Ведьмина практика

Саша Арсланова, 2023

Если тебя отправляют на практику в лес, перво-наперво нужно понравиться лешему. Ну а если получится, то дальше все вообще как по маслу пойдет! И с русалками водяного можно идти спасать, и с кикиморами ругаться, и с Лихо подружиться. Главное – лес не спалить и магу на глаза лишний раз не попасться. Маг у нас невероятно красивый, но жутко принципиальный, ни за что не разрешает встревать в неприятности. А как в них не встревать, если эти неприятности все время где-то рядом?..

Copyright © Саша Арсланова, 2023

© Эльвира Баймуратова (elvirabay), иллюстрация на обложке

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Часть 1

Про голую пятку, кикимор и спасение Водяного

Глава 1

Я стояла в сенях, потирая голую ноющую пятку о деревянные половицы, и начинала всерьез злиться.

— Как говоришь, зовут тебя, ведьма?

— Забава я, — откинула плечом длинные черные волосы, снова протянула лешему бумаги и добавила, прищурившись, — коллега.

Леший скривился, но забрал у меня направление на практику, а я усмехнулась. Не любят они, когда их к ведьмам приравнивают. Мы хозяйками леса были, а они — его частью, рождались в своем лесу, с ним и погибали. Ведьмы же для них навроде приезжего доктора. Приедут, налечат всех вокруг и дальше побегут. В другой лес. Это раньше мы с лешими вместе всю жизнь жили, бок о бок трудились, теперь же редко кто из ведьм надолго в одном месте задерживался.

— Забава, значит…

Леший бумаги пролистывал, то и дело на меня поглядывая сердито из-под кустистых бровей, и все языком прицокивал. Сразу понятно — доводил. Проверял, достаточно ли характер у меня паскудный.

Промолчала, решила все свои козыри не показывать. Да и с лешего бы сталось меня обратно в Ковен магов отправить. Говорят, лешие всю ведьмовскую натуру сразу видят, и каждый за секунду определяет, подходит такая хозяйка для его леса или нет. А что мурыжат на входе — так я еще с первой своей практики уверилась: — это просто из вредности. — Ладно, Забава, — вдруг вздохнул леший, и даже как-то ростом сразу меньше стал. — Проходи…

Он провел меня в избу, на мгновение замерев в дверях. Ведьмовские избы особенные были, они под каждую хозяйку подстраивались. Да только за долгое время научились эти засранки пакостить по-мелкому: кто ноги себе отращивал и убежать норовил, а кто в сарайчик превращался с одной комнаткой-клетушкой. Поди поживи в такой годик! Поэтому вступила я в дом осторожно. По сторонам оглядываясь. Ни разу у меня еще такого не было, чтобы какая-нибудь изба сюрприз не устроила.

— Только ты это, чего босая-то на одну ногу? — спросил мой новый наставник, за стол усаживаясь.

— Русалки стащили, пока я у реки отдыхала, — я сердито поморщилась, обходя свой новый дом, заглядывая в каждый угол. Пока все было хорошо, но я не обольщалась. — И зачем, спрашивается, им ботинок?..

Леший плечами пожал:

— Может, удумали чего?

— Схожу к вечеру, погляжу…

— Ты с этими девками поосторожнее, злые они теперь, — тихо сказал мне леший, пригорюнившись. — Да и… — но договаривать не стал, только головой досадливо дернул.

— Злые? — я действительно удивилась.

Русалки хулиганили, конечно, как же без этого. А еще нудели без меры, особенно если гребень их заберешь, но чтобы злые?..

Леший только руками развел. А я продолжила осматриваться.

Эта избушка мне определенно нравилась. Большая комната с ведьмовской печью, стол добротный, скамейки длинные. Отдельно, за дверью, спаленка небольшая. И…

…Так и знала!

— Туалет где? — нахмурилась я, руки в бока уперев. — Я тебя спрашиваю, изба, туалет где?!

— Так… На улице, где ж еще? — удивился леший, а я аж побелела от злости.

— На улице? — прищурилась, усмехнулась недобро и процедила сквозь зубы: — Ну-ну. На улице, говоришь?..

Избушка заскрипела. Я бровь подняла: не зря, оказывается, рисовала их все утро. Ногой босой притопнула и молвила слово ведьмино — исключительно из паскудности характера. Буду я еще от избы какой-то издевательства терпеть! Несколько секунд все тихо было, а потом дым исподнизу как повалил! Черный, удушливый. Затрещал огонь в подполе. Заохал леший, вскочил с места, только я не двинулась. Нахмурилась сильнее, громче ногой топнула. Дыма больше стало. И сдалась изба. Затрещали бревна волшебные, расширяясь, являя нам с лешим еще одну комнатку, с туалетом да умывальником. Я пальцами щелкнула, и опал дым, втянулся обратно.

Надо сказать, очень вовремя: еще чуть-чуть, и сдаваться мне самой пришлось бы. Не рассчитала силушку, чуть не задохнулась! Какой был бы удар по репутации! Поэтому отсутствие купальни я избе пока простила. Потом разберемся. Тут и тазик на первых порах сгодится.

Леший покряхтел, поглядел на меня, головой качая, и сел обратно. Даже вроде сказать что-то хотел, но передумал. Оно и правильно.

Я чемодан свой в спальне кинула, сняла второй ботинок, платье городское через голову стянула и выдохнула. Наконец-то на месте. Страшно сказать, никогда раньше так далеко не забиралась. Тут, наверное, сильны еще старые порядки, магами старательно перекраиваемые. Поглядим!

Так, в длинной нижней рубашке, я и вышла к лешему.

— Сейчас обряд проведем, — села напротив, — или на завтра отложим? А то у меня еще с русалками счеты…

Покачал леший головой, но ответил:

— Тянуть не будем: давно в лесу ведьмовской силы не было, тяжело мне. Да и творится всякое…

Я пока выяснять не стала, но запомнила — про «всякое» нужно уточнить. Главное, чтоб фавнов в лесу не было. Этих маговских созданий я не переваривала. Как можно было такое паскудство сотворить да в мир выпустить? Я бы таким горе-создателям руки поотрывала!

Взяла за руки лешего — будто сухой валежник тронула, слово нужное шепнула, и потекла из меня сила прямиком к Бурьяну. Имя лешего любой ведьме открывается при первом же обряде. Зажмурился он, заохал, затрещал, но я только посильнее схватила, удержала.

А вот когда сила моя до краев его наполнила — отпустила.

— Перебор, — прохрипел леший, обрывая с кончика сучковатого носа расцветшую там незабудку.

Я только плечами пожала, по мне, так больше — не меньше.

— Нормальный цветок. Очень даже симпатично было, — улыбнулась я. А леший поднялся, потянулся, да как засмеется.

Счастливчик тот, кто смеха такого не слышал. Вздрогнула всем телом. Будто с того света кто лезет, скрежет стоял — уши закладывало.

— Ты, это, иди уже? — попросила я, лицо утирая. — Я пока свои дела порешаю, а завтра мы вдвоем лес проинспектируем!

— Смешная ты, Забава, слова какие знаешь заумные, — леший успокоился, только улыбка и осталась на неподвижном, закованном в дерево лице. — Но мне ты нравишься и лесу подходишь.

И пропал сразу, как и не было его. Ишь, как умеет, не всем такие силы даны. Повезло! Я не удержалась, решила проверить:

— Э-эй, леший?

Он тут же опять появился рядом:

— Чего?

— Отлично! Ты по зову или сам можешь?

— По зову, — буркнул леший и опять пропал.

Ну, тоже неплохо.

Я встала, покачалась с пятки на носок, придумывая, как бы мне русалок приструнить. Можно, конечно, по-плохому и быстро, но русалки мне еще пригодятся. Практика, чай, не на пару месяцев, до самых выпускных экзаменов продлится, почти год нам вместе в лесу жить.

Была у меня одна идейка… Кивнула сама себе, довольная, и пошла умываться.

