Мой босс – рыбы

Сандра Бушар, 2023

Влиятельный отец поставил мне условие: либо я прохожу вузовскую практику, где папа прикажет, либо он вовсе запрещает мне учится и выдает замуж не пойми за кого. Я выбрала первое… Даже не подозревая, что моим начальником окажется не просто хладнокровный мерзавец, а еще и тот самый мужчина из прошлого, которого всем сердцем хотелось забыть.Сейчас Баринов стал жестоким властным и невыносимым боссом, но я прекрасно помнила его другим… И эти воспоминания не дают спокойно спать по ночам!

Глава 2

Офис Баринова был огромным, занимая четыре этажа из десяти в элитном холдинге. К слову, даже известные банки владели только одним-двумя. Естественно, царь и Бог — Юрий — не удосужился мне объяснять, куда идти-то? Поэтому в поисках нужной коморки я бродила около часа.

Наконец, меня постигла удача! Постучав в очередную дверь без таблички, я получила ответ:

— Входи-входи, Людочка! Я тебя уже заждался.

Людочкой, конечно, я не была, но вошла смело. На меня уставился высокий широкоплечий качок. Закатив глаза, он неприветливо буркнул:

— Дамочка, вы куда претесь? Я — айтишник. Вам явно не ко мне. Ну что за люди пошли… Ни стыда, ни совести!

Уже по интонации я поняла, что парень-то с сюрпризом! Уж очень манерный и чувствительный.

Мило улыбнувшись, я всячески игнорировала то, что вместо рабочего ноутбука на его столе расположился только что заваренный чай и тонна сладостей.

— Вы ведь Валера, верно? Меня Баринов послал узнать, выполнили ли вы то, что он просил.

Лысого прямо перекосило. Медленно осев по стеночке на стул, он поперхнулся воздухом, хватаясь за шею.

— А вы вместо Зои? — сдавленно пробормотал он, и я кивнула. — Как он так быстро замену нашел? Я-то думал, у нас неделя на передышку есть…

— «На передышку»? — недоумевающе скривилась я, поведя плечами. — Вы о чем? Баринов часто наведывается в кабинет?.. — «и чаи мешает пить?» — хотела уточнить я, но промолчала.

— Нет… Он ни разу дальше своего кабинета нос не сунул, — голос раздался прямо за спиной. Испуганно подскочив, я уронила рабочий блокнот и схватилась за сердце. В комнату вошла низкорослая старушка с короткими выжженными белыми волосами. Смеясь, она нагнулась и подняла мне обратно блокнот. — Вы новая помощница нашего начальства, верно? А я Людмила — заведую вашей зарплатой.

Облегченно выдохнув, что искать никого больше не нужно, я «обрадовала» женщину:

— О! Вы мне тоже нужны по поводу задержки зарплат.

Старушка прямо побелела на глазах, замерла. Затем раздражённо цокнула, махнула рукой и покачала головой:

— Я, что? Робот? Ничего не случится, если все подождут денек-другой! У меня, между прочим, ни одной свободной минуту. Некогда, прости господи, в туалет по-маленькому сходить. А он все зарплаты, зарплаты… Выплачу! Куда денусь.

Я кивала на каждое ее слово, не решаясь спорить, хотя мнения была другого. В самый разгар рабочего дня бухгалтер пьет чаи с айтишником. Да я такого даже ПОСЛЕ работы себе позволить не могу вот уже месяц!

— Мне так Баринову и передать? — мило поинтересовалась я.

Те переглянулись, синхронно воскликнув:

— НЕТ!

— Вечером скину программу, — пообещал Валера.

— До утра зарплаты всем придут, — прикусив губу, закатила глаза женщина.

Я уже почти ушла, когда вдруг меня окликнула Людмила:

— Слушай, а ты не хочешь с нами чай попить? Так сказать, познакомиться с сердцем коллектива.

Я замешкалась. С одной стороны — нельзя. С другой — работы вроде не много. Моей заминкой воспользовался айтишник, состроил жалобную гримасу:

— Давай, котенок. Мы тебе расскажем, что да как у нас в офисе. Освоишься быстрее.

— Да я через три дня ухожу, — махнула рукой я, мол, мне и не нужно осваиваться. — Просто практику проходила от вуза.

— Уходишь? — произнесла Люда, и они с мужчиной переглянулись. — Баринов так сказал? Лично?

— Нет, но… — я растерялась от их странной реакции.

— А! Ну, тогда это не тебе решать, милая, — рассмеялся Валера, утягивая меня за руку в кабинет и буквально толкая на стул. Пока я задумалась над его словами, что уже слышала от Зои, мужчина начал тараторить что-то о ерунде, напрочь сбивая с рабочей мысли. Они с Людой непринужденно и весело беседовали. В конечном счете, я тоже включилась. Пока мужчина вдруг не спросил: — Лизонька, а парень у тебя есть?

Я растерялась от резкой смены темы разговора и застеснялась, опустив взгляд:

— Был, но мы расстались.

— Изменил? — деланно сочувственно произнес тот.

«Нет, — про себя прошептала я, но вслух говорить не стала. Решила вообще скрывать, что у меня есть родственники в столице. — Он просто узнал, кто мой отец, и полюбил его деньги больше меня».

— Ага, — кивнула я, решив, что это самый простой вариант отделаться от ситуации. И тут меня черт дернул спросить то, что вовсе не стоило с кем-то обсуждать. — А у начальства жена есть?

— Жены нет, — подключилась Люда, оценивая меня хитрым прищуром с ног до головы. — А, что? Уже приставал?

— Приставал?! — я опешила, краснея и белея одновременно. — Боже, нет! С чего вы взяли??

Валера махнул рукой со знающим видом:

— Ой, тоже мне новость. Баринов всех своих секретуток только ради быстрых потрахушек держит, — я оскорбительно ахнула, но тот лживо поморщился. — Прости, я не о тебе. Ты вроде скромная хорошая девочка. А вот перед тобой Зоя была… Вот где шалашовка была… Баринову сосала каждое совещание под столом. Говорят, он так расслабляется.

