Опытный соблазнитель

Сара Крейвен, 2013

У Маделин Лэнг все складывается удачно – у нее интересная работа, к тому же скоро она выходит замуж. Вот только перед свадьбой ей надо съездить в Италию, чтобы завершить один проект. Именно эта поездка круто меняет ее судьбу.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Сount Valieri’s Prisoner © 2013 by Sara Craven

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014

Глава 1

Тишина в комнате, залитой искусственным светом, нарушалась лишь шелестом страниц. Сидящий за широким столом мужчина просматривал содержимое папки, внимательно изучая страницу за страницей и откладывая их в сторону. Между сосредоточенно сдвинутыми бровями образовалась тонкая морщинка.

Другой мужчина в кресле напротив незаметно наблюдал за ним, делая вид, будто разглядывает свои ногти.

Последний раз они виделись два года назад. Что осталось в этом хмуром язвительном типе, склонившемся над бумагами, от того мальчика, которого он знал когда-то? Ничего.

Но прием, как всегда, был учтивым. Мажордом проводил его в комнату, где он провел ночь и позавтракал. К обеду он спустился вниз. Еда была превосходной, обстановка за столом — спокойной. Но у него не оставалось иллюзий…

Наконец, закончив просматривать бумаги, мужчина поднял глаза и коротко кивнул:

— Прекрасная работа, синьор Массимо. Здесь, в этой папке, можно сказать, собрана целая жизнь. В каждой детали. И это бесценно.

Быстрая улыбка на мгновение смягчила твердую линию рта, добавив блеска глазам цвета темного янтаря. Лицо гордое, даже надменное, с высокой переносицей, безупречно вылепленными скулами и твердым подбородком.

«И все же слишком суровое, чтобы быть красивым, — подумал Гвидо Массимо, слегка наклонив голову в знак ответной благодарности. — И слишком холодное в своей целеустремленности».

Массимо подождал, пока он взял фотографию — последнее, что оставалось в папке, — и внимательно посмотрел на нее. На фото была девушка. Светлые волосы шелковистым занавесом обрамляли лицо, спускаясь почти до плеч. Лицо овальное, с молочно-белой кожей и ясными серыми глазами. Нос прямой, чуть вздернутый подбородок, изящно очерченные губы слегка приоткрыты в самоуверенной улыбке.

— Когда была сделана фотография?

— Несколько месяцев назад… по случаю обручения. Фотография появилась в одном местном журнале. — Массимо позволил себе осторожно подмигнуть: — Красивая девушка.

Последний комментарий вызвал только неопределенное пожатие плеч.

— Холодный англо-саксонский тип. Не привлекает. — Хотя он усмехнулся: при данных обстоятельствах это даже к лучшему. — Надо полагать, ее женишок имеет на этот счет другое мнение и согласится выплатить нам запрошенную сумму за ее счастливое возвращение. По крайней мере, мы должны на это надеяться.

Синьор Массимо только что-то пробормотал. Он знал, что именно ценит его хозяин в женщинах — элегантную чувственность и необузданное сладострастие.

Мужчина за столом вернул фотографию в папку и, откинувшись на спинку кресла, нахмурился.

— Свадьба намечена через два месяца, значит, времени терять нельзя. Придется мобилизовать все силы. Что тоже к лучшему. — Привычным движением он покрутил массивный перстень на правой руке. — Расскажите мне побольше о телевизионной компании, где она работает. Вы говорите, она делает программы для разных культурных каналов?

— Да. И надо сказать, успешно. В настоящее время она занимается сбором материала. В дальнейшем могла бы стать и телеведущей. Но похоже, брак положит конец ее планам. Как я уже упоминал в своем докладе, ее жених явно не настроен иметь работающую жену.

— Между ними возникли разногласия?

— Довольно серьезные. И похоже, до сих пор ничего не решилось.

— Амбиции против любви. — Глубокий голос прозвучал почти медитативно. — Интересно, а что бы она выбрала, если бы оказалась перед настоящим искушением? — Он помолчал. — Вы… делаете ставки, синьор Массимо?

— Редко.

— А на что бы вы поставили в этой ситуации?

Гвидо Массимо пожал плечами:

— Девушка скоро станет женой. Думаю, ей хочется сделать приятное своему жениху.

