Заговор Алого Первоцвета

Саймон Хоук, 1984

«Путешествия во времени не сводились лишь к развлечениям и приключениям. Майор Лукас Прист, ветеран временных войн, прекрасно знал об опасностях минусовой стороны. Одно неверное движение, и ход истории меняется с неподдающимися просчету последствиями.…»

1

Биологически Андре Кросс была в середине третьего десятка. Однако, если бы ее возраст исчислялся в хронологическом порядке, то ей было бы намного больше четырнадцати сотен лет. Теперь, после приема курса антиагатических препаратов, ее взросление продолжится. Принимая все это во внимание, ей было трудно смириться с тем, что по меркам XXVII века она только-только вышла из подросткового возраста.

На вопрос о ее биологическом возрасте она отвечала, что ей двадцать шесть. В противном случае ей пришлось бы вдаваться в сложные объяснения. Рассказывать, что она родилась в XII веке у пары баскских фермеров, которые умерли, когда она была еще ребенком. Что она и ее младший брат, Марсель, одни одинешеньки очутились в мире, где им пришлось стать бродячими ворами, делая все возможное для своего выживания и постоянно голодая. Ей пришлось бы объяснить, что она научилась выдавать себя за мальчишку, потому что, как бы ни были уязвимы молодые мальчики-сироты, молодым девочкам приходилось еще хуже. Если все перечисленное еще могло показаться правдой, то дальше речь пошла бы о том, что с ними подружился стареющий бродячий рыцарь с поехавшей крышей, который сделал их своими оруженосцами, чтобы они составили ему компанию и заботились о нем. Взамен он обучил их рыцарскому искусству (ибо никогда не подозревал, что Андре — женщина). В то время как Марсель был слишком нежен и телом, и характером, чтобы стать хорошим рыцарем, Андре преуспела и в том, и в другом. Она была одержима неутомимым стремлением, и под слабоумным руководством стареющего рыцаря она превратила свою молодую и игривую плоть в хорошо скоординированное, широкоплечее и мускулистое тело. Природа не наделила ее роскошной фигурой. Она была стройной и с маленькой грудью. Жизнь в тяжелых условиях и физический труд дали ей форму, которая традиционно не ассоциировалась с женской красотой. Она была жилистой и неестественно сильной, что позволило ей выдать себя за мужчину в том возрасте, в котором большинство неуклюжих девушек превращаются в грациозных женщин. После смерти старого рыцаря она взяла его доспехи и, обмотав свою маленькую грудь тканью, вжилась в роль «вольного компаньона» — наемного рыцаря. Она назвалась вымышленным именем Андре де ла Круа и в конце концов нашла службу у принца Иоанна Анжуйского в то время, когда он замышлял захватить трон своего брата Ричарда.

Она оказалась связанной с путешественниками во времени из далекого будущего, хотя тогда она об этом не знала, а если бы и знала, то ничего не поняла бы. Она не подозревала о путешествиях во времени и понятия не имела о войнах во времени — весьма опасном способе урегулирования конфликтов в будущем, в ходе которого солдат отправляли в прошлое, чтобы те сразились в рамках какого-нибудь исторического вооруженного конфликта. Свои первые знания о подобных вещах она получила от дезертира корпуса времени по имени Хантер, обладателя краденой хроноплаты, который сначала помог ей отомстить за убийство брата, а затем перенес в Париж XVII века. Там, по иронии судьбы, она снова оказалась вовлечена в махинации людей XXVII века, на этот раз приняв более активное участие в их деятельности в прошлом, которое они называли «минусовой стороной». Если бы не она, то, возможно, двум солдатам — Лукасу Присту и Финну Дилейни — пришлось бы распрощаться с жизнью. В благодарность они удовлетворили ее просьбу и взяли с собой в то время, откуда прибыли.

Если бы ей пришлось кому-то все это объяснять, то ей пришлось бы опустить множество подробностей и спровоцировать новые вопросы, поэтому Андре Кросс (теперь ее звали именно так, да она уже и не помнила имя, данное ей при рождении) не заморачивалась никакими объяснениями. Лишь маленькая горстка людей знала ее истинную историю. Для всех остальных она была обыкновенной молодой женщиной XXVII века, поступившей на службу в корпус времени и определенной в элитный Первый дивизион подполковника Форрестера, более известный как «временные коммандос».

