Архитектура гражданских зданий Центральной Азии

Саодат Рустамовна Мукимова

В монографии анализируется архитектура гражданских зданий Центральной Азии, в том числе на территории Таджикистана, в широких хронологических пределах – от древности до современности. В историко-архитектурном плане рассматриваются истоки, генезис, типологические особенности, взаимодействие и преемственность традиций в архитектуре дворцов, научных центров, учебных заведений, мечетей и других построек общественного, культового и утилитарного назначения.

Глава Первая

Условия развития зодчества Центральной Азии

Своеобразие зодчества Центральной Азии¹, в том числе Ирана² и Таджикистана, связано с географическим положением страны, геологическими и климатическими факторами окружающей среды обитания. Тем более, что Таджикистан и Иран в их исторических границах (например, в составе государства Сасанидского Ирана, впоследствии Хорасана и Мавераннахра) отличаются весьма специфичными условиями развития архитектуры и монументального искусства. В связи с этим рассмотрим условия развития архитектуры и искусства на территории Центральной Азии и Ирана, акцентируя внимание на Таджикистан как части центрально-азиатского региона.

1. Географическая и природно-климатическая среда. В целом, географическая среда Таджикистана в современных границах, установленные всего лишь 80 лет назад, не отражает всего того разнообразия, которое привело за несколько тысячелетий к особой культуре, названная академиком Н.Н.Негматовым «Таджикским феноменом» среди многочисленных народностей и племен на обширной территории Центральной Азии. Вот что по этому поводу он пишет в своей книге «Таджикский феномен: теория и история»: «Исторический Таджикистан занимал западные подножия высочайших хребтов «Высокой Азии» — горного узла Гималаев и Тибета, полностью Тянь-Шань. Памиро-Алай, Гиндукуш, Иранское нагорье, Аму — Сырдарьинский и Мургабо-Герирудский бассейны, т.е. высокогорья, нагорья, предгорные адыры. речные долины, равнины, стенную полосу и пустыни западной части Центральной Азии. Ландшафты исторической родины таджиков весьма разнообразны, зависят от высокой аридности климата (сухой, свойственный пустыням и полупустыням), очень богаты и разнообразны подземными и наземными ископаемыми, флорой и фауной. Особенности природы, климата и хозяйственности ресурсов Исторического Таджикистана выпестовали способный, трудолюбивый, терпеливый, напористый, интеллектуально развитый таджикский народ, автора уникального ренессансного «Таджикского Эхе» (X — XI вв.) и феноменальных многогранных творений мировой цивилизации»³. Поэтому будет более правильно характеризовать географическую среду Таджикистана не только в пределах его современных границ, но и в целом Центральной Азии.

Таким образом, с учетом вышеизложенного, мы можем охарактеризовать Центральную Азию в ландшафтном плане как плодородные долины, барханы пустынь, неприступные горные кряды Памиро-Алая и Гиндукуша, мягкие склоны предгорий Копетдага (по Н.Н.Негматову — Кабутака) и др. (Табл. 1, р. 2 — Гл. 1). Мощные лессовые отложения на равнинах Центральной Азии обеспечивали строителей простейшим подходящим материалом — глиной. Отсутствие строительного леса и повсеместное распространение лесса еще в древнейший период обусловили его самое широкое использование на всем Среднем Востоке в качестве основных строительных материалов производных лесса — пахсы и сырцового кирпича (Табл. 6 — Гл. 1). История этого строительного материала свидетельствует, что уже в VI тысячелетии до н.э. жилища поселений раннего неолита Юг-Западной Средней Азии, Джейтуна и Чапан-Депе, были построены из глиняных блоков овального сечения поперечником 20—25 см и длиной 70 см⁴. На протяжении тысячелетия происходит замена глинобитных стен сырцовыми: ранние сырцы имели вид «булки», которые принимают правильную прямоугольную форму (на поселениях юга Туркменистана) ⁵. Все это свидетельствует о том, что материалы из сырой глины принадлежат к самым древним в мире (Табл. 10 — Гл. 1).

Вся Центральная Азия отличается резко континентальным климатом: здесь климат пустынь по мере продвижения в горы сменяется степью, озелененными оазисами, умеренным климатом и климатом полярного высокогорья. Равнинные районы включали долины крупных рек — Амударьи, Сырдарьи, Заравшана, Мургаба, Герируда, Кофарнихона, Вахша и других, вдоль которых с древних времен селились люди, создавая орошаемые культурные оазисы, поселения и города. Именно в бассейнах крупных центрально-азиатских рек сосредоточены основные сельскохозяйственные районы и зоны расселения. Более половины обрабатываемых земель в регионе орошается речной водой. Почти половина территории Центральной Азии (между прочим, и Таджикистана) расположена на высоте более 3000 метров, а высокие хребты Гималаев, Памиро-Алая и Тянь-Шаня поднимаются здесь на высоту до восьми тысяч метров.

После крутых серпантинов горных дорог и троп, соединяющих Западный Китай с Восточным Ираном, Северную и Северо-восточную Индию и Пакистан со Средней Азией и далее на север особенно ощутимо многообразие равнинного и степного ландшафта. Только иногда горизонт меняется очертаниями курганов с мягким абрисом пологих склонов, под осыпями которых скрыты остатки древних поселений.

Следует отметить, что глубинные горные области Афганистана, Таджикистана, Кыргызстана, Западного Китая и Тибета до начала XX века были недоступны для исследователей. Между тем, в горах названных стран по сей день скрыто немало памятников древнейшего зодчества и монументального искусства, открытие которых имело бы большое значение для современной историко-культурной науки. Например, известный востоковед А. Е. Снесарев, посвятивший изучению Афганистана многие годы, писал, что горные препятствия, которые приходится преодолевать путнику, производят потрясающее впечатление. «Лошадь по этим путям не пройдет. Я шел когда-то этими тропами. Переводчик моего друга из свежего и бодрого человека стал стариком, люди седеют от тревог, начинают бояться пространства»⁶. А известный путешественник Марко Поло, посетивший в ХШ веке горный Бадахшан, писал следующее: «В этом царстве узких проходов неприступных мест много и вражеских нападений народ не боится. Города их и крепости на высоких горах в неприступных местах»⁷.

Исторически и географически Центральная Азия, в том числе Исторический Таджикистан, всегда была узлом, в котором во все эпохи скрещивались крупнейшие на Азиатском материке художественные культуры и архитектурные идеи. Великий Шелковый путь, пролегавший из Рима в Китай, был на своем главном отрезке в руках народов Центральной Азии. Эта трансазиатская магистраль сыграла огромную роль во взаимодействии архитектурнохудожественных культур Востока и Запада (Табл. 2 — Гл. 8). Столь же большое значение имели пути, проходившие через центрально-азиатский регион с юга на север. По ним с древнейших времен осуществлялись связи Индии и Ирана с народами степного пояса, а за его пределами — с народами верховьев Волги, Сибири и Дальнего Востока⁸.

А теперь несколько слов о природно-климатической характеристике современного Таджикистана, который в нынешних государственных границах был образован в 1924 году в составе Узбекской ССР как автономная республика. Эти же границы были сохранены в 1929 году при выделении ее в качестве самостоятельной Таджикской ССР, а также после распада СССР, когда 9 сентября 1991 года был объявлен суверенитет таджикского государства.

Территория Республики Таджикистан расположена между 36°40^z и 41°05^х северной широты и 67°3 I^х и 75°14^z восточной долготы, что находится внутри Средней Азии. Территория республики вытянута на 700 км с запада на восток и на 350 км с севера на юг. Она имеет сложное очертание границ, отражающих не только историко-географические особенности расселения таджикского народа в Средней Азии, но и директивного (по Р. Масову — «топорного разделения») ⁹ проведения национально-государственного размежевания после установления Советской власти в Туркестане в начале 20-х годов XX века.

Таджикистан граничит с Узбекистаном и Кыргызстаном на западе, севере и севере — востоке. На юго-востоке республика граничит с Исламской республикой Афганистан и Китайской Народной республикой. Общая протяженность государственных границ Республики Таджикистан составляет 3000 км, из которых 430 км приходится на границу с Китаем, а 1460 км — с Афганистаном. На западе в пределы республики вклиниваются пустынные и полупустынные участки Ту райской низменности, которые постепенно переходят в холмы и предгорья. На востоке ее территория примыкает к крупнейшим горным массивам и плоскогорьям Центральной Азии, о которых говорилось выше. Площадь республики — 143,1 тысяч кв. км, в 2006 году численность населения Таджикистана составила 7 млн. человек, из них городских — 26%. В целом, в Таджикистане 22 городов, более 50 поселков городского типа, более 3360 сельских населенных мест с тенденцией их уменьшения¹⁰.

Свыше 85% населения проживает в пространстве до 1500—1600 м. над уровнем моря. Коренное население Таджикистана составляет таджики (62%), узбеков здесь проживают 23,5%, русских 7,6% и другие. Следует добавить, что в связи с суверенизацией республик бывшего СССР в 1991—93 гг. в республике начались большие миграционные процессы, что ощутимо повлияло на демографический и национальный состав населения, который пока не поддаётся прогнозам¹¹. Следует также добавить, что большинство таджиков проживают за пределами своей республики. В Афганистане живут 7,2 млн. таджиков, в Узбекистане — более 3 миллиона, другие проживают в Кыргызстане, Казахстане, Российской Федерации, Иране, Китае и Пакистане, т. е. по всей территории Центральной Азии.

