Мо, или Щенок, который умел ждать

Сара Уикс, 2015

Мелоди уже большая. Ей десять. Блёстки, розовые кружавчики и кипенно-белые футболочки – это точно не для неё, она предпочитает джинсы, а ещё ходит в рубашках своего отца Генри, закатывая рукава. Мелоди и её отец всю жизнь были одной дружной командой. Только они вдвоём. Папа готовил ужин, он же укладывал её спать (хотя она много раз говорила, что уже взрослая для этого!), покупал «Скитлс»… Но однажды всё изменилось. Вчера Мелоди зашла к нему в комнату и обнаружила его уставившимся в пустоту с глупой улыбкой на лице, а утром он дважды чуть не затопил ванную! Мелоди знает папу как никто другой – с ним точно что-то не так, и она выяснит, что именно. Даже если для этого ей придётся вступить в сговор с Тини, соседской девочкой, которая обожает совать нос в чужие дела!

Глава третья

«Радость моя».

С этого всё и началось. Эти слова разбудили Мелоди Бишоп посреди ночи, и о них она продолжала думать, когда встала утром. Может, послышалось, сказала она себе. В конце концов, она скорее полудремала, нежели спала. А может, всё-таки приснилось. Но в глубине души Мелоди знала, что это был не сон и она ясно всё слышала.

«Радость моя».

С тех пор как они с отцом столкнулись в магазине с Нэнси Монтгомери, прошла неделя. Отец продолжал вести себя странно, отрицая, что происходит нечто необычное. Поэтому Мелоди стала внимательно прислушиваться и присматриваться — и, в конце концов, это принесло плоды.

Заправив кровать и сунув пижаму под подушку, она оделась и спустилась на первый этаж. Кислородный баллон дедушки стоял в коридоре, а тянувшаяся от него длинная пластиковая трубка лежала на полу и шипела словно змея. Мелоди совершенно забыла, что он собирался приехать на выходные. Она распахнула внешнюю дверь и вышла на крыльцо.

— Если кому интересно, я не сплю! — крикнула она во дворе.

Из-под слегка приподнятых гаражных ворот торчали обшарпанные мыски дедушкиных кожаных шлёпанцев.

— Секунду! — крикнул в ответ Дедуль. — Я тут молоток ищу!

Дедуль всегда говорил это, когда его заставали за курением в гараже. Хотя у него нашли эмфизему, он ни в какую не соглашался отказываться от любимых «Пэлл-Мэлл». Когда ему казалось, что никто не видит, он отключался от кислородного баллона и украдкой шёл курить.

Мелоди вернулась в дом и нашла на кухонном столе записку, нацарапанную на обратной стороне жёлтой листовки с объявлением об открытии салона красоты. Она пробежала пальцами по коротким тёмным волосам. Ей никогда не доводилось бывать в салоне красоты. Её волосы всегда подравнивала бабушка, пока была жива, а потом Мелоди научилась делать это сама, повернув зеркало на дверце шкафчика с лекарствами так, чтобы видеть затылок.

«Хороших выходных! Присматривай за Дедулем, — сообщала записка знакомыми папиными каракулями. — Если что-то случится, звони по этому номеру».

Мелоди искренне надеялась, что ей не придётся звонить «по этому номеру», потому что папины восьмёрки было невозможно отличить от двоек и троек. Он подписался как обычно: «Целую миллион раз. Папа».

Мелоди отложила листовку и налила себе стакан молока. На столе стояла коробка с пончиками. Девочка взяла себе один, посыпанный сахарной пудрой, разломила его пополам и уже приготовилась макнуть в молоко, но скрипнула дверь и в дом, шаркая, вошёл дедушка.

— Я на кухне! — позвала она.

Минутой позже дедушка Мелоди уже крепко обнимал внучку. Трубка от баллона заняла положенное место у него под носом, соединив мужчину с баллоном в форме цилиндра, который он повсюду возил за собой на маленькой тележке. Мелоди задержала дыхание, обнимая его в ответ. Она искренне любила деда, но ненавидела запах сигаретного дыма, пропитавший его одежду и волосы.