Впервые прибыв на базу Пендлтон, на временную станцию отправления, она была полностью шокирована будущим. Она буквально ничего не понимала из увиденного и была сильно напугана, несмотря на предостережения Приста и Дилейни ожидать мира, полного необъяснимых чудес. Сейчас, возвращаясь в штаб командования армии времени, она все еще пребывала в полном восторге от нового мира, в котором она очутилась, но для нее он уже перестал быть удивительным и загадочным.

С момента своего появления в XXVII веке она очутилась в руках специалистов, которые подготовили ее к новой жизни в медицинском комплексе временной армии в Колорадо-Спрингс. Во-первых, и это было самым главным, необходимо было определить, окажет ли ее перемещение во времени неблагоприятное воздействие на ход истории. Первая часть этого вопроса была решена, когда выяснилось, что из-за травмы, полученной в бою в какой-то момент в прошлом, она не смогла бы иметь детей. Вторая часть продлилась намного дольше, но исчерпывающие исследования и сопоставление выводов, сделанных специалистами корпуса наблюдателей на минусовой стороне, убедили следователей в том, что удаление Андре из ее естественного периода не будет представлять угрозы для непрерывности времени. Путь к новой жизни в качестве солдата корпуса времени был открыт. Впрочем, это был только первый шаг.

Ей было необходимо пройти курс вакцинации, за которым последовала тщательно подобранная программа противовозрастной медикаментозной терапии, которая сделала потенциальный срок ее жизни намного больше, чем она считала возможным. За этим последовала продолжительная серия тестов, направленных на определение ее психологического профиля, после чего ей сделали операцию по установке кибернетических имплантов, которые позволили ей функционировать в качестве солдата времени и получить имплантное образование, восполнившее знания, отсутствовавшие у нее по причине ее примитивного происхождения. Они рассматривали ее как чистый лист, и программирование продвигалось медленными и тщательно контролируемыми порциями, во время которых за нею велось самое тщательное наблюдение, позволявшее в любой момент времени гарантировать отсутствие сенсорной или мозговой перегрузки.

После завершения длительного процесса она стала полноправным гражданином XXVII века, запрограммированным компьютером на занятие своего места в современном мире с обучением, позволявшим получить должность рядового Первого дивизиона. У нее было самое низкое звание среди всех солдат этого прославленного коллектива, но она уже приняла участие в одной из самых важных миссий в истории подразделения. Оказавшись в XVII веке, она помогла Финну Дилейни и Лукасу Присту, а также агентам АВР, предотвратить террористический заговор, направленный против корпуса рефери. В результате Форрестер лично пригласил ее вступить в свой отряд и пройти обучение для дальнейшей совместной работы с Пристом и Дилейни.

Поднимаясь по трубе лифта к расположению Первого дивизиона в здании штаба армейского корпуса времени на базе Пендлтон, она с нетерпением ждала новой встречи с Пристом и Дилейни. По завершении обучения и подготовки в центре в Колорадо-Спрингс она связалась с офисом администрации Первого дивизиона и попросила, чтобы Прист и Дилейни как можно быстрее вышли на нее. Вскоре, как только они вернулись с задания, она получила от них весточку.

«Настоящим приказываем рядовому Кросс прибыть 1 января 2614 года в 21:00 в гостиную Первого дивизиона в здании штаба КАВ. Поздравляем. Майор Лукас Прист и старший сержант Финн Дилейни, Первый дивизион, КАВ».

Она улыбнулась, когда увидела, что они ждут ее за столом у огромного окна, образующего внешнюю стену гостиной Первого дивизиона. За этим самым столом она сидела с ними, когда впервые встретила полковника Форрестера и впервые попробовала напиток под названием «Скотч». Он помог немного притупить ее ощущения, когда она выглянула в это окно и увидела проплывающие мимо шаттлы, похожие на огромных стальных птиц, в то время как солдаты, заполнившие атриум далеко внизу, показались ей насекомыми — с той огромной высоты, с которой она на них смотрела.

Прист и Дилейни увидели ее и поднялись для приветствия. Андре увидела на столе нечто вроде крестовины, состоящей из средневекового меча с широким клинком и лежащей поперек него рапирой XVII века. Над пересечением двух мечей, в небольшой коробочке на бархатной подушечке лежала золотая эмблема дивизиона — стилизованная единица, делящая пополам горизонтальную восьмерку, символ бесконечности.