Мылась — и ругалась на избушку: вот чего б ей раковину побольше не сделать? Пока я волосы от краски в тазу выполоскала, весь пол залила. Нет, с купальней надо что-то решать. Но не сейчас. Мокрые отмытые волосы тут же скрутились рыжими кольцами. И почему я, семейное недоразумение, такой уродилась?

Говорят, раньше рыжих ведьм было намного больше, они силой своей славились и нравом необузданным. А еще красотой неописуемой. Мне же только цвет волос достался. Остальное — на любой ярмарке за рупь пяток таких красивых: курносых, кареглазых и веснушчатых. Странное рассказывали про рыжих ведьм, будто бунтовали они по первости, как Ковен появился, против магов шли. А потом вроде и успокоились. Про то в наших учебниках уже не писали. А как Верховную ведьму избрали из черноволосых, так и среди нас новое веяние пошло.

Я потерла нос, пригладила волосы и открыла чемодан. Посмотрела на сарафаны свои новые, специально для практики купленные, туфли на каблуках и закрыла обратно. Так и знала, что не надо было Эльке такое дело доверять. Она, магиня, в столице практику отрабатывать осталась, им платья новые были нужны. А мне на что в лесу вся эта красота, непонятно. Хорошо хоть я сообразила в последний момент несколько вещей своих сверху кинуть.

— Изба-а-а! — встала, как была, в длинной рубахе с разводами от черной краски, и ножкой опять топнула. Избушка содрогнулась так, что я чуть носом в стену не влетела.

— Да ну ты что? Не буду я тебя больше поджигать… — очень честно сказала я. И мстительно добавила: — Наверное. Мне бы чуланчик со старыми ведьминскими вещами, а? Ведь по-любому оставляли мои предшественницы, не могли хоть что-нибудь не оставить!

Изба заскрипела.

— Пожа-а-алуйста! — сложила я ладони.

Несколько мгновений в доме было очень тихо. Так тихо, что я услышала, как мыши в подполе шуршат. Или не мыши?.. Только я подумала спуститься и глянуть, как с громким хлопком в стене, прямо рядом со шкафом, появилась еще одна маленькая дверца.

А за нею, в крохотном чулане, я обнаружила ворох старой одежды. На то и был расчет! Ведьмы — народ рачительный, зачем хлам выкидывать, если его можно в наследство другой ведьме передать! Да что говорить об одежде, я даже нос накладной нашла! Вздумай сама себе наколдовывать — в жизни бы такой чудесный не получился. А в самом дальнем уголке комнатки неожиданно Книга обнаружилась. Прямо под застиранными штанами. Я аж дышать на время перестала, как поняла, что за сокровище мне досталось. Другой вопрос: какая ведьма собственную Черную Книгу заклинаний оставлять будет? — но это ж не мое дело, да? Книгу я пока отложила. Просто так, с наскоку, мне ее не открыть.

Нацепила найденные штаны, предварительно тщательно их отряхнув от пыли, и веревкой перетянула, чтоб не падали. Долго смотрела на чужие лапти старые, разношенные. Вздыхала. Кто ж в таких еще ходит? Но делать-то все равно нечего — босиком мне ходить не понравилось с непривычки, пришлось надеть. Не рассчитывала я, что потеряю свой походный ботинок сразу по приезде. В этот раз на практику я совсем неподготовленная прибыла. Страшно сказать, даже трав с собой не набрала про запас. Не успела. Ну да ладно, здесь насобираю.

До речки быстро добралась, если б не лапти, за все подряд цепляющиеся, еще и тихо бы получилось. Русалки меня услышали, гребни на камнях побросали и в воде спрятались. Я только головой покачала: — чего они хотели добиться, оставляя их мне?

Походила я по бережку, пособирала расчески костяные. Кулаком воде погрозила. Разговаривать по-хорошему не захотели — значит, к ночи сами придут. Только ботинок было немножко жаль. Нет, вернуть-то мне его вернут, но длительные подводные погружения еще ни одну обувь краше не сделали.

Пришлось обратно в избу возвращаться и спать ложиться. Во-первых, я за сегодня действительно устала, еще и с лешим силой поделилась, а во-вторых, нормально поспать в эту ночь мне точно не дадут.

Глава 2

Удивительно, но объявились они уже ближе к рассвету. Сразу все. А то я уж волноваться начала, не случилось ли чего. Легли под окном и заныли, ботинком моим, на палку нанизанным, размахивая. Поднялась с постели неторопливо. Пока косу заплела, пока сарафан надела, пока плащ искала — (поутру промозгло было — лето, чай, заканчивалось), русалки уже не то что ныть, они завывать начали. И как-то ненатурально у них выходило. Понятно, что к ведьме шли, и старались вполсилы — это вам не смертных пугать, но я нахмурилась. Что-то было не так.

— Ну? — вышла я и руки на груди сложила.

Русалки жались друг к другу около крыльца, привалившись к стене. На зеленые чешуйчатые хвосты налипли хвоя и грязь. Неужто они, болезные, и вправду ползли до моей избушки?

— Ты бы еще дольше одевалась! — отозвалась одна из них. Я на нее взглянула и сразу невзлюбила. Таких наглых русалок быть не должно, это исключительно ведьмина привилегия!

— Сколько надо, столько и одевалась, — я спустилась к валяющимся у избы русалкам. — Вы чего так-то? Без волшебства совсем? Одурели тут одни? Водяной ваш где?

— Ты, это, водички принеси, — попросила другая, утирая лоб, — моченьки нет, пить хочется.

Я пальцами щелкнула, слово ведьмино тихо сказала, и из избы таз с водой сам вылетел. Подождала, пока очередь из желающих пить закончится, спросила опять:

— Вы из меня дуру-то не делайте, я по русалочьим обычаям еще в позатом году экзамен на отлично сдала. Вы что мне тут устроили?

— Ты, ведьма, не думай, что мы обычаи лесные забыли… — начала одна русалка — сразу видно, постарше остальных, поопытнее. — Да только страшные дела в лесу творятся…

— Фавны? — с отвращением спросила я.

— Какие фавны? — всполошились молодые русалки и загомонили:

— Те, что с рогами? Которых маги создали?

— А что, фавны существуют?

— О-о-о, хочу увидеть живого фавна, они, говорят…

Первой не выдержала старшая:

— Нет тут фавнов! — И посмотрела на меня укоризненно.

А я что? Я вздохнула с облегчением и дальше слушать стала.

— Еще с прошлого года водяной наш запропал, — продолжала старшая русалка, а все остальные вздохнули. — Как ушел на болота, кикимор проведать, так и сгинул…

— Вы пытались узнать, что с ним? К лешему обращались?

Русалки опять загомонили, перебивая друг друга, но я только пальцами щелкнула, и замолчали все, кроме старшей.

Та оглядела своих резко онемевших сестер, кивнула мне, всецело одобряя, и продолжила:

— Как не обращались? Обращались, он тогда сразу на болота пошел, да только следов не нашел, будто и не было там нашего Затона! А без водяного, сама понимаешь, и сила наша уходит…

Я понимала, еще как понимала. И начала хмуриться.

— Мы и тебя разули, чтоб ты перво-наперво к нам пришла, а то знаем мы ведьм: как с русалками знакомиться, так все откладываете на потом…

Это да. Не любим мы, ведьмы, русалок. Вредные они и тиной воняют. А еще болтают без меры…

— А чего ж у реки разговаривать не стали?

— Так страшно нам. Вдруг кто услышит?

— Кто? — удивилась я.

Они только плечами пожали.

Хорошенькие дела! Я призадумалась. А потом наклонилась к той, что ботинок мой держала, сняла его с палки, остатки воды вылила и на крыльцо кинула. Пусть сохнет.

— Ладно, русалки, — я гребни их из кармана достала, отдала старшей. Если себе оставлю, они каждую ночь ведь сюда таскаться будут. Ползком. Я покачала головой. Видно, совсем в ужасе, раз решились на такое. Я ж могла и не отдать гребни. Мы, ведьмы, такие. С непредсказуемым настроением. Им теперь обратно через весь лес ползти, а я слишком впечатлилась пропажей водяного, чтобы вредничать. — Помогу я вам в поисках.