— Видела записку отца? — спросил он. — С таким почерком надо было становиться врачом.

— А что, у всех медиков плохой почерк? — поинтересовалась Мелоди, погружая кусок пончика в молоко.

— У моего волосатые руки.

— Если ты вдруг не знаешь, это нелогичное заключение, — сумничала Мелоди. — Волосатые руки не имеют никакого отношения к почерку. И не смеши меня, Дедуль, ты правда думаешь, я не знаю, что искать молоток — это эвфемизм? Ты собрался курить в гараже?

Дедуль рассмеялся и ущипнул её за щёку.

— Кто-то с утра полон энтузиазма. Есть причина?

Вообще-то, причина была.

— Ты заметил, что папа в последнее время будто не в себе? — спросила Мелоди.

— Генри даже в детстве не отличался особой собранностью. Но, если подумать, этим утром, когда я приехал, он встретил меня в разных носках, — потёр подбородок Дедуль.

— Это ерунда. Вчера я нашла книгу «Алый знак доблести» на коробке с замороженными вафлями.

— В морозилке?

— Ага. Папа пробовал отшутиться, но он ведёт себя странно не первую неделю — смотрит в одну точку, насвистывает одну и ту же песню. И у него теперь всё подгорает!

— Кстати, я приготовил на ужин макаронную запеканку с тунцом, — сообщил Дедуль.

Мелоди постаралась скрыть разочарование. Дедушка готовил просто ужасно, и она собиралась предложить заказать пиццу на ужин.

Зазвонил телефон, и Дедуль снял трубку.

— Это Ник, — он передал её Мелоди, — дам вам спокойно поговорить, а сам схожу в гараж поищу… хотя, кого я обманываю? Ты права, это действительно эвфемизм.

Он повернулся уходить, но остановился и положил руку на плечо Мелоди.

— Не беспокойся о папе, Мелли, — сказал он. — Он всегда такой в конце учебного года. Как выставит итоговые оценки, обязательно придёт в себя.

Дедуль не понимал одного: Мелоди не беспокоилась — она радовалась. Более того, она была просто в восторге.

Глядя, как дедушка направляется в гараж, Мелоди вспомнила прошлую весну, а потом и позапрошлую. Действительно, отец обычно бывал чуть более рассеянным в конце учебного года, но сейчас дело обстояло иначе. А в последние недели стало абсолютно ясно: он что-то скрывает, и теперь она почти не сомневалась в том, что именно. Услышав тихий голос, зовущий её по имени, она сообразила, что совсем забыла о Нике.

— Бишоп! — кричал в трубку Ник. — Бишоп, ты здесь?

— Я здесь, — ответила Мелоди, — и ты в жизни не догадаешься, что случилось. Намекну: это связано с моим папой.

Ник Ву и Мелоди Бишоп были неразлейвода с детского сада. Порой их дразнили женихом и невестой, но между ними никогда не было ничего подобного.

— Только не говори, что опять нашла книгу в морозилке.

— Нет, — протянула Мелоди, — но вчера поздно ночью у нас зазвонил телефон и разбудил меня. Я услышала, как папа с кем-то разговаривает, спросила потом, кто это, но он сказал, что ошиблись номером.

— И что в этом странного? — не понял Ник. — Нам постоянно звонят по ошибке.

— А то, что не было никакой ошибки, — выпалила Мелоди. — Папа точно её знает.

— Её? Как ты догадалась, что это была женщина?

— Я слышала, что папа назвал её по-особенному перед тем, как повесить трубку.

— И как же? — спросил Ник.

— Радость моя.

Ник ахнул.

— Неудивительно, что твой папа так странно себя ведёт, — заключил он. — Ты ведь понимаешь, что это значит, правда?

Мелоди понимала. Несмотря на то что отец никогда ей об этом не говорил, она знала, что смерть мамы разбила его сердце. И уже много лет Мелоди загадывала одно и то же желание, задувая свечки на торте, смахивая выпавшую ресницу или глядя на падающую звезду. Наконец-то оно сбылось.

— Папа с кем-то встречается! — воскликнула она.

— И с кем же? — спросил Ник.

Мелоди собиралась это выяснить.