Голос Рыка

Сайфулла Ахмедович Мамаев, 2002

Кто не хочет стать сильным, молодым и здоровым? Вернуть блеск глазам, цвет и роскошь шевелюре, забыть о болезнях, порой смертельных? Заставить окружающих завидовать своему цветущему виду? Вот только не все знают, какую цену придется платить за это счастье. Анатолий Рыков, программист самого преуспевающего предприятия России, узнал!

Глава 6

На этот раз в засаде участвовали все четверо глиняных. Когда сегодняшним утром Манчестер и травмированный Горик предстали перед Уколовым, возмущению того не было границ. Руслан Уколов был бронзовым Москвы и контролировал всех глиняных. Бронзовый был безраздельным хозяином своих големов, он же нес и ответственность за все их промахи. На этот раз именно такой промах и случился. Упустить самовольщика — не самый большой грех, не взяли сорвавшегося с привязи раба сегодня, возьмут завтра, никуда эти тупые животные не денутся. Хуже было другое — что, если глиняные свыкнутся с мыслью, что могут и не справиться с трансформерами? Психология победителя, психология принадлежности к расе хозяев — один из самых важных факторов в воспитании голема. Свобода действий и безнаказанность, которые даровал им Уколов, были просто безграничны. Живи, пользуйся властью, но когда нужно найти и наказать нарушителя, действуй так, чтобы не возникло никаких сомнений в том, кто хозяин жизни в Москве! Рви нарушителя, отрывай ему руки, ноги, руби голову, чтобы и думать не думал, что можно существовать вне контроля големов.

Все разрешалось глиняным, но только не такие проколы! Просто глупость на глупости! Один приезжает с травмой, да еще такой, которую и травмой-то не назовешь, мог ее до утра сам залечить, другой признается в том, что ошибся в выборе цели и погнался за обычным человеком, который не имеет к беглецам и вообще к ФАЗМО никакого отношения. Да они просто не имели права возвращаться в офис такими вот побитыми собаками, какими предстали перед своим бронзовым!

Нет, это утро лучше не вспоминать! Нынешней ночью необходимо достичь успеха во что бы то ни стало. Иначе страшно даже подумать, как отреагирует Руслан.

Големы расположились так, чтобы перекрыть трансформеру все пути отхода. В том, что вчерашний беглец не изменит способ добычи пропитания, сомнений не было. Самовольщики, те, кто решились ослушаться Зова, были не таким уж редким явлением. Утратившие контроль существа страшны были не своим ослушанием, рабов и без них хватало, наоборот, рабочих рук сейчас стало так много, что многие переведены в резерв и еще долго останутся невостребованными. А может и вообще избегут мобилизации и останутся обычными обывателями. Самовольщиков, или на внутреннем жаргоне — сорвавшихся или потеряшек, нужно было уничтожать оттого, что потеряв связь с Зовом, утратив жизненные ориентиры, оставшиеся без внешнего контроля, рабы становились опасны своей глупостью. Тупые, вечно голодные, они превращались в агрессивных животных и хорошо, если таким попадался богатый источник пропитания, там они были не так опасны для окружающих людей. Найдя место, где можно раздобыть еду, трансформеры, если им не мешали, возвращались туда снова и снова. Как есть захотят, так и возвращаются. А есть они хотят часто! Хуже, когда они еду не находят, вот тогда жди беды, начнутся гибели невинных людей, а это бронзовому ни к чему. Паника, шум, истерия в СМИ, все это признак плохой работе местного бронзового и его команды, а этого допускать нельзя. Потому отлов и уничтожение самовольщика первейшая задача местной организации. Вот и приходилось големам выслеживать и уничтожать сорвавшихся, все они потенциальные маньяки-серийники.

Главным признаком появления очередного потеряшки являлось частое ограбление продуктовых магазинов, при чем чаще всего, одних и тех же. Утратившие волю к самостоятельному мышлению, самовольщики, раз добыв пищу, возвращаются и возвращаются на тоже самое место, их малоинициативный мозг не хочет искать иных путей. Этим и пользуются големы.