Мне резко поплохело:

— ЧТО?? Кто-то это видел?!

— Нет. Но это очевидно, — пожала плечами Люда с непоколебимой уверенностью в своей легенде. — И ребенка ей Баринов заделал. Дал отступных и выгнал.

— Бедная девочка. Будет рожать нежеланного ребенка. Хотя, говорят, она его в детский дом отдаст, — продолжил свою шарманку мужчина, качая головой.

— Нет! — запротестовала Люда. — Она ребенка на усыновление в арабскую семью отдаст. Точно говорю. Не зря у нее духи арабские, кофточка из турецкого хлопка и заставка на телефоне — пальма. Все очевидно.

— Точно, Людочка. Какая ты мудрая женщина, — ахнул Валера, ошарашенно распахнув рот и прикрывая его ладонью. — Я как-то шел по коридору, а она смотрела в свой блокнот и что-то шептала под нос. Я так и не разобрал. А она просто арабский учила!

Только и успевая переводить взгляд с Людмилы на Валеру, я поняла, что попала в настоящий пчелиный улей, где умело придумывают сплетни два психически нездоровых человека. Хлопнув в ладоши, я поспешно засобиралась обратно:

— Так… Что-то я засиделась, пора и честь знать!..

— А знаешь, почему он ребенка не признал? — вдруг бухгалтерша схватила меня за руку и усадила обратно. За другую, в ожидании ответа, схватил мужчина. Застряв между двух огней, я решила посидеть еще минуту и сбежать под любым предлогом. Ибо уши уже в трубочку сворачивались! — У него есть девушка Кристина — любовь всей жизни. Все бабы перед нашим красавчиком стелются, а ему, вот же как, нужна только эта Кристина… Я видела ее раз: красивая блондинка, фигуристая. Только вот выбрала она другого… Есть такой бизнесмен — Соболев. Тоже видный мужик. Но старше на вид и не такой лютый красавец, как наш начальник. Так вот Кристина повертела обоими мужчинами, поссорила их и ушла в закат. А Баринов до сих пор этого Соболева терпеть не может.

«Какая продуманная легенда, — присвистнула я способностям этой женщины сочинять, — это же надо было такое придумать!».

— Пойду я… Спасибо за чай, — деловито взглянув на время, я вскочила и буквально рванула к двери. Но что-то неведомое заставило меня остановиться в дверях, обернуться на эту странную парочку и зачем-то спросить: — То есть, детей у Баринова нет?

— Нет, — единогласно согласились сплетники.

— И девушки постоянной? — зачем-то продолжила уточнять я.

— Насколько нам известно, нет, — Валера переглянулся с подругой, и они снова кивнули. Мол, так все и есть. Затем его взгляд вернулся ко мне, на губах застыла странная нехорошая улыбка. — Осторожней, Лизонька.

Я опешила. Звучало это, как прямая угроза:

— В смысле?

— Ну, Баринов — взрослый опытный бабник. А ты — юный маленький цветочек, — он говорил это медленно и вкрадчиво, давая мне распробовать каждое слово. — Ты держись поближе к нам, мы тебя в обиду не дадим.

Поморщившись, я вышла прочь без единого слова. Звучало для меня это так: «Если не станешь вместе с нами обсуждать руководство — мы станем обсуждать тебя!». Вернувшись обратно за рабочий стол, я воспользовалась отсутствием начальника, наша в столе номер Зои и набрала.

Девушка ответила почти сразу, что меня удивило. На заднем плане слышался плач ребенка и детская мелодия, напоминающая колыбельную. Я не успела сказать и слова, как Зоя вздохнула:

— Здравствуй, Лиза. Выгнал тебя Баринов?

Я растерялась и ответила только спустя пару секунд:

— Нет…

Откуда у бывшей секретарши Баринова мой номер — я даже знать не хотела. Поспешно собрав мысли в кучу, я уже готова была задать свой вопрос, как она снова меня шокировала:

— Дай угадаю. Некая Кристина опять прикатила, и ты не знаешь, что делать?

По спине прошли мурашка. Я вдруг вспомнила слова айтишника с бухгалтером и решила, что все их слова правда!

— Нет… — голос непроизвольно дрогнул. Упав на свое мягкое кресло, уставилась перед собой и тяжело вздохнула.

«Черт, Лиза! — возмущался внутренний демон. — Куда ты попала?».

— Что тогда? Отчет запорола? Потеряла его запонки с бриллиантами? Пропустила важный звонок? — торопливо накидывала она. Ребенок на заднем плане начал разрываться, закричал с утроенной громкостью. Не давая мне и слова вставить, та раздраженно взорвалась: — Лизонька, солнце. Работать на Баринова сложно, да. Но, поверь, быть мамой намного-намного сложнее. Не платят, нет четко поставленных задач. Твой босс меньше месяца от роду и постоянно что-то от тебя хочет… Поэтому, ты либо говори, что надо, либо не мешай мне ублажать его царское высочество.

Не желая больше ходить вокруг до около, я произнесла два магических слова:

— Людмила и Валера…

Зоя по ту сторону трубки тяжело вздохнула. Прикрыв динамик телефона рукой, она шепнула кому-то рядом:

— Милый, займись сыном. Тут серьезное дело, — я услышала, как Зоя ушла в другой конец квартиры, по-видимому, потому что плач ребенка прекратился. Голос ее стал тревожно-серьёзным: — Они уже до тебя добрались?

— Нет… — я нервно хихикнула. — Я сама.

Зоя замолчала, затем ошарашенно прошептала:

— Эм… Зачем?

— Начальник послал. К бухгалтеру по поводу задержки зарплаты. К айтишнику за какой-то там программой, — рукой я неосознанно схватила ручку и принялась рисовать на листочке узоры. Все происходило неосознанно. Просто я сильно нервничала.

