Семьдесят семь бантиков

Сания Шавалиева, 2019

Кикирилла мечтает получить семьдесят семь бантиков и превратиться в настоящую Кикимору Болотную с бородавкой на подбородке, зелеными волосами и волшебными способностями черной магии. Однако на черные бантики претендует Баба Яга с внучкой Ядигидой. Им необходимы волшебные свойства бантов, которые позволяют безнаказанно творить черные дела. Неожиданно в центр опасных событий попадает девочка Элис, которая рушит чужие планы и чуть не погибает сама.

Глава 4

Мечта Брим-Бома

Моросящий дождь принес облегчение Кикирилле. Она слизнула с губ капли дождя и завистливым взглядом проводила дикую утку, которая с криком пролетела мимо и пропала в тумане. Мысль о предстоящем экзамене не давала покоя. И чем больше она об этом думала, тем больше боялась.

Раздался негромкий звук — это треснула в густой траве ветка, на которую наступила бабушка. Она шла следом и напутствовала:

— Не опозорь семью. Ты должна стать злой, вредной, крикливой, как я.

Кикирилла остановилась. Бабушка обошла ее, с восторгом глядя на внучку, словно уже примеряла к ее голове семьдесят семь бантиков. Вот так они и стояли, и смотрели друг на друга.

«Жесть! — подумала Кикирилла. — Скоро у меня начнется совсем другая жизнь. Стану мучить зимняков налево и направо. Незлодеев тоже буду мучить! Вот какая я стану! Все будут разбегаться от меня с громким топотом!». Кикирилла отчетливо услышала топот, который становился все громче и громче. И тут она поняла — это бьется ее сердце. Кикирилла даже испугалась, что бабушка услышит.

— Мне кажется, или я это слышу? — Кикимора Болотная прислушалась. — Вроде как стреляют?

— Это я, — призналась Кикирилла.

Бабушка удивилась.

— Стреляешь?

— Боюсь! Сердце колотится.

Бабушка уставилась на внучку.

— Сердце?! У Кикимор нет сердца!

— У меня есть…

— Замолчи! Сейчас же замолчи!

Кикирилла покраснела и смутилась. Краснеть надо отвыкать, а привыкать зеленеть. Кикиморам Болотным положено зеленеть.

— Между прочим, купила новую шапку горгоны, — Кикимора Болотная в поисках сумки похлопала себя по бокам. Сумка на длинном ремне из осоки висела за спиной. Перетянула ее на живот и вынула шапку, примерила. Змеи зашевелились, раскрыли пасти.

— Ничего себе! — растерялась Кикирилла.

Хотя лицо Кикиморы Болотной окружал венок змей, сама старушка выглядела счастливой. Шапка стала сползать набок — очень медленно, но неуклонно. Змеи пытались ее уравновесить.

В школе Кикириллу учили, как обращаться со змеями горгоны. Главное, не бояться, не питать их своим страхом. Но этого, конечно, мало. Учительница Жаба-Ужаба сначала угостила учеников специальным антизмеиным снадобьем. Эта прививка ну очень невкусная. К красной глине добавлялась зола, перетертая змеиная чешуя и помет белки, которую укусила гадюка. Потом все это перемешивалось, взбалтывалось, три недели настаивалось на дне болота и долго томилось в печи.

Кикирилла, конечно, понимала, что опасности нет, но шапка сползала все ниже, а змеи извивались все яростнее. Бабушка пригнула голову и громко крикнула:

— Ам!

Кикирилла от неожиданности подскочила на месте, чем вызвала у бабушки приступ смеха.

Кикирилла разозлилась:

— Прикалываешся? Леший тебя побери!

— Ладно, будем считать, шутка не удалась, — примирительно кивнула Кикимора Болотная. — Хотела, чтобы ты немного расслабилась, а то ходишь, будто замороженная. Слушай, давай превращусь в тебя и пойду на экзамен? Уж я-то точно не завалю.

— Сама справлюсь, — отказалась Кикирилла.