Она подошла к столу, вытянулась в струнку и резким движением отдала честь. Лукас улыбнулся, поднял эмблему и прицепил ее к воротнику ее нестроевого камуфляжа. После чего оба мужика встали по стойке смирно и отдали ей честь, а затем каждый из них поцеловал ее самым невоенным образом.

Несмотря на то, что поцелуи были проявлением не страсти, а привязанности, она, тем не менее, была застигнута врасплох.

— В чем дело, — спросил Лукас, увидев выражение ее лица.

— Ни в чем, — ответила она, улыбаясь, — если не считать того, что это первый раз, когда кто-то из вас меня поцеловал. А еще это были мои первые поцелуи, полученные не в детском возрасте.

— Ну, не бери в голову, — сказал Финн, — мы оба можем выступить намного лучше. Как дела, Андре?

— Что ж, спасибо, хотя мне еще надо здорово поработать, чтобы ко всему этому привыкнуть. Мне все еще кажется странным, что я сталкиваюсь с вещами, которые вижу впервые, и вдруг обнаруживаю, что знаю о них все.

— Скорее всего, это никогда не перестанет казаться странным, — сказал Лукас. — Это то, с чем все мы имеем дело постоянно. Хочешь верь, хочешь нет, но ты привыкнешь. Это то, что солдаты называют «субзнанием». Ты научишься жить с этим. Фишка в том, что без этого ты недолго протянешь. Никто из нас не протянул бы.

— Ты отлично со всем справилась, — сказал Финн. — Я говорил с офицером, который отвечал за твою подготовку…

— Полковник Гендерсен, — сказала она.

— Да, он самый. Он сказал, что ему чертовски жаль, что пришлось тебя отпустить. Ты — самый радикальный случай темпоральной релокации в истории корпуса. Он сказал, что прежде мы перемещали людей назад, в прошлое, на минусовую сторону, но, очевидно, еще никого не переселяли с предоставлением постоянного назначения в плюсовом времени. Он из кожи лез, пытаясь перевести тебя в свое подразделение.

— Он был не один такой, — сказала Андре. — Вербовщики тоже хотели меня заполучить. Очевидно, в качестве примера женщины, которую солдаты могли бы встретить в минусах, я могла бы стать хорошим стимулом для поступления на военную службу.

Она рассмеялась.

— Неважно, что это было бы заблуждением, но я находила все это чрезвычайно забавным. Конечно, в этом времени к женщинам относятся гораздо лучше, чем в том, из которого я родом, но полагаю, что некоторые вещи никогда не изменятся. Офицер вербовки пытался прыгнуть выше головы, пытаясь заставить меня подписать какие-то бумаги, и он был очень расстроен, когда я сказала ему, что все, что меня касается, нужно предварительно согласовывать с полковником Форрестером. Кстати, где старик? Я надеялась его здесь увидеть.

Лукас улыбнулся.

— Только никогда не называй его «стариком» в глаза! Он хотел быть здесь, но у него не получилось. Что-то всплыло, и его вызвали наверх, а это значит, что либо Дилейни опять что-то натворил, либо есть хороший шанс, что мы скоро куда-нибудь отправимся.

— Означает ли это, что меня задействуют? — спросила Андре.

Финн постучал пальцем по ее воротнику с эмблемой дивизиона на нем.

— Ты официально стала одной из нас, — произнес он. — И нам следует незамедлительно заняться упущенной областью твоего образования.

Андре нахмурилась.

— Но меня заверяли, что мое программирование достаточно полное, — сказала она.

— Полное, если не считать одного момента, — сказал Финн. — Того, который нельзя пройти с помощью импланта. Теперь, когда ты солдат, тебе придется научиться пить как солдат.

— Так ты намекаешь, что я слабо подготовлена по этой теме? — спросила она с улыбкой.

— Ну, скажем так, тебе еще предстоит доказать, что это не так, — сказал Финн, хихикая.

— Звучит как вызов.

Финн улыбнулся.

— Назови свой яд, — сказал он.

Андре посмотрела на него в изумлении. Она знала, что Дилейни был потрясающим пьяницей, но она также вспомнила, что был один напиток, в частности, предпочитаемый полковником Форрестером, который Дилейни по-настоящему ненавидел. Она его не пробовала, но вспомнила, как Дилейни говорил, что для того, чтобы его вынести, требуется желание смерти и чугунный желудок.

