Невольник

Сапаргали Мергенов

В преддверии двадцать первого века распадается некогда могущественная страна под названием СССР. На одном из множества ее осколков возникает молодое национальное государство под названием Республика Казахстан. В наступившей новой общественно-политической реальности под названием капитализм начинается борьба за ограниченные ресурсы, таких как: рабочие места, жилье и финансы, что приводит где-то к скрытой и системной, а где-то к явной, открытой форме национализма.

Глава третья

Рабство

Вся наша жизнь состоит из множество составляющих, таких как: обстоятельства, возможности, вероятности и шансы, везение, окружение и среда, время и эпоха в которой мы родились и живем. И из других тысяч мелких деталей, которые составляют мозаику нашей судьбы.

Если бы, если бы… кабы, дабы….

Если бы Илья, дождался автобуса и не решил бы пройтись пешком чтобы развеяться.

Если бы, в этот злополучный день, по тому мосту, по которому он шел, не проезжал бы Сарсен со своим другом.

Если бы, Жакып не искал подневольных работников….

Если бы, Ильяуехал и со своей семьей….

Если бы, Айнаш произвела нормально оплату за его работы…

Если бы не стал заливать свое горе и печаль, а попытался бы начать жизнь сначала…..

Если бы… Если бы….Бесконечное Если бы.

Но, почему-то только один из множества вариантов становится именно нашей судьбой, какая бы она не была… — страшной, красивой, легкой или тяжелой, длинной или короткой. И как бы мы себя не тешили, предаваясь иллюзиям и самообману, что мы выбираем свою судьбу…. Потом…. После, через долгие, долгие годы, до нас доходит, что это нам было предписано судьбой. Что все это было уже предначертано. Что, все было решено за нас…. Там, где неведомые силы смотрят на нас сверху и играют в свои игры, передвигая нас, как мы передвигаем шахматные фигурки на черно-белой доске, решая кем пожертвовать, кого сохранить, кого куда направить.

— Ты видишь? — спросил, слегка приглушив звук исходящий из автомагнитолы Сарсен, держа одной рукой обод рулья своей красной Нивы.

— Что вижу? — переспросил сидевший на переднем пассажирском сидений увесистый Аман, смотря то в боковое зеркало за стеклом, то оглядываясь по сторонам.

— Посмотри в зеркало, там один БИЧ идет — произнес, притормаживая и прижимая машинук обочине.

— Никого не вижу! Аааа… Вот. Этот аккулак* что ли? И что? Мало ли сейчас БИЧей в городе? — произнес Аман, туго и медленно соображающий по своей природе, наблюдая из бокового зеркала со своей стороны дверей, как по их сторону, по пешеходной дороге моста, одиноко шел мужчина европейской внешности худощявого телосложения.

— Да в прошлый раз… Что не помнишь?! Когда, у Армана дома выпивали…

— Ну? — произнес Аман все еще не понимая о чем речь.

— Ну тогда Жакып сказал, что два барана даст тому, кто ему из города, БОМЖа подгонит.

— Аааа! Вспомнил… И что? — все еще недогоняя замер смотря в зеркало тот.

— Что, — Ну?! Вон он идет! То есть, бежит нам в объятия! — не скрывая раздражения выпалил Сарсен..

— И что, прямо здесь?! Днем?! — выпятив нижнюю губу, удивленно подняв брови, спросил Аман, всякое повидавший за свой короткий век.

— Да, я без проблем за любой кипишь двумя руками, кроме голодовки. Е — хе-хе! О-хо-хо! Как я сказал, а? — спросил, довольно рассмеявшись своей, как ему показалась вполне красноречивой шутке, которая не произвела особого впечатления на его друга.

После этого, Аман, собравшись в лице, посерьезнев, снова пристально вгляделся в зеркало машины, где все отчетливее вырисовывался силуэт Ильи, беззаботно приближавщися к их машине, посматривая по сторонам, ничего не подозревая.

— Мне знаешь, как говорят, — Бари бир* А ты та, что из-за двух баранов повелся? — бросил другу в лицо Аман, отхлебнув, от наполовину опустошенной бутылки пива и добавил: — Проси четыре барана. Он даст три. Одну мне отдашь, тогда я сейчас тебе его упакую без лишних проблем. По рукам?

*Аккулак — буквально — Белоухий, так уничижительно называют европейцев казахи.

*Барибир — Все равно. Безразлично.

Изменившись в лице, Аман превратился с упитанного добрячка кидающегося шутками, в грозного борца, которым его помнили в его бурные молодые годы, прошедшие в начале девяностых годов. Аман протянул в сторону Сарсена правую руку, с раскрытой ладонью, в ожиданий подтверждения сделки.

— Идет! — произнес Сарсен, ударив по руке Амана, переведя свой взгляд с зеркала заднего вида, что был прикреплен под лобовым окном, на заднее окно машины, развернувшись корпусом в кабине, в её сторону.

Илья был уже в десяти шагах от машины, когда эти двое решили его судьбу, стараясь выторговать за него больше четвероногих. Воровато оглянувшись по сторонам, Аман всунул недопитую бутылку пива в боковой «карман» двери машины и произнес:

— Не выключай двигатель, когда он приблизится, мы оба быстро выскочим из машины. Ты быстро открываешь багажник машины, а остальное сделаю я. Понял?

— Понял! — ответил Сарсен, трусливо вороча головой вытянув шею.

— А как же…? — не успел он досказать и спросить, как Аман был уже на прохожей части дороги и двумя большими прыжками оказался около ничего не ожидавшего Ильи, по челюсти которого он нанес сильный удар правым кулаком, сделав до этого широкую отмашку.

От неожиданного и сильного удара, Илью подкосило, и он рухнул словно подрезанное дерево на асфальт, потеряв на короткое время сознание. Подняв безжизненную правую руку Ильи над собой, Аман просунул между его рукой и телом свою бычью шею, левой ухватился за ремень штанов сзади, и рывком подняв его не такое уж весомое тело, семеня шагами побежал к открытому багажнику машины, которую придерживал одной рукой Сарсен, не веря такой быстрой развязке дела, удивленно вытаращив свои глаза. Спешно скинув тело Ильи в багажник машины, Аман прокомандовал:

— Поехали! Быстро! — и озаряясь по сторонам, направился в сторону дверей машины.

Сарсен хлопнул багажником, не отпуская одной рукой высоко поднятый воротник куртки, последовав примеру друга и поспешил сесть за руль. Редкие машины, снующие туда и обратно по мосту, не обратили внимания на этот инцидент. Даже если кто и стал свидетелем этого преступления, он оказался безучастным к нему, и равнодушно проехал не желая связываться с возможными проблемами, забыв про этот инцидент, через несколько дней.

— Вроде никто не заметил. А? — спросил трусливо Сарсен, с опаской осматриваясь по сторонам.

— Не бойся. Все нормально. Только надо одно тихое местечко найти. Чтобы перевязать ему руки и ноги. Он сейчас в себя придет, и начнет здесь рыпаться, и шуметь. Так что, давай!

— Вот сюда, сюда заворачивай! — произнес Аман, указывая Сарсену на тихий, безлюдный перекресток, находящийся в густых зарослях карагача, который примыкал сбоку к двусторонней, широкой автомобильной трассе проходящей сразу после спуска с моста.

Илья пришел в себя от того, что его голову колотило об поверхность багажника, на котором он лежал с перевязанными за спиной руками и ногами, притянутых друг к другу веревкой. Челюсть невыносима болела. Правая рука затекла и ныла, оказавшись под телом. Он с трудом выплюнул кляп, наспех засунутый в его рот, усердно двигая челюстью и толкая его языком. Чье-то грязное карманное полотенце, превративщийся в обслюнавленый комок тряпки, выпал из его рта, освобождая путь воздуху.

— «Да что же это такое?! Что за беспредел?!» — пришло ему мысль в панике.

Приподняв голову, Илья посмотрел в окно багажника. Кроме пролетающих перед глазами высоких облаков на небе, ничего не было видно. Перекатившись на спину, орудуя руками и стопами за спиной, ему удалось слегка приподнятся по внутренней стенке багажника, чтобы посмотреть, где он едет и где находится. Перед взором проскользнули двухэтажные дома старой постройки, что были в основном в пригороде, перед самым его выездом. Илья прислушался к звукам что доносились вокруг. До ушей дошло наречие коренных жителей, что исходили из салона автомобиля. Голоса были Илье незнакомы.

— «Бугай который появился как черт из табакерки…., Красная машина.., вроде „Нива“, тоже были незнакомы. Кто они? Зачем я им? Что вообще творится?!» — роем вонзились Илье в голову картинки и мысли, которая и так то болела от удара об асфальт.

— Давай после того как выедем в степь, на время развяжем ему руки и ноги, а то подохнет еще по дороге — сказал Сарсен другу, заботясь о своем «товаре».

— Что, совесть проснулась? Жалко стало аккулака — проговрил Аман криво усмехаясь.

— Нет конечно. — ответил Сарсен харахорясь, делая вид что ему все безразлично, добавив после этого, смотря на товарища: — Просто деньги нужны.

Знающий своего друга с детства Аман, покачал головой и произнес с укором:

— Ты всегда любил деньги. На все готов ради них… Так Сарсен?