Бывают, конечно, и такие сорвавшиеся, у кого остатки интеллекта побеждают, тех обнаружить и локализировать сложнее, ну так такие и серийными убийцами становятся реже, потому и живут они дольше. Пока себя не выдадут и не попадут в зону внимания голема. А если попали, то начавшаяся охота не кончается, пока не достигнет цели — уничтожением самовольщика.

Засаду готовил Манчестер, он имел в этом деле самый обширный опыт. Для поимки беглеца Тагир отрядил Родиона Колчанова на крышу здания — контролировать ситуацию сверху, Митяй Сковородин занял позицию во дворе за домом. Это было избыточно, трансформеры запасным выходом еще ни разу не воспользовались, но чем черт не шутит, лучше подстраховаться.

Манчестер и Горик заняли свое прежнее место за газетным ларьком на углу перекрестка прямо напротив булочной. Отсюда хорошо просматривались обе улицы, так что у беглеца шансов не было. В случае чего големам было разрешено применить оружие, правда, только если возникнет прямая угроза того, что у самовольщика снова появится шанс на удачный побег. Каждый глиняный имел при себе пистолет-пулемет и светозвуковые гранаты. Конечно, лучше обойтись без шума, но, в крайнем случае, все можно будет списать на бандитские разборки. С этой целью для будущего трупа был припасен даже китайский ТТ. Должен же был покойник чем-то отстреливаться?

— Как плечо? — тихо спросил Калоев. — Болит?

— Нет, все уже зажило, — пренебрежительно махнув рукой, соврал Горик. На самом деле травмированная ключица горела. Кости глиняных срастались быстро, хотя, конечно, не с такой скоростью, как у бронзовых. В любом случае, заживление уже произошло, но неприятные ощущения остались. — Чертова проволока, если бы не она, не пришлось бы сегодня всех поднимать!

— Да, я даже не представляю, как это ты мог так промахнуться, — согласился Манчестер. — Знаешь, это случай! Вот у меня тоже раз так было. Ехал как‑то по трассе, вижу…

— Тише! — остановил его напарник. — Слышишь?

Тагир прислушался. Сначала ничего не было слышно, потом ухо уловило отдаленный женский вопль. Он доносился с дальнего конца улицы, по которой вчера бегал Сартов.

— Они? — Манчестер бросил быстрый взгляд на Сартова, словно стараясь угадать по выражению его лица, что тот думает.

— Не знаю. Но весьма похоже. — Судя по всему, Горик был согласен с Тагиром, и лишь врожденная осторожность да память о вчерашнем конфузе не позволяли голему сказать твердое «да». — Знаешь, давай так, ты постой здесь, а я сбегаю, посмотрю.

Калоев улыбнулся и прищурил правый глаз.

— Братуха, ты какого лепишь? — доверительно, с некоторой теплотой в голосе сказал он. — Ты еще не готов не то, что бегать, а даже стоять здесь. Только из уважения к твоей гордости я взял тебя на эту операцию. Так что давай постой здесь, а мне позволь сделать то, о чем ты говоришь.

Не дожидаясь ответа, Манчестер быстро сорвался с места и легким, стремительным шагом бросился вперед. Перемещался он как-то странно, не по-людски: тело почти не двигалось, оставаясь прямым как палка, а вот ноги мелькали с такой скоростью, что их почти не было видно. Где Тагир научился такому, никто не знал, но он сам утверждал, что такой способ позволяет ему лучше контролировать ситуацию и держать линию прицеливания. Уколов же считал, что все это ерунда и блажь — долго так не побегаешь, но не в конфликт не вступал, на коротких расстояниях и, особенно при преследовании со стрельбой, Манчестер действительно показывал наилучшие результаты. Вот только кому это в Москве может понадобиться? Это не горы, не фронтир, здесь не воюют, так что всякие ковбойские штучки ни к чему.

— Горик! — услышал он голос Родиона. — Куда Тагир рванул?

Родя говорил на ультразвуке, и Сартов ответил ему таким же способом.

— Там кипиш образовался! Возможно, наши клиенты засветились!