— О, да вы романтик! Какая неожиданность… Но мне кажется, вы ошибаетесь. — Я знаю, на какую наживку она клюнет. И эта наживка приведет ее прямо сюда.

— Если я в дальнейшем могу быть вам полезен… — начал Массимо.

Его собеседник поднял руку.

— Я вам очень благодарен, — сказал он, — но начиная с этого момента вам лучше оставаться в стороне и не отвечать на всякие неудобные вопросы. А потому — чем меньше вы будете знать, тем лучше. — Его фразы становились все короче, беседа явно подходила к концу. — Таким образом, настало время получить вознаграждение. — Он открыл ящик стола и вынул оттуда увесистый конверт. — По той же причине мы договорились — оплата наличными. Можете пересчитать.

— Это лишнее.

— Как хотите. — Он помолчал. — Мне остается еще раз вас поблагодарить и пожелать спокойной ночи. Встретимся за завтраком.

Гвидо Массимо встал из кресла, взял протянутый ему конверт и, сдержанно поклонившись, направился к выходу. Возле двери он остановился:

— Я вот что хотел бы спросить… Вы уже все решили? Уверены, что никакой другой вариант не подходит? В конце концов, девушка ни в чем не виновата. Разве она заслужила, чтобы с ней так обращались?

— Вы не должны расстраиваться, мой друг. Как только я получу то, что мне нужно, ваша красавица будет возвращена своему будущему мужу в целости и сохранности. В том случае, если она сама, конечно, захочет. — Он тоже встал — прямой и высокий. — Нет никакой необходимости жалеть ее, уверяю вас.

«А все же мне ее жаль, — думал Гвидо Массимо, выходя из комнаты. — Как жаль и того мальчика, которого я когда-то знал и не раз поминал в своих молитвах…»

* * *

— Дорогая! — взмолился Джереми. — Ради бога, скажи — это была просто шутка!

Маделин Лэнг сняла очки и в изумлении уставилась на него через стол.

— Шутка? — повторила она. — Я говорю о работе. И совершенно серьезно. С чего бы мне шутить, черт возьми?

Джереми саркастически рассмеялся:

— О да, конечно! Это же элементарно! Устроить прием для двух сотен гостей. Или все это надо отложить, пока ты не набегаешься по Италии за своим материалом?

Маделин прикусила губу:

— Ну, с твоей-то мачехой, которая желает все контролировать, трудно что-то отложить. Сомневаюсь, чтобы мое отсутствие вообще было замечено.

Наступила неловкая пауза. Джереми потянулся через стол и взял ее за руку. Теперь его лицо выражало сочувствие.

— Дорогая, я знаю, Эсме любит покомандовать…

Маделин вздохнула:

— Это еще мягко сказано. Все, что бы я ни предложила, тут же отбрасывается в сторону. Неужели предстоящая свадьба наша? Трудно поверить.

— Извини, Мадди. — Голос Джереми звучал примиряюще. — Эта свадьба — большое событие для всей семьи. И отец хочет, чтобы все прошло идеально.

— Семья… Родственники… Если бы только они… — пробормотала Маделин. Она взяла очки и откинулась на спинку стула. — Ты хотя бы можешь сказать, откуда взялись все эти гости? О многих я вообще никогда не слышала.

— Клиенты банка, деловые партнеры, друзья отца, — перечислил Джереми без особого энтузиазма. — Но поверь, список мог быть еще длиннее. Это еще сокращенный вариант.

— Не вижу в этом ничего особенно приятного, — буркнула Маделин.

— Да брось, все не так уж и плохо. — Джереми помолчал. — Но может стать и хуже, если ты застрянешь в Италии с этой вздорной историей итальянской певички.

Мадди пристально на него посмотрела:

— Джереми, ты это сказал? Сначала — «шутка», потом — «вздор». А ведь мы говорим о моей работе…

— Скоро ее не будет. И какой тогда смысл ехать через всю Европу в погоне за каким-то мифом?

— Мифом?! Что ты такое говоришь? Флория Бартрандо была одной из самых перспективных певиц своего поколения, обладающих драматическим сопрано. Она могла бы стать еще одной Марией Каллас. А потом — совершенно неожиданно! — вдруг исчезла… Тридцать лет о Флории ничего не было слышно, и вот теперь, возможно, появился шанс раскрыть эту тайну.

