Хроники Темного Универа. Некромант (сборник)

Саша Готти, 2014

Владе, потомку враждующих кланов магов и вампиров, сложно выживать в тайном мире. Светлые маги не оставляют ее в покое: та, которая сильнее их, должна быть стерта с лица земли. Тайный мир движется к катастрофе: так предсказывают домовые. Война на пороге, Тьма наступает, Москва и Петербург замерли в ожидании удара. Но война начинается не только в тайном мире, но и в крови Влады, которая наполовину вампир, наполовину маг…

Влада и месть вампира

Глава 1. Одинокое лето

Изжаренная душным июлем Москва тонула в тополином пухе.

Края дорог и лужи опушились кокетливыми белыми воротничками, и Владе казалось, что какой-нибудь убийца подушек прячется на горячих крышах и вспарывает их, рассыпая невесомые белые перья над городом. Летний воздух на Садовом кольце пел, струился, обвевая ласковыми ручейками икры ног и плечи, обещая жаркое лето и зазывая куда-нибудь на песчаный пляж, окунуться в прохладную озерную воду, ощутить под ногами упругую зелень травы…

Влада с досадой поглядывала то на экран мобильного, показывающего без десяти шесть, то на толпу людей, в час пик жаждущих троллейбуса. До места сбора волонтеров Темного Департамента еще около пяти остановок: если пойти пешком, точно опоздаешь.

А лето звало, пело, боролось за свои права посреди города, уставшего от жаркого дня и мечтающего о прохладных сумерках. Лето боролось с Владой, убеждая ее, что девчонке в четырнадцать лет нечего делать на остановке, к которой вот-вот подкатит троллейбус, чтобы отвезти на каторгу.

Каторгой студенты Темного Универа обозвали ночные дежурства волонтеров Темного Департамента, проходившие два раза в неделю. Опять на всю ночь отправят дежурить у воняющей сыростью подворотни на Маросейке, где в луже нахлебался бензина городской водяной. Его придется уговаривать помолчать, а не орать на весь двор неприличные песни и не плеваться вонючей водой в проходящих мимо людей. Или заставят смывать граффити со стены дома какого-нибудь упыря, нахамившего светлому магу около ночного клуба и не способного попасть домой из-за нарисованной около подъезда разлапистой лилии. Маги любят такие штучки: нарисуют свой символ там, где живет нечисть, а ты потом два часа води кисточкой с краской по штукатурке, пока пострадавший ноет, фотографирует тебя на айфон и выкладывает в Инстаграм трагический пост: «Френды, торчу у дома. Миленькая волонтерша сдирает ихнюю светлую пакость со стенки. Всем чмоки».

— Эй, заходишь или нет?

Нетерпеливый окрик, донесшийся сзади, оторвал Владу от размышлений и вернул в реальный мир. Троллейбус уже секунда как подкатил и распахнул двери, а Москва не терпит медлительности. Люди здесь не ходят, а бегают по тротуарам; миллисекундная задержка на светофоре — и машины захлебываются возмущенными гудками.

Зацепив кого-то локтем, Влада решительно вскочила на ступеньки, бормоча извинения и по привычке протискиваясь в самый конец. Троллейбус издал протяжный вздох, будто протестуя из-за набившегося в его нутро людского компота, и, дернувшись, отчалил от остановки в спешащий поток Садового кольца.

Народ утрамбовывался, занимал сиденья, толкался, Владе по плечу больно заехали сумкой. Она с досадой обернулась и увидела веселую компанию студентов. Те дружно хохмили, обсуждая какого-то Сашку, который приперся на сдачу вступительных экзаменов в институт с мамашей, термосом и любимым котом. Такие компании всегда кажутся единым существом с кучей ног и рук, множеством радостных глоток — студенческий спрут, обладающий коллективным разумом. Люди, студенты, женщины с детьми и без…

Влада держалась за поручень, а в стекле, на фоне Садового кольца, было видно, как солнце играет зелеными и синими бликами на ее темных и длинных, почти до пояса, прядях волос.

Голос из динамика, объявивший следующую остановку, Влада уже не слышала, надев наушники от плеера. Любимая песня — и шумный троллейбусный мирок исчез вдали, а за стеклом бежало назад Садовое кольцо. Летняя городская круговерть в час пик, когда день клонится к вечеру: по тротуару спешат прохожие, на дороге ползут потоки машин.

Город живет за завесой, его жителям не виден тайный мир. У людей — своя реальность, у нее — своя. Уже год, как прежняя питерская школа с ее биологией, ненавистной алгеброй, историей, литературой и предстоящим грозным ЕГЭ кажется улетевшим сном. А новая жизнь — вот она…

Влада дотронулась пальцем до холодного металлического значка Темного Универа, приколотого на отвороте блузки. Ее реальность — это когда слово «нечисть» не является ругательством, как для многих, кто смотрит фильмы про упырей и вурдалаков, нападающих из-за каждого угла, пока в конце фильма их не пронзит осиновым колом или не прострелит серебряной пулей бравый Ван Хельсинг. Кстати, однокурсник Влады, упырь Марик Уткин, ненавидит фильмы про нечисть, а вурдалак Федька Горяев до смерти боится смотреть кино про мертвецов и любит тупые сериалы с хохотом за кадром.

Еще ее реальность — подмосковное Огоньково, где она каждый вечер говорит своему деду, что у нее все отлично, потом ложится спать и слушает, как кикимора ругается с домовым и заставляет его выключить рок-музыку. Это отец и мать, погибшие от козней магов, едва Владе исполнился год. Отец был вампиром с не очень хорошей репутацией, а мать из древнего рода светлых магов. Поэтому приходится жить полукровкой, застрявшей между двумя противоположными мирами — нечистью и светлыми магами.

Нечисти в Москве много, она ходит по улицам вперемежку с людьми. Кикиморы в ярких платьях, вампиры, оборотни, упыри. Лишь с наступлением темноты, как у любой нечисти, их глаза засветятся странными огнями. Хотя многие стали носить линзы а-ля человек, поэтому темные очки не требуются. Впрочем, светящиеся глаза теперь встречаются и у людей (спасибо магазинам «Украшения для вечеринок» с дурацкими товарами!). Нечисть и люди смешались в большом городе, стали неразличимы, хотя Влада научилась почти безошибочно выделять темных в людском потоке: ее глаз выхватывал характерные особенности в походке, манере говорить, цвете глаз. Все они темные, относятся к темной стороне.

А Ван Хельсинги… Их называют светлыми магами, или просто светлыми. Однокурсники по Темному Универу говорят: «Светляки». Маги — сильные мира сего, сильнее нечисти, как это ни печально. От обычных москвичей их можно отличить разве что по невероятной уверенности в себе. Маг осознает свои возможности, и это отражается на его манере говорить, в голосе и выражении глаз.

Хорошо, что есть Конвенция тайного мира, которая поддерживает хрупкое равновесие. Нечисть связана домовым правом. Это из серии «вампиру нужно приглашение через порог, чтобы войти». Маги связаны запретом на применение боевой магии против темных, но следят за соблюдением законов. А люди… Люди, как всегда, в пролете и не видят ничего тайного (спасибо дневному праву и древнему магическому закону!). Все необычное, что происходит рядом с человеком, его сознание моментально изглаживает из памяти, как утюгом. Только в книгах за увидевшими что-то не то людьми гоняются агенты тайной полиции, требуют молчать, угрожают… На самом деле все проще. До восемнадцати лет у человека есть шанс быть посвященным в тайный мир, но небольшой — если он нужен в этом мире. А с наступлением первого дня восемнадцатилетия будь добр жить как все.

Войн с нечистью у магов сейчас, к счастью, нет. Зато есть постоянная «холодная война» с провокациями и подлостями. Каждый светлый знает, что нечисти на земле не место, и обязательно напоминает об этом при встрече. А нечисть убеждена, что светлый маг — последний упырь из самых страшных фильмов. Нормальный и понятный расклад. Понятный, если ты на стороне тех либо других.

Но если отец был вампиром, а мать — потомок светлых магов, что тогда? Поначалу Влада испытывала комплекс неполноценности, находясь рядом с однокурсниками. От отца ей не досталось ничего вампирского, кроме анемии из-за постоянного недостатка железа в организме. От матери-мага передалась излишняя тревожность и ранимость, с которой Влада боролась все четырнадцать лет своей жизни. И в тот момент, когда ощущение собственной никчемности достигло предела, проявились особые способности. Это произошло месяц назад, неожиданно и ярко. Сильные мира сего — светлые маги — день за днем слабеют, теряя свои силы только потому, что когда-то на свет родилась она, Влада Огнева. И все попытки магов убить ее заканчиваются плачевно для них самих — она попросту отражает удары боевой магией, обращая ее силу на противника.

Вот такая у нее реальность. А еще — куча непринятых звонков от тролля Егора Бертилова и эсэмэски от валькера Димки Ацкого, предложившего ей слетать на Останкинскую башню.

И еще… Черные веселые глаза Гильса Муранова, который после ссоры исчез с жизненного горизонта Влады, оставив ее одну посреди этого жаркого и ненужного лета.

Гильс — вампир. Что это слово значит для людей, идущих мимо? Они ухмыльнутся, вспомнят пару-тройку фильмов с бледными утонченными юношами, клыками, кровью и эффектными прыжками длиной в полкилометра за раз. А на самом деле… Если бы Гильс сейчас шел рядом с ней, никто бы ничего не понял. Он бы хохмил, прикалывался, обзывал ее «белым снежком» за патологически бледную кожу… Загорелый, широкоплечий для своих шестнадцати лет паренек, глядя на которого сворачивали бы шеи все девчонки, идущие навстречу. Не отрывали бы глаз, забыв про своих мальчишек, а потом мучились бы перед сном, вспоминая не такого, как все…

Гильс бы этого даже не заметил, не посмотрел в их сторону, повернув за угол и исчезнув в сутолоке Москвы. Что вампиру другие девчонки, если была нужна она одна?

Ключевое слово «была»…

Влада закусила губу и почувствовала на языке соленый привкус.

Вдруг троллейбус, дернувшись, встал. Влада вовремя вцепилась в поручень, чтобы не улететь от окна. Провалившийся под землю участок асфальта, под которым порезвились вурдалаки, — обычное дело в Москве. Отгородив участок дороги и тротуара, рабочие спешно накатывали заплатку, пока машины, сердито гудя, объезжали образовавшуюся пробку, а прохожие обегали расставленные пестрые конусы.

Владу опять кто-то пихнул в спину, и она обернулась, сдернув наушники. Сердитая тетенька, ругавшая компанию студентов, теперь смотрела на нее поверх очков и говорила что-то, показывая на нее, Владу.

— И планов на будущее не строй… — донесся до Влады обрывок фразы.

— Простите, вы мне?

— Тебе! Я спросила: когда полнолуние? — Женщина очень серьезно смотрела на нее.

— Но… откуда я знаю?

Влада пожала плечами, решив, что в Москве под видом нормальных людей могут попадаться и городские сумасшедшие. Хотя на вид эта женщина была вполне нормальной.

— А зря! Тебе осталось жить всего ничего, надо бы знать, когда полнолуние…

А вот это уже не было похоже на слова сумасшедшей. Влада внимательно посмотрела женщине в глаза и вдруг все поняла: обычный человек говорил то, что ей хотели передать со светлой стороны. Это угроза, высказанная через людей, которых маги часто использовали в своих целях.

— Спасибо, я поняла, — сдержанно ответила Влада.

Женщина пожала плечами и отвернулась с чувством исполненного долга.

Влада вглядывалась в ее профиль, но та лишь часто хлопала ресницами, будто приходя в себя после минутного помутнения, даже начала обмахиваться книгой.

В общем-то, все понятно. Женщина — обычный человек и совершенно ни при чем. Маги именно так передают свои послания через людей, используя их как почту. Послание было предельно ясным: Владу предупредили, что она не доживет до ближайшего полнолуния, и посоветовали не строить планы на будущее.

Что ж, это не впервые. Каждое дежурство, стоило Владе выбраться из Огоньково в Москву, к ней обязательно цеплялся кто-то из людей и доверительно сообщал, что жить ей осталось недолго. Но сегодня в троллейбусе впервые назвали конкретный срок — ближайшее полнолуние.

Влада проверила свои ощущения. Все-таки нужно пользоваться половиной крови, доставшейся от матери. Обычно ей удавалось почувствовать надвигающуюся беду. А сейчас…

— Дайте выйти!

Неожиданно для себя Влада, ломая ногти, стала продираться сквозь стоявших пассажиров. На нее заорали, она снова отдавила кому-то ногу и чуть не вывихнула плечо.

— Девочке плохо от духоты, дайте ей выйти! — зычно прогудела на весь салон контролерша. — Ей надо выйти, откройте!

Двери, будто нехотя, с железным лязгом отворились. Нутро троллейбуса с остервенением выплюнуло ее, чуть не оторвав пряжку от сумки.

Влада кинулась вперед, обегая идущих по тротуару людей. Клочья белого пуха летели ей прямо в лицо, как летний снег.

Когда вдруг ясно видишь, что падаешь в пропасть, и кто-то ненавидит тебя так сильно, что это не дает дышать, не до поездок в троллейбусе. На часы можно не смотреть — опоздала. Влада сбавила темп и теперь шла спокойно, даже медленно. Да здравствуют опоздания, выговоры, прогулы и так далее! Не объяснять же, что ее до полусмерти напугала какая-то женщина в троллейбусе и собственные предчувствия.

Две остановки остались позади, вот и поворот с Садового кольца. Впереди показался Сретенский сквер — уже недалеко.

Сквер встретил хрустом гравия под подошвами сандалий. Наконец свои — группы ребят разбегались по дорожкам, явно получив задания. Сейчас ей оторвут голову за опоздание, в этом можно не сомневаться.

Мимо пронеслись одногруппницы: кикиморы, а среди белого дня обычные девчонки, ярко одетые, сплоченные общими тайнами и хихиканьем. Влада кивнула им, но проскочить мимо не удалось. Тем более что рядом с кикиморами оказался валькер Димка Ацкий, явно поджидавший Владу в засаде после серии безуспешных звонков.

— Че за дела, сонц? — высказал Ацкий очень недовольным тоном. — Трубку не берешь и ващ-ще на каторгу опаздываешь. Адка и так злющая, сейчас орет на вурдалаков…

— Огнева, а правда, что твой отец был вампир, а мать из магов? — выпалила кикимора Лиза Маркина. — Так интересно, я столько слышала! А ты тогда кто?

— А ты у Ады Фурьевны спроси, — ответила Влада. — Она тебе подробно объяснит, как светлая и темная кровь взрываются, если смешать их в пробирке на кафедре носфераторики…

— А правда, что ты самого Гильса Муранова подальше послала? — не дав подруге закончить, подхватила другая кикимора, имени которой Влада не помнила. Кажется, эта рыжеволосая была с параллельного потока. — Расскажи, а? Жажду подробностей…

«Обойдешься», — с досадой подумала Влада, но выдавила из себя улыбку. Как бы ни было паршиво на душе, нельзя показывать это окружающим. Это ей точно досталось от отца-вампира.

— Огнева, ну правда, где Муранов-то? — перебив подругу, выпалила Лиза Маркина. — Слухи ходят всякие… Что из Универа ушел! Из-за тебя!

— Меня потому и сослали на каторгу, за плохое отношение к вампирам, — отшутилась Влада, хотя по ногам и спине пробежала волна мурашек то ли от нервов, то ли от холода.

— А к троллям? Бертилыч тебя тоже ждал, а потом, когда задания раздали, Адка его прогнала, и он свалил. Решил, ты не придешь, хех… Поехал грустить троллик, — позлорадствовал Ацкий. — Кстати, а к валькерам у тебя какое отношение, а, сонц?

Влада ощутила руку на своем плече — валькер приобнял ее, полулетя-полупрыгая следом. Иногда Владе казалось, что Ацкий придуривается, играя в ухажера и демонстрируя это при всех.

— Дима, не надо, — дернув плечом и скидывая руку валькера, попросила Влада. — Мне еще с Адой объясняться.

За деревьями показались спины — много напряженных спин, которых сейчас отчитывали и ругали. Около мраморного постамента, понурив не слишком чистые головы, хмуро топталась кучка вурдалаков.

Влада даже узнала голос той, которая их ругала, — это была Ада Фурьевна, преподша, опасная во всех смыслах, главная фурия Универа. Неопределенного возраста, миниатюрная, на огромных каблуках, сейчас она была похожа на ящерицу, которая поймала и сожрала экзотическую птицу да еще нацепила ее перья. Жила Ада в центре Москвы, красила волосы в ярко-фиолетовый цвет, ездила на ярко-фиолетовой маленькой машинке, и даже планшетник, который она держала ярко-фиолетовыми ногтями, и тот был кислотного цвета.

–…и если еще такое повторится, я доложу в деканат! — вопила Ада, бряцая массивными золотыми серьгами. — Куда вы ползли посреди дня, я спрашиваю в третий раз!

— В библиотеку, — просипел вурдалак Федя Горяев, шмыгнув носом. Остальные дружно закивали головами.

— Ржете, значит, — не предвещавшим ничего хорошего голосом процедила Ада. — Ничего, я отмечу в ведомости, что Горяев, Дылдин и Грибащук вместо дежурства под Садовым кольцом игрались в догонялки и пробили своими идиотскими бошками асфальт! Чья была идея?

— Ничья… — поднял глаза Федя Горяев, тощий настолько, что его нужно было бы сложить втрое, чтобы он стал нормальной толщины. — Я, это… ну, типа… того… че я — ниче…

— Ничья, значит, — повторила фурия. — А-а, вот кто сюда пожаловал! — Она повернулась, заметив Владу. — Здрасте, вы опоздали, Огнева!!! Что вы себе позволяете? Понимаете, что волонтерская работа не менее важна, чем учеба?!

— Извините, — выдохнула Влада. — Троллейбус…

— Что, троллейбус не прозвонил?! — продолжала экзекуцию Ада Фурьевна. — Или ваша светлая кровь не позволяет приходить вовремя на наши темные мероприятия?

Влада сделала огорченное лицо. Это было нормальное поведение для фурии. Ада просто не умела быть другой — обязательно надо орать, плеваться, изничтожать того, кто попадается под руку. Сначала Влада ненавидела малорослую и злющую преподшу, пока не прочла в учебнике по носфераторике, что такое поведение для фурий вполне естественно. Гораздо опаснее, когда фурия плюется. Это Ада тоже делала естественно, выплевывая яд вместе со словами, когда орала. А еще у фурии случались приступы неестественной доброты, что всегда означало — жди беды.

— Ада Фурьевна, ну какая же Огнева светлая, если она темная, наша, — примиряюще подал голос Ацкий. — Я ручаюсь за нее, зуб даю!

— Вы сначала крылья заштопайте от дырок, а потом будете зубами рисковать, Ацкий! — огрызнулась фурия. — Какое нахальство — перебивать преподавателя! А ну слезьте со скамейки. Что вы уселись на нее, как голубь?!

— Понял, — проворчал валькер, неуклюже спрыгивая со спинки на гравий и поводя сложенными крыльями, на которых бряцали заклепки, устрашающие значки и прочая дребедень.

— Вот так, — фурия кивнула головой. — Что переминаетесь с ноги на ногу?! Вы не то что ходить нормально — уже на ногах стоять нормально разучились со своими ночными полетами! Ничего-о, я вам еще устрою… сейчас устрою…

Ада Фурьевна уткнулась в свой модный планшет, изобразив настоящий «фурьевский» прищур накрашенных глазок в сочетании с добрейшей улыбкой, что не предвещало ничего хорошего.

— Задания волонтерам, — пропела фурия, листая пальцем «страницы» планшета. — Вы, Огнева, идете на вокзал встречать дежурного ведьмака Носферона. Хотя вам, с вашей светлой кровью, я бы этого не доверила.

— Ада Фурьевна, а чего вы ей постоянно про светлую кровь напоминаете? — опять встрял Ацкий. — Дискриминация получается. Нехорошо.

— Молча-ать! Безобразие! Еще вздумал пререкаться с преподавателем!!!

Вопить Ада Фурьевна умела не хуже другой преподши, Лины Кимовны, но по сравнению с безобидной оборотенессой еще и плевалась ядом. Ацкий вовремя отпрыгнул в сторону, а вот кусту за его спиной повезло меньше: листья, оплеванные фурией, мгновенно почернели и теперь с шипением сворачивались в трубочки.

— Итак, Огнева, повторяю! Ваше задание — немедленно отправляйтесь на вокзал и встречайте дежурного ведьмака нашего Университета!

— Да-да… Да, спасибо, Ада Фурьевна.

Встретить так встретить. Влада развернулась, чтобы побыстрее смыться с горизонта, но фурия еще громче завопила ей в спину:

— Куда вас понесло?! Вы даже не узнали номер поезда! Огнева, вы спите на ходу?! Ленинградский вокзал, поезд номер десять! И одна вы не пойдете, тут еще написано… — Фурия прищурилась, читая планшет. — Отправить вас минимум с двумя крепкими студентами, по просьбе ведьмака. Возможно, у него будет много тяжелых вещей. А крепкие студенты, та-ак… — Ада Фурьевна устремила добрый взгляд на вурдалака, а затем перевела его на валькера, и ее взгляд подобрел еще больше. — Вас проводят валькер Ацкий и вурдалак Горяев. По земле, разумеется… ножками.

— Ы-ы-ы… — просипел Федя, втягивая голову в сутулые плечи.

— Чего-о?! — Ацкий аж подпрыгнул. — Мне тащиться пешком до Ленинградского вокзала?! Ада Фурьевна, у меня же ночные вылеты над Москвой пять раз в неделю!!! Лучше я ее на вокзал на крыльях домчу, в минуту, а?

— Я думаю, что вы на минуточку забыли правила поведения нечисти в Москве, — медленно, с нескрываемым удовольствием смакуя каждое слово, процедила фурия. — До наступления сумерек валькерам запрещены полеты, не так ли? Ведь сюда вы как-то дотащились, а не телепортировались. А закапываться и выкапываться из земли вурдалакам запрещено не только в светлое время суток, но и… Горяев? — Ада подняла накрашенные бровки.

— Но и на территориях, которые специально для этого не отведены, — поспешила ответить за вурдалака Влада. Федька все равно не выучит ни одного правила, сколько ему не долби. Он нелепый даже для нечисти, хотя когда-то каждый вурдалак был человеком. Вот они — результаты несчастных магических случаев…

— Огнева, вы отвечаете за то, что они оба пойдут пешком. И не вздумайте меня обмануть! — Ада Фурьевна сейчас походила на змею, которая только что укусила и была довольна собой. — Это легко проверить при желании. Чего вы застыли?! — Фурия вдруг резко перешла на яростные вопли: — Мне сообщить в деканат, что трое студентов стоят и нагло саботируют задания для волонтеров?!

После этих слов все трое очень быстрым шагом, боясь получить плевок в спины, зашагали подальше от сквера.

— Как же я ненавижу ходить!.. — Ацкий яростно вздохнул, недовольно взглянув вверх. — Слышь, Огнева, я реально сюда приперся своим ходом ради тебя. Триста метров шел от общаги, а тут такая засада…

Увидев, что валькер деловито раскладывает черные, обклеенные стикерами из «Макдоналдса» и пестрыми наклейками крылья, Влада молча показала пальцем на скорчившиеся после плевков фурии кусты, и Ацкий нехотя сложил крылья, дернув плечами.

В этот момент, издав душераздирающее чиханье, Федя Горяев споткнулся. Раскинув руки и готовясь упасть, он устремил особый взгляд вурдалака в землю, как бы примериваясь туда нырнуть. И нырнул бы, если бы рука Влады вовремя не схватила его за шиворот клетчатой рубашки.

— Мну это… ы-ы… мну плохо, не пойду я на вокзал, — просипел вурдалак. — Во-о…

— Пойдешь, Горяев, — Влада встряхнула Федю за шиворот. — Иначе Ада нажалуется твоей матери, а ей нельзя нервничать. Она и так…

«Она и так безумная, — добавила мысленно Влада. — Нет, нереально дотащить до вокзала обоих обормотов!»

— Мну тру-удно по земле, ненави-и-ижу по земле, — гнусавым голосом детсадовского капризули заныл вурдалак. — Нос забит от этого паршивого пуха… Только не это, умоляю!!! — завопил Федя, заметив подъехавший к остановке троллейбус. — Я не песажор какой-нить вам! Никаких автобусев-трамваев!

— К черту фурию, — оглядевшись и убедившись, что фурии на горизонте нет, Ацкий опять собрался взлетать.

— А ну хватит! — неожиданно для себя рявкнула Влада таким голосом, что вурдалак и валькер вздрогнули, удивленно расширив глаза. — Вы мне оба надоели!!! Хватит придуриваться, оба пешком быстро пошли! Поняли?!

— Фигасе! Точно светлая кровь вскипела, — проворчал Ацкий недовольным голосом, но подчинился, больше не делая попыток сорваться с земли и удрать в небо. Вурдалак тоже притих, пришибленно шмыгая носом.

— Пошли, чудовища… — Влада схватила обоих мальчишек под локти и потащила по тротуару.

Глава 2. Его ведьмобродие прибыл

Путь до Ленинградского вокзала оказался настоящим адом. Если бы Ада Фурьевна видела Владу сейчас, хорошее настроение было бы ей обеспечено до конца лета. Одной рукой Владе приходилось держать за шкирку Горяева, норовившего нырнуть под асфальт, а второй цепляться за рукав Ацкого, чтобы тот не взлетел. Вурдалак и валькер были невыносимы: ворчали, спотыкались, проклинали лето, асфальт и тополиный пух. Но все-таки шли. А Влада размышляла, можно ли загадать желание, когда плетешься между двумя обормотами. «Если Федьку привязать к Ацкому, кто из них кого перетянет?» — вились в ее голове гадкие мысли.

— А зачем на вокзал-то переться, тьфу? — ворчал Горяев, чихая и выковыривая из носа тополиный пух. — Чхе-е… Он сам не может добраться куда ему надо, этот маг-перемаг?

— Он ведьмак, — отрывисто бросила Влада. — Настоящий темный ведьмак. Захочет — и у тебя рога вырастут.

— Рога? — Федя задумался, а затем с одобрением кивнул круглой головой: — А че… Я согласен! Рогами удобнее того… копаться в земле. А то пробивать каждый раз асфальт башкой достало…

Вурдалак опять дернулся вниз, и Влада едва удержала его на поверхности земли, когда Федя по щиколотку вошел в землю.

— Вы мне оба надоели! — разозлилась Влада. — А ну вылезай сейчас же! Ты почему все время подпрыгиваешь, как блоха?! — обрушилась она на Ацкого.

— Инстинктивно, — оправдывался валькер. — Сорри, сонц, я не нарочно, честно! Лапы не идут совсем…

Они с трудом вползли на ступеньки, под удивленные взгляды людей миновали просторный зал ожидания, а потом Владе пришлось быстро соображать, как найти нужную платформу, куда прибывал поезд.

— Ведьмак может запросто прочапать мимо. Нам нужно написать на табличке «НОСФЕРОН» и держать ее на виду, — подал разумную идею Ацкий. — У меня в кармане буклет рекламный, хоть на что-то сгодится теперь…

Валькер вытащил из кармана яркий листок, на котором было написано: «Открытие супермаркета для нечисти „Гадость Тьмы“ на Маросейке! Спешите!»