— Красный глаз, — сказала она.

На Дилейни было жалко смотреть.

— О, нет!

Лукас затрясся от смеха.

— Ставлю десять увольнительных на то, что она тебя загонит под стол, — сказал он.

— Добро, заметано, — сказал Дилейни. — Только давай сделаем процесс еще интереснее. Если ты хочешь получить выигрыш, тебе придется пить с нами наравне.

— Мне кажется, я смогу сделать все еще интереснее, — сказала Андре. — Прошло много лет с тех пор, как у меня был мужчина, и последний оставил желать лучшего. Мы все будем пить в одинаковых количествах, и если один из вас выиграет, я с ним пересплю.

Двое мужчин подняли брови и обменялись взглядами.

— Но давай предположим, что победишь ты, что тогда? — сказал Лукас. — Несмотря на ничтожную вероятность такого исхода, — добавил он.

Андре улыбнулась.

— Тогда вы скинетесь и купите мне услуги куртизанки 1-го класса.

— 1-го класса… Да где ты вообще, черт возьми, об этом узнала? — сказал Дилейни. — Они вставляют такие вещи в программирование?

— Похоже, мой терапевт в Колорадо Спрингс думала, что я была сексуально обделена, — сказала Андре. — Она выдвинула такой вариант решения. Идея шлюхи-мужчины меня сильно заинтриговала, и я обещала над этим подумать. Она уточнила, что лучше потребовать первый класс, так как у них самый высокий уровень навыков.

— Ты хотя бы имеешь представление, во сколько обойдется подобная затея? — сказал Финн. — Для достижение рейтинга 1 класса нужны годы.

— Ну, ты же сам предложил сделать пари более интересным, — сказала она.

— Ты же сознаешь, что добавляя в пари куртизанку 1 класса, ты выставляешь себя по нехилой цене? — спросил Лукас с намеком на удивление.

Ее ответ был совершенно серьезным.

— Я все делаю осознанно, — ответила она.

Лукас хмыкнул.

— Хорошо, я в игре. О чем ты думаешь, Финн?

— Я все еще пытаюсь понять, могу ли я себе это позволить, — сказал Дилейни. — Майор получает гораздо больше сержанта.

— Так кто же просил тебя залетать столько раз? — сказал Лукас. — Я вот что тебе скажу: если Андре выиграет, я добавлю тебе недостающее — под обычную процентную ставку. Что скажешь?

— Это может стоить очень дорого, — сказал Дилейни.

— Конечно, если ты думаешь, что проиграешь… — сказала Андре.

— Хорошо, я принимаю ставку, — сказал Финн. — Только при одном условии. Я назову время и место. И когда я получу выигрыш, я хочу, чтобы мы оба были трезвыми как стеклышко.

Финн и Лукас вошли, пошатываясь, в комнату для инструктажа, оба с ужасного похмелья. Глаза Дилейни выглядели, словно карта городского транспорта. Присту казалось, что он уничтожил слизистую оболочку желудка. В комнате они обнаружили Андре, она пила черный кофе и выглядела на удивление бодрой и свежей. Она взглянула на них и очаровательно улыбнулась.

— Ну? — сказала она. — Я научилась пить как солдат, или мне все еще нужно тренироваться?

— Чтобы я когда-нибудь с тобой еще раз побился об заклад… — сказал Финн, медленно опускаясь в кресло и показывая жестом ординарцу, что он тоже выпил бы чашку кофе.

Лукас погрузился в кресло по другую сторону от нее.

— До сих пор не могу поверить, что она была достаточно трезвой, чтобы получить свой выигрыш, — сказал он. Прист посмотрел на Андре и с сожалением покачал головой. — Принимая во внимание его цену, я очень надеюсь, что твои мозги оставались достаточно ясными, чтобы запомнить все, что последовало дальше!

— О, это было довольно незабываемо, — беспечно сказала она. — Мне повезло — вчера вечером в гостиной была женщина-офицер, которая помогла мне с выбором. Я объяснила ей суть нашего пари, и она была рада подсобить. Она изучила ваши кредитные диски и запрограммировала перевод средств, а затем поспособствовала мне сделать правильный выбор. Должна сказать, я нашла весть процесс абсолютно очаровательным. Однако я понятия не имела, что у этих куртизанок почасовая оплата. Должно быть, это чрезвычайно прибыльная профессия.