— Так, может, и я сгоняю? Или Митяй? — предложил голем.

— Не стоит! — возразил Георгий. — Приказ был торчать здесь. Хотя, если честно, меня самого туда тянет!

* * *

То самое место, о котором рассказывал Сартов, Тагир нашел быстро. Вернее, его и искать не пришлось, прямо за забором раздавались возбужденные голоса, требующие ничего не трогать и вызвать милицию. Уже понимая, что вряд ли стоит спешить, но охваченный охотничьим азартом, Манчестер подпрыгнул и, едва коснувшись руками кирпичной кладки, перелетел через преграду. Прыжок оказался не в пример сартовскому удачным, Калоев мягко приземлился и должен был остаться незамеченным теми, кто находился во дворе, но, как назло, в этот момент как раз в сторону забора посмотрела одна из одетых по‑домашнему женщин среднего возраста. Видимо, она жила в одном из близлежащих домов, так как на ней, кроме куртки, наброшенной явно наспех поверх халата, были комнатные тапочки и толстые шерстяные носки неопределенного цвета.

Все это Тагир отметил про себя совершенно бессознательно, машинально, где-то на периферии сознания. Большую часть внимание голема приковало тело, лежащее в центре растущей толпы. Судя по позе, несчастный уже не дышал, подробнее мешали рассмотреть зеваки, заполнившие улицу не смотря на поздний час.

Пользуясь царящей суматохой и бессистемным брожением зевак, Тагир медленно, не желая привлекать к себе внимания, приблизился. Но рассмотреть толком происходящее не успел — сверкая мигалками и распугивая редких прохожих сиреной, к месту происшествия подлетели полицейские автомобили. Первым был белый «форд» с синей полосой, он проскочил по узкой дороге и, выключив «люстру» с «крякалкой», остановился рядом с толпой. За ним следом въехали еще два автомобиля: старенький «жигуленок» одиннадцатой модели и новая черная «волга». Судя по тому, как деловито забегали вновь прибывшие, это была оперативная группа. Тагир даже подивился тому, как быстро они прибыли. Ну да ладно, не они нужны были глиняному, а потому он протиснулся сквозь толпу, не обращая внимания на удивленные взгляды, и посмотрел на того, кто еще недавно был человеком. Впрочем, в последнем утверждении Калоев сомневался, похоже пострадавший человеком перестал быть уже довольно давно, по классификации големов это был типичный самовольщик. Судя по одежде, все детально совпадало с описанием того самого потеряшки, что вчера бегал от Георгия. А вот лица не рассмотреть, голова разбита всмятку, наверное бедолага, падал с приличной высоты, скорее всего с крыши соседнего дома, еще одно подтверждение, что труп принадлежал трансформеру, они предпочитали селиться на чердаках или в подвалах старых домов. Значит, отбегался — самоходчика только так и можно было убить — разбить, прострелить или отрубить голову! Впрочем, это касалось и големов…

Манчестер, пытаясь рассмотреть получше, сделал шаг вперед, но тут перед ним вырос кто-то из приехавших и, расставив руки, преградил дорогу.

— Гражданин! Гражданин! Сюда нельзя!

— Не мешай мне! — Калоев сунул в нос оперу свое удостоверение. — Вали отсюда и больше чтобы ни один из вас ко мне не подходил!

Не обращая внимания на опешившего мента, Манчестер присел над погибшим и поднял его холодеющую руку. Развернул. Кисть была грязная, неухоженная, с давно нестриженными ногтями и траурной рамкой под ними. Еще раз повернул и посмотрел стертые подушечки пальцев. получается этот экземпляр где-то увлеченно рыл землю. Где? Теперь он уже не ответит, придется искать. возможно там остались «братаны» этого бедолаги. Черт, если бы еще голова уцелела, тогда бы можно было попытаться выковырять информацию, а так…

Голем задрал лицо вверх и посмотрел на крышу дома, с которого упал подозреваемый… человек. Да-да, человек, в отличии от многих своих «коллег», Калоев продолжал относится к потеряшкам, как к людям. Он не разделял мнение многих големов, считающих трансформеров полулюдьми, мусором, отходами производства, для него они все равно оставались людьми. Пусть даже и самовольщик, но все равно ведь человек. И сам когда-то едва не стал таким! Если бы не Руслан, то поди знай, чем бы все закончилось.

— Где лестница на крышу? — спросил он, повернувшись к женщине в тапочках. Вблизи она оказалась старше, чем он думал, видимо природная стройность помогала выглядеть моложе.

— Лестница? — Женщина подозрительно посмотрела на голема, но, встретившись взглядом с опером, сказала:

— Да в каждом подъезде! Чердаки закрыты на замки, но если нужен ключ, он у Никитича, из сорок второй…

— А пожарная лестница есть?

— Да! — Женщина, оживившись, показала рукой в сторону самого дальнего подъезда. — Вон там, с торца.

Тагир кивнул — то ли соглашаясь, то ли благодаря, он и сам не знал, все вышло машинально, — и быстро зашагал в указанном направлении. Не обманула, с торца здания, на высоте пары метров от узкой асфальтированной ленты, огибающей периметр дома, начинался металлический трап. Калоев, легко подпрыгнув, вцепился в нижнюю перекладину, качнулся. Лестница показалась вполне себе прочной, можно было лезть вверх.

На крыше, как и ожидалось, никого не было, но зато здесь обнаружилась лежка. Обрывки тряпок, разрезанные и выпачканные неизвестной дрянью остатки двухлитровых бутылок из-под колы, ложка с обломанной ручкой…

Все это говорило о том, что хотя бы один самовольщик здесь провел не одну ночь, благо весна выдалась относительно сухой, без сильных дождей. Правда, пока еще холодновато, но наверняка у него или у них, была возможность греться на чердаке. А это значило, что Горика вчера элементарно обманули. Что ж, бывает!

Манчестер проверил замки и обнаружил, что третий от лестницы вход на чердак открыт. Он, не задумываясь, спустился вниз, уперся ногами в балку перекрытия и застыл, прислушиваясь. Здесь могли остаться сообщники предполагаемого трансформера. В один момент глиняному показалось, что он заметил шевеление в дальнем углу, но, усилив зрение, понял, что ошибся. Что ж, как ни тупы самовольщики, в чувстве самосохранения им не откажешь. По крайней мере, здесь уже искать нечего.

Сбежали черти, все же чувство самосохранения у них развито неплохо! впрочем, чего удивляться, оно у них прописано в базовой программе, иначе они не бегали бы вот так… Стоп! Если это так, то как же тогда умудрился упасть этот несчастный?

Внезапно Калоев распрямился. Идиот! Какой же он идиот! Вдоль дома растут деревья с очень густыми кронами. Падая с крыши, трансформер хоть одну ветку, да обломил бы. Или хотя бы листья оборвал. Да и далековато от дома труп лежал, чтобы поверить в случайное падение. Так далеко можно улететь, если только хорошо разогнаться и прыгнуть. Да еще исхитриться хлопнуться таким образом, чтобы башка вдребезги разлетелась. Кому, интересно, взбредет в голову вот так кончать с собой? Падать-то страшно, а тут еще и разбежаться надо! Это требует немалой силы воли. Но ее-то у рабов нет! Есть основные инстинкты, особо хорошо развиты страх и чувство голода! Но воли, как таковой, нет! И даже если допустить, что произошел сбой в программе или, что уже просто невероятно, ошибка, позволяющая высвободить часть сознания, то все равно, с чего бы это непокорному рабу вот так идиотски кончать с собой! Похоже, здесь произошло что-то другое. Но что?

Желая еще раз посмотреть на труп, но теперь уже сверху, Манчестер вылез на крышу и осмотрелся. Кажется, трагедия произошла между пятым и шестым подъездами. Тагир, стараясь не греметь, прошел по железной крыше, приблизился к краю и заглянул вниз. Теперь у него не оставалось сомнений: прыжок был на уровне спортсмена‑разрядника! Так прыгают или с целью получить медаль. Или если за тобой гонится кто-то ужасный!

