Волшебник, научивший ждать

Сауле Калдыбаева

Мечты и эпизоды юности, впечатления от поездок по Советскому Союзу и путешествий на Восток и Запад, случайные встречи и семейные истории. Короткие заметки об этом, полные юмора и неожиданных поворотов сюжета, составляют книгу Сауле Калдыбаевой. А лирическую ноту сборнику придают стихи.

Глава 1.

Девочка в шляпе

Крым

Крым… Мои первые «большие» шахматные соревнования «Крымская весна — 80» — Всесоюзный фестиваль по шахматам среди девушек. Потом были Крымская весна — 81, 82 и далее. Наша сборная Казахстана благодаря той «Весне» объездила и увидела все Крымское побережье: Севастополь, Ялту, Алушту, Судак, Гурзуф.

Пару раз жили на базе Артека в Симферополе, где останавливались дети со всего Союза, перед тем как отдыхать во Всесоюзном лагере. Это была своего рода перевалочная база и для спортсменов. Большие комнаты, человек по двадцать. Украинцы, прибалты, молдаване, белорусы… Всегда все дружно и весело. Вместе пили чай, занимали кипятильники и заварку, вместе ходили в кино по вечерам. В кинотеатрах продавали кукурузные хлопья в маленьких пакетиках, но совсем не такие, как продаются у нас.

Привезла тогда сестренке книжку-раскраску со смешным названием — «Що намальовано?»¹. Первый раз увидела кипарисы и магнолии. Там же, в Симферополе, пили волшебную, как тогда казалось, пепси-колу, у нас ее еще не было. Самые вкусные пирожные были в одном из набережных кафе в Ялте: мое любимое пирожное «картошка», но самой «картошки» не видно — она внутри бисквита, обсыпанного шоколадной крошкой. Вся жизнь впереди, и все друг другу братья и сестры.

Тогда деревья были большими.

Грузинский хлеб

В четвертом классе была в Тбилиси на соревнованиях. В такси водитель по дороге из аэропорта в гостиницу округлил плату за проезд и не дал сдачу, потому что она была меньше 50 копеек. Тренер возмутилась. А потом, когда рассчитывались в магазинах и кафе, поняли: грузины все округляют до полурубля, и если продавец должен 56 копеек, он отдаст рубль. Больше ни с кем из-за денег не ссорились.

Спрашивали в первый день дорогу от гостиницы до Дворца шахмат. Кроме прохожего, у которого спрашивали, все проходящие мимо грузины, в том числе на другой стороне улицы, остановились, как будто ждали вопроса, и, громко разговаривая, споря и перебивая друг друга, стали объяснять дорогу:

— Что ты говоришь?! Ну что ты такое говоришь? Думай своей головой! Зачем им такой круг делать? Послушайте меня, пожалуйста…

В один из выходных поехали на экскурсию, по дороге экскурсовод предложил купить лаваш — знаменитую грузинскую лепешку — в лучшей, с традициями тбилисской пекарне. О приближении к пекарне можно было догадаться по запаху и по очереди. Она была длинная, долго шла по одной улице, потом заворачивала на другую. Наш автобус остановился и приготовился ждать. Скинулись молодому тренеру из Ленинграда. Пошел занимать очередь, но вернулся уже через пару минут со сложенным высоким столбиком горячим лавашем — столько, сколько умещалось в обхвате рук. Кепка у него была сдвинута набок.

Рассказал: «Занял очередь. В ней одни грузины, а мне говорят: «Иди вперед, ты же русский». Подталкивали, подталкивали до самой головы очереди с криками: «Грузины! Дайте русскому хлеб!».

Дали штук 20 лаваша единственному русскому в очереди бесплатно, наотрез отказавшись взять деньги.

Это Грузия.

Ничья

В шестом классе. В отборочном турнире сыграла первый раз в жизни вничью по договоренности. Последний тур, эти пол-очка для меня ничего не решали, а противнику они позволили занять призовое место, и к тому же он был сильнее меня. Вышла из зала довольная.

Мой тренер ждал на улице:

— Сауле, как сыграла?

— Вничью!

— Так быстро?

— Да, мы разыграли испанскую партию и на двадцать втором ходу согласились на ничью.

— Без борьбы?