Территория Таджикистана с глубокой древности включала как равнинные, так и горные районы Средней Азии. Горы занимают здесь 93% его территории. На востоке страны возвышаются горные хребты Тянь-Шаня и Памира, там находится высочайшие горные вершины Центральной Азии.

Таджикистан как район с большими колебаниями высот характеризуется разнообразием климатов, сменяющих друг друга в высотном направлении. Здесь можно наблюдать как климат субтропиков (Вахшская долина), пустынных равнин, степных предгорий (предгорная часть долины рек Заравшана, Южный Таджикистан), так и полярный климат вершин (Ягноб, Горный Бадахшан и др.). В целом, климат Республики Таджикистан не выделяется своими природно-климатическими характеристиками в общей природной среде Центральной Азии, как отмечалось выше, в основном он резко континентальный. Здесь довольно холодная, но кратковременная зима и знойное лето. Поэтому разрыв между температурами зимы и лета достигает до 30°С и более.

По гидроресурсам Таджикистан занимает второе место среди стран СНГ (после России). Все его реки текут к озерам или теряются в песках Туранской низменности. Благодаря горному рельефу и климату, Таджикистан имеет огромное количество ледников (60% ледников Центральной Азии), хранилища пресной воды, регулирующими водный баланс рек центрально-азиатского региона.

Недра Таджикистана богаты разнообразными полезными ископаемыми, многие из которых разрабатывались с глубокой древности, как, например, медные рудники Наукатского месторождения эпохи бронзы. Всего в республике выявление более 300 месторождений свинца, цинка, золота, лазурита, угля, нефти, газа и других полезных ископаемых, из которых эксплуатируются лишь около 100 месторождений.

Отдельные части территории Таджикистана по географическому положению, особенностям рельефа, климату, сочетанию высотных природных поясов сильно разняться друг от друга. Поэтому вся территория республики делится на 5 природно-географических областей, в целом совпадающие с историко-культурными и архитектурно-художественными зонами со своими отличительными локальными школами (кандидат архитектуры М.X. Мамадназаров выделяет большее количество архитектурно-художественных школ с некоторыми вариантами в природно-климатических областях) ¹²: Северный, Центральный (верховья Заравшана, Каратегин, Дарваз, Ягноб), Юга-Западный Таджикистан, Западный и Восточной Памир¹³.

Таким образом, разнообразие природно-климатических особенностей горных, предгорных и равнинных районов Таджикистана, изолированность ландшафтных групп друг от друга в пределах его территорий и хозяйственная относительная независимость отдельных его областей привели к различиям в формах материальной культуры, к образованию локальных стилей в архитектуре и монументальном искусстве. На формирование этих локальных традиций зодчества и искусства, в свою очередь, оказали влияние климат, демография, национально-бытовые особенности, цветовые пристрастия населения каждого культурного региона в отдельности.

Иран (Исламская Республика Иран), составляющий с Центральной Азии единый культурный регион, на севере омывается водами Каспийского моря и граничит на северо-востоке с Туркменистаном, а на юге и северо-западе — Азербайджаном; на юго-западе ограничивается Персидским и Оманским заливами. На востоке Иран граничит с двумя государствами — Афганистаном и Пакистаном, а на западе — с Ираком и Турцией. Большая часть современного Ирана находится на одноименном нагорье. В целом же вся территория Ирана характерна наличием пустынь и полупустынь с субтропическим континентальным и сухим климатом. Население Ирана 36.9 млн. человек, в основном персы.

Афганистан (Исламская Республика Афганистан) полностью расположен на территории Центральной Азии и граничит как с Республикой Таджикистан (на севере), так и Ираном (на западе). На востоке и юго-востоке республика граничит с Пакистаном и узкой полосой на северо-востоке с Индией и Китаем. Соседство с этими странами чувствуется как в языке (афганский язык является одним из диалектов персидского языка), так и природно-климатических условиях: климат здесь континентальный, сухой, в ландшафтном аспекте в Афганистане преобладает пустыни и полупустыни в сочетании с горами (с северо-востока на юго-запад протягивается Гиндукуш). Здесь проживает более 15,5 млн. человек.

— Историко-культурные и социально-экономические предпосылки развития гражданских зданий. Общность естественно-географической среды, о которой речь шла выше, социально-экономическое развитие, взаимодействие политических явлений, языковая и культурная близость народов Центральной Азии, а более всего, Средней Азии, способствовали тесному переплетению их исторических судеб. Характерную черту их этно-социальной структуры составляла с древнейших времен соседство и сосуществование оседлости и кочевничества. Именно в оседлоземледельческих оазисах Центральной Азии уже в эпоху неолита возникают зачатки строительного и изобразительного искусства, развитие которых в дальнейшем приводит к становлению и синтезу архитектуры как высшей формы искусства. В связи с этим окинем ретроспективным взглядом, хотя бы бегло, основные вехи истории Центральной Азии, чтобы лучше понять условия развития архитектуры и монументального искусства на территории Мавераннахра и Хорасана. Они будут нужны при освещении памятников среднеазиатского искусства и той эволюции художественных идей, которые в них запечатлены.

Ознакомление с археологическими материалами таких ученых, как В. М. Массона, Дж. Мелларта, В. А. Ранова, Б. А. Литвинского, Г. А. Пугаченковой. Д. Уильбера, П. Бернара, Б. Я. Ставиского, Н. Н. Негматова, В. И. Сарианиди, А. Ю. Якубова, А. К. Мирбабаева, В. В. Соловьева, Э. В. Ртвеладзе, И. А. Ахророва и многих других (их труды указаны в списке литературы) позволило нам всмотреться в прошлое Центральной Азии далеко за грань исторических времен — к эпохам палеолита и неолита, а также времен бронзового и раннежелезного веков. Они обогатили нас данными о материальной и художественной культуре исследуемого нами региона во всем ее многообразии и проявлении в историко-культурных связях.

Самые ранние этапы развития культуры на территории Средней Азии восходят ко времени нижнего палеолита (от 800 до 100 тыс. лет до н.э.), свидетельства чему выявлены археологами близ г. Нарына в ущелье Бакирган-сая в Северном Таджикистане (на границе с Кыргызстаном). Для изучения среднего палеолита (от 100 до 40 тыс. лет до н.э.) выдающееся значение имели раскопки в гроте Тешик-Таш на юге Узбекистана, а также в гроте Аманкутан близ Самарканда, в Кайраккумах на севере Таджикистана и в других пунктах вдоль Сырдарьи. Верхний палеолит (40—10 тыс. лет до н.э.) представлен находками в Туркменистане (Красноводская стоянка), в центре Самарканда и других местах. Это уже время образования древних общин с господством материнского рода и зарождения искусства, о чем свидетельствуют²* наскальные и пещерные рисунки первобытных предков таджиков в горном Бадахшане (грот Шахты на Восточном Памире).

Эпохе ново-каменного века (неолита) предшествует этап, именуемый археологами мезолитом и ранним неолитом (10—5 тыс. лет до н.э.). Он характеризуется началом сложения хозяйства земледельцев и скотоводов. Время неолитической культуры (от 6 до 3 тыс. лет до н.э.) ознаменовано начальным развитием примитивного земледелия, укреплением родовых общин, появлением племенных объединений. Наиболее развитые формы неолитической цивилизации представлены памятниками Южного Туркменистана, а также Юга Узбекистана и Таджикистана. Открытие в 1976 году в верховьях Заравшана поздненеолитического поселения Саразм позволило открыть новую страницу в истории цивилизации на территории Таджикистана, которая по уровню развития культуры стояла на уровне ближневосточных цивилизаций. Выдающимся достижением среднеазиатской цивилизации является овладение плавкой металла и его употребление в период энеолита (5-начало 3 тыс. до н.э.), что позволило быстрому развитию земледелия и скотоводства в различных зонах среднеазиатских оазисов. Например, в культуре Кайраккума (Северный Таджикистан) этот период запечатлен прогрессом строительного дела и как проявление его высшей формы — архитектуры, появлением мелкой скульптуры, развитием орнамента (как особой абстрагированно-линейной, знаковой формы художественной передачи образов окружающего мира).

Бронзовый век, названный так археологами в связи с появлением бронзовых сплавов и развитием самой древней металлургии, в южных областях Средней Азии приходится на III — II тыс. до н.э., заметно запаздывая в ее степных, в основном в северных зонах. На юге же он ознаменован формированием древней цивилизации с протогородами (Сапаллитепа, Дашлы, Алтын и др.), расширением межплеменных связей, сложением института власти. Открытие же ранней древне-земледельческой цивилизации на Саразме позволило расширить ареал распространения древней металлургии, в частности, на север Таджикистана¹⁴.