На обратной стороне листка ребята написали слово: «НОСФЕРОН» и, встав поперек платформы, развернули плакат на гордо вогнутой груди Феди. По платформе несся поток людей с чемоданами, котомками, мешками. Нервно мяукал запертый в переносном ящике белый кот, которого тащила грушевидная женщина с утиной походкой.

— Недолго осталось, потерпи… — уговаривала женщина кота. — Потерпи до полнолуния. Недолго, планов не строй…

Влада вздрогнула, снова ощутив недавний ужас, но не сказала ребятам ни слова. Их это точно не касается — не поймут.

А люди шли и шли мимо, равнодушно поглядывая на помятый плакат.

— Бертилова бы сюда, чтобы он январек холодненький состряпал, — ныл Федя, обмахиваясь воротом рубашки. — Подохнем тут на жаре, январек хачу-у…

— Январек ему… Ну где он, ведьмобродие это питерское? — Ацкий щурил глаза, закрываясь ладонью от солнца. — Может, его по дороге в поезде светляки укокошили…

— А по балде тебе, нечисть, не настучать за хамство? — раздались грозные слова за их спинами.

Позади оказался молодой худой парень в черном плаще до пят, который выглядел дико среди моря ярких маечек и джинсов. Дежурный ведьмак Носферона Жорик Темнов напомнил Владе длинноносого Мефистофеля с увиденной в детстве картинки — там он склонялся над терзаемым раздумьями Фаустом. Только Жорик был Мефистофель в молодости: на вид ему не больше двадцати пяти — двадцати семи лет, хотя он явно хочет выглядеть старше. Наверное, поэтому специально зачесывает волосы назад, демонстрируя залысины у висков.

— Пошли вон отсюда, оба, — скомандовал ведьмак, одарив нехорошим взглядом валькера и вурдалака. — Уже две минуты как официальные сумерки, летите и ползите отсюда. Убирайтесь! А Огнева остается.

— Рады стараться, ваше ведьмобродие! — радостно гаркнул Ацкий.

Через мгновение Влада увидела два развязанных шнурка и замызганные носы кроссовок, мелькнувшие перед ее носом. Сегодня валькер «наухаживался» и смылся, не попрощавшись. Федька исчез еще быстрее — на том месте, где он только что стоял, теперь зияла «фирменная горяевская воронка», похожая на скособоченную звездочку. Кто-то из проходивших мимо людей испуганно вскрикнул, собрав около десяти любопытных взглядов. Но уже через несколько секунд мироощущение прохожих вернулось на место — сработало как часы дневное право.

— Ведьмобродие, придумали тоже… — проворчал ведьмак, быстро подхватил Владу под локоть и потащил по платформе. Влада искоса поглядывала на лицо Жорика, будто созданное для запугивания суеверных бабушек, которые боятся черных кошек и числа тринадцать. Слабонервным от обладателя такого лица сразу надо бежать подальше. Хотя сейчас ведьмак сам был чем-то обеспокоен: Жорик время от времени оглядывался по сторонам, причем смотрел не на людей, а почему-то на асфальт под их ногами.

— Мне сказали, что мое задание — встретить тебя на вокзале, — напомнила о себе Влада. — А дальше?

— Нужно выпить кофе, а то в поезде не спал, — не ответив на вопрос, проворчал ведьмак. — И подождать кое-кого. Вон там автоматы. Мелочь есть?

— Ага…

Влада полезла в сумку и выудила несколько монет с прилипшими к ним крошками от печенья.

Автомат загудел, потом пискнул, выдав коричневую пластмассовую чашечку с шапкой молочной пенки.

— Уф… хорошо… — Жорик отпил несколько глотков и швырнул почти полную чашку в металлическую урну. Полез в рюкзак и долго там чем-то гремел, пока не вытянул горсть запутанных черных шнурков, на которых болтались деревянные кругляки с непонятными выжженными знаками.

— Надень это на шею прямо сейчас, — приказал ведьмак. — Все до единого!

— Что это? — Влада повертела в руках странные кругляки со знаками.

— Огнева, приказы дежурного ведьмака не обсуждаются! Неужели вас не учили на кикимороводстве, что всякие штуки плести-расплетать… — проворчал ведьмак, отбирая у Влады клок веревок. — Тоже мне, а еще девица! Дай я сам.

Обижаться на манеру, в которой разговаривают темные, бессмысленно. Вместо того чтобы нормально объяснить, они начинают язвить, высмеивать и говорить наоборот. Что ведьмак, что тролли или вампиры.

— Деревяшки какие-то, — заметила Влада, когда он стал надевать их ей на шею. — Зачем мне это?

— Деревяшки… В магии ты полный ноль, хоть я и наслышан про твои сверхспособности, — проворчал Жорик, продолжая копаться в рюкзаке, пока не вытащил оттуда пузатый яркий флакон женских духов. Влада удивленно наблюдала за действиями ведьмака, ожидая чего угодно, только не опрыскивания с головы до ног из флакона.

— Ой… ты что?!

Тягучая приторная волна ударила в нос, Влада закашлялась и отшатнулась от ведьмака:

— Какого черта?? Мерзость, фу!

— Так надо. — Жорик невозмутимо спрятал флакон в карман. — Это я выменял на оберег в поезде у попутной тетки. Противные, согласен, но сейчас то что надо.

— Что, вообще, происходит?! — Влада разозлилась, чувствуя, как от приторной тяжелой вони у нее начинает болеть голова.

— Мне делать нечего, поэтому я несся шестьсот километров на поезде, чтобы обвесить тебя деревяшками с закорючками и надушить! — Ведьмак услышал писк своего телефона, выудил его из кармана и посмотрел на экран. — Ага, она уже здесь… Бегом на выход!

Владу тащили за руку, на ее шее бряцали кругляки, от нее несло сладкой жутью, и она чувствовала себя крайне глупо.

— Быстрее, — проворчал ведьмак, вытаскивая Владу из здания вокзала на площадь, где перемешались такси, орущие таксисты и их пассажиры с чемоданами.

Одна из машин — маленький вишневый «бентли» — истошно загудела, распахивая двери и почти подпрыгивая на месте. Ведьмак ринулся прямо к ней, таща Владу за руку.

— Здравствуй, Дашулечка, — обрадовано выдохнул Жорик, плюхаясь на сиденье рядом со светловолосой девицей хипстерского вида, которая длиннющими багровыми ногтями впилась в кожаную оплетку руля. — Огнева, садись, ну?!

Кивнув хозяйке машины, Влада устроилась на заднем сиденье, и Дашуля отчаянно закрутила руль, вклиниваясь в поток автомобилей, как в пеструю бурную реку. На водительском стекле буйно раскачивался маленький пластмассовый Дракула с оскаленными клыками.

Дашу Ивлеву Влада знала с прошлой зимы: она была связана с Мурановыми и являлась официальной девушкой Алекса, старшего брата Гильса. Вампир выбрал человека, и это стало главным событием в бестолковой жизни нелепой и вздорной девицы. Если внешне Дашуля с ее полудетской курносостью и большими голубыми глазами еще могла произвести приятное впечатление, то оно мгновенно исчезало, стоило Ивлевой открыть рот.

Бывают девушки, которым нужно молчать, чтобы не портить Вселенную. Ивлева разговаривала недовольным ноющим басом, с каким-то особенным московским акцентом нарочито растягивая слова. Так она постоянно напоминала окружающим, как ее достал мир, идиоты за рулем других машин, паршивые преподы в МГИМО, душная мамаша-бизнесвумен… А главное — несносный парень-вампир Алекс, которому плевать на ее богатый внутренний мир. Если бы было не плевать, он бы давно ее саму обратил в вампира, и… В общем, нужно было затыкать уши. Обычно Дашуля произносила речь, после которой они с Алексом отчаянно ругались, и он ей не звонил целых три часа.

— За такие духи убивать надо! Достало, когда поливаются всякой дрянью, — проворчала Ивлева, бросив раздраженный взгляд на Владу в зеркало заднего вида. — Тебе знакомо слово «Джо Малон» или «Серж Лютен» хотя бы, деревня?

— Не отвлекайся от дороги, — напряженно приказал ведьмак. — Уже сумерки, это плохо. Мало ли что. Ты давай аккуратнее…

— Питер — не деревня, — Влада, у которой от приторно пахнущей мерзости болела голова, вдруг захотела позлить Дашулю. — Или для тебя Тайный мир и Носферон деревня?

— Замолчите обе! — оборвал ее ведьмак. — Нам бы добраться до места без приключений, осталось всего ничего… — Жорик вытянул шею, когда машина пронеслась по Садовому кольцу и завернула на Кудринскую площадь, где высилась громада знаменитой московской высотки.

Здесь Влада была однажды зимой, и тогда она не успела толком рассмотреть чудовищный по размерам дом. Ивлева здесь жила, но зачем они приехали?

Дашуля лихо вписалась между двумя машинами у бордюра, с визгом процарапав шиной по поребрику.

— Оставайтесь в машине! — бросил Жорик девушкам, резво выпрыгивая наружу.

Ведьмак странно себя вел: прошелся по асфальту взад-вперед, пристально разглядывая все вокруг и раздувая ноздри, словно принюхиваясь. Затем минуту постоял и махнул рукой.

— Вылезайте, можно…

Владе пришлось бегом подниматься по ступенькам наверх. Дашуля бежала позади, гремя связкой ключей с брелком в виде плюшевой летучей мыши.

Консьержка в подъезде с удивлением уставилась на странную компанию, которая пронеслась мимо, даже не поздоровавшись. Ивлева, считавшаяся девицей с гонором, и с ней странный долговязый парень в черном плаще да хмурая девчонка с разноцветными волосами.

— Уж надушились-то, фу-у… — Консьержка сморщила нос, проводив их неодобрительным взглядом.

Проскочив подъезд высотки, больше походивший на вестибюль метро, Влада вслед за Жориком и Дашулей влетела в лифт. Тот долго полз до двадцать-какого-то этажа — казалось, что по сантиметру в минуту, пока не распахнул двери в помпезно-сталинский квартирный коридор с люстрами и зеркалами. Дашуля открыла ключами дверь в квартиру, и Влада почувствовала толчок в спину — ведьмак втолкнул ее в прихожую, вбежал сам, после чего с грохотом захлопнул дверь и куском мела быстро провел черту по порогу.

Проделав это, он заметно расслабился и выдохнул, оставшись сидеть на полу. На его лбу блестели капельки пота, а пальцы, в которых был мел, заметно дрожали.

— Уфф… добрались, слава силам, — Жорик отер рукавом пот со лба и поднял голову, глядя на двух стоявших в коридоре девиц. — Огнева, не таращись так на меня, напрягает. Ивлева, ты кофеек для ведьмаков варить умеешь или только кровушку для вампиров завариваешь?

— Очень смешно, Жорочка, — Дашуля, недовольно поведя плечами, зашлепала по длинному коридору. — Пошли, сам увидишь. Тапки можно не надевать…

Ведьмак подрисовал порог еще несколько раз, проведя мелом туда-обратно, и встал, отряхивая ладони. Влада, скинув сандалии и не найдя ни одного тапка, босиком пошла за Жориком, оказавшись в кухне.

— Ух ты, атмосферно, — восхитился ведьмак. — Кто делал ремонт, вампиры?

Кухня Ивлевых понравилась бы даже ректору Носферона, Людвигу Батори. Багровые лаковые дверки, черные столешницы, кроваво-красный кафель на полу. На черном роскошном холодильнике — стайка магнитиков с летучими мышами и полумесяцами.

— Маман в отпуске была в прошлом году, а мне поручила… выбрать материалы для ремонта. Беленький кафель достал, — отозвалась Дашуля. — Алексу понравилось.

— А маме?

Дашуля криво усмехнулась, пожав плечами. Ведьмак плюхнулся на табуретку, а Влада села за красный стеклянный стол напротив окна, уткнувшись носом в рукав блузки. Если дышать через ткань, сладко-розовая водица не так мучительно пахнет.

Дашуля достала из холодильника и бухнула на стол бутылку концентрата апельсинового сока и кивнула на кувшин с водой в окружении компании стаканов:

— Сама справишься?

— Спасибо, — Владе не хотелось злоупотреблять не слишком навязчивым гостеприимством, но жажда пересилила.

Ведьмак устроился на табурете и растянул до середины кухни свои длинные худые ноги, шевеля пальцами в черных, простреленных дырками носках.

Загудела по виду и размеру напоминавшая маленький холодильник кофеварка, запахло свежим кофе. Разглядывая через апельсиновое дно стакана чудовищные носки Жорика, Влада ждала объяснений.

— Вы сказали, что, когда приедем, все расскажете. Я не понимаю, зачем это. — Подцепив пальцем, она потрясла ворохом деревяшек на шее. — Зачем меня облили духами и рисовали порог, когда вошли… Какая опасность мне угрожает?

— Гильс Муранов, — помолчав, коротко ответил ведьмак.

Глава 3. Кудринская, 1

Услышав это имя, Влада вздрогнула так, что стакан с соком сам прыгнул в сторону. На поверхности стола растянулась оранжевая лужа, и Дашуля, возмущенно фыркнув, бросила на нее кухонное полотенце.

— Что… что Муранов? Что случилось?

— Нервы у тебя, — покачал головой ведьмак, звякнув донышком чашки о стол. — Случился Тайный мир, в котором ты уже год. Случились твои способности, из-за которых вся эта каша и заварилась. Ты магам как кость в горле, дорогуша… А эти личности очень упорны, когда дело касается их интересов, — ведьмак сказал это спокойно, без злобы. — Магия вообще — территория обмана, уверток, лжи. Они правят почти всем миром, а ты отнимаешь у них силы, это и так понятно. Еще месяц назад мы думали, что ты — недоразумение, помесь светлой и темной кровей без особых талантов. Пока на тебя не напала светлая магиня. Как ее… Царева?

Влада кивнула. Да, Царева, но эту фамилию очень хотелось забыть. Как и все, что с ней связано, и тот ужасный вечер… И особенно дочь Царевой, Анжелу, которая осталась без матери.

— Крепко тетке досталось. Я, например, не смог бы ее уничтожить. Кучей порч и ритуалов устроил бы ей веселую жизнь на год-два, но за секунды прямого столкновения с боевой магией… — Ведьмак покачал головой. — А ты легко отразила нападение, и магиня получила утроенный удар. Маги убедились, что ты очень опасна, потому что твои способности крепнут, усиливаются. А дальше, если в будущем начнется война светлых и темных? Департамент предложит им сдаться, когда ты будешь спокойно попивать жуть-колу в столовке на последнем курсе Носферона. Поэтому их новый план гениален.

Влада рассматривала лицо ведьмака, чувствуя противный холодок в спине, пока тот не отвел глаза.

— Так что Муранов? — растерянно повторила Влада. — Я не понимаю… Про магов я все знаю и ко всему готова… Но при чем тут он?

— Это и есть их план. Он связан с Гильсом. Да-да, — ведьмак кивнул, поймав изумленный взгляд Влады. — Месяц назад он был твоим защитником в тайном мире, а сейчас твоя жизнь висит на волоске. Чтобы ты наконец перестала сверлить меня глазами, давай-ка… вспомни, что ты знаешь о вампирах?

Дашуля сразу выпрямила спину и прищурилась, настороженно посматривая то на Владу, то на Жорика.

— Год курса по вампирологии, у меня были пятерки по всем рефератам… — Пытаясь собраться с мыслями, Влада пожала плечами. — Вампиры — нечисть, которая, как и другие темные, имеет в своем организме темные клетки… Это теория Моона. Нуждаются в человеческой крови только после восемнадцати лет, когда начинается перерождение и…

— Вот именно! — перебил ее ведьмак. — Каждый вампир до восемнадцати живет без забот, но с первым днем восемнадцатилетия у него начинается страшный период! Ты правильно учила в своем Носфероне — вампирам кровь нужна, чтобы удержаться в этом мире. В восемнадцать Тьма их призывает… как в армию. Мол, вспомни, кто ты есть, кровопийца. Воюй с людьми и этим миром, который тебе чужд. Потому каждый вампир должен до восемнадцати лет выбрать себе одного человека, который поможет ему справиться со зверем, сидящим внутри него… Любовь и забота человека, совсем немного крови — и ярость вампира утихает, он примиряется с этим миром. Я не хочу углубляться в физиологию и строение семей вампиров, такие лекции проходят на старших курсах, закрыто и тайно, — Жорик сделал вид, что не заметил, как Дашуля поджала губы. — Самое главное — вампир выбирает одного человека один раз в жизни, и его потеря невосполнима, — ведьмак, приподняв брови, перевел взгляд на Владу. — Гильс однажды выбрал тебя, а ты его оттолкнула.

— И… что теперь? — невпопад пробормотала Влада, чувствуя, как сердце прыгает, словно обезумевшая в клетке кошка.

— Тепе-ерь… теперь все плохо… — протянул в ответ Жорик, вертя на пальце устрашающего вида кольцо в виде черепа. — Ты в курсе, что у каждой вампирской семейки есть подконтрольная нежить, да? Змеи, вороны, темные сущи… А подконтрольные Мурановым твари? Ты их видела?

— Конечно. На боях вампиров и раньше тоже. Паучки…

— Милые такие паучки, — в голосе ведьмака звучал сарказм. — А точнее?! Эти твари неживые, вездесущие, невероятно сильные и неубиваемые! У них полчища — нет, целое войско нежити, а ты видела лишь одну песчинку! Они невидимы до тех пор, пока вампир не позовет и не прикажет им… знаешь?

Влада кивнула, хотя вместо жутких пауков ей вспомнились веселые черные глаза и улыбка, от которой у нее вылетали из головы и забывались все лекции, рефераты, вообще все на этом свете…

— Вчера вечером мне позвонили из Темного Департамента и приказали срочно приехать в Москву, чтобы обеспечить твою безопасность от бывшего студента Гильса Муранова. Дело в том, что парень не рассчитал последствий разрыва с тобой. Видимо, думал, что уйдет из Универа, чтобы не видеть тебя, и на этом все закончится. А вышло иначе. Гильс был уверен, что полностью контролирует себя и последствия своих решений. Забыл об инстинктах хищника, диктующих вампиру, что ему делать. — Прищурившись, Жорик кинул быстрый взгляд на потолок кухни, будто проверяя, не сидит ли кто на нем. — В общем, несмотря на твою уникальность и устойчивость к светлой магии, у тебя есть шанс погибнуть, когда легион мурановской нежити схватит тебя и начнет рвать на части…

— Что? — Влада подалась вперед. — Гильс… он… прикажет им меня убить? За то, что я поссорилась с ним?!

— Гильс, которого ты знала до ссоры, и тот, который есть сейчас, сильно отличаются, — пояснил ведьмак. — Я не зря напомнил про бои вампиров. Ты должна помнить, что нежить повинуется малейшему приказу хозяина — даже его мыслям. Иначе он просто не успеет нанести удар сопернику. Когда вампир спит, нежить стоит на охране его владений, жилья и имущества. Теперь давай-ка перечислим, что считается имуществом вампира. Жилье, в которое ему дает доступ домовое право, его вещи, семейная подконтрольная нежить и…

— И человек, которого он выбрал на всю жизнь, — подсказала Дашуля. — Хотя попробовал бы Алекс назвать меня имуществом… Ха!

— Сам Гильс не хочет тебя ни видеть, ни слышать, — продолжал ведьмак. — Парень ушел из Универа, решив, что так все и закончится, если вы не будете видеться. Но он с каждым днем… все сильнее чувствует себя хищником, который потерял, упустил добычу. Это чудовищно его мучает. Инстинкт — поймать и вернуть тебя, любым способом. И проучить! Пауки разорвут тебя на глазах у хозяина, чтобы все видели: Муранов никогда не проигрывает и своего не упустит. Ясно?

— Я не могу поверить.

— Придется. И учти, пока он не дает волю зверю внутри, но после наступления сумерек ему все труднее сдерживаться. Когда заходит солнце, наступает время Тьмы и ее созданий. Если ты отправишься куда-нибудь после захода солнца, он это почувствует издалека и может не выдержать, как зверь не в силах спокойно смотреть на бегущую добычу. Кинется за тобой сам или пошлет пауков вдогонку. Расстояние между ним, теперь почти неуправляемым хищником, и тобой — его добычей, он чувствует, как натянутую нить. Знает, когда ты передвигаешься по городу, и, если отдаляешься, его ярость усиливается. Он держится из последних сил. Достаточно одного неосторожного слова, малейшей грубости или капли твоей крови — и его выдержка полетит ко всем чертям. Вампир слетит с катушек, и ты увидишь истинное лицо этого красивого мальчика. Думаю, у тебя будет несколько секунд…

— Гильс убьет меня?

— Нет, подарит букет цветов! — уклонился от ответа ведьмак. — Вампиры не убивали людей уже достаточно много лет, поэтому я затрудняюсь описать подробности. Нельзя было Гильсу рвать с тобой отношения! Я не могу понять, почему он это сделал. Может, ты наговорила чего?

— Многое, — Влада вспомнила ссору, которая пронеслась в памяти болезненными обрывками фраз, жестокостью, опустошением… Собственные слова: «Я не буду помогать, когда тебе станет плохо, и ты начнешь перерождаться в кровопийцу», — всплыли в памяти и обожгли, как кислотой.

На кухне повисло молчание.

— Рано или поздно мы можем с ним случайно пересечься хотя бы в Москве. Он ведь вернется когда-нибудь в Универ… — пробормотала Влада.

— Алекс говорит, что никогда не вернется, потому что его состояние не улучшится, — вмешалась Дашуля. — Департамент хочет замуровать его где-то навсегда. В подземельях, кажется…

— Да, это так, — в ответ на испуганный взгляд Влады подтвердил Жорик. — Он нарушил закон, когда порвал с тобой, и постепенно теряет над собой контроль. Тебе угрожает смерть, поэтому Департамент принял решение замуровать Муранова в подземельях, и сделать это до ближайшего полнолуния. Есть такие места, закрытые магией, откуда не вырваться. Нечисть там теряет память о себе. Незавидная судьба: годы и столетия провести изгоем в подземельях. Хотя он об этом знает и согласен на такую судьбу. Единственное, пока не может покинуть Москву и добраться до подземелий, ему надо осторожно отдаляться от тебя. Гильс каждый день уезжает из дома все дальше, но ему приходится возвращаться. К полнолунию он сможет выбраться за пределы города… Я должен помочь ему добраться до места пребывания.

Каждое слово падало тяжелым кирпичом на совесть, нанося беспощадные удары.

— Все из-за меня… Так не должно быть, — Влада подняла глаза на ведьмака, убедившись, что подавила слезы и не расплачется прямо здесь, на кухне. — Как он будет там жить?

— Под землей, как изгой, пока ты будешь в Универе рефераты сдавать и веселиться на вечеринках, — сделала контрольный выстрел Дашуля. — Так что радуйся…

«Получай, фашист, гранату», — Влада мысленно закончила фразу, начатую Дашулей.

— Я… я сейчас позвоню ему, мы поговорим, и все будет хорошо, — Влада вцепилась в мобильный телефон, но Жорик поспешно схватил ее за руку:

— Нет уж, Огнева! Как дежурный ведьмак я запрещаю тебе даже думать про Муранова. Любое неосторожное слово, даже тон, каким ты будешь с ним говорить, — и он сорвется, отдаст приказ армии нежити и ринется за тобой. Тогда тебя ничто не спасет: ни пороги в этом доме, ни мои охранные обереги. Маги только и ждут этого, потирая свои светлые ручки.

Ну, здравствуй, ясность! Закрыв лицо руками, Влада замолкла. Теперь понятно, что хотели сказать маги, передавая слова про ее скорую смерть в полнолуние.

— Будь что будет, — выдавила Влада. — Я просто… я просто этого не допущу. Если он хочет отомстить мне, пусть.

— Здрасте! — Ведьмак усмехнулся. — Нет уж, такой глупости Департамент не допустит. Ты ценна для темной стороны.

Влада подняла глаза, и кухня вместе с Жориком дрогнула, скатившись в горячих каплях по щекам. Не удалось не расплакаться… Хорошо хоть молча. Когда речь идет о Гильсе, она не может держать себя в руках, а теперь…

Ведьмак снова сжал переносицу, размышляя о чем-то. Влада вдруг поняла, что не у нее одной раскалывается голова от одуряющего запаха дешевых духов.

— Я для того и приехал в Москву, — тихо произнес ведьмак. — Как дежурный ведьмак Университета я должен уберечь тебя от студента Гильса Муранова, пока он не прибудет на место своего дальнейшего… проживания. Но Мурановы мне не чужие, я дружен с Алексом… Он здорово мне помог в свое время. Поэтому моя задача — не только твоя охрана. Я попытаюсь помочь Гильсу обрести контроль над собой. Будем копаться и искать способы в темной магии. До ближайшего полнолуния у нас еще есть немного времени. Пока для тебя установлены правила безопасности, — продолжал ведьмак. — Обереги носить, за пределы дома не выходить, особенно после захода солнца.

— Сегодня сюда пауки за ней не придут? — эгоистично уточнила Дашуля. — А то спишь, и посреди ночи — бац, падает мерзость с потолка… Алекс всегда сажает их охранять машину. Брр…

— Сегодня точно не придут, — успокоил ее ведьмак. — Алексу пришлось очень далеко уехать, в Карельские леса, и туда он увел почти всех пауков. Хотя вечно их там держать не сможет. Мы могли бы спрятать Огневу где-нибудь в Темном Универе или оставить в Огоньково, но туда нежить пройдет легко и беспрепятственно. Департамент поручил поселить ее в людской дом, — Жорик постучал ногтем по кухонному столу. — Сюда любой нежити требуется приглашение. Помнишь об этом, Ивлева?

— Когда мы только познакомились с Алексом, и я пригласила его в гости, он не смог зайти даже на ступеньки подъезда, я помню, — усмехнулась Дашуля. — Долго мне объяснял, что он вампир, и в этот дом ему надо приглашение. А я ржала… Пока не попыталась втянуть его за руку через порог. Да-а… — Дашуля предавалась воспоминаниям с явной ностальгией.

— Вот-вот. Я аннулировал твое приглашение для любой нечисти и нежити, когда обновил порог, — добавил ведьмак. — И добавлю еще кое-что, чтобы усилить защиту дома… К тому же водица, которой я облил Огневу, должна сбить пауков со следа, надеюсь. Так что, Влада, будешь сидеть здесь круглосуточно. — Ведьмак кивнул на окно, где, как на ладони, расстилалась вечерняя Москва.

— Как трусливая мышь в норе, когда за ней охотится кот, — Влада сжала руки в кулаки. — Вместо того чтобы поговорить с ним и…

— Огнева, я для кого тут метал бисер только что? — разозлился ведьмак. — Объяснял, рассказывал, разжевывал? Маги только и ждут, чтобы он тебя разорвал! Поэтому после захода солнца ты сидишь в квартире за порогом! Безвылазно сидишь… Хотя нет, один раз вылезти придется, — немного подумав, добавил Жорик. — Твой дед поднимет панику, куда делась Огнева после ночного дежурства. Так что завтра утром поедем в Огоньково. И нужно забрать оттуда твои вещи. Все до одной! Выгрести вплоть до тапочек. Паучья нежить ловит запах добычи и идет по следу. Они чуют тебя, твои вещи, следы — все.

