Незабудка для Шипа

Санна Сью, 2022

Мы несовместимы. Мажор и внебрачная дочь его соседа, что у нас может быть общего? Ничего, кроме взаимного притяжения. Мы встретились не вовремя и не там, но, может, у нас есть шанс? Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Незабудка. Арина Незабудкина

Я его уже видела. И не только вчера, когда он завалился в отцовский дом пьяный в компании друга и моей так сказать сестры. Раньше. В окно.

Лучше бы не видела.

Тогда, в первый раз, я поразилась его грации и пластике. Он занимался во дворе соседнего дома какой-то восточной фигнёй, типа у-шу, а я не могла отвести глаз. Его мышцы перекатывались, будто под воздействием магии, он был таким… я не знаю, как сказать… Наверное, волшебным сказочным принцем, героем фильма, а потом… Потом он пришёл к нам в дом вместе с Леной. Они были пьяные и не давали мне спать всю ночь.

За эту ночь принц превратился в чёрт знает кого. В жабу? Похотливого оборотня?

Да, точно! Именно такими их и описывают в книжках. Рычал он там, за стеной, на моей новой «родственнице» точно как животное. А она ему не уступала. Орала, как мартовская кошка. Пришлось заткнуть уши подушкой.

Не думала, что так бывает в реальной жизни. Всегда считала, что в порно приукрашивают. Да-да, я его смотрела. Ради общего развития. Как не посмотреть? Впечатлилась, но ни на миг не поверила актёрам. А тут…

В какой-то момент мне захотелось хоть раз в жизни заорать так же, как Ленка. А что если я проживу, не узнав, что такое оргазм? Ночью меня этот вопрос волновал особенно сильно почему-то. Я вообще уже двадцать лет жизни прожила, много чего потеряв, стоит ли продолжать в том же духе?

Утром встаю рано и, пока они спят, иду к бассейну. Хочу поплавать и выкинуть глупые мысли из головы. Надеюсь, они не очнутся до обеда, но нет. Правильно говорил мой бывший сосед Петрович: «Сон алкоголика чуток и краток». Вся весёлая, помятая троица тоже является освежиться.

Вблизи он ещё круче, чем издалека. Даже такой потрёпанный выглядит, как звезда экрана. Тёмные волосы и светлые льдистые глаза — мне всегда нравился такой типаж. Причёска ещё такая говорящая — «сразу после секса». Хмурый, брутальный, щетина отросла, но всё равно не скрывает волевой подбородок. Про фигуру вообще молчу. Сестра вчера орала: «Артур, ещё! Ещё!». Ему подходит это имя.

Я теряюсь, как обычно, и не могу перестать на него пялиться, хоть щёки и заливает румянец, а дыхание сбивается.

Нелепо думать, что Лена промолчит и не выльет на меня ушат помоев. Но это не важно. И второй парень не важен, он просто шут, декорация. Они что-то говорят, смеются — я не слышу. Ничего не важно. Вижу только его. И в какой-то момент после того, как под взглядом короля Артура чувствую, как мокнут мои трусики, понимаю — надо бежать!

И я срываюсь с места, как дура. Как малолетка! Уф-ф.

Почему я так не уверена в себе? От досады и злости хмурюсь, нервничаю, руки начинают дрожать, глаза застилают слёзы. С трудом не спотыкаюсь на ступеньках, стремясь скорее добраться до моей комнаты. А там решительно сбрасываю полотенце, за ним купальник и подбегаю к ростовому зеркалу.

Кружусь перед ним совершенно голая, рассматриваю себя. У меня все хорошо с внешностью: ноги не кривые и длина нормальная, подтянутые ягодицы, бедра округлые и без лишних «ушей», талия имеется. Вроде даже и тонкая. Грудью тоже природа не обидела — второй размер меня вполне устраивает. Конечно, не четвёрка, как у сестры, но зато всё своё! Зря я комплексую.

В какой-то миг ощущаю себя Маргаритой, которую Воланд позвал на праздник.

Знаю-знаю, я немного не от мира сего. Люблю читать, фантазировать и воспитана бабушкой на классике. Но понимаю: так дальше продолжаться не может.

Мой прошлый мир рухнул в одночасье, а к новому я оказалась не готова, но я ведь не идиотка. Я смогу к нему приспособиться.

Я решила меняться. И начну прямо сейчас. Тем более у меня есть план. У меня сегодня назначена встреча с одной знакомой из прошлого.

Раньше Вика жила на одной лестничной площадке с нами — со мной и бабушкой, — но три года назад после школы уехала в столицу. Приезжала навестить родителей всегда шумная, яркая… Я очень обрадовалась, когда Вика, с детства отличавшаяся деловой хваткой, меня вспомнила и согласилась встретиться. Мне очень нужна её помощь, ведь в доме отца я оставаться не хочу — мне здесь не рады. Ушла бы прямо сейчас, было бы куда.