— Он предложил мне ничью еще до партии. Я посчитала, что это здорово, что он меня боится и что мне не придется эту ничью отвоевывать у такого сильного противника.

Пауза.

— Знаешь, что ты только что сделала?

–?

— Убила в себе боевой дух. Пошла по пути наименьшего сопротивления. Ему бы еще предстояло доказать, что он сильнее. Лучше бы я сейчас услышал от тебя, что ты проиграла, но проиграла в борьбе. Мы бы разобрали твои ошибки, и ты бы их больше уже не делала — вот это было бы ценно. А чему тебя научила эта ничья?

Яков Абрамович вытер лоб носовым платком.

Допрыгалась.

За так

В пионерских лагерях зарабатывала на «хлеб с маслом» игрой в шахматы. Вожатые в очередь выстраивались. Один предложил сыграть на интерес, и с тех пор пошло-поехало. Мой любимый торт «Сказка», или пять бутылок лимонада, или три пирожных «картошка». Весь отряд пожинал за ужином плоды моего труда. Однажды у одного вожатого закончились деньги, и он предложил сыграть просто так. Я ответила, что «за так» не играю.

— Вот ты какая, значит! — сказал он в сердцах.

Мне стало стыдно, и я сыграла. На интерес играть после этого расхотелось.

Девочка в шляпе

В седьмом классе мечтала о черном кожаном плаще, белых кожаных сапогах и что я в шляпе. О своей мечте никому не сказала, потому что — мечта. В восьмом классе папа подарил на день рождения коричневый болгарский плащ из кожзама, а белые сапоги на маленьком каблуке и синюю фетровую шляпу я купила себе сама — на деньги от тренировочных сборов. Хотелось быть взрослой.

Софико

— Ой, какая хорошенькая! — восхитилась подруга Саша, глядя на куколку, стоящую на тумбочке 12-летней грузинки Софико, на которую та любовалась каждый день перед сном.

— Дарю! — тут же протянула Софико фигурку.

— Ты что, я же пошутила.

— Возьми!

— Да я вообще просто так это сказала! — пыталась отбиться Саша.

— Возьми, это мой подарок от всего сердца, дарю!

— Я не возьму! Это твоя любимая кукла! — подруга встала и решительно пошла вон из комнаты.

У Софико была одна комната на двоих с армянкой Наринэ, а мы жили в смежной. В ту же секунду смежная комната вместе со всеми, кто там находился, и со мной в том числе, затряслась от топота пары пухлых ног по полу:

— Я умру!!! Я сейчас умру!!! За что ты меня так ненавидишь?! За что ты оскорбляешь меня?! — слезы Софико стукались об пол.

Саша испуганно схватила куклу:

— Ладно, Софико, что ты так кричишь, возьму. Но дам тебе за нее деньги!

Мы снова зажмурились и заткнули уши. И были правы. Попытаться всучить деньги девочке, отстоявшей в очереди в «Детском мире», чтобы купить 18 (!) детских комбинезонов разных размеров всем своим племянникам, братьям, сестрам и детям соседок во дворе, было непростительной самонадеянностью.

Через несколько дней Софико хвасталась купленными в ГУМе чешскими брошками с разноцветными красивыми камешками — девочки смотрели сквозь брошки и молчали.

— Что? Не понравилось? — спросила недоверчиво Софико.

Зачем

В детстве возмущалась: зачем женщинам эти два уродливых отростка — грудь, она же всем только мешает! Спросила папу с мамой. Мама сказала, что с грудью лучше и красивее. Папа взял чашку со стола и не отрываясь пил из нее чай, пока я не ушла из кухни.

Баран

Баран, купленный для какого-то большого события, стоял у нас на балконе третьего этажа. Ел траву и пил воду из эмалированной чашки. Как раз внизу, под балконом, проходил мальчик — сосед с первого этажа, мы иногда его дразнили. И баран копытом опрокинул большую чашку с водой на мальчика. Тот обиделся и долго не разговаривал.

Я-то при чем.

Мышкин холмик

Помню, как мы похоронили мышку во дворе. Поплакали над маленьким трупиком, попредставляли вслух, какой она была, наверное, при жизни живой и быстрой, и закопали тут же — напротив подъезда. Сверху украсили холмик разноцветными стеклышками.