— В один день что ли к ним послал? — девушка насторожилась еще больше, а внутри меня забурчал желудок, несчастный круассан с завтрака попросился обратно. Я кивнула, совершенно забывая, что это просто телефонный разговор. Но ответ и не требовался, Зоя все сама поняла и нервно хихикнула: — Вот же черт этот Баринов… Все у него какие-то интриги постоянные… Почему он не может быть обычным человеком? Как все. Открытым. Прозрачным.

Выслушав набор слов от девушки, я устало взмолилась:

— Ничего не понимаю. Бред какой-то. Объясни, пожалуйста.

Девушка помолчала немного, а потом нехотя пошла на попятную:

— Лиза, ты же понимаешь, что это не этично обсуждать начальство и коллег? Я не какая-то там сплетница, как некоторые. И вообще, Баринов мне такое потом устроит…

И на этом моменте я заплакала. Дело было вовсе не в словах бывшей секретарши начальника. Скорее, они стали последней каплей! С восемнадцати лет я боролась за самостоятельность. Терпела ужасное отношение матери, отца и сестры, училась и пыталась доказать всему миру, что чего-то стою. И тут появляется господин Баринов — старый знакомый. Выжимает меня до нитки, превращает в овощ и плетет странные интриги.

Зоя все поняла и сжалилась. Видно, вспомнила, как мой собственный отец унижал меня перед ее же начальником, никого вокруг не стесняясь. Плюнув на условности, она затараторила:

— Знаешь, а плевать мне на Баринова! Я на него больше не работаю. Все. Пусть муж теперь за нашу семью отдувается. А я тут планирую стать многодетной мамочкой. Так что слушай, детка.

И Зоя кратко, очень поспешно ввела меня в курс дела. Оказалось, что Баринов был очень даже в курсе истинных лиц бухгалтера и айтишника. Держал их намеренно, используя по полной программе. Во-первых, Людмила и Валера, на удивление, действительно неплохо справлялись с обязанностями. Во-вторых, по всему офису стояли камеры наблюдения с прослушкой. Все их сплетни были под контролем. Так начальник узнавал об атмосфере в коллективе. В-третьих, посылая к ним новых сотрудников, Баринов устраивал некую проверку на интеллект и вшивость.

— Он тебя проверяет, — резюмировала Зоя абсолютно уверенным голосом.

— Не понимаю… — я еще больше растерялась.

— Хочет понять, глупая ты или нет. То есть, веришь сплетням или нет. А еще присоединишься ли ты к ним — болтливая или нет. Небось, утром «случайно» бросил тебе важную информация? — я тут же вспомнила елейное прощание босса с какой-то дамой. Тут же до меня дошло, что Баринов, скорее всего, вообще ни с кем не разговаривал. Я удивленно ахнула, и Зоя убедилась в своих догадках. — Сам, небось, на важной встрече сидит и слушает — проболталась ты или нет.

— Придурок конченный! — злобно взорвалась я, кидая карандаш в соседнюю стену.

— И сейчас слушает, милочка, — напомнила она.

— В смысле, — торопило поправила себя же я, — курьер мудак. Почту этажами перепутал.

— В общем, все очевидно. Если проверку прошла — дальше будешь работать. Нет — выгонит взашей, — подвела итоги Зоя. — Это все? Пока.

— СТОЙ! — опомнилась я, решив уточнить незначительную деталь. — У меня через три дня практика заканчивается. Как думаешь, ему лучше сейчас или потом бумажечку для вуза на подпись подсунуть?

Зоя вдруг расхохоталась:

— Ты еще не поняла?

— Что? — тревога возникла глубоко в груди, запульсировала спазмами.

— Тебя никто не отпускает, Лиза. Очнись, — она говорила так беззаботно и спокойно, словно не подписывала мне смертный приговор, а обсуждала работу. — От Баринова не увольняются. Он сам решает, когда ты уходишь.

— Это не законно, — была уверена я, но вспомнив, какой босс хитрый, задумалась: — Или законно?

— Технически — незаконно. Практически — грамотный юрист ему помогает составить такой трудовой договор, что… В общем, поверь на слово: по-родственному без убытков ты не уйдешь. Прочитай, солнце, что ты подписала. Ага-ага, — Зоя снова расхохоталась.

— Но… Практика кончилась, — поднявшись с места, я принялась измерять шагами приемную начальника.

— И что? Впереди еще три месяца лета, — девушка была жестока и непреклонна.

— А потом учеба, — на секунду обрадовалась я, но Зоя тут же убила во мне всякую надежду:

— Ничего не слышала о заочке?

— Меня не переведут, — зарделась я. — По моей специальности нет заочки.

— По моей тоже не было. Баринов все решил, — тяжело вздохнула девушка. — Я ведь тоже изначально пришла практику проходить.

— И, — сердце ускоренно забилось в груди, — сколько ты проработала?

— Шесть лет.

Меня словно кто-то огрел лопатой по темечку. Бездыханное тело повалилось на диван. Я принялась усиленно обмахивать себя рукой. Чертово сознание представляло картины «счастливого» будущего, где я шесть лет пашу, как проклятая. Без «спасибо» и «пожалуйста». С утра до ночи разъезжаю по городу. «Зато, — издевался внутренний голос, — потом в таксисты можно идти работать.».

— Нет… Нет-нет-нет! — качая головой, я отмахивалась от жуткого будущего. — Не хочу работать с Бариновым. Он мне не нравится!

— Камеры, Лиза! — напомнила мне Зоя, но было уже плевать. Пусть слышит и знает правду. Сама того не ведая, желая честно пройти практику и получить заслуженно высший балл, я навлекла на себя беду пострашнее извержения вулкана!

— Я изучу договор и… — обещала себе я.

— Я изучила, милая. Все очень печально, — совсем не порадовала меня девушка. — Все, мне пора. Сын зовет… Кстати! Ты можешь забеременеть, как и я. Баринов тебя сразу выпустит на волю.

Вспомнив папочку с его мерзкими богатыми женихами, я тут же разозлилась и потянулась пальцем к отключению связи:

— Пока, Зоя. Спасибо за помощь.

