Спаси меня

Сарра Мэннинг, 2021

У Марго нет времени на любовь. Уилл боится любить. И никто из них не собирался влюбляться во Флору: нежную стаффордширскую терьершу с трагическим прошлым, головой размером с футбольный мяч и бездонными карими глазами. Пути Марго и Уилла пересекаются в приюте для собак, где после череды недоразумений они соглашаются взять совместную опеку над Флорой. Уилл думает, что Марго слишком эмоциональная и требовательная, а Марго считает, что Уилл замкнутый, бесчувственный и склонный все контролировать. И они оба правы. Но чем больше хозяева ссорятся, тем хуже ведет себя Флора, и тогда они понимают, что должны заключить хоть какое-то перемирие, чтобы воспитать собаку вместе. Смогут ли они отложить в сторону разногласия, чтобы стать хорошими хозяевами, а возможно, даже друзьями? А, может быть, у Флоры свои планы на новую семью?

11

Марго

Первая неделя медового месяца с собакой выдалась замечательной. Осень вступала в свои права. Дни стояли еще теплые и ясные, а по вечерам холодало, и Марго сменила тонкое летнее одеяло на осеннее.

Природа показывала свои лучшие краски. Площадь покрылась ковром из красных и золотых листьев. В витринах овощных магазинов красовались ярко-оранжевые тыквы, а под ногами валялись блестящие коричневые каштаны. Отпуск по уходу за собакой состоял из трех выходных и двух дней работы на дому — Марго работала над цветовой палитрой и разрабатывала темы осенне-зимней коллекции. Вместо того чтобы ходить по музеям или сидеть дома, листая винтажные журналы мод и перебирая образцы тканей, она вдохновлялась природой. Марго полюбила прогулки на свежем воздухе.

По утрам они с Флорой отправлялись в Хэмпстед-Хит — старинный парк между Хэмпстедом и Хайгейтом с множеством холмов и озер, по праву считающийся жемчужиной в короне Северного Лондона. Марго выросла в Госпел-Оук, в двадцати минутах ходьбы от своей нынешней квартиры, и в детстве знала парк как свои пять пальцев. Летом она целыми днями плескалась в открытом бассейне на Парламентском холме, а каждое воскресенье после обеда ходила с родителями на прогулку в Хэмпстед-Хит. Одним из самых счастливых и ярких детских воспоминаний было то, как она сидит на папиных плечах, так высоко, что видно все на много миль вокруг, точно зная, что он не даст ей упасть. Изредка они заходили в кафе, чтобы поесть сосисок с жареной картошкой и бобами, а на десерт — мороженого. Став постарше, они с подружками тусили в павильоне для оркестра и целовались с мальчишками. Как давно это было — целую жизнь назад. Марго почти не помнила себя ребенком или даже подростком.

Теперь, во взрослой жизни, она бывала в парке только летом. Короткие прогулки, иногда пикники и раз в год — купание в Женском пруду с Трейси, о котором Марго отчитывалась в Инстаграме.

В ту первую неделю они с Флорой доходили до самого Кенвуд-Хауса и ныряли в самые укромные уголки Хэмпстед-Хит, бродили по дорожкам среди деревьев, где слышно было только пение птиц, и не верилось, что ты все еще в городе. Когда-то Марго знала здесь каждую тропинку, а теперь могла только надеяться, что они обогнут Парламентский холм и выйдут к подножию Хайгейт-Вест-Хилл. Несколько раз они даже заблудились, а однажды пришлось подниматься по крутому холму до самого Хайгейта, и у Марго чуть не случился сердечный приступ.

Флора послушно трусила рядом с хозяйкой, а завидев другую собаку, немедленно ложилась на спину.

— Как не стыдно, Флора, — говорила ей Марго, — ты сильная, независимая девушка, где твое чувство собственного достоинства?