— Ох, ведьма, вовремя ты, — старшая гребнем своим по волосам провела и продолжила: — Я Аквата: если нужно что, просто посмотри в воду стоячую да меня по имени позови.

А потом подмигнула и тихо попросила:

— Ты заклятие молчания с них пока не снимай, нам еще обратно ползти, а ноют они — сама знаешь!

Я кивнула и пошла в дом. Не стала смотреть, как русалки обратно к реке возвращаются. Можно было бы и колдовством помочь. Но характер же! Никуда от него не деться.

Спать ложилась с тяжелыми думами. Водяного искать — занятие не из легких. Без лешего мне не справиться. Завтра позову его, и решим, что делать. Работы впереди уйма… Перевернулась на другой бок, руку под щеку положила и улыбнулась. Началось веселье!

— Я хочу рассказать о своем плане по спасению водяного, — сказала я, дождавшись, когда все русалки вылезут на берег.

Выглядели они неважно. Я недовольно поджала губы. Если б не приехала сюда на практику, боюсь, не осталось бы в этом лесу русалок совсем. Чешуя на хвостах поблекла, начала зарастать тиной, лица осунулись, заострились. Не могут русалки долго без водяного.

— А что, ты его уже нашла, ведьма? — удивилась старшая, Аквата, вытаскивая из зеленых волос мелкую рыбешку и выкидывая ее обратно в воду. — Мне казалось, что, прежде чем спасать, его надо найти…

Русалки согласно закивали, помалкивая. Вот же умницы: с первого раза поняли, что я не выношу, когда они все вместе галдеть начинают.

— Обсуждать мой план будем после того, как я вам про него расскажу! — я нахмурилась. — Что я, зря его целую ночь продумывала?

— Подумать только, целую ночь, — потянула самая неказистая из них, тощенькая. — Мы тут уже несколько месяцев его ищем, а она план «целую ночь» сочиняла!

Вздохнула я тяжело, щелкнула пальцами, слово ведьмино сказала и улыбнулась нахальной русалке, которая теперь несколько дней разговаривать не сможет. А потом посмотрела на остальных:

— Кто-то еще хочет высказаться?

Высказываться больше никто не хотел.

— Итак, для начала нам надо водяного найти.

Аквата закашлялась, но промолчала. Молодец какая.

— С лешим я поговорила, надо идти на болота, — сказала и поежилась. Больше, чем русалок, я терпеть не могла кикимор, хозяев болот. Если с хвостатыми девками еще можно было договориться, то на кикимор ведьмино слово не действовало вообще. Там надо было чем-то более существенным убеждать, палкой там, ну или мечом на самый крайний случай.

Аквата подняла руку. Я кивнула.

— Мы же сказали, что леший его там по первости искал и не нашел!

— Ну сказали, — я дернула плечом, — вы вообще много чего говорите. По делу и без.

Девчонки посмотрели друг на дружку и согласно закивали.

— Да мы и сами пытались! — добавила Аквата.

— Сами, что ли, на болота ползали? — удивилась я.

— Не, — отмахнулась она, — мы ужей попросили.

— Лягушки наотрез отказались: говорят, у кикимор мода новая пошла на лягушачьи лапки под клюквенным соусом, — не выдержала одна из русалок, а потом ойкнула и рот себе зажала.

Я погрозила ей пальцем, чтоб не встревала, и снова к Аквате повернулась:

— И что ужи?

— А что ужи? — грустно ответила она. — Ничего они не нашли, не пустило их что-то туда. Говорят, так страшно стало, так страшно, что они тут же обратно уползли… Сколько ни пробовали потом пробиться — не получается!

— М-да, — подперла я щеку рукой. — Я лешего вчера тоже отправила — говорит, не получилось у него зайти на болота. Останавливает что-то на границе, и все тут!

Русалки зашушукались между собой. А я оглядела свою женскую дружину и вскинула подбородок:

— Мне нужен один доброволец.

Тут же на берегу стало так тихо, что я услышала, как продолжает ругаться мой Бурьян где-то в лесу. Он как с утра начал ворчать, так до сих пор и не унялся. Его я в свой план загодя посвятила — как он вернулся несолоно хлебавши с болот, так и посвятила.

— Ну? — поторопила я девчонок. — Или сама выберу? Эники-беники…

— Да чего уж, — вздохнула Аквата, — я тут главная, я за русалок отвечаю без водяного.

Остальные недоверчиво посмотрели на старшую, захлопали глазами. Да что сказать, даже я удивилась. Чтобы русалка на лихое дело собралась?! Еще и по собственному желанию?!!

А Аквата продолжила:

— Мне и решение принимать. Вот она пойдет! — И кивнула в сторону той мелкой, которую я голоса лишила.

Лица у русалок сделались такие, что я еле смех сдержала. Брови посильнее нахмурила для солидности, кивнула, одобряя ее решение, да поднялась на ноги.

— Сегодня-завтра зелье буду варить, а на вторую ночь приходи к избушке, — сказала я безголосой и тут же поправилась: — Приползай. Будем водяного вашего вызволять.

— Так а план-то какой? — жалобно спросила одна из русалок, когда я уже собралась уходить.

Я повернулась, прищурилась и ответила:

— Если болота никого, кроме кикимор, к себе не пускают, значит, будем делаться кикиморами.

Безголосая вдруг тоненько завыла от ужаса, а я с удивлением на нее посмотрела. Оказывается, есть еще силенки в этой тщедушной рыбке, раз мое заклинание побороть может.

Остальные провожали меня пронзительной тишиной.

Уже за деревьями я захихикала. Ведьмы знают про русалок практически все, но и им про нас многое известно. Как, например, то, что хуже всего у ведьм получается превращаться. На один успешный случай как минимум пяток неудач. А все из-за характера неугомонного и рассеянности женской.

Я пожала плечами. А еще у ведьм есть упертость непрошибаемая и вера в свои силы безграничные. Поэтому на вторую ночь, когда будет готово зелье, мы с моей маленькой хвостатой помощницей станем кикиморами и отправимся на болота.

Глава 3

— Не дело ты задумала, — леший ходил из стороны в сторону за моей спиной, сильно при этом отвлекая.

Я же, раскрыв учебник по травоведению, сидела на коленях перед чахлым кустиком, который чудом обнаружила уже у самых гор, за границей леса, и внимательно сверяла рисунок на живых листочках с картинкой из справочника.

— Ты уже говорил, — отмахнулась я, не оборачиваясь к лешему. — Ничего страшного в любом случае не будет. Или я угадала, и это действительно аконитум ферокс, и тогда без проблем получится сварить превращательное зелье…

— А если нет? — скрипнул леший.

— Если нет? — я задумалась. Очень меня смущала непонятная бороздка по краю листьев. Не помню я, чтобы видела такое у аконитума.

— Если не угадала… — протянула я и замолчала.

— Лес поляжет? — не выдержал леший.

— Лес? — удивилась я, поворачиваясь. — Не. Лес не поляжет. Это совсем редко бывает.

Леший с размаху сел на землю.

— Просто получится чуть другое зелье, с непредсказуемыми последствиями, — я снова наклонилась над кустом. — Да ты не бойся, — успокоила я лешего, — я уже такое варила один раз на экзамене. Тройку, правда, получила, но зато я почти помню, в чем ошиблась.

— И в чем же? — не унимался леший.

Я нахмурилась: вот ведь надоеда.

— Так, Бурьян, отстань уже. Мы ведь решили, что на тебе зелье пробовать не будем. А я уж как-нибудь разберусь. Тем более русалку не очень жалко. Нет, она, собственно, ничего такая, особенно когда молчит, но мы, ведьмы, русалок не любим, поэтому без зазрения совести пускаем на опыты.

— Я русалок тоже не очень люблю. Это если в общем, — ответил леший, поджав губы. — Но свою — жалко.