Финн закрыл глаза.

— Сколько ты его продержала?

— Ах, всю ночь, естественно.

Дилейни сунул голову в ладони и застонал.

— Смии-рна! — произнес ординарец, когда полковник Форрестер вошел в комнату для инструктажа.

Андре вскочила на ноги и встала в изящную стойку. Лукас поднимался значительно дольше, а Дилейни даже не стал пробовать, завалившись в кресле с зажатой в руках головой.

Массивный Форрестер снял фуражку с лысой головы и обвел их взглядом, на его грубоватом, испещренном морщинами лице появилась гримаса насмешливого отвращения.

— Отставить, — сухо произнес он.

Андре и Лукас сели обратно.

— Капрал Флеминг, — сказал Форрестер.

— Да, сэр, вот, — сказал ординарец.

Он уже приготовил пистолет для инъекций. Дилейни вздрогнул, когда капрал прижал пистолет к его шее и вколол адренергетик, прозванный солдатами «нитро», прямо в сонную артерию.

— Иисусе! — закричал Финн, когда «нитро» вломил ему по мозгам. Его скрутило прямо на кресле. Глаза его закатились, и он задрожал, словно охваченный пляской святого Витта.

Ординарец подошел с пистолетом к Лукасу, но Форрестер остановил его, сказав: «Все в порядке, капрал Флеминг. Пока он может встать без посторонней помощи, он достаточно трезв для меня. Просто принеси майору еще кофе».

— Слушаюсь, сэр.

Капрал выглядел разочарованным.

— Дилейни, — произнес Форрестер.

— Сэр!

— Клянусь, я думаю, тебе это начинает нравиться. Как думаешь, мы можем начинать?

— Блядь, да!

— Простого «да, сэр» было бы достаточно.

— Так точно, сэр!

— Сядь и заткнись, Дилейни. И перестань дергаться, как обезьянка на палке. Это раздражает.

Дилейни сел на место, вцепившись в ручки своего кресла мертвой хваткой. Он пытался совладать с выбросом энергии, но все равно продолжал вибрировать словно эпилептик.

Форрестер посмотрел на Андре и улыбнулся.

— Рад, что ты с нами, рядовой Кросс. Поздравляю.

— Благодарю вас, сэр.

— Думаешь, ты готова к заданию?

— Так точно, сэр.

— Хорошо, рад это слышать. Оно должно обеспечить тебе приличную встряску. Не думаю, что у тебя будут большие проблемы после интрижки хранителя времени. На этот раз все должно быть намного проще.

— Сделаю все, что в моих силах, сэр.

Форрестер кивнул.

— Прист, ты в порядке?

— Просто небольшое похмелье, сэр.

— Должно быть, вы вчера вечером что-то отмечали, — сказал Форрестер. — Жаль, что я все пропустил.

— Сэр, мы позовем вас в следующий раз, как только вернемся, — сказал Лукас. — Я бы с удовольствием посмотрел, как вы с рядовой Кросс пропустите несколько порций вместе. Она глушит «Красный глаз», будто это чай со льдом.

— Правда? Что ж, приятно знать, что в этом подразделении есть хотя бы один человек, способный удержать выпитое. Сколько ты проиграл?

— Я бы предпочел не говорить, сэр.

— Все так плохо? — Форрестер хихикнул. — Кросс, нам с тобой предстоит хорошенько принять на грудь. Не думаю, что эти два дилетанта в одном с нами классе.

— В любое время, сэр, — сказала Андре. — И с удовольствием.

— Хорошо, считай это свиданием. А теперь не пора ли нам перейти к делу?

Форрестер подошел к трибуне с консолью и прислонился к ней.

— Вы, парни, будете рады узнать, что в этом задании вы будете достаточно автономны, — сказал он, — это значит, что там не будет Агентства временной разведки, с которым пришлось бы считаться.

— Проклятые шпики, — сказал Дилейни, дрожь которого начала понемногу утихать.

