь на земле умирает, когда ты далеко, любимая.

* * *

Не спится, все мысли о тебе, скучаю.

* * *

Прошел длинный день.

Как хорошо, что перед сном я могу, не торопясь, вспоминать о тебе.

Это примиряет с трудностями пути.

У меня теперь все прекрасно, потому что есть ты.

* * *

Живу вдали от тебя. Под тяжестью различных обязательств.

Прорублю скалу, освободившийся поток подхватит меня и понесет к тебе.

Живу надеждой.

* * *

Ночь упала, ты спишь.

Если б ты знала, как хочу услышать твой голос.

Проснешься, прочтешь и узнаешь, как тоскую по тебе.

Если во сне ты услышишь, что тебя зовут — знай, это я.

И когда меня не будет, и ты услышишь, что тебя зовут,

Знай — это тоже я.

* * *

Засыпаю с надеждой, ты придешь во сне и скажешь:

— Ничего не бойся, дорогой, потому что я с тобой. Все будет хорошо, пока я с тобой.

Я ведь ангел, — скажешь ты мне. — Разве ты этого не знаешь?

* * *

«День отошел, постепенно стемнев».

Ты и я. Больше никого.

Целую твою спину, и ты засыпаешь.

Во сне тебе предстоит чудесный полет.

* * *

Держу твою руку.

Шепчу заворожённо:

«Царица чудная, голубушка ненаглядная, утренней зари принцесса несравненная.

Спокойной ночи, прекрасных снов и утренних надежд пробуждения».

* * *

Ты для меня — как чистый родник.

Как хрустальный плеск.

Как радуга прозрачного кристалла.

Спокойной ночи, девушка моей мечты.

Приходи во сне, мне есть, о чем тебе рассказать.

* * *

Сердце полно тобой, моя царица.

Чувство полноты жизни с примесью сладкой горечи.

* * *

Люблю — какое емкое слово.

Ничего не надо добавлять.

* * *

Жар-птица

Гуляя по парку жизни, встретил незнакомую птицу.

Какая красивая птица, подумал я.

Подошел ближе — Жар-птица.

Если бы схватил за хвост, она улетела бы, оставив только перо.

Буду гулять с ней, любоваться ее красотой, говорить с ней,

Пусть подольше не улетает.

* * *

Ты летишь над океаном или над новым континентом,

Из Старого Света в Новый, из прошлого в будущее, из известного в неизвестное.

Когда ступишь в новый мир, прочтешь это письмо

И вспомнишь, что в прошлом остался человек, который думает о тебе,

Поймешь, что ты все время была не одна, я летел рядом, согревал дыханием твои прекрасные руки, наполнял теплым воздухом крылья.

* * *

Ты спишь, Жар-птица.

Когда проснешься и полетишь, опять будешь обжигать меня пламенем огненных крыльев.

* * *

Теперь я знаю, почему так мало сказал тебе нежных слов.

Потому что ты улетаешь быстрее, чем я их произношу.

Когда-нибудь ты прервешь ненадолго свой полет,

И мои слова, все до единого, догонят тебя.

Вопрос только, дождусь ли я этого времени.

* * *

Всех женщин мира собрали вместе, взяли у них лучшее,

Получили экстракт, из него сделали тебя.

Вот отчего ты такая. Квинтэссенция женщины.

* * *

Я без тебя — река без воды,

Лист без солнца,

Ночное небо без луны,

Птица без крыльев,

Дом без крыши,

Окна с выбитыми стеклами,

Очаг без огня,

Соловей без песни,

Море без идущих кораблей.

Жизнь покидает меня, когда ты вдали.

Юность

«Какие все-таки гладкие улицы в этом городе!

По ним можно ехать на собственных колесах, даже не отрываясь от земли.

А дома, какие высокие!

И эта река с каменными берегами!

Нет, этот город мне положительно нравится. Как я сюда попал, интересно?

И откуда?

А где я был раньше? Не помню.

На мне белая футболка с голубыми рукавами — видимо, я спортсмен.

А куда же я еду?

Э-э, брат! Хе-хе, сейчас ты едешь наверняка не туда, куда нужно. Так и есть — первая встреча с милицией!

Посмотри-ка, дружок, какая женщина живет в этом городе.

И ноги, и спина, и бедра! Какие волосы, их много, и они кажутся такими тяжелыми.

Походка мне ее нравится. Это походка королевы.

Наверное, она здорово смеется. Наверное, когда она хохочет, всем становится хорошо, и земля разверзается в гомерическом смехе. Ха-ха-ха-ха!

Человек обычно беззащитен, когда ему смотрят в спину, — а эта спина не чувствует себя беззащитной. Я сам беззащитен перед лицом этой спины.

Спина, а спина! Ты просто очаровательная спина! Почему я должен от тебя уезжать? Мне этого совсем не хочется, дорогая моя спина, которая, как мне кажется, смеется лучше всех на свете.