Осененный страшной догадкой, глиняный бросился к другой стороне дома. Перевалив через невысокий гребень крыши, Калоев резко остановился. То, что он увидел, было вполне ожидаемо, но в то же время заставило отшатнуться. Перед ним лежал еще один обитатель чердака, вернее, то, что от него осталось. Голова бедолаги была так же размозжена, как и у того, что лежал внизу!

Так вот в чем дело! Жаннавар! Здесь был жаннавар, и это он расправился с беглецами. Черт, да это же прорыв! Это же реальный, первый в короткой жизни Калоева, прорыв!

Нужно быстрее сообщить Уколову!

Рука сама двинулась за мобильным. Дело принимало такой оборот, что решать полагалось бронзовому! Откинув крышку, Тагир стал набирать номер, как вдруг услышал за спиной тихие шаги. Скорее даже не услышал, а почувствовал. Не оборачиваясь, он бросился вперед. Уходя от возможного удара, перешел на кульбит, отчего ребра металлического покрытия крыши больно ударили в спину, но Манчестер даже не заметил этого. Он вскочил и развернулся лицом в сторону нападавшего.

И убедился, что был прав. В четырех шагах, как раз на том месте, где он только что находился, стоял огромный, на две головы выше самого Калоева, монстр. Толстые раздвоенные кабаньи копыта, переходящие выше колен в мощные мужские ноги с буграми тугих мышц, несли на себе круглое от колоссальной мощи тело человекозверя. Голова чудовища, тоже походила на фантастическую смесь человеческого и звериного — бородавчатые щеки с тупым большим рылом и огромными клыками вепря под лбом и глазами, отмеченными человеческим интеллектом, скрученные свиные раковины ушей не позволяли отнести монстра ни к чему из ранее виденному. Да и не было у Калоева времени классифицировать кто перед ним, колосс рыкнув, угрожающе наклонилось вперед. Жаннавар сжимал в правой руке гигантскую палицу, он словно бы ждал малейшего движения голема, чтобы одним ударом размозжить ему голову. Гипертрофированные до уродства мышцы были напряжены и готовы к бою, но что-то сдерживало монстра. Возможно, он еще не понял, кто перед ним, и решал, как ему быть с незнакомцем, сразу убить или посмотреть, что тот будет делать?

Плавно, как показалось Манчестеру, не спеша, жаннавар поднял голову и посмотрел за спину глиняного. Калоев не знал, что там могло привлечь внимание чудовища, и откровенно говоря, его это не очень-то и интересовало. Гораздо важнее было, успеет ли он достать автомат и выстрелить. Для этого нужно было всего ничего — расстегнуть куртку, доставать оружие не обязательно, стрелять можно и сквозь нее. Только бы успеть выстрелить, тогда еще посмотрим, кто кого. Вот только даст ли ему жаннавар время на все это?

Наконец Тагир услышал, что отвлекло монстра — по пожарной лестнице кто-то поднимается. Наверное, это один из тех ментов, что приехали по вызову. вот не вовремя вы ребята, не вовремя! А может и нет, может наоборот отвлечете внимание чудовища?

По металлической конструкции лестницы ударило чем-то массивным.

Монстр забеспокоился. Он бросил быстрый взгляд на голема, но, видимо, решив, что тот не представляет для него опасности, вновь перевел его туда, где вот-вот должна была появиться голова лезшего на крышу.

Рука Манчестера сама нашла язычок замка куртки и незаметно потянула его вниз. Это, однако, не укрылось от монстра, он оскалил зубы, но, не видя прямой угрозы, не стал ничего делать. Скорее всего, жаннавар боялся спугнуть еще одну жертву. Он хотел дождаться, пока в ловушку попадет следующий противник, и только потом примется за дело.

Рукоять мощного автомата приятно легла в руку. Теперь оставалось развернуться и передернуть затвор. А уж в том, чтобы попасть, проблем не было. С такого расстояния и таким оружием Манчестер попадет в кого угодно!