В это же время слагается монументальная архитектура, высокого совершенства достигает керамика, продолжается развитие орнамента, терракотовой скульптуры, ювелирного дела. В культуре этой поры наблюдается общность с высокоразвитой древневосточной культурой переднеазиатского мира. Конец II-начало I тыс. до н.э. отмечается большими миграционными процессами племен, в частности, индоевропейской общности, из Средней Азии на юг и юго-запад. Как считает Б. Г. Гафуров, именно Средняя Азия с примыкающими районами была основным центром распространения индоиранских племен и древней областью их обитания¹⁵. Более того, одно из версий Б. Г. Гафурова означает, что кайраккумское население и является теми арийцами, родину которых так долго не могут обнаружить исследователи. Они, попав на юг Таджикистана, переправившись через Амударью, частью направились на юго-запад, к берегам Средиземноморья и, очевидно, образовали Хеттское государство с выборным царем, говорящим на индоевропейском языке¹⁶. По археологическим признакам рассматриваемое время было уже раннежелезным веком. В этот период отмечается не только появление железной индустрии, но общее изменение облика материальной культуры (керамики, орудий труда).

В священной книге зороастрийцев «Авесте» упоминаются многие географические районы, которые историки отожествляют со многими известными регионами Средней Азии. Так, Арьянэм Вайчех отожествляется с Хорезмом, Бахди — с Бактрией, Моуру — Маргианой^3* или Мервом, Нисаим — с Нисой у предгорий Копетдага (Кобутака). Основная же часть Средней Азии в древнем эпосе ирано-язычных народов, вошедшем в великую книгу «Шахнаме» Фирдоуси (начало XI в.), именовалась Тураном и выступала как бы антиподом лежащего к юга — западу от него Ирана¹⁷. Свидетельства древних авторов о далеких этапах среднеазиатской истории крайне скудны и далеко на всегда достоверны, будучи, порой, основаны лишь на искаженных временем или расстояниям, а порой просто легендарных сведениях. Таковы данные Ктесии Книдского о походе на Бактрию в IX — начале VIII в. до н.э. ассирийского царя Нина, который проник в глубь страны, где долго и безуспешно осаждал столицу Бактры (ныне город Балх на севере Афганистана) ¹⁸. Полагают, что в этот период в областях Средней Азии проходил процесс сложения государственных образований (Древняя Бактрия, Хорезм, Согдиана) в виде конфедераций племен. Они, однако, не смогли противостоять в VI в. до н.э. удару войск иранской державы Ахеменидов (Табл. 2 — Гл. 1).

На зодчество Ахеменидского Ирана большое влияние оказала строительная культура Мидии и сопредельных областей Северного Ирана. Эта связь прослеживается как в структуре городов, типах сооружений, так и технике строительства. В целом же, в Ахеменидском Иране на основе преемственности традиций сопредельных стран, а также входивших в державу народов были разработаны новые принципы планировки и пространственной композиции, создан монументальный стиль архитектуры, который ярко проявился в грандиозных дворцовых сооружениях.

Включение в состав могущественной державы Ахеменидов (VI — IV вв. до н.э.) существенно повлияло на социальную структуру среднеазиатских областей. Они вошли на положении сатрапий (административных областей), в числе которых иранские клинописные надписи упоминают Парфию, Бактрию, Согд, Хорезм, область полукочевых народов-саков; в подчинении Ахменидов входил и Моуру-Мерв. Население всех этих стран исповедовало зороастризм. В результате освободительных восстаний племен и народов Средней Азии уже во второй половине IV в. до н.э. хорезмийцы образовали независимое от Ахеменидов государство.

Бактрия ахеменидского периода имела не только высокий уровень художественной и строительной культуры, но и известна развитием ирригационного строительства и ремесел: гончарного, ткацкого, бронзолитейного и др. Крупные городские поселения существовали и на территории Северного Таджикистана. Таков, например, Кирополь, был построен ахеме — нидским царем Киром в VI в. до н.э. на месте современного города Истравшана (Муг-Тепа). Он был укреплен тройным рядом стен, имел цитадель, окруженная стенами общей протяженности около 600 м.¹⁹. Академик А. М. Мухтаров в своей книге «История Ура-Тюбе» назвал Ура-Тюбе «Курушкада», т. е. «город Кира», 2500-летие которого было отмечено в сентябре 2002 г.²⁰. Последние изыскания ученых Таджикистана (Н. Н. Негматова, А. К. Мирба — баева и др.) позволили выдвинуть им новую версию о локализации Курушкада в районе Кур — ката (городище Ширин) близ современного районного центра Нау²¹.

Завоевания Александра Македонского в IV в. до н. э. (330-е годы до н. э.) областей Бак — трии, Парфии, Согда и Маргианы ввели народы Центральной Азии в сферу культуры и искусства эллинизма. Влияние последней проявилось в применении черепицы, каменных рельефных фризов и скульптурных деталей, профилированных цоколей баз колонн «аттического» типа, ионических и коринфских капителей и др. Однако ордерные принципы композиции, широко вошедшие в архитектуру Центральной Азии, далеко не совпадали с ордерами греко-римского зодчества²². В середине Ш в. до н. э. номинальная власть греками была утрачена и перешла в руки местных правителей. В области Парфии возникло самостоятельное государство Аршакидов (Ш в. до н. э. — III в. н. э.), впоследствии расширившее свои владения на весь Иран и некоторые ближневосточные страны. В Бактрии возникает Греко-бактрийское царство, на какое-то время распространившее свою власть на Согд и к югу вплоть до Севера — Западной Индии, но оно просуществовало лишь около ста лет.

Между 140—130 гг. до н. э. Греко-Бактрийское государство распадается и образуется Кушанское царство (Южный Таджикистан, Северный Афганистан, Северная Индия, Южный Узбекистан), которое достигает своего могущества в 1-начале II в. н. э. В это время продолжают существовать Парфия, Согд, Хорезм.

Создание централизованных государств обеспечило в Центральной Азии подъем производительных сил, создание разветвленных ирригационных систем, рост числа и размеров городов, развитие внутренней и международной торговли и ремесел. И на всем этом фоне — расцвет античного искусства: архитектуры, скульптуры, монументальной живописи, создание высокохудожественных изделий из металла, камней-самоцветов, терракоты, кости.

Как и во всем древнем мире, идеологию древней Центральной Азии во многом определяла религия. Ведущая роль здесь принадлежала маздеизму (в формах поклонения огню). Из Индии при Ку шанах проник буддизм, однако были и местные культы и верования — поклонение идолам, почитание Великой богини — Матери, культ домашнего очага, культ предков. В Ш-П вв. до н.э. бактрийская и парфянская знать почитала богов эллинского пантеона, в пору поздней античности в область Мерв проникло христианство, в степной среде издревле существовал шаманизм. Эта пестрота культовой идеологии наложила существенную печать на древнее искусство Средней Азии, в частности, на монументальную живопись, скульптуру и архитектуру.

Образование в IV в. Сасанидского государства является важнейшим этапом истории Ирана, знаменующим не только политические, но и серьезные социальные сдвиги в судьбах страны, ставшей на путь феодализма. В это время Иран играл видную роль в торговле. Великий Шелковый путь связывал его с Китаем и Средней Азией на Востоке, Римом и Средиземноморьем на Западе.

В III — IV вв. в общественной жизни Центральной Азии происходит постепенный спад. Парфия. а затем и Кушанское царство рушатся под ударами войск Сасанидского Ирана. Этот период ознаменован постепенным переходом к эпохе феодализма. В VI — VII вв. в социальной структуре ведущую роль приобретает сословие землевладельцев-дехкан. «Время среднеазиатского рыцарства» — так иногда именуют этот период раннего феодализма. Средняя Азия распадается на ряд небольших историко-культурных областей, вступивших на путь феодализации: Согд, Бухара, Уструшана, Фергана, Термез, Ахарун, Шуман, Хутталь, Кобадиан, Чаганиан и др. В середине VII в. Иран в результате арабской экспансии фактически потерял самостоятельность.

Расчлененность Средней Азии не мелкие самостоятельные владения позволил в начале

— века Арабскому Халифату захватить ее. Самарканд, например, был взять приступом в 712 году, Бухара — в 709 году, в 710 году — Шуман и др. В результате захвата Средней Азии арабами эта территория (Среднеазиатское Междуречье, названная арабами Мавераннахр, т.е. «Заречная») на столетие была в составе Халифата Омейядов, затем Аббасидов.

Как пишет Г. А. Пугаченкова. арабы в культурном отношении стояли гораздо ниже завоеванных ими народов, но они обладали тем, чего этим народам не хватало — единством власти и единством идеологии, каковой был только что народившийся ислам ²³. И если на первых порах арабское завоевание, как и всякое завоевание, принесло с собою тяжкие последствия, то уже к IX в. жизнь здесь стабилизируется. В частности, привлечение арабами к управлению областями местной знати привело к тому, что возвышается местная аристократия. Так, 821 году образовывается государство Тахиридов из местной знати, которое в конце

— века переходит в правление Саманидов, создавших первое таджикоязычное государство на значительной части Центральной Азии с высокоразвитой культурой, в том числе архитектурой, монументальным искусством, наукой, техникой, городским хозяйством. Этот период учеными характеризуется как Эпоха Возрождения, т. е. Таджикское Эхе²⁴. Этот этап связан с окончательным утверждением феодализма. Иран в этот период в результате народных движений отпадает от Халифата. В конце IX в. Хорасан и Восточный Иран вошли в среднеазиатское государство Саманидов. В Западном Иране к 935 году сложилось государство Буидов.