Сарсен даже не воспринял эти по сути ужасные слова как оскорбление, а наоборот, принял их в качестве комплимента. Ответив на брошенные другом фразу, лишь безмолвной нелецеприятной улыбкой.

— Помогите!!! Ээээййй!!! На помощь! Помогите!!! — закричал Илья, во все горло, когда машина остановилась у одного из перекрестков перед светофором. Трепыхаясь всем что есть, Илья старался приподнять и показать голову в окне, дать знак людям, если за машиной стоял какой-нибудь транспорт, как это обычно бывает на перекрестках. Он как альпинист застрявший на полпути к вершине, не желавший спускаться вниз, оперевшись что есть силы об края внутренней обшивки машины, не желая скатываться вниз, застыл на месте.

— Да посмотри на него, а?! Какой прыткий! — произнес Аман, резко обернувшись назад, после воплей Ильи, соображая быстро, что с этим делать.

Бросив обеспокоенный взгляд по сторонам, увидев несколько машин стоящих за ними, и еще пару с боку, со стороны водителья, Аман понял, что при таком количестве свидетелей, не удасться выйти из машины и открыв багажник снова вырубить «негодника», не привлекая к этому лишнего внимания. Но к нему пришла другая мысль… Открыв дверь машины, спустив спинку переднего сиденья на котором он сидел, юркнул на заднюю часть машины и посыпал град ударов по лицу и телу Ильи, который не мог отбиться и как либо защитится от него с перевязанными руками и ногами. Но несмотря на это, Илья продолжил кричать и орать, чтобы привлечь внимание к себе и машине, понимая, что это его последний шанс.

— Эээээйййй! Помогииите! — вырывался из него местами приглушенный голос, когда Аман закрывал ему рот своими широкими ладонями.

Сидевший за рулем водитель «Жигули» шестой модели, удивленно наблюдал за этой «пантомимой», которая происходила на задней части «Нивы», стоящей перед ней. Он услышал приглушенные крики, принадлежавщие мужчине, но не разобрал слова. Да и раскрасневшее лицо большого бугая, который яростно махал кулаками не сулило ничего хорошего тому, кто вмешается в его дела. Мужчина отпустил взгляд, когда Аман посмотрел на него пронзительным, угрожающим м взглядом, говрящий:

— «Не лезь не в свое дело! А то, и тебе перепадет».

После которого, мужчина сделал вид, что он что-то ишет, увел взор во внутрь салона, стал крутить ушку автомагнитолы, показывая тем самым что он не собирается лезть в не свои дела. На этом шанс Ильи на помощь в черте города, окончательно оборвалась. Через пятнадцать минут, ровная городская дорога сменилась загародной ухабистой трассой, которая не видела много лет ремонта. По тому, как они долго ехали и по отсутствию шума городских машин, Илья понял, что его везут кудо-то далеко вне города. Кровь, из рассеченной правой брови, растеклась по правой щеке и запеклась на ней красным пятном. Во рту пересохло и хотелось пить. Зеленоватая жижа разлитая перед его лицом, был результатом многочасовой трясучки на этой колымаге. Его вырвало, когда машина сьехала с асфальтной дороги, и как он понял по звуку, очутилась на трясучей грейдерной дороге, а позже и вовсе стала вилять по степной, что весь салон наполнился пылью, и стала трудно дышать.

— «Боже! Почему ты меня так наказываешь?! За что?! За что?!» — вопрошал Илья, дав волью чувствам, в один из моментов слабости, нахлынувшей на него, смотря через пыльное стекло багажника, на безоблачную синеву степное неба, что безостановочно проплывала перед его глазами отдаляя его все больше и дальше от города.

— Сарсен, останови машину, а то этот.., может подохнуть. У него наверное руки и ноги затекли. Помрет, потом без баранов своих останешся! Уахахха! — расхохатался собственной шутке Аман, трясясь в плечах.

Затяжно скрипя тормозами, «Нива» остановилась прямо посередине степной дороги. Откинувшись вверх, раскрылась дверь багажника. На пару секунд в лицо Ильи ударил яркий солнечный луч, сопровождаемый свежим воздухом и запахом полыни, которую перекрыли силуэты двух его похитителей, нависнув над ним смотря сверху вниз.

— Его что вырвало?! Твою мать! — выругался Сарсен посмотрев с отврашением на Илью.

— Скажи спасибо что еще хуже не сделал — произнес Аман подколов друга.

— Ладно! Сейчас даш ему тряпку и он сам вытерет свое дерьмо! — успокоил он сухощявого нервного друга, который отойдя от машины, громко затянувшись носом, злобно плюнул под ноги.

— Ребята, вы что творите? — с трудом выговорил Илья, смотря на незнакомцев через прищурь своих глаз.

