Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада

Савелий Кашницкий, 2013

Это очень необычная книга. Она начинается с увлекательных очерков о самых отвлеченных вещах, связанных со старением, жизнью и смертью, загробным миром и едва уловимыми связями между ним и нашим, обыденным земным миром. Этот рассказ незаметно подводит нас к совершенно практическим и понятным рецептам, собранным автором во время поисковых экспедиций и бесед с известными целителями.

Смерть — лишь привычка, которую мы затвердили

Как мы можем знать, что такое смерть, когда мы не знаем еще, что такое жизнь.

Конфуций

Зная, что наше земное бытие отделено от небытия гробовой чертой, мы немного упрощаем ситуацию. Ведь чтобы раньше времени не оказаться в могиле, надо иметь уверенность, что тебя не закопают живым. А такой уверенности как раз нет. Потому что нет точных критериев смерти. Глубокий обморок, перешедший в кому, летаргический сон так похожи на смерть, что неопытный врач, осмотрев такого пациента, может дать отмашку на погребение. Поэтому достоверное представление о моменте наступления смерти жизненно важно для каждого человека, а ошибка при определении этого момента смертельно опасна опять-таки для каждого.

Кому нужна жизнь, если не будет смерти?

Такой вопрос заостряет философ-танатолог — исследователь проблем, связанных со смертью — доцент Российского государственного гуманитарного университета Владимир Стрелков, который согласился прокомментировать новейшие научные поиски подходов к реальному достижению бессмертия.

— Владимир Игоревич, биолог Исаев, подошедший в своих исследованиях к реальному, по его мнению, биологическому бессмертию, совершенно убежден, что победа над смертью есть великое благо для человечества. Более того, всякое в этом сомнение можно истолковать как форму суицидального сознания. Вы, вероятно, достаточно уникальный человек, являющийся откровенным противником бессмертия. Объяснитесь, пожалуйста.

— Действительно, я вовсе не считаю, что бесконечно длящаяся жизнь стала бы для человека благом. Жизнь и смерть — две нераздельные фазы бытия. Смерть не просто завершение жизни, но ее венец, то есть высшее проявление, кульминационная точка. Оторвать, уничтожить ее — значит, в определенном смысле отнять у человека часть жизни.

— Простите, но я вынужден уподобиться персонажу Стругацких и признаться: не люблю парадоксов.

— Ничего не поделаешь — жизнь парадоксальна. Вся она, по крайней мере, сознательная ее часть — это постоянная подготовка к смерти. Проживание без извечной мысли о неотвратимости смерти было бы каким-то иным, более вялым, бессюжетным, в конечном итоге бессмысленным. Ведь осознание неизбежности смерти делает каждый миг нашего пребывания на этом свете исключительным, неоценимым, заставляет нас спешить реализовать замыслы, задумываться об ответственности за свои поступки, непоправимости ошибок. Если бы вдруг не стало смерти, исчезло бы и это духовное напряжение, чисто человеческое ощущение неповторимости каждого мига, утекающего, как вода сквозь пальцы, отпущенного тебе времени.

— Это, конечно, очень красивый романтический образ. В эстетике романтизма смерть в самом деле не менее значима, чем жизнь. Но, возможно, в обыденной жизни романтизм не столь значим. И радость никогда не умирать, не испытывать боль и страх небытия гораздо значимей, чем красота конечности жизни?

— У Свифта в «Путешествии Гулливера» есть эпизод, в котором герой оказывается среди бессмертных жителей очередной фантастической страны. До чего же они скучны, ленивы, ни в чем не заинтересованы. Им некуда спешить, поэтому они вообще ничего не делают. У них нет страха ошибиться, поэтому они безответственны. Смертному Гулливеру совсем не захотелось остаться среди этих зануд. Свифт, по-моему, чутьем художника уловил главное в этой проблеме: лишенная смерти жизнь — уже и не жизнь, а жалкое ее подобие.

— Все-таки звучит это как-то бездоказательно.

— Доказательства вы найдете в любой завершенной жизни.

Смерть — всегда загадка. Это то, о чем никто из живущих точно ничего не знает и никогда не узнает. Это беспрецедентный опыт, которым с нами некому поделиться и который мы никогда не передадим другим. Однако мы понимаем исключительную важность этого опыта.

Умирая, человек остается один на один с самим собой, с опытом пережитого. Он волей-неволей итожит этот опыт и в подведении итогов абсолютно честен, потому что больше незачем и не перед кем лукавить. Для некоторых это, возможно, единственный в жизни момент истины, откровенного разговора с самим собой. Без такого ощущения квинтэссенции жизни человек не был бы homo sapiens — он, возможно, был бы кем-то другим. Поэтому, выбирая бессмертие, человек должен понимать, что ради бесконечно долгого существования он отказывается быть человеком. Готовы ли вы отказаться от своей сущности ради сомнительного блага жить вечно? Вот иная формулировка проблемы необходимости бессмертия.