Душ принимаю не торопясь, с удовольствием. У меня ещё есть время, и я его тяну, надеясь, что гости отправятся восвояси. Я не хочу опять теряться под взглядом серых глаз Артура. Тру себя мочалкой беспощадно, потому что мысли о нём опять заставляют испытывать ненужные фантазии. Я даже смотрю на душ несколько секунд, размышляя: а может, попробовать?

Потом решительно делаю воду прохладной — вот ещё глупости! Вытираюсь и иду одеваться.

В доме отца я всего неделю, и кредитную карту, которую он мне сунул в первый же день, как забрал из квартиры бабушки, я не трогала и трогать не собираюсь. Гардероб у меня с собой тот, что привезла из дома.

Надеваю голубой сарафан, босоножки на плоской подошве и понимаю: так выходить за ворота нельзя. Выгляжу школьницей. Совсем не солидно. Приходится накрасить ресницы, подвести глаза, нанести блеск на губы, поднять волосы в высокий хвост и надеть босоножки на платформе. Да, так лучше. В зеркале отражается взрослая, уверенная в себе девушка.

Я выхожу из комнаты.

Даже в коридоре слышен храп. Ура! Вроде гости уснули. Сбегаю по лестнице и покидаю шикарный дом, в котором никогда не приживусь. Отец — чужой мне человек. Я его увидела впервые три недели назад, после похорон бабули. До этого считала, что он лётчик-испытатель, который погиб, а оказалось… Он жив, здоров, богат и тоже обо мне знать не знал, пока не получил бабулино письмо.

Тёмная и запутанная история, разбираться в которой я не хочу. Открываю калитку и выхожу за территорию особняка, намереваясь пешком дойти до остановки. Она тут есть. Только надо пройти через весь этот элитный коттеджный посёлок, чтобы выйти на трассу, а там на маршрутке до метро.

Иду и наслаждаюсь, строю планы, любуюсь пейзажем, никого не трогаю. Минут пять. А потом сзади раздаётся рёв мотоциклов, а за ним я вижу и адские машины — ровно три штуки, — которые начинают меня атаковать.

Нет-нет, не чтобы сбить, а проявить не нужное мне внимание. Один преграждает дорогу, заехав на тротуар, второй блокирует проезжую часть, ну а третий перекрывает отступление. Становится страшно. Неприятная горечь наполняет рот. Я никогда раньше не оказывалась в такой ситуации.

Тот, что впереди, снимает шлем, дерзко ухмыляется и присвистывает:

— Ух, какая цыпа! — говорит развязно и свысока, как будто король жизни, а сам — малолетка.

На вид — мой ровесник, не старше. И наверняка сидит на родительской шее, а понтов то, понтов… Мажор дурацкий!

Игнорирую придурка и пытаюсь протиснуться между его и стоящим сбоку мотоциклом, но меня хватают за руку.

— Не так быстро, милая. С работы идёшь? — говорит второй парень и крепче сжимает руку.

Он тоже снял шлем, демонстрируя худое лицо с острым носом. Этому на вид лет ещё меньше. И мне становиться ещё страшнее. Малолетки же совсем отморозки — это известный факт. А главное, хоть и белый день, на улице пусто. Жители посёлка — богатые деловые люди — в это время или работают, или спят, или вообще загорают под пальмами! Даже если буду кричать, никто не услышит.

Меня начинает пробирать озноб.

— Пустите! — отчаянно прошу, стараясь не стучать зубами, и пытаюсь вырвать руку из цепких лап.

Но это малолеток только распаляет. Улыбки превращаются в глумливые оскалы.

— Да ты чё такая шуганная? Новенькая, что ли? На кого работаешь? — спрашивает первый и тянет руку, пытаясь ухватить меня за подбородок.

Кошмар какой! Это не элитный посёлок, а какая-то тёмная подворотня!

— Поехали с нами, детка, деньгами не обидим, — подключается к уговорам второй.

И до меня вдруг доходит, что парни принимают меня за работницу одного из домов. А может, даже и не просто горничную, а за проститутку? Боже! Горло сдавливает спазм, и я чувствую, как подступают слезы. Только не реветь! Таких это не разжалобит, а наоборот — раззадорит.

— Я тут живу в доме номер двадцать три у Евгения Ливнева. Я не обслуга! — хриплю из последних сил и щёлкаю зубами, когда самый деловой опять тянет руку к моему лицу.

— Да что ты говоришь? Никогда не поверю, что у банкира Ливнева родственники одеваются на рынке! — гогочет сбоку парень с худым лицом.

— Короче, хорош выделываться, поехали! — командует тот, что передо мной. Похоже, он у них главный. — Рыжий, грузи.