— Держи свое мнение при себе, Дилейни, — заметил Форрестер. — В любом случае, вам может быть интересно узнать, что после крайнего задания корпус рефери посчитал целесообразным предоставить армии исключительные полномочия в отношении заданий по временным корректировкам, что означает, что АВР вернулось к своей роли по сбору разведданных под эгидой корпуса наблюдателей. Это совсем не устроило Дарроу, поэтому он ушел в отставку, и теперь у агентства новый директор, пришедший из корпуса наблюдателей. Надеюсь, это положит конец соперничеству между нашими родами войск. Я также навел данные об агенте Мангусте на случай, если вам будет интересно узнать, что с ним случилось дальше. Какое-то время он находился в критическом состоянии, но потом хорошо восстановился. Ему также вернули прежние черты. Он был понижен с должности директора полевых операций до сотрудника отдела оценки разведывательных данных, и я полагаю, что пройдет еще много времени, прежде чем ему доверят другое полевое задание. Учитывая то, что он натворил, его просто шлепнули по рукам, если вас интересует мое мнение, но это не моя забота. Кстати, Дилейни, мне дали понять, что вы двое не сошлись во мнениях и хотели выяснить отношения наедине, между собой. Излишне говорить, что я не хочу слышать о каких-либо нарушениях правил, но я не буду расстроен, узнав, что агент Мангуст был временно исключен из списка активных сотрудников АВР в связи с необходимостью оказания ему дальнейшей медицинской помощи. В этой связи я надеюсь, что любые «обсуждения» между вами двумя будут проводиться с особой осмотрительностью.

— Я об этом позабочусь, сэр, — сказал Дилейни.

Он уже лишь слегка ерзал.

— Ты сможешь позаботиться об этом в свое свободное время, — сказал Форрестер. — Прямо сейчас, есть более неотложные дела, которые требуют нашего внимания. У нас есть срочная корректировка, и вы будете немедленно отправлены на место сразу после этого инструктажа. Он нажал кнопку на консоли, активировав компьютер.

— Форрестер, код 321-G, доступ — синий, — произнес он.

— Доступ подтвержден, — сказал компьютер. — Чем могу помочь, полковник?

— Запросить общую информацию о Французской революции, примерно с 1789 по 1799 год, — сказал Форрестер.

— Выполняется, — сказал компьютер. — Вам нужна визуализация?

— Если понадобится, я укажу, какая именно, — сказал Форрестер. — Начинай по готовности.

— Французская революция, непосредственные причины, — сказал компьютер. — Быстрый рост французской промышленности и торговли в конце 1700-х годов, приведший к росту среднего класса; несправедливое налогообложение — многочисленные случаи освобождения от налогов аристократов и членов духовенства; ослабление старого режима Парижским договором 1763 года, по которому французские владения в Индии и Северной Америке перешли к англичанам; последующая потеря доходов правительства; дальнейшее истощение казначейства из-за расходов, понесенных при оказании помощи американцам в их восстании против англичан; банкротство королевской казны в 1787 г.; отказ короля Людовика XVI ввести необходимые социальные реформы; рост движения philosophe, ведущего к…

— Хватит, — сказал Форрестер. — Дальше.