— Ой, да ладно тебе! — отмахнулась я, надела резиновые перчатки и под корень маленьким ножичком срезала аконитум. — Ничего с твоей русалкой не случится! Кроме одного неприятного для нее путешествия на болота. — И добавила: — Да к тому же я рядом буду.

— Вот это-то и пугает, — пробурчал под нос леший.

Я аккуратно засунула кустик в карман ведьминого фартука. Еще одна удачная находка из чуланчика в избе. Не было бы фартука — прожгло бы ткань сарафана и рубахи насквозь.

— Ну вот и все! — радостно улыбнулась я. — Теперь самое интересное.

— Ну-ну, — скептически хмыкнул леший.

В избе уже была натоплена печь, я с самого утра туда дровишки подкидывала. Да и котелок быстро закипел — я даже не успела травки разложить и нарубить правильно. Бурьян увязался за мной и теперь сидел в углу, у самой двери. Интересно, это какие ведьмы раньше ему попадались, если он моего обычного зелья так боится?

Но я тут же хмыкнула и ответила сама себе — видимо, ведьмы с дипломом об окончании обучения с печатью Ковена.

Изба тоже переживала — скрипела не переставая. Но и ее понять можно: она с ведьмами давненько дело имеет — знает, что от нас можно ожидать и снесенной крыши, и полностью разрушенной стены, и подожженного пола. И это еще в лучшем случае!

Я стряхнула с разделочной доски кое-как нарубленные травы в кипящую воду и втянула голову в плечи, зажмуриваясь. По правилам-то надо по щепотке кидать: сначала одно, потом другое. Но это долго. В котелке громко булькнуло и загудело. Я схватила деревянную ложку с длинной ручкой, стала быстро помешивать и взмолилась:

— Ой, леший, родненький, глянь, что там в учебнике на столе написано! Из головы ведь вылетело, как там сказать надо: сначала «Ты кипи, кипи, водица…» или «Зелье ведьмино, варись…»?

Леший языком цокнул, головой покачал, но к столу подошел.

— Там красными чернилами подчеркнуто! — подпрыгивала я.

Если отойду — как есть бабахнет! Это я ощущала всем своим ведьминским чутьем.

— «Ты кипи, кипи», — пробубнил леший. — А уже потом про зелье.

Я тут же наклонилась над дымящимся варевом и зашептала заклинание.

Вода сразу окрасилась в салатовый цвет, потом стала ярко-голубой, а потом снова прозрачной.

— Уф, — я натянула на ладонь рукав рубахи и отставила котелок с огня, а потом утерла потный лоб. — Кажется, получилось! Теперь ему настояться нужно. Как раз до завтрашней ночи.

— Слушай, а тут же написано, — леший сел за стол, учебник к себе пододвигая, — вот же: «Зелье превращения варится в случае, ежели ведьма ослаблена и собственных сил для изменения формы тела ей недостаточно».

И посмотрел на меня. Сердито так посмотрел.

Я только плечами пожала:

— И что? Я, может, легко могу себя в кикимору превратить, а потом и всех русалок заодно. Наверное… Не пробовала. Но на одной силушке выпускной экзамен Ковену магов не сдать!

— Ох, Забава… — только и ответил мне леший, головой качая.

— Что «ох»? — я понюхала свое варево. Должно оно жуками-вонючками пахнуть или нет? — Не я придумала на защиту ведьмовского диплома зельеведение добавить!

— Ты уж тогда про силушку свою не забудь, если на болоте беда приключится, — попросил Бурьян жалостливо.

Я обернулась к нему, голой пяткой по полу постукивая, и кивнула, соглашаясь. Я же не настолько безголовая, чтобы совсем без колдовства пытаться обойтись. Другое дело, что надо заранее посмотреть и повторить что-нибудь полезное. Что мне там может пригодиться? Я хорошо помню, как вещи притягивать да пожары устраивать. Остальное — учить еще и учить!

Можно, конечно, меч с собой взять. Я покосилась в сторону комнаты, где он был схоронен под кроватью сразу за стопкой с тетрадками. И решила его как-нибудь на потом оставить. Не любила я это дело, да и ведьмам меч без надобности, мы больше по палкам. Подкараулить и… Но обучающие программы маги составляли, а они утвердили, что махать мечом — умение полезное и в жизни очень пригождаемое. Поскольку они же и дипломы выдавали, спорить с магами никто не стал. Без бумаг мы нынче никуда — ни один леший в лес не возьмет!

Я ждала русалку на крылечке и изо всех сил пыталась наслаждаться тихим летним вечером. В животе громко заурчало. Наслаждаться стало сложнее. Запаса продуктов в избушке не оказалось. А в погреб она мне доступ закрыла. Обиделась, видимо. Неженка какая, даже подпалить нельзя чуть-чуть! Но мне, по правде, пока и не до нее было. Потом как-нибудь помиримся. Все, чем мог поделиться леший, он уже мне принес, другое дело, что питался он обычно корешками и листочками. Я на корешках долго не протяну. По-хорошему мне бы эти несколько дней в лесу не планы по спасению водяного составлять, а доставку продуктов налаживать! В ближайшую деревню съездить, старосте тамошнему представиться. Пригорюнилась я, ну да чего уж теперь.

Рядом на ветке начал заливаться соловей, я цыкнула на него, чтоб замолчал. Не до пения мне. И тут же услышала шорох травы. Ползет моя русалка! Наконец-то! Вскочила я, в дом побежала и столкнулась там с появившимся ниоткуда Бурьяном.

— Решил посмотреть, как зелье сработает? — спросила, переливая прозрачную жидкость из котелка в жестяную кружку. — Мне тоже интересно!

Тут бы, конечно, правила соблюсти. Ведьмины зелья хрусталь любят, у меня и баночки специально для этих целей куплены, в чемодане где-то лежат, но достать сразу я поленилась, а теперь не до них!

— Ох, Забава, — пробасил леший и глаза закатил. — Чую я: если сегодня все сладится, очень долгий год у нас с тобой будет.

Я только хмыкнула. Это он еще не знал, что после прохождения практики и получения диплома я обратно сюда же попроситься могу. Это ежели понравится.

Бурьян подошел, посмотрел, как я зелье свое в кружке нюхаю, головой покачал, но продолжил:

— Хочу дать тебе с собой оберег.

— Ведьме? Оберег? — наморщила я лоб и засмеялась: — В каком же это уложении ведьмам обереги положены?

— Ну так и ты еще недо… — начал было леший, но только рукой махнул. Достал из-за пазухи тряпицу, развернул аккуратно, а там половинка хлебушка черного.

Я сглотнула набежавшую слюну. Подумала и кивнула. От такого оберега ни одна ведьма еще не отказывалась. И я не буду первой.

— Подожди, сейчас превратимся, а потом отдашь!

— Я эту краюху у Овинника нашего выпросил, ты уж будь хорошей ведьмой, поклонись ему потом со всем уважением.

— Тоже мне, нашел хорошую, — обиделась я, снимая через голову сарафан, оставаясь в одной рубахе. — И Овинник ваш этот… — оборвала себя на полуслове, не хотела лешего обижать.

Бурьян покряхтел: знал он, что овинники — охальники, наглецы и потаскуны. И куда только маги смотрят, распустили их совсем! Вот мы, ведьмы, хоть и злые, вредные, а такого непотребства, что эта нечисть себе позволяет, все одно не терпим! Это ж где видано, чтоб девки по собственному желанию им под мохнатую лапу голые ягодицы подставляли! А они, дескать, решали, какая из них замуж пойдет. Я фыркнула. Хотя вот за одно это надувательство, которое в некоторых деревнях до сих пор практикуют, я овинников даже немножко уважаю: так долго народ дурить — это талант! Но лучше б они спокойно сидели в своих сараях и зерно сторожили, как положено.

— Ладно, пойдем, — вздохнула я, кружку с зельем со стола взяла и открыла дверь на улицу, замерев на пороге.

— Ого, — выразил нашу общую мысль леший, глядя на воздушное белое облако, притулившееся к ступенькам крыльца.

— Ты зачем платье свадебное нацепила, дурища? — спросила я, спускаясь к русалке, и пальцами прищелкнула, голос ей возвращая.