— Уверена? — и бабушка вдруг надела шапку на голову внучки.

Раздвоенный змеиный язык завибрировал, потянулся к Кикирилле. Она вспомнила, чему учила ее Жаба-Ужаба, и щелкнула самую крупную змею по лбу. Змея вздрогнула, зашипела от обиды. Другие змеи как будто выстрелили вверх, из их пастей посыпались острые жгучие искры.

«Это что-то новенькое», — удивилась Кикирилла.

Бам-с! Бам-с! Бам-с! — Одной, второй, третьей.

От щелчков змеи все уменьшались и уменьшались, словно от них отрезали по кусочку.

Одна змея все-таки стрельнула ядом и попала на зеленый шарф. Кикирилла потянулась к ней — хотела завязать в узел. Уловив настроение внучки, бабушка сняла с нее шапку и вернула в сумку.

— Вещь не порть. — Она пытливо уставилась на Кикириллу. — Совсем не страшно?

— Теперь пятно останется.

Кикирилла ошиблась, яд прожег шарф насквозь.

— Ты храбрее меня, — обрадовалась Кикимора Болотная. — Я в своe время от этой шапочки визжала от страха. Представляю, какая получится гремучая смесь, если ты ещe и черные бантики получишь. Тебе и Тон Мракович нипочeм будет.

С этой змеиной шапкой Кикирилла напрочь забыла о бантиках. Вот так бабуля — отвлекла ее от тревожных мыслей.

— Бабушка, а у меня будет нос крючком?

— Обязательно. И ещe трeхслойная бородавка на подбородке. И волосы, как истeртая мочалка. Главное, запомни — тебе нельзя делать добрые дела. Ни большие, ни маленькие. Это очень важно. Запомнила? И постарайся понравиться Мраковичу. Будь капризной, нервной, обязательно забудь поздороваться.

Кикимора Болотная подпрыгнула, сорвала с берeзы черный нарост чаги. Переломила пополам, откусила.

— Фу! С-солонющий, — она сморщилась, но гриб не выплюнула, стала медленно пережевывать.

Кикирилла осторожно взглянула на бабушку. Она надеялась, что нарост еще не созрел, а то бабушка начнет долго и утомительно вспоминать о былой жизни.

–…Сначала, дорогая моя, я жила в доме у мельника…

Началось! Сто миллионов раз она все это слышала.

–…Ох и баловница я была… жене мельника косы путала, детей щекотала, курам перья дeргала…

Сейчас заплачет! Кикирилла не ошиблась. Бабушка утерла слезу, высморкалась в подол платья из болотной осоки:

— Раньше-то нас, нечисть, уважали. На шкаф ставили тарелку с кашей. Помню, однажды жена мельника сбежала с местным пастухом, и старик женился на другой. Девушка была трудолюбивая, красивая… ты меня слушаешь?

— Очень внимательно.

— Вот что я сейчас сказала? — спросила старушка.

— Девушка была трудолюбивая, красивая. А ты сидела в правом углу от входа, у самой печки. Обычно туда сметали мусор, а чтобы не накликать беду, его не выносили из избы, а сжигали в печи. Потом новая жена мельника, чтобы вывести нечистую силу, привела медведя. Ох и поломал он наших…

Вдруг Кикимора Болотная заметила на пеньке промокшего Чертополоха. Он сидел, ссутулившись, поджав под себя ноги, ладонями обняв подбородок. Мыслитель.

— Проблемы? — спросила Кикимора Болотная.

Чертополох вздрогнул.

— Я… — Чертополох растерялся, но тут же сообразил. — Я слежу за Желми.

— Где он? — стала оглядываться Кикимора болотная.

— Ушёл в посёлок.

— А ты чего здесь? Поселок совсем в другой стороне.

— В поселке ждать страшно, а здесь не очень, — запинаясь промямлил Чертополох.

— Как же ты тогда следишь за Желми?

— Как умею.