— 5 мая 1789 года, — сказал компьютер. — Король Людовик XVI созвал в Версале совещание генерал-губернаторов, чтобы собрать деньги для казны. Представительство состояло из 300 аристократов, 300 священнослужителей и 600 представителей общин, tiers état, или третьего сословия. Немедленное обсуждение вопроса о праве голоса привело к тому, что 17 июня 1789 года депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием. 20 июня заседания были прерваны, и члены Ассамблеи дали Клятву в зале для игры в мяч, названную так в честь места их неофициальной встречи, приняв решение о разработке проекта конституции. К Ассамблее присоединились представители духовенства и аристократии. Граф де Мирабо приобрел известность как главный оратор третьего сословия. 11 июля Людовик XVI отправил в отставку премьер-министра Жака Неккера и пригрозил распустить Ассамблею, что привело к штурму Бастилии толпой 14 июля, убийству губернатора Лонэ и освобождению политических заключенных. Неккер отправлен в отставку, командующим новой Национальной гвардии был назначен маркиз де Лафайет, далее последовало принятие триколора и начало эмиграции представителей аристократического класса. По всей Франции прокатились массовые восстания. 4 августа 1789 года представители аристократии отказались от всех феодальных прав и привилегий, титулы были отменены, продажа должностей запрещена, гильдии распущены. 27 августа 1789 года Ассамблея приняла Декларацию прав человека, основанную на английских и американских прецедентах и теориях philosophes. 5 октября 1789 года вспышка насилия толпы в Париже привела к тому, что толпа, состоящая в основном из женщин, вторглась в королевский дворец в Версале. Королевская семья была спасена маркизом де Лафайет. Национальное собрание приняло конституцию, согласно которой монархия становилась подотчетной однопалатному законодательному собранию. Имущество церкви и эмигрировавших дворян было конфисковано правительством для пополнения государственной казны. Государство взяло на себя поддержку духовенства. В июле 1790 г. были упразднены старые провинции и правительства. Франция была разделена на 83 департамента, разделенных на 374 округа и кантона, каждый — с собственным собранием. Обладавшие правом голоса или активные граждане уплачивали налог в размере трехдневного заработка; не обладавшие правом голоса или пассивные граждане не уплачивали налог или же платили сумму, не превышающую трехдневный минимум. Старое юридическое законодательство было отменено. Гражданская организация духовенства, при которой священники и епископы выбираются народным голосованием, сопровождалась ростом политической мощи Якобинского клуба под руководством Робеспьера и Кордельеров под руководством Жоржа Жака Дантона и Жана-Поля Марата. 20 июня 1791 года король Людовик XVI попытался бежать из Франции со своей семьей, но был пленен в Варенне и доставлен обратно в Париж. 30 сентября 1791 года члены Национальной ассамблеи проголосовали за ее роспуск. 1 октября 1791 года прошли выборы в Законодательную ассамблею. Ее 745 членов были избраны активными гражданами и разделены на две фракции: правую, состоящую из конституционалистов и роялистов, и левую, в которую вошли жирондисты, якобинцы и кордельеры. 27 августа 1791 года в саксонском замке Пильниц была подписана декларация Фридриха Вильгельма II Прусского и Леопольда II Австрийского, результатом которой стало заключение в феврале 1792 года союза Австрии и Пруссии против Франции, положившего начало войне Первой коалиции.

— Стоп, — произнес Форрестер. — Ладно, это основные моменты, остальное вы получите во время программирования перед заданием. Ключевой момент здесь связан с тем, что корпус рефери назначил арбитражное разбирательство, которое должно было состояться во время войны Первой коалиции. По всей Франции прозвучал призыв добровольно вступать в армию, и солдаты корпуса времени были отправлены в различные населенные пункты ключевых муниципалитетов для инфильтрации в качестве добровольцев во французскую республиканскую армию. Компьютер, продолжай.

— 10 августа 1792 года, — сказал компьютер, — взбунтовавшаяся толпа ворвалась в Тюильри, перебила швейцарских гвардейцев и заставила короля обратиться за защитой к Законодательному собранию. Ассамблея отправила короля в тюрьму и лишила его всех оставшихся полномочий. При правлении временного правительства во главе с Жоржем Жаком Дантоном прошли массовые аресты. 2–7 сентября 1792 года во время сентябрьской резни…

— Стоп, — сказал Форрестер. — К этому времени среди оставшихся во Франции аристократов началась поголовная паника. Компьютер, общий обзор эмиграции аристократов около 1792 года.

— Эмиграция ci-devant аристократов была насильственно предотвращена временным правительством, — сказал компьютер. — Комитету общественной безопасности под руководством государственного прокурора Фукье-Тенвиля, назначенного для обеспечения внутренней безопасности Франции, было делегировано право арестовывать и казнить врагов Республики. Массовые попытки членов аристократии бежать из Франции, некоторым из них помогали иностранные граждане…

— Стоп, — сказал Форрестер. — Общие данные по Алому Первоцвету.

— Выполняется, — сказал компьютер. — Алый первоцвет: очный цвет полевой (Anagallis arvensis) с алыми, белыми или пурпурными цветами, которые закрываются при приближении дождливой или пасмурной погоды — также называемый барометром бедняка или алым первоцветом. В связи с Французской революцией — эмблема и название Лиги Алого Первоцвета, группы британских авантюристов, участвовавших в незаконном вывозе французских аристократов в Англию, в частности, псевдоним их предводителя, сэра Перси Блейкни…

— Визуализация, пожалуйста, — сказал Форрестер.