Опухшая челюсть ныла и еле расжималась мешая говорить. Правая рука и нога на которой Илья все время пролежал, не имея возможность перевернутся, затекли и стали безжизненными. Запустив руки за спину Ильи, Аман развязал тугой узел, стягивающий его руки и ноги. Опираясь ладонями об дно багажника, Илья еле пришел в вертикальное положение. Присел на его край, вывалив ноги наружу. Острый зуд пронзил всю правую сторону тела и тысячу мурашек пробежались по его правой руке и ноге, возвращая в них жизнь. Онмедленно сжал и разжал побагревшую кисть правой руки, пошевелил правой стопой, которая продолжали все еще зудеть, и услышал изреченной в его адрес по хамский:

— Э, шевелись! Что расселся, как на базаре?! Бери тряпку и вытери свое рыгалово! — это был Сарсен, тот что худощавый и что был все время за рулем. После этих слов, опираясь ладонями об края машины, Илья сполз на землью.

— Вы что делаете ребята? Это же беспредел! Меня же будут искать друзья, родственники! Давайте по хорошему! Вы меня возвращаете в город в то место, откудо забрали. А я, не буду на Вас заявление писать в ментовку — произнес спокойным ровным голосом Илья, насколько он мог в этом состояний.

Друзья переглянулись и улыбнулись друг-другу.

— Ты что БИЧ, решил нам угрожать?! Да кто тебя будет искать?! По тебе же видно, что ты бичуган конченный! Алкаш! Завали свою харью и иди сходи в туалет. Еще долго будем ехать — ответил Илье, Сарсен, возмущенный тем, что непонятно кто, решил ему угрожать. Злясь и краснея, Илья отошел в сторонку от машины, чтобы справить нужду перед дальней дорогой.

Ковыляя на правую ногу, он сделал пару шагов от машины, в сторону пустынной степи. Дрожащими руками расстегивая ширинку брюк, Илья стал судорожно думать, чтобы ему предпринять. Кругом не было ни души. Вокруг расстянулась ровная безлюдная степь, не подающая никаких признаков жизни. За машиной расстянулась извивающаяся как змея, длинная степная дорога, утыкаясь в конце, в безбрежное синее небо без облаков. Временами, безмолвие равнины, прерывали редкие чирикания невидимых птиц и порывы слабого ветра, что теребили кончики желто-бурой степной травы, испепеленную за лето безжалостным солнцем.

— «Их этим не проймешь. Может деньги посулить? Сказать что, в городе дома есть деньги. А потом, что нибудь придумаю, когда в город заедем…» — пришла в голову авантюрная мысль, которую Илья стал сразу осуществлять как только вернулся в сторону машины:

— Ребята, куда вы меня везете? Меня — старого пердуна, который никому не нужен! — произнес Илья, как можно правдиво улыбаясь разыгрывая равнодушие к себе и своей участи.

— Сколько тебе лет? — спросил Аман, затянувшись сигаретой.

— Пятьдесят два — соврал Илья, протянув руку в сторону Амана, сказав:

— Дай закурить?

Аман не шелохнулся. Продолжил лениво потягивать дым из сигареты, игнорируя его просьбу и протянутую руку.

— Врет. Ему максимум сорок пять. Просто, от постоянной выпивки лицо выглядит старым — произнес на родном языке Аман, обрашаясь к другу.

— Ребята, отпустити меня! Давайте поедем в город и я откуплюсь от вас. Дома есть деньги припрятанные на черный день. Зайдем вместе в квартиру, я вам сам отсчитаю их на руки — проговорил насколько мог уверенным Илья, придав себе развязанный вид.

— И сколько у тебя дома денег? — спросил хитро ухмыляясь Аман, очередной раз затянувшись сигаретой, оценивающий вглядываясь в глаза Ильи.

Илья на пару секунду потерялся, отвел свой взор от взгляда Амана в сторону и выпалил первое, что пришло ему в голову:

— Пятсот долларов…. В холодильнике.

Пару секунд отведенного в бок взгляда и неуверенный голос, не остались незамеченными от опытных глаз Амана, который был в свое время торпедой в одной из преступных группировок города, промышлявших в лихие девяностые «рэкетом», грабежами и кражами. Он знал, на что идут люди от страха. Что они говорят и делают, чтобы избежать насилия и проблем. Все их повадки и чувства были доподлинно известны Аману, который в свое время прошелся своей непоколебимой жестокостью по судьбам многих людей, пока их группировка не была разбита совместными усилиями спецслужб и полиций.

— Врешь! Не верю — произнес он бросив под ноги сигарету.

— Почему это вру? Не вру я! — почти закричал Илья, видя как эти двое засобирались.