Меня обхватывают сзади чужие руки и поднимают в воздух. На крик я срываюсь инстинктивно. Визжу так, что глохну сама, и слезы все же брызжут из глаз.

Я готовлюсь отбиваться до конца. Кусаться, царапаться, кричать, пока не охрипну…

Только все резко прекращается, и меня ставят на землю. Из-за слез я пока плохо вижу, что происходит, но слух возвращается первым, поэтому грохот рухнувшего на асфальт мотоцикла я слышу хорошо.

— Шип, ты чего?! — возмущённо орёт главарь малолеток.

— Ты не огребал давно, урод? — интересуется новый голос, и я, наконец, вытираю слезы, моргаю и вижу своего спасителя.

Не верится, что кто-то увидел безобразную сцену и решил мне помочь, а ещё больше не вериться, что это он! Артур! Он разве не спит сейчас вместе Леной в доме отца?

— Да чё ты лезешь-то?! Подумаешь, прислугу прокатить хотели! — всё ещё огрызается главный из моих обидчиков.

— Ты дебил малолетний, Мурзик! Это дочка Ливнева так-то. Неприятностей захотел?

— Да ладно?! — выдыхает худолицый. — А мы думали, что его дочь — Ленка.

— Придурки, бля, — ругается Артур, а потом берет меня за руку и выводит на дорогу, где прямо по центру стоит низкая машина с открытой водительской дверью.

Я в них не разбираюсь, но она точно дорогая и, наверное, спортивная.

Он усаживает меня на переднее сиденье, пристегивает ремнем и захлопывает дверь. А сам опять идёт к троице придурков и что-то им втолковывает. Отвешивает тем, что без шлемов, по подзатыльнику, а того, что в шлеме, бьёт в плечо с такой силой, что он заваливается на мотоцикл.

Когда Артур заканчивает воспитательный процесс, я спохватываюсь, что выгляжу сейчас, наверное, как панда. Ох, Арина! Ну ты и растяпа! Лезу скорее в сумочку, чтобы достать зеркало и влажные салфетки. Господи, стыдно-то как! Впервые в жизни мне до дрожи понравился парень, а я так перед ним опозорилась! Мало того что предстала жалким посмешищем, так ещё и страшилищем!

Только успеваю мазнуть салфеткой под глазами, как Артур возвращается. Всё же мне повезло, что тушь хорошая, водостойкая — в зеркале все оказалось не так ужасно, как ожидалось. Зря я редко крашусь.

Артур садится за руль, заводит двигатель и срывает машину с места. Мы молчим. Я просто не знаю, что говорить в таких ситуациях и вообще очень смущаюсь. Такая робость нападает на меня впервые в жизни, и я ничегошеньки не могу с ней поделать.

Наверное, надо поблагодарить? Точно!

— Спасибо вам большое, — выдавливаю из себя, когда автомобиль выезжает за ворота посёлка, — вы меня очень выручили. Можно мне на остановке притормозить, я выйду?

Дура, дура, дура! Голос не мой! И вообще несу ерунду! Строю из себя барышню на великосветском приёме, когда надо быть отвязной и гламурной!

Прикусываю нижнюю губу, чтобы не заалеть от стыда.

Артур бросает на меня взгляд, который я не могу идентифицировать. Любопытный? Удивлённый? Снисходительный? Не знаю. Я вообще чувствую себя редкой глупышкой с ним. Наверное, потому что раньше таких парней никогда рядом с собой не наблюдала.

— Зачем? Ты же в город? — спрашивает он спокойно, будто и не замечает моего глупого поведения.

— Ну да…

— Я довезу. Куда тебе?

— До метро тогда, пожалуйста, — решаюсь я побыть с ним в одном пространстве подольше и хлебнуть ещё немного этой его сногсшибательной харизмы.

Я знаю, что это опасно, но не могу себе отказать. Даже несмотря на то, что ночью от злости готова была нарушителя сна убить, сейчас чувствую себя под его защитой как за каменной стеной. А в данный момент мне это просто необходимо.

— Испугалась? — вдруг спрашивает Артур и неожиданно берет меня за руку, расцепляя замок, который я, оказывается, сплела из пальцев. — Руки ледяные. А ну-ка идём.

Мой спаситель и герой резко сворачивает с трассы на парковку придорожного кафе.

— Куда? Зачем? — растерянно лопочу, но совершенно не пугаюсь.

— Кофе попьём. Успокоишься. Я тебя в таком состоянии никуда не отпущу.

Такой… диктатор и тиран! Я даже теряюсь от того, что испытываю по поводу его заявления противоречивые чувства. С одной стороны, злюсь, что Артур меня не спрашивает, а просто распоряжается. Ну и чем он отличается от тех наглых малолеток? Такой же нагибатор! А с другой… с другой стороны — внутри все сладко замирает от властных ноток в его голосе. Это для меня совершенно новое чувство: будоражащее и приятное. Мне нравится его испытывать.