— Твою мать! — услышал он возглас за спиной. Наверное, тот, кто пришел, увидел монстра и офигел! Еще бы, другой на его мест позабыл бы про высоту и сиганул бы крыши, а этот молодец, еще держится!

Выучка у сотрудника милиции действительно оказалась неплохой. Тагир, все еще застывший в полупозиции, услышал характерный лязг передергиваемого затвора. Жаннавар, судя по всему не знакомый с таким оружием, удивленно вздрогнул, и этого хватило Калоеву. Прыжок в сторону, — он открыл сектор обстрела милиционеру, — передергивание затвора собственного автомата и выстрел слились практически в одно плавное долгое действо!

Манчестер едва успел заметить, что попал, как вдруг веер пуль, выпущенный перепуганным милиционером, ударил по нему самому. Последнее, что увидел голем, было пламя, вспыхнувшее в мозгу…

— Иващенко, что там у тебя? — закричали снизу, и полдесятка пар ног застучали по асфальту.

Не прошло и двадцати секунд, как первый из спешивших на помощь оказался на крыше. Это был Симоненко, начальник убойного отдела.

— Валера, что тут у тебя? — спросил он растерянного подчиненного. — Ты чего стрелял?

Иващенко молча кивнул. Симоненко, держа «Макарова» наготове, подошел к Калоеву.

— Ну ни черта себе! — проговорил он. — Валер, да ты же его наповал! Прямо в затылок!

Не услышав ответа и стараясь не смотреть на то, что осталось от головы, — это только в фильмах показывают маленькие аккуратные дырочки, на самом деле все гораздо отвратительнее и брутальнее — оперативник перевел взгляд ниже. Увидев «агран 2000», он удивленно присвистнул. Оружие явно криминального характера! По крайней мере, Симоненко не слышал, чтобы оно было на вооружении хотя бы одной из спецслужб страны.

— Валер, как все произошло? — спросил он. Ответа не было.

Оперативник сделал еще несколько шагов и увидел еще один свежий труп. Только этот был не застрелен, а убит каким-то тупым и очень тяжелым предметом. Вместо головы бесформенная каша.

Симоненко вытер выступившую на лбу испарину. Господи, да что они сегодня, сговорились без голов оставаться?

— Валера, а этого тоже ты? — ужаснулся Симоненко.

Но Иващенко и в этот раз промолчал.

— Валентин Григорьевич, что там у вас? — раздалось снизу. — Помощь нужна?

— Нет! — крикнул в ответ Симоненко. — Посмотрите все вокруг, а мы пока здесь… сами разберемся. И толпу разгоните! Чтобы ни одной души возле дома я не видел!

Валентин Григорьевич подошел к Иващенко.

— Валера, что здесь произошло? — Симоненко понимал состояние молодого сотрудника, но от этого было не легче. Надо было срочно найти выход из сложившейся ситуации, но как это сделать без помощи Иващенко? Тут информация нужна, а он стоит столб столбом и ни тпру ни ну. — Валера, очнись, мне нужно знать, что здесь произошло! Понимаешь? Валера, очнись!

Молодой опер вздрогнул и невидящими глазами посмотрел на начальника.

— Мне пипец! Этот… что ближе лежит… полковник, — глухо произнес молодой сотрудник. — Он мне документы еще там, внизу показывал.

— Что?!!! — опешил Симоненко. — Какой… мать твою, еще полковник?

— Вот это, который лежит… которого я подстрелил… он показывал мне свое удостоверение. Полковник Калоев, — монотонным, безжизненным голосом пояснил Иващенко. — Он стрелял в монстра, а я… я не хотел. Григорьич, правда, я тоже целился в монстра.

— Какого еще монстра? — разозлился Симоненко. Что за детский сад! Тут выкручиваться нужно, а он Ваньку валяет! То полковник, то монстр, мать его! Выезжали на банальное самоубийство, а попали на тройное убийство, причем одного завалил свой сотрудник. Да еще, как он уверяет, полковника… непонятно каких сил. Нужно будет глянуть его удостоверение, что это за полковник такой. Если тот, что внизу был, то слишком он молод для такого звания. Да и оружие у него весьма подозрительное.