Во второй половине X в. в результате обострения внутреннего положения государство Саманидов распалось (999 г.). Владение к северу от Амударьи перешло под власть Караханидов, которая ликвидировалась лишь в 1212 году. В середине XI в. в Средней Азии образовалось государство Сельджукидов — кочевников в своей основе. В XII — XIII вв. возвышается Хорезм, куда вошли Мавераннахр, Афганистан и часть Ирана. В период XI — начало XIII веков отмечается в целом подъем культуры, начатый еще при Саманидах: архитектура, монументальная живопись, резная орнаментика, поэзия, философия, различные виды научных знаний. На них свою печать наложил ислам, и теология занимала среди наук одно из ведущих мест. Но при всем том именно Восток поднял на новый уровень ряд точных и естественных наук — математику, астрономию, географию, медицину, которые связаны с выдающимися именами: Ал — Фараби, Ал — Хорезми, Абуали ибн-Сино, Абу Райхан Беруни, Омар Хайям и др.

В начале XIII века Центральную Азию захватывает Чингиз-хан. Известно упорное сопротивление города Худжанда под предводительством Тимур-Малика. В результате монгольского завоевания многие города, ремесла, сельское хозяйство пришли в упадок. Современник и очевидец начало XIII в. Ибн-ал-Асир повествует об этом как о «самой ужасной катастрофе и величайшем бедствии, подобного которому не видывали ни день, ни ночь на земле, и которое разразилось над всеми народами, но в особенности над мусульманами…«²⁵.

В 1256 г. монгольские войска вторгаются в Иран, который внук Чингиз-хана Хулагу объявляет особым улусом ив 1261 году получает титул Иль-хана. Государство Ильханидов, расположенное между Ефратом, Персидским заливом, Индией, владениями Чагатаев и Золотой Орды, соседствовало также с вассальными государствами Сельджукидов, Ширвапшахов, Куртов и др. В середине XIV в. уровень культуры Ирана, подорванный при Ильханах, со временем восстанавливается. В этот период широко известны исторические труды, составленные Ата Меликом Джувейни, братом везира и особенно Рашид ад-Дином. Строились мечети, Мадраса и многочисленные мавзолеи. Были возведены обсерватории в Марате и Тебризе. Двор Газан-хана покровительствовал наукам и искусствам, при нем возникла знаменитая тебризская школа миниатюристов.

В архитектуре монгольского периода совершалась плавная эволюция унаследованных от ХП в. конструкций, форм и декора. Намечается тенденция к утонченной изысканности форм — широко развиваются сталактиты в качестве декоративного заполнения куполов и тромпов, украшения карнизов и тяг²⁶. В конце XIV века правителем Мавераннахра становится Тимур, «обладатель счастливого созвездия», как его именуют летописцы тимуридского двора. Разрушитель и разоритель многих цветущих городов, он застраивает и украшает свою столицу — Самарканд, который историографы отныне именуют «сияющей точкой земного шара». Истребляя во время походов воинские силы и мирное население разных стран, он направляет из них в Мавераннахр тысячи мастеров и ремесленников на жительство в целях застройки городов, подъема ремесла и торговли. Он налаживает широкие международные связи — к самаркандскому двору прибывают иноземные делегации от послов из Китая (на востоке) до посольства из далекой Кастилии (на западе), глава которого Рюи Гонзалес де Клавихо оставил бесценный по своему содержанию дневник с подробным описанием увиденного им в далекой стране²⁷.

Из Хорасана, Ирана, Ирака, Индии и иных стран Тимур отсылает в Самарканд ученых, поэтов, зодчих, художников, каллиграфов, которые совместно с местными силами поднимают культуру Мавераннахра на новый уровень. Монументальные здания эпохи Тимура и Тимуридов приобретают особенно крупные размеры. Появляется и развивается тенденция к общему обогащению форм и их обильному декорированию. Благодаря чрезмерной декоративности во многих случаях нарушается присущая предыдущим периодам органическая связь декора с конструктивными формами.

Несколько скромные масштабы имеют архитектура и монументальное искусство в провинциальных центрах — Худжанде, Ура-Тюбе, Кулябе и других городах на территории Исторического Таджикистана.

Характерная черта столичных и провинциальных дворов — меценатство. Покровительство литературе, музыке, художественному оформлению рукописей, архитектуре, изобразительному искусству было не просто хорошим тоном, но и потребностью в среде тимуридской знати. Но главное в том, что в эту эпоху, как никогда ранее, художественная культура глубоко проникает в среду городских сословий — ремесленников, мастеров разного профиля, купечества. Многие городские лавки являются своеобразными клубами, где проходят встречи-маджлисы, целью которых были не просто пирушки, но интеллектуальное общение: споры, живой обмен шутками, чтение новых стихов.

Время Тимура и Тимуридов отмечено в Центральной Азии подъемом монументального строительства и расцветом разных искусств, причем все это приобрело новые черты, что ощущали и сами современники. Так. историк Ибн Арабшах прямо отмечает, что тимуридские постройки Самарканда были выстроены «в новом стиле».

В начале XVI в. династия Тимуридов была свергнута в Средней Азии узбеками Шайбанидами, а в Иране — персами — Сефевидами. С этого времени областями Средней Азии правят узбекские ханы из династии Шайбанидов (XVI в.) и Аштарханидов (XVII в.). Вряд ли Колумб, Васка да Гама и Магеллан могли представить, пишет Г. А. Пугаченкова в своей книге «Шедевры Средней Азии», сколь роковым образом скажутся их великие географические открытия на судьбу столь удаленной от Пиренейского полуострова страны, как Средняя Азия. А между тем переход европейской торговли с Индией и Юго-Восточной Азией на морские пути свел почти на нет роль транзитных караванных дорог, пролегавших через ее обширные пространства. В XVI — XVII вв. Средняя Азия оказалась выключенной почти из международной экономической жизни, сохранив лишь тянувшуюся на северо-запад нить торговых связей с Россией. И это изоляция определила всю нарастающую ее отчужденность от окружающего мира и от того бурного хода истории, какой переживали в ту пору Европа и близкие к ней страны мусульманского Востока, например, Турция.

Спад экономики, неупорядоченность политической жизни далеко не всегда знаменует упадок культуры, поэтому считать, что в Центральной Азии в XVII — XVIII вв. был кризис и упадок не совсем верно. В частности, творческий потенциал ее еще не был исчерпан и давал новые всходы. Еще возводятся величественные здания гражданской и культовой архитектуры, на русских рынках еще славятся местные ткани, ковры, чеканные изделия, еще продолжается художественное оформление рукописей. И только в начале XVIII в. созидательная деятельность здесь почти прекращается, т. к. всю страну охватывает социальный, политический. экономический упадок, что повлияло на развитие градостроительства, архитектуры, монументальное искусство. Лишь в конце столетия страна выходит из состояния кризиса, мучительно вступая в Новое время. Однако продолжает развиваться народное зодчество. Именно творения народных мастеров XIX — начало XX в., определяемое нами как архитектурный фольклор, всегда являлась главной питательной средой для развития архитектуры и архитектурно-декоративного искусства.

В 1860-м году Средняя Азия присоединяется к России в качестве ее восточной колонии. Здесь образовывается Туркестанское генерал-губернаторство с центром в городе Ташкенте. Присоединение Средней Азии к царской России было вызвано расширением рынка сбыта русских товаров, утверждением монополии на хлопок и рядом политических причин. Хотя народы Средней Азии освободились от феодального гнета, они попали под гнет колонизаторской деятельности царской России, что продолжалось вплоть до Октябрьской революции в 1917 году и установлением в следствие этого Советской власти в Туркестане.

В Иране в это время (1925 г.) устанавливается монархический режим Реза-шаха Пехлеви. В 1978 году в результате народного движения, переросшего в национально — освободительную революцию, провозглашается исламская республика. А Афганистан, находящийся в XIX веке под контролем Англии, в результате освободительного движения в 1919 году провозглашает свою независимость, а в 1978 году становится демократической, в начале XXI века Афганистан становится исламской республикой.

— Архитектурно-художественные и строительные традиции. Архитектура и искусство возникли в Центральной Азии еще на заре цивилизации — вместе с появлением первых архитектурных сооружений. Монументальное искусство, которое всегда сопровождало архитектуру, а иногда и составляло ее суть — искусство глубоко традиционное. Оно формируется медленно и не исчезает даже после того, как архитектурные формы, с которыми оно связано, сходят со сцены. И только последовательные изменения бытовых запросов и вкусов побуждают его приспосабливаться к новым материалам, формам, приемам строительного дела.

Каждая эпоха о которых речь шла выше, располагает своими строительными и отделочными материалами. Для античной Центральной Азии и Ирана — это сырцовый кирпич и битая глина-пахса, иногда с облицовками, в Бактрии — камень, в восточной Парфии — керамические плитки. Поздняя античность характеризуется наличием в монументальном искусстве ганча (местная разновидность гипса) под резьбу и литье. Раннее средневековье дает блестящий взлет известных ранее видов декора, использует пластические качества глины, резной и литой ганч, резьбу по дереву, но не употребляет трудоемкий камень. X век — торжество плиточного жженого кирпича при активности его сопутствующих — резного дерева и резьбы по штуку. X1-XIII вв. характеризуются триумфом неполивной архитектурной керамики, фигурного жженого кирпича, резной терракоты. В это время встречаются также первые образцы с поливами и глазурью. XIV — XV вв. являются вершиной разных видов глазурованной керамики и декоративных росписей, закрывающих почти все наружные и внутренние поверхности стен, куполов, сводов и арок архитектурных сооружений. XVI — XVII века подводят итог предшествующим успехам (Табл. 10 — Гл. 1). Как отмечают Г. А. Пугаченкова и Л. И. Ремпель, мастера отбирают и испытывают вновь то, что было создано раньше во всех видах монументального искусства со времени появления растительных и геометрических арабесок²⁸. Они ищут и находят новые решения, изыскивают способы и средства упрощения и удешевления строительных работ.