Джереми нахмурился:

— Но почему именно тебе нужно ехать? — Он снова наполнил их бокалы. — Ты не единственная в вашей команде.

— Вероятно, наши итальянские друзья видели программу о последней симфонии Хэдли Кэннингхэм. Об этой симфонии никто раньше не слышал. Программа понравилась. Поэтому Тодд решил доверить мне новое дело.

Джереми нахмурился еще больше:

— Если честно, дорогая… Я думал, ты отказалась от этого задания. Как мы с тобой и договаривались.

— Я лишь обещала подумать над этим, — уточнила Маделин. — И теперь решила — я не буду отказываться от работы, которую люблю, без серьезной на то причины. — Она с грустью посмотрела на него: — Джереми, пожалуйста, постарайся понять!

— Что понять? — Он раздраженно пожал плечами. — Что поиск материала для какого-то телевизионного шоу для тебя куда важнее, чем быть моей женой?

— А теперь ты просто несешь чушь! — вскипела Маделин. — На дворе двадцать первый век, черт возьми, если ты этого не заметил! Большинство женщин вполне способны совмещать брак и карьеру.

— Но я предпочитаю, чтобы ты смотрела на наш брак как на свою единственную карьеру. — Его губы сжались. — Вряд ли ты представляешь, какой насыщенной будет наша жизнь. Сколько всяких вечеров и приемов нам придется устраивать. Да-да, всех этих роскошных обедов, а не дешевых вечеринок, которые можно организовать за пару часов, заказав доставку еды из какого-нибудь ближайшего китайского ресторанчика.

Она вздохнула:

— Значит, вот как ты на меня смотришь? Как на легкомысленную сумасбродку?

— Нет, дорогая. Конечно нет. — Он снова вернулся к умиротворяющей тактике. — Просто мы не уверены, что ты понимаешь, сколько всего на себя берешь.

Маделин вперила в него пристальный взгляд:

— Я полагаю, тут прозвучало не королевское «мы»? Ты просто решил посоветоваться со своим папочкой, да?

— Разумеется, мы это с ним обсуждали.

Она прикусила губу.

— Джереми, но это наша свадьба! И ты должен был заставить его это понять. — Ее голос звучал тихо, но уверенно. — Я не хочу подвести тебя или отказать в помощи, которая тебе так нужна для карьеры. Все, о чем я прошу, — это сделать то же самое для меня. Неужели так трудно понять?

Наступило молчание. Потом Джемери сказал:

— Я понимаю. Но мне нужно еще раз поговорить с отцом… — Он озабоченно посмотрел на часы: — Кстати, мне пора. Через полчаса я должен встретиться с ним и еще с кое-кем в «Айви». — Он помолчал. — А ты… ты не хотела бы пойти?

Маделин похлопала по своим джинсам:

— В джинсах и в майке отправиться в дорогой ресторан? Это может создать определенные трудности. Лучше в другой раз.

— А чем ты займешься сегодня?

Мадди пожала плечами и потянулась за своей сумкой.

— Устрою себе вечер отдыха. Вымою голову, сделаю маникюр, почитаю книжку. Вот, пожалуй, и все.

Мадди впервые солгала своему жениху. Потому что на самом деле она собиралась вернуться в офис и еще немного поработать.

Джереми притянул ее к себе и поцеловал:

— Ссоры нам ни к чему, дорогая. Мы всегда сможем договориться. Я это знаю.

— Конечно, — согласилась она, отвечая на его поцелуй.

В окно она видела, как Джереми поймал такси, и помахала ему на прощание. Но как только такси уехало, она встала, вышла из бара и пошла в сторону улицы, где находилась телевизионная компания.

Мадди знала семью Сильвестр, можно сказать, всю жизнь. Бет Сильвестр, школьная подруга матери, была ее крестной, и Мадди каждый год проводила часть летних каникул в Фалоудене — большом загородном доме Сильвестров.

Жизнь в этом доме представлялась ей почти идиллией, но теперь, повзрослев, она поняла: там были свои подводные камни, которых она тогда просто не замечала. Тем не менее Мадди инстинктивно чувствовала: в отличие от тетушки Бет ее муж всегда будет для нее мистером Сильвестром и никогда не станет дядюшкой Найджелом.