— Стой! — окликнула она меня в последнюю минуту. — По поводу наших сплетников: Баринов любит женщин с характером. Не в смысле хабалок. А тех, кто может за себя постоять. Ты поставь Люду с Валерой на место. Не давай себя в обиду. Тебе это зачтется. Удачи! Если что… Не звони. Я трубку больше не возьму.

На такой «позитивной» ноте она положила трубку, а я впала в некое подобие тревожной депрессии. Было полное ощущение, что я попала из рук одного психопата — отца — в лапы другого — Баринова.

— Ну, раз так… — шепнула я себе под нос, бросив краткий взгляд на «скрытую» камеру наблюдения. — Я вас выиграю вашим же оружием, господин Баринов.

Сперва я решила, что пойду к Люде с Валерой и расскажу им то, что подслушала утром в кабинете начальника. Мол, у начальника вашего любовница. Разнесите это, сплетники дорогие, по всему офису. Уже в лифте поняла, что идея, мягко говоря, идиотская. За такое меня просто выгонят и галочку в бланке с практикой не поставят. А мне практика очень нужна. Пусть даже на троечку, но нужна.

И тогда было принято решение превратиться в дурочку. Вспомнились слова Люды про то, что начальник держит секретуток только ради быстрого траха.

— Именно это он и получит! — нажав другую кнопку на лифте, я отправилась на первый этаж. — Вам ведь не нужна развратная секретарша? Еще и колхозница… Правда, господин Баринов? Вы у нас человек серьезный.

На первом этаже располагался дешевый магазин одежды. Каждый раз, идя в офис, я смеялась над платьем на витрине за пятьсот рублей — обтягивающий леопард с экстремально короткой юбкой. Прикупив его, спрятала в сумочку и унесла в офис.

День прошел незаметно, за ним еще два. Наступил последний день практики. Вечером Баринов вернулся в офис, молча вошел в кабинет и гневно захлопнул дверь. Тогда я шустро отправилась в дамскую кабинку… Подвела глаза почернее, губы накрасила красным, сделала начес рыжим волосам и… Натянула то самое платье. В нем моя талия казалась неестественно тонкой на фоне пышной задницы и груди третьего размера. Все-таки месяц «марафона» по городу дали о себе знать!

Кулак первый раз стукнул о дверь, и я вдруг испугалась. «Что ты творишь? Может, пора остановиться?», — кричала я про себя. Но сдаваться было поздно. Мужчина уже ответил:

— Входи, Лиза.

— Ты справишься, — поправив декольте, внутри которого лежал бланк на подпись о закрытой практике. — Все будет по-твоему! Ни папа, ни какой-то Баринов за тебя ничего решать не будут.

Внутрь кабинета вошла не я… Это была другая Лиза. С тупым наивным взглядом, в развратной одежде и с елейным голосочком.

— Можешь уже идти домой, — не глядя произнес босс. Он еще не знал, какое шоу ему предстоит лицезреть.

Шаг за шагом я двигалась вперед от бедра, подключая свою внутреннюю нежную и хрупкую женщину. Раньше никогда не пользовалась внешними данными ради достижения цели, но все бывает впервые.

— Юрий Владимирович, — прошептала я томно и развязно. Он поднял на меня взгляд сразу. — Могу я задать вопрос? Очень важный.

И Баринов посмотрел на меня. Поперхнулся, оттянул галстук, повел бровью и тут же взял под контроль эмоции.

Взгляд темных глаз скользнул по моему лицу, цепко подмечая детали макияжа. Все так же детально анализируя, он опустился на платье, а затем на ноги. Я наконец-то нашла повод нарядиться в шпильки, а не кроссовки. Он долго смотрел на бедра, которые плавно плыли к нему. Словно зачарованный и околдованный.

Наивная я думала, что заочно победила.

Босс ответил кратко и холодно:

— Слушаю.

Лучшее, что досталось мне от мамочки: ее симпатичная мордашка. Я часто видела, как она заигрывала с отцом, выпрашивая у него очередной миллион на шоппинг. Когда-то мне было тошно от своей же матери. Сейчас я воспользовалась ее навыками, чтобы вызвать тошноту у начальника.

— Вы знаете, я три дня назад была у бухгалтера и айтишника, как вы велели… — невинно моргая, я прижала пару специально прихваченных с собой блокнотов, чтобы придавить те к груди потеснее. Намеренно буквально подпрыгивала в процессе ходьбы, заставляя сиськи пошло выпрыгивать из декольте.

Я не остановилась напротив рабочего стола, как обычно. Медленно обошла его и замерла буквально в шаге от кресла мужчины. В которым он, собственно, до сих пор находился.

— И? — кратко прохрипел он.

Тайно я ликовала: все шло по плану. Еще пару минут и он выгонит меня вон поганой метлой. Еще и папочке позвонит, пожалуется на распутную дочь!

Немного тряхнула блокноты. Заранее заготовленная ручка выпала на небольшой декоративный коврик.

— Ой, какая же я неловкая! — несколько секунд повозмущавшись, я повернулась к боссу задом и медленно начала прогибаться в спине, опускаясь все ниже и ниже. Моя пятая точка оттопыривалась назад сильнее и сильнее. — Черт… Спина так болит, вы бы знали… Это все частые разъезды в метро. Нерв защемило, видимо. Вы не переживайте, сейчас подниму. Вот сейчас-сейчас уже…

— Ничего, — такой же странно холодный тон. — Я вас не тороплю.

Когда я нагнулась полностью, филейная часть была выставлена на показ Баринову. Я не была уверена, что мужчина смотрит, потому зафиксировалась на минуту, якобы ищу ручку, и взглянула в стеклянную панель на соседнем шкафу.

О! Он смотрел. Нагло разглядывал мою задницу, странно сжимая челюсти и играя желваками. «Наверное, — подумала радостно я, — злость сдерживает!».