— Может, лучше сделать это сегодня… сейчас? — Владе стало нехорошо, когда она подумала про деда и его обожаемую кикимору. Если вдруг в их дом ночью нагрянут пауки и начнут громить все подряд, могут напасть и ранить…

— Этой ночью ничего не произойдет. Я уже сказал, Алекс будет держать пауков под контролем, — успокоил ее ведьмак. — Но контролировать их постоянно он не может. Это напряжение, а вампиры, как ты знаешь, не герои фильмов и спят, как люди. Кстати, я считаю, что Вандера Францевича, твоего деда, не стоит посвящать в твои дела. Он, конечно, бывший светлый маг, но над ним висит заклятие забвения. Ведь с тех пор, как на тебя напало умертвие прошлой осенью, он не предпринимал никаких действий? Не выяснял, как и откуда, по какой причине пришла некромагия?

— Нет, — подумав, Влада покачала головой. — Дед как-то… Он всегда говорит, что ему показалось, что ничего страшного…

— Вот-вот, — согласился ведьмак. — И что бы ни случилось, твой дед постарается объяснить это какой-нибудь ерундой. Заклятие забвения… сильная штука. Так что не будем тревожить старика. Сегодня ночью Вандер Францевич думает, что ты на дежурстве, а завтра мы поедем в Огоньково и придумаем легенду. Про то, как ты поживешь в каком-нибудь летнем общежитии, куда селят волонтеров.

— У меня не всегда получается врать деду, — призналась Влада. — Если неубедительно скажу, он может заподозрить неладное.

— Чтобы поверил, говорить буду я. Тут всего одна сложность — надо не просто собрать дорожную сумку, а забрать абсолютно все твои вещи. Положишь их в чемодан, а взамен… Твой дед сильно наблюдательный?

— Вообще-то нет. С тех пор как с Марой познакомился, совсем нет, — Влада вспомнила, как дед иногда забывал, куда он шел, если в этот момент ему звонила его кикимора, чтобы сообщить, что он самый прекрасный на свете.

— Тогда мы возьмем с собой Дашины вещички и раскидаем их по комнате вместо твоих. У тебя ведь найдется что отдать, Ивлева?

— Полный шкаф, хоть все забирайте… Достали почти все шмотки, — с обреченностью в голосе отозвалась Дашуля.

— А сейчас… — Ведьмак посмотрел на электронное табло, светившееся на черной панели холодильника. — Ивлева, как волонтер, обеспечь нам нормальную ночевку, выдай по кровати и по одеялу с подушкой. Как в этом сталинском дворце едят? Где тут кухонный лифт с цокольного этажа, откуда подают жареных перепелов и шампанское?

— Смешно, — фыркнула Дашуля. — Вот, есть конфеты «Вишня в шоколаде»… — Она распахнула дверки кухонного шкафа. — Сгущенка… фисташки… концентраты для коктейлей…

— Отличный ужин, — вздохнул ведьмак. — Бесхозяйственная ты, Ивлева. И как тебя твой вампир терпит?

На этом полуночное совещание закончилось, и ведьмак стал наводить в квартире свой, темно-магический, порядок: задернул шторы, начертил знаки на внутренней стороне входной двери. Самое отвратительное в этом было то, что все делалось против Гильса. Того, кого Влада сейчас хотела бы увидеть больше всего на свете. Она ненавидела устраиваться на ночевку на новом месте, а в квартире Ивлевых тем более. В просторной «четверешке» ей досталась гостевая комната, а ведьмак, закончив свои выкрутасы, расположился на огромном диване в гостиной.

Прокручивая в голове услышанное от Жорика, Влада погрузилась в горестные мысли и самобичевание до такой степени, что продолжала сидеть на кровати, уронив голову на руки и не обращая внимания на перекликивания ведьмака и Дашули, занятых гостевыми хлопотами.

Это был настоящий коматоз — сидеть, обхватив локти ладонями, и мучительно искать выход из кошмара. Жизнь Гильса летит под откос из-за нее… А она должна прятаться от него в квартире Ивлевых. Все вокруг считают, что она способна нести ему только вред, что оттолкнула и бросила в беде… Ей даже запрещено звонить Гильсу или встречаться с ним. Получается, она больше никогда в жизни не увидит его. Потому что она — смертельный яд.

Где сейчас Гильс, что он делает и о чем думает?

Влада прислонилась лбом к оконному стеклу, всматриваясь в далекие огни. Где-то там он, в одинокой квартире среди городской ночи. А может, на улице или даже рядом с этим домом, смотрит на окна. Через несколько дней Гильс будет очень далеко, навечно замурован в резервации для нечисти, в то время как его однокурсники будут весело бегать по аудиториям Носферона, сидеть в столовке и строить планы на будущее. Даже Алекс не может ничего сделать… Ему пришлось уехать, бросить все дела и работу в Москве. Алекс Муранов, который был для нее как родственник, сейчас в глухом лесу уводит пауков в самые дебри…

— Огнева, уже два часа ночи, — заглянув в «гостевую», громко зашептал Жорик. — Что ты сидишь, как зомби, и качаешься? Ложись спать. Завтра рано тебя подниму и поедем в Огоньково. Э-э-э… — Ведьмак вдруг замолк и прищурился, стоя в дверях и глядя в угол комнаты за шкафом. — Что это было там, в углу?

— Я ничего не видела, — буркнула Влада, встав на ноги и начав ворошить стопку постельного белья.

— У меня в глазах рябит. Значит, с дороги нужно десять часов здорового сна… — Ведьмак с минуту пристально всматривался в угол комнаты, прежде чем оставить Владу наедине с ее мыслями и бессонницей.

Глава 4. Светлый маг на даче

Залитое солнцем Огоньково напоминало цветущее облако — цвело все, что было и не было на это способно. Сирень, яблони, вишни, одуванчики, даже пыльные подорожники у дороги и те пыжились невнятными цветочками.

Дашуля с утра объявила, что не в состоянии подняться так рано, поэтому пришлось вызывать такси. Сейчас оно пробиралось по грунтовой дороге между яркими заборами, объезжая рытвины, явно оставшиеся от заплутавших вурдалаков. Когда такси угодило колесом в лужу, в зеркале заднего вида стало видно, что из растревоженной грязной жижи с проклятиями выползла склизкая водяная нежить, которую местные предпочитали не трогать.

— Хорошее место, — заметил водитель, крутя рулем. — Дачку бы тут! Не в курсе, продает кто?

— Вам только кажется, что место для дачки хорошее, — проникновенно ответил Жорик. — На самом деле здесь темные места, гиблые для людей…

Водитель весело рассмеялся, приняв слова ведьмака за шутку. Влада уже знала такой прием у темных — отвечать на вопросы людей правду о тайном мире. Обычно люди не знают, как реагировать, теряются, а чаще всего просто смеются. Это гораздо проще и легче, чем что-то придумывать и выкручиваться.

Влада раздраженно зажала рукой охапку деревяшек, которые бренчали на шее всякий раз, когда машина подпрыгивала на очередном ухабе.

— Обереги можешь снять с шеи и положить в карман, чтобы не возникли лишние вопросы, — разрешил Жорик. — И помни все, что я вчера говорил про вещи, — наклонившись к ее уху, тихо произнес ведьмак. — Чем меньше твоих вещей останется в Огоньково, тем лучше. Ну и деду не ляпни ничего лишнего, — предостерег ведьмак.

— Жора, я как раз хотела тебя об этом попросить, — дернув плечом, отозвалась Влада. — Ты сам деда моего не нервируй.

— Не учи темного ведьмака разговаривать со светляком… То есть с великим светлым магом, — заметив возмущенный взгляд Влады, исправился Жорик, и на его лисьей физиономии впервые за время их встречи появилось что-то вроде улыбки.

Когда впереди за поворотом показался дом с коричневой черепичной крышей, Жорик, оставив такси ждать, вышел на улицу. Как и вчера, осмотрелся вокруг, и только тогда Влада вылезла из машины, вытащив за собой плотно набитую Дашулиными вещами дорожную сумку. Они прошли через громыхающую железную калитку в заросший высокой травой сад и начали пробираться по узкой каменной дорожке к дому.

— Хорошо устроился твой дедуля, Вандер свет Францевич, — комментировал Жорик, обметая траву полами черного плаща. — Вона упырика цветет, жаблоня, мандрагория, ябломятлик, у-ух…

— Откуда ты знаешь эти названия? — удивилась Влада. — Ты же не нечисть.

— А зелья я, по-твоему, из чего варю, дорогуша? Из пакетиков с лекарственной ромашкой, которую покупаю в аптеке? — огрызнулся Жорик. — Прекрасные растения, растущие только если их посадит нечисть. О-о-о… — Ведьмак остановился и захихикал, показав в глубину сада. — Картина маслом. Надо сфоткать! Выложу в нашем сообществе темных и лайков насобираю…

Трехсотлетний светлый маг Вандер Францевич Огнев творил парник, размахивая своим фамильным серебряным клинком. При этом его движения, которыми он сбивал вместе две доски, сильно напоминали замахивания мечом на какого-нибудь упыря.

На тенистом крыльце, увитом зеленью и усеянном бело-розовыми воронками цветущего вьюнка, вяло драил сгоревшую сковородку домовой Диня Ливченко.

Мара Лелевна, как истинная кикимора, не делала ровным счетом ничего, но при этом очень изящно красила лаком ногти на ногах, царя в обитом бархатом сиреневом креслице посреди цветущих ромашек. При этом она громко восхищалась мужской работой, ахая и воспевая и мага, и домового.

Картину довершал толстый рыжий кот Пылесос, сидевший на крыльце и лениво жравший подгоревшую куриную ножку, жирный след от которой тянулся по крашеным коричневым доскам.

— Драсти, Вандер Фра-анцевич! — Жорик показал большой палец. — Восхищен! Настоящая дачная идиллия, если кислую рожу домового убрать. Вот что значит — единение Тьмы и Света, вот что спасет наш мир! Чтоб не сглазить, тьфу-тьфу…

В этот момент одна из досок треснула, скелет парника со скрипом поехал вбок и осел на кустах ябломятлика, растопырив по сторонам доски.

— Н-да, — дед озадаченно хмыкнул и повернулся к Жорику, окинув того заинтересованным взглядом. — Добрый вам день, э-э-э…

— Ведьмак Георгий Темнов, — представился Жорик. — Дежурный ведьмак Носферона, езжу по домам студентов, общаюсь с их родней. Приехал познакомиться и посмотреть, как живет студентка Огнева…

— Дежурный ведьмак Носферона? — Дед слегка нахмурился, будто припоминая. — Ах да! Помню, Владочка мне рассказывала про вас…

— Добрый вечер! — заулыбалась Мара. — Очень приятно!

— Владочка, как ты отдежурила? — забеспокоился дед. — Опять бледная, иди срочно завтракать! И вас приглашаем, уважаемый Георгий, вы садитесь, — дед кивнул на большой, застеленный зеленой клеенкой деревянный стол, стоявший в высокой траве.

Стол был уставлен «дарами темных растений», из которых дед прекрасно умел готовить. Ябломятликовое варенье в хрустальной ногастой вазочке, пирожки с упырикой, жареные кольца чупакабруса — разновидности кабачков багрового цвета…

— Как видите, у нас тут все прекрасно растет, но скосить траву руки не доходят… — пояснил дед, проследив за взглядом ведьмака.

— Ну еще бы, — тот покосился на серебряный клинок, который стоял прислоненным к жаблоне. — Вам бы газонокосилку купить.

— Финансовое положение не то, — дед развел руками. — Была работа, а теперь только полставки, еле-еле кормят. Рефераты по истории у студентов Носферона удаленно принимаю и тому рад. А Владочка… как у нее дела?

— Дела у нее прекрасно, оценки хорошие, перспективы в тайном мире огромные, — расплылся в улыбке ведьмак. — И я вижу, что у Огневой семья очаровательная, — Жорик улыбнулся в сторону кикиморы. Мара расцвела, одарив Жорика лучезарным взглядом. — Вам наверняка есть что вспомнить, — продолжал заговаривать деда Жорик. — Столько интересного, настоящие войны темных и светлых, древняя магия! А вот мне интересно узнать, как ведьмаку, какая нечисть была самой опасной?

— Тролль Энгор доставлял много хлопот, уж на что прохиндей был! Горные гоблины просто невыносимые. Но самые страшные… разумеется, вампиры, мураны… как их теперь называют, Мурановы, — пожав плечами, не задумываясь, ответил дед. — С ними наша семья билась задолго до моего рождения, и редко когда удавалось хотя бы отогнать этих хищников от логовищ. Невероятная быстрота и сила, а уж деревенские девушки гибли десятками, когда к границам деревни подходил один из вампиров. Сами выбегали навстречу — настолько тот был красив!

Влада быстро опустила глаза, рассматривая зеленые кругляки ябломятлика в деревянной миске.

— Но ведь самой страшной считалась Тьма, когда прорывалась в наш мир, — направил тему в нужное русло ведьмак. — Неужели вы не знали, как с ней справиться?

— Увы… — покачал головой дед. — Про Тьму мы мало что знали. Как можно знать о том, чего не видишь? Мы всегда ориентировались на поведение собак и других животных, — подумав, ответил он. — Они видят невидимое лучше магов, это точно. Земля холодела, когда подходила Тьма.

— Вандер, мне страшно такое слышать, — надула губы Мара. — Давайте поговорим о чем-нибудь более приятном! Вы слышали, что на Маросейке открылся супермаркет для темных? Говорят, светлые столько раз пытались его закрыть… Ужас!

— О-о-о… Я как раз был в гуще событий, когда группа магов подошла к магазину…

Жорик кинул на Владу быстрый взгляд, означавший: «Пора!»

Когда хотел, ведьмак умел рассказывать. Дед и Мара, увлеченные его рассказом, настолько отвлеклись, что Влада легко незамеченной юркнула в дом. Ее чемодан был запихнут далеко под кровать, поэтому дед вряд ли скоро заметит его пропажу. Она быстро собрала дорожную сумку и повесила ее на спинку стула. Теперь осталось главное — выгрести свои вещи и все, что может притянуть сюда паучью нежить.

Вдруг кто-то сбоку дернул ее за рукав. Это произошло так неожиданно, что Влада подпрыгнула на месте. Рядом стоял домовой Диня Ливченко, причем с самым несчастным выражением лица, на которое был способен.

— Диня! Ты чего?!

— Владочка, пожалуйста, — тихо взмолился домовой. — Забери меня отсюда, не могу я больше сиднем в этом доме сидеть. Я с ума сойду, стопудово…

— Как я тебя заберу, если маги запретили тебе ходить по земле? Я вообще в… летнее общежитие переезжаю, туда тебя не пустят.

— Пригласи туда, куда переезжаешь, умоляю! Мне все равно, куда!!! Я тут уже по потолкам бегаю, чесслово!

— Диня, тебе что, тут плохо?

— Кикимора меня с ума сводит, — оглядевшись по сторонам, зашептал Диня. — Я вроде ничего делать не хочу, а она как начнет балакать — мол, какой ты Диня распрекрасный, как у тебя сковородки хорошо чистить получается, как у тебя пыль вытирать получается… — Домовой всхлипнул. — Когда очнусь, уже все и отчистил, и подмел, и вытер! Чертова кикимора…

— Нечисть опасна, разве ты не знал?

Домовой закивал было головой, но вовремя спохватился, вспомнив, кто он сам.

— Пропала моя жизнь, капец… — Диня тоскливо всхлипнул. — До конца дней сидеть в этом доме, ы-ы-ы…

— А чего ты хотел? — Влада сделала голос построже. — Ты же сам хулиганил и попался. Или не боишься, что маги сотрут твою личность, подчинят себе? Лучше сиди здесь, Ливченко.

И, стараясь не слушать, как трагически вздыхает домовой, Влада продолжила метаться по комнате и бросать свои вещи в чемодан. Нужно было собрать все до нитки, даже яблочный шампунь на самом донышке и все конспекты за прошлый учебный год. Любую мелочь, которая могла привести сюда нежить, — все нужно было выгрести из углов.

Влада нашла в шкафчике новую бутылку шампуня, которым она обычно пользовалась, и почти полностью вылила ее в раковину, чтобы оставить ровно столько, сколько было в прежней. Дашулины вещи она побросала в шкаф и развесила на стуле. Бросила на стол ее расческу.

Шпионская операция должна была пройти гладко, чтобы дед ничего не заметил и не заподозрил неладное. Итак, дело сделано. Оставалось вытащить чемодан с вещами из дома и погрузить в такси. Хорошо, что имелся черный выход в сад, откуда легко проскользнуть незамеченной с крыльца. А потом вернуться, взять дорожную сумку и выйти в сад с самым беззаботным выражением лица.

— Магия должна служить добру, — толкал речь Жорик. — Если не они, весь мир может того… А если ты — маг, на тебе лежит ответственность за мир. Это люди могут отсидеться по углам. А маг происходит от слова «могу». Маги должны спасать мир, жить с темными в дружбе и согласии! Разве не так?

— Точно! — Дед был в полном восторге от собеседника. Увидев Владу, он совершенно спокойно отреагировал на то, что она идет с дорожной сумкой. — Отлично, отлично! — чему-то радовался дед. — Там, где ты будешь, обязательно завтракай и помни про витамины и железо! Записывай все, веди конспект, это так интересно!

«Чего ему Жорик наплел?» — растерялась Влада, но лишь кивала, улыбалась и пятилась к калитке. Ведьмак, щедро одаренный запасом ябломятликов, тоже встал, не переставая болтать с дедом о каких-то восточносибирских оборотнях, и умолк, только когда они с Владой оказались на дорожке. Дед и Мара махали им вслед, радостно улыбаясь из-за зеленой изгороди.

— Уф… Теперь обратно на Кудринскую, и побыстрее, — скомандовал ведьмак довольному накрученным впустую счетчиком таксисту.

— Все сделала как ты сказал, — ответила на вопросительный взгляд ведьмака Влада.

Перед тем как такси вывернуло из Огоньково на шоссе, она обернулась, чтобы еще раз посмотреть на кикиморский дом, утопающий в облаках ябломятликового цвета. На миг в ее голове мелькнула мысль, что она в этот дом может уже больше никогда и не вернуться. Сейчас от дома веяло таким спокойствием и уютом… Это никак не сочеталось с ее жизнью.

Вернувшись обратно на Кудринскую, Влада решила приступить к унылому и неприятному занятию — разбору хаотично накиданных вещей из чемодана. Например, нужно было найти зубную щетку.

Влада открыла замок, и крышка мягко откинулась на кровать. Поверх остальных вещей лежал старый любимый полосатый халат, из-под него выглядывала пара синих джинсов. Влада протянула было руку к вещам… и отдернула ее, сделала шаг назад, не сводя глаз с чемодана. Ее халат пошевелился, если она не сошла с ума.

Или все-таки сошла? Бывают всякие иллюзии с полосками — кажется, что вещь шевелится или плывет в сторону, а на самом деле нет. В этот момент халат снова дернулся, не оставив шансов предлогам про иллюзии или морок.

В чемодане кто-то был. Или что-то…

— Жора! — сдавленным голосом крикнула Влада в коридор. Странно, но ведьмак услышал даже через длиннющий коридор из кухни и, видимо, сразу понял, что что-то не так. Он оказался за ее спиной, быстро оттолкнул Владу в сторону, а сам встал, глядя на продолжавший шевелиться халат в чемодане.

— Тому, кто в чемодане! — громко объявил Жорик. — А ну-ка изыди именем темной стороны…

Из-под халата донесся протяжный вздох, ткань сдвинулась и обнаружила под собой маленькое мальчишеское личико с резкими чертами лица и близко посаженными глазками.

— Диня, Ливченко! — Влада резко выдохнула, а ведьмак яростно фыркнул.

— Сорри, спал… — Домовой зевнул, потягиваясь с фальшивой нарочитостью. — Где это я, а? Ой, не в Огоньково, типа?!

— Нет, друг мой, ты, типа, не в Огоньково, — недобрым голосом произнес Жорик. — И ты прекрасно знаешь, где находишься. Потому что влез в чемодан, проехался в нем, а сейчас считаешь нас полными идиотами!

Диня прервал на середине фальшивый зевок и шмыгнул носом, начав придумывать планы по спасению свой персоны от гнева ведьмака.

— Это… Я случайно попал в чемодан, шел, споткнулся и… — Диня заметил выражение лица ведьмака и запнулся. — Стопудово такая шняга вот вышла, типа! Кстати, это я не вам зимой обои клеил? Вы тогда прикинулись светлым магом, а подлюка Муранов… ай! — Домовой хотел продолжить мысль, но ведьмак схватил его за шиворот.

— Вот ведь паршивец, — с чувством произнес Жорик, встряхивая домового за шкирку. — Вызовем ему валькера. Или лучше пинка дать, чтобы сам до Огоньково долетел? Дрянь ты мелкая, попал в семью Огневых и хамит направо-налево!

— А как он попал в этот дом, если нечисть не может сюда пройти без приглашения? — удивилась Влада.

— Раз прошел, значит, можно! — возмущался Диня. — Да отпустите вы меня, харе наездов!!!

— Домовые могут попадать в дома, если их проносит ведьмак, — согласился Жорик, ставя Диню на пол. — Я же нес чемодан. Но это не значит, что их нельзя выставить. Так, сейчас позвоним Ацким…

Влада заметила, что личико домового трагически морщится. К этому моменту с Дини Ливченко слетела самоуверенность, и он выглядел довольно жалким. Мало того — собрался рыдать, что было видно по сморщенному в гармошку носу и заблестевшим глазкам.

— Пропа-ала моя жизнь, капец… — Диня судорожно всхлипнул, начав тереть глаза рукавом. — Потом пожалеете ведь! Вспомните про Диню Ливченко, потому что только я секу в тайном мире, да!

— Чего-чего ты… сечешь? — удивился Жорик.

— В тайном мире я просекаю всю фишку, по ходу! — с вызовом прохныкал Диня. — Больше вас всех, ага!

— Ну-ка, ну-ка, — Жорик двумя пальцами взял домового за худенькое плечико. — Давай просвети нас насчет тайного мира.

— Главное попадалово — это маги. Они хотят схавать все, что есть в нашем мире, — хмуро буркнул домовой. — Людей уже схавали, но им этого мало. Они хотят подчинить себе нечисть и сделать нас своими рабами. А мы… — Он постучал себя кулачком в грудь. — Мы, типа, боремся за свои ништяки, а они нас хотят сбагрить во Тьму. А вот она — он ткнул в сторону Влады указательным пальцем, — может им противостоять.

— А во Тьме что? — спросил Жорик, начиная хихикать. — Ну продолжай…

— А во Тьме есть и наши чуваки, которые за нас, но есть и другое чмо, которые за наших врагов, стопудово, — выдал домовой. — Нам гонят, что Тьма и Свет — типа разные места, но я считаю, одно и то же, а ни фига не разные. Просто это место, куда после того, как скопытятся, попадают все тайные чуваки: и наши, и светляки. Тот свет для тайных чуваков, а…

Домовой умолк, услышав, как ведьмак смеется. Жорик беззвучно хихикал, запрокинув голову к потолку, а когда немного успокоился, вытер рукавом выступившие на глазах слезы.

— Хороший и краткий расклад тайного мира, — похвалил ведьмак. — А что ты еще можешь, чудо в перьях?

— Опасность могу чуять, — буркнул Диня. — Если вам будет грозить беда, я всегда смогу предупредить, типа… Вы только попросите меня.

— Не попросим, — ведьмак сделал суровое лицо. — Еще что?

— Еще я буду готовить яичницу на завтрак, если не прогоните, — совсем тихо, понурив голову, вздохнул Диня.

Далее последовало художественное шмыганье носом, трагические вздохи и судорожные сглатывания. Это Диня умел делать профессионально.

— Ладно, — подумав, в конце концов согласился ведьмак. — Хоть я на это не надеюсь, будешь предупреждать, если к Огневой приблизится опасность. А еще будешь готовить. Я не откажусь от хорошего омлета на завтрак. Оставайся… чувак.

— Ура-а-а!!! — завопил домовой, подпрыгивая на полметра вверх. — Моя взяла-а!!! Я в Москве, йес!!! А че, тут прикольно! — Диня уже по-хозяйски огляделся, щелкнув пальцем по листьям стоявшей на подоконнике фиалки. — Нормуль, центр Москвы, зачетный домина, а не эта дыра Огоньково.

— Еще одно слово — и выгоню… — Жорик стал выразительно закатывать рукава, и домового как ветром сдуло из комнаты.

Первые полчаса Диня жрал фисташки, совмещая чавканье с рассказами о страданиях домовых в современном мире и преследовании врагов из Магиструма. Когда ведьмак терял терпение и собирался выставить его вон, Диня впадал в неистовство, обещал мыть потолки, стирать еду и готовить одежду. При этом он намертво вцеплялся в сиденье табуретки, будто его хотели отодрать от нее и вытолкать за дверь.

Уже часа в два ночи домовой стянул из гостиной плед и устроился на кухне, на составленных вместе двух табуретках. При этом он отчаянно вздыхал и демонстративно поджимал ноги, пока Жорик не предложил ему перестать изображать обиженную всеми сиротку и взять третью табуретку. После чего Диня тут же расхотел спать и полез рыться в кухонных шкафах, рекордными темпами опустошая запасы конфет, а заодно принялся делать себе апельсиновые коктейли со льдом, громыхая дверцей морозильника.

Воспитывать домового ни у кого не было ни сил, ни желания. Дашуля, выйдя из душа, приняла новость о новом квартиранте сонно и спокойно, выразительно показав домовому на посудомоечную машину и гору доставшей ее грязной посуды.

Влада же, перед тем как лечь спать, вернулась к своему чемодану, основательно перетряхнув его раза три — чтобы убедиться, что никакой незваной нечисти в нем больше нет.

Глава 5. Завтрак эгоистов

От тяжелых снов Владу разбудила кошмарная вонь подгоревшей яичницы. Значит, уже утро, Ливченко проснулся и начал ответственно готовить завтрак. То, что в холодильнике у Ивлевой, кроме пары яиц, не нашлось никаких продуктов и пришлось идти завтракать в кафе, было даже плюсом. Владе очень хотелось выбраться из квартиры, несмотря на запрет ведьмака. Искать кафе долго не пришлось. Если бы дом номер один на Кудринской площади вдруг оказался в голой степи, на его подножии нашлись бы все необходимые заведения, чтобы жители не чувствовали себя оторванными от цивилизации.

Внутри кафе, за толстыми стенами царила полутьма, которая хорошо прятала солнечное утро. Такие интерьеры нравились Владе: и столики, и стулья — все сделано будто из темного полированного шоколада и печенья. Диню Ливченко, чтобы этот великий кулинар не умер от голода, тоже взяли с собой, и теперь домовой пребывал в поросячьем восторге, восхищенно таращил глазки и заглатывал пиццу.

Дашуля, отхлебывая кофе, писала эсэмэски своему Алексу, а Влада, мучая стакан с кислым гранатовым соком, изо всех сил пыталась скосить глаза, чтобы прочесть хотя бы пару слов из блокнота, в котором Жорик что-то чертил: полукруг или квадрат, по сторонам написаны странные буквы, закорючки, знаки…

— Огнева, не подсматривать, — Жорик погрозил Владе пальцем. — Лучше ешь, а то Ивлева еще неделю не сподобится сходить за продуктами в магазин. Вот же пицца, пирожные, сок гранатовый…

— Я не хочу есть, — Влада отодвинула от себя тарелку, но ведьмак придвинул ее обратно.

— Нет уж! Мне ваши девичьи голодные обмороки не нужны. Я по лицу вижу, что ты решила уморить себя голодом. Ему ты этим не поможешь, — тихо добавил ведьмак. — Если умрешь голодной смертью, лучше никому не будет.