— Но можно взглянуть на это и с другой стороны. Вы, Владимир Игоревич, выбираете смерть. Значит, вы непременно хотите потерять зубы, облысеть, согнуться, разучиться любить, превратиться в беспомощное, маразмирующее существо, которое, может быть, на финишном отрезке прямой, ведущей вниз, обречено молить Всевышнего скорее даровать вам смерть как избавление от жалкого состояния надоевшего всем, в том числе и себе, существа. Но это лично ваш выбор. Почему же вы готовы отказать другим в их выборе некончающейся молодости, здоровья, силы, любви, творчества, житейских радостей? Ведь реализация идеи бессмертия ни у кого не отнимает права на смерть.

— Вы поставили два новых вопроса: о преодолении старения и о праве на смерть. Они связаны с проблемой бессмертия, но не тождественны ей. Да, избавиться от старения, а вместе с ним от болезней и немощности было бы хорошо. И при этом важно оставить человеку право на выбор смерти. И еще, мне кажется, чрезвычайно важно оставить страх смерти — он конструктивен для личности, стимулирует совесть как универсальный регулятор поведения человека.

— Значит, мы почти договорились: иммортологи — ученые, стремящиеся к достижению бессмертия, — не должны отнимать у людей право на смерть; а танатологи — философы, исследующие ценность смерти для человеческой жизни, — не должны отнимать право на бессмертие.

— Что ж, разумный компромисс. Если, конечно, бессмертие вообще не является иллюзией. Ведь я по-прежнему убежден: смерть — важнейшая фаза жизни. Ликвидировать смерть так же невозможно, как ликвидировать жизнь.

Нарастите мне линию жизни

О хиромантии слышали все. Отнюдь не только цыганки, но и вполне респектабельные парапсихологи порой блистательно считывают информацию, закодированную в линиях на ладонях. Многие наверняка задумывались: а нельзя ли эти линии чуток подправить — так чтобы не болело сердце, нашелся суженый, не разбился самолет, в который куплен билет… Даже всезнающие цыганки и новые русские гадалки не отваживаются на подобные подвиги. А вот московский математик, как он утверждает, успешно выправляет здоровье, характер и судьбу.

В предсмертные секунды перед мысленным взором человека проходит вся его жизнь. Общеизвестный парадокс: долгие годы — за считаные секунды.

Солдат увидел летящую в него пулю и отклонился от нее. Невероятно, но многие фронтовики знали таких уникумов — для них доли секунды растягиваются до минут, в которые можно успеть принять нужное решение.

Эти примеры показывают, сколь растяжимо понятие времени. Точнее, оно субъективно: внутреннее время человека может решительно не совпадать с тем, которое измеряют хронометры.

Если больной раком узнает свой диагноз, зачастую развязка ускоряется — удручающая информация выводится из подсознания в сознание, которое способствует осуществлению неблагоприятного прогноза.

При этом внутреннее время человека имеет систему признаков, с помощью которых организм демонстрирует внутреннее время. Это и линии на ладонях, и радужка глаза, и чакры, и биологически активные точки.

Общеизвестны названия самых заметных линий на ладонях: головы (или ума), сердца, жизни, печени, линия Аполлона (связанная с талантами). Любую из них можно условно разбить на отрезки, соответствующие этапам жизни. Всякая точка, звездочка, зигзаг, разрыв на линии означает некое событие в жизни, связанное с «назначением» данной линии. И если оно расположено на линии впереди нынешнего момента времени, перед нами очевидный прогноз. При грамотном прочтении информации вполне достоверный.

Индусы научились толковать различные знаки на ладонях. Допустим, если найдено изображение флага, человеку суждено вести за собой армию — реальную или символическую. Лук означает попадание в цель (трактуемую весьма широко). Образ сабли связан с потерей головы. Краб или рак возвещают подчиненность (кому-то или чему-то) всей жизни человека. Рыба — символ изобилия.

В Китае на ладонях отыскивали изображения иероглифов. Знак с семантикой «учеба» предвещал человеку создание собственной школы, иероглиф «казнь» пророчествовал об отрубленной голове.

Еврейская каббалистическая наука трактовала найденные на ладонях фрагменты звездного неба и буквы еврейского алфавита (им всегда соответствуют определенные числа).

Однако древние традиции прочтения хироглифических рисунков знали лишь одно направление — от знака к судьбе. Но никак не наоборот.

Ключевое понятие кибернетики — обратная связь. Ни одна система без обратной связи неспособна к саморазвитию и самосовершенствованию. Человек, как мы знаем, к этому способен. Значит, у него должна быть обратная связь и в системе репрезентации внутреннего времени.

Образно говоря, если линия жизни внезапно трагически обрывается, нужно исхитриться как-то так прорезать на ладони ее продолжение, чтобы жизнь не пресеклась.

В обширной литературе по хиромантии нет указаний на такое исправление жизненной программы. Хотя в устной традиции сохранились сообщения о том, что в Средней Азии делались попытки коррекции судьбы: к ладоням привязывали медные проволочки с таким расчетом, чтобы они в заданном режиме деформировали рисунок линий.

За современное научное решение этой фантастической задачи взялась группа ученых, объединившихся в научно-медицинском центре «Имедис»: его основатель и генеральный директор Юрий Готовский, профессор кафедры сетей машин Московского энергетического института (к сожалению, уже покойный); программист Валерий Илюхин, врач Игорь Бобров и математик Карен Мхитарян.

Конец ознакомительного фрагмента.