Вот чего я не ожидала, так это того, что платье за пятьсот рублей меня подведет. В одну секунду оно резко подскочило верх, оголяя мои черные бикини. Как пружинка! Бах и задница голая! В ужасе я резко выровнялась по струнке, повернулась к боссу лицом, оттянула платье обратно на свое место.

— Простите, — пролепетала красная, как помидор.

— Прощаю, — все тем же тоном произнес он.

— Это все платье, — начала оправдываться я, потому что стриптиз был явно слишком и в мои планы не входил. — Оно такое синтетическое…

— Ничего. Я понимаю, Лизонька. Мода требует жертв, — с каменным лицом и ледяным тоном мужчина вдруг решил меня постебать. Пока я размышляла, пойдет ли на пользу дела мое оголение, он вдруг сложил руки на груди и вздернул бровь. — Вы начали о чем-то говорить.

— Ах, да! — «Соберись!» — дав себе мысленный подзатыльник, я снова вошла в роль соблазнительницы. Выставила ножку вперед, томно вздохнула, надула губки и пролепетала. — Они мне рассказали правду. Я до сих пор под впечатлением.

— Я весь во внимании, — подперев лицо кулаком, босс приготовился слушать.

— Я знаю, зачем вам секретарша. Можете больше не притворяться, — нагнувшись слегка вперед, я буквально макнула начальника в свое декольте. Стоит признать его выдержку. Мужчина смотрел мне только на лицо, когда я многозначительно подмигнула, обернулась по сторонам и по секрету зашептала: — Все мы взрослые люди. Надо, так надо. Если что — я согласна. Что не сделаешь ради карьеры.

— На что согласны? — что меня поразило в этот момент — Баринов не звучал удивленно. Он словно прощупывал почву: насколько далеко я готова была зайти.

Сжав зубы, я сделала резкий вдох. По телу волнами прошел адреналин. Стало нечем дышать.

— На секс с начальником ради должности, — присев задницей на самый край стола, решила играть свою роль до конца. Потому вошла в кураж и медленно провела кончиком каблука по внутренней стороне штанины мужчины. — Можем прямо сейчас начать, если хотите.

Он и глазом не моргнул, глядя на меня в упор молча. «Что же ты такой не прошибаемый!», — начинала злиться про себя. Желая вызвать у мужчины хоть одну эмоцию, дошла ногой прямо до паха. Медленно и нежно поиграла с тем, что скрывалось внутри.

Я бы никогда не призналась в этом вслух, но мне нравилось то, что я делала. Нравилось осознавать, что выгляжу я очень даже неплохо. Только вот было одно «но». Никакое мое мнимое очарование не работало на Баринова. Как мне казалось тогда…

«Усиль напор! — шептал внутренний демон. — Пусть он тебя выгонит прямо сейчас!».

И тогда я сделала что-то безумное. Слегка отставила ногу в сторону. Между ног появилась ложбинка, через нее наверняка просматривались мои трусики. Сердце в груди бешено стучало, голова кружилась. Я знала, что пора остановиться, но не могла.

Баринов опустил взгляд и посмотрел между моих ног. В тот момент меня словно кто-то облил кипятком. По спине пробежали мурашки, а низ живота стянуло тугим спазмом.

«Лиза, ты не трахаться сюда пришла! — журила я себя. — Тем более, твой первый настоящий секс не будет с ним. И так…».

Нога моя дрогнула неосознанно, но сильно, в сторону. Баринов тут же ее остановил, сжимая до спазма и легкой боли, растёкшейся возбуждением по моему телу.

«Он, видимо, решил, что ты хотела еще больше раздвинуть ноги, и остановил тебя! Наконец-то, финал шоу», — успокоила я себя.

— Знаете, — поторопила я Баринова, желая поскорее сбежать вон из офиса. — Может, я зря? Если вы хотите выгнать меня вон, то сейчас самое время. Только нужно практику подписать. Я листик в интимном месте запрятала. Найдете?

На этом моменте, в моем представлении, Баринов должен был вскочить с места в гневе. Возможно, даже отвесить мне отрезвляющую пощечину. Выгнать вон под нотации и кинуть в лицо документ о практике с возгласом: «Чтобы я тебя тут больше не видел!».

— Что ты, не зря, — он-таки поднялся с места, только совсем не раздраженно. Наоборот, тихо и медленно. Словно крадясь. Как зверь перед нападением на свою добычу. — А листик я поищу.

План бы надежный, как швейцарские часы… Только мои часы оказались, увы, с Китая.

Я ошарашенно следила за тем, как кончик его указательного пальца касается моего колена, поднимаясь все выше и выше.

— Юрий Владимирович, — в горле застрял ком, слова давались с трудом, — я…

Вдох-выдох… Вдох-выход…

С бликами перед глазами я следила за тем, как он медленно задирает мое платье выше, поглаживая голую кожу бедра. Легкие сжались, стало нечем дышать.

— Что, Лиза? — ровно уточнил он, и я потеряла дар речи. Ровно в тот момент, когда он проник слишком глубоко под платье. Его руки еще не коснулись моих трусиков, но я уже ощущала тем самым местом тепло мужской кожи.

Из губ моих вырвался рваный стон. Хриплый, краткий… Я не знала, что он значит. Не успела разобраться в собственных чувствах. Мужчина не дал. Сжав мои бедра, он ловко крутнул меня вокруг своей оси, заваливая животом на рабочий стол. Руки мои оказались сжаты под блокнотами, глаза от неожиданности превратились в два огромных блюдца.

— Тебе уже, верно, рассказали, что я люблю, когда мне сосут член под столом во время совещания, — чертово платье снова задралось. Я не знала, проделки это Баринова или нет. Но стоило случиться второму за вечер конфузу, как резким толчком его пах впечатался в мои ягодицы. — В обычные дни я буду просто трахать тебя раком на столе. Ничего необычного.

— Ю-юрий… — мой голос позорно дрожал, а на ягодицах появились мурашки предвкушения.