— Блин, а я ее пирожное хотела, — не слишком вежливо отозвалась Дашуля. — А гранатовый сок не надо… фу, кислятина.

— Я наполовину вампир, и у меня в организме недостаток железа, — отомстила Влада, задев самую болезненную для Ивлевой тему.

Дашуля помрачнела и почти с завистью поглядывала на ярко-красный напиток, который Влада глотала, стараясь не морщиться.

— Жора, а это все… А ты уверен, что с помощью магии можно помочь Муранову? — Влада подняла глаза на ведьмака.

— Твой взгляд реально давит, — задумчиво сказал Жорик и откинулся на спинку стула. — Я не светлый маг, но и мне иногда тяжко выносить твой взгляд. Неплохо… Представляю, какие ощущения возникают у магов, когда ты находишься в состоянии аффекта.

— Ты не ответил.

— Сегодня я пойду встречаться со здешними коллегами, — нехотя сообщил ведьмак. — Соберу сведения, кто что знает. В Интернете настоящей инфы о сложных случаях с вампирами почти нет. Но у многих ведьм остались старые записи о нечисти от прабабок, это ценно. Просидим с ними до вечера, так что буду поздно. Огнева, подавлюсь сейчас, — Жорик погрозил Владе пальцем. — Ну что опять?

— Я тоже хочу пойти… Жора, мне очень надо, — взмолилась Влада. — Не могу я ничего не делать и сидеть ждать… Я хочу помочь!

— Чем ты собираешься мне помочь?

— Буду смотреть всякие магические книги, каждую страницу. Вдруг ты что-то пропустишь. Я… знаешь, я внимательная… — Голос дрогнул, и Влада была награждена насмешливо-понимающим взглядом Дашули.

— Огнева, магическая литература — это не твои носферонские учебники, где все разжевано, — заметил Жорик. — Там все очень запутанно, тексты магических ритуалов даются не полностью, обрывками. Это нормальная практика на случай, если вдруг книга попадет в руки новичка. А магической практики у тебя ноль, ты ничего и не поймешь в этой абракадабре. Кстати, насчет помощи там ни слова — в основном как защититься от нечисти, и то рецепты столетней давности…

— А как помочь вампиру? Неужели ничего нет?

— Перед ведьмами и колдунами такой вопрос не стоял. Зачем помогать кровопийцам? — Жорик снова откинулся на спинку стула. — Вот защитных ритуалов много, они были гораздо более актуальны. Как начертить круг от нечисти и отогнать ее, закрыть порог, дорогу — такого полно… Есть даже пример светлого ритуала, как загнать нечисть во Тьму. Древняя штуковина…

— И что это за ритуал? — заинтересовался Диня. — Вдруг мне по телефону кто позвонит и начнет непонятные слова балакать, а потом я — бац и сижу в темноте рядом с Дракулой…

— Одними словами во Тьму не отправить, — успокоил его Жорик. — Нужна осиновая древесина в сердце… Если согласен, можем попробовать… — Ведьмак расплылся в улыбке, глядя, как Диня подавился пиццей. — Отправим по месту наз-на-че-ни-я…

Странно, но последнее слово Жорик растянул и произнес медленно, обстоятельно, глядя куда-то за спину Влады.

— А нами тут кое-кто сильно интересуется, — сказал Жорик, пристально разглядывая кого-то в дальнем конце зала. — Как вошли, глаз не сводит. Не могу я вас одних оставить, пока не выясним, что за зверь…

— Вроде смахивает на охранника. — Дашуля обернулась, пожав плечами.

— Э-э, нет. Охранник, да, похоже, не тот…

Ведьмак махнул рукой, подзывая того, кто на них пялился. Поняв, что на него обратили внимание, сидевший за соседним столиком щуплый тип в темно-синем строгом и слегка помятом костюмчике, огромных роговых очках отставил чашку и, соскользнув с высокого табурета, вразвалочку подошел к их столику. Выглядел он забавно, особенно учитывая его попытки косолапить и поигрывать мускулами, которых не было и в помине.

— Утро доброе, — поздоровался ведьмак. — Чем мы вызвали у вас такой интерес, уважаемый?

— Не могу назвать это утро добрым, — произнес незнакомец очень сухим, каким-то сдавленным голосом. Его бесцветные глазки, жутко увеличенные линзами очков, быстро скользили по лицам посетителей. Помолчав, он обиженно добавил: — Учитывая, что вы позволили себе в моем доме. Меня зовут Эдуард Грозный, и я…

Он втянул носом воздух, стараясь надуться и стать больше, одновременно выдвинув вперед нижнюю челюсть. Владе вспомнился самый забитый мальчонка из их бывшего школьного класса. Каждый раз, перед тем как получить взбучку от старших ребят, он петушился и рассказывал про верзилу — старшего брата, который всех побьет, а потом медсестра в медпункте лечила ему разбитый нос.

— Я понял, кто вы, — перебил его Жорик и хмыкнул. — Наслышан о вашей уважаемой семье домовых. Хотя, глядя на этот домик, я думал, что местный домовой о трех головах… Уж простите. Присаживайтесь, уважаемый! В ногах правды нет…

— Ну вот еще, — домовой степенно снял очки, нарочито медленно протер их грязным платочком и с достоинством положил в нагрудный кармашек. У него были типичные глаза домового — близко посаженные и с фиолетовым оттенком, а на лице читалось оскорбленное презрение. Даже за стол он не сел, хотя свободный стул находился рядом, остался стоять. — Этот дом, если вы не знаете, особенный. Таких в Москве — раз-два и обчелся… И находиться в моем доме другому домовому я запрещаю! А вот он, — Эдуард ткнул пальцем в Диню, — я точно знаю! Он проник сюда обманом!

— Да ну? — Глазки Дини с вызовом заблестели. — Знаем мы вашу семейку! Твой прадедуля торчит на вахте в Носфероне и достает всех… И че, хочь подраться, очкарик?!

— Оч… очкарик?! — Грозный поперхнулся, и Диня довольно заржал. — А вы… ты… — дрожащим голосом выдавил Эдик Грозный. — Ваш родственник тоже в Носфероне сидит и швабрами заведует, вот!

Это было именно то самое, традиционное во все времена столкновение интеллигентного задохлика, кипевшего от ярости и бессилия, с дворовой наглостью.

— Спокойно, господа домовые, — ведьмак поднял вверх ладони в примиряющем жесте. — Давайте без драк и выяснения отношений. Этот кошмар, — он указал плавным жестом на Диню, — поживет немного, а затем уедет, не переживайте за свою территорию.

— Меня это не устраивает, — Грозный встал в патетическую позу, властно скрестив ручки. — С моими знакомствами и связями в тайном мире мне стоит лишь намекнуть кое-кому, и через час вас всех вышвырнут, ясно?! У вас будут о-очень большие неприятности, о-очень…

Грозный ткнул пальчиком в центр стола, и Дашулина недопитая чашка кофе вдруг подпрыгнула вверх, расплескав свое содержимое, и, звонко звякнув, вернулась на блюдце. Дашуля ойкнула, а Эдик многозначительно посмотрел на Жорика.

— У вас все, уважаемый? — спокойно поинтересовался ведьмак. Он медленно встал из-за стола, посмотрев на домового сверху вниз. Никакой домовой недотягивает до роста обычного человека, а Темнов был и вовсе высоковат. — Домовые проклятия мы видели, и не раз. Ваши как-то не очень, надо чаще тренироваться. А теперь выслушайте меня. Я не просто темный ведьмак, но еще и дежурный ведьмак Темного Университета Носферон — вы о нем знаете. Темный Университет почти напрямую управляется Темным Департаментом, который, в том числе, управляет домовым профсоюзом. Поэтому я сейчас решаю, кому и какое время находиться в этом доме. Вам понятно?

— Тебе па-а-ятно, ботан? — поддакнул Диня. — Чувак, ващ-ще вали и не попадайся мне под ноги… Домовое проклятие и я умею, по-ял?!

Ливченко выбросил вперед руку, и салфетки, лежавшие на столе, вдруг вспорхнули белой стайкой, бросившись в лицо Грозному. Тот отпрыгнул, взмахнув руками, явно ошарашенный таким отпором, и яростно засопел, поскольку ответные аргументы, судя по всему, у него кончились.

— Вы… пожалеете… — злобно прошипел сквозь зубы Грозный, начав пятиться назад. — Я вам еще устрою… Особенно этому хаму…

Оскорбленный домовой ретировался, а ведьмак погрозил Дине пальцем:

— У нас и так достаточно проблем и неприятностей, не устраивай новых, Ливченко! Не провоцируй! Домовые из высоток хоть и вредные типы, но безобидные одиночки. Он ничего не может нам сделать, разве что мелко пакостить. А то, что теперь сюда вообще никого не пустит, нам даже на руку. Все… — Жорик снял со спинки стула свой черный рюкзак и закинул его за спину. — Я пошел на магические изыскания, вернусь поздно. Долго в кафе не сидите, поднимайтесь в квартиру.

Жорик вышел из кафе, и его черный плащ мелькнул в оконном проеме.

Влада, Дашуля и Диня остались сидеть втроем в молчании. Ливченко самозабвенно и нарочито медленно ел свою пиццу, старательно оттягивая момент возвращения в квартиру. Ведь за стеклами кафе бушевал яркий июльский денек.

— Это ты во всем виновата, — нарушила молчание за столом Дашуля, посмотрев на Владу с раздражением. — Из-за тебя мой Алекс теперь носится черт знает где. Я не стала говорить при Жоре, но теперь скажу. И жалуйся ему сколько хочешь…

— Сейчас все брошу и побегу ему жаловаться, — хмуро отозвалась Влада. — Я и так знаю, что виновата, особенно не старайся.

— Мне плевать на твои советы, — не слишком вежливо отозвалась Дашуля. — «Ценная для темных», — Дашуля передразнила Жорика. — Зазналась ты сильно со своей ценностью!

Влада посмотрела на Дашулю. Затаенная ненависть и зависть прорвались наружу, как только представилась возможность. Жаль, что она может давить только на светлых, а людям ее способности нипочем. Так хотелось убить взглядом эту наглую беспардонную девицу.

— Жесть, а вы драться будете? — восхитился Диня. — Не зря я с Огоньково слинял, тут прикольно…

Дашуля, не выдержав, отвесила домовому подзатыльник, да так лихо, что на них даже обернулись посетители кафе за соседними столиками.

— Заткнись, достало, — посоветовала домовому Дашуля. — Посуду не помыл, сковородку сжег, только суется со своими комментами!

Домовой, не слишком расстроившись, уткнулся носом в чашку и сделал вид, что очень занят, продолжая стрелять глазами по сторонам.

— Хорошо, допустим, я зазналась, — помолчав, согласилась Влада. — Может, у тебя есть план действий, как помочь Мурановым, вместо того чтобы ругаться?

— План… у меня?

«Конечно! Куда тебе строить планы действий, когда обычно ты решаешь проблемы, звоня Алексу и все вешая на него», — подумала Влада.

— Дашуль, ты будешь пирожное? — Диня, не дождавшись ответа, поспешно придвинул к себе блюдце и жадно зачавкал, пользуясь паузой, когда девчонки мерили друг друга испепеляюще враждебными взглядами.

— План действий, как помочь Мурановым, — терпеливо повторила Влада. — План — это когда что-то планируешь, чтобы получилось то, что хочешь. Понимаешь?

— Почему у меня должен быть план, если в беде твой парень, а не мой? — фыркнула Дашуля, вставая. — Пошли, запру тебя в квартире, мне в магазин надо…

— Ты постоянно говоришь, что сама хочешь стать вампиром, но характер у тебя не вампирский, — небрежно заметила Влада, даже не пошевелившись. — Если Алекс отказывается тебя обращать, я догадываюсь, почему…

Если бы Дашуля в этот момент что-нибудь жевала, она бы наверняка подавилась. Влада и сама не ожидала, что ее выпад, сделанный экспромтом, настолько точно попадет в цель.

— Что ты… — Голос Ивлевой стал хриплым. Она придвинула стул поближе к Владе и плюхнулась на него. — Что ты про это слышала?! Он не хочет обращать меня из-за характера?! В принципе, человек может стать вампиром? Это… реально?!

«Вот ты и попалась», — Влада поздравила себя с ловко нащупанной слабиной Дашули, все извилины мозга которой стремились в одну сторону — к высотам вампиризма. Вот где уязвимость и способ подействовать, повернуть все так, как нужно. Год учебы в Темном Универе, среди нечисти, не прошел даром! Если каждый день приходится выживать, вычисляя, какую пакость подготовила Тановская или Болотова, что придумает гоблин Йорг… незамысловатые потуги глуповатой девицы кажутся детской игрой.

— На старших курсах Носферона проходят закрытые лекции по вампирологии. Ты же слышала, Жорик вчера говорил, — спокойно продолжала Влада. — Возможно, там объясняют многое, о чем не говорится людям вроде тебя. Это запрещенная информация…

— Там говорится, что для человека реально стать вампиром, или ты врешь? — насторожилась Дашуля, хотя было видно, что наживку она заглотила. В ее глазах пылал бешеный интерес.

— Если нечего скрывать, к чему закрытые лекции? На вампирологии нам говорили, что человек не может стать вампиром, но я убедилась, что не всему, о чем говорят на лекциях, можно верить на сто процентов. Но ты никогда не узнаешь правду, так как вешаешь все свои проблемы на Алекса. Попытайся помочь ему сейчас, когда он оказался в беде, сделай что-нибудь! Тогда…

— Что тогда? — пробормотала Дашуля, на лице которой отразилось броуновское движение мыслей.

— Он решит, что ты ему ровня, — помогла ей Влада. — Расскажет про закрытые лекции, он-то на них был и все знает. Просто Алекс должен понять, что ты — не человечек, висящий у него как камень на шее, а готова войти в семью Мурановых на равных как вампир… Ты сама можешь им помогать.

Речь была превосходна. Диня даже перестал жевать, сделав глубокомысленное лицо, а Дашуля «зависла», обкусывая наманикюренный ноготь. Мысль о том, что с непотопляемым и наглым Алексом Мурановым может случиться что-нибудь, кроме проколотого колеса его кошмарного джипа, с трудом просачивалась в сознание Дашули.

— Как помочь-то? — в конце концов буркнула Ивлева.

— Отпустить меня в город и сказать адрес квартиры, где сейчас живет Гильс. Я должна помириться с ним без всяких ведьмаков и выкрутасов с магией. Очень просто.

— Ты… несешь глупости, — слегка побледнев, пробормотала Дашуля. Она явно не ожидала такого поворота событий и растерялась. — Темнов же сказал, что… тебе опасно встречаться с Гильсом. Ты снова ему нагрубишь, он тебя разорвет, а мне отвечать. Да и в городе тебе появляться нельзя…

— Я буду говорить с ним очень осторожно и вежливо и грубить не собираюсь, — возразила Влада. — И вообще, сейчас день, а ему становится хуже в сумерки.

— Нет… — Подумав, Дашуля покачала головой. — Получается, если вдруг с тобой что-то случится, все скажут, что ты погибла из-за меня. А я волонтер, которому поручили тебя опекать.

— Пусть Огнева напишет расписку: мол, так и так, в моей смерти от лап вампира прошу Ивлеву не винить, а заодно и Ливченко тоже, решение приняла сама, в твердом уме и трезвой памяти, — тоном знатока жизни выдал Диня. — Так все чокнутые делают, я в киношках видел.

Влада вопросительно посмотрела через стол и прочитала на физиономии Дашули чуть сконфуженное одобрение.

— Есть чем писать?

Дашуля полезла в крохотную сумочку, которую можно было принять за большой кошелек, вытряхнула ее содержимое на стол. Монетки, визитки, скидочные карточки, косметика, пробники духов…

— Пиши этим. На салфетке можно, — она протянула Владе кроваво-красный карандаш для губ.

Влада на секунду задумалась и быстро набросала текст:

Справка

Дана Ивлевой Д. в том, что она не пускала меня на встречу с Гильсом Мурановым.

Последнее слово едва уместилось на салфетке, пришлось дописывать его мелкими буковками и заворачивать кверху. Влада поставила число и расписалась, отдав истерзанную карандашом салфетку в руки Дашуле.

— Я буду свидетелем, — Дине страшно нравилось происходящее. — Если Огневу сгрызет вампир, а Ивлева потеряет записку, без меня вы все пропадете!

— Ну, какой адрес? — Влада достала мобильный, готовясь записывать.

— Погоди, — Дашуля замялась, ворочая в голове непривычные мысли.

Несмотря на раздражение, которое у нее вызывала «ценная для темных» малолетка, некоторые ее слова ныли занозами и не давали Ивлевой покоя. Нарушение волонтерского задания, конечно, пугало ее: выгонят из волонтеров, тайный мир отодвинется и т. д. С другой стороны, он и не придвинется ни на сантиметр, сколько бы Даша ни старалась. Ее все время мучило сознание собственной никчемности, особенно когда Алекс снисходительно называл ее «деточка» или «сюси-пуси». Как глупую, безмозглую и ни на что не способную куклу. При этом сам Алекс постоянно куда-то бежал, с кем-то разговаривал и десяти минут не сидел на месте. Ведь она пошла на бесплатную и хлопотную работу лишь ради того, чтобы быть ближе к тайному миру. А точнее — ради мечты, что однажды она войдет на лекции в МГИМО легкой походкой и скинет ненужные очки, таинственно улыбаясь однокурсникам. Будет рассматривать Юрку Чижова, который с презрением обзывает ее «вампиранутой», и в столовой демонстративно откажется от еды, намекая на свои особенности. Сможет прыгнуть с крыши на крышу, легко покажет класс на физкультуре, где физрук ей кричит: «Ивлева, вы гнетесь как ива под ураганом! Давайте прыжок через козла!» Она прыгнет, и физрук обалдеет, однокурсники будут провожать ее восхищенными взглядами, а она начнет готовиться к поступлению на заочный в Носферон… Будет равной Алексу, а не бестолочью, которая то и дело влипает в неприятности…

Дарья Ивлева решилась:

— Я тебя отвезу, к Гильсу пойдем вместе.

После этих слов домовой икнул от восторга, показав большой палец, а Влада сдержанно кивнула, хотя внутренне ликовала. Это было намного больше того, на что она могла рассчитывать. Ивлева маниакально хочет стать вампиром. Жаль, что рано или поздно ее придется разочаровать…

— Супер, я так и думал! — Диня Ливченко повел в воздухе куском пиццы и отправил его в рот. — Возвращайтесь втроем с вампиром… Ведьмобродие вернется, а мы — БАЦ, уже решили проблему Мурановых, спасли Огневу и все разрулили. Вот он обалдеет, да?!

— Иди-ка ты в квартиру, достал, — на лице Дашули не было и тени улыбки. — И если проговоришься о нашем уговоре…

— Я буду как могила, — поспешно обещал Диня, приложив ладошку к сердцу. — Я еще и буду гнать дяде Жорику, что вы днем торчали в квартире. Типа резались в шашки, дрались, из окна швырялись мебелью… Я — самое клевое алиби из всех алибей, которые можно припахать!

— Тогда поехали.

И Дашуля решительно встала со стула, бренча ключами от машины, которые она лихо вращала на пальце.

Глава 6. Пауки и байки

Влада ждала, что дом, в котором поселился Гильс, будет выглядеть мрачно либо место окажется жутким и заброшенным, на окраине Москвы. Но ошиблась: машина пронеслась по Садовому кольцу и проскочила на Малую Бронную, оставив позади зелень Патриарших.

Визжа тормозами, она свернула в залитый солнцем уютный переулок, распугав стаю толстых ленивых голубей, плескавшихся в луже.

«Малый Козихинский переулок», — прочла Влада на указателе. «Бентли» остановился около дома номер тринадцать — старого и высокого, с шершавыми зелеными стенами. Обыкновенный старый московский дом с крошечным двориком, где посреди летней полуденной сонливости, на тесно припаркованных машинах самозабвенно вылизывались два кота, салютуя друг другу поднятыми задними лапками.

— Тут их самая заброшенная квартира, — пригнувшись над рулем и заглядывая наверх, сообщила Дашуля. — Алекс рассказывал, еще отцовская, когда тот сам был студентом. Видишь байк? — Ивлева кивнула на стоявший у стены мотоцикл. — Это семья подарила Гильсу на шестнадцатилетие. В подземельях, я думаю, на нем не поездишь…

— Я пошла, — Влада решительно открыла дверь машины.

— Нет уж! Вместе пойдем. Мало ли, — недовольно проворчала Дашуля, вылезая следом.

Кодовый замок был сломан и висел на проводах, словно вырванный из стены. Девушки вошли в подъезд, который назвал бы просторным лишь тот, кто не бывал в высотке на Кудринской.

Обычный подъезд: сонные мухи сердито атакуют пыльные стекла, за крашенными в синий цвет батареями валяются рекламные листовки, вынутые жильцами из почтовых ящиков, пахнет борщом, подгоревшими котлетами и чем-то кошачьим. Даже здесь летал вездесущий тополиный пух, перекатываясь невесомыми облачками по темным от времени каменным ступеням.

В самом низу подъезда гнездились почтовые ящики, и один из них выглядел особенно экстравагантно: распахнут настежь, из него торчала пачка газет и рекламных листовок. Выглядело так, будто ящик подавился и не смог проглотить кучу макулатуры, застыв с разинутой пастью. Зато сверху сидел огромный паук и чистил лапки, посверкивая в полутьме красноватыми глазками.

Лифт не откликнулся на зов кнопки, и Дашуля, потыкав в нее, сердито сообщила, что придется ползти пешком на последний, седьмой этаж. На этаже было несколько квартир, но жилище Мурановых сразу бросалось в глаза. Нормальный человек не потерпел бы столько паутины вокруг своей квартиры, почти полностью облепившей железную, крашенную в черный цвет дверь; она свисала клочьями с потолка и даже с кнопочки звонка. Как не оставил бы и батарею бутылок из-под жуть-колы на полу. И еще нормальный человек обязательно поставил бы на дверь хотя бы один замок, пусть даже плохонький и хлипкий.

— Вампиры не закрывают двери своей квартиры, — почему-то шепотом заметила Дашуля. — Алекс, выходя, никогда этого не делал.

Дверь в квартиру Мурановых действительно была открыта. Во всяком случае, ее слегка пошатывало сквозняком, а клочья паутины развевались на ветру, как невесомая бахрома.

Влада протянула руку, чтобы толкнуть дверь, и в тот же момент отдернула. Огромный черный паук с красными глазками появился на ручке двери словно из ниоткуда. Он сердито пошевелил мохнатыми лапками, раскачиваясь из стороны в сторону. Стало понятно, что тратиться на замки для квартир вампирам просто незачем.

— Это мурановский, — шепотом сообщила Влада. — Подконтр…

— А то я не знаю. — огрызнулась Дашуля. — На тебя не кидается и то хорошо.

Влада махнула рукой, пытаясь согнать паука с ручки двери, и зря. Тот, будто приняв решение атаковать, подпрыгнул вверх и громко зашипел, прогоняя незваных гостей. Дашуля взвизгнула, и по лестнице пошло волнами гулять эхо, тревожа полусонную тишину.

За дверью в квартире напротив послышались какие-то звуки, и она приотворилась со скрипом. Традиционная бабулька, щуря подслеповатые глазки, с опаской выглянула на лестницу.

— Вы хто такие, зачем тут? — воинственно поинтересовалась она.

— Мы… в эту квартиру, — сомневаясь, стоит ли называть имя Гильса, ответила Влада, указав на черную дверь.

— А-а-а… — бабулька нахмурилась. — К ироду проклятому, значит.

— Да, мы к нему, — не сомневаясь, кто именно «проклятый», согласилась Влада.

— Не ходите, — посоветовала соседка, почмокав губами. — Ох, не ходите, девоньки, к этому нелюдю! Раньше мы считали эту квартиру нежилой. Придут изредка, повеселятся вечерок и исчезнут, а потом тихо. Теперь молодой нелюдь один здесь живет, уже месяц как. Пауков от него по всей лестнице! Они сквозь стенки проходят, я сама видела, — продолжила докладывать бабулька. — А проклятый ими командует, во! Точно командует! Только плохо ему сейчас, ой, пло-охо… — Это соседка произнесла с явным удовольствием, сощурив глаза в улыбке.

— Плохо… Почему вы так решили? — переспросила Влада, пытаясь сообразить, что в понимании бабульки значит «плохо».

— Стонет по ночам, будто кто его режет, — громко зашептала та в ответ. — Все зовет или проклинает кого-то — не разобрать. К нему его старший приходит, малость на него похож. Все уговаривает, какое-то слово говорит… сейчас… — Соседка нахмурилась, припоминая. — А-а… Голод, он говорит, точно! Чегой-то у них денег на еду, что ли, не хватает, не понимаю! Я бы еще послушала, да пауки проклятые подойти не дают. Шипят на меня…

«Гильсу плохо, он проклинает или зовет меня по ночам, — повторила Влада про себя, и каждое слово отозвалось болью. — Плохо ему, бедному, плохо…»

— А ты не трать на него время, девонька… — посоветовала старушка. — Нелюдь, он и есть нелюдь. Я в молодости одного такого видела. Все мне говорил: «Будь со мной и узнаешь, что другие люди не ведают… Будешь вечно молодая». Я испугалась, как побегу от него! — Старушка надтреснуто засмеялась. — Убежала, а на следующий-то день мне осьмнадцать стукнуло…

— И что? — Дашуля напряглась так, что на шее у нее забилась жилка. — Он так и сказал вам — будете вечно молодой, если останетесь с ним?

— Больше я его не видела, — вздохнула бабулька с глубоко затаенной тоской. — Ни разу с тех пор… Моя бабка, что жила в деревне, сразу сказала — нелюдь. Этот, — она ткнула сухим желтоватым пальцем в черную дверь, — тоже вроде. Такой смазливый, что даже смотреть на него жутко. Не тянитесь вы к таким… Ох, не тянитесь…

— Мы не тянемся, а наоборот, бабушка, — выдала Дашуля. — Мы из деканата института, пришли ругать его за прогулы.

— Не знаю я ни про какие деканаты, а в квартиру не ходите, — решительно посоветовала соседка. — Если он вам так нужен, лучше на улице подождите, а в квартиру… ни-ни… — с чувством выпалила старушка.

— Как мы его подождем, если он не выходит?

— Выходит. Днем он на своей таратайке гоняет, чтоб ей провалиться, ад-ре-на-лин сбрасывает, — перекрестилась старушка, по слогам повторив услышанное где-то слово. — Ночью в квартире сидит, а днем гоняет! Такая гремячая таратайка, что слышно на весь переулок! Раз в день обязательно на ней уезжает… А от квартиры его подальше держитесь, слышите?

— Да-да, хорошо! — Влада поспешно согласилась, и они с Дашулей начали пятиться вниз по лестнице, кивая головами и рассыпаясь в благодарности за информацию.

Оказавшись снова на улице, девушки встали у подъезда — каждая переваривала услышанное.

— Она сказала, что вампир ей в молодости обещал, — Дашуля сглотнула, явно волнуясь. — Что он ей обещал, ты слышала? Получается, тот вампир мог обратить и ее в вампира?

— Ей лет девяносто, она может и не помнить, что было в семнадцать, — Влада пожала плечами. — Или тот вампир ей просто соврал. Я думаю, Гильс ездит на мотоцикле, потому что хочет уехать от меня подальше, но каждый раз возвращается. Даша, ты слышишь?

Дашуля не сразу отозвалась, охваченная мыслями об услышанном от бабульки, и Владе пришлось повторить свой вопрос.

— Да, слышу, — отозвалась Дашуля. — Что ты собираешься делать? Тут высоко-о, — она задрала голову вверх, разглядывая вертикальную, шершавую от штукатурки стену дома. Последний этаж можно было разглядеть, только вывернув шею. — Или умеешь бегать по стенам со своими сверхспособностями?

— Я умею сидеть у подъезда и терпеливо ждать, — ответила Влада. — Если хочешь, уезжай, а я остаюсь.

* * *

Если долго сидишь с кем-то в засаде, поневоле начинаешь относиться к нему терпимее.

Вот уже три часа, как Влада терпела Дашулю, точнее, ее расспросы про Носферон и учебу. Странно, но с тех пор, как она намекнула Ивлевой про закрытые лекции по вампирологии, их отношения резко потеплели. Влада тоже начала привыкать к манере разговора Даши и ее выражениям, решив для себя, что, если Алекс ее терпит, все не так уж плохо.

Уже три часа Дашулин «бентли» стоял, припаркованный у тротуара, а рядом, в небольшом дворике чуть поодаль неприступно сверкал на солнце кошмарный байк с пауком на руле. Влада сидела в машине, распахнув дверь и вытянув ноги на солнце, и у нее даже успели слегка сгореть колени. Дашуля нещадно терзала Владу вопросами, основная часть которых была о вампирах да еще о янве — подпространстве между миром и Тьмой, о котором Дашуля, как человек, даже общего представления не имела.

— А как в него заходить, в этот янв? — донесся из нутра машины голос Ивлевой. — Тебя же учили в твоем Носфероне. Мне бы пригодилось, особенно когда ссорюсь с мамочкой… Когда мы с Алексом ссоримся, он тоже часто исчезает из виду.

— Так просто не зайти, — лениво и неохотно отозвалась Влада. — Янв людей вышвыривает, или память потеряешь… Темнов его астралом называет, а в древние века нечисть по янву, в основном, и ходила, чтобы на людей неожиданно нападать.

— Не понимаю. Ты сама там была?

— Очень недолго и один раз. Там холодно и много пыли и ветер такой, что трудно стоять на ногах. Когда нечисть ныряет в янв, люди ее не видят. В Москве канва… то есть Конвенция тайного мира запрещает ходить по янву.

— Я не очень понимаю про эту канву, — отозвалась Дашуля. — Например, я вампир и нарушу ее, перейду через порог без разрешения.

— Не-е, Даша, так не получится. Это не людские законы, которые можно нарушить, и тебя поймают либо нет. Магические законы сами заставляют себя выполнять. Порог тебя не пропустит, а если через силу пройдешь — потом тебе будет очень плохо. Динька вон тоже ходил бы по земле, а не может. Я видела, как он с крыльца в Огоньково соскакивал, — ноги отнимаются и страх жуткий.

— Ужас, — отозвалась Даша. — Надо устроить революцию, свергнуть этих… из Магиструма.

— Это болезнь всех первокурсников, как говорят преподы, — Влада закрыла глаза. — Все темные, проходя канву и историю, мечтают свергнуть магов и отменить домовое право.

— А твои способности? — не отставала Дашуля. — Ты можешь их использовать, чтобы сделать это? Я слышала, что говорил Жора…

— Не знаю, — решив, что ей хватит жечь коленки на солнце, Влада поджала ноги. — Я однажды столкнулась лишь с одним магом. Вообще, маги жутко сильные… не физически. Если бы страх и боль существовали в виде ветра или урагана, можно было бы сказать, что маг легко управляет этими стихиями.

— А твои родственники со стороны отца? Они же вампиры… Почему ты с ними не общаешься?

— Со сводным братом я в Универе… общалась, — нехотя ответила Влада, не вдаваясь в подробности конфликта с Арманом Сумороком. — Остальных родственников не знаю. Не нужна я им.

— А я бы обязательно наладила с ними отношения, — вдруг с неожиданным пафосом заявила Дашуля. — Это же вампиры! Мне бы хоть одного вампира в родне, я бы обязательно им гордилась, а еще выяснила…

— Погоди, смотри, — перебив Дашулю, Влада напряглась и резко выпрямилась, когда дверь подъезда приоткрылась. — А… нет, не он.

Из подъезда вышла женщина с собачкой, процокав мимо них каблуками по асфальту. Собачка визгливо обтявкала Владу, заставив ту поджать ноги.

— Сколько можно спать! Три часа дня! — Дашуля выразительно погрозила кулаком в сторону подъезда. — Огнева, ты знаешь, что ему сказать, когда он выйдет?

— Упасть на колени и просить прощения, — отрывисто бросила Влада. — До сих пор я не извинялась перед вампирами, нет опыта как-то.

— Главное — попробуй заплакать, — делилась собственным богатым опытом Дашуля. — Алекса очень это нервирует. Он ненавидит слезы.

Дашуля снова принялась болтать без умолку, рассказывая про день, когда они познакомились с Алексом. Как она в свои четырнадцать отрывалась на дискотеке в школе и после отправилась болтаться по Москве, поругавшись с матерью… Как к их компании девчонок прицепилась компания парней, и все не закончилось плохо лишь потому, что с крыши кафе спрыгнула другая компания парней… Один из них первым делом нацепил ей на руку браслет, который Дашуля потом никак не могла снять…

Вдруг дверь подъезда с грохотом распахнулась, будто кто-то пнул ее изнутри ногой, и на улице появился паренек в черной кожаной куртке и рваных на коленях черных джинсах. Что это Гильс, с первых секунд Влада не поняла — из-за сильно изменившегося цвета кожи. Обычно юный Муранов был смуглым, да еще и сильно загорал на солнце с первыми весенними деньками. Вопреки мифам о вампирах, загар лип к нечисти лучше, чем к некоторым людям.

Теперь же Гильс был бледен настолько, что казалось, будто его лицо и кисти рук в снегу, а волосы стали еще чернее, свисая рваными прядями на глаза. К тому же он похудел, и скулы выступали сильнее, что делало прежнюю привлекательность демонической и жутковатой. Да, соседка оказалась права, называя его «смазливый до ужаса». Весь облик Гильса отчаянно мстил, чтобы ее, Владу, зацепить еще сильнее. Чтобы всякий раз, закрывая глаза, она его видела и вспоминала…

— Ничего себе, — ахнула Дашуля. — С Алексом такого кошмара не было, когда его в восемнадцать плющило… Гильса можно без грима снимать в фильме про вампиров! Огнева, ты будешь с ним разговаривать или нет?

Легко сказать — разговаривать. Смелость, хитроумие и изворотливость, которые Влада проявляла в боях малой дальности со всевозможными вредными девчонками, при виде Гильса улетучивались. С ним все было иначе: путались мысли, пропадали нужные слова, уверенность в себе пряталась куда-то под подошвы туфель…

Тем временем вампир задрал голову, поглядев на солнце, после чего надел темные очки, тряхнул головой и неторопливо направился к своему мотоциклу.

— Он уедет сейчас, — послышался голос Дашули. — Ты мне что-то говорила про смелость, не помнишь?

Слова Ивлевой подхлестнули к действиям. Влада ощутила привычный удар током по нервам, который она испытывала каждый раз, когда собиралась заговорить с Гильсом. Видимо, у нее такая реакция…

Выскочив из машины, Влада на секунду потеряла ориентацию в пространстве — дом словно завалился куда-то набок, а летняя жара ударила по ушам пронзительным звоном. Чертовы нервы…

— Гильс!

Она окликнула вампира негромко, стараясь не бежать к нему, а идти нормальным шагом. Хотя бы с минимальным достоинством. Главное — ни одного грубого слова и ни одной насмешки, как она позволяла себе раньше.

— Гильс, привет. Я так рада тебя видеть.

Начало было плохое, очень плохое. Не реагируя на нее, вампир внимательно рассматривал руль своего железного зверя, крутя ручку. Паук прыгнул Гильсу на плечо, отвратительно шипя и настороженно пялясь багровыми фасетчатыми глазками на Владу.

— Гильс, пожалуйста. Выслушай меня… пожалуйста.

Можно было не сомневаться, что Гильс ее игнорирует. Теперь уже не спишешь, что не увидел и не услышал. Делает вид словно ее нет. Байк взревел, оглушив переулок, голуби суматошно взметнулись в стороны.

Недолго думая, Влада шагнула вперед и встала у руля байка, глядя прямо на Гильса. Тот не поднимал глаз, избегая даже задеть ее взглядом.

— Мне очень жаль, что я тебя обидела! Гильс, ты слышишь?! Давай мириться…

И вот тут ивлевский характер, который обычно показывал себя в боях с Алексом и в потоке московских машин, проявился во всей красе. Дашуля встала поперек переулка, уперев руки в боки.

— Муранов! — перекрывая грохот мотора, заорала она зычным басом. — Мура-анов, ващ-ще уже, стой!!! Мирись с ней, ясно?! Не поедешь никуда, чертов вампир! Ведь тебя замуруют черт знает где навсегда!

Оказывается, байки умеют делать очень хитрые маневры. Влада и Даша не подумали, что мотоцикл может развернуться и поехать в обратную сторону. Когда колеса вильнули резко вбок, Владе даже не пришлось отбегать в сторону. Байк уехал не сразу, а, порыкивая мотором, вдруг остановился в нескольких метрах впереди. Гильс отставил ногу и обернулся. Но он смотрел не на Владу, а куда-то ей под ноги и с ехидной улыбочкой.

— Бегите домой, дурочки, и успейте к темноте, — кинул вампир через плечо с полуусмешкой. — Ивлева, иди борщ вари, Алекс его любит.

— Огнева, садись в машину! — взвыла Дашуля.

Нарочно или нет, но Гильс зря это сказал. Дашуле нельзя было говорить ничего, что хоть как-то намекало на ее неполноценность по сравнению с Алексом. Уже через несколько секунд она с азартом гналась за ревущим байком по Козихинскому переулку, не слыша отчаянных призывов Влады опомниться.

Вырулила на Садовое кольцо и, не успев затормозить на перекрестке с Тверской, въехала бампером в стоявшую у светофора машину.

Глава 7. «Алекс-если-нету-Алекса»

Каждая авария начинается с воплей.

Влада не раз видела, как это происходит в Москве, когда машины задевали друг друга боками или сталкивались бамперами, пытаясь протолкнуться в тесных переулках. Из одной обязательно выскакивала тетенька и начинала орать. Из другой машины обычно тоже кто-то выскакивал, и, если обе оказывались тетеньками, они мило и доброжелательно общались — так, что у машин чуть не лопались лобовые стекла.

Дашуле не повезло. Темно-синий «порш», который она задела, включил аварийную сигнализацию, и оттуда как чертики из табакерки выскочили не одна тетенька, а целых три.

— Ты что делаешь, коз-за?! — раздался пронзительный визг в несколько голосов. — Дура, куда прешь на красный?!

Реакция Дашули была странной. Она судорожно схватилась за телефон и бросила его Владе на колени.

— Найди номер на случай, если нет Алекса… Там, в списке. Звони!

Затем, выскочив из машины, Дашуля тут же доказала, что умеет орать не хуже «стукнутых» тетенек. После нудного и долгого сидения в засаде, а потом встречи с несносным вампиром ей был очень нужен выброс энергии. Влада под аккомпанемент воплей начала судорожно копаться в списке Дашулиных контактов: «Алекс-дома», «Алекс-работа», «Алекс-Пестроглазово»… И в самом конце списка контакт «Алекс-если-нету-Алекса».

Влада нажала на кнопку INFO, и под номером телефона высветилось пояснение:

«ЕСЛИ, ЧУВЫРЛА, ВЛЯПАЕШЬСЯ, А Я ДАЛЕКО — ЗВОНИ СЮДА!!!»

Отлично! Раз Алекс далеко, и ему нельзя звонить, ничего другого не остается. Влада нажала на кнопку вызова, а когда на том конце сняли трубку, закричала в телефон:

— Ивлева попала в аварию, перекресток Садовое — Тверская, приезжайте! Это срочно, срочно!!!

На другом конце провода невнятно угукнули и повесили трубку.

«Услышали или нет? — Влада раздумывала, позвонить еще раз или хватит. — И кто приедет? Может, кто-нибудь из семьи Мурановых, например… Если нас вообще приедут спасать. Даша сейчас начнет драться».

Страсти накалялись, скандал нарастал с каждой секундой. Не разбирая отдельных слов, через лобовое стекло Влада видела, как белобрысый хвостик Ивлевой отчаянно подскакивал на затылке, лицо было перекошено от ярости, а очки съехали набок.

— Сейчас полиция приедет и посмотришь что будет! — буйствовала «стукнутая» тетенька. — Где права купила, лахудра?!

— Для тебя там уже не осталось, деревня! — рычала Дашуля.

Уже образовалась пробка, вокруг царил ад: машины гудели, из окон высовывались люди, ругались, кто-то заливисто ржал, показывая на орущих девушек пальцем… Еще хуже было то, что, поигрывая полосатой палочкой, походкой самца гориллы к ним направлялся полицейский с самым свирепым выражением на лице, какое могло изобразить человеческое существо.

— Р-р-разойдись! — гаркнул он на орущих. — Дамочки, за-амолчали, быстра-а!!! Что за лай в нашей столице поср-реди дор-роги, а?! А ну в стор-роны!!! Сержант Зеленовский, и документики мне все готовим! Быстра-а!!!

Крик прекратился, «стукнутые» и Ивлева слегка очнулись, начав рыться в карманах в поисках документов.

— У все-ех права купленные, — радостно протянул сержант Зеленовский, со зловещим прищуром разглядывая врученные ему корочки. — У все-ех… Все допрыгались, попа-ались… Всех на пятнадцать суток с конфискацией «корыт»…

Толпа «аварийных» дам сильно растерялась, все что-то мямлили. Самая смелая таращила глаза и тыкала пальцем в свою машину.

— Сели в машинку, дамочка, и ждем вертолет, — продолжал полицейский. — Сели, я сказа-ал! — рявкнул он, и та чуть не села прямо на асфальт.

Дашуля растерянно разглядывала свои права, ее губы дрожали. Влада догадалась, что обычно в таких случаях на горизонте уже появлялся Алекс. Уж он-то умел договориться с кем угодно. Сейчас Ивлева чувствовала себя одинокой и беспомощной перед этим кошмарным сержантом.

Полицейский подошел к машине, в которой сидела Влада, и постучал полосатой палкой по стеклу.

— Окошечко откр-рываем, — послышалось из-за стекла, и в окне показалась свирепая багровая рожа. — Ваши документики! И выйдите из машины, дамочка…

— Но ведь я не была за рулем, — запротестовала Влада. — Я пассажир!

— Все говорят, что пассажиры, — полицейский дернул дверцу машины. — Выйдите быстра-а-а!!! А то вызову МЧС!!!

Влада поспешно выскочила из машины, Дашулин телефон с коленей брякнулся на асфальт.

— Имеются свидетели, что вы были за р-рулем, — с каким-то садизмом продолжал полицейский. — Из этого следует, что вы задержаны до выяснения ап-стоятельств! От так…

Владе казалось, что она сходит с ума. Полицейский достал из кармана наручники, схватил ее руки и защелкнул их, насвистывая что-то веселое.

— Вы не имеете права, — голос Влады дрожал, она с ужасом и ненавистью разглядывала мерзкого сержанта. Бывают же у людей рожи, которые просят не просто кирпича, а валуна. Хотя, даже получив удар хорошим карельским валуном, эта рожа вряд ли бы пострадала. Судя по свернутому набок носу и железным скулам, она видела вещи и похуже… Где ее хваленые способности?! Служитель закона — просто человек, не маг, но она не сможет от него отбиться. Один его ужасный голос чего стоит.

Влада судорожно думала, что делать. Придется звонить ведьмаку, каяться в побеге и рассказывать, как они с Ивлевой вляпались в этот кошмар. Ведьмак поорет, но сможет ли его темная магия вытащить ее из полиции или из тюрьмы?!

— Неподчинение вла-астям, — продолжал глумиться мерзавец. — Что в карманах, дамочка?

Влада побледнела, кинув отчаянный взгляд вокруг. Дашуля в ступоре разглядывала свои права, а машина, в которую они въехали… Ее не было! «Стукнутые» сбежали, оставив на асфальте лишь знак аварийной остановки, лежащий на боку в глубоком обмороке.

— Что в кар-рманах?! — гаркнул полицейский. — Я должен ждать до посинения, а-а?!

Копаться в кармане, если на тебе наручники, очень неудобно. Впрочем, это мало волновало представителя власти, и Влада неловко и судорожно вывернула содержимое кармана джинсов. По асфальту со звоном поскакала мелочь, будто спасаясь от страшной участи стать самой жалкой взяткой в истории.

— Вот, значит, как? — с восторженными нотками в голосе завопил полицейский. — Взятка при исполнении?! Вы арестованы навсегда! Руки за спину!!! Расстрел на месте!!! Почему не отвечаете на мои звонки?!

Влада зажмурилась, проклиная все на свете…

А полицейский ржал. Просто ржал мальчишеским ломающимся голосом, откровенно ухахатываясь. Она изумленно повернулась к нему и увидела странную картину: сначала синяя форма развеялась, как туман, потом слетела и мерзкая рожа, будто футляр… Потом наручники, которыми были скованы руки, вдруг резко ослабли на запястьях и слетели с них, как два клочка серебристого тумана. Все вокруг на миг закружилось, и Влада тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Тролльский морок, хорошо ей знакомый по общению с тролльской нечистью, для которой дурить окружающих так же естественно, как и дышать. Легкая зеленоватая дымка, которая всегда сопровождает морок, заволокла перекресток и висела над ним, как невесть откуда взявшееся облако.

— Я спрашиваю, девушка, почему вы не отвечаете на мои звонки?! — повторил уже совсем не полицейский. — Арестовываю навсегда!

— Егор!!! Егор Бертилов!!!

Тролль радостно и самодовольно кивнул. Это был ее лучший друг, юный тролль Егор Бертилов. Пятнадцатилетний, загорелый, похожий на отпетого хулигана из подворотни. Как обычно, одетый во что-то драное и зеленое и позванивающий кошмарной серьгой в ухе. Светло-русые волосы, к которым расческа боялась даже приближаться, успели выгореть на летнем солнце и теперь были намного светлее загорелой кожи.

— Егор, ты просто свинья. Так пугать!!! Я ведь думала, что меня и правда сейчас арестуют ни за что! — Влада на миг прикрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением.

— Зато сколько радости теперь у тебя на лице, — съязвил Бертилов. — Скажи, если бы я пришел просто так, ты бы тоже радовалась, как сейчас?

Егор был прав — не радовалась бы. Но тролля это не оправдывало.

— Что с ней? — Она показала на Дашулю, которая застыла как статуя и с изумлением разглядывала свои права. — Она же заморочена! Сейчас же сними с нее морок, слышишь?!

— Ща… — Тролль неторопливо подошел к Ивлевой и щелкнул пальцами перед ее носом. — Просыпаемся, дамочка, па-адъем…

Первое, что сделала Дашуля, очнувшись, — влепила Бертилову со всего маха хорошую затрещину. Тот почти увернулся и получил по шее, а не по физиономии.

— Убью, дрянь!!! — Если бы Дашуля была воздушным шариком, то сейчас бы точно взорвалась. — Что ты сделал, сволочь? Я не могла двинуться с места!!!

— Мне Алекс сказал первым делом парализовать главную угрозу — тебя, — Егор озадаченно почесал шею, принявшую удар Дашулиными ногтями. — Че дерешься-то? Я тоже на дежурстве типа…

— Ах, он на дежурстве, — Дашуля яростно фыркнула. — Тролль ты паршивый, поганец малолетний…

— Мне шестнадцать через неделю, чегой-то я малолетний? — обиделся Бертилов. — А вы настоящую полицию хотели? Что вы, вообще, тут делаете, я не понял? Алекс вбил в мой телефон этот номер и сказал, что, если с него позвонят и назовут адрес, надо бежать и разруливать…

— «Разрулить» — не значит применять морок на мне! — Дашуля возмущенно дернула плечами, поправляя сбившиеся набок очки. — У меня теперь голова болит! Дрянь ты просто какая-то…

— Лады, я дрянь, — согласился тролль. — Но я не понял, кого вы ждали с подмогой? Прынца на белом коне с двумя эскимо, что ли? Простите, обломал!

— Бертилов, вали отсюда, — грубо бросила Дашуля. — Вали, чтобы я тебя не видела. И чтоб никогда не смел больше со своим мороком даже подходить ко мне!

— Валить?

Тролль, ухмыляясь, разглядывал Владу. Ухмылка была наглая, но в глазах сверкала обида.

— Да, уходи. И не смей никому говорить, что мы тут были, — быстро бросила Влада, не вдаваясь в подробности.

— Отличный поворот, темноглазая… Тролль уходит, занавес!

Бертилов махнул рукой и, развернувшись, театрально и неторопливо начал пересекать Тверскую. Останавливаясь перед ним с визгом тормозов, машины отчаянно сигналили. Дойдя до тротуара, Егор залихватски перемахнул через заграждение и, насвистывая, исчез в толпе.

— Еще обижается он, — Влада тряхнула головой, скидывая остатки тролльского наваждения.

Зеленоватый туман с перекрестка рассеивался, и Дашуля засигналила, призывая к немедленному бегству. Влада лишь с десятого раза попала защелкой ремня безопасности в замок. В голове еще был легкий дурман, иначе бы в глазах не двоилось.

— Этот зеленоглазый совсем голову заморочил… — проворчала Дашуля, яростно швыряя свои права в бардачок машины. — Ненавижу троллей, потом в себя не прийти. Этот Бертилов не мог все нормально сделать, да?!

— Бертилов — не мог, — Влада вздохнула, уже жалея, что нагрубила Егору. — Мы тоже хороши, зачем за байком-то погнались?

— А черт его знает, — проворчала Дашуля. — Домой к этому паршивцу не попасть, на улице он тебя игнорирует, а гоняться за его железной бандурой бесполезно. Он гоняет как безбашенный. Есть ещё идеи?

— Будут… позже, — Влада тряхнула головой, скидывая остатки морока. Сейчас ей хотелось оказаться в квартире и залезть под холодный душ. Иначе наваждение так и будет цепляться, проникая в мысли и глядя на нее обиженными зелеными глазами. — Зря мы так с Бертиловым. Знаешь, в Универе он — самый способный тролль. Наш Горан Горанович, замректора, вообще считает Бертилова уникальным. Говорит, что с такими способностями Егор будет самым сильным троллем тайного мира. Я слышала, да…

Тема про троллей была для Ивлевой слишком далека, и она не поддержала разговор. К тому же у Дашули явно мутилось в голове, и она трогалась с места на зеленый свет лишь после того, как начинали истошно гудеть машины, стоявшие сзади. На Садовом девушки попали в традиционную пробку, которая растянулась далеко вперед. Двигались очень медленно, и Влада устало наблюдала за псом, который маячил в окне машины, ехавшей в соседнем ряду. Пес то обгонял их, то отставал, дразнясь и высовывая розовый язык.

Пережитый морок подействовал на Ивлеву не с лучшей стороны: она начала рассуждать о парнях, давая Владе советы, как правильно общаться с вампиром. Например, нельзя говорить с ним неуверенно, иначе он плюнет и уедет на своем байке. Надо вырабатывать в себе жесткость, а лучше сразу влепить оплеуху Муранову, какая недавно досталась Бертилову, тогда разговаривать будет проще…

Голос Дашули становился тише, и Влада вдруг поняла, что сидит, зажав уши. К счастью, Ивлева не замечала этого, перейдя от советов к примерам из своей жизни.

— Дашь слабину, а вампиру того и надо, — поучала Дашуля, дергая машину с места и продвигаясь метр за метром, когда перед ними то гасли, то ярко вспыхивали ярко-красные огни ползущего впереди микроавтобуса. — У меня характер вампира, а организм подкачал. Достала серятина, эти будни и мать, которая под дневным правом!Она талдычит, что я рехнулась. Сама не видит тайного мира, а я виновата?!

— Осторожно, а то опять врежемся, — Влада попыталась вернуть Ивлеву к реальности, указав на тормозные огни впереди. Они стали ярче за последние полчаса в пробке.

— Сколько времени? — Влада начала рыться в кармане в поисках мобилки. Вот когда осознаешь, что наручные часы полезны и не вымерли, как динозавры.

— Начало восьмого, часы же перед носом, — сказав это, Дашуля резко ударила по педали тормоза. Одна и та же мысль одновременно дошла до обеих.

Сумерки начались, минимум, полчаса назад, а значит, Владе категорически нельзя находиться за пределами укрытия.

— Чертов тролль! Это он во всем виноват, — Дашуля ударила кулаком по рулю. — Совсем задурил голову! До дома еще ползти полтора километра.

Отвечать Влада не стала, напряженно оглядываясь по сторонам. Вокруг плотная пробка — лишь бока машин, огни фар и габаритов, а где-то впереди, за верхушками «сталинок», в сумеречной синеве высится трезубец высотки, где зажигаются первые окна.

— Что это? Слышишь…

Заливистый лай послышался между машинами. Он доносился откуда-то поблизости, совсем рядом. Влада обернулась: тот самый пес, радостно махавший языком в машине в соседнем ряду, теперь яростно лаял, тараща белки глаз на огромного черного паука, который перебирал лапами по асфальту между машинами. Машину Ивлевой вдруг слегка качнуло, будто на едва заметной волне, и на лобовом стекле оказался еще один огромный, величиной с три ладони, черный паук.

— Все, нежить Мурановых меня выследила… Мне надо выйти из машины и бежать к дому. Это его пауки, они пришли за мной.

Влада произнесла это тихо, но, видимо, таким голосом, что Ивлева даже не рискнула возражать.

— Вместе побежим, — Дашуля ткнула кнопку аварийной сигнализации, и они обе выскочили из машины.

Мчаться с бешеной скоростью какое-то время можно, но полтора километра Влада не осилила. Она довольно быстро выдохлась, вспомнив все пропущенные уроки физкультуры еще в прежней школе. На улице темнело с каждой секундой. Дашуля, которая тоже не блистала в спортзале своего МГИМО, еле плелась босиком, держа туфли в руке.

— Стану вампиром, — с трудом переводя дыхание, хрипела Дашуля. — Буду бегать… Лучше… командовать этими… тварями. Уф…

— Раз не можем бежать, надо хотя бы быстро идти, — Влада сама еле стояла на ногах, чувствуя, как колени и голени угрожают забастовкой. Дыхание срывалось. — Нельзя… тут останавливаться…

Они свернули на Баррикадную улицу с Садового кольца, слева виднелась зелень сквера, где было уже совсем темно. Мимо пробегали гуляющие с хозяевами собаки, и Владу успокаивало то, что они вели себя спокойно: не лаяли, не боялись, а весело помахивали хвостами.

Неподалеку от подъезда Влада обернулась и с ужасом увидела, что огромный черный паук, перебирая лапами по асфальту, все так же бежит за ней по пятам, уже готовясь к прыжку. А за ним, как огромная летучая мышь, в развевающемся плаще несется Жорик.

— Прочь! — Ведьмак на бегу яростно чертил в воздухе невидимые знаки.