— Так… традиция, — просипела русалка, откашливаясь. — Мы в люди идем, а русалкам нельзя без платья, пояса вот специально нет! Чтобы, значит, как по закону положено, расхристанная! Венок только… — она махнула рукой в сторону леса.

— Чего венок? — спросил леший.

— Потеряла по пути… — расстроилась русалка.

— Ни в какие люди мы не идем, — оборвала я ее. — Мы в кикиморы идем, а они свадебные платья не очень уважают. Снимай!

— Госпожа ведьма, может, все-таки в платье, а? — попросила русалка. — Оно и спрячет, ежели что, и защитит от волка дикого, от ворона глазастого…

— Не беси меня! — начала я выходить из себя. Как захочешь с русалками дела иметь, так сразу и вспомнишь, за что мы, ведьмы, их терпеть не можем. — Ворона она испугалась! Тебя в этом платье только слепой в лесу не увидит.

Русалка что-то бубнила себе под нос, стаскивая с себя ворох белой материи. И где только они такое неказистое нашли? Ни фасона, ни посадки. Будет время, напишу в город, закажу им что-то поновее…

— Сама-то ведьма, чего ей бояться, — донеслось до меня из этой кучи у крыльца. — А ежели меня волк какой прихватит?..

Я закатила глаза, снова прищелкивая пальцами. Достала, как есть достала!

Леший только вздыхал за спиной. Признаться, я уже сама расхотела на болото идти. С такой-то помощницей.

— Все, — топнула я, чтоб себя взбодрить, и подошла к снова немой, а оттого грустной русалке без платья. — Пей! Два глотка хватит.

Поднесла к ее губам кружку, наклонила и проследила, чтоб точно выпила. Потом рубахой края чаши обтерла и сама отпила: горьковато получилось, надо было еще барбариса туда… И только потом вспомнила, что хотела сначала дождаться, как на русалку зелье подействует. Ох ты ж!

Испугаться я не успела, на моих глазах русалка начала стремительно в размерах уменьшаться, хвост ее раздваивался, превращаясь в две толстые коряги, руки истончались, становясь древесными прутами, лицо начало вытягиваться, а нос расти.

— Вроде норма-а-а-а… — начала я, и сама упала на землю. Успела только порадоваться, что аконит тот самый был! А встала уже кикиморой. Покачалась на ногах неустойчивых, повернулась к лешему и просипела:

— Ну как?

Он оглядел нас, обошел со всех сторон и кивнул:

— Похожи! Даже я обмана не чую, и пахнет от вас нежитью болотной.

— Во-от! — подняла я крючковатый палец. — А ты боялся!

— Я и сейчас боюсь, — ответил леший.

Помощница моя так и сидела на земле, недоуменно руки свои разглядывая. И, кажется, собиралась плакать.

— Так! — я снова щелкнула пальцами. — Ты хоть скажи, как тебя зовут, болезная?

— Арвила я, — прошептала русалка. — Ой, какая я стра-а-ашная!

И все-таки заревела, руками-сучьями лицо закрыла.

— Не такая и страшная, — я попробовала походить из стороны в сторону, получалось пока не очень, но мы, ведьмы, очень упертые и старательные, поэтому с каждым шагом становилось все лучше и лучше. — Да не переживай, ты и до этого не очень была.

Русалка взвыла.

— Арвила, ты водяного вашего выручить хочешь? — решила я надавить на русалочью совесть, которой отродясь у них не водится.

— Хочу, — простонала она. — Только он меня увидит и разлю-ю-юбит!

— Этот может, — подтвердил леший. — Наш водяной до красивых девок уж больно охоч.

Русалка заплакала по новой, правда, уже тише. А я села на ступеньку, к лешему поворачиваясь:

— Так, может, ну его, водяного этого? Я напишу в Ковен, попрошу нового, маленького… Сами его тут воспитаете.

Русалка вскинулась, глазами маленькими сверкая:

— Нет! Мы нашего спасать пойдем!

Я только плечами пожала — мое дело предложить.

— Тогда пошли.

— Погодь, — сказал мне Бурьян и в дом зашел, а потом вынес кошель поясной, застегнул на мне ремень и краюху хлеба обережного туда припрятал. — Теперь идите. Если что, я на границе ждать вас буду. Чем смогу, помогу!

Глава 4

Русалка подобралась, будто и вправду в бой собралась, и пошла впереди меня, ногами-сучьями за все подряд цепляясь. Ходить на этаких палках было совершенно невозможно, но мы старались. До границы болот добрались, даже полуночи еще не было. Зато луна вышла — любо-дорого посмотреть, и захочешь спрятаться — не выйдет. Я уже только рукой махнула: не возвращаться же из-за этого.

— Подожди, — шикнула на Арвилу, которая бодро перелезала через корягу. — Тут подумать надо, как границу пересечь. Вдруг не получится? Главное шума не наделать.

— А? — повернулась ко мне русалка, да, видимо, следить за ногами перестала, они у нее друг с другом перепутались, и полетела она сразу в болото. Какие ей там границы? Оп, и сразу на месте.

— Дурища, как есть дурища! — закатила я глаза. — Ну хоть одно хорошо, теперь и я могу, не боясь…

И только я вступила на территорию болот, как в бок мне уткнулось что-то жесткое, а пространство вокруг подернулось дымкой, и выступила из тумана четверка стражниц с копьями наперевес. У меня аж глаз задергался. Где это видано, чтобы кикиморы додумались охрану выставить? У них же в мозгу три извилины!

— Вы откуда? — грозно спросила одна из них, шлем поправляя. Он на деревянной голове держаться не хотел, все время на глаза съезжал. — С Гореловой топи или с Северной пустоши?

— С Гореловой топи, — выпалила русалка, не задумываясь, а я глаза прикрыла, до десяти считая. Убивать ее потом буду. Долго. Мучительно…

— А-а-а… — ответила старшая из отряда. — А мы ждали из Северной пустоши. Это вам кто про общий сбор сказал?

— Гонец наш? — добавила другая.

— Ага, — ответила уже я. Удобно с кикиморами на их вопросы отвечать. Все-таки зря я сомневалась, в мозгах у них ничегошеньки не поменялось.

— Ну хорошо, что наш гонец! Наконец-то! Уже скучно стало, каждую полную луну одно и то же, а так хоть поболтать можно, новости узнать. — Опустила копье та, что в меня острием тыкала. — Нам ведь запрещено на территорию посторонних пускать и самим выходить нельзя. Тут, конечно, границу магия охраняет, но все одно чужие могут проникнуть. Но вы ведь не чужие, вы свои!

— Ага. Свои, — я задумалась.

Кикиморам магия была недоступна. У них силенки кое-какие есть, не без этого, но чтоб магия… Да такая, что и границы охраняет, и их никуда не выпускает? Все-таки хорошее я зелье сварила, раз мы смогли пройти. Талант — он всегда талант! Я довольно кивнула сама себе: за оценку по зельеведению на защите диплома можно не переживать. Осталось узнать, что у них тут каждый месяц такого происходит, что они на болоте своем окопались.

— Дальше сами пойдете или вас проводить? — спросила одна из стражниц.

— Можно и проводить, — согласилась я, поднимая с земли свою русалку. Та только хотела что-то сказать, но от моего злобного взгляда мигом рот закрыла. И правильно.

— Ну, пойдемте тогда? — кикиморы разулыбались щербатыми ртами с острыми зубами-гнилушками, поправляя свои шлемы.

— Слушайте, — не выдержала я, — вы бы мха в шлемы напихали, спадать не будет!

— Ой, и правда! — обрадовалась они. — А то мы мучаемся-мучаемся… Да и где это видано, чтобы кикиморы в стражниках ходили, а?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Я такого не встречала еще.

— Да… — погрустнели наши провожатые. — Дела нынче такие.

Какие у них нынче дела — рассказывать не стали, повернулись и потопали вглубь болот, даже не дожидаясь подруги своей, которая осталась мох обдирать и в шлем его засовывать. Видимо, ее больше всех припекло.