Все вышеприведенные этапы в развитии пластичных видов искусства и архитектуры отличаются строительными и отделочными материалами, техническими и художественными идеями, стилистикой образов и тем, что можно назвать, обобщая, эстетической концепцией архитектуры. Кратко остановимся на архитектурно-строительных и художественных традициях на территории распространения таджикско-персидской культуры, которая, в целом, как уже отмечалось выше, соответствует просторам Центральной Азии и Ирана. Причем, этот анализ надо начать с эпохи доклассового общества, которую можно назвать эпохой древности.

Одним из древнейших оседло-земледельческих культур с высоким уровнем урбанизации на территории Исторического Таджикистана является поселение Саразм, зародившееся в бассейне реки Заравшан²⁹ (Табл. 3. р. 1 — Гл. 2). Как показывают исследования, оно обживалось в течение полутора тысяч лет, с середины IV тысячелетие до н.э., т. е. в период существования Раннего царства древнеегипетского государства. Раскопки Саразма наглядно показывают, что строительная культура была здесь очень развита и поэтому можно говорить о существовании в III — IV тыс. до н.э. сформировавшейся системы строительного производства, а может и архитектурного «проектирования». Иначе, как объяснить возведение дворцового комплекса, отличавшегося четко разработанной планировкой, прямоугольными линиями стен и даже пропорциональными соотношениями прямоугольных помещений. Для строительства подобного монументального сооружения необходимо было предварительно выполнить замысел планировочной композиции в виде макета или чертежа на глиняной или иной пластине, а может быть на пергаменте, как это имело место в Древнем Египте в III — II тыс. до н.э.³⁰. А это свидетельствует о раннем этапе развития архитектурной профессии, а значит и системы гармонизации архитектурных сооружений, что относится к сфере синтеза искусств и архитектуры, о раннем этапе высокого уровня обработки металла, дерева, камня и других материалов.

В раннежелезный век высокого развития получает монументальное гражданское строительство в Мидийской державе, традиции которого были переняты Ахеменидским Ираном в VI в. до н.э. (монументальные дворцы Экбатаны, башенные загородные дома, гробницы Дукан-и Дауд близ Сарпула, Кызкапан у деревни Сурдаш, Курх-у-Кич недалеко от Сулеймании и др.). В историю мирового зодчества архитектура и искусство Ахеменидского Ирана вошла в основном своими дворцовыми сооружениями, среди которых видное место занимают парадные многоколонные залы и жилые зимние дворцы, в архитектуре и монументальном искусстве которых можно увидеть многие традиции предшествующего периода (в Пасаргадах, Персеполисе, Сузах). Именно на основе раннеиранских и пасаргадских колонных залов с портиками был создан новый для Востока тип огромного монументального квадратного в плане зала, очень высокого, со стройными колоннами, свободным, просторным интерьером, предназначенного для торжественных светских церемоний³¹. Примером раннего памятника на территории юга Средней Азии является поселение Сапаллитепа (II тыс. до н.э.), расположенное ныне на территории Сурхандарьинской области Республики Узбекистан. Поселение было раскопано узбекским археологом А. Аскаровым и, по его мнению, территория Шерабадского оазиса явилась местом сложения культур высокоразвитых земледельческих племен юго-западных областей Средней Азии, северо-восточного Ирана и Северного Афганистана, где впоследствии образовалось древнее государство Бактрия³².

Изучение архитектурно-планировочной структуры поселения позволило выявить довольно высокий культурный уровень развития строительного искусства населения, объединенного в большесемейные общины. Например, полы жилых комнат были выстланы кирпичом с тщательной обмазкой сверху глиняным раствором. Стены также покрывались глиняной обмазкой с примесью рубленной соломы-самана. Помещения, служившие для хранения продуктов, были отделаны наиболее тщательно: полы покрывались керамическими плитками, степы штукатурились ганчем.

Протогородская регулярная структура поселения, тщательная продуманность фортификации стен, четкая конфигурация стен и другое явно наталкивают на мысль о предварительной продуманности планировки, монументализации внешнего облика крепости, немаловажное значение имели и сплошная гладь пахсовых стен, четкое деление поверхности на вертикальные щели — проходы в ловушки, зубчатая горизонталь над стенами с системой бойниц и боевых амбразур. Все это, несомненно, говорит о том, что зодчие уже в эпоху бронзы имели представление о объемно-пространственной композиции, придания фасадам нарастающей мощи и силы, т. е. они обладали многими средствами синтеза архитектуры с искусством композиции.

Дальнейшее развитие архитектура и пластическое искусство получили в пору первых государственных образований, когда Центральная Азия вошла в круг цивилизаций Древнего Востока. Начиная с VI в. до н. э. значительная часть Центральной Азии (Хорезм. Согда, Бактрия, Парфия и др.) вошла в состав Ахменидского Ирана. Дворцовые и храмовые помещения украшались наряду с ковровыми тканями архитектурной резьбой. Мотивами убранства, как и в прикладном искусстве той поры, были фигурные зубцы, пальметты, цветы лотоса, позднее появляются фигуры зверей, близкие мотивами архитектурного декора Вавилона и древнего Ирана, изображения священных деревьев, небесных светил и символов, связанных с различными древнейшими земледельческими культами. Примерами могут служить находки, обнаруженные в древнебактрийских городищах Калаи-Мир в Шахритусском районе (Хатлонской области) Таджикистана, Мараканде (Самарканде), крупном городе Согда VI — V вв. до н.э., Бактрах в Северном Афганистане и др. Так, об уровне развития художественного ремесла в Бактрии можно судить по предметам Амударьинского клада, содержащего большое количество предметов искусства из серебра и золота. Как предполагают ученые³³, этот клад — часть сокровища знаменитого храма Анахиты в Бактрах, разрушенного Александром Македонским. В целом, Амударьинский клад представляется вещественным свидетельством знакомства бактрийской знати с культурой и искусством Ахеменидского Ирана и более других государств Передней Азии — Ассирии и Мидии, с изделиями греческих мастеров, с традициями степных племен Евразии, обитавших и близ Бактрии, в частности на Памире.

Фантастические звери и полулюди, священные деревья, небесные светила и символы — таков арсенал образов прикладного искусства Древнего Востока, из которых черпал свои мотивы древний архитектурный декор Средней Азии³⁴. Глина, гипс, скульптурно обработанные блоки камня, стволы деревьев обуславливали монументальную компоновку крупночленных масс с четкой тектоникой, подчинившей себе все пластические средства искусства.

В пору греческих монархий и местных образований эпохи эллинизма (Греко-Бактрия, Парфия, племенной союз Кангюй, могущественное Кушанское царство) сложился ряд архитектурных школ и наметилась эвллюция каждой из них. Например, зодчество Парфянского периода впитало в себя сложные инородные влияния. Но в основе строительства лежат местные корни, традиции Ассирии и древнего Ирана (например, многоярусный ордер Ашшура и Урука). В строительстве шли поиск рациональных, отвечающих местным условиям, форм и конструкций. Эти поиски привели, как отмечает В.Л.Воронина к конструкции купола на тромпах, осуществленных на рубеже следующего, сасанидского периода³⁵. Появились новые типы зданий (рынки и каравансараи), возникает дворовый план жилых зданий с айванами.

Для архитектуры Северной Бактрии (южные районы Таджикистана и Узбекистана) издавна характерно применение сырцовых блоков и сырца для стен, коридорообразной системы узких помещений, окружавших главный зал или двор, балочно-стоечные и сводчатые системы перекрытий (Гл. 1 0 Табл. 8,9). В построении антаблемента и массивных колонн выработался особый греко-бактрийский ордер. В буддийских наземных храмах, монастырях (вихара), погребальных и памятных культовых сооружениях (ступа), пещерных храмах и гротах заметна близость архитектуры Бактрии к индийским формам. Разработка массивных форм этой архитектуры пилястрами, аркатурами, профилированными тягами и скульптурными деталями являет собой переосмысление эллинистических образов в духе и характере восточной античности и эстетики буддизма. Стены сложенные из сырца, облицовывались камнем и терракотовыми плитами. Широко применялись горельефы и круглая скульптура из мергелистого известняка, покрытия краской, тонкой штукатуркой, а иногда и позолотой³⁶.

В декоре появляются сцены, символы и атрибуты, присущие образам божеств греческого пантеона. Одновременно использовались античные профилированные тяги, пилястры или вертикальные раскреповки, различные обломы (валики, выкружки, скоции), близкие греческим и римским образцам. Местными оставались украшения, занесенные из Индии при Кушанах³⁷.

Капители из Шахринау вторят композитным капителям, известным по находкам в Пакистане (Джемальгари, Буткара) и Афганистане (Хадда). Пришедшие из эллинского мира ионические, коринфские и композитные раскрашенные капители, порой с человеческой фигурой или головой между листьев аканта и валют, указывают на Передний Восток, как один из источников архитектурного декора, уже достигшего там большой зрелости и собственного выражения³⁸.