Паук вдруг перестал преследовать Владу, развернулся и прыгнул на ведьмака. Тот увернулся, зашипев от боли, когда паучьи лапы прочертили на лодыжке глубокую царапину, но успел втолкнуть девчонок на ступеньки, ведущие к подъезду. Это уже был дом, защищенный порогом. Паук остановился у преграды, подпрыгивая на месте и яростно сверкая бусинками кровавых глазок.

— Вот тварь… — Ведьмак поспешно захромал вверх по ступенькам, толкая Дашулю и Владу перед собой. — Давайте быстрее в квартиру… Черт бы вас обеих побрал!

В подъезд они ввалились, перепугав консьержку, которая вскочила со стула и выронила вязанье.

— Здрась… — выдохнула Дашуля. — Мусор выносили!

— Вижу, — сухо отозвалась та, поджав губы. — В следующий раз лучше выбрасывайте в мусоропровод, он у нас в доме имеется, кххм…

Дверь в квартиру была распахнута настежь, а на пороге по-турецки сидел Диня, держа швабру наперевес.

— Я колотил Эдичку Грозного! — Диня гордо поднял швабру вверх. — Этот ботан сюда каждый час заявляется с кирпичом и ультиматумом. Получает по кумполу и отваливает. Я ему говорю: «Чувак, мне плевать на твои московские заморочки… Я питерский домовой, был в банде Мамая, у меня свои правила!» А он говорит типа: «Я приведу крутых чуваков, у меня связи!» Какие у него связи? Вы его видели?! Рыба вареная!

— Ливченко, закрой дверь и рот! — рявкнул на него Жорик, который сейчас сам был похож на вытащенную из воды рыбу.

Влада выглядела не лучше с мокрой на спине футболкой и прилипшими ко лбу волосами, а Дашуля громко ругалась, жалуясь на судороги в икрах ног.

На кухне зажегся свет, и сумерки за окном стали совсем синими.

— Я ненавижу тебя, Огнева, — выдохнул ведьмак. — Убил бы, заразу! Я даже не буду выяснять, чья была идея и зачем вы рванули в город. И так понятно, что ты решила спасать своего вампира без глупого дяди Жорика. Ну что, повидалась с ним?!

— Да, он не стал со мной разговаривать, — тихо ответила Влада.

— Молодчинка, умничка! — бушевал ведьмак. — Просто нет слов. Спровоцировали его все-таки! Рассказывайте!

Влада и Дашуля быстро и сбивчиво пересказали все, что произошло после того, как Жорик оставил их в кафе. Все, кроме истории с распиской, про которую Влада благоразумно умолчала.

— Погасите свет на кухне, мне надо увидеть, что творится внизу… — Жорик морщился, потирая цапнутую пауком лодыжку. — Ну?!

Диня поспешно бросился к выключателю, и сумерки за окном слились с полумраком на кухне. Ведьмак прильнул к окну и долго вглядывался в низ.

— У дома около десятка мурановских тварей. Доигрались! — Жорик ткнул пальцем вниз, и Влада, содрогнувшись, разглядела несколько черных точек, которые перемещались на сером асфальте. Сверху огромные пауки с мохнатыми лапами и яростными глазками казались крошечными.

— Они не уйдут, пока не убедятся, что тебя здесь нет. Хуже всего то, что теперь вампирские слуги не отступят. Ты явилась в дом их хозяина, и они тебя выследили, а теперь отсюда не уйдут. Включайте свет!

Ведьмак доковылял до табуретки, рухнул на нее и скинул свой черный рюкзак с плеч. Затем рукавом смел крошки с кухонного стола на пол и бухнул рюкзак на стол.

— Вот что мы сделаем… Мы имеем натуральный лен, черный воск, нужно форму ритуала малую стандартную… — бормотал ведьмак себе под нос.

Влада наблюдала, как сначала стол покрылся черной скатертью с вышитой посередине пятиконечной звездой, по краям которой пестрели странные обозначения. Затем ведьмак принялся аккуратно и медленно доставать из рюкзака и расставлять на странной скатерти свечи, небольшие чаши и набитые чем-то пакетики, которые были туго перевязаны черными нитками. Жорик выставлял на стол предмет за предметом, сопровождая свои действия непонятными словами и начертанием в воздухе невидимых знаков.

— А нож зачем? — насторожилась Влада, увидав на столе странное волнистое лезвие и черную рукоятку.

— Это атам, — Жорик с удовольствием полюбовался ножом. — Ритуальный нож, маст хэв для каждого колдующего. Кстати, дорогое удовольствие: вот этот стоит как неплохая машина.

— Ничего себе… А зачем скатерть со звездой? И свечи…

— Ликбез по магии, — вздохнул Жорик. — Это не скатерть со звездой, а ритуальное магическое покрывало с пентаграммой. Пентаграмма — это обозначение колдовства, без него никак. Для свечей тоже крайне важно откуда они и какие. На алтаре ведьмака нельзя зажигать что попало — силы влепят по самое не балуй. Для неопытного глаза это обычное старье, — не оборачиваясь, заметил Жорик. — Но, если бы ты была ведьмой и разбиралась в артефактах, сейчас бы подавилась слюнками. Итак… Сделаем твоего вольта.

— Кого сделаем?

— Вольт — фигурка, которую я сделаю из воска и льна, добавлю в нее каплю твоей крови и прядь волос. — Жорик вылепливал фигурку, разминая пальцами черный воск, и на кухне ощутимо запахло медом. — Вольты часто используют в темной магии, чтобы нанести удар, а мы используем его иначе — чтобы направить нежить по ложному следу. Мне нужна капля твоей крови… Ивлева, принеси новую булавку.

Влада поморщилась, когда острие булавки укололо палец, и выжатая из него ярко-красная капля выступила на коже. Ведьмак быстрым движением приложил ее палец к сделанной восковой «кукле» там, где у нее должно находиться сердце (если бы оно имелось). Влада не успела и ойкнуть, как ведьмак своим колдовским ножом быстро отрезал у нее кончик пряди волос, тут же прилепив их к голове вольта.

— Нарекаю Владой тебя, будь ею, — прошептал Жорик. — Заклинаю силами четырех стихий и даю силы… Силой огня, земли, воды и воздуха…

Дальше слова стали неразборчивы или же Темнов заговорил на непонятном языке. Влада, затаив дыхание, следила за манипуляциями Жорика: тот поводил «куколкой» над пламенем свечей, окунул ее в воду, дал постоять «ногами» на соли, пронес над зажженной курильницей. Потом ведьмак начертил атамом на скатерти несколько непонятных знаков и обернулся, протягивая «куколку» Владе:

— Огнева, положи этого вольта на ночь под подушку. Обязательно! — Ведьмак погрозил пальцем. — Завтра мы с тобой поедем на окраину Москвы, оставим его под деревом и вернемся на Кудринскую. Или еще лучше… Ты постоишь где-нибудь там пару часов, засветло. Пауки почуют тебя и уйдут подальше. А с наступлением сумерек оставишь вместо себя на окраине вольта и вернешься сюда. Нам нужно как можно дальше увести нежить от этого дома, чтобы выиграть время.

— Дождаться сумерек? А это поможет Гильсу? — Влада вертела в руках «куклу», пытаясь понять, что в ней магического.

— Это даст нам время и собьет пауков с толку. И вот что… Я буду возвращаться своим ходом, а тебе нельзя оставлять на земле никаких следов. У тебя вроде был знакомый валькер, который на вокзале дурью маялся. Лопоухий паренек…

— Ацкий? — уточнила Влада.

— Может, и Ацкий. Сейчас мы организуем ему на завтра важное задание. Позвоню-ка я вашей несравненной Адочке Фурьевне. Ее голосок мне ой как нравится!

И ведьмак, потирая ногу, стал набирать номер фурии на своем мобильном.

Глава 8. Ацкая тролледнюха

Ведьмаковская нога, цапнутая пауком, за ночь распухла и разболелась. Утром выяснилось, что Жорик может только дохромать до кухни, выругаться там в открытое окно и вернуться к дивану.

— Поедете без меня, все сделаете и вернетесь, — решил Жорик. — Валькеру я уже все объяснил по телефону и дал подробные инструкции.

Ацкий подъехал днем. О его прибытии возвестило пиликанье домофона и на его фоне — вопли Эдика Грозного, назвавшего валькера «чокнутой вороной, которая пролетит в приличный дом только через его труп».

Получив наставления Жорика, Влада спрятала в карман пакетик с вольтом и спустилась вниз.

— Кар-рета подана! — браво отрапортовал Ацкий, страшно гордый тем, что получил задание от дежурного ведьмака, да еще связанное с Владой. — Сонц, пристегиваться, сори, нечем…

— Ничего, — Влада утешила себя тем, что летать с Ацким гораздо страшнее, чем ездить.

С тех пор как она каталась в машине Ацкого, старенькой и ржавой «девятке», которую морок Бертилова обернул в фантик в виде «хаммера», многое изменилось. Морок давно слетел, и теперь машинка выглядела как карета Золушки после недельной просрочки. Хуже, чем просто тыква, — тыква, сгнившая и потерявшая надежду на будущее. То, что не гремело, — дребезжало, а что не дребезжало — поскрипывало. Остальное пыталось молча отвалиться и сбежать.

— Я и сам, бывало, ругался с девчонками, — переживал Ацкий, крутя рулем. — Бывало, вдрызг. Такого мог наговорить! Но чтобы свалить, когда девчонке угрожает беда? Я же не дурак и знаю, что тебя светлые маги гнобят! А Муранову плевать…

— Хватит об этом, — Влада мечтала поскорее замять тему про Гильса. — Ты просто не понимаешь.

— Ты не должна так говорить, — Ац замотал головой. — Я же знаю девчонок как облупленных! Надо так… — Валькер прокашлялся и вдруг завопил тонким голосом: — «Он такая сволочь! Как он мог! Ах, ах!!!»

— Ац, прекрати, — Влада откинула с глаз прядь волос. — Ты помнишь, что мы должны сделать?

— Я не склеротик, — обиделся валькер. — Все помню! Приезжаем, сидим, ждем сумерек и улетаем без машины своим ходом. Я не понял, почему такой расклад, но его ведьмобродию виднее. Не боись, сонц, можешь на меня положиться!!!

Они подкатили на забитую машинами парковку и, увидав что-то вроде парка с прудом, Влада приготовилась, нащупывая в кармане вольта. Но Жорик Темнов недооценил планы Ацкого, когда давал ему поручение.

Не просто недооценил, а грубо просчитался. Валькер привез Владу не на тихую окраину Москвы, где она должна была спрятать вольта, дождаться сумерек, увидеть появившихся пауков и улететь обратно. Вместо этого, они заявились на пляж перед городским прудом, который был почти полностью забит компаниями людей, приехавших провести летний выходной денек пусть не на природе, но хотя бы в ее городском суррогате.

У берега, цинично пестревшего столбиками с табличками «Купаться категорически запрещено», вода пестрела шевелюрами, лысинами и кепочками купающихся. Вдали, за темной зеленью деревьев, виднелись новостройки.

— И куда мы приехали? — Влада пробиралась за валькером по пляжу, набрав полные туфли песка. — Ац, это не то место, которое нам нужно…

— Такое-такое, — уверенно заявил Ацкий, указав куда-то за спины сидевших на берегу компаний людей. — Вот и наши! Огнева, все путем!

— Наши?.. Что тут происходит?

— Тут днюха у Бертилова происходит, — объяснил Ац в ответ на изумленный возглас Влады. — А че? Я подумал, что ты сидишь взаперти… Раз ведьмобродие сказал потусоваться на окраине Москвы, так лучше с пользой! Эгей!!!

Ацкий замахал руками, и Влада увидела расположившуюся на песочке, вокруг мангала с шашлыками, компанию однокурсников. Лиза Маркина и Жанна Болотова в ярких купальниках… Герка, чья вампирская семейка гордо носила фамилию Готти, а на самом деле все давно упростили их до Готиных… Совсем юная первокурсница факультета вампиров Габриэла, за которой ухлестывал Герка и повсюду таскал ее с собой… Тролль Антон Колыванов, вечно чем-то жадно чавкавший, и…

Влада напоролась на взгляд Егора Бертилова, как на острую иглу. Тролль сидел на песке, одетый в зеленые шорты и расстегнутую просторную рубаху. Рядом с ним вилась и жужжала, как надоедливый осиный рой, Инга Тановская. Ее приход Влады явно не обрадовал: по кислому выражению лица старосты факультета троллей было видно, что сорваны тайные и заранее продуманные планы действий, направленные на завоевание неприступного объекта страсти.

Влада кивнула Егору с виноватой улыбкой. Еще бы! Повод обижаться у тролля был на сто процентов. Все его неотвеченные звонки, нелепая встреча на Тверской и сегодняшний день, в который она даже не вспомнила, что ее другу стукнуло шестнадцать. Свинство, беспросветное девчоночье свинство без оправданий.

— Нар-род! — проорал Ацкий, втянув аромат шашлыка полной грудью. — Нар-род, наша Влада Безмуранова поругалась с Мурановым, как вы знаете! Теперь ей одиноко и грустно, во-о! Посидит с нами, развеется!!! Гыыы!!!

Владе в этот момент очень захотелось придушить валькера, который был очень рад своему остроумию. Ацкий радостно захихикал и, скинув футболку и джинсы, рванул в пруд, подняв фонтан брызг. Крылья не мешали летучей нечисти плавать, зато брызг от Ацкого было раз в сто больше, чем от обычного парня.

Что ж, оставалось принять на себя первый удар жаждущих разговоров Маркиной и Болотовой. Влада осторожно выкручивалась и отшучивалась, прекрасно понимая, что любое сказанное ею неосторожное слово всплывет в Носфероне — если не через неделю, так через год. А этого нельзя было допустить. Поэтому да здравствуют чудеса дипломатии, то есть вранья во всей красе.

— Нет, ну, Огнева, колись, что у вас произошло, — терзала ее Маркина. — Ведь такие слухи ходят! Чего только не говорят! Это правда, что Муранов перерождается в кровопийцу, потому и ушел из Универа?

— Я понятия не имею, спросите его сами, — уходила от расспросов Влада, недоумевая, почему информация про Гильса так быстро разошлась по кикиморским языкам. — Вампиры — народ сложный. Разве только у Гильса проблемы?

— Эт точно, — неожиданно пришел ей на подмогу Герка. — Вот Арман Суморок тоже ушел из Универа. Говорили, на другое отделение, а потом я слышал, что он вообще ушел. Скажете, тоже Огнева виновата?

— Конечно, я во всем виновата! Кто еще? Я — главный монстр и беда Универа… — Влада рассмеялась, украдкой оглядывая окрестности и прикидывая, куда надежно спрятать вольта. Зарыть в песок? По нему ходили и бегали люди. Кто-нибудь вполне мог найти куклу и принять ее за игрушку, утащить домой, а с наступлением сумерек дождаться смерти от напавшей сквозь стены нежити… Нет, нужно найти место подальше от любопытных рук и глаз. Влада присмотрелась к большому и раскидистому дереву, которое росло за пляжем. Оно расходилось толстыми ветвями у подножия ствола, и, кажется, там темнело дупло, что оказалось очень кстати. Осталось подойти к дереву, не привлекая лишнего внимания.

К счастью, девчонки отстали от Влады с расспросами и отвлеклись на пикник, где над пластиковыми тарелками, мисками, помидорами, зеленью и шашлыками царила староста Инга Тановская, командовавшая кем только можно и кем нельзя. Командовать Бертиловым как раз было нельзя, и Инга ощутила это на своей персоне, когда один из помидоров серьезно попросил его не резать и обозвал Тановскую садисткой. На визг старосты Бертилов никак не отреагировал, делая вид, что спит, загорая на песочке.

— Бертилов, дрянь такая! — вопила Инга. — Попросила его нож наточить, а он…

— Нашла кого просить, — хохотнул Герка. — Иди теперь и лови помидор, он по пляжу бегает… Бертилов, помоги девочке, у нее трагедия!

— Отвалите! Я наслаждаюсь первым взрослым днем своей треклятой жизни, — фыркнул Егор. — В нем все хорошо, только меня не все поздравили. Некоторые так и отмазались…

Поняв, что намек для нее, Влада решила, что пора помириться с троллем. Тем более что Тановская бросилась в погоню за убежавшим помидором.

— Поздравляю, балбес! — Влада подошла к Бертилову и присела рядом, разглядывая лицо тролля. Сейчас он был похож на «короля оранжевое лето» из старой песни, которую любил слушать по радио дед. Физиономия Егора успела загореть на солнце, но веснушки его не портили, а загар хорошо оттенял зеленые глаза, в которые сейчас нагло лезла непослушная челка.

— Что, темноглазая, вспомнила о постаревшем зеленом тролле? — Егор жевал травинку с самым невозмутимым видом. — Может, снова надо заморочить кого-то посреди Тверской? Так обращайся…

— Прекрати на меня обижаться… пожалуйста, — попросила Влада. Только сейчас, благодаря расстегнутой рубашке, она заметила на левом плече Бертилова боевую травму от его похождений — страшный белый шрам, как от ожога, по форме напоминавший лилию, выжженную на загорелой коже.

Тролль проследил за ее взглядом и усмехнулся, показав большой палец.

— Пуля мага! Я теперь ужасен? Отвергнут навеки, как Квазимода со знаком врагов на теле?

— Ну что ты… — Влада немного смутилась. — Я просто смотрю, что ты вырос за последний месяц. Плечищи-то стали… ужас…

— Ну и отлично, — решительно согласился тролль. — Вырасту метра три, запихаю тебя в свой карман и никуда не денешься!

— Дурень, я сбегу! — Влада ткнула тролля кулаком в плечо, а тот невесело хмыкнул, пересыпая песок из ладони в ладонь и щурясь на гладь пруда, которая так серебрилась на солнце, что было больно смотреть.

— Что за тайны все-таки? И почему ты ничего мне не рассказываешь? — наконец спросил Егор. — Вообще, что происходит? Муранов забил на друзей, ты перестала со мной общаться.

— Мы сейчас с тобой и общаемся, — Влада улыбнулась, но тролль остался серьезным.

— Что за тайны и что кикиморы плетут про Муранова? — продолжил допытываться тролль. — Что значит «с катушек слетел»?

— Это… почти правда, — осторожно ответила Влада. — Он ведь из Универа ушел. Разве ты не знаешь?

— В это я не поверю, уж извини… — Егор яростно выплюнул травинку в песок. — Чушня, это, вообще, наверняка шутка! Ну вспылил чувак, написал заяву ради хохмы, а кто-то стащил и положил на стол в деканат. С наших станется! Это же Муранов, Влада! Му-ра-нов! Он никогда не проигрывает и не сдается. Его сломать невозможно! Неужели ты думаешь, Гильс распустит сопли из-за дев… — Тролль осекся. — Из-за ссоры…

— А ты бы что сделал? — с улыбкой прищурилась Влада, чтобы увести разговора подальше от Гильса. — А то кто тебя знает…

Егор наморщил лоб и задумчиво почесал затылок.

— Ну… Я бы тоже не размазывал сопли по потолку. Пошел бы, пнул урну, оббежал Москву по кругу… Раз двадцать. Обморочил бы пару тыщ человечков, устроил им образцово-показательный конец света… — Бертилов вздохнул. — Потом пришел бы мириться. Я же тролль, а не псих какой-нибудь.

— А я бы, — послышался из-за спины голос Ацкого, который вылез из пруда и теперь поливал песок водой с крыльев. — Я бы, Владка, сгреб тя в охапку и поднял километра так на два вверх. И там бы спросил: «Хошь порвать отношения со мной, Димкой Ацким, а, сонц?!» Я же валькер, а не псих!

Тряхнув крыльями и окатив водой всех, кто находился в радиусе десяти метров, Ацкий демонически расхохотался. Маркина завизжала, а Тановская показала ему обширный и очень многообещающий кулак. Все-таки у некоторых девчонок такой способ заигрывать с парнями — постоянно пытаться их зацепить, колотить, визжать и обещать расправу. А троллиха Тановская, хоть и приближалась к шестнадцати, еще не нашла другого, менее детского способа обращать на себя внимание.

— Что там со жратвой, девки?! — завопил голодный Герка, отнимая у Маркиной миску с салатом. — Бутылки жуть-колы я приволок? Приволок! Салаты купил? Купил! Какого вы там копаетесь? Я эти помидоры с огурцами целиком могу сожрать!

— Да! — поддержал его Ацкий. — С голода помрем, пока староста свои кулинарные таланты Бертилову демонстрирует! Слышь, Тановская-краса, ты замуж собралась за Бертилова, а?

Инга в ответ прорычала что-то невразумительное, и Ацкий получил по голове недожаренным шашлыком, нанизанным на шампур, в который через секунду впился зубами.

— За нашего супертролле! — провозгласил валькер, поднимая вверх бутылку жуть-колы. — Ура Бертилову, победителю Зарницы магов!

— За тролле! — Герка подбросил в воздухе бутылку жуть-колы. — Хотя среди нас всех вы больше похожи на магов, если честно! Тролли — маги среди нечисти!

— И за летучих! — поднял бутылку жуть-колы Егор. — Ребят, не будь я тролле, я бы сказал, что вы в чем-то круче нас, зеленых! Когда смогу летать, как вы, заберу свои слова обратно.

— За темных, за нас всех!!! — проорал Колыванов, давясь пойманным мятежным помидором, который что-то верещал из его пасти. — И танцы! Экшена хочу, экшена!

В воздухе со звоном встретились десяток бутылок жуть-колы. Люди недовольно косились на шумную компанию, очевидно принимая их за чудаковатых студентов. Один нацепил крылья, другой болтает про троллей и магов… Насмотревшиеся фантастики подростки из какого-нибудь молодежного клуба.

Отпивая из горлышка жуть-колу и делая вид, что гуляет по пляжу, Влада отошла от шумных однокурсников и приблизилась к «присмотренному» дереву. Оно идеально подходило для тайника — в стволе действительно зияло широкое дупло, куда уже успели напихать всякого мусора: пустых пакетиков из-под сока, газет и даже чей-то разорванный резиновый шлепанец. Влада быстро достала из кармана вольта и засунула его подальше в дупло, прикрыв газетой. Дело сделано! Оставалось досидеть до сумерек, которые были не так уж и далеко.

«Бегите сюда, разорвите эту куклу и успокойтесь», — мысленно взмолилась Влада, представляя себе, как шестиногие твари в полутьме ринутся по песку к дереву и облепят его, будто осы сладкий арбуз.

Только бы все получилось, только бы! Спасительная отсрочка, которая даст Жорику время найти способ помочь Гильсу…

С беззаботным видом Влада вернулась к пикнику, где Колыванов громко доказывал, что шашлык вкуснее под водой, после чего поспорил с Егором, и оба ринулись в пруд, подняв фонтаны брызг. Обратно оба вылезли сытые и довольные. Бертилов бухнулся на песок, рассказывая ужасы про местного водяного, с которым пришлось поделиться.

Влада, сидя на песочке, то и дело посматривала на часы, считая время до сумерек, когда ее внимание привлекла компания, неторопливо шагавшая по пляжу: двое парней лет семнадцати — восемнадцати и с ними стройная светловолосая девушка в голубом сарафане. На первый взгляд, обычные ребята, но в них было что-то странное, нечто не понравившееся Владе с первого взгляда.

Она быстро поняла, в чем дело. Идя по пляжу, ребята не обходили лежавшие на песке полотенца, покрывала, сумки и одежду, а наступали прямо на них, если люди не успевали в последнюю секунду выхватить свои вещи. Один парень наступил на песочный замок, который целый час сооружал деловитый мальчуган, но тот, вместо того чтобы яростно зареветь, лишь заулыбался и радостно помахал ручонкой. Окружающие не менее странно реагировали на происходившее. Никто не кричал разрушителям вслед и не ругал, скорее, наоборот — люди сами виновато улыбались и бормотали приветствия, словно кланяясь нахалам.

Парни о чем-то переговаривались, указывая на людей пальцем, будто те были чем-то вроде неодушевленных предметов или экспонатов на выставке, а светловолосая девица шла молча, специально наступая на сумки, покрывала, и даже не гнушалась раздавить подошвой чью-то тарелку с пирожками. Влада не сразу, но узнала ее — Анжела Царева, ее бывшая одноклассница и соседка по дому. В последний раз, когда им довелось встретиться, Анжела потеряла мать. С тех пор Влада старалась избегать воспоминаний об этом дне: даже когда твоей вины в гибели врага нет, хочется прогнать из памяти все, что с ней связано.

Сейчас Анжела приближалась, меряя Владу глазами, похожими на два тоннеля, в глубине которых таилось нечто такое, с чем лучше бы никогда не встречаться. Длинные волосы юной Царевой, раньше золотисто-желтые, стали почти белыми, будто она поседела. А в выражении лица читалась непривычная взрослая жестокость, взамен обычной девчоночьей вредности.

Компания приблизилась и остановилась, недобро разглядывая пикник нечисти.

— Эй, чуваки, а валили бы вы отсюда, — окликнул их один из парней, настоящий «качок», как таких называли из-за искусственно накачанных плеч и массивной шеи.

Нечисть затихла, настороженно разглядывая незнакомцев.

— С какой стати? — отозвался Герка, отхлебывая жуть-колу и лениво разглядывая незнакомца.

— А с той стати, что вы нечисть, — звонким голосом ответил «качок». — Убирайтесь вон с этого места!

— Или помочь? — добавила Анжела.

— Ух ты…

Егор поднял с носа бейсболку и обернулся, с интересом приглядываясь к незнакомцам. — Кто такие смелые, чтобы нас выгонять? Места вроде хватает…

— Для вас, нечисти поганой, места на этой земле нет, — отрезал «качок». — Вы тупые тут все? А мы — маги.

— Стажеры Магиструма, почти маги, — добавил второй парень, который не вышел ростом, но был не менее накачан и коренаст.

Торжественность момента заключалась в том, что до сих пор младшие курсы не сталкивались со своими противниками в реальной жизни, лицом к лицу. Были лекции по истории, им издалека показывали Магиструм, рассказывали про магов и их делишки, но чтобы среди бела дня в Москве, на пляже Садового пруда…

Однокурсники Влады еще никогда не встречались лицом к лицу с настоящими светлыми. Разве что с фантомами на игре «Зарница магов», где они носились по темным коридорам Носферона в виде призраков. Эти же выглядели как сверстники, люди, но крайне наглые и самоуверенные.

Нечисть озадаченно и заинтересованно, но без испуга изучала противников.

— Маги, — прошептала Лиза. — Никогда вблизи не видела.

— Вот и познакомились, кикимора, — громко отозвался «качок». — Обратно в болото не хочешь?

— А хамить обязательно? — обиделась Лиза. — Вообще-то, если вы действительно маги, у нас перемирие по канве. Или забыли?

— Канва-тесемочка, — криво усмехнулся крепыш в белой рубашке. — Что вам канва? Цепляетесь за нее, как утопающий за соломинку… Она не поможет, вам недолго осталось на земле, скоро всех загоним… куда нужно…

— Так, — стряхнув песок с плеч, Егор поднялся. — Мне этот разговор не нравится. Вижу, вы нарываетесь, братцы.

Встали и Герка с Ацким, с самыми боевыми физиономиями, на которые были способны. Влада тоже вскочила на ноги, нащупывая в кармане мобильный телефон. Надо бы позвонить Жорику, но как быстро ведьмак сможет примчаться на окраину Москвы, да еще с больной ногой? Тут много чего успеет случиться за эти минуты…

— Ути-пути, — засмеялся «качок». — Наши предки отправили много таких тварей туда, откуда они вылезли. Осины-древесины на всех хватит! Они еще тут помидорчики нарезают!