У собак были хозяева, которые любили собираться в стаи. По большей части — женщины определенного возраста, которые носили флисовые жилетки и удобную обувь, а собачьи лакомства держали в зип-пакетиках. Слухи, что появилась новенькая, быстро распространились. Флора пряталась за Марго, пока та рассказывала ее печальную историю новым знакомым.

«Ей около трех лет. Да, из приюта. Нет, ее не отдали бывшие хозяева. Флора бродяжничала в Нисдене. Не знаю, обижали ли ее, но она была в ужасном состоянии. Нет, это не следы от ожогов. В приюте сказали, что аллопеция, я втираю кокосовое масло. Нет, конопляное не пробовала. Спасибо, что посоветовали. Да, она очень спокойная для стаффа».

Затем Марго познакомили с другими собаками: невообразимым количеством кокапу, множеством цвергшнауцеров, мопсов и французских бульдогов. В Хэмпстед-Хит были представлены все породы. Изящные венгерские выжлы, серые веймаранеры, длинноногие лерчеры, заласканные чихуахуа, всегда одетые в свитерки, и даже парочка стаффордширских бультерьеров, владельцы которых дружелюбно кивали Марго, точно принимая в секретный клуб.

Люди, никогда не жившие в Лондоне, уверяют, что это жесткий, вечно спешащий, недружелюбный город, где обитают угрюмые, неприятные личности. На самом деле это не так. Марго здоровалась со всеми соседями (даже с Кейт Мосс), а ближайшие — Дафна с Джеффом, жившие этажом выше, заменяли ей бабушку и дедушку. Она доверяла им ключ от квартиры, и они забирали ее посылки, если Марго ударялась в шопинг на eBay. Она знала всех бариста в своей любимой кофейне, продавцов в газетном киоске и двух книжных лавках, официантов в маленьком итальянском ресторанчике, где готовили правильную пасту аррабиата.

Но за неделю прогулок с Флорой число ее знакомых удвоилось, если не утроилось. Это полностью компенсировало боль в ногах, какой она не испытывала с тех пор, как сдуру записалась на велотренажер в фитнес-клуб во время обеденного перерыва.

Зато после прогулок она вытягивала уставшие ноги на диване, а Флора запрыгивала к ней. Марго могла бесконечно любоваться мягкими ушками в форме розовых лепестков, забавной морщинкой на лбу, крупной головой размером чуть ли не с футбольный мяч и выразительной мордой с подведенными черным блестящими глазами, которую она так любила осыпать поцелуями.

И еще у Флоры был мягкий голенький животик, бархатистый на ощупь, который Марго могла гладить часами, к большому удовольствию своей любимицы. Та даже не сопротивлялась, когда Марго втирала в залысины кокосовое масло, только пыталась его слизать.

В отличие от мужчин, которых Марго честно старалась любить, даже поняв, что те не отвечают взаимностью, на Флору всегда можно было беспрепятственно изливать свою любовь, и та платила ей в десятикратном размере. Флора не обижалась, когда Марго отказывалась давать ей человеческую еду, и даже когда не пускала на свою кровать.

— Мы еще плохо знаем друг друга, а я тебя уже люблю, — призналась она, укладывая Флору в ее собственную постельку, очень дорогую, с ортопедическим матрасом, и подтыкая одеяло. — Тем не менее Уилл прав. Ты вонючка и храпишь, как паровоз. Ни за что не пущу тебя на свою кровать.

Флора не принимала это на свой счет. Утром, увидев опухшее спросонок лицо Марго, она радостно завиляла хвостиком.

— Это безусловная любовь в чистом виде, — сказала Марго в субботу вечером подругам, которые неожиданно заявились на смотрины. Марго с Флорой дремали на диване в позе большой и маленькой ложки, как вдруг пришло сообщение в ватсапе:

«Сюрприз! Открывай!»

На пороге стояли Трейси, Джесс и Сара с подарками, тортом и розовым гелиевым шариком с надписью «У нас девочка!».