— Звездишь как Троцкий! — добавил улыбаясь Сарсен, смотря на него искоса приподняв подбородок.

— Иди сюда! Я завяжу тебе руки сзади, только без ног. Будешь сидеть в салоне, сзади. Только, без сюрпризов. А то все кости переломаю. Понял? — проговорил спокойным, холодным тоном Аман, не желая слышать возражений.

Цепляясь за последнию соломинку, Илья почти взмолился, проговорив:

— Да не вру я! Поехали! Увидите! Че я, пацан что-ли, чтобы вам врать, тем более в этом положений.

Не желая приближатся к ожидавшему его Аману, который стоял смотря на него с арканом в руках, чтобы снова связать его руки, Илья застыл на месте.

— Иди сюда я сказал! — повторил с угрозой в голосе Аман, сверля его взглядом, видя, что тот не собирается испольнять его приказ.

Илья понимал, что, чтобы он не предпринял в данный момент, все будет бесполезно. Как бы там не было, любая попытка уже была обречена на провал, учитывая ситуацию и его местонахождение. Но инстинкты…, что правят нами, все же делают свое дело, не подчиняясь доводам рассудка. Страх и ужас потери свободы, а возможно и жизни, внезапно молнией проник в сердце Ильи и сделали свое дело. Илья что есть силы сорвался с места и побежал в степь, куда глаза глядят.

— Сорлы!* Куда он думает убежит? Ххх… — выдавил из себя смешок Сарсен, смотря вслед убегающего в сторону бескрайней степи Ильи.

Красная «Нива» неспеша настигла беглеца и издевательский следовала рядом, пока Илья не устав от бесполезной беготни, сам не остановился, став похожим на загнанного сайгака. Желая развлечся, Сарсен и Аман на медленной скорости следовали за бегущим Ильей, пока тот не остановился от усталости и бессилия, и стал жадно глотать ртом воздух мловно выбрашенная на берег рыба. Все его лицо побогравело, по вискам и лбу поползли вниз струи пота. Тяжело дыша, стоя упираясь об колени, Илья в отчаянии выпалил: — Господи, за что мне все это?! За что? — Красная «Нива» перегородив ему путь, приспокойна встала перед ним, и из ее окна на него уставились довольные собой лица двух его похитителей, для которых это было забавой и игрой. Аман кивком головы указал Илье в сторону заднего сидения, говоря тем самым, что пора кончать с бесполезной беготней и садится в машину. Илье ничего не оставалось как повиноватся. Подойдя к автомобилью, он молча протянул в сторону Амана запястья. Бросив на Илью насмешливый взгляд, тот открыл дверь, туго обвязал ему руки с переди, после чего, встав с места дергнул спинку сиденя на себя и согнув его на двое, дал пройти Илье в заднюю часть салона.

— Дайте воды попить — попросил Илья понурым голосом, усевшись на сиденье.

— Обойдешся — ответил Сарсен, нажав на педаль газа, после чего машина рванула с места, выкинув из под себя клок земли с пылью.

Находясь на заднем сидении, покачиваясь из стороны в сторону на мягких поворотах извилистой дороги, Илья безустанно бросал взгляд по сторонам, стараясь запомнить, как больше деталей в этой как ему казалось одинаковой, безжизненной, бескрайней степи. Клубы пыли, поднимаемые машиной за собой, рассекая степную песчаную дорогу, легко отводились степным ветром в сторонку от нее и бесследно испарялись в её необъятных просторах. Временами, взор Ильи улавливал в долине одиноких «бегунов» — «перекати поле», известных обитателей степей, безустанно носящихся по ней не по своей воле, а под влиянием его непризнанного правителя, под названием — Ветер. Местами машина с визгом затормозив, спускалась в неглубокую впадину и пересекала мелководную, узкую речушку с каменистым дном, обросшей по обеим берегам ветвистыми кустарниками, из которых порой выпархивали испуганные стайки маленьких птиц и бесследно исчезали в безоблачном синем небе. К полудню, Илья через лобовое окно автомобиля, увидел впереди несколько низких строений, одиноко стоящих в широкой степи, сбившись в кучу. От нее, растянувшись, цепью, вдаль, в неизвестном направлений отходили высокие бетонные столбы с проводами, и упирались на краю долины в горизонт.

— «Раз есть столбы, значить вдоль нее есть какое-нибудь село или колхоз» — подумал Илья, немного взбодрившись и обнадежившись увиденным.

Не доезжая до строений, их встретили громкимлаемдве большие собаки песчаного окраса, исопроводили машину до самого двора дома. Гости остановились, и не решались выйти из машины, опасаясь грозного вида собак. Казахские овчарки, — Тобет, торжественно стали кружится вокруг «Нивы», виляя хвостами в знак своего превосходства над ними в этот момент.