— А наши предки таких, как вы… — начала было Лиза срывающимся голоском, но замолкла.

К ним вразвалочку подошел улыбчивый дядечка в цветастых шортах.

— Ребятки, вы бы здесь не ссорились, — мирно попросил он. — Все-таки тут пляж, общественное место, детки гуляют. Нехорошо. На пляже нужно отдыхать, купаться… верно?

— Конечно-конечно, — распевным голосом согласился «качок». — Общественное место, где много людей, когда хорошая погодка… — Он задрал голову вверх.

— Смотрит на солнце и не щурится, гад, — заметил Ацкий вполголоса. — Нам Адка рассказывала, что они это могут.

Уже через несколько секунд солнце затянулось дымкой. Дядечка-миротворец озадаченно посмотрел наверх, почесывая лысину и удивляясь, как небо может так быстро покрыться мутными дождевыми облаками. Послышался отдаленный рокот, подуло прохладой. Ливень почти сразу хлынул стеной, взрывая песок тяжелыми каплями. Дети завизжали, люди, впопыхах хватая свои вещи, ринулись с пляжа, держа над головой пакеты.

Дядечка, крякнув и прикрывая руками лысину, неуклюже пустился в бегство, забыв про воспитательскую работу.

— Ну как, нравится погодка? — прокричал «качок», на которого почему-то не попадало ни одной капли, как и на его спутников. Дождь словно обходил их стороной, яростно хлеща вокруг.

— Сильнее давай, сильнее! — закричал Герка, показывая светлым неприличный жест. — Дождичек слабоват! Или вы только языком лязгать можете?

Его последние слова перекрыл удар грома, прокатившийся прямо над головой. Влада вскрикнула, зажав уши, и снова вздрогнула, когда на плечи ей вдруг опустилось полотенце.

— Пойдем отсюда, — крикнул в самое ухо Егор, голос которого перекрывал шум ливня. — Вещи хватай, быстро!

Но убежать они не успели. «Качок» замахнулся, будто собирался швырнуть в них чем-то, зажатым в руке, и в тот же момент вокруг вспыхнуло. Девчонки пронзительно завизжали, ослепленные светом. Егор, накрыв Владу собой, повалил ее на песок. Первая мысль, которая промелькнула, — ударили!

Ударили светлой магией, нагло и беспардонно нарушив Конвенцию.

Хотя нет, не было запаха горелого железа и стирального порошка, который обычно сопровождал боевую светлую магию. В нос ударил запах озона, а в руках и ногах будто звенели тысячи оборванных струн. Оказавшись прижатой к песку, Влада осторожно высвободилась из-под руки тролля и подняла голову. Дерево, в дупле которого был спрятан вольт, полыхало огнем. Ацкий ничком лежал на песке, а где-то далеко, в пелене дождя, мелькали яркие платьица бегущих прочь Маркиной и Болотовой.

Глава 9. Гроза

Влада успела увидеть, что «качок» поднял руку вверх, и на его лице появилась улыбочка, не предвещавшая ничего хорошего.

— Заметьте, это не боевая светлая магия, — весело произнес он. — Докажите потом, что молния шибанула неслучайно! Если начинающий стажер может управлять грозой, вы хоть представляете, что будет, когда сюда придет маг?

— Стой, — прошептала Влада. — Не смей…

Не важно, что он ее не слышал, а лишь посмеивался. Важно, что рука светлого не вышла из замаха, а бессильно, как плеть, упала вниз. Такое бывает, когда кажется, что кто-то действует за тебя, руководит тобой в сложные и критические моменты. Сейчас Влада четко понимала — нельзя сводить глаз со светлого и отпускать его взглядом. Он стоял, как парализованный, не отрываясь, смотрел на лицо Влады, болезненно и натужно морщился, будто пытаясь преодолеть неподвижность, но у него это не получалось.

Влада купалась в ощущении собственной силы. Это как во сне, когда за тобой гонится злодей, ты пытаешься убежать, а потом вдруг вспоминаешь, что умеешь летать. Очень здорово понимать, что ты сильнее злодея. Каждый из ребят будто источал взглядом свет — у кого-то тусклее, у кого-то поярче, — а она могла его выключить.

— Илья, ты чего? — тихо спросил «качка» приятель, удивленно поглядывая на него.

Тот не ответил, но кадык на его горле конвульсивно задергался. Захрипев, словно вырвавшись из тисков, он с силой дернулся назад.

— Ух…уходим, — едва слышно просипел он. — Мне дышать нечем… Не справиться.

— С чем тебе не справиться? — Крепыш огляделся, вероятно, в поисках чего-то или кого-то за спинами нечисти. Его приятель трясущейся рукой указал на Владу:

— Она… с ней… она сильная…

— Она не маг! — Это было сказано таким возмущенным тоном, будто пытались вразумить того, кто пытался доказать, что черное является белым. — Она — не маг! Что с тобой? Приходим и делаем свое дело. С ней не связываемся! Вольта сожгли и уходим!

Теперь Влада перехватила взгляд второго светлого, снова почувствовав, как ослабляет его и вынуждает бежать без оглядки. Вот оно, значит, что! Они явились сюда не просто так, а зная про план ведьмака и вольта. Даже зная место, где он спрятан. Поэтому и ударили по дереву молнией. Но откуда?! От кого?!

Светлые стажеры отступали, и это не было ни розыгрышем, ни маневром. Они действительно пятились, пряча глаза. На лицах, еще минуту назад отражавших уверенность в собственной силе и непобедимости, теперь была видны растерянность и недоумение.

— Еще встретимся, Огнева, — тихо прошептала Анжела. — Не радуйся, скоро для тебя все закончится, — повторила она чуть громче. — Живи пока…

Ливень тем временем ослаб, перейдя в сильный дождь. Влада стояла неподвижно, не отпуская взглядом светлых стажеров, пока те не скрылись за деревьями. Лишь спустя минуту она переступила с ноги на ногу, ощутив, что продрогла под дождем… И почувствовала под ногами плотную корку песка, которая продавливалась под ступнями в глубину, не остывшую от солнца.

— Во-о… — раздалось рядом с ней. — Во, удра-али!

Ацкий, успевший подняться, показывал пальцем в направлении сбежавшего противника и радостно хохотал, водя ошалевшими глазами по сторонам. Волосы у валькера стояли дыбом, а вся физиономия была в копоти. Нетрудно было догадаться, что после такого удара электричеством обычный человек просто бы не очнулся.

— Видели? — Он повернулся к остальным, которые еще пытались проморгаться от вспышки. — Мы их того! А?! Видели, как они бежали, народ?

— И что, это вот они и были? — вопросил Колыванов. — Те, которыми нас пугают в Универе? Мол, они сильные и с ними не связывайтесь?? Да они сейчас драпали как побитые собаки… Молния, подумаешь — тьфу!

— На лекциях говорили, что они — си-ила, с ними не свя-азывайтесь, — презрительно процедил Герка, обнимая за плечи Габриэлу. Его подружка храбрилась, хотя выглядела перепуганной. Несмотря ни на что, она хотя бы не бросилась в бегство, как кикиморы.

— Посмотрела бы Адочка сейчас на этих магов, хе-хе…

— Ладно, на сегодня веселья нам хватит, — Егор подошел к Владе и взял ее за руку. — Поползли-ка на метро, ребята.

Добираться до «Тимирязевской» пришлось под дождем, который не собирался переставать. По пути на ходу доедали мокрый шашлык и салат с дождевой водой. Зато нечисть шумно праздновала победу и была в восторге от всего произошедшего. И этот восторг как-то быстро перерос в безумие.

— Эй, светлодрыги!!! — вопил Герка, показывая кулак куда-то в серую пелену дождя. — Сунетесь еще — получите по полной! Огребете!!! Плачьте в подушечки, светлота! Темные идут!!!

— Долой магов! — кричал Ацкий, подпрыгивая и размахивая руками. — Пусть нечисть рулит по всей земле!!! Ура-а!!! Мы победили магов!

— Ац, да очнись ты! — одергивала его Влада. — Мы не побеждали магов, слышишь? Это были просто стажеры…

Добраться до метро удалось через час, и Влада вдруг с ужасом поняла, что Ацкий не помнит о поручении Темнова. Не придуривается, не притворяется, а просто ничего не соображает. Мало того, спятила и Тановская. Она решительно шагала по пятам за Бертиловым, повторяя каждые пятнадцать секунд, что вот-вот упадет в обморок. Егор, потеряв терпение, обернулся, и в тот же миг Инга взвизгнула, потому что лужа под ее ногами на пару секунд превратилась в зияющий бездной черный провал. Он дымился, а в глубине, чавкая и ворочаясь, булькала огненная лава.

— Бертилов, прекрати идиотничать, — взвыла Тановская, балансируя на краю. — Я тоже так могу, если захочу! Не прекратишь, я расскажу про нее… — Она кинула на Владу недобрый взгляд. — Про ее фокусы со светлыми Аде Фурьевне!!

Егор щелкнул пальцами, и бездна под ногами Тановской исчезла, а ее место заняла обыкновенная лужа, где отражались небо и разозленная Инга. Бертилов поморщился, когда она вцепилась в рукав его футболки и заглянула в глаза.

— У меня нет жетона на метро, — соврала внаглую Тановская. — Искала-искала, но…

— Мы же с тобой тролли, — Егор попытался высвободить руку из ее пальцев. — Какие жетоны, Тановская? Когда тролль проходил куда-то по билету?! Стыдно…

— Тогда я падаю в обморок, — не сдавалась Инга. — Мне плохо! Или ты думаешь, что я пустое место?! — Она с ненавистью кинула взгляд на Владу.

Влада вдруг поняла, что троллиха в отчаянии и ведет себя как обычная влюбленная девчонка, которая теряет надежду на парня и делает глупости. Сейчас она смотрела на Бертилова с таким надрывом, что Егор, не выдержав, отвел глаза.

— Тановская, иди домой лучше, — мягко попросил Бертилов. — Я позову тебя в киношку, о’кей? Ну на неделе… потом.

Инга отвернулась и зашагала прочь, стараясь идти уверенно, с достоинством. Хотя даже по спине было ясно, что в следующем учебном году Владе обеспечены новые гадости «тановского розлива».

— Ац, ты помнишь, что Темнов тебе поручил, и про сумерки? — Дернув валькера за рукав, Влада попыталась привести его в чувство.

— Помню-у-у!!! — прорычал Ацкий. — Помню, что сейчас мы едем ко мне домой отмечать день победы над магами! Йес!!!

— Что ж это такое… — Влада видела, что почти все ребята, кроме Егора, соображали все меньше.

Предстояла самая интересная часть представления — привести всех в чувство. Праздник постоянно норовил возобновиться, и валькер предлагал отметить день победы над магами наверху Останкинской телебашни.

— Сегодня мы их реально победили! — вопил Колыванов, размахивая руками. Люди шарахались, стараясь проскочить мимо орущего подростка с обезумевшими глазами. — Слышите?! Я предлагаю пойти и развалять их Магиструм до фундамента! Че мы сидим-то? Мы — сила! Огнева, не надо дергать меня за рукав!

— Перестаньте орать, — одергивала Влада то одного, то другого. — Хватит! Что с вами такое?! Поезжайте домой… Ац, очнись ты уже!

Вольт сгорел, а вместе с ним сгинул и план Темнова, однако нужно было выбираться. Но, даже если сейчас бегом ринуться в транспорт, на метро, доехать за полчаса до Кудринской площади от «Тимирязевской» нереально. Как и привести в чувство ошалевшего валькера.

— Н-ну. — На плечо Влады опустилась ладонь Бертилова. — Зачем тебе Ац, когда есть я? Ты сейчас разревешься, я заметил…

— Это что… — Влада в упор посмотрела на тролля. — Это ты сделал с ними? — Она кивнула на Ацкого с Геркой, устроивших у метро фехтование на шампурах и вызывавших на бой магов.

— Не-а… Я правда ничего не делал, — голос Егора звучал искренне. — Когда мы шли до метро, я размышлял и понял одну вещь: как только нечисть чувствует свободу от магов, у некоторых начинается такое.

— Эйфория?! — Влада вспомнила слово, которое очень подходило к ошалевшим рожам. — А ты?

— Я в пролете, — шутливо посетовал тролль, пожав плечами. — У меня, значит, иммунитет. Ладно, давай отправим всех по домам, а потом ты все мне расскажешь.

Отправить в метро Герку и Колыванова было непросто.

— Магов долой, а вампиры будут пить кро-о-овь!!! — жутким голосом пугая пробегавших в двери метро людей, хрипел Герка. — Да-а-а!!!

— Я хочу экшена!!! Даешь экшен!!! — пузырился и кипел Колыванов.

Влада и Егор затащили буянов в вестибюль метро и поспешили выпихнуть за турникеты. Оба шумно поскакали вниз по эскалатору, откуда доносились их воинственные вопли. Отправив самых буйных, Влада с Егором занялись Ацким, которого надо было образумить и заставить вспомнить, кто он такой.

— Но я же видел, как они побежали от наших войск, реально! — возмущался Ацкий. — Мы запланировали свергнуть Магиструм — не сегодня так завтра! Я все помню!

Поскольку валькер плохо стоял на ногах, Влада и Егор дотащили Ацкого до ближайшей остановки автобуса и усадили на лавочку.

— Будешь тут сидеть до сумерек, ясно? — наставляла Влада обезумевшего валькера. — Потом улетишь домой.

— А как же войнушка? — Валькер поднял на них по-детски обиженные глаза. — Мне же… ведьмобро…бродие поручило…

— Забей, — посоветовал Бертилов. — Сиди тут и приходи в себя до сумерек, а потом полетишь домой. Если не вспомнишь адрес, позвони мне.

Ацкий тяжело вздохнул, опустив плечи, но тут же приободрился, увидев несколько симпатичных девушек, стоявших неподалеку в ожидании автобуса.

— Ладно, идите, — согласился валькер. — Мне тут есть чем заняться. А потом я пойду на войну с магами. Когда… высплюсь.

Влада внимательно посмотрела на валькера. Выражение лица у того стало гораздо более разумным, чем было полчаса назад.

— Давай, чувак, очухивайся, — пожелал ему Бертилов, хлопая валькера по плечу. — А мы потопали…

Влада пару раз обернулась, чтобы удостовериться, что Ацкий не натворит глупостей. Тот сидел на месте, но уже увлеченно общался с девчонками, которые поглядывали на него с любопытством.

— Девушки, а я нечисть, — неслось с остановки. — Давайте знакомиться. Я летать умею. А сейчас жду автобус, потому что сумерек еще нету… Если полечу, меня Адка заплюет… А?! То есть, что значит, у меня крылья ненастоящие? Да ну вас, люди, с вашим дневным правом…

«Теперь мне надо, наверное, бежать бегом и за три минуты оказаться на Кудринской. Иначе „привет, пауки“», — с отчаянным отупением пронеслось в голове Влады. Но вместо бега она сейчас шла рядом с Егором по тротуару, блестящему от луж, а над крышами домов дугой встала радуга.

— Ты мне не ответила, — переспросил Бертилов. — Что за задание было у Аца насчет тебя? Почему ты дергаешься и все время оглядываешься?

Влада поняла, что другого выхода, кроме как рассказать Егору обо всем, просто нет. Тем более что солнце висело уже очень низко над горизонтом и времени для рассказа могло просто не хватить.

Сбиваясь и путаясь, она попыталась объяснить все с самого начала: про ссору с Гильсом, план светлых, который пока им удавался, про аварию и пауков, которые гнались за ней в сумерках.

— Подконтры Мурановых схватят меня с минуты на минуту. Как только солнце сядет. Они считают меня сбежавшей жертвой и охотятся. Это маги все подстроили, а Гильс не виноват… Инстинкт.

— Так. Подконтры… — Тролль нахмурился. — Пауки эти, что ли?!

— Да, пауки. Ацкий должен был подождать, когда начнутся сумерки, и пауки ринутся сюда, а он отнес бы меня обратно, на Кудринскую, чтобы мой след потерялся хотя бы на неделю. Но с Ацем видишь что случилось…

Тролль долго молчал, а когда Влада посмотрела на него, прочла на лице Бертилова злость.

— Почему я обо всем узнаю последним? Ты в беде и молчишь. Я же чувствовал! А с… куклой этой ведьмаковской что?

— Она должна была отвлечь подконтров, но… В общем, я спрятала ее в дупле дерева, которое сгорело от молнии, — пробормотала Влада. — Знаешь, ты иди, Егор…

Тролль остановился, молча глядя себе под ноги. По хмурой физиономии Бертилова было видно, что он борется с мыслями, решая что-то очень важное для себя.

— Был бы я Уткиным, сейчас бы рассыпался на куски от злости, темноглазая, честное слово… — в конце концов проговорил тролль. — Докатились! Мой друг превращается черт знает в кого и охотится на тебя. А я, получается, должен защищать тебя… от Гильса?! Жесть…

— Ты ничего не должен, — мягко возразила Влада. — Да и не можешь ничего сделать против пауков.

— Не могу, говоришь, — помолчав с минуту, Егор невесело хмыкнул. — Ошибаешься, темноглазая. Ты всегда во мне жестоко ошибаешься. Мне необязательно драться с армией пауков. Пошли, — тролль решительно потянул ее за руку.

— Куда?! — Влада пыталась выдернуть руку, но тролль яростно тащил ее по тротуару.

— Пешком до Кудринской! Мы пойдем медленно и будем всю дорогу общаться… Черт, я женюсь на Тановской, если хотя бы один паук тебя достанет за это время! Ясно? — продолжал злиться Бертилов. — Не увидят они тебя до самого дома! А с Муранычем я сам разберусь, поговорю по-нашему, как надо! Непрогляд, делов-то…

Влада вдруг ощутила себя будто в легкой и прозрачной зеленоватой вуали, которая мягко обволакивала ее с головы до ног. Вуаль летела рядом с ней, чуть развеваясь и немного светясь в наступающих сумерках. Звуки города притихли, словно кто-то убавил громкость. Непрогляд, тролльский морок, что-то из курса по троллеведению… Что-то о том, как тролли могут прятать предметы и самих себя от чужих глаз. Как-то на занятиях Антон Колыванов заволок непроглядом табуретку, а потом забыл про нее, и вся аудитория страшно радовалась, когда упитанный тролль споткнулся об нее и покатился кубарем, чуть не своротив преподавательский стол.

Минут через пятнадцать, которые они прошли в густеющих сумерках, Влада вдруг поняла — непрогляд работает. Иначе бы она сейчас не шла спокойно рядом с троллем и не слушала то, что он ей рассказывает. А Бертилова прорвало на философию.

— В первый раз сегодня увидел, каковы светляки живьем! — возмущался Бертилов. — Ведь наглые, а?! Мы, темные, их не трогаем. Просто живем, учимся, отмечаем свои днюхи. Почему они заявляют, что нам не место на земле?! Какого плетут интриги вокруг тебя, да еще Муранова сюда приплели?!

— В детстве я смотрела мультики про волшебников, — вздохнула Влада. — Там они добрые и хорошие…

— Фуфло эти мульты, — согласился с ней Егор. — А фильмы про магов еще хуже! Что меня всегда удивляло: что ни фильм, что ни мульт — лезут всем помогать, аж прослезиться можно. А мы, нечисть, нужны для того, чтобы в конце фильма куда-то с треском загреметь, и типа справедливость восстановлена, миру мир. А ведь в реале светлые дико жестокие. Они считают, что наша кровь — водичка. У них свои прибабахи, делают что им вздумается, и все оправдывается одним — мы, мол, Свет, а вы Тьма поганая…

— Что же тогда настоящий Свет, добро? — задумчиво спросила Влада. — Где это все?

— Как где? — фыркнул Егор. — Странный вопрос. Я думаю, то, что громко называет себя добром и Светом, не всегда им является. Мне другое интересно: кто установил все законы? Домовое, дневное право, а? Кто закрутил так все в этом мире? Почему светлыми называются творящие зло? Ты же отличница, историю не прогуливала, как я, скажи.

— Я не знаю, — Влада пожала плечами. — Такого нам не преподавали. Но мне кажется, что добро и Свет внутри нас, а не в названии сторон, на которых мы стоим.

— Хорошо сказала, темноглазка, — одобрил Егор, и они молча зашагали рядом.

До Кудринской площади добрались не скоро — уже когда сумерки сгустились до плотной синевы.

Оказавшись на месте, у подножия высотки, Бертилов шагнул было вслед за Владой вверх по ступеням, как вдруг натолкнулся на невидимую стену, которая упруго и решительно оттолкнула его назад.

— Тут усиленный порог, это Жорик сделал, — объяснила Влада. — Даже если я приглашу тебя, не сработает.

— А и не надо мне приглашения, — Тролль оценивающе разглядывал дом. — Я тут все вокруг заволоку и обмотаю непроглядом, живи спокойно, пока все не устаканится.

— Непроглядом? Но ведь непрогляд нельзя поставить на такое большое расстояние. Я помню!

— Это ты мне говоришь? Мне, Бертилову?! Ты хоть помнишь, кем был мой предок?! — Егор оскорбленно округлил глаза. — Ха… Кстати… — Тролль хмыкнул, почесав затылок. — Пока мы шли, до тебя кто-то дозванивался, раз сто. А из-за непрогляда звонки не проходили.

И действительно, стоило троллю это произнести, как мобильник истошно завопил в кармане и даже забился, словно выдернутая из воды пиранья, кусая кожу через одежду.

— Я уже решил, что тебя нет в живых, Огнева, — послышался из трубки голос ведьмака. — Валькер несет какую-то чушь по телефону, наступили сумерки, ты не берешь трубку. Теперь домовой разглядел тебя, говорит, ты стоишь у подъезда после захода солнца, валькера нет, но ты мило беседуешь. У нас галлюцинации?

— Я уже иду, все объясню. Все в порядке… почти в порядке, — Влада поспешно отключила звонок и дотронулась до плеча тролля: — Иди, Егор. Ты мне здорово помог вместо Аца, но тебе нечего тут делать. Иди домой, ладно?

— Вот без советов обойдусь, — буркнул Егор. — Сама иди спать, темноглазая. Спокойной ночи…

Сделав несколько шагов по ступенькам к подъезду, Влада обернулась и увидела, что Бертилов присел на корточки, прислонившись спиной к каменной стене. В сумерках два его зеленых глаза блестели решительным огнем, он совершал какие-то причудливые движения пальцами рук, будто разматывая из невидимого клубка зеленоватую дымку непрогляда.

Тролль и правда никуда не собирался уходить.

Глава 10. «Гадость Тьмы» на Маросейке

Следующие два душных дня пролетели быстро и оказались безрезультатными.

Жорик, сидя с перебинтованной ногой в гостиной, в основном был занят разговорами по телефону с московскими коллегами — колдунами и ведьмами. Иногда он звонил Алексу, уходя на кухню и плотно прикрывая за собой дверь.

По обрывкам фраз и тому, как мрачнело каждый раз после этих разговоров лицо ведьмака, можно было судить, что дела у Мурановых и у самого Темнова шли плохо.

Стычка с магическими стажерами, как и следовало ожидать, не была чем-то из ряда вон выходящим: удар молнии в дерево не тянул на незаконное применении магии. К тому же Магиструм сам направил жалобу на то, что юная нечисть напала на светлых, а заодно и на людей. В жалобе даже значилась фамилия Огневой, как зачинщицы скандала и главной хулиганки.

— Это нормальное поведение для магов, — пояснил ведьмак в ответ на изумление Влады. — Обвинить темных в том, что натворили сами. Но вот то, что они мгновенно явились туда, где был спрятан вольт, и удар молнии пришелся именно в это дерево! Откуда узнали?! Я не понимаю… Неужели научились предугадывать мои действия? — Жорик почему-то осмотрелся по сторонам, оглядывая углы и потолок. — Все делается ради того, чтобы Гильс напал на тебя и произошло то, что мы стараемся предотвратить…

В это жаркое утро они сидели на кухне своего «укрытия». Жорик с забинтованной ногой пил кофе и обмахивался своим магическим блокнотом, Дашуля яростно месила пальчиками клавиатуру ноутбука, чатясь с Алексом, а Диня торчал на подоконнике с биноклем. Сегодня, в июльский жаркий день, над Москвой висела дымка, будто предвещая вечерний дождь.

— Жора, тебе удалось… что-нибудь выяснить или придумать? — Влада уже не возмущалась ни нападкам, ни вранью светлых. И так было понятно, что они все обернут себе на пользу.

— Пока нет, — ведьмак покачал головой. — С вольтом у нас ничего не вышло, но Гильс пока держится. Надеюсь, ты понимаешь.

— Зато нас охраняют, — домовой, повернувшись в кухню с подоконника, отсалютовал биноклем. — Прикинь, Огнева, у дома такое творится, просто жесть… Бертилов устроился с комфортом, — хихикнул Диня. — Он себе уже гнездо свил. Хотите посмотреть?

— Непрогляд ваш чокнутый тролль не сможет держать слишком долго. Огромное напряжение, еще в больницу загремит… Ты объясни ему это, Огнева, а у меня звонок, — Жорик быстро захромал из кухни, прихватив кофе.

Влада подошла к окну, взяв из рук домового бинокль и покрутив колесики, нашарила взглядом посреди тротуара светлую макушку, которая возвышалась над спинкой кожаного дивана. Диван стоял на пушистом зеленом ковре, расстеленном посреди тротуара. Рядом с ним, прямо на асфальте, громоздились вещи, будто кто-то решил переезжать, да так и остался посреди дороги.

— Во дает тролль! — Диня ткнул в оконное стекло пальцем. — Бомжует на улице и не выгнать! Влюбле-е-енный…

— Он просто мне помогает, — оборвала ржание домового Влада. — И голодный к тому же.

— Молоко в блюдечко надо налить, — хихикнул Диня. — Сухой тролльский корм еще… хи-хи!

— Он защищает меня, не смей над ним смеяться, — хмуро посоветовала Влада — Думаешь легко двое суток торчать на улице в любую погоду и держать непрогляд?!

Поскольку сказанное было риторическим вопросом, дожидаться ответа она не стала. Наскоро соорудила пару бутербродов из запасов в холодильнике и спустилась вниз.

Чтобы повидаться с Бертиловым, не нужно было выходить за пределы дома: стоило лишь спуститься со ступенек подножия высотки, и прямо на асфальте обнаруживался роскошный кожаный диван, на котором тролль валялся, закинув ногу за ногу. Бертилов устроился посреди улицы не просто отлично, а с комфортом. Рядом, на зеленом пушистом коврике, стоял стеклянный сервировочный столик, сервант с посудой и даже зачем-то торшер. Люди не обращали внимания на это безобразие (учитывая тролльский непрогляд, окутавший едва заметной дымкой эту «штаб-квартиру», стелившийся по асфальту и обвивший подножие дома, как прозрачный шарф из вуали).

Остановившись у дивана, Влада разглядывала босые загорелые ступни с черными от грязи подошвами, вечно исцарапанные неведомыми кошками загорелые руки, скрещенные на груди, и надвинутую на нос бейсболку.

— Можете продолжать восхищаться мною издали, я не мешаю, — Егор сдвинул бейсболку и приоткрыл один глаз. — Как тебе моя квартирка?

— Откуда мебель?