Шли мы недолго — кикиморы тропы заповедные открыли, и мы быстро в самом сердце топи оказались. Никогда еще я так далеко не забиралась. Ведьмам болота без надобности, если и забредем на край, так разве что за травкой какой редкой. Но чтобы по доброй воле сюда соваться? Нет уж, воняет тут водой тухлой.

— Ведьма, — зашептала русалка, за руку меня дергая.

— Молчи! — шикнула я на нее, прищелкнув пальцами.

— Поглядь, чего там? — продолжила русалка, а я очень удивленно на нее посмотрела. И еще раз пальцами щелкнула. И еще.

— Ты что, опять меня заткнуть собираешься? — обиделась она.

А я замерла на месте, осознавая случившееся.

— Ой-ой-ой! — вырвалось у меня. Может, сила моя тут не работала оттого, что пальцы деревянные? Я закрыла глаза и прошептала заклинание. Должен был ведьмин огонек появиться перед лицом, только мне видимый. Открыла — ничего. И повторила: — Ой-ой-ой!

Ох, и влипли мы с русалкой моей тупенькой. Надо было меч брать.

— Да Забава же, — продолжала меня трясти Арвила, — смотри!

В центре небольшой лужайки лежал огромный камень. И такой от него черной силой фонило, что даже меня пробрало. И где, спрашивается, кикиморы его откопали?

— Пока тут посидите, — подвела нас к краю поляны стражница. — Дождемся всех, и начнется собрание.

— Собрание, ага, — я подхватила свою недокикимору под руку и побрела к остальным, которые сидели на земле и тихонько переговаривались. Как бы так в стороночке остаться, не привлекая внимания?

— Ну, что нового? — толкнула в бок одну из кикимор русалка. Глупенькой Арвиле было совершенно наплевать на мои планы, и она сразу полезла в самую толпу, меня за собой утягивая.

— А? Что нового? Так собрание же! Вы откуда тут? — оживились остальные.

— С этой, как ее… — русалка по лбу себя стукнула: — С пустоши!

— А-а-а! Вообще дикие, да?

— Чего это мы дикие-то? — обиделась русалка. А я застонала про себя.

Налаживать связи Арвиле продолжить не дали — застучали где-то барабаны, будто из-под земли звук шел, пополз туман у самых ног. Красиво обставили сборище, мне понравилось. Надо бы нашим на шабаше тоже предложить музыкальные инструменты использовать. Вон как сразу атмосферно!

Кикиморы тем временем повскакивали с мест, потянулись к центру, и мы за ними.

— Сестры! — прогудел голос над нами. — Снова пришел наш час!

— Это какой? — переспросила у меня Арвила.

— Мне-то откуда знать? — дернула я плечом.

На нас зашикали со всех сторон, и мы замолчали.

А голос продолжил:

— Мы продолжаем наше великое дело!

— Да! — закричали кикиморы, а я озираться начала. Откуда же голос? И увидела — стояла королевка кикиморошная прямо перед камнем, на деревянную башку ряску нацепила, видимо, для пущей красоты или чтоб казаться повыше, а поверх еще и корону маленькую. Я хмыкнула. Обычно-то у них что королева, что обычная кикимора — не отличить, а тут нате вам, принарядилась. И с чего бы?

— Повелитель готов принять жертву!

— О как! — непроизвольно вырвалось у меня. Вот уж не знала, что на болоте Повелитель появился.

Тут уж на меня Арвила цыкнула. Поглядела на нее злобно, чтоб место свое помнила, и дальше слушать стала. А дальше уже никто ничего не говорил. Все молча смотрели, как подтащили к камню бочку, серебром окованную, а оттуда за волосы вытянули водяного. Загомонили тут кикиморы, заулюлюкали. В таком-то галдеже и себя не услышишь!

— Ваш? — шепнула я русалке.

— Наш, — кажется, я даже под личиной увидела, как помертвела Арвила. — Затон, миленький! Да что ж это…

— А чего это у вас, русалок, при Затоне имена такие чудные? Аквата, Арвила… — удивилась я.

Да, не к месту, но потом, боюсь, совсем не до имен будет.

Русалка посмотрела на меня укоризненно, но хоть паниковать перестала:

— А это ему одну заморскую книгу прошлая ведьма подсунула. Так-то меня раньше Аленкой звали. Но Аленка — это, оказывается, так по-деревенски…

— Ох ты ж, — только и ответила я. Вот это размах, вот это фантазия! Я от всей души позавидовала прошлой ведьме. Надо тоже что-то такое придумать. Но потом.

Выглядел водяной неважно. Серое лицо, совершенно белесые глаза — будто рыбу на сковороде потушили. Посиди так долго в окованной серебром бочке! Интересно, они ему хоть воду меняли? Если он тут с прошлого года, то чего, спрашивается, тянули? Пожертвовали бы его сразу — и всего делов. Мы, ведьмы, если решим кого умертвить, долго не думаем.

Я поглядела по сторонам, решая, что предпринять. Пока в голову ничего не приходило. А времени в обрез осталось. Хоть лешего сюда зови. Он по зову скорее всего придет, только будут ли у него здесь силы лесные — вопрос.

— Сестры! Кто сегодня возьмет на себя великую честь пустить кровь этого водокровного?

— Я! — вдруг выкрикнула рядом со мной Арвила и начала протискиваться к камню.

Удивила. Как есть удивила! Я даже некоторое время столбом стояла, и только потом следом пошла.

— А это кто вообще? — удивилась королева, выпадая из образа, и повернулась к остальным.

— Да она с этих… — защелкала пальцами одна из наших стражниц. — С топей, что ли?

Я признаться уже тоже забыла, откуда мы с Арвилой, все-таки с топей или с пустоши?

— Да, я с этих, с них самых. Хочу жертву принести, — бодренько проговорила моя русалка, подходя к бочке и брезгливо оглядывая водяного. Вот актриса! Ни тени лжи на сучковатом лице, даже нос длиннющий не дрогнул!

Я только глаза закатила. Дальше, кажись, все пойдет по новому сценарию. Вот что бывает, когда план до конца не продумала, а потом еще и в помощники абы кого набрала!

— Ну ладно, — растерянно ответила королева. Видимо, тоже не ожидала такого добровольца. — Тогда сначала танцы, как обычно, а потом ритуал, да?

Вокруг закивали. Я только головой покачала. Ну что за деревяшки? Задумали злодеяние — действуйте! Так нет же, танцы им подавай. Если б они хоть немного читали книги, то понимали, что чем дольше тянут, тем меньше шансов на успех. Хотя о чем это я? Собери кикимор вместе — один нормальный мозг на всех получится.

Русалка посмотрела на меня огромными глазами, но осталась рядом с водяным. Оно и правильно. Не знаю уж, что она задумала, но время подготовиться у нас теперь есть.

Я огляделась. В стороне от поляны очень удачно коряга лежала. И только одна кикимора там сидела, прислонившись спиной к сухому дереву. Я не стала долго думать — села чуть поодаль. Сил ведьмовских нет, Водяной сам не дойдет, его нести как-то надо. А из русалки носильщик тот еще, она пока и в собственных ногах не разобралась. Невеселая картина вырисовывается.

Кикиморы передо мной начали вихляться в каком-то странном подобии танца, и я отвернулась в сторону леса. Зачем я вообще сюда полезла? Чего мне вечно неймется? По-хорошему — сообщить бы в Ковен о том, что тут творится, и не лезть самой. Самое время сейчас уйти, больше такой удачной возможности не будет. Я вздохнула и осталась сидеть. Чего уж. Непутевую Аленку-Арвилу было жалко бросать, пропадет без меня. Водяного, конечно, можно выписать из города нового, но, боюсь, русалки такого развития событий не одобрят.

Глава 5

— Сейчас бы поесть, да? — раздалось у самого уха. Кикимора, сидевшая у коряги, придвинулась вплотную.

Я со знанием дела ответила:

— Пирушки обычно в самом конце бывают. Сначала дела попеределают, а потом уже пировать.