*Сорлы — Бедолага

— Жатындар ей! Жат!!!* — прокричал не менее грозным голосом, появившися из-за деревянной двери, высокий, крупного телосложения хозяйн, на котором несмотря на прохладный день была всего лишь серая, ветшалая футболка с расстянувшимся воротом. На голову выше всех присутствующих ростом, он имел короткую стрижку «ежиком», массивные руки и ноги, и немного выпирающий из под футболки «авторитет», которого по его представлению должен был иметь каждый солидный мужчина его возраста.

Только после окрика хозйна, два волкодава послушно отошли в сторону от машины, припустив свои большие головы к земле.

— Ассалаумағалейкууум, Жаке! — поздаровался сперва с хозяйном Сарсен.

Он направился в спешке захлопнув за собой дверь, в сторону рослого хозяина дома, подобострастно протянув заранее в его сторону две ладони, как будто обрашался к чиновнику высокого ранга.

— Уагалейкум ассалам! — ответил польщенный таким приветствием, хозяин дома, протянув в сторону гостя, широкую ладонь.

— Ассалаумағалейкум! — произнес сухим твердым голосом Аман, здороваясьс хозяином дома после Сарсена, пожав ему правую ладонь своей, коснувшись его локтя своей левой ладоню, в знак уважения.

— Аллейкум! — кратко ответил гостю, хозяин.

— Как Ваше состояние? Как Ваши дела? Здравствует ли дети? Скот? Все ли хорошо в хозяйстве? — начал разговор Сарсен, с традиционных вопросов, которые задавались испокон веков в этих степях еще их отцами и дедами, перед тем, как вступить в дальнейший более серьезный разговор.

— Слава Аллаху! Все хорошо! Как сами поживаете? Работа? Семья? Все в порядке? — задал встречный вопрос согласно степному этикету хозяин, после короткого ответа.

После тредиционных кратких дежурных вопросов и ответов, образовалась небольшая пауза.

— А это чей сын будет? Какого рода?* — спросил Жакып, взглянув в сторону незнакомого ему до этого Амана.

— Познакомтесь. Это мой одноклассник и друг Аман — произнес Сарсен.

— Аман — произнес тот, снова протянув руку хозяину дома.

— Жакып! — ответил хозяин дома, пожав ему ладонь.

— Я из рода «Жаукашты». Отца звали Ертай — ответил на вопрос Жакыпа, Аман.

— Ымммм…. Актогайский значить — вымолвил Жакып, зная, что основная часть рода Жаукашты, проживают в этом районе их области.

— Понятноооо… — протянул Жакып медленно и негромко, покручивая вытащенную сигарету из кармана спортивного трико, зажав ее между большим и указательным пальцем, всматриваясь на молчаливо сидевшего в салоне машины Илью.

— А это кто? Что то на казаха не похож — спросил любопытствуя Жакып, не отрывая взгляда от салона автомобиля.

— А это — добыча! То что вы заказывали. Помните? Когда мы встретились в гостях у Талгата, на обрезаний его сына. Вы говорили тогда, что Вам нужен работник, — Аккулак.

Чиркнув спичкой об короб, Жакып не спеша подкурил сигарету, всматриваясь в салон машины произнес:

— Вытащи его. Дай, я на него посмотрю.

* Жат! — Лечь! Ложись я сказал.

*Казахи делятся на роды. И по традиций, при знакомстве с человеком интересуются его родом.

— Ей, мужик! Да чтоб тебя… За весь день и имя его не спросили — произнес засмеявшись Сарсен, махая кистю и зазывая Илью к себе, смотря в сторону машины, что стояла чуть поодаль от них. После повторной, громко произношонной фразы и свиста, с зазыванием рукой в свою сторону, с возгласами: — Ей, мужик! Иван! — Илья понял, что обращяются к нему, и нехотя выйдя из машины, пошагал в сторону троицы, что успела за это время усесться в ряд, на предмет, похожий на удлиненную скамейку, только без спинки, что разместилась вдоль кирпичной стены дома.

— Дайте воды! — сказал он бескомпромиссным тоном, обрашаясь к Жакыпу, дав понять, что не попив воды и не сполоснув лица, он не будет ни с кем разговаривать.

— Вон видишь флягу?! Там и возьми — произнес Жакып смотря на Илью, на чистом русском языке, без акцента, указывая ему головой на две фляги стоящих друг возле друга, около входных дверей дома.

Подойдя к той что ближе распологалась, Илья взял в руку алюминевый черпак с длинной ручкой, что стоял поверх ее крышки и открыв его, зачерпнул оттуда воды и стал долго её пить, не обращая внимание на ее солоноватый вкус. Напившись, снова набрал воды, и отойдя чуть в сторонку, наклонившись слегка вперед, начал умывать и полоскать себе лицо и мыть руки, не обращяя внимание на разговоры троицы, что обсуждали его дальнейшию судьбу.