На каменном фризе из Айртама (II в. н. э.) крупные аканты поставлены стоймя вперемежку с полуфигурами гениев-музыкантов и фланкированы на углах волютами, некоторую скованность форм можно отнести за счет канонов буддийской иконографии. В пластичном декоре из глины с алебастровым покрытием буддийского святилища из Дальверзинтепа (II — III вв.) ощущается утонченность образов, возрастающий интерес к игре форм и деталей, что ведет к их некоторой манерности³⁹.

В последующие эпохи синтез монументального искусства и архитектуры проявляется в памятниках буддийского искусства: пещерный монастырь Кара-тепа II — IV вв., буддийский монастырь Аджинатепа VII — VIII вв. — свидетельствует о большой стойкости ряда канонических образов. И в то же время в архитектурном декоре этих памятников обнаруживается появление новых мотивов (буддийский культовый центр Каратепа в Старом Термезе) ⁴⁰.

Светское искусство развивалось рядом с буддийским. Наиболее ярким проявлением светского монументального искусства было искусство дворцовое и самым значительным памятником этого вида искусства первых Кушан является дворец на городище Халчаян⁴¹.

В архитектурном декоре Парфии (в части территории Юго-Западной Средней Азии) было немало приемов, заимствованных из западно-эллинистической строительной техники, в частности капители ионические, коринфские и композитные с фигурными вставками. В украшении зданий употреблялись терракотовые аканты — матовые или покрытые красным ангобом. Появляются каменные каннелированные пилястры, вводятся фризы из триглифов и метоп, переработанных на местный лад. В них органично сочетаются греческие мотивы (палица Геракла, маска льва) и парфянская символика (лук, колчан, династийный знак Аршакидов и полумесяц). Приземистые и тяжелые архитектурные формы парфянской Нисы облагораживались раскрашенными статуями, плетенными тканями, художественной терракотой, декоративной росписью. В убранстве интерьеров вводятся маски мимов, красные гирлянды, переплетенными черными лентами, терракотовые остролисты и аканты. Большую роль играли, видимо, утварь из дерева и кости, парфянские малиново-красные ковры. Получает широкое распространение окраска стен в черный и красный цвета с лощением⁴².

В V — VIII вв. (раннее средневековье) в Центральной Азии появилась новая архитектура: феодальные замки — кешки, крепости, богатые городские и загородные дворцы, дома, созданные на основе новых принципов планировки, разработки сводчатых конструкций и обогащения приемов декора. Кешки, возведенные на глинобитной платформе (похоронив под собой порой руины античных сооружений), часто имели гофрированные поверхности стен, поднимающихся над как бы усеченной пирамидой основания. Кешк включал ряд сводчатых помещений, расположенные в два-три этажа по сторонам узкого крестообразного коридора, или группы комнат, окружавшую купольную зал. Лишь терракотовые диски и плиты в форме зубцов составляли внешний декор кешка, главное же убранство находилось внутри здания. Оголенные стены увешивались тканями; во дворцах они покрывались росписью и резьбой по ганчу и дереву. Живопись, резьба, лепнина, архитектурные детали составляли плоскостную систему перекликающихся между собой мотивов и тем. Синтез искусства и архитектуры в эту пору достигает совершенства⁴³. Стиль пластических видов искусств существенно меняется, так же, как и стиль архитектуры. Собственно, это один большой стиль, общий для всех форм искусства эпохи. В целом же архитектура Центральной Азии V — VIII вв. подвела черту под античным наследием эпохи Кушан и с необычайным блеском отразила вновь возникшие в местной среде связи и контакты Средней Азии с Сасанидским Ираном, Византией, Индией и Китаем. Благодаря им, старые земледельческие культуры юга пришли в прямое взаимодействие с культурами Сырдарьи, Таласа, Семиречья и кочевническим искусством Южной Сибири и Горного Алтая. Подтверждением сказанному, например, является обнаружение во дворце афшинов в Бунджикате, столице Уструшаны, сцены росписи с изображением волчицы, кормящей двух младенцев, что является воспроизведением известного сюжета, бытовавшего в древней мифологии многих народов и канонизированного в древнем Риме⁴⁴. Не менее интересные параллели дают материалы археологических изысканий на территории, далеких от Средней Азии: в низовьях Волги, на Алтае, Семиречье и дальше⁴⁵. Общение мастеров Сирии, Месопотамии. Византии и Дальнего Востока отвечало условиям хозяйственно — политической жизни страны, расположенной на Великом Шелковым пути, имело своим результатом появление ряда блистательных монументальных памятников, где наиболее полно отражен синтез искусств и архитектуры: росписи в Балалык-тепа, резное дерево и глиняные рельефы из Джумалак-тепа (оба памятника V — VI вв. на юге Узбекистана); роспись и резной ганч исключительного совершенства из дворцового комплекса VI — VIII вв. в Варахше под Бухарой, росписи во дворце правителей Самарканда на Афрасиабе, роспись и резное дерево в комплексе храмовых, дворцовых, жилых и других сооружений V — VIII вв. в Пенджикенте и во дворце правителей Уструшаны в Шахристане.

В VIII — IX вв. Средняя Азия подпала под власть Арабского Халифата. Войска халифата грабили города, жгли «идолов», уничтожали сюжетные изображения как чуждые догмам ислама. Но уже в IX — X вв. власть Халифата ослабевала.

Успехи строительного искусства вызвали во всем Среднем Востоке переворот в градостроительстве и архитектуре, а с ним и расцвет пластических видов искусств.

Переход от сырца к жженому кирпичу, и разработка на его основе арочных, сводчатых, купольных конструкций потребовали виртуозного владения техникой кладок. Фигурная кладка кирпича стала искусством, в котором точный расчет сочетался со знанием основ прикладной математики и геометрии (Табл.4 — Гл.1). Лучшими памятниками этого вида архитектурного декора являются мавзолеи Саманидов в Бухаре (IХ-Хвв.), Араб-Ата (X в., с. Тим Самаркандской области), завершающие эпохи согдийского зодчества и дают начало новому характеру синтеза искусств и архитектуры, полный расцвет которого наступил позже⁴⁶. На всем Среднем Востоке, вопреки языковым, этническим и государственным различиям, наблюдалась тяга к науке, носившим прикладной характер. Строительное искусство требовало универсальных знаний. Пластические искусства исламского мира отказались от языческих образов прошлого: геометрические, растительные узоры и эпиграфический орнамент стали их главным содержанием. Новая строительная техника и технология строительных и отделочных материалов, как и новая эстетическая концепция архитектуры в целом, определила в Центральной Азии стиль архитектурного декора эпохи Саманидов как явление новое и прогрессивное. Как бы велико ни было влияние исламской идеологии (появление как таковых мечетей, мавзолеев, ханака, мадраса и др.) на архитектуру и искусство всей Средней Азии IX — X вв., оказало влияние прежде всего преемственность местных доисламских и, прежде всего, сасанидских, традиций, их архитектурно-художественных идей и форм⁴⁷.

Классическими образцами синтеза искусств и архитектуры IX — X вв. являются: в Иране — мечети в Исфахане, Ширазе, Шуштере, мавзолеи в Кермане, Эберку и др., В Южной Туркмении — резьба по ганчу в мавзолее-мечети Шир-Кабир в Машхаде (X в.); в Таджикистане — резной деревянный михраб в Искодаре (X в.), резное дерево горных районов в верховьях Заравшана и Исфарысая; в Узбекистане — резной ганч в залах дворца Саманидов на Афрасиабе в Самарканде (IX — X вв.) и в купольном зале (X в.) на том же городище, резной штук мавзолея Араб-Ата (X в.) и др.⁴⁸

XI — начало XIII вв. — время полного расцвета градостроительства и архитектуры феодального Востока вообще и Центральной Азии в особенности. На смену общехалифатскому и местному древнему стилям приходит новый, который поглощает их и выдвигает собственную законченную систему растительных и геометрических орнаментов. Сущность этой системы в математически строгом построении орнаментов и блестящей разработке техники отделочных работ. Для каждого конкретного материала устанавливаются особые приемы переработки мотивов, взятых из общего запаса форм. Теория орнамента становится наукой, наполненная искусством. Новое направление основано на принципах построения растительных геометрических орнаментов, вписанных фигур и медальонов.

Среди памятников XI — XIII вв. выделяются высоким совершенством техники кирпичной кладки и рисунка: в Иране — соборные мечети Натанза, Эберку, Йезда, мадраса в Исфахане, Гарладане, Кирмане; в Южной Туркмении — минареты Месториана, мавзолеи Мервского оазиса Аламбердара, каравансарай Дая-Хатын, минарет в Узгене; В Таджикистане: дворец в Хульбуке (XI в.), мавзолеи Южного Таджикистана (Х-ХП вв.) Ходжа Машад, Ходжа Дурбад, Тилло Халоджи, Ходжа Нахшрон; в Южной Киргизии — мавзолей Шах Физиль в с. Сафит Буленд (XI в.), в Южном Узбекистане — дворец правителей в Термезе (ХП в.), мавзолей Хаким ат-Термизи в Термезе (XI — XII вв.) и многие другие. Образцами высокого совершенства в резьбе по дереву на протяжении XI — XII вв. являются колонн из горных районов Таджикистана (Курут, Фатмев, Урметан в Айнийском районе), резные колонны Джума-мечети в Хиве⁴⁹.