Зэк

Наш сосед был зэком со стажем. Пока сидел очередной раз в тюрьме, его мама умерла, а в квартире жили временно другие люди. Перед его освобождением они съехали. А сосед вернулся. Когда он подходил первый раз после заключения к нашему дому с небольшой сумкой, медленно, неуверенно, бабушки на обеих скамейках, мы, дети, игравшие во дворе, дядя Ваня с первого этажа, куривший под козырьком подъезда, отвернулись. Единственным человеком, кто с волнением в голосе поздравил с выходом, пожал руку, обнял и постоял с минуту, крепко обнявшись с соседом, был мой папа.

— Зачем ты его обнял, он же плохой? — спросила я тогда, не понимая.

— Любому человеку важно, чтобы дома его кто-то ждал, — ответил не сразу, подумав.

Стала тоже здороваться. Знаю почему.

Защитнику посвящается

За мной, старшеклассницей, в вечернем автобусе увязался наглый тип. Вышел на одной со мной остановке и пошел следом, дыша перегаром, выкрикивая вдогонку чтото вроде «все равно не убежишь!», пытаясь ухватить меня за руку.

Я уже ускорила шаг, готовая сорваться на бег, как откуда-то рядом со мной материализовался другой парень — видимо, из того же автобуса.

«Ну вот, еще один!» — подумала я, не зная, чего ждать от нового попутчика, крепкого на вид, спортивного телосложения — гораздо более спортивного, чем мой преследователь в приталенной рубашке. Он молча пошел рядом, почти плечом к плечу, ни слова не говоря. Просто шел рядом.

Изредка он оглядывался, окидывая спокойным, невозмутимым взглядом продолжавшего плестись сзади преследователя.

Так и шли втроем по безлюдной вечерней алма-атинской улице: сзади, выкрикивая чтото, подвыпивший хулиган, а рядом — молчаливый, но… такой надежный незнакомец.

Когда этот тип сзади, видимо оценив свои неутешительные шансы в возможной драке или решив, что этот парень со мной, наконец отстал и растворился где-то по дороге в ночи, мой попутчик так же молча и уверенно свернул на другую улицу.

Соловей

У меня их была большая стопка — «школьных» писем, записок и телеграмм. Выбросила. Я там отличница в очках: «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только вперед с товарищем вместе!» Подруги писали в основном о проведенном лете и планах на жизнь, а мальчики — обычно стихи. Мастер спорта по боксу, с которым всего один раз сходила в кино, писал почти каждый день длинные письма со старательно выписанными из сборников Блока, Есенина, Пушкина, Фета стихами: «Я вас любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем…», а потом без отступлений и пробелов: «Ну как? Понравился стих?» И с обязательной припиской в конце: «Жду ответа, как соловей лета!»

Я написала ему как-то: «Все. Хватит, не пиши больше, надоел ты со своими стихами». Через пару лет подруга позвала зайти на матч по боксу во Дворец спорта, и я увидела его на ринге. Кровью был залит и пол, и обе майки — его и противника, а он бился, не чувствуя боли, как зверь.

А в жизни — стеснительный. Соловей.

Ласточкино гнездо

В большом пятиэтажном доме ласточкам больше всех понравился балкон нашей детской.

Я училась в школе, шел дождь, и за один день они свили гнездо — две ласточки. Я видела весь процесс строительства, наблюдая из-за стекла и изредка выходя на балкон, когда птиц рядом не было, чтобы не спугнуть, смотрела, на какой стадии ласточкин дом.

Они лепили гнездо из грязи и глины, которой было много в большой луже на еще незаасфальтированной дороге возле дома. Подлетали к луже очень низко, хватали клювом маленький комок и летели обратно на балкон. В ход шли еще соломинки и листья, наверное нечаянно захваченные вместе с грязью.

Слепили крепкое гнездо за один день.

С тех пор мы старались разговаривать тише, чтобы ласточки не выбрали другой балкон. А потом появились птенцы, и мы стали просыпаться каждое утро под «детский» гомон. Их родители теперь с утра до вечера были заняты добычей червяков для своей молодой семьи.

Все как у всех. К счастью.

Козел

В школе в первый раз неудачно прыгнула через козла — слетела вниз головой и больно стукнулась. А второй, третий и десятый — добегала до него и не могла заставить себя прыгнуть снова. Было страшно, что опять упаду. Впереди еще ждал экзамен на оценку — прыжок через козла.