Кикимора вздохнула:

— И ведь в прошлые разы так же было, а я весь день не жравши… Жду и жду! И танцы опять. Зачем вообще кикиморам танцы?

Я только плечами пожала. А соседка моя продолжила, откидываясь спиной на дерево:

— Как же все долго-то! Сил моих больше нет!

И так она это горько сказала, что даже мою ведьмину душу проняло. Хотя это, наверное, от того, что ведьмина душа сама с вечера ничего, кроме пучка укропа, не ела.

Я вздохнула раз. Другой. А чего ждать? И полезла в поясной кармашек. От запаха ржаного хлеба вмиг набежала слюна.

— На, — протянула я кикиморе оторванный ломоть и поскорее впилась зубами в хрустящую корочку.

— Хлеб? Мне? — выпучила на меня глаза соседка.

— Угу, — кивнула я. Кикиморы хлеб не ели, я знала. Но это в теории. А в жизни, как я уже не раз убеждалась, голодный волк и от огурчика не откажется. Если она не будет — мне больше достанется. Но кикимора не стала дальше упрямиться, заработала челюстями не хуже коровы.

Обережный хлебушек был чудо как вкусен! Я проглотила последний кусок, с наслаждением потянулась и почувствовала, как побежала сила по рукам, искрясь на кончиках пальцев, сминая действие зелья, слизывая кикиморью личину. Хорошо, что рубаха длинная на мне осталась! А то хороша бы я была, спасительница! Я сжала ладонь в кулак, оглянулась — не увидел ли кто, что я теперь снова обыкновенная ведьма, — и замерла, наткнувшись на внимательный взгляд черных глаз.

— Ой, — удивилась я, разглядывая худощавого парня лет двадцати с копной белых волос на голове, в которого превратилась моя соседка. — А ты кто такой? Совсем сдурел к кикиморам лезть?

Он заморгал. Рот открыл и тут же захлопнул. Оно и правильно, не до разговоров теперь.

— Только не вставай, — я пригнулась, прячась за корягу, утягивая его за собой. — Кикиморы мужиков не жалуют.

— Э-э-э… — начал он, но я только шикнула, заставив его замолчать. Выглянула из-за дерева и тихо сказала:

— Они вроде танец заканчивают, те, крайние, уже почти не дрыгаются. Сейчас водяного жертвовать начнут!

Я пальцами прищелкнула, с удовлетворением наблюдая, как бочка с водяным на пару сантиметров от земли оторвалась. Во-от! Сработал чудо-хлебушек как надо!

И опять наклонилась к парню:

— Ты пока тут посиди, не высовывайся!

— А-а-а… — он снова попытался что-то сказать, но я перебила.

— Так и быть, сейчас со своим делом закончу и вытащу тебя отсюда, чтоб дурищам этим не оставлять, замучают же!

И поползла ближе к камню. Такая сила от него шла недобрая, древняя, что даже мне, потомственной ведьме, ее выдержать было сложно. Будто дыра в животе открылась — хотелось чем-нибудь ее заткнуть. Понятно, чего нас с тем парнем на жратву так потянуло. Он, если умным окажется, не станет вылезать. А с другой стороны, что он вообще тут забыл?

Додумать я не успела: кикиморошная королевка, крутанувшись в последний раз, достала из-за пояса нож и русалке моей в руку сучковатую вложила. Тихо стало на поляне. Только стражницы около бочки тяжело дышали. Им, бедным, танцевать в кольчуге и в шлемах совсем несподручно было. Хорошо хоть копья отложили — а то не один бы водяной тут пожертвовался, как минимум к нему присоединилось бы несколько оказавшихся рядом незадачливых танцовщиц.

Что там дальше планировала делать Арвила, я выяснять не стала, хотя, по правде, было немножко интересно, как она выпутываться собралась. Но Черный камень будто накалился, я чувствовала неприятную дрожь, исходящую от него, и почему-то нетерпение. Нетерпение, кстати, могло быть моим собственным, поэтому особого значения я этому придавать не стала.

— Сила великая! Взываем к тебе! — завопила королева, как раз когда я совсем близко подползла и только собралась подняться за их спинами. На востоке начало светлеть, еще чуть-чуть — и не спрятаться будет в темноте.

— Взывайте не взывайте — поздно уже, — пробурчала я себе под нос и подсекла палкой стоящую рядом стражницу. Длинную палку я по привычке прихватила, когда ползла. Прививай нам, ведьмам, любовь к мечам, прививай, а хорошая палка в лесу всегда ближе. Роднее.

А потом встала в полный рост, руки в стороны развела и прокричала заклинание, призывающее на помощь матушку природу. Подумалось — так оно солиднее будет, криком. А на деле очень истерично вышло. Даже Арвила нож выронила.

Кикиморы вокруг замолчали, замерли в ужасе.

— П-повелитель? — проблеяла сбитая мной стражница, когда спустя несколько мгновений после моего выступления совершенно ничего не произошло.

Я пальцами щелкнула, проверяя, — бочка еще на несколько сантиметров вверх поднялась. И выдохнула. Нет, с силой как раз все в порядке было, я просто опять порядок слов в заклинании переврала. Есть у меня одна досадная особенность… Но приуныть по этому поводу кикиморы мне не дали. Какими бы глупыми они ни были, но и до них доходить начало.

— Какой она тебе повелитель?! Хватай ведьму! — заорала вдруг королева так, что даже я подпрыгнула: все-таки не просто так ее избрали, самая умная среди них была.

Пока остальные соображали, пока копья свои искали, я тихо, под нос, заклинание и так и этак повторяла. Никак нужная строчка не вспоминалась. Можно было бы уже новый план придумать, но я упертая.

— Земля поднимется… Поднимется… — я закусила губу. И вдруг вспомнила! Быстро-быстро договорила до конца и дернула на себя мою несчастную, оторопевшую от происходящего русалку, а водяной в бочке сам следом полетел — потянулся за моей силой.

Болота чавкнули под ногами, сотрясаясь, и разверзлись именно так, как я и хотела, прямо под этим жутким Черным камнем, который долго не думал — сразу в дыру ухнул. За спиной кто-то протяжно застонал, но я оборачиваться не стала. Сейчас вода должна была пойти. Правда откуда и куда она пойдет, наверняка я не знала: для этого в заклинании еще целый абзац должен был быть, который я из лучших побуждений выкинула. Если б я и там напортачила, боюсь, некого тут было бы спасать больше. К выпускным экзаменам точно все вызубрю, поклялась я себе. Но пальцы на всякий случай скрестила. Мы, ведьмы, народ очень ненадежный.

Кикиморы носились по поляне, врезаясь друг в друга и вопя кто во что горазд. Королеву я давно из виду упустила, ну и ладно. Главное — воду не прозевать.

Сверху начало накрапывать, и я запрокинула голову, вздыхая. Не лучший вариант. Хорошо, что пара мгновений у нас еще была.

— Так, Арвила, — я перехватила русалку поудобнее. Она, конечно, не утонет — такое просто не тонет, даже если не брать в расчет, что она водное создание. — Сейчас надо не потеряться, Затона своего держи так, будто он тебя замуж позвал, а потом его соседка пригласила на пироги, поняла?

— Не очень, — отмерла русалка, но все равно кивнула. Что-то она у меня совсем разволновалась, такими руками-сучками попробуй-ка самое дорогое удержи! Водяной вдали от Черного камня, кажется, стал приходить в себя, по крайней мере булькать начал. Уже хорошо.

А я оглянулась, ища еще одну ненастоящую кикимору. Парень стоял там же, у поваленного дерева, прижав кулаки ко лбу, и, кажется, немножечко тронулся умом — бормотал что-то невнятное. Объяснять и уговаривать было поздно, я схватила его за шиворот черной рубахи, потянула к нам. Он, к счастью, сопротивляться не стал. Только и успели, что друг друга за руки взять.

