Дом на Манго-стрит

Сандра Сиснерос, 1984

Что делает нас такими, какие мы есть? Окружение? Но если оно тебе совсем не нравится, можно ли из него вырваться? Что для этого требуется? Чикаго, бедный иммигрантский район, конец ХХ века. Эсперанса стыдится дома на Манго-стрит, в котором живет со своей огромной шумной семьей, она мечтает скорее вырасти, сбежать из родного города и стать писательницей. Эсперанса наблюдает за соседями: их жизнь очень трудна, но они каким-то чудом умудряются быть счастливыми. Хотя в этом нет ничего странного, нищета – это ничто, если ты силен духом, не поддаешься грусти, стремишься к свободе и верен мечтам.

Семья с маленькими ногами

Жила-была семья. Все в ней были маленькими. Их руки были маленькими, их ладони были маленькими, и роста они были небольшого, и их ноги были очень маленькими.

Дедушка спал на диване в гостиной и храпел, стиснув зубы. Его ноги были жирными и рыхлыми, как толстое разваристое тамале^[3], и он припудривал их тальком и впихивал в белые носки и коричневые кожаные туфли.

Ножки бабушки были маленькими, как розовые жемчужины, она обувала вельветовые туфельки на каблуках и ходила, пошатываясь, но все равно носила эту обувь, потому что именно в ней выглядела привлекательно.

У малыша было десять пальцев на ногах, бледных и прозрачных, как у саламандры, и он принимался их сосать, когда был голоден.

Ноги матери, полные, но аккуратные, похожие на вышитых белых голубей, которые скатились на пол, вниз, по деревянным лестницам, по клеточкам классиков — пять, шесть, семь! — и взмыли в небо.

— Хотите?

Она протянула бумажный пакетик, в котором мы обнаружили одну пару лимонно-желтых туфелек, одну пару красных и одну пару балетных, которые когда-то были белыми, но теперь стали пыльно-голубыми. Мы поблагодарили и дождались, пока она уйдет на-верх.

Уррра! Сегодня мы Золушки, потому что обувь нам по размеру, и мы смеемся, глядя на ноги Рейчел, напялившей серый женский носок на одну ногу и женские туфли на каблуках — на другую. Вам нравятся эти туфли? По правде говоря, очень страшно посмотреть на ногу, которая больше не твоя, и увидеть, что она длинная-предлинная.

Всем нужен честный обмен. Лимонно-желтые туфельки за красные, красные — за те, что когда-то были белыми, а теперь — пыльно-голубые, пыльно-голубые — за лимонно-желтые, а потом снять их и надеть снова, пока не устанешь.

Затем Люси кричит, чтобы мы сняли носки, и да, она права. У нас есть ноги. Тощие и испещренные глянцевыми шрамами, с которых мы старательно сдирали корку, но эти ноги — наши, на них приятно смотреть, и они длинные.

Рейчел быстрее всех учится напыщенно ходить на этих волшебных каблуках. Она учит нас, как сгибать и разгибать колени и бегать слаженно, как две скакалки, и как элегантно исчезать за углом и делать так, чтобы туфли исчезали вместе с тобой. Люси, Рейчел и я идем, пошатываясь. Скрываемся за поворотом, чтобы на нас не пялились мужчины. Потому что те смотрят на нас, как на рождественские подарки.

Мистер Бэнни из бакалейной лавки отрывается от сигареты и деловито спрашивает:

— Ваша мама знает, что вы достали такие туфли? Кто дал вам их?

— Никто.

— Это опасно, — говорит он. — Вы, девочки, слишком маленькие для того, чтобы носить такую обувь. Снимите их, пока я не позвонил в полицию.

Мы просто убегаем.

Когда мы выбегаем на широкую улицу, мальчик на самодельном велосипеде кричит нам вслед:

— Девчонки, давайте слетаем на небеса!

Вам нравятся эти туфли? Рейчел говорит, что да, и Люси тоже, и я — это лучшие туфли на свете. Мы больше никогда не наденем другие. Вам нравятся эти туфли?

Напротив прачечной шесть девочек с толстыми лицами делают вид, что не видят нас. Они кузины, поясняет Люси, всегда завидуют. Мы идем дальше.

Через дорогу на крыльце у таверны сидит бездомный.

— Вам нравятся эти туфли?

— Да, малышка, — отвечает он. — Твои лимонно-желтые туфельки такие красивые. Но подойди поближе. Я не могу их рассмотреть. Ближе. Пожалуйста. Ты очень красивая, — продолжает нищий. — Как тебя зовут, красавица?

— Рейчел, — вот так просто отвечает Рейчел.

Теперь вы знаете, что разговаривать с пьяницами опасно, а еще хуже — говорить им свое имя, но кто может винить Рейчел? Она молода и неопытна, и ей лестно слышать столько приятных слов в свой адрес, даже если это в бездомном говорит виски.

— Рейчел, ты такая славная, как то дорогущее желтое такси. Ты это знаешь?

Нам это не нравится.

— Нам пора, — говорит Люси.

— Если я дам тебе доллар, ты поцелуешь меня? Как насчет доллара? Я дам тебе доллар. — Он шарит по карманам в поисках мятой бумажки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Тесто из кукурузной муки, обернутое кукурузными листьями, приготовленное на пару.