— У меня встреча через полтора часа в центре, — тем не менее пытаюсь я проявить силу воли.

— Успеешь. Я отвезу, — ему на мои слова плевать, как и ожидалось.

Артур выходит из машины и, обойдя её, открывает пассажирскую дверь, отстегивает ремень и подаёт мне руку.

Правильно. Он всё делает правильно. Без его помощи мне не выйти… И совершенно не по тому, что машина низкая. Когда он тянулся к замку ремня, мазнул рукой по моей груди, потом как будто нечаянно погладил бедро, пробежался пальцами по талии и животу… Я сейчас в обморок готова упасть от нахлынувших эмоций, и ноги ослабли. Не могу ни встать самостоятельно, ни спорить. Поэтому послушно опираюсь на предложенную руку и иду за Артуром в кафе.

— Капучино и двойной эспрессо, — кидает он на ходу и усаживает меня за угловой столик у окна.

Я опять мысленно возмущаюсь: даже не спросил, что я буду пить! Может, я вообще кофе не пью! Но, справедливости ради, я люблю капучино, поэтому молчу.

— Меня зовут Артур, а тебя? — спрашивает, усаживаясь напротив и не скрываясь рассматривает меня.

Глаза у него просто волшебные, колдовские и кажутся нереально светлыми в обрамлении тёмных густых ресниц.

Чувствую себя гусеницей, которая сидит рядом с бабочкой.

«А может, он меня не узнал?» — проскакивает лучик надежды. Хоть бы! И тут же исчезает. Нет, он же говорил малолеткам, что я дочка Ливнева. Он просто не знает, как меня зовут. Не интересовался раньше. Хотя чему я удивляюсь? Лена нас не знакомила, а если даже и говорила своим друзьям обо мне, то наверняка награждала нелицеприятными эпитетами. Без имени.

Мысли о липовой сестричке напоминают о других неприятных событиях ночи и утра, и я внезапно злюсь.

— Арина, — бурчу неприветливо и отпиваю из кружки вовремя принесенный официантом напиток.

Есть возможность отвлечься на вкусную пенку, приправленную корицей.

— Ари-на… Красивое имя, — тянет Артур нараспев. Из его уст моё имя и правда звучит как-то по-особенному. Более чувственно, что ли. Я вспыхиваю от пробежавшей по телу и осевшей внизу живота тёплой волны. — Но ты не обижайся, Арина, на то, что я тебе сейчас скажу, а запоминай внимательно.

Его слова заставляют скинуть возбуждение и романтический флёр.

— Ты сейчас скажешь, что я сама виновата в том, что случилось? — с вызовом бросаю и отодвигаю от себя блюдце с чашкой, где плещется недопитый капучино.

— Нет, не скажу. И Мурзаева с дружками оправдывать не собираюсь, — неожиданно не оправдывает он моих ожиданий. — Просто хочу жизни немного поучить. Рассказать о правилах проживания в нашем посёлке. Позволишь?

Хочется пренебрежительно улыбнуться. Учитель нашёлся! Ему самому-то сколько? Двадцать пять? Двадцать шесть? Но я сдерживаю себя.

— Не нужно. Я не собираюсь жить в вашем посёлке, — вместо этого выкладываю зачем-то ему всю правду о своих планах.

Артур хмурится, барабанит пальцами по столешнице и пропускает мои слова мимо ушей.

— И все же послушай. Жители посёлка не ходят пешком по улицам в сторону трассы, поэтому неудивительно, что пацаны приняли тебя за обслугу…

— А что, ваши работники не люди? Или у нас в стране законы поменялись? — его заявление меня просто выводит из себя, и я не могу смолчать!

Наверное, звучит грубо, но я ненавижу богатеньких избалованных детишек, которые думают, что им всё дозволено!

— Они ничего бы тебе плохого не сделали. — Да конечно! Просто довели бы до истерики и нервного срыва, и отпустили! Не сдерживаюсь и фыркаю. — Но если не хочешь больше попадать в такие ситуации — вызывай такси. Деньги же у тебя есть? Или дать?

Смотрю на него ошарашенно. Даже не знаю, что ответить. У него все так просто!

— Благодарю, у меня есть деньги, — холодно кидаю, потому что понимаю: мы на разных волнах. Ему меня не понять. Нам лучше прекратить разговор. — Артур, у меня очень важная встреча, и я боюсь на неё опоздать, может, мы…

— О, ну, смотрю, ты успокоилась, пришла в себя и в боевом настроении — можно ехать, — перебивает он и встаёт, чтобы расплатиться за кофе. А когда мы покидаем кафе и усаживаемся обратно в машину, добавляет: — Только мне твоего спасибо не надо. Должна будешь, Ар-ри-иша.