Фалоуден сам по себе был не особенно красив — слишком большой и слишком мрачный. Но Мадди он всегда очаровывал, особенно когда там появлялся Джереми, единственный сын Сильвестров, на семь лет старше ее.

О нет, они вовсе не были тогда влюблены друг в друга!

— Ничего подобного, — возразила Мадди в первый раз, когда он это сказал. — Ты считал меня сущим наказанием — дьяволенком, доставалой… уж не знаю кем еще… И всегда старался держаться подальше.

— Но с тех пор я сильно изменился… — прошептал Джереми, притягивая Мадди к себе, — признай же это.

И самые прочные воспоминания тех лет были связаны совсем не с Джереми, если не считать катастрофы с ее родителями. Мадди хорошо помнила, как менялась атмосфера в доме, когда приходил Найджел Сильвестр.

Это был мужчина немного выше среднего роста, который тем не менее всегда казался очень высоким. Где-то к тридцати годам он полностью поседел — так сказал Джереми и добавил: «Надеюсь, я этого не унаследовал».

Мадди с улыбкой погладила его по щеке: «С седыми волосами ты будешь выглядеть очень эффектно».

Но волосы Найджела Сильвестра — зачесанные назад и несколько длиннее, чем это было принято, — по мнению Маделин, составляли странный и даже неприятный контраст по сравнению с большими темными глазами под тяжелыми веками на гладком, без морщин, лице.

Но дело было не только в его внешности. Казалось, от его внимания, как от глаз хищной птицы, ничто не могло ускользнуть. И хотя Мадди никогда не слышала, чтобы он повышал голос, пожалуй, было бы лучше, если бы иногда он кричал.

Было в спокойствии старшего Сильвестра что-то, отчего у нее пересыхало в горле, когда ей приходилось с ним разговаривать. Мадди довольно скоро догадалась — ее присутствие в Фалоудене скорее им терпелось, чем приветствовалось. Поэтому девочка старалась не попадаться ему на глаза. Впрочем, это было не слишком трудно. В доме у нее имелась своя комната — бывшая детская, с большим шкафом, наполненным книжками. Когда она была совсем маленькой, тетя Бет читала ей на ночь. А потом Мадди уже и сама проводила в их компании долгие счастливые часы…

Но в один ужасный день безмятежное детство Маделин закончилось. На обледенелой дороге машина ее родителей столкнулась с автомобилем подвыпившего на корпоративе банковского клерка…

Мадди осталась с тетей Фи, младшей сестрой ее матери, сразу же оформившей над ней опекунство.

На следующий день после похорон тетушка Бет предложила удочерить свою крестную дочь, но это предложение принято не было. Тетушка Фи и дядюшка Патрик, ее веселый толстый муж, были уверены, что Мадди скорее найдет любовь и утешение в их большом беспорядочном доме. Так оно и случилось.

Ее визиты в Фалоуден продолжались как и прежде, хотя вопрос об удочерении больше никогда не вставал. Теперь, оглядываясь назад, Мадди не сомневалась, что Найджел Сильвестр наверняка был против этой идеи.

С тех пор Маделин часто задумывалась: что заставило ее крестную, хорошенькую умную женщину с очаровательной улыбкой, выйти за него замуж?

Ее любимая тетушка Бет умерла, когда Мадди училась на первом курсе университета. Она умерла во сне, от сердечного приступа. Мадди присутствовала на похоронах. Она неловко попыталась выразить свое сочувствие мистеру Сильвестру, но тот не стал ее слушать и, пробормотав короткие слова благодарности, отвернулся.

К тому времени она уже достаточно трезво смотрела на мир. И ей казалось — вряд ли теперь стоит приезжать в Фалоуден.

Примерно через неделю после похорон Маделин получила письмо от юридической фирмы, в котором говорилось, что тетя Бет оставила ей весьма значительную сумму денег, вполне достаточную для того, чтобы закончить образование. И — целую коллекцию детских книг, которая значила для нее даже больше, чем деньги.

— О, как это мило с ее стороны! — сказала Мадди, вытирая слезы. — Тетя Бет знала, как я их любила. Но… неужели они не нужны Джереми?