Как же Кикимора Болотная ненавидела медведей, а особенно желтого. И хотя не знала, что случилось с Желми, но надеялась, что это что-то скверное. Чем хуже, тем лучше.

— Зачем он пошел в посeлок?

— Тон Мракович приказал. В город прибыл зверинец, а в нeм животные содержатся в жутких условиях, голодают и все такое. Желми ушeл узнавать и пропал.

Как-то разом стемнело. Нахмурилось небо, словно втихаря замыслило какую-то пакость. Кикирилла посмотрела вверх, на тучи.

— Может, он умер? — сказал Чертополох.

Кикимора Болотная расхохоталась. Её смех раскатами пошел гулять по тайге.

Зная лютую ненависть кикимор к медведям, Кикирилла спросила:

— Твои проделки?

Старушка тяжело вздохнула. Честное слово, она очень бы хотела закопать жeлтого медведя поглубже. Но сегодня не случилось. Пока не случилось…

— Шeл бы ты отсюда, — посоветовала Кикимора Болотная. — Неровен час, попадeшь в беду, — Она плотнее закуталась в накидку из серо-синего мха. — В беду хочешь?

— Не хочу.

В ту же секунду тишину расколола молния. От неожиданности Чертополох высоко подпрыгнул, пронесся над Кикириллой и пропал в зарослях шиповника. Загрохотало так, будто с неба посыпались булыжники. С макушки березы свалился бельчонок. Его на лету поймала белка-мать, унесла в дупло.

— Ты слышала?

Кикирилла прислушалась:

— Вроде на гром не похоже.

Подул рваный ветер, заскрипели ели, на черeмуху полетели ржавые иголки хвои.

— Неспокойно сегодня в лесу, — сказала Кикимора Болотная. — Возможно, зимняки промышляют. Совсем страх потеряли.

Кикирилла уловила настроение бабушки. По спине побежали мурашки.

— Бабуль, что-то тебя штормит. То мельник, то Желми, то зимняки. Может, пойдeм, а то опоздаем на совет.

— Да, да, да. Это я переживаю за тебя. Жуть. Никогда не думала, что будет так тяжело.

В другое время Кикимора Болотная обязательно бы выяснила, откуда злозвучие. Но сегодня недосуг, сегодня особый день для их семьи.

— Семьдесят семь бантиков! Они будут наши! — закричала Кикимора болотная в небо, словно оно с ней спорило. — Наши!

Небо, будто услышав, ответило протяжным раскатистым громом. Гроза затрещала с такой силой, что со склона посыпались камни. Молния ломаной спицей прошила высь, острием ударила в сухое дерево, в самую сердцевину. Пламя разыгралось сразу, поползло вверх. Сухие ветки зашевелились, задрожали, разбрасывая фейерверк искр.

Кикимора Болотная взобралась на камень, соскребла бурый мох, скатала в шар: шесть поворотов налево, три направо, семь вокруг оси. Теперь главное не промахнуться и попасть в центр очага. Если мимо, огонь вырвется и пойдет гулять по тайге. Метнула в дерево — попала! Огонь вздрогнул, угасая, зашипел. И время пошло вспять. Через секунду сухостой выпрямился, стряхнул гарь, поднял ветви. Выпуская зелень, лопались почки. Змеиной кожей по стволам поползла бронзовая кора.

Внучка с завистью вздохнула:

— Мне бы так!

— Вместе с бантиками получишь силу, — Кикимора Болотная обняла внучку, поцеловала.

— Могли бы просто так дать. Почему я должна сдавать экзамены?

— Потому что много шарлатанов развелось. Корчат из себя магов, черных вредителей. Надо, внучка, доказать членам комиссии, что ты достойна рода кикимор. Кстати, мы сильно опаздываем. Похоже, без тропинки-заризанки нам не обойтись.

Кикимора Болотная затопала, захлопала. Испуганно вспорхнули воробьи. Но больше ничего.

— Я точно знаю, что она здесь, — рассердилась Кикимора. Протиснулась меж берез — из-под лапника выскочил Сморчок. Кикимора поймала его за шляпку. — Где тропа, ну?