— А что с его лицом? Били что ли? — спросил Жакып наблюдая за Ильей.

— Ну да! Пришлось. Кто добровольно пойдет в рабство — ответил криво улыбаясь Сарсен.

— Почему не пойдут? Ходит же вон у меня один. Вроде не жалуется — произнес Жакып, бросив взгляд в сторону отдельно стоявшей небольшой постройки, что был отдаленно похож на жилище, добавив:

— Спит наверное… Отдыхает. Скот пригнал на водопой. Сейчас погонит обратно.

— Откуда вы его привезли? Как зовут не знаете? Чем занимался до этого? Кто по профессий, тоже наверное не знаете? — произнес Жакып хитро улыбаясь, посыпав на «продавцов», одно за другим вопросы.

— Да зачем нам это, Жаке? — нашелся сразу же Сарсен.

— Нам бы свое, причитающиеся получить, что вы в прошлый раз обещали… Мужик как мужик… Не старый. Не больной. Не хромой. Нормальный вроде — добавил Сарсен пожав плечами, смотря в спину моющегося слегка наклонившись Ильи.

— Не спеши! Получишь ты свои два барана. Дай я с ним поговорю. Разузнаю, кто он.

— Ну началось… — запричитал Сарсен скривившись в лице.

— Хотите поторговаться? Спустить цену? Если так, тогда отвезу его обратно в город. Я что, его за двесте киллометров тащил и сжег сколько бензина, чтобы за копейки отдать?

— Не скули. Получишь ты свое вознаграждение — присек Сарсена Жакып, не желая разводить спор, дав ему понять, что его усилия не уйдут понапрасну.

Жакып был дальним родственником Сарсена со стороны материнской линий. Поэтому, ему как бы было положено, иногда позволять себе такие вольности в словах. Тем более, он был гораздо старше его. Как помнится пару назад, они отметили тридцатипятилетие Жакыпа, когда вся родня собралась в районном центре в зданий бывшой государственной столовой, а ныне частного кафе. Устроили там развеселый той* как положено в соответствий с традициями, с большим количеством мяса, и конечно же выпивки, которая лилось рекой. С роложенным, конечно же, как и у всех, с громкой музыкой и певцами поющих под фонограмму. А как же без них. С дракой и мордобоем в конце этого празднества, что была частью стандартного, шаблонного сценария, тех времен. Тогда они и сблизись с Сарсеном, который благодаря ему — Жакыпу устроился на службу….

— Как тебя звать? — спросил Жакып у Ильи, крикнув ему из за его спины. На что тот ответил продолжая умывать лицо, шею от пыли что проникли повсюду:

— Илья — меня зовут! По отчеству Николаевич! — почему-то добавил он, не зная сам почему.

— Будешь здесь у меня жить и работать, Илья! Дом есть, еда есть. Кушать будешь, как никогда не кушал. Каждый день бешпармак или лапшу. Иногда и водка будет, если будешь хорошо работать… — проговорил Жакып ехидно заулыбавшись, продолжая смотреть ему в спину.

— Может со временем и жену тебе найдем — добавил он, сам весело расмеявщись своей шутке, трясясь в плечах.

Сарсен и Аман растянулись в улыбках, предвкушая скорый заработок, думая и гадая, сколько Жакып отдаст баранов за голову Ильи.

— А если не захочу остаться? — спросил Илья, встав с места и начав отряхивать одежду, осматриваясь по сторонам.

— У тебя нет выбора, мой друг! — произнес Жакып нахмурив брови, в словах которых чувствовалась твердость.

Илья понял, что разговор с этими «басурманами», как он их сразу окрестил, бесполезен и ничему не приведет. Растеряно захлопав ресницами, он молча стал смотреть по сторонам, проводя взглядом то по строениям хозяйства, то по бескрайней степи, в котором она находилась словно какая та станция в безлюдной Арктике, где на тысячу километров не было человеческой цивилизаций.. Его взгляд привлек силуэт человека, вышедшего из низкого строения невдалеке от них, дверь за которым издав затяжной скрип, громко захлопнулась, привлекая внимание всех кто здесь был. На голые стопы вышедшего были наброшены черные резиновые калоши, на угловытых плечах висела зеленного покрова солдатская рубашка, брюки песчанного цвета, с большими карманами по бокам, держались на резиновых подтяжках что были натянуты на те же худые, угловатые плечи. Лицо его покрывали густые усы и борода темно-серого цвета, ставших продолжением его обросших пепельных волос на голове. Шаркая колошами с полусогнутыми коленями, он поплелся в сторону одиноко стоящему в стороне деревянному строению, по виду напоминающий туалет.