— Похоже что нет, — сухо заметила тетушка Фи. — Если бы ты отказалась от этого дара, книги, скорее всего, отправились бы в какую-нибудь книжную лавку. — Она поджала губы. — Слишком уж много они напоминали Найджелу о той успешной карьере, которой он помешал.

— Карьере? — Мадди нахмурилась. — Чьей карьере? Тетушки Бет? Она когда-то писала?

— О нет, этим талантом она не обладала. Бет была редактором в издательстве «Пенлэгген пресс». Твоя мать говорила, что сам Пенлэгген несколько раз пытался вернуть ее обратно и даже предлагал работу на дому. — Она покачала головой: — Но нет! Бесполезно. Жены Сильвестров не должны работать!

— Но если она была таким хорошим редактором…

— Думаю, в этом как раз все и дело, — вздохнула тетушка Фи.

Тот разговор Мадди не забыла. И вот теперь эта история снова всплыла в ее памяти.

«Ну нет, — подумала она, — черта с два я откажусь от своей работы!»

Она снова почувствовала обиду за тетушку Бет, вспомнив, как Найджел Сильвестр, не выждав и года после ее смерти, объявил о своей помолвке с Эсме Хаммонд, а через месяц женился на ней.

А еще через год, совершенно случайно, на вечеринке в Лондоне Мадди встретилась с Джереми. Они проболтали весь вечер, а потом он попросил у нее телефон. На следующий день пригласил ее на ужин. А потом… потом события стали нарастать как снежный ком…

Джереми очень изменился. Можно сказать, он стал совершенно другим человеком. Оказалось, он многое унаследовал от своей матери — легкость в общении и очаровательную улыбку. Тем не менее, несмотря на три года в университете и курс в Гарвардской школе бизнеса, он по-прежнему был у отца на коротком поводке.

Мадди не питала иллюзий относительно своего будущего свекра. Найджел Сильвестр вряд ли был рад видеть ее своей невесткой, но открыто не возражал.

Мадди остановилась у входа в офис, чтобы набрать код.

Поначалу она полагала, что Джереми сразу захочет, чтобы она переехала с ним в квартиру, принадлежащую компании. Увы, скоро Мадди убедилась в своей ошибке.

— Отец говорит, ему часто бывает нужна эта квартира, — сказал Джереми. — И вообще он считает, что мы с тобой не должны жить вместе, пока не поженимся.

Мадди изумленно уставилась на него:

— Но кто в наши дни придерживается таких правил?

Джереми пожал плечами:

— Я думаю, в некоторых вещах отец довольно старомоден.

«Какой лицемер!» — подумала Мадди. Она могла бы поспорить на свою годовую стипендию: его отец и прелестная Эсме делили постель еще тогда, когда была жива тетя Бет.

— А что изменится после свадьбы? — спросила она. — Твой отец каждый раз будет просить меня уехать, когда ему захочется остаться в городе на ночь?

— Нет… конечно же нет! — торопливо пробормотал Джереми. — Он переночует в гостинице. Нам еще повезло. Когда все только начиналось, «Сильвестр и компания» называлась «Сильвестр, Фелдерштейн и Марчетти». В эту квартиру каждую неделю мог бы сваливаться кто-то из директоров.

Она рассмеялась:

— О, это было бы даже весело! Ну и где они все сейчас?

Джереми пожал плечами:

— Не знаю. Может, умерли, а может, начали свое дело. Мы не так давно стали независимыми.

Вероятно, с того времени, как Найджел Сильвестер достиг успеха в коридорах власти, консультируя правительственных советников по банковским и экономическим вопросам. Ходили слухи, в следующем году он будет удостоен звания пэра.

«Как мне тогда его придется называть? Милорд? — думала она, поднимаясь на скрипучем лифте к себе в офис. — Будет ли он ожидать от меня реверанса при встрече? Эсме наверняка сделается еще более нетерпимой, когда станет леди Сильвестр».

Впрочем, глупо гадать раньше времени. Сейчас нужно сосредоточиться на другом. На том фантастическом предложении, которое прямым курсом плывет ей в руки.

«Италия в мае, — подумала она. — Боже, я едва могу дождаться!»