Возглавляла атаку самая старая подруга Сара. Они дружили с незапамятных времен. Сара помнила родителей Марго и прекрасное время ее раннего детства. Они вместе ходили в садик и начальную школу, пока Сара с родителями не переехала в Гонконг. В двадцать с небольшим Сара вернулась в Лондон, они нашли друг друга на Фейсбуке и с тех пор не разлучались. Трейси с Джесс вместе снимали квартиру, когда учились в Школе моды, так что с Джесс тоже было выпито несметное количество белого вина.

За годы дружбы четверка пережила многое: неудачные места работы, неподходящих бойфрендов и ужасных домовладельцев; провела вместе несколько отпусков, множество вечеров в баре и поздних похмельных завтраков на следующее утро.

Их дружбу не ослабило ни замужество (в случае Трейси), ни даже появление детей (у Джесс и Сары). Остальные подруги Марго рано или поздно находили свою судьбу и покидали Лондон. Некоторые — еще до появления детей, другие — сразу после. Они считали загрязнение воздуха и заоблачную стоимость аренды даже самого скромного жилья неподходящими для себя и своего будущего потомства.

Марго знала, что Трейси и Сара тоже могут в конце концов переехать в места с более солнечным климатом, куда-нибудь в Маргит или Гастингс. Трейси уже рассылала подругам ссылки на недвижимость в Маргите, подписанные следующим образом: «Этот огромный дом стоит дешевле, чем однокомнатная квартира в Лейтоне», а Сара заявляла, что не хочет, чтобы трехгодовалая Мейси и малыш Берти дышали смогом и боялись по вечерам выйти из дома. Похоже, останется только Джесс, коренная уроженка Лондона, никогда не питавшая склонности к перемене места жительства.

Сейчас троица в полном составе стояла на пороге, дожидаясь, когда Марго отойдет в сторону и позволит им войти.

— Привет! Вот так сюрприз! О, торт!

Толпясь в прихожей, подруги начали избавляться от пальто, и маленькая квартирка немедленно наполнилась веселой болтовней, запахом трех разных духов и любовью.

— Где она? — спросила Джесс, вручая счастливой «мамаше» коробку с тортом.

— Там, — кивнула Марго в направлении гостиной. — Флора немного стесняется незнакомых людей.

— Надеюсь, она не кусачая, — сказала Сара. — Когда ты сказала, что взяла стаффа, я испугалась. Всегда считала, что тебе больше подходит золотистый ретривер.

Саре и самой больше подощел бы ретривер, хотя ей приходилось довольствоваться карликовой таксой. В детстве Марго — крепко сложенная, с запутанными темными кудряшками и тяжелым характером, мечтала проснуться однажды утром и превратиться в Сару — длинноногую, светловолосую, изобретательную оптимистку. Марго всегда считала Сару чрезвычайно обаятельной, но только не сейчас, когда та решила оклеветать ее собаку.

— Она не кусается. Даже не лает. И это полная ерунда, что стаффордширские терьеры агрессивны…

— Да, и ты слышала, что стаффтерьеры считаются лучшими нянями? — подхватила Трейси, дословно цитируя одно из сообщений Марго в WhatsApp, когда та сообщила им, что вместо миленького пушистого шпица нейтральной расцветки взяла плешивую стаффтерьершу с психологической травмой.

— Вы грубиянки.

Марго взяла Трейси под руку, и они бочком прошли в гостиную. Посреди комнаты, насторожив уши и помахивая хвостом, стояла Флора. Правда, хвост двигался не радостно, а скорее встревоженно. Она попятилась в дальний угол и спряталась за кресло.

— Не трогайте ее, она должна привыкнуть. Поставить чайник?

— Мы ради особого случая принесли игристое, — сказала Джесс, доставая из сумки бутылку кремана. — На шампанское не хватило.

Не зная, как Флора отреагирует на громкий звук, Марго открыла бутылку в саду. Только когда все получили по бокалу вина и по куску лимонно-малинового торта из кондитерской «Колибри», Флора высунула голову из-за кресла.