Сморчок покосился на клевер. Кикимора встала в центр поляны, затопала, захлопала, и тропа зеленой лентой тронулась с места. И так шустро, что Кикимора Болотная мгновенно пропала за деревьями. Кикирилла растерялась, замешкалась. Тут еще с пушистого цветка снялась оса и загудела над головой, выказывая недовольство.

— Чего отстаешь? — вернулась бабушка.

— Да вот оса.

Кикимора Болотная что-то прожужжала осе, и та пропала. Кикимора затащила внучку на тропинку, и она тронулась. Еще несколько хлопков, и вот уже тропинка помчалась мимо школы заризанов. Здесь учились все, и растения, и звери, и нечистая сила. Тропинка устремилась к водопаду, в самую пучину. Кикирилла еде удержалась от крика, но тропинка в последний момент свернула. Они проехали уже полпути, через низкорослый лес, через рябиновую рощу. Вдруг тропинка дeрнулась и резко остановилась. Кикимора Болотная упала на колени, внучка свалилась на нее.

— Чуть не покалечилась, — проворчала Кикимора, пытаясь встать.

Кикирилла поспешила ей на помощь.

— Не надо! Я сама! — бабушка сошла с тропинки. — Похоже, заклинило.

Тропинка еще несколько раз дернулась, пытаясь тронуться с места. Кикимора Болотная приподняла край. Небольшое заклинание, и лужа под тропинкой собралась в шар, поднялась над землeй. Внутри шара, выпучив глаза, застыли головастики. Шар, вибрируя, поплыл к яме и там лопнул. Яма наполнилась водой и головастиками.

Тропинка тронулась, но Кикимора не стала разгоняться, каждым хлопком в ладоши регулировала скорость. На тропу заползла божья коровка, калачиком свернулся ужик, хотел проехаться Мухомор, но заметив на тропе Кикимору болотную с внучкой, быстро спрятался валуном. Валун весь зарос мхом сибурдан, отчего казался синим.

Сверкнула молния.

— Небо расшалилось. Не к добру это, — Кикимора зябко поежилась. Стянула с плеч промокшую от дождя накидку, отжала, встряхнула. Волосы тоже промокли. Она аккуратно собрала их в пучок, скрутила жгутом.

Молнию догнал гром. Звук шел из-за Крестовой горы.

— Надо все-таки посмотреть, — решила Кикимора Болотная и подоткнув полы платья за пояс, полезла в гору. Она карабкалась по серым валунам, и скоро руки стали грязными и скользкими. Зацепившись за корень низкорослой берeзы, подтянулась и выбралась на маковку горы. Холодный ветер засвистел, укусил за щeки.

Кикимора оглянулась и увидела лысину тайги с карстовой воронкой посередине. Дальше виднелась цепь полуразрушенных гор под тяжелым покрывалом бурого леса. Внучка карабкалась следом. Наконец они добрались до ложбины между двумя большими камнями, в которой и устроились.

— Фух! Ты куда исчезла? — задыхалась внучка.

— Тихо! — Кикимора придавила клеща на ее щеке. — Вот зараза!

Кикирилла удивленно уставилась на бабушку.

— Да не ты, — она сняла с головы внучки еще пару клещей. — Три заразы.

Вновь грохнуло. Кикирилла пригнула голову, прижалась к бабушке.

— Как пить дать, стреляют, — прошептала Кикимора.

— Кто?

— Не знаю пока, — Кикимора Болотная вылезла из ложбины. — Подойду-ка поближе.

Возможно, она так бы и поступила, но справа что-то зашуршало. От неожиданности старушка присела. Прямо на них шeл Желми. Качаясь, как маятник, он тащил Тополиху и, казалось, слабел с каждой секундой. Ветви волочились по земле, цеплялись за камни, сбривали неокрепшую весеннюю траву.

Свистнула пуля.