— Валера, я тебя прошу, — Валентин Григорьевич подошел вплотную к подчиненному, — кончай дурака валять, расскажи, как все было?

— Ну так я же говорю! — В голосе Иващенко зазвучали нотки раздражения. — Я обходил здание, посмотреть, может что вокруг делается. Услышал шаги, кто-то бежал по крыше. Я тоже полез наверх. Проверить. Только выбрался, смотрю, а этот полковник стоит перед монстром. Тот уже замахнулся на него… дубиной такой… огромной! Знаешь, как в фильмах старинных были… про Илью Муромца. Кажется.

— Ты, придурок, я тебе такого муровца устрою! — разозлился Симоненко. — Мало мне полковника с монстром, так ты еще и муровцев приплел! Да им-то откуда здесь взяться?

— Ну в натуре монстр был! — возмутился Иващенко. — Здоровый такой! Метра три ростом! А полковник как прыгнет… Я и выстрелил! Он исчез!

— Кто исчез? Вон трупы лежат!

— Монстр исчез!

— Какой, к чертям, монстр! — Симоненко скрипнул зубами. Сдать бы этого идиота в дурку, так ведь потом весь отдел прессовать будут! Год, а то и два только и будут, что это убийство вспоминать. — Валера, слушай команду! Кончай эту свою бодягу, если он действительно полковник, дуркой не отмажешься! Давай по-порядку все, что видел, мне картина нужна, чтобы все выстроить! Кто завалил того, который там подальше лежит? Полковник или ты? Нет, ты бы не успел… Черт, а кто же третий труп нам сварганил? Тот, что внизу лежит? Никак этот самый полковник?

— Не‑а! — замотал головой Иващенко. — Он на монстра прыгал! Нет, вернее он в сторону прыгнул и выстрелил! А я тоже выстрелил! Монстр исчез!

— А кто тогда там лежит? — чуть не завыл Симоненко. — Это кто такой?

— Где? — удивился Валерий. Симоненко, схватив подчиненного за шиворот, потащил его к третьему трупу.

— Это кто? — прорычал он. — Монстр?

Иващенко ошеломленно посмотрел на начальника.

— Валентин Григорьевич, мамой клянусь, это не я!

— Ага, если не ты, то тогда кто? Говори, придурок, кто это сделал? — Симоненко в гневе тряс несчастного опера. — Кто вот этого убил? Полковник?

— Нет! Полковник прыгнул…

Симоненко заревел и отшвырнул Иващенко от себя. Подбежав к трупу неизвестного, он потянул его к краю крыши и сбросил вниз. Тело с глухим стуком ударилось о землю.

— Значит так! — зло прошипел он. — Ты залез на крышу как раз в тот самый момент, когда этот… полковник бросал вниз свою вторую жертву. Ты приказал ему остановиться, а он выстрелил в тебя из этого. — Валентин Григорьевич показал носком туфли на «агран». — Ты выстрелил в ответ и убил его!

— В затылок? — удивился приходящий в себя Иващенко.

— Вот черт, пуля действительно попала в затылок… — Симоненко задумался. А, ладно, скажешь, что он выстрелил из‑под руки, не оборачиваясь. Да и в темноте как определишь, где у него рожа, а где… жопа. Его автомат со следами свежей стрельбы есть, следы пороха с руки снимем… Да хрен кто докажет, что это не он обоих порешил. Сам же слышал, никто из жильцов дома его раньше не видел и появился он как раз после того, как образовался первый труп. Каким чертом его сюда занесло, если он не сам их и порешил? А ты «монстр, монстр»… Если решил на дурку косить, так хотя бы со старшим товарищем посоветовался! Все, пошли, вниз… И с тебя поляна. И чтобы никому ни гугу! Слышишь, Валера, не дай тебе бог, что-то не так сказать, меня из ментовки выпрут, а тебе высшая мера, понял? Все, давай, соберись, выкрутимся, только слушай меня и не болтай ни с кем ни о чем!