Мужские руки сжали мою талию, насаживая на мужскую ширинку. Чертов мозг хотел, чтобы это была не просто ткань, но я сопротивлялась неуместным мыслям.

— Практику я, конечно, поищу, но… — он понуро цокнул языком, в этот момент накрутив на палец мои бикини и отпустив. Ткань врезалась в клитор, больно пульсирующий от желания. — Не подпишу, Лиза.

— В-владимирович… — я ощущала размеры его члена под брюками, вдруг ставшими тесными. Он был огромный, горячий, приветливо пульсирующий.

И снова договорить не смогла. Баринов завалился на меня сверху, утыкаясь губами в ухо. Его тяжелое дыхание заставляло волосы на голове разлетаться в разные стороны. Пот ручьями стекал по моей спине…

— Ой, а где же? — мир замер, его пальцы по-хозяйски ощупали мою задницу, перейдя потом к передней части трусиков. Я застонала, бесстыдно и пошло. Часть меня осознавала ужас ситуации, заставляя прекратить все сейчас же. Сжав края стола, я прикусила губу до боли, не позволяя ни звуку сорваться с губ. Но мужчина знал все и так… Он явно ощущал, какой мокрой я была… Чувствовал, что мне чертовски нравится, как его член поглаживает мою пятую точку через ткань. Он делал это умело, нежно и жестко одновременно. Все шло не по плану! — Где же листик, Лизонька?

— В лифчике, — промямлила я, с трудом собирая мозги в кучу.

План был эффектно достать бумажку из декольте. Но этим занялся Баринов. Несмотря на то, что бумажка лежала на поверхности, он все равно залез глубоко, коснувшись пальцем соска. Меня пронзило током насквозь! Так сладко, томительно… Я словно была ребенком, впервые попробовавшим конфету…

— Юрий Владимирович… — я хотела закричать «остановитесь», но не смогла. Потому что, черт его дери, не захотела. Стыд и отчаянье скрутили меня с головой. Я вдруг осознала, что готова переспать с Бариновым прямо здесь и сейчас. Потому что была уверена: секс с ним будет великолепным событием. И вряд ли кто-то переплюнет этот опыт.

Он резко перевернул меня на спину. Я осознала себя сжимающей бедра собственного босса. Платье было на талии, груди выпячены из декольте. Лицо горело от стыда, мозги превратились в розовую жижу! А самое ужасное, он смотрел… С черным голодным взглядом он разглядывал, как трусики впились мне между ног, складочки их съели.

— Остановитесь, — произнесла я за секунду до того, как поняла, что он рвет на мелкие частички мою практику.

— Я могу тебя трахнуть, Лиза, — леденящим душу голосом произнес он. Вокруг был снег из разорванных листочков. — Но ты все равно останешься здесь работать. Договор прочитай.

— Но, мой отец… — слезы выступили на глазах. Я корила себя за предательское тело, за беспомощность.

— Ему на тебя плевать, — в этот момент я впервые увидела, как Баринов улыбается. Это меня напугало: настоящий животный оскал. Безумный и злорадный. И это при том, что его каменный член до сих пор терся о мою промежность. — Теперь ты будешь существовать по моим правилам. Уяснила?

Довольный собой, Баринов опустил взгляд к трусикам. Натянув их, он отпустил так, чтобы те шлепнули по клитору. Я взвизгнула от сладкой боли и прикрыла глаза рукой. Тогда он убрал ткань в сторону, раздвинул складки и смотрел на мое самое сокровенное место. Я ощущала себя экспонатом. Почему-то не могла шелохнуться, будто меня парализовало.

— Ну, так, — я ощутила дыхание между ног и вдруг поняла, что его губы в миллиметре он моего клитора. — Ты еще хочешь отсосать мне под столом?

«Боже! — застонала я про себя. — Он почти сделал тебе кунилингус! Оставайся. Тебе понравится!».

Не знаю, откуда я взяла столько смелости и внутренней силы, чтобы резко отодвинуться назад, скользнув через весь стол. Буквально упала с него, но тут же встала на ноги и побежала к выходу, по пути расплавляя платье и приводя себя в человеческий вид.

— Мне это что-то напоминает… — бархатно посмеиваясь, бросил мне мужчина.

— А мне ничего! — выкрикнула ему я, злясь на себя саму.

Я уже вышла из кабинета, собираясь хлопнуть дверью, когда услышала его стальной бас:

— Ты забыла, с кем общаешься. Меня не переиграешь. Помни об этом в следующий раз.

Я переодевалась в общественном туалете, судорожно смывая мылом макияж, когда на телефон пришло сообщение. Я вздрогнула, с опаской покосившись на экран.

«Завтра жду в офисе в этом платье», — отправил Баринов. Зарычав, я кинула телефон в дверь и опала на раковине.

Раскинувшись на жёсткой общажной кровати, я уже четырежды перечитывала трудовой договор. Каждый раз, как первый! Злость била ключом, от нервов чертовски потряхивало. Курить я не любила. Более того, пробовала лишь раз пару лет назад, но вдруг захотелось до искр в глазах. Пришлось сбегать в ларек недалеко от общежития.

Стряхивая пепел в пиалу, я возмущалась себе под нос:

— Кто бы мог подумать, что Баринов такой говнюк? Вот же урод! Скотина! Сволочь! Надеюсь, он сейчас икает без остановки…

Когда начальник попросил поставить пару подписей в договоре, я представляла совсем иное: стандартную процедуру со стандартными условиями. И по глупости не прочитала условия! Видимо, как и большинство работников Баринова.

— Договор найма ГПХ… — рычала я себе под нос, скомкивая сигарету и доставая очередную. Еще ни одну скурить не удалось, они все тлели совершенно не тронутыми. — Почему не стандартный прием на работу? Зачем такие сложности??