Синтез искусств и архитектуры Центральной Азии XIV — XVII вв. можно рассматривать в целом как возрождение искусства после монгольского нашествия. Главными этапами развития архитектуры и пластических искусств этого насыщенного событиями периода следует считать: середина XIII — 70-е гг. XIV вв., период Тимура (70-е гг. XIV — начало XV вв.) и период последующего развития архитектуры и искусства при Тимуридах и их преемниках. Наиболее интересными периодами из названных были два последних, когда было возрождено полностью монументальное искусство XI — XIII вв. и поднято на новую ступень достижения прошлого на основе преемственности и инновации традиций. На основе содружества местных и пришлых мастеров уже в конце XIV века складывается единая на всем Среднем Востоке художественная школа. В стремлении к синтезу искусств (исключая скульптуру) создавались лучшие творения эпохи — мечеть Гавхаршад в Мешхедже, мадраса в Харгирде зодчего Кавам ад-Дина Ширази, мавзолей Гур-Эмир, мечеть Биби-Ханым, ряд блестящих мавзолеев в комплексе Шахи-Зинда в Самарканде. Для их убранства, помитмо облицовок, были использованы настенные росписи в интерьерах, элементы из папье-маше с золоченными рельефами и прорезями в виде медальонов и цветов на синем фоне, создающие эффект художественных тканей.

В XV веке происходит скачок в развитии архитектуры и пластических видов искусств в Самарканде, Герате и других центральных городах Мавераннахра и Хоросана. В это время широкое применение получил резной мрамор, роспись его синей краской и золотом, иногда в сочетании с кашином, майоликовые плитки с синим рисунком по белому фону и местные имитации плиток под кашин с рисунком кобальта, штампованная терракота в интерьерах и айванах, росписи (пейзажная живопись и узорная) синим по белому и в технике кундаль (позолота рельефа). Все это выполнялось, хотя и в духе сложившихся ранее традиции, но оригинально. без подражания известным прежде образцам⁵⁰.

В эпоху узбекских ханств (XVI — XVII вв.) синтез искусств звучит часто в прежнюю силу, особенно в Сефевидском Иране, Бухаре и Самарканде, где продолжают господствовать двойные купола, щитовидные паруса или нарядный каскад сталактитов⁵¹. Здесь совершенствуются приемы кирпичных облицовок сборными плитами и широко применяется цветной штук, особенно в узорном оформлении интерьеров, на стенах, в чашах куполов; блестящее развитие получают кирпично-орнаментальные своды. Из примеров на территории Таджикистана можно привести мадраса Абдулатиф Султана в Истравшане (XVI в.), мавзолей Шейха Муслихиддина в Худжанде (XII, XIV — XVII вв.) и др.⁵².

XVII в. в Иране ознаменован расцветом огромного столичного города Исфахана, где окончательно формируется площадь Мейдане-Шах и где самый большой из мечетей своего времени является Месджиде-шах (табл. 23). Из дворцовых ансамблей следует назвать дворец Али-Капу («Высокие ворота») с дворцовыми павильонами Хашт-Бехишт, Чехель-Сутун и др.⁵³.

Мадраса Абдулазизхана в Бухаре (XVII в.) — последнее купольное здание, построенное в период зенита архитектурно-декоративного искусства. Народные мастера сохраняли традиционные навыки и на склоне этого искусства в XVIII — XIX вв., хотя владение ими падало и мастерство угасало⁵⁴.

Таким образом, можно считать, что архитектура и искусство Центральной Азии, в том числе Таджикистана за последнее тысячелетие претерпевали эволюцию. Школы мастеров срединной части Азии (Северный Хорасан, Тохаристан, Кашкадарья. Бухара, Самарканд, Ташкент, Фергана, Хорезм, северные области Туркестана) разнообразили архитектуру и искусство своего времени, создавали местную традицию синтеза пластических искусств, их особые признаки и черты стиля. В течение длительного времени продолжали жить лучшие традиции национального архитектурного декора и приемы, накопленные мастерами на протяжении многовекового строительного опыта, истоки которого идут от Сасанидского Ирана и первого таджикского государства Саманидов, культура которых в свою очередь, основывалась на преемственности традиций более раннего периода, в частности Ахеменидского Ирана.

Примечания к первой главе

1. Под понятием «Центральная Азия» мы принимаем всю огромную центральную зону азиатского материка. В историко-культурном значении Центральная Азия — это регион историко-культурной общности народов, населявших современные области Монголии, Синь-Цзяна, среднеазиатских государств, Казахстана, Восточного Ирана, Афганистана, Пакистана, Северо-Западной Индии.

2. Иран в историко-культурном плане всегда условно разделялся на Западный и Восточный. В целом Иран исторически испытывал влияния традиций культуры, в том числе архитектуры и искусства, древних стран Междуречья, впоследствии — Мидии. В период создания Ахеменидского Ирана многие традиции Мидии и сопредельных стран, например, древней

3. Армении, были восприняты и распространены по всей территории державы, в том числе Средней Азии. В необходимых случаях мы будем под понятием Центральная Азия включать и весь Иран.

4. Н. Негматов. Таджикский феномен: теория и история. — Душанбе: Оли Сомон, 1997, с.21.

5. И. Б. Шишкин. У стен Великой Намазги. — М.: Наука, 1977, с. 24—34.

6. В. М. Массон. Средняя Азия и Древний Восток. — М. — Л.: Наука, 1964, с. 27.

7. А. Е. Снесарев. Афганистан. — М., 1921, с. 36.

8. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Памятники архитектуры и культуры Таджикистана. — Душанбе: ТПИ, 1984 с. 10.

9. Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии. — М: Искусство, 1982, с. 3.

10. Р. Масов. История топорного разделения. — Душанбе: Ирфон, — 1991, с. 6—19.

11. О первых итогах Всеобщей переписи населения 2000 года см.: Народная газета, №23 (1915), 8 июня 2000 года.

12. Таджикская ССР. Энциклопедический справочник, изд. 2-е. — Душанбе: Глав. науч, редак. ТСЭ, 1984., с. 7—8, 51—54; Республика Таджикистан. Отчет по человеческому развитию. 1995 г. — Душанбе: ПРООН, 1995, с. 2—4.

13. М. Х. Мамадназаров. Таджикское народное жилище // АСУ. — №11. — Ташкент. — 1990, с.5

14. Таджикистан. Природа и природные ресурсы. — Душанбе, 1982, с. 132—221; Республика Таджикистан. Отчет по человеческому развитию. 1995 г. — Душанбе: ПРООН, 1995, с. 9 — 38; Р. Б. Баратов, В. П. Новиков. Каменное чудо Таджикистана. — Душанбе: Ирфон, 1988. с. 4—8; и др.

15. А. В. Иконников. Стиль времени и время бесстилья // ДИ СССР. — №5, с. 21—23.

16. Б. Г. Гафуров. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. — М.: Наука, 1972, с. 19.

17. Б. Г. Гафуров. Таджики, указ, соч., с. 13.

18. Г. А. Пугаченкова. Шедевры Средней Азии. Альбом. — Ташкент: Изд. литер, и искусства, 1986, с. 11.

19. Б. Г. Гафуров. Таджики, указ, соч., с. 50.

20. Б. Г. Гафуров, Д. И. Цибукидис. Александр Македонский и Восток. — М.: Наука, 1980, с. 241.

21. А. Мухтаров. История Ура-Тюбе. — М., 1998, с. 5; Истравшан. Фотоальбом. /Редактор — составитель А. Раджабов.-М.: АН РТ, 2002. — 80 с.

22. См.: Древняя Уструшана: города, их локализация и хронология. — Душанбе, 2003; Р.С.Мукимов. История и теория таджикского зодчества. — Душанбе: ТаджикНИИПАГ, 2002, с.86.

23. С. Мамаджанова. История национального зодчества. — Душанбе: Мерос, 1993, с. 25—26.

24. Г. А. Пугаченкова. Шедевры Средней Азии., указ, соч., с. 13—14.

25. Н. Н. Негматов. Государство Саманидов (Мавераннахр и Хорасан в IX — X вв.). — Душанбе: Дониш, 1977. — 279 с., ил.; Н. Н. Негматов. Таджикский феномен: теория и история, указ, соч.; и др.

26. Цит. по Г. А. Пугаченковой.

27. ВИА, в 12-ти томах. — Т. 8. — М.: Стройиздат, 1969, с. 159.

28. Де Клавихо Рюи Гонзалес. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд в 1403 — 1406 гг. /Перев. И.И.Срезневского. — СПб, 1881.

29. Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии. — М: Искусство, 1982, с. 8.

30. А. И. Исаков. Саразм. — Душанбе: Дониш, 1991. — 156 с., ил.; Саразм — 5500. — Душанбе: Эчод, 2006. — 96 с., ил.

31. И. С. Николаев. Профессия архитектора. — М.: Стройиздат, 1984, с. 19—25.

32. Д. Уильбер. Персеполь. Археологические раскопки резиденции персидских царей. /Перев. с англ. — М.: Наука, 1977. — 102 с., ил.

33. А. Аскаров Древнеземледельческая культура эпохи бронзы юга Узбекистана. — Ташкент: Фан, 1977, с. 106—107.