— Киким… Болотная… умираю, — простонал медведь, заваливаясь на старушку. Та откатилась в сторону и, спасая внучку, дернула ее за руку, но не успела поджать левую ногу, медведь рухнул прямо на нее. Тополиха упала рядом.

— Дурак косолапый! — взвыла Кикимора Болотная от боли.

Она трясла Желми, а он спал, похрапывая. Хр-р-р — на вдохе, фий-ю-ю-ю — на выдохе. Спина его поднималась и опускалась, как меха в кузнице. Болотная трясла медведя со всей мочи: вопила, проклинала. Кикирилла ползала рядом, пытаясь помочь, канючила, тянула медвежью шерсть. Но как справиться с полутонной живого медвежьего веса? Кикирилла потянула бабушку за накидку. Когда накидка порвалась, Кикирилла больно приложилась локтем о камень. Нужно срочно звать на помощь.

— Помогите!

Помогла Тополиха. Она перекатила Желми на другой бок. Кикимора с трудом подтянула ногу. Вывороченная пятка смотрела в другую сторону.

— Сибурдан, — бабушка закрыла глаза, — собери мох сибурдан.

Кикирилла кивнула.

Сибурдан — особый мох: сине-зеленый с черной каймой и сиреневой серединкой. Она набрала горсть сибурдана и вернулась. Кикимора долго жевала мох, потом выплюнула кашицу на пятку. Стопа нехотя, со скрипучим щелчком встала на место.

— Шикиблеск! — выдохнула Тополиха.

— Ох, старость не радость, — вздохнула Кикимора и, припадая на левую ногу, подошла к медведю. Он продолжал спать. Вид у него был весьма довольный, словно во сне он любовался чем-то мечтательным, теплым или сладким.

И тут она увидела охотника. Он появился тяжело дышавший, в руках у него была винтовка — так что теперь Болотной стало, кто стрелял. Может, он на медведя охотится? Кикимора Болотная умирала от любви к тем, кто не любил медведей. И этот зимняк с винтовкой явно был на ее стороне.

Охотник нервно осматривался и попеременно кидался то в одну, то в другую сторону. По его растерянному виду было понятно, что он заблудился. За дальними елями свернула молния. Неожиданно охотник пошел к ним, а это было совсем в другой стороне от Желми.

— Эй, эй! — привлекая его внимание, закричала Кикимора, замахала руками.

Охотник остановился, оглянулся, но Болотную не увидел.

Она схватила горсть мха, растерла ладонями и злобно зашептала.

Спящий медведь приподнялся, завис над землей. Он тихо покачивался в воздухе, а Кикимора звала, кидала камни в охотника.

Бесполезно.

Брим-Бом слышал голос, вздрагивал, озирался, крутился на месте, но медведя не видел.

— Смотри наверх.

Охотник задрал голову и, увидев парящего медведя, пугливо пригнулся и перекрестился.

— Свят, свят…

Кикимора вздрогнула. Только «свят-свят» ей не хватало.

— Помочь ведь хотела. Теперь придeтся наказать.

Она присела, сложила руки на груди, пошла по кругу. Когда она увеличилась в семьдесят семь раз, вся проявилась перед охотником. Еe морщинистые руки взметнулись вверх. Тучи содрогнулись, наскочили друг на друга. Огненные стрелы царапали небо. Кикимора схватила две молнии, соединила — и на землю просыпался огненный дождь.

Брим-Бом прижался спиной к сосне.

Кикимора выдохнула «Хаха-ах-хаха-ха!», после кувырка превратилась в перламутровую лису с фиолетовыми глазами.

Брим-Бом зажмурился и долго боялся открыть глаза. Но желание увидеть лису пересилило страх.

Вот она! Прекрасная лиса из его детских снов, которая спасала его от одиночества, и только с ней он дружил, только ей доверял тайны.

Охотник застонал и на четвереньках пополз к сновидению.

— Боже, какое чудо! Какая роскошь!

