Если бы всё было иначе

Сара Эверетт, 2021

Коэны стали частью моей жизни. У нас было общим все, что имело значение: прошлое, воспоминания, тайны и вместе проведенное время. В Люка я была влюблена, но он казался недосягаем, а с Роуэном мы стали лучшими друзьями. Мама братьев Мэл относилась ко мне как к дочери. Я любила всех троих – каждого по-своему. И верила, что моему счастью не будет конца. Как же я ошибалась. Теперь ничего уже нельзя изменить. Люк никогда не простит меня. Он уверен, что именно я виновата в случившейся трагедии. Но когда спустя год мы вдруг столкнулись в Винчестере, я не смогла отказать ему в просьбе. Ведь самое малое, что я могу сделать для Коэнов, – дать возможность поверить тяжело больной Мэл, что мы с ним вновь вместе…

5

ТОГДА

Я совершила ужасную ошибку.

Как только Ро открыл дверь сарая, впустив внутрь солнечный свет, я увидела старый спальный мешок, на котором лежало несколько банок пива.

Он за этим вытащил меня из комнаты Люка?

У меня сжалось сердце, и я ощутила, как улетучивается последняя надежда на разговор по душам, который помог бы нам с Ро восстановить доверие.

Ему просто хотелось выпить.

— Ты же сказал, что у тебя чрезвычайная ситуация, — спокойным тоном произнесла я.

— Так и есть, — настоял он, заходя внутрь и плюхаясь на импровизированный матрас. — Это и есть гребаная чрезвычайная ситуация.

Он похлопал по спальному мешку, приглашая меня присесть рядом с собой.

На мгновение я замерла в нерешительности, потом оглянулась на дом и все-таки зашла в сарай. Неважно, с алкоголем или без, но Ро хотел со мной поговорить. Это должно было хоть что-то значить.

Он протянул мне банку пива, но я покачала головой.

— Где ты все это достал?

— Не у Мэл, — с вызовом ответил он.

— Знаю, что не у нее, — сказала я. Мэл не пила дешевое пиво.

Несколько лет назад, когда Мэл повезла Люка в другой штат на какую-то математическую олимпиаду, мы с Ро залезли в шкафчик, где Мэл хранила алкоголь, нашли там водку и напились до потери сознания. На следующее утро меня мучило первое (и до сих пор самое суровое) похмелье в жизни, но оно меркло по сравнению с неподъемным чувством вины, которое охватило меня, когда Мэл вернулась домой. Мне понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы расколоться и поведать Мэл страшную правду. С тех пор никто из нас троих не знал, где Мэл хранит ключи от того самого шкафчика, но меня это ничуть не огорчало. А Ро пришел к выводу (вполне справедливому), что я самая жуткая зануда в мире — разве что после его брата, который не пил вообще.

— Так что у тебя случилось? — спросила я.

Ро вздохнул, попытался запустить пальцы в волосы, но потом вспомнил, что подстригся, и остановился на середине движения.

— Я поцеловал Кэсси Клэрберн, — выпалил он.

Я непонимающе моргнула и переспросила:

— Кэсси Клэрберн?

— Вот именно, — печально подтвердил Ро. А в следующую секунду, к своему удивлению, завалился на спину, потому что я изо всех сил пихнула его рукой.

— Ты сказал, у тебя чрезвычайная ситуация! Ты сказал, что это код «девять-девять-девять»!

Мы стали пользоваться этим кодом после того, как посмотрели какой-то британский сериал и узнали, что это их аналог службы девять-один-один.

— К тому же, если его перевернуть, получится число дьявола, — сказал тогда Роуэн. — Если один из нас его назовет, второй сразу поймет, что случилось что-то серьезное.

Что-то серьезное, например, несчастный случай, расставание или, черт возьми, внезапно возникшая необходимость поговорить о болезни матери. Роуэн по-прежнему отказывался поднимать эту тему. Это был чрезвычайно важный вопрос, но я обсуждала его с Люком чаще, чем с Ро, что указывало на очевидную проблему в наших отношениях.

— Так и есть, — упорно настаивал Роуэн.

Он открыл банку пива и сделал такой большой глоток, будто это была вода. Моя бровь укоризненно взлетела вверх, но я удержалась от комментариев.

Роуэн наконец захотел со мной поговорить, и, пусть это было не то, что я хотела услышать, какая разница? По крайней мере, он позвал меня.

Конец ознакомительного фрагмента.