34. Б. А. Литвинский. Археологические открытия в Таджикистане за годы Советской власти и некоторые проблемы древней истории Средней Азии // Вестник древней истории. — 1967. — №4.-С. 118—137; и др.

35. Л. И. Ремпель. Цепь времен. Вековые образы и бродячие сюжеты в традиционном искусстве Средней Азии. — Ташкент: Изд. литер, и искусства, 1987, с.5—11.

Л. И. Ремпель. Цепь времен. Вековые образы и бродячие сюжеты…, указ, соч., 1987, с.5—11.

36. Целый ряд памятников античности представлен в книгах: Б.Я.Ставиский. Кушанская Бакгрия: проблемы история и культуры. — М.: Наука, 1977, с. 243—256; Г. А. Пугаченкова. Искусство Бактрии эпохи Кушан. — М.: Искусство, 1979. — 247 с., ил.; Г. А. Пугаченкова. Искусство Афганистана. — М.: Искусство, 1963. — 248с., ил.; Г. А. Пугаченкова. Искусство Гандхары. — М.: Искусство, 1982. — 195с., ил.; Г. А. Пугаченкова, Э. В. Ртвеладзе. Северная Бактрия — Тохаристан. Очерки истории и культуры. Древность и средневековье. Ташкент: Фан, 1990.-218 с., ил.; Центральная Азия и кушанская эпоха. — T.I. — М.: Наука, 1974; Е. Е. Кузьмина. Бактрия и эллинский мир в эпоху до Александра // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов Советского Востока. — М.: Наука, 1978; В. Н. Карцев. Зодчество Афганистана. — М.: Стройиздат, 1986. — 244 с., ил.; и др.

37. История таджикского народа. — Том 1. — Душанбе, 1998, с. 435—467.

38. Г. А. Пугаченкова, Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии., указ, соч., с. 9.

39. Художественные сокровища Дальверзинтепе. — Л.: Аврора, 1978. рис. 24—28; и др.

40. Материалы совместной археологической экспедиции на Каратепе. — М.: Наука, 1972, табл. 1—10; Материалы совместной археологической экспедиции на Каратепе. — М.: Наука, 1972, рис. 54—64.

41. Г. А. Пугаченкова. Халчаян. К проблеме художественной культуры Северной Бактрии. — Ташкент: Фан. 1966. — 287 с., ил.

42. Г. А. Пугаченкова. Искусство Туркменистана. Очерк с древнейших времен до 1917 г. — М.: Искусство, 1967. — 327 с., ил.

43. О раннесредневековой архитектуре, градостроительстве, монументальном искусстве и строительной культуре имеется большая литература, из которой автором использовались следующие: ВИА. в 12-ти томах, т.8, указ, соч.; История Таджикского народа. Том. 2. — Душанбе, 1999. — 790с.; В. А. Нильсен. Становление феодальной архитектуры Средней Азии (V — VII1 вв.) — Ташкент: Наука, 1966. — 335 с., ил.; Х. Юлдашев. Архитектурный декор Таджикистана. — Гостройиздат, 1957. — 26 с., ил.; В. Л. Воронина. Черты архитектуры жилища старого Ходжента // Сб. статей, посвященный искусству таджикского народа. /Тр. ИИАиЭ Тадж. ССР. — Т. X. — Сталинабад, 1956. — С.125 — 144, ил.; Б. А. Литвинский., Т. И. Зеймаль. Аджинатеппа. Архитектура. Живопись. Скульптура. — Л.: Искусство, 1971. — 258 с., ил.; С. Мамаджанова. История национального зодчества, указ, соч.; Скульптура и живопись древнего Пенджикента. — М.: АН СССР, 1959. — 192 с., ил.; Б. Я. Ставиский. Искусство Средней Азии. Древний период. VI в. до н.э. — VIII в.н.э. — М.: Искусство, 1974. — 255 с., ил.; Центральная Азия и кушанская эпоха, т.2. — М.: Наука, 1975; и др.

44. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Зодчество Таджикистана. — Душанбе: Маориф, 1990, с. 53.

45. Н. Н. Негматов, С. М. Мамаджанова. Согдийские традиции в градостроительстве и культуре Семиречья // Тез. докл. Всесоюзной науч, конференции «Культура и искусство Киргизии». — Л.: Госэрмитаж, 1977. — С.76—77.

46. М. С. Булатов. Мавзолей Саманидов — жемчужина архитектуры Средней Азии. — Ташкент: Фан, 1976. — 127 с., ил.; С. Г. Хмельницкий, Н.Н.Негматов. Михраб в с. Ашт // СЭ. — 1963. — М. — №2. — С. 192 — 202, ил.; и др.

47. С.М.Мамаджанова, Р.С.Мукимов. Вопросы преемственности традиций в зодчестве Маве — раннахра IX — XI вв. // Абуали ибн Сино и его эпоха. Душанбе: Дониш, 1980. — С. 82 — 90.

48. Е. Diez. Churasanische Baudenkmaler. — Berlin, 1918;A.U.Pope. Persian Architecture. — London, 1965; Б. В. Веймарн, Т. П. Каптерева. Искусство Ирана // Всеобщая история искусств. — Т. 1, кн. 2. — М.: Искусство, 1961; В. Л. Воронина. Резное дерево Заравшанской долины // Тр. СТАЭ. — Т.1. — МИА СССР. — №15. — М. — Л.: АН СССР, 1950. — С. 210—220, ил.; Н. Н. Негматов. Государство Саманидов, указ, соч.; Л. И. Ремпель. Искусство Среднего Востока. — М.: Советский художник, 1978. — 286 с., ил.; М. А. Рузиев. Резное дерево Чорку. — Душанбе: Дониш, 1975. — 62с., ил.; и др.

49. D. Wilber. The architecture of Islamic Iran. The II Khanid Period. — Princeton, 1955; ВИА, в 12-ти томах, т.8, указ, соч., с. 218—257; В. Л. Воронина. Конструкции и художественный образ в архитектуре Востока — М.: Стройиздат, 1977. — 160 с., ил.; А. М. Прибыткова. Строительная культура Средней Азии в IX — XII вв. — М.: Стройиздат, 1973. — 226 с., ил.; С. Г. Хмельницкий. Мадраса Ходжа Машад // По следам древних культур Таджикистана. — Душанбе: Ирфон, 1978. — С. 117—142, ил.; Художественная культура Средней Азии XI — XIII вв. /Под ред. Л. И. Ремпеля. — Ташкент: Издат. литер, и искус., 1983. — 207с., ил.; и др.

50. Р. С. Мукимов, С. М. Мамаджанова. Зодчество Таджикистана, указ, соч.; Г. А. Пугаченкова. Л. И. Ремпель. Очерки искусства Средней Азии, с. 32—35; Г. А. Пугаченкова. Зодчество Центральной Азии. XV век, указ, соч.; и др.

51. A Survey of Persian Art. II, IV. — London-New York, 1938—1939.

52. С. Мамаджанова. История национального зодчества, указ. соч., с. 113—118; М. С. Булатов. Геометрическая гармонизация в архитектуре…, указ, соч.; В. Л. Воронина. Архитектурные памятники Средней Азии. Бухара, Самарканд. — Л: Аврора, 1969. — 37с., ил.; С. Г. Хмельницкий, А. М. Мухтаров. Средневековое зодчество Кабадиана // По следам древних культур Таджикистана. — Душанбе: Ирфон, 1978, с.55—87, ил.; и др.

53. ВИА, в 12-ти томах, т. 8, указ, соч., с. 171—176, рис. 30,31,34.

54. В. Л. Воронина. Народная архитектура Северного Таджикистана. — М.: Гостройиздат, 1959. 100 с., ил.; П. Ш. Захидов Самаркандская школа зодчих XIX — начала XX вв. — Ташкент: Наука, 1965. — 175 с., ил.; М. Х. Мамадназаров. Традиционное жилище Западного Памира // АН. — 1978. — М. — №26. — С. 146—152, ил.; Он же. Традиционное жилище Западного Памира // АН. — 1978. — М. — №26. — С.146—152, ил.; С. М. Мамаджанова, Р. С. Мукимов. Зодчество Кухистана. — Душанбе: Мерос, 1993. — 101 с., ил.; Они же. Энциклопедия памятников средневекового зодчества Таджикистана. — Душанбе: Мерос, 1993. — 244 с.; и др.

Примечания

2

^* Об этом более подробно см.: Массон В. Древние цивилизации Востока и степные племени в свете данных археологии // Мероси ниёгон. — 2006. — Душанбе, №9. — С. 127—158.

3

^* более подробно см.: Масов Р. Таджики — древнейшие аборигены Центральной Азии // Мероси ниёгон. — 2006. Душанбе, №9. — С. 8—21; Бартольд В. Несколько слов об арийской культуре в Средней Азии// Мероси ниёгон. 2006. — Душанбе, №9. — С. 22—34; Семенов А. Материальные памятники арийской культуры // Мероси ниёгон. 2006. Душанбе, №9. — С. 35—69; Р. Мукимов. Истоки зодческого искусства ариев Центральной Азии. — Душанбе: АН PT — «ICOMOS в Таджикистане», 2005, с. 21—34; см.: Гиршман Р. Иран и миграции индоариев и иранцев // Мероси ниёгон. — 2006. — Душанбе, №9.-С. 159—164.