Пушистый хвост лисы стелился по земле. Она задрала морду и принюхалась к хвойному воздуху, словно впервые с ним встретилась. Охотник поднял винтовку — он уже видел ее в своем зверинце. Лиса посмотрела на него в упор, потом сделала шажок-другой, замерла, а потом бросилась бежать.

Охотник кинулся следом. Он пытаясь ее догнать, но лиса уходила огромными прыжками. Если он начинал отставать, она останавливалась и ждала. Смотрела на него, наклоняя голову то влево, то вправо. Ее взгляд излучал ровно столько добра и света, сколько не хватало охотнику в жизни. Где-то в глубине души он понимал, что это не просто так, что нужно остановиться. Но не мог.

Лиса оглядывалась, сверкала острыми зубками, улыбалась. Охотник знал, что при встрече с такой красотой мир должен выворачиваться наизнанку.

Брим-Бом заскочил в камыши, сделал шаг, еще… Почва вдруг стала вязкой. Ему показалось, что кто-то схватил его за ноги и потянул вниз, поначалу легко, словно пробуя силы, потом все настойчивей. Лиса висела напротив него в воздухе, над весенними первоцветами. Сейчас еe глаза отливали зеленью травы. Ноги охотника сводила судорога. Болотная жижа засасывала. Лиса наслаждалась. От нее к охотнику пробежал огонек загоревшегося Болотного газа.

— Помоги, — попросил Брим-Бом.

— Вряд ли, — ответила перламутровая лиса.

— У меня есть деньги, — соврал Брим-Бом.

Лиса огляделась. Карликовые березы, ива, осока, переходящая в мох. Лисе без труда удалось вырвать тонкую березу. Охотник очень удивился, когда она бросила дерево не ему, а рядом с собой. И уселась сверху.

— Помоги, — повторил он, уже понимая, что его дразнят.

Лиса вскинулась, ударилась о землю, обернулась Кикиморой Болотной. Перед охотником предстала старуха в платье, которое давно превратилось в травянистые лохмотья.

— Не жалко? — внучка с большим интересом наблюдала за баловством бабушки.

Она ещe ни разу в жизни не видела, как бабушка расправляется с зимняком.

Кикимора остановилась — не хватило секунды, чтобы ударить в ладоши… И зимняк исчез бы в болоте.

Кикимора Болотная поджала губы:

— Такой сюжет загубила!

Ей нравилось смотреть на охотника. Он выглядел уже не так свирепо, как тогда, когда охотился на медведя. В его глазах светилась тоска.

— Замечательная картина.

Внучка не понимала ее восторга:

— Мы опоздаем.

— Извини, заигралась, — Кикимора оскалилась. Может, помочь? Наступлю на темечко…

— Бабуль.

— Иду, иду. Повезло тебе, бездельник.

Кикимора и внучка снова ступили на тропинку, и она понесла их в заросли ивы. Вспорхнула ворона. Целая стая поднялась и рванула на север, сквозь частокол елей, к вершине Демьянова Пупа.

Холодная жижа пошла в горло Брим-Бома. Он закашлялся, дернулся вверх, отчаянно замолотил руками. Дотянулся до ближайшей кочки, она ушла под воду, но удержала зимняка на плаву. Уцепиться за ветку березы, потянуть на себя.

Деревце прогнулось коромыслом.

— Давай же! — простонал охотник.

Главное, удержаться на поверхности.

И тут ему на голову прыгнула толстая жаба. Он ушел под воду с головой. Вверху пузыри, внизу темень. Взвыл от ярости и тут же хлебнул воды. Горло царапнула нить осоки. Охотник поджал колени, выпрямил спину и ухватился за березу двумя руками, вцепился зубами.

Больше он не тонул.

Когда Брим-Бом это понял, то впервые в жизни расплакался. По-настоящему, с подвыванием, как в детстве.

— Мама, ма-мо-чка!

Он поднял лицо к небу и долго глядел, вспоминая, что там живет кто-то, кто помогает, только невозможно вспомнить того, кого не знаешь. Дождь скатывался по шее. Болото, потерявшее добычу, чмокнуло с досады…