А ответ оказался слишком прост, как пальцем об асфальт. В договоре гражданско-правового характера, как я позже узнала из сети, Баринов может диктовать практически любые условия и даже совершенно не соблюдать минимальный размер оплаты труда. Грубо говоря, я и Баринов не вступали в трудовые отношения, а встретились ради оказания друг другу определенной услуги. Эта самая «услуга» с моей стороны была настолько туманна и пространно описана, что не придерешься. Баринов мог заставить меня танцевать стриптиз его конкурентам, и я рта раскрыть не смогу! Оказание «услуги» ограничивалось пятью годами. Выполнить ее раньше я технически могла… Но практически это невозможно. Услуга туманна. И если я все же ее исполню, каким-то магическим образом, босс просто скажет: «Мне не нравится, давай по новой!» И по договору его права защищены. Уйти мне это не поможет.

И, барабанная дробь, оплата моей работы по нашему соглашению составляла семь рублей. Семь. Рублей. Все остальное добровольный бонус. Вот так-то.

— Ублюдок… — рычала я темной пустой комнате. — Я это так не оставлю! Это просто не может быть законно.

«Все законно, Лиза. Ты сама это подписала!», — шептал предательский внутренний голос.

Больше всего мне «нравился» один из последних пунктов, выделенных звездочкой: «Расторжение договора возможно исключительно по согласованию двух сторон». В случае если я вдруг решу «кинуть» Баринова на оказание услуги, то он, весь такой бедный и несчастный, потерпит грандиозные убытки. Оценивал мужчина их в семь миллионов.

Семь рублей против семи миллионов. Занавес.

— То есть, — голос предательски дрожал, голова кружилась, как после опьянения, — что мы имеем по итогу. Я не могу уйти из компании ближайшие пять лет без разрешения мужчины. Он может приказывать мне все, что угодно. Я обязана повиноваться, как какая-то рабыня Изаура. И если захочу сбежать — надо где-то взять семь миллионов.

Меня начало трясти не на шутку. Вдруг шикарное будущее стало совершенно невозможным! И теперь ему препятствовал не мой отец, а Юрий Баринов.

— Ты чуть не переспала с этим говнюком… — напомнила я себе, а потом вытерла слезы, вскочила с постели и начала собираться. — Ничего-ничего! Баринов получит по полной. Я ему отомщу.

Я всегда была самостоятельным ребенком. Никогда не жаловалась, не устраивала скандалов и ссор родителям. Даже когда упала с дерева и расшибла себе ногу, просто улыбнулась маме и, гордо вздернув подбородок, тактично заметила: «Кажется, мне не помешает осмотр врача». Мне не нужны были деньги на косметику, шмотки и рестораны. Точнее, нужны! Но я просто стыдилась их просить.

И вот настал тот день, когда мне нужна была моя семья. Я вызывала такси в двенадцатом часу, потратив на него огромную часть своих сбережений. В пол второго водитель оставил меня у ворот элитного загородного коттеджа.

— Эй! — охранник выскочил из неоткуда. Новенький, его я видела впервые. — Милостыню не подаем! Уйди.

Сжав зубы, я была слишком взвинчена, чтобы обижаться на незнакомца, поэтому махнула рукой:

— Мне нужно к папе. Скажите, это очень срочно.

Охранник осмотрел меня с ног до головы, опустил дуло охотничьего ружья вниз и настороженно прошептал:

— Твой папа кто-то из персонала?

Я хмыкнула с досадой и горечью. Никто в доме моей семьи меня не знал. Я была чужой в их празднике жизни.

— Хозяин дома — мой папочка.

Охранник хотел поспорить, но что-то в моем выражении лица его остановило. Неуверенно кивнув, он закрыл перед моим носом дверь, оставляя совершенно одну на темной дороге.

— Жди, — бросил тот напоследок.

Где-то внутри я была готова к тому, что отец меня выгонит и не примет. Он не любил, когда его будят. Но меня пустили. Провели по огромному участку прямо в роскошный холл. Там в двухэтажной библиотеке на тахте раскинулась моя молодая и ухоженная мамочка в синем шелковом халате с перьями на широких рукавах и длинном подоле.

— Сладкая, ты плохо выглядишь, — обеспокоенно заявила она, покачав головой. — Заболела? Если это заразно — скажи сразу. Я уйду. Не хочу подцепить болячку.

Маме было пятнадцать, когда она родила мою старшую сестру. Тогда они с папой и поженились. Я предпочитала не брать во внимание те обстоятельства, при которых родители сошлись. Игнорировала жуткую реальность. И все же Юлия была шикарной томной брюнеткой с цепкими зелеными глазами. Просто картинка из журнала! Она прекрасно вписывалась с богатую обстановку. Но не я.

— Я не больна, — усмехнулась я, послав маме воздушный поцелуй. Она его проигнорировала, засмотревшись с отвращением на мои сношенные кроссовки. — И я тебя рада видеть, мамуля.

Папа оказался спрятанный за высокой спинкой крутящегося кресла. Повернувшись ко мне, он устало вздохнул и зевнул:

— Ты только ради любезностей нас разбудила? Между прочим, у меня завтра подписание договора на пару миллиардов долларов! Это будут даже для новостей снимать. Я должен выспаться!

Под конец монолога, папа уже вовсю кричал и размахивал руками. Я бы обязательно расстроилась, если бы уже не была расстроена до предела. Достав из сумочки скомканный договор, я протянула его отцу. Каким бы тяжелым человеком он не был, старик отлично разбирался в двух вещах: бизнесе и законодательстве.

— Мне нужна помощь, — сердце безумно стучало в ушах, когда папа спешно бегал глазами по строкам. — Баринов подсунул мне это на подпись.

Папа вдруг усмехнулся, странно хмыкнув:

— Вот же Юрка! Умный мужик. Это же надо было все так грамотно расписать, что не прокопаешься.

Внутри меня что-то упало. Я пошатнулась и осела рядом со скучающей мамой на тахту. Перед глазами все плыло, голова предательски кружилась.

— Как «не прокопаешься?» Даже ты? — голос дрожал, конечности немели.