— Кто ты по професий? — спросил Жакып, продолжая знакомство со своим новоиспеченным работником.

— Водитель — солгал Илья, сказав то, что ему пришло в голову первым.

— Ыммм… и что же ты водил?

— Да разное… Грузовики в основном ГАЗ 52. Зилы.-стал придумывать и сочинять на ходу Илья.

— Ясно, все с тобой, Илья! Иди вон в тот дом. Как вернется, поговоришь с Богданом, которого ты только что видел. Он наверное уже покушал. Там должно что-то остаться. Если есть, покушай и отдохни. Через час, пойдешь с ним пасти баранов. Он тебе объяснит, что по чем. Понял?

— Понял! Чего же не понять-то! — ответил Илья, бросив взгляд в сторону невысокой без крыши хибары, на поверхности которой проросла трава.

Дверь хибары была такой же, что и дверь туалета, из широких выцветших досок, только с темно-коричневой кошмой по поверхности, прибитой сверху узкими деревянными рейками, скорее всего служившей утеплением при здешних зимних стужах. Рама небольшого окна, была покрашена светло-синей краской, выделяясь на фоне ярко побеленой известкой стены, за которой просматривалась толсто намазанная грубая штукатурка. Стена строения, стояла на невысоком фундаменте, практический равной высоте земли. По левую сторону от входной двери, где находилась короткая часть стены, стоял притиснутый к стене умывальник, с квадратной нижней дверцой, за которой по обыкновению скрывалось ведро для сточной воды. На ее небольшом выступе, что была поверх самого умывальника, лежали зубная щетка, паста и хозяйственное мыло. В двух шагах от умывальника образовалась небольшая грязная лужица, облюбованная местными воробями, что толпились около нее, громко чирикая и толкаясь с друг другом, не обращая внимание на окружающего его мир. если приглядется, можно было заметить как одна воробинная стайка, сменяется другой, те кто напились воды, не долго задерживаясь у лужы упархивали в степь, низко прижавшись к песчанной земле горчичного окраса, а после них, как будто ожидая своей очереди, быстро прилетали другие, чтобы так же напится водицы и утолить свою жажду..Илья послушно поплелся в сторону указанного жилищя, боязливо озаряясь на собак, которые не отрывая от него своих пристальных взоров, проводили его до хибары, издавая ему вслед грозный рык, пока он не дошел до её дверей и скрылся за ней. Сразу же напротив двери, разделяя единственную и небольшую комнату надвое, оставляя просторную ее часть по правую сторону для жилой комнаты, и небольшую для прихожой, расположилась выложенная из красного кирпича печь. Печь имела на поверхности два проема с кольцообразными металлическими блинами, для готовки на ней еды и две железные окошки с небольшими дверцами с торца, похожие на форточки, в одну из которых забрасовались дрова и кизяк, а зимою уголь, а из другой, — нижней, вытаскивалась зола. В прихожей, по левую сторону от входа, вдоль стены стояла вешалка смастеренная из трех широких необструганных грубых досок, в которую были заколочены большие длинные гвозди что служили вешалками для одежды. На одной из них висел грязный армейский бушлат, а на другой, такое же грязное полотенце, серого цвета. От печи веяло теплом, которое мягко коснулось ног Ильи. Свет просачиваемый в комнату из двух небольших окон без штор, падал на низкий, прямоугольный, грубый деревянныйстол, без скатерти, поверхность которого имела маслянисто коричневый цвет. По обе стороны, стол был обложен узорчатым потрепанным временем двумя корпе*, по внешнему виду, не видевших долгое время стирки и мытья. На столе стояла керамическая тарелка белого цвета с остатками недоеденных вермишелей и вложенной в нее большой алюминевой ложкой. Рядом с ней соседствовала большая пиала с остатками недопитого чая, с молоком. Булка хлеба домашнего приготовления, с отрезанной одной четвертой частью, стояла тут же, в окружений рассыпанных по столу крошек.

С краю стола, стоял среднего размера походный армейский котелок, цвета хаки, весь почерневший от копоти и сажи снаружи, скорее всего заготовленный, чтобы положить в нее еду и забрать ее с собой.

— Проходи. Присаживайся. Что встал, как вкопанный? — проговорил низки прокуренный голос, что появился за спиной, после того как приоткрылась дверь.

— Здравствуйте, — произнес в ответ Илья, после чего снял ботинки, и сделав пару шагов в сторону стола, оказался ногами на темно коричневого цвета пыльной кошме, что покрывала всю поверхность комнаты.

Конец ознакомительного фрагмента.