Она озабоченно принюхалась, подкралась к Джесс, умостившейся с тарелкой на коленях на краешке дивана, тесноватого для троих, села перед ней и положила правую лапу ей на колено.

Несмотря на стеснительность, Флора прекрасно разбиралась в людях. У Джесс был самый мягкий нрав. Ее добротой бесстыдно пользовались все, кому не лень, начиная с начальника на работе. Она выглядела подростком — едва доставала Марго до плеча, а детское личико обрамляло то же самое каштановое каре, что и в начальной школе. Джесс всю жизнь охотилась за нормальными, не детскими туфлями тридцать третьего размера.

— О боже, только не это, — беспомощно произнесла Джесс. — Она парализовала мою волю. Не дать ей кусочек торта просто выше моих сил.

— Нет! — так громко взвизгнула Марго, что Флора оторвалась от своего занятия и бросила на нее испуганный взгляд.

Затем она вновь жалобно посмотрела на Джесс и вернула лапу ей на колено.

— Ей нельзя человеческую еду. Мы договорились. Особенно рафинированный сахар.

Вместо кусочка торта Флора получила кучу подарков: новый ошейник и поводок с леопардовым принтом и стразами, несколько плюшевых игрушек, розовую попону с капюшончиком с надписью «Стильная сучка» и непонятную резиновую штуковину с дыркой под названием конг, похожую на отвратительную секс-игрушку.

— Что ты выдумываешь, продавец в зоомагазине сказал, что внутрь надо положить лакомства, а сверху помазать арахисовой пастой, — раздраженно объяснила Трейси. — Правда, там были какие-то резиновые палки, действительно похожие на фаллоимитаторы.

— Флоре они ни к чему, — брезгливо скривилась Марго. — У нее полно игрушек. Я рада, что вы решили устроить праздник, очень мило с вашей стороны. Судя по всему, детских смотрин мне не дождаться. Если бы Джордж не водил меня за нос и мы не расстались, я бы уже могла забеременеть. А то и родить.

Если бы не коварство Джорджа, у нее теперь была бы совсем другая жизнь. Семья. Муж. Ребенок. Простые житейские радости, которые все принимают как должное, а ей они недоступны.

Марго тяжело вздохнула, сдерживая подступающие к глазам слезы. Она устала грустить о том, чего никогда не было.

— Джордж тебе не подходил, — заявила Трейси. — Ты замечательная, Марго, а Джордж — он…

— Не замечательный, — сердито перебила Сара. — Не понимаю, почему ты вообще остановилась на этом самовлюбленном болване. Тебе не следует довольствоваться малым.

— Иногда приходится довольствоваться тем, что есть, — сказала Марго.

Она всегда так говорила, когда кто-нибудь из подруг начинал критиковать Джорджа, который в первые месяцы был очень милым и совсем не самовлюбленным.

— Иначе ты придумываешь себе романтический идеал, которого не существует в природе, и задумываешься, не пора ли заморозить яйцеклетки.

— Эй, ты до сих пор собираешься это сделать? — спросила Джесс.

Марго хмуро кивнула.

— Ну, теперь-то у тебя есть питомица, — высказалась Сара, которая сидела в кресле, делая Флоре массаж плеч. — В самом деле, Марго, с собакой из приюта куда меньше хлопот, чем с ребенком. Уверена, что Флора не будит тебя по ночам.

Флора, как и Марго, не была ранней пташкой. Она любила поспать, и всю неделю они вставали поздно. Теперь Марго с ужасом задумалась, как будет вставать в восемь утра на работу.

— Думаете, мне легко? — сказала она, стараясь не показывать обиды, когда Сара с Джесс обменялись понимающими взглядами, как делают матери, когда люди, не имеющие детей, начинают доказывать, что их жизнь — тоже не прогулка в парке. — И все-таки отдавать ее завтра будет еще труднее.

Конец ознакомительного фрагмента.