Все-таки у тебя удивительная походка, даже с твоей спины, спина!

Но спина! Я же должен посмотреть на тебя с другой стороны. Так, так, вот я тебя объезжаю. Не волнуйся, я не оглянусь сразу, я отъеду на почтительное, на уважительное расстояние и только тогда посмотрю через плечо.

Я, пожалуй, перестарался и здорово тебя обогнал. Вот так, сейчас посмотрю.

Пардон, да ты вовсе и не идешь.

Черт, черт! Это же манекен! Ну и сюрприз: думал, изумительная женщина… Выясняется — манекен!

А это что за футболист?

Мяч словно прилип к его ноге, они оба, мяч и нога, движутся слитно — то сходясь, то расходясь в виртуозном движении.

Тоже манекен. Вон у него из плеч торчит гладкий штырь, на который забыли надеть бутафорскую голову с сиреневыми щеками (откуда я знаю, что щеки непременно должны быть сиреневыми?). Наверное, чтобы не перегревалась на солнце или чтобы не мешала при быстром движении».

Так на улицах моего города появился маленький велосипедист на изящной рогатой машине.

Вначале он был веселым, он радовался тому, что оказался в нашем городе. Ему нравились люди.

Но город был таким, как все другие города, и люди в нем жили самые что ни на есть обычные. «Самые, самые обычные», — подумал он. И когда спустился вечер, глупому маленькому велосипедисту стало одиноко и грустно.

Он ехал медленно, медленно. Словно во сне. А люди проплывали мимо него со своими горестями и радостями. Они проходили вопросами, как бы ожидая его ответов, но ответов не было, — а, может быть, ответами на его вопросы — и больше никогда не встречались. Их внешность соответствовала их характерам. Внешность, которая всегда может быть подогнана под определенный стандарт. Но нестандартный характер прорывался через внешность и оставлял следы. Люди несли на лице следы своего характера, свои следы. Казалось, с любым заговори, и возникнет взаимопонимание, а после — благодарность за эту мимолетную общность. Но люди проходили вопросами, так и не дождавшись ответов, и больше никогда не встречались. И оставалось только чувство, вначале теплое и немного тоскливое, которое сменялось отчуждением и холодом. Теплота с привкусом тоски не находила опоры и быстро исчезала, а на ее место приходили недоумение и стыд. И странная пустота после наивного порыва. Что такое? К чему все это? — и больно от своего теперешнего безразличия.

Велосипедист задумчиво объезжал крышки люков, вырисовывая на сыром асфальте замысловатый узор. Вот он круто свернул и, подкидывая задком, спустился по ступеням на водную гладь. Туман принял его, и велосипедист заскользил по блестящей печальной поверхности. Туман галактиками накручивался на колеса его машины, и быки мостов толпились вокруг него и молчали, как сказочные кристаллические великаны.

Маленький печальный велосипедист. Современный велосипедист с острыми сухими коленками. На плечи его садился седой иней. Кожа замерзала и леденела. Плечи, спина, ноги чувствовали чужое холодное движение своей кожи. Смеженные веки, качаясь, холодили теплые глаза.

Глаза широко открывались внутри, под веками, и заполняли собой весь мир. И мир глаз приходил в его сознание, мир теплых глаз под холодными веками. В этих глазах мир таял под лучами нездешнего солнца, и теплое море плескалось в этих глазах. Море качалось и манило, и пеной стекало по бронзовой коже. И маленький велосипедист уплывал, чтобы потеряться в ласковой бездонной стихии. Он падал с головокружительной высоты, теряя сознание, и обретал волшебную власть над свои телом, слитым в движении с соленой стихией.

Стихией…

Стихи…

И в воображении его, плывущего, раздвигалась и открывалась другая, теплая оранжевая страна, населенная красивыми молчаливыми женщинами. Незнакомки всех поэтов теснились на его размягченном мозгу, и, как ни странно, печального велосипедиста тянуло к конфликту, к детскому цинизму, как к отвратительному и притягательному плоду. Печальный юный велосипедист с острыми сухими коленками.

«Распался мир, раскололся, как в каждое двадцатилетие, как для каждого в его двадцатилетие. Враждебный мир, несвязанный, как для любого, открывающего дверь в него с наивными глазами и застенчивой улыбкой. Он угрожает, улюлюкает, паясничает. Мир, населенный чудовищами с задами вместо лиц. И лицо этой вселенной предстает гигантским, розовым, колыхающимся задом, ощерившимся по недоразумению в зубастой, нагло приветливой улыбке: “Входите, молодой человек, в жизнь. Посмотрите, как она прекрасна! Мы для вас приготовили уже все пути и дороги!”»

Мир закачался и накренился как корабль, застигнутый штормом, но велосипедист этого не заметил. Впереди неожиданно очертились две фигуры.

— Скажи, ты меня любишь, милый?

Конец ознакомительного фрагмента.