Полночи перед экзаменом прокручивала мысленно, как на кинопленке: вот я разгоняюсь, подбегаю к своему врагу, а он такой большой и черный, опираюсь на него руками и… перепрыгиваю! С каждым разом козел рос и рос в моем воображении, становясь все больше и больше.

Утром захожу, как перед расстрелом, в спортзал и… что это? Вместо огромного грозного козла в левом дальнем углу нашего просторного спортзала стоит маленький, тщедушный козленок на тоненьких ножках.

Прыгнула на пять — легко и свободно. Делов-то.

Презумпция невиновности

Знакомая рассказала из ряда вон выходящий случай: услышав новость о новом высоком назначении ее мужа, его друг неожиданно густо покраснел.

— Завидует, а еще друг называется! — рассказывала она с негодованием.

Вспомнила себя в детстве.

— Кто разбил вазу? — спросила мама строго.

Я знала, кто разбил, но не могла сдать виновницу и потому промолчала, но сильно покраснела.

Весь оставшийся вечер, как святая, простояла в углу.

Прыжок

Первый раз встав на лыжи в пятом классе, не смогла съехать с горки. Они отказывались скользить, ехали с запинками, еле-еле. Рядом сестры и братья, чуть дальше незнакомые лыжники — все вокруг катались и кайфовали от скорости, а я нет, я только и делала, что падала и вставала. Решила в какой-то момент — наверное, недоделанная. Ноги не оттуда растут или пальцы ног, к примеру.

Пока какой-то проезжавший мимо лыжник не предложил: давай я тебе лыжи смажу, у тебя, наверное, снег снизу налип. Сел рядом, почистил и смазал мои лыжи одну за другой. Я встала, оттолкнулась и… поехала.

Со свистом. Мне так показалось тогда. Аж дух захватило. Вот оно что. Я крута, и все на месте, не только пятая точка для приземления. Спасибо незнакомцу, и никогда не сдавайтесь.

Пс. В тот день я настолько поверила в свою нереальную крутость, что решила проехать над «вон тем кустом», подпрыгнув в воздухе, как профессиональные лыжники на трамплине. Не получилось. Мои брюки треснули и порвались, разделившись по шву ровно посередине, от колена до колена. А внутри виднелись серые теплые гамаши. Дядя спросил на обратном пути в автобусе: «А что ты брюки не зашьешь?» Я ничего не ответила. Какая мелочь по сравнению с мировой революцией.

Страна глухих

Мама работала в школе-интернате для глухонемых преподавателем русского языка и литературы и логопедом-дефектологом. Исправляла речь глухих.

— Мама, как можно исправить речь глухим? Они же не слышат сами себя?

— Они себя не слышат, но если запомнят положение языка и гортани, будут произносить слова и звуки, которые обычные люди смогут понять. Иначе, очутившись одни среди людей, если не окажется ручки и бумаги, не смогут объясниться.

Русский язык и литературу мама преподавала на пальцах — языком глухих.

А на каникулах дома часто жили дети, за которыми не смогли приехать родители: школа была республиканская и не всех могли забрать. Почему не могли, дома никогда не обсуждалось, не смогли, и все. Глухонемые дети жили у нас иногда несколько дней, иногда месяц. Особенно часто приходила Эльмира — веселая большеглазая девочка с длинными густыми ресницами.

А на праздники и Новый год мама всегда просила, чтобы я провела сеанс одновременной игры. Дети к сеансу готовились серьезно, за много дней. У некоторых были самоучители по шахматам. Притом что тренеров у них, конечно, никогда не было, многие играли на уровне третьего-четвертого разряда. Проигрывая, как положено, жали руку. Один мальчик всегда переживал больше всех. Пару раз «зевнула» ему фигуру — от счастья чуть ли не выпрыгивал из-за стола.

А после праздничной программы всегда была дискотека. Танцевали здорово. Лучше, чем в обычных школах.

— Как они так классно танцуют? Они же не слышат?

— Некоторые немного слышат, а потом есть же вибрация через пол. Вот по ней они определяют ритм и такт.

Страна глухих все детство была рядом, и это было так же нормально, как и то, что наша бабушка всю жизнь курила беломор. Уже повзрослев, поняла, как это необычно.

Примечания

1

Что нарисовано?