— Я по-твоему волшебник, Лизонька? Все составлено грамотно, со знанием дела. Ты должна все. Тебе никто ничего не должен. Неужели Юрка всех заставил это подписать?? Голова! — с восхищением папа мечтательно вздохнул. Видимо, подумывал применить подобные рабские правила в своем бизнесе. Затем поймал мой испуганный взгляд и повел плечами. — Дочь, выход есть всегда. Например, ты можешь подать на Баринова в суд. Только вот он человек обеспеченный и грамотный. В лучшем случае — сразу тебя выиграет. В худшем — всю жизнь бодаться будешь.

— Еще варианты есть? — и хоть все казалось патовым, я не позволяла себе окончательно отчаяться.

— Конечно, есть, — глаза папы вдруг стали хитрыми, на губах заиграла странная улыбочка. Он посмотрел на маму, они кивнули друг другу. Тогда женщина молча встала и удалилась. Отец присел рядом и внезапно меня обнял, перейдя на елейных голосок. — Лизонька, солнце… Ты же знаешь, как мы с мамой тебя любим?

«Нет!», — воскликнула я про себя, напрягаясь в ожидании подвоха. Папе же кивнула, на всякий случай.

— Поэтому мы хотим тебе только лучшего, — продолжил тот, поглаживая мои волосы. — Ты уже доказала нам, что можешь быть самостоятельная. Хоть я и сопротивлялся твоей учебе, но умных мужчины и вправду любят больше. О тебе много кто спрашивает. Тебя считают завидной невестой, Лизонька. Даже за твою сестру столько мужчин не боролись. Гордись собой!

Я поморщилась и отсела подальше от папы. Странное «даже» заставило почувствовать себя гадким утенком.

— И? — я уже прекрасно понимала, куда ведет отец. — Ты мне поможешь уйти от Баринова?

— Да. Дам ему семь миллионов. Пусть подавится! Копейкой больше, копейкой меньше… — отмахнулся старик так, словно мы говорили о покупке лишнего пакета в супермаркете. — Но на моих условиях, тыковка.

Папа никогда не смотрел на меня с гордостью до этого момента. Погладил рыжие волосы, мягко ударил указательным пальцем по носу и даже поцеловал щеку.

— Я должна кого-то убить? — затаив дыхание, я ждала развязки. — К чему все эти нежности?..

Мама вошла в комнату тихо и невесомо, в руках ее был распахнутый ноутбук. Она разместилась с правой стороны, когда отец продолжал прижиматься ко мне слева.

— Какая ты юмористка, — не искренне хохотал он. Ноутбук перекочевал ко мне на колени. — Но давай пока без шуток. К делу. Знаешь этого молодого человека?

— «Молодой человек?» Ха! Громко сказано, — я с призрением хмыкнула. — Все его теперь знают, папа…

С экрана на меня смотрел пятидесятилетний нефтяной магнат. Поговаривали, что свое состояние он сделал на работорговле. Но не из-за этого мужчина с черными, как смоль, глазами стал популярен. У него было десять жен, каждая из которых странным образом исчезала после тридцатого дня рождения. В суде пытались доказать, что мужчина — психопат, который отвозит своих жен на необитаемый остров и жестоко пытает. Дальнейшая судьба бедняжек известна не была. Но, увы, деньги все решали! Мужчину отпустили на волю, но в мире его очень сильно побаивались.

— Фредерико Костилье, да-да. Его благотворительные фонды широко известны. Такого доброго человека сложно найти на земле, — восхищенно пропел отец, чем буквально ввел меня в шок. — Ты ведь слышала, как он любит рыженьких? Так вот: он самый обеспеченный… То есть, достойный среди всех возможных женихов. Плевать на того прошлого. Он ни о чем.

Меня скрутило, словно обухом по голове ударило! С ужасом посмотрев сперва на отца, затем на мать, я хотела удостовериться, что это жестокая шутка:

— Но…

— Милая, — мягко пролепетала мама, — ты не представляешь, какой уровень достатка ждет тебя после свадьбы!

— До тридцати лет? — нервно хохотнула я. — А потом меня не найдут.

— Его жены сами сбежали, — махнул рукой отец, которого проблемы с законом Костилье не интересовали от слова совсем. — Главное ты еще не знаешь! Готова? Костилье после вашей свадьбы дарит мне американский фонд помощи диким животным. Он один из самых крупных в мире.

— Хочешь помогать зверушкам? — недоверчиво покосилась я.

Папа закатил глаза:

— Плевать мне на них. Мы станем значительно богаче.

— Ты тоже, Лизонька! — шепнула на ухо мама.

— Он подарит тебе кольцо на миллиард долларов. Полный эксклюзив! — бросил в меня отец.

— Твоя свадьба будет самым запоминающимся событием десятилетия! На ней будут президенты многих стран! — с восхищением воскликнула мама, а затем радостно смахнула слезу. — Никогда не думала, что смогу так тобой гордиться, доченька. Теперь ты моя любимица.

— И моя, — закивал отец, крепко меня обнимая.

Я замерла, как вкопанная. Было нечем дышать, и объятия оказались ни при чём. Я вдруг поняла, что нахожусь на перепутье двух дорог, каждая из которых ведет в преисподней. С одной стороны, дьявол Баринов, связавший меня адским контрактом. С другой, лицемерная семейка, желающая поскорее продать меня очередному случайному богачу.

«Что хуже, — задала вопрос себе я, — стать женой возможного психопата или работать на Баринова?».

Пока родители радостно вздыхали и праздновали помолвку, я вдруг очнулась. Резко скинула ноутбук на пол и, не говоря ни слова, поплелась к выходу из дома.

— Я не пойду замуж, — бросила я не глядя. — Даже не проси.

— Тогда папочка не поможет тебе с боссом, — мило подметила любящая меня мама. — Не будь лицемерной, Лиза. Услуга за услугу.

— Ну и не надо, — пожав плечами, я скривилась в подобии улыбки.

Я уже закрывала дверь особняка моей семьи, когда услышала пугающе спокойный голос папочки:

— Подумай получше, сладкая. У тебя есть пару месяцев.