Секундой позже на подиуме появилось голографическое изображение сэра Перси Блейкни. Проекция явила высокого, широкоплечего и спортивного мужчины со светлыми волосами, голубыми глазами и волевым подбородком. Он выглядел красавцем, но на его лице блуждала смутная скука, из-за чего он казался каким-то сонным и вялым. Он был одет в атласное пальто с короткой талией, жилет с широкими лацканами, облегающие бриджи и начищенные сапоги. Его рукава и воротник были отделаны тонким мехлинским кружевом, и он стоял в неестественной позе: одна нога немного впереди другой, одна рука на бедре, другая согнута перед ним и держит кружевной платок в свободной, непринужденной манере.

— Просто душка, — сказал Дилейни.

— Вот твое задание, Дилейни, — сказал Форрестер. — Именно так ты будешь выглядеть через несколько часов.

— Почему я? — спросил раздосадованный Дилейни.

— Потому что Присту не хватает роста, а ты — подходящего телосложения, — сказал Форрестер.

— Черт, — сказал Дилейни. — Хорошо, давайте выслушаем остальное.

— Корректировка обусловлена временным вмешательством одного солдата по имени Алекс Кордерро, назначенного для участия в арбитражном разбирательстве по ходу войны Первой коалиции, — сказал Форрестер. — Это была его первая полевая вахта, и последующее расследование показало, что его вообще нельзя было принимать на службу. Слишком нестабилен, с высоким потенциалом срыва в момент стресса. К сожалению, корпус так сильно нуждается в пушечном мясе, что в наши дни мы принимаем практически всех. В результате этой первоклассной политики мы получили корректировку.

— Кордерро нарушил директивы о невмешательстве, — сказал Форрестер. — Он попытался предотвратить поимку нескольких сбежавших аристократов и в результате застрелил капитана армии Республики. Блейкни и его жена оказались на месте происшествия… Если верить наблюдателям, которые реконструировали произошедшее, похоже, что леди Блейкни была ранена в перестрелке, а сам Блейкни был затоптан лошадью. Кордерро прорвался через Западную баррикаду в карете Блейкни, но в него попало несколько пуль. Очевидно, он потерял сознание и истек кровью до смерти. Наблюдатели обнаружили экипаж в лесистой местности в нескольких милях от Парижа. Лошади понесли и ушли с дороги, каким-то образом умудрившись втиснуть карету между двумя деревьями. Внутри они нашли Кордерро, мертвого. Леди Маргерит Блейкни была жива, но тяжело ранена и без сознания.

— А что сэр Перси? — сказал Дилейни.

— Он остался в Париже, — сказал Форрестер.

— И где он сейчас?

— Ну, наблюдателям удалось убрать его тело…

— Его тело! Вы хотите сказать, что он мертв?

— Грудь проломлена копытами лошади, — сказал Форрестер.

Дилейни обильно сглотнул.

— Подождите, я хочу во всем разобраться, сэр. Вы говорите, что мое задание — быть подсадкой? Темпоральная релокация?

— Все верно.

— Надолго?

— Пока непонятно, — сказал Форрестер. — Мы должны убедиться, что аристократы, вывезенные Блейкни и его группой из Франции, не попадут на гильотину. Он также сыграл важную роль в отстранении от власти некоего французского чиновника по имени Шовлен, являвшегося агентом Комитета общественной безопасности. Поскольку операции Блейкни носили тайный характер, у нас не так много информации о нем и его группе.

Но недавно мы получили дополнительные данные, благодаря нашим друзьям из АВР. Во всяком случае, несмотря на то, что все не выглядит совсем просто, по крайней мере, вам не будут противостоять представители нашего времени, как это было в нескольких ваших предыдущих заданиях.

— Тем не менее, — сказал Дилейни, — вы хотите сказать, что я могу занять место Блейкни навсегда.

— Это, по сути, верно, — сказал Форрестер, — по крайней мере, до тех пор, пока АВР не сможет точно определить, какой была его деятельность в годы, последовавшие за его участием в Революции. Впрочем, все это будет не таким уж неприятным, — добавил он. — Компьютер, визуализация леди Маргерит Блейкни.

Голографическая проекция сэра Перси Блейкни исчезла, и появилась его жена, бывшая Маргерит Сен-Жюст. Дилейни сглотнул, а Прист тихо присвистнул.

Форрестер улыбнулся.

— Мне не кажется, что жизнь с леди Блейкни будет в тяжесть, — сказал он.

Он хихикнул.

— Честно говоря, Дилейни, я думаю, тебе будет, чем заняться.