— Ах, мебель… А вот откуда! — Егор приподнялся на диване и громко проорал, обращаясь к проходящим мимо людям:

— Люди-и-и! Не оставьте несчастного тролля без джакузи! Срочно нужно джакузи, желательно под малахит! Але!!!

Прохожие на секунду остановились, разглядывая странного парня на кожаном диване. Деловитый мужчина в костюме — явно бизнесмен или директор — важно кивнул с самым серьезным видом и тут же, развернувшись, отправился быстрым шагом в обратном направлении.

— Будет джакузи, — зевнул Егор. — Хотя как его тут подключить… Надо позвать магов, чтобы дождик сделали. Я тоже мог бы его состряпать, но непрогляд держать надо…

— Егор, ты не сможешь держать свой непрогляд на такой большой площади и так долго, — присев на краешек дивана, начала уговаривать его Влада. — Пожалуйста, езжай домой. Не надо…

— Что не надо? — Тролль принялся весело насвистывать, подкидывая бейсболку в воздухе.

— Не надо меня защищать. Тебе это не по силам, пойми. Ты пострадаешь. От меня и так уже… много кто пострадал, — не произнося имя Гильса, запнулась Влада.

— Я сам решаю, кого мне защищать. — упрямо заявил Бертилов. — Вот увидишь, рано или поздно я тебя спасу. Упадешь — соломки подстелю. Не знаю, почему, но так будет… Чего у тебя в салфеточке? — Тролль вытянул шею.

— Бутерброды с колбасой и сыром… вот.

Влада развернула салфетку, протягивая Бертилову еду, но тролль кивнул куда-то за ее спину с надменным видом.

— Ха, бутеры… Вы опоздали, мамзель. Ко мне по расписанию теперь сам прибывает домашний обед, вот так!

Тролль хмыкнул, а позади послышалось цоканье каблуков и посудно-кастрюльное звяканье. Через дорогу бежал десяток девушек с кастрюльками, мисками, термосами и фруктами в полиэтиленовых мешочках. Наверняка эти бедняги думали, что кормят голодающего борца за мир во всем мире или что-нибудь еще, что им внушил Бертилов.

Увидев обмороченную тролльским мороком девичью гвардию, Влада со своими жалкими бутербродами почувствовала себя глупо. Что-то вроде ревности и досады кольнуло внутри. Бертилов и куча девчонок… Не одна, не две — десять!

— Морочишь людей и пользуешься ими… как маг, — упрек не возымел на тролля никакого действия. Егор лишь самодовольно ухмыльнулся.

— Вы опаздываете, барышни, — капризным голосом воскликнул Егор, усаживаясь на диване поудобнее и потирая руки. Перед голодной физиономией тролля вмиг появились и домашний борщ, приправленный сметаной и густо посыпанный зеленью, и пироги с грибами, и куриные котлетки… Тролль явно превращал свою «миссию по защите Огневой» в аттракцион. Хотя иначе он просто не мог.

Вытаращив глаза, Влада смотрела, как подбежавшие девушки начали ссориться за право накормить этого нахала, отталкивали друг дружку и раскладывали вокруг Егора тарелки с едой. Бертилов, как настоящее тролльское чудовище, ухмылялся, жевал с преувеличенным чавканьем и зачем-то вертел пирогом в вытянутой вверх руке. Наверное, чтобы Ливченко наверху со своим биноклем подавился слюнями.

В этот момент на ступеньках показалась забинтованная нога, затем черный плащ, а потом и Жорик, который яростно отбивался от попыток Дашули поддержать его под руку. Увидав «штаб-квартиру» Бертилова, оба остановились, моргая и проверяя, не морок ли перед ними.

— Что тут за цирк? — нахмурился ведьмак, оборачиваясь к Владе. — Огнева, что это?!

— Бертилов обыкновенный, одна штука, — вздохнула Влада, пожав плечами. — Ему сейчас еще джакузи привезут.

— Ясно, пусть развлекается, — ведьмак был явно чем-то встревожен и продолжил тихим голосом, отвернувшись от тролля: — У Мурановых ухудшилась ситуация. Подконтры покидают лес, где их пытался удержать Алекс, и двигаются в сторону Москвы. И Гильс, как я понимаю, больше не выдержит. Если мы сегодня ничего не придумаем, у него останется всего один день. А ты, парень, крут, — громко высказался ведьмак, поворачиваясь к троллю, — но долго держать свой непрогляд не сможешь. Это все равно, что человеку держать на весу на вытянутых руках пудовую гирю. Надорвется рано или поздно. Ехал бы домой, а то все плохо кончится…

— На каждого мурановского паука у нас найдется свой чудовищный бертиловский мух, — глубокомысленно выдал с дивана тролль, проглатывая котлету. — Все знают, что такое бертиловский мух?

— Только попробуй, — Влада по инерции нервно провела ладонью по волосам, вспоминая, с каким идиотским жужжанием у нее в волосах любили путаться всякие дряни, которых создавал тролль на лекциях. — Балбесина! Правда надорвешься, тебе домой надо!

— Не мешайте мне жрать перед битвой, — грубо отозвался Егор, хлебая борщ ложкой и макая в него свою светлую челку. — Ночь придет, пауки тоже, а дома этого не увидят. Еще спасибо скажете…

— Хвастается тролль. Для них это норма… — Жорик махнул рукой, отворачиваясь от Бертилова. — Огнева, давай за нами. Мы на Маросейку.

— Я с вами? — Влада удивилась. — А что на Маросейке-то?

— Колдовской супермаркет, — пояснил ведьмак, хромая к машине. — Мне нужны ингредиенты, чтобы повторить попытку с вольтом. Пока ничего нового не придумал… — Он покачал головой и поморщился. — Одну я тебя дома не могу оставить. Нежить может подойти и днем: попытается прорваться внутрь, а меня нет.

— А если ты будешь рядом? — уточнила хмурая Дашуля.

— Если я буду рядом, поставьте мне памятник и напишите — дежурный ведьмак защищал студентку Огневу до последнего, — проворчал Жорик. — Не влез бы в ваш Носферон, сейчас в Питере спал бы на своем диване. Эх… — Он махнул рукой и залез в машину, стараясь не зацепить раненую ногу.

***

Про темный супермаркет Влада слышала от девчонок из Универа — даже Мара Лелевна мечтала спустить там кучу денег, когда они у нее появятся. Бизнес этот вела семья торговых домовых — Клоповых, чьи многочисленные ларьки и магазинчики облепили все зловоротни в Москве. Теперь концерн KLOPOFF вырос и развернулся, отгрохав подземный супермаркет в центре города.

До Маросейки они добрались быстро, но долго и с трудом втискивались между рядами машин, пока Дашуля, наконец, с ругательствами не припарковалась у тротуара. Где находится темный супермаркет, с первого взгляда было непонятно. Все вокруг выглядело обыденным, человеческим и повседневным. Кафе-бар «Русский стиль», примостившийся у стены ларек «Восточные сладости», моментальное фото, жестоко изрисованная граффити мастерская по ремонту запчастей к швейным иглам «Радость Фомы», магазинчик «Цветы», спрятанный в подвале…

Лишь подойдя ближе, можно было увидеть, как меняется вывеска «Радость Фомы»: с названия пропадали частички букв и проявлялась надпись «Гадость Тьмы». Любой нормальный человек прошел бы мимо этих стеклянных дверей и даже не подумал заглянуть внутрь. Кому нужны запчасти к швейным иглам, в самом-то деле?! К тому же обычные люди наверняка не видели вывеску — легкий тролльский морок укрывал ее от тех, кто не вхож в тайный мир.

Влада слышала про такие фокусы с тайными магазинчиками. Выбирали самое нейтральное и непривлекательное для людей название, за которым прятали нечто другое.

На входе в магазин дежурил маленький домовой-продавец в бейсболке «KLOPOFF», который внимательно и оценивающе оглядывал каждого входящего, вручая рекламные буклеты и бормоча заученную фразу:

— Мы рады видеть вас в нашей «Гадости»! Покупайте больше, можем оформить вурдалак-доставку!

— Нехило поднялись домовые. Такой магазинище открыть в центре Москвы, — проворчал Жорик, оглядывая уходящие вниз эскалаторы и просторные залы с рядами товаров. — Вот что значит упорство. Как там ее зовут — Клопова?

Влада кивнула, но восхищаться Мусей вслух не стала. В Носфероне домовиха замучила всех своим бизнесом, трендами и прочими радостями. К тому же Влада осталась ей должна какую-то сумму, так и не поняв, откуда взялись ее долги.

Дела у концерна Клоповых, судя по числу покупателей, шли отлично — на торговых этажах было не протолкнуться. Кроме нечисти, повсюду сновали ведьмаки, ведьмы и колдуны. Темный народец отоваривался, загружая все в самоездящие кованые тележки, которые зловеще громыхали по каменному полу.

— Акции перед ночью Ивана Купалы! — гнусавил в пространстве голос из динамиков. — Три колдовских котла по цене двух! Чаши из черного дерева! Неподгораемое нижнее белье! Черная соль и прочие вещи для любого колдуна! Спешите! Вещи для любой нечисти, от домового до вампира! Три по цене двух! Спешите!

Влада с любопытством озиралась, видя, как вполне обычные на вид люди в повседневной одежде деловито катят тележки, набивая их товаром с полок. До сих пор из темных колдунов она знала только Жорика, а сейчас убедилась, как их много в Москве. Колдуны, ведьмаки, ведьмы, ведуньи, шаманы и прочие набивали свои тележки колдовской солью, перьями птиц, пчелиным черным воском, осиновыми веточками. Чего там только не было! Кроме колдовского народа, здесь было полно нечисти: вампиры, оборотни, кикиморы, упыри, валькирии…

— Да-а, в Москве с колдовскими магазинами лучше, чем в Питере, — констатировал Жорик, с одобрением глядя вокруг. — Так, я тут надолго. Пока найду все, что нужно… Огнева, далеко от меня не уходи! Где Ивлева? Куда она подевалась?

Дашуля действительно испарилась, не сказав ни слова. Хотя вопрос «где Ивлева» в магазине, где в самом дальнем отделе продавались товары для вампиров, был лишним.

— Темно-о-ов! — раздалось из-за стоек с чугунными ведьминскими котлами. — Не узнаешь?!

— Викуся! — Жорик широко улыбнулся. — Приветище, ведьмейшая! Как делишки на колдовском фронте?

«Викуся», в отличие от других посетителей магазина, могла напугать своим видом кого угодно. Если бы существовал эталон, как должна выглядеть ведьма, это была именно она. На тощую даму ушло столько черного лака для ногтей, красной губной помады и увесистых украшений, что, если бы все это сняли, ее бы унесло первым порывом ветра.

Викуся сразу принялась делиться своими делишками, заговорив на таком чудовищном диалекте, что Влада понимала лишь каждое десятое слово.

— Кролей пасу, крадники с перекладами, тянем потихоньку, — откровенничала Вика. — Что еще темным ведьмам делать в Москве? Акулим потихонечку…

Жорик кивал и улыбался, к удивлению Влады отвечая ведьме на том же языке.

— Кроли нынче пошли ушлые, защитку ставят, по нашим бегают, — качал головой Темнов с понимающим видом. — Таких не пробить с первого раза, у них по десять защит, за каждую по пол-«мерседеса» уплачено…

— Эт верно, верно, — Вика перевела взгляд на Владу и вздрогнула, прищурилась. — Это кто с тобой? Ох, вот дела-то…

Влада смущенно поздоровалась, а ведьма обошла ее вокруг, как водят хоровод маленькие дети вокруг новогодней елки, удивленно и с восхищением глядя на игрушки, дождик. Вика тоже восхищалась, но совсем другими вещами.

— Какая у нее защита! Я с первого взгляда просекла, — восторгалась она. — Не нечисть, но и человека не чую.

Жорик глубоко и тяжело вздохнул.

— Как раз насчет этой истории я хочу посоветоваться. Темный Орден мог бы помочь Носферону в трудной ситуации, как думаешь?

— Темный Орден? — Вика нехотя отвела взгляд от Влады. — Он мог бы хоть луну с неба, вопрос, в чем его выгода. Носферон готов лишиться чего-то серьезного ради темных ведьмаков? Если да, Орден соберется. Может, что и придумает… — Вика тряхнула головой, и ее тяжеленные серьги зазвенели. — Я же состою в Ордене лишь потому, что рано или поздно светлые наедут, — тогда будет помощь. Если на тебя наедут, Жорик, ты тоже вправе на нее рассчитывать. А вот она… Так она — не человек? Ох и семейка у нее, я чувствую…

Понимая, что сейчас начнется долгий и тяжелый разговор, Влада не хотела участвовать в обсуждении своей персоны. Поэтому, как только Жорик и Вика зацепились языками, стала пятиться от них, отступая вглубь магазина. Пока не налетела спиной на кого-то, отдавив ему ногу. Повернулась, чтобы извиниться, и увидела улыбающегося увальня в цветастых шортах.

— Огнева! Привет! Не узнаешь, что ли?

Как же не узнать! Марик Уткин, «главное трусло Темного Универа», как его прозвали на всех трех факультетах.

— Уткин, ты что тут делаешь?

— Волонтерствую, — доверительно сообщил упырь, почему-то нервно оглядываясь по сторонам. — В магазине дежурю. Уже которую неделю.

— Зачем?

Вместо ответа Марик неожиданно дернулся, посмотрев Владе за спину, будто собрался бежать, но опоздал.

— Вот ты где! — послышался за их спинами рассерженный голосок. — Прохлаждаемся вместо работы!

Из-за стоек с книгами для нечисти показалась Муся Клопова, которую Влада сначала не узнала, настолько та изменилась. Раньше домовиха выглядела как девчонка-первокурсница, а теперь это была настоящая бизнес-леди в миниатюре — ростом на полголовы ниже невысокого Марика. Однако Муся с лихвой компенсировала недостаток роста громким голосом и командирскими замашками.

— Треплетесь, значит? — не слишком любезно поинтересовалась Клопова, метнув на Уткина злобный взгляд. — Огнева, ты принесла деньги, которые задолжала?

— Деньги? — растерялась Влада. — За что это? Муся, я ничего не брала у тебя в долг. Мои мифические долги…

— Твои реальные долги, — оборвала ее домовиха. — Всем долги прощать — бизнеса в Москве не вести. Я в курсах, что в тебе половина светлой крови. Но почему проблемы должны быть у моего магазина?! Почему мы, домовые Клоповы, должны страдать от твоих белых магов?

— Они такие же мои, как и твои. И вообще, я ничего не понимаю!

— Не понимаешь? — Муся прищурилась. — А ничего, что мой супермаркет страдает каждый день, потому что твои светлые родичи портят стены своими каракулями? — огрызнулась домовиха. — Мало того, мне испоганили порог около магазина, и теперь все покупатели спотыкаются, ни один нормально войти не может!

— Не ори на меня, Клопова, — Влада решила, что пора отбиваться, иначе Муся сожрет ее живьем. — Я этого не делала!

— Не знаю, делала или нет, но с тебя особый спрос, раз ты им родня! — безжалостно заявила Муся. — И с этого бездельника тоже, — она ткнула пальчиком в сторону Марика. — Его прислали работать, отгонять светляков от магазина, а он!

— Что ты хочешь-то от меня? — совсем растерялась Влада.

Домовиха решительно схватила ее за руку и потащила к окну, выходившему на Маросейку.

— Вот, дежурьте здесь со своим лоботрясом! Если увидите хулигана, знаете что делать! Убейте засранца, который портит мне стены светлыми знаками!

Отдав ценные указания, Муся исчезла в толпе покупателей, а Марик тоскливо всхлипнул.

— Вот видишь, чем я тут занимаюсь, — упырь закатил глаза к потолку. — Влип с этими волонтерскими работами! Думаю уже завещание начать писать, оставить кому-нибудь мою коллекцию автографов и плакатов. Колыванову, например…

— Погоди, Марик. Ты не обязан ловить тех, кто рисует эти знаки. Можешь попросить их уйти, например.

— Попросить, ага! — Упырь нервно хихикнул. — Чтобы меня тут же молнией шарахнуло, как вас на днюхе у Бертилова на пляжу. Ац до сих пор, как спросишь, начинает орать что-то про войну с магами и про Останкинскую башню. Или чтобы светлой магией долбануло, как зимой. Как вспомню, что в больнице валялся, нехорошо становится. Нет уж, я к светлым ни на шаг не подойду!

Марик покосился на Владу, затем порылся в пакетике, который держал в руках, вынул оттуда пирожок и черный целлофановый сверток:

— На, угощайся. Это вампирское мороженое, сдуру купил. Ты-то вампир наполовину, можешь его съесть.

Упырь хихикнул, вонзая острые зубы в пирожок, и Влада отвернулась. Смотреть, как едят упыри, было не слишком приятно.

— Спасибо. Тут сбоку написано «людям не есть», — Влада развернула пакетик и осторожно прикоснулась языком к белому шарику. Вкуса почти никакого, но, если что-то может быть холоднее льда, чтобы продрало до мурашек на спине, именно это сейчас и было. — Может, это жидкий азот в глубокой заморозке? — пошутила Влада, бросив попытки отгрызть от мороженого хоть что-то.

— Клопова угрожает, что напишет отзыв о моей волонтерской работе одним словом, — снова заканючил упырь. — Я даже знаю, каким, но лучше не при девочках. А если я принесу такой отзыв нашей Аде, меня стипухи могут лишить. Ох, вот влип…

Влада раздраженно посмотрела на Уткина. Губы у Марика дрожали, глазки за стеклами очков моргали, как у перепуганного кролика. Ей бы такие упырские проблемы!

— Я вообще не понимаю, как ты не боишься вылезать в город, — продолжал Марик. — Извини, Огнева, но уже все говорят, что Муранов слетел с катушек и охотится за тобой.

— Кикиморский новостной портал сообщил? — Влада натянуто улыбнулась.

— Не только. И Синицина знает, и вообще… — поделился Марик. — Алекс, надо же… Я у него в прошлом году чуть автограф не взял! Говорят, он теперь в лесах около Черного Кратера поселился и там тренирует армию пауков, чтобы на тебя напасть! Ты в курсе, Огнева?

— Все наоборот. Так и передай Синициной, — сейчас ей было уже не до слухов и не до глупостей Уткина и всяких сплетников. Времени не осталось, и если сегодня ведьмак не придумает ничего, что может помочь Гильсу справиться с собой, то…

Прошло минут пять, а Влада, застыв, держала в руках мороженое, которое все не таяло. В голову лезли дурацкие мысли. Влада вдруг вспомнила историю из детства, когда она болела простудой и ей страшно захотелось мороженого. Она ныла и ныла, лежа в кровати, пока дед не купил пломбир. Однако радость померкла, когда этот пломбир растопили на сковородке и ей пришлось ложкой хлебать горячее мороженое из чашки… Сейчас дед пришел бы в ужас, увидав, как она пытается есть не простое мороженое, а вампирское.

За стеклом витрины мелькали ноги прохожих, идущих мимо, слышались обрывки разговоров и фраз, шумели машины, кипела городская жизнь на солнцепеке.

Где-то, не так и далеко отсюда, ее каждую минуту и секунду все больше ненавидит тот, кто ей так нужен и дорог. А она не может сделать ничего, совсем ничего — только стоять и выслушивать нытье упыря. Влада, содрогнувшись, представила, как Гильса замуровывают в подземелья, как за ним навечно захлопываются каменные двери, и он теряет память…

— Смотри!

— Д-да?

Марик нервно сглотнул и уставился в окно витрины, тыча на него толстым пальцем.

— Вот! Снова явились! Что же это такое? Клопова начнет орать…

И действительно, рядом с витриной, у стены остановилась фигура в белой ветровке с надвинутым на нос капюшоном. За плечами у нее был рюкзак, из приоткрытой молнии которого виднелись баллончики с краской. Кто-то стоял и разглядывал стену, примериваясь, где нарисовать свой шедевр.

Упырь схватился за сердце, оглядываясь по сторонам, а потом умоляюще воззрился на Владу:

— Огнева, спаси меня! Я не могу со светлыми сражаться, они меня убьют! А тебе нипочем, уже все знают. Огнева-а-а… Пожалуйста! А то меня Клопова жрет… Ты ведь можешь!

— Да могу я, могу, — потеряв терпение, отозвалась Влада. Она всмотрелась в толпу покупателей, но Жорика поблизости не было. Ведьмак явно зацепился языками с ведьмой всерьез и надолго. Вполне можно успеть отогнать светлого хулигана, помочь Марику и вернуться в магазин.

— А-а, ну… — Марик переминался с ноги на ногу. — Ясненько… Ну я, типа, бегу за мороженым, а ты тут пока… Спасибочки, Огнева!

И упырь быстро исчез, чуть ли не подпрыгивая. Влада проводила его взглядом — вот ведь трус, а еще нечисть! Хотя лекции по носфераторике, где рассказывали о строении упырей, Уткин тоже пропустил, симулируя насморк. Наверное, действительно страшно — изучать, что ты состоишь из какой-то другой нежити и при сильном стрессе или страхе можешь рассыпаться на куски.

Фигура в ветровке продолжала примеряться к стене, расстегнув заплечную сумку и вытащив баллончик. Внаглую и среди бела дня, будто зная, что никто из темных не будет связываться.

В состоянии нервного мандража Владе даже хотелось сцепиться с кем-то из светлых, выгнать его прочь. Хоть как-то отомстить за то, что происходит с Гильсом.

Сжав трубочку с мороженым в руке, Влада решительно вышла из дверей магазина на улицу и направилась к хулигану.

— Эй! Все неймется, все не угомонитесь никак со своими подлостями?!

Графитчик обернулся, скидывая с головы капюшон… и Влада отступила на шаг, узнав Анжелу Цареву.

— Опять ты, Царева. Ходишь по нашим зловоротням, портишь пороги, стены… Мелко мстишь, только непонятно, за что. Это и называется «быть магом»?

— Мщу как могу. Пока что вот так, — криво улыбнулась Анжела. — Я причиняю вам вред, это моя практика. У вас — своя, у нас — своя.

— Это практика? — изумилась Влада. — Вредить, портить и скандалить и есть ваша практика?!

— Миссия светлых — устранять темное отродье из мира, — выдала явно услышанную в Магиструме от наставников фразу Анжела. — Любым способом! Но ты не расстраивайся, Огнева! Наслаждайся каждым днем своей жалкой жизни, потому что деньки последние…

— Уверена?

— Ваши жалкие потуги с колдуном, который похож на Вельзевула в студенчестве, просто смешны, — Анжела заулыбалась. — Все уже в курсе, что на тебя охотится вампир, твой бывший защитничек. В том и слабость темных — у них заканчивается собственная воля, когда Тьма сильнее их! Все знают об этом позорище! Просто смешно, что ваш ведьмак решил воспользоваться вольтом, чтобы отвести от тебя пауков…

Влада отметила про себя, что Анжела знает слово «вольт», а это значит, что она прибедняется, когда называет себя начинающим стажером.

— Теперь он побежал в темный магазинчик, чтобы соорудить нечто новое, защиту для тебя, — продолжала Анжела. — Он просто глуп, ищет способы и на что-то надеется. Но надежды нет! Вампира не остановишь, и его инстинкты не отменишь… Муранова и подавно. Достаточно вспомнить, что его предки убивали людей целыми деревнями…

«Жорик прав, их появление на пляже не было случайным. Именно поэтому они молнию и устроили, — подумала Влада. — Только они раньше него все успевают сообразить, будто заранее знают, что он сделает».

— Я смотрю, у тебя синяки под глазками. — с издевательской заботой сказала Анжела. — Плохо спится после убийства моей мамы, да?

— Я не хочу об этом говорить, Анжела, — Влада сохраняла спокойствие. — Когда-нибудь ты поймешь, что отразить чужую атаку — не значит напасть и убить.

— Ты плохо спишь, это заметно, — повторила Царева. — И как обидно, что тебя разорвет тот, кто раньше защищал. Теперь он тебя ненавидит, проклинает и хочет убить. Правда ужас?

— Ты в курсе моих дел, как я вижу, — Влада пожала плечами. — А что ты еще знаешь?

Анжела склонила голову набок:

— Например, что ты скоро умрешь. Вероятно, даже сегодня. Мы тебе даже сообщения об этом передавали, получила ведь? И что, может быть, это последнее мороженое в твоей жизни. Вкусное?

— Ничего.

Влада рассматривала Анжелу, пытаясь сообразить, в чем подвох. Та была одна, без компании светлых или стажеров Магиструма. Царева — новичок в магии, даже притянуть молнию, как было на пляже, не может. Пока она — лишь человек, которого Магиструм взял под опеку и активно обучает. Скорее всего, теории… Все, что она знала о делах Влады, ей рассказали в Магиструме, это несомненно. Но знать и действовать — разные вещи. Притащить ее силой навстречу паукам или Гильсу она не в силах. Неужели Анжела пришла лишь ради того, чтобы поиздеваться и лишний раз напомнить про беду с Гильсом?

— Ты все сказала, Царева? — ответила Влада. — Может, тебе уже пора к своим?

— Я еще не все сделала.

Анжела склонила голову набок и достала из кармана небольшой серебристый баллончик, в каких обычно продают краску с распылителем.

— Царева, мы все равно сотрем твои художества, — предупредила Влада, стараясь говорить спокойно.

— Стены вашей темной забегаловки не портить? Хорошо!

Влада успела заметить, что вместо стены Анжела протянула руку с баллончиком к ней и нажимает пальцем на кнопку распылителя. В ту же секунду асфальт под ногами качнулся, глаза резанула яркая вспышка. Влада выронила мороженое, и оно покатилось по асфальту, обреченно собирая грязь на кремовые бока. Улица словно прыгнула вверх, проведя по колену асфальтом, как наждачной бумагой.

Что такое удар светлой магией и белый ослепительный свет, Влада знала. Запах такой магии тоже был знаком — жженое железо со стиральным порошком. Убить этим ее нельзя, покалечить тоже. И все же вспышка, резь в глазах — все по полной программе. Анжелы рядом не было. Там, где минуту назад красовалась вывеска «Гадость Тьмы», теперь в воздухе странно крутились разноцветные обломки, словно их вращал маленький смерч.

Часть сознания говорила Владе, что она получила сильнейший удар светлой магией. Маросейка звенела и качалась, в окнах и витринах до рези в глазах ярко сияли сотни солнц. Современная светлая магия не убивала темного — только лишала его памяти, заставляла растеряться и потерять нить своей сущности на какое-то время. Окажись рядом Ван Хельсинг с осиновым колом — и кто-нибудь вроде Марика Уткина или Ацкого вряд ли бы сопротивлялся путевке во Тьму. Вампир бы оказал сопротивление, и таких ударов магией понадобилось бы около десятка, чтобы застать кого-то из них врасплох. Влада же не испытывала ни боли, ни страха. Главное побочное действие светлой магии — немедленное желание обвинить себя во всем, вспомнить самое плохое о себе и залиться горючими слезами.

Никому не потребовалось тащить ее силой навстречу погибели — все оказалось проще. Удар магией не убил и не покалечил, даже не лишил рассудка. Просто видеть Гильса вдруг стало важнее инстинкта самосохранения. Влада поняла, что почти бегом бежит, забыв про опасность и оставшихся в «Гадости Тьмы» Жорика и Дашулю. Потому что ее ждет Козихинский переулок и старый дом с холодной лестницей.

А за дверью квартиры — тот, у кого надо попросить прощения за все и любой ценой.

Конец ознакомительного фрагмента.