Вода сверху упала резко, сразу всей мощью. Как будто кто-то озеро перенес и сбросил. Нас закрутило, стукнуло друг об друга и потащило вглубь. Я вцепилась в водяного что клещ — единственное спасение для глупой ведьмы в этой ситуации. Такие штуки я понимала сразу.

В свежей воде Затону сразу стало лучше: сначала он забился, пытаясь нас всех от себя отодрать, а когда не вышло, всплыл на поверхность.

Я вынырнула, кашляя, и отпустила водяного. Что до моего спасенного, парень, похоже, водных процедур не перенес и сомлел, хорошо, я удержать его смогла. Теперь перехватила поудобнее, удерживая голову над водой, и посмотрела на верхушки деревьев, про себя подсчитывая, сколько же времени прошло. Выходило, что совсем чуть-чуть.

— Далеко не отплывайте, — предупредила русалку. — Сейчас вода уйдет, побежим.

Арвила кивнула, обнимая Затона. Он свою подружку, понятное дело, не узнавал и вяло отбивался. Пока они дрейфовали неподалеку, я решила воспользоваться паузой и отдохнуть, подтягивая к себе проплывающее мимо бревно.

— Пусти, дура, — попыталось это бревно меня оттолкнуть.

— Ой, — я вдруг узнала кикиморошную королеву, а потом, похоже, и она меня. Кикимора глаза свои маленькие выпучила, за ворот рубахи меня схватила и как заорет:

— Чего ой, чего ой-то? Ты что, ведьма, наворотила на моем болоте?

Я от неожиданности даже свой сомлевший груз на секунду из рук выпустила. Он гирькой вниз пошел — сразу видно хорошего человека! Плохие так тонуть не станут.

Пришлось снова нырять, сталкиваясь лбами с кикиморой под водой. Вдвоем и вытащили парня.

— А ты чего моего водяного жертвовать собралась? — ответила я, чуть отдышавшись.

— С каких пор он твой? — прищурилась королева.

— Дня три, — задумавшись, ответила я. — Почитай, всю жизнь! Бабочкину, например. И потом, с чего это я, ведьма, перед кикиморой отчитываться буду! Что хочу, то и делаю в своем лесу!

— Это мое болото, — процедила королева, начиная пучить глаза. Не очень хороший знак, надо сказать. Мы, ведьмы, конечно, любим всех до бешенства доводить — характер такой, ничего не поделаешь, но сейчас это было просто не к месту. Поэтому я чуть смягчилась и не стала спорить:

— Ну ладно. Если мы все приятности друг другу уже сказали, то я бы на этом месте распрощалась и поплыла бы за своим водяным. Да и ты… долго тут не сиди. У меня действие заклинания еще не закончилось.

— У-у-у, ведьма, — заскрипела зубами королева, — столько трудов — и всё… в жижу болотную!

— Плохо, значит, трудилась, — отмахнулась я, отыскивая глазами свою русалку, держащую водяного. — Ладно, бывай, может, еще встретимся!

Я оттолкнулась от коряги-кикиморы, но она меня придержала:

— Лихо отдай.

— Чего? — не поняла я.

— Лихо наше отдай! — И потянула у меня из рук сомлевшего парня.

Тут даже я в ступор впала, пальцы разжимая. Болото, непонятная сила, кикимор объединившая, Черный камень, вызывающий даже во мне жуткий голод, и парень, невесть как там оказавшийся. Я думала, ну, в крайнем случае, мага какого заставили или подкупили, но чтобы Лихо?

— Полное, совершенное зло? — начала я вслух вспоминать учебник. — Хладнокровное и жадное, но вместе с этим очень умное и хитрое? А главное, полностью истребленное магами более века назад?

Кикимора кивнула. Я икнула и посмотрела на парня, уютно устроившегося у нежити на руках. Очень даже симпатичный. Вон родинка на щеке. Какие могут быть родинки у совершенного зла?

— Погоди, — нахмурилась я. — Лихо одноглазое быть должно.

Королева отмахнулась:

— Дело наживное.

— И людей жрать!

Кикимора головой покачала:

— Такое он не любит. Ну и вообще, какое он зло? Капризный только и гордый чрезмерно. Я его с пеленок воспитывала, знаю! Да и повелитель из него пока…

— А потом? — резонно заметила я.

— А что потом? Ты Камень с его родовой силой куда закинула? — устало спросила кикимора.

— Черный тот? Не знаю, — честно ответила я. — Куда-то. Плохой камень-то. Сама поди знаешь.

Королева вздохнула. Я ей ответила не менее протяжным вздохом. А над головой начал завывать ветер. Времени у нас почти не оставалось.

— Надо в Ковен сообщить, — решила я.

— Не надо! — кикимора повысила голос. Перекрикивать бурю становилось все сложнее.

— Чуть водяного моего не уморила, а еще командует! — фыркнула я в ответ.

— Я больше не буду! — запричитала королева. — А водяной, между прочим, не твой! Ты вообще, вон, новенькая! Он знаешь какой паскудник? Знаешь?

— Лихо свое не разбуди, пока оно без сознания. Или как там было… Не буди Лихо, пока спит тихо? — прокричала я, отплывая от них. А то сейчас еще какая страшная тайна откроется, не для ушей почти приличной молодой ведьмы. И эту-то — про Лихо — переварить надо.

Видимо, Арвила сумела Затону рассказать, кто она и почему так выглядит, и он уже не вырывался, спокойно лежал, когда я до них доплыла.

— Затон, это Зараза… — зашептала водяному русалка-кикимора, а потом сообразила и глаза округлила. — Ой, то есть Забава! Ведьма наша новая…

Я отвечать ей ничего не стала. Головой только покачала. Водяной мудро продолжал молчать.

Вода начала спадать, впитываясь в землю, а ветер закручивал смерчи вокруг. Мы плавно опустились на мокрую траву, и я проводила взглядом кикиморошную королеву, которая уже несла своего царевича-повелителя куда-то за пределы поляны, в дальние топи. Пусть их.

Мы с Арвилой подхватили водяного под руки и потащили к родному лесу. А что королева нам тропинку заповедную открыла через болото, надеясь на мое молчание, это я уже на бегу поняла. Иначе так быстро мы бы к границе ни за что не вышли. Если б она знала, что следом за ветром огонь вспыхнет, вряд ли бы такая добрая была…

Я посмотрела за спину, где в рассветное небо поднимались густые клубы дыма, опустила на землю водяного с Арвилой, у которой сквозь кикиморошный облик уже вовсю рыбий хвост начал проглядывать, и призвала лешего.

— И что думаешь делать? — толкнул меня в бок Бурьян.

— Еще пара песен, и, думаю, надо валить, — дернула я плечом. Слушать русалочий праздничный концерт по поводу спасения хозяина реки не было ни терпения, ни желания.

— А мне нравится, — перевернулся на спину лежащий рядом водяной и руки за голову сложил. — Хорошо поют! Душевно!

На очередной «душевной» ноте я аж зубами заскрежетала. Даже леший рядом крякнул.

— Думаю, надо завтра в деревню сходить, познакомиться там со всеми, еды купить. Давно пора.

— Вообще-то я про Лихо и про зарвавшихся кикимор. Это ж надо! Сколько времени из водяного кровь цедили и Камень питали! — пробасил Бурьян.

— Формально это не деревня, а город, там даже стены крепостные есть, — поправил меня Затон. Он о том, что у кикимор произошло, тоже говорить не хотел.

— Тьфу на вас! — разозлился леший. — В Ковен бы сообщить, да как бы хуже не стало!

Мы с водяным переглянулись. И я виновато добавила:

— Не знаю, Бурьян, вот веришь, первый раз в жизни совсем не знаю, что делать!

Первым не выдержал водяной — засмеялся, захрюкал так, что к нему сразу леший присоединился. Посмотрела я на них и пошла с русалками прощаться. Никогда не думала, что скажу что-то подобное, но сегодня хвостатые девки явно были более адекватными, несмотря на дурацкий репертуар!

А Лихо… Что-то мне подсказывало: говорить им о том, что ко мне вчера Лихо в гости приходило, пока не стоит.