Влюбленный лэрд

Сабрина Йорк, 2016

Лахлан Синклер уверен: ему предстоит стать следующей жертвой фамильного проклятия, несущего гибель каждому старшему сыну в его роду в возрасте тридцати лет… А до тридцатилетия лэрду осталось полгода. Казалось бы, помощи ждать неоткуда, ибо жертве проклятия не в силах помочь ни меч, ни молитва. Однако неожиданно он встречает в уединенном поместье в глухом Шотландском Нагорье прелестную Лану Даунрей – девушку, которая, по слухам, обладает «вторым зрением», как кельты издавна именуют дар ясновидения. Девушку, которой предсказано в видениях, что именно ей предназначено судьбой отвести от Лахлана погибель и получить в награду его любовь, руку и сердце…

Глава 5

Как нельзя лучше ему подходила… библиотека. Тишина, как и сами книги, нисколько не привлекала Дугала.

Как это ни удивительно, но меньше всего Лахлан ожидал там встретить Лану Даунрей. Забравшись с ногами в большое кресло, она читала какую-то книгу. Но еще удивительнее было увидеть в ее руке кинжал. Заметив его, она вся напряглась, невольно сжав рукоятку кинжала. Лахлану стало горько и обидно, он вызывал у нее опасения или даже страх, а ему совсем не хотелось, чтобы она его боялась.

Было в этой девушке что-то трогательное и волнующее, нечто такое, что пробуждало в нем новые, свежие чувства.

Несомненно, она ему нравилась, возможно, его влекла к ней страсть, но что бы это ни было, он намеренно гасил в себе подобные чувства. В его положении они не имели смысла. Но, кроме страсти, им двигало любопытство. Кем она была… для него? Почему переходила из одного сна в другой? Почему она появилась в его жизни именно сейчас? Можно сказать, почти перед его кончиной?

Это казалось несправедливым. Если бы они встретились раньше, то, возможно, его жизнь сложилась бы иначе. Ему понравилась мысль об их общем будущем.

Ночь. Свидание. Поцелуй. А дальше…

Черт, что за нелепые фантазии?!

Выбросив глупости из головы, Лахлан сосредоточился на том, что сейчас его волновало больше всего. Лана говорила, что знакома с его умершей матерью.

Раньше он счел бы ее помешанной, ненормальной, той, самым подходящим местом для кого является больница для душевнобольных. Но теперь, после того как его самого стали мучить ночные кошмары, Лахлан не знал, как быть.

Ему хотелось о многом расспросить мать, прошлое хранило тайны, которые всю жизнь не давали ему покоя. Мысль, что наконец-то он сможет все узнать, взволновала Лахлана. Помимо того, Лана Даунрей могла ему помочь разобраться и в другом не менее важном деле, раз уж она была способна общаться с духами, а в это Лахлан уже как-то незаметно для себя поверил. Как знать, возможно, она сумеет поговорить с теми привидениями, которые навещают его почти каждую ночь? И, что еще более важно, не удастся ли ей отогнать их прочь?

Как было бы хорошо немного передохнуть от кошмаров и насладиться душевным спокойствием хотя бы теперь, незадолго до предсказанной кончины…

Руководствуясь своими соображениями, Лахлан решил остаться в библиотеке. Не обращая внимания на ее недовольный вид, он вежливо поклонился и поздоровался:

— Мисс Даунрей.

— Ваша светлость.

Ее синие глаза потемнели, брови сдвинулись, по всему было видно, что она совсем не рада его вторжению. Однако Лахлан сделал вид, что ничего не замечает.

Лана опять принялась за чтение. Она не скрывала своей неприязни, и это больно задело Лахлана.

Ему совершенно ясно и абсолютно невежливо дали понять, что он здесь лишний. Следовало бы уйти, но Лахлан не мог так просто уступить. Во-первых, ему было интересно узнать, кто она на самом деле, несчастная сумасшедшая или наделенная удивительными способностями провидица. Во-вторых, к его удивлению, рядом с ней ему было так хорошо, так покойно, что никуда не хотелось уходить.

С делано равнодушным видом он сел в кресло неподалеку от нее. Она притворилась, что ей тоже как бы все равно. Однако и по ее лицу, и по тому, как бегали ее глаза по странице книги, было заметно, что его присутствие ее раздражает.

А ему было невыразимо приятно сидеть в тихой библиотеке и просто смотреть на ее милое, нежное лицо. И даже немного забавно было наблюдать за тем, как она тщетно пытается притвориться, что увлечена чтением. Ее непосредственность, искренность и свежесть чувств, а также полное отсутствие жеманства — все вместе взятое очень ему импонировало.

Она нисколько не походила на тихую, робкую мышку, каких было немало в Лондоне, напротив, в ней чувствовались твердость и сила воли, она могла быть яростной, смелой, готовой в любую минуту прийти на помощь своему избраннику. Английские леди не имели ни капли подобной смелости. Возможно, поэтому он так и не женился в Лондоне, а может быть, он действительно в глубине души был шотландцем…

— Ваша светлость, — прервал его размышления голос девушки.

Оставив чтение, она смотрела ему прямо в лицо, и это было чрезвычайно приятно.

— Да? — Голос Лахлана звучал по-светски учтиво и любезно, как это было принято в лондонских гостиных.

Однако его вежливый тон не понравился девушке. Она наморщила нос и довольно резко спросила:

— Вы что-нибудь хотите?

Да, он хотел. И не что-нибудь, а очень многого, и это уже не были ответы на вопросы, которые он только что собирался задать по поводу его матери.

Ему хотелось поцеловать ее в очаровательно вздернутый нос — это было бы восхитительно. А затем целовать ее дальше…

— Вы уставились на меня и довольно долго смотрите, не отводя глаз.

— Не отводя глаз? Прошу извинить меня. — Но в его голосе не было слышно никакого раскаяния.

— Хорошо. — Лана нахмурилась. — Тем не менее мне это очень мешает. Может, вы все-таки что-то хотите?

— А-а, да. Вы угадали.

Она удивленно выгнула бровь и замерла в ожидании, но Лахлан явно не торопился.

— Что именно? — резко бросила она.

Он открыл было рот и, сам не зная отчего, растерялся. Настал удобный момент, от него ждали объяснений, а он, к собственному удивлению, не мог никак собраться с мыслями. Возможно, его растерянность была вызвана серьезными опасениями услышать нечто такое, что ему могло не понравиться. Он не был трусом, но при мысли, что сейчас она скажет ему нелицеприятную правду, его взяла оторопь.

«Неужели она, то есть моя мать, покончила с собой, нисколько не думая обо мне? Неужели она меня не любила? Неужели она не хотела иметь детей?»

Решив немного потянуть время, то ли от малодушия, то ли от растерянности, он кашлянул и одернул вниз жилет.

— Прежде всего мне хотелось бы принести извинения за Дугала.

Лана покраснела от раздражения:

— Какой еще Дугал?

— Мой слуга. Он был с вами крайне невежлив.

— И это еще мягко сказано. — Ее пальцы сжали кинжал.

— Хочу вас заверить, я огорчен не меньше, чем вы.

По его лицу пробежала тень неудовольствия. Его действительно крайне разозлило поведение кузена, и эту злость он с трудом сдерживал. Лана внимательно посмотрела ему в лицо, и ее глаза слегка раскрылись — не от удивления ли?!

— Я посоветовала ему держаться от меня подальше.

— Очень хорошо вас понимаю. Если у вас возникнут осложнения, без колебаний обращайтесь ко мне.

В этот миг Лахлану больше всего на свете хотелось быть ее единственным защитником, к помощи которого она бы обращалась в случае опасности или какой-нибудь необходимости. Быть мужчиной, который оберегал бы ее…

Но тут ход его приятных мыслей прервал ее смех. Она звонко смеялась, что было очень обидно.

— Мисс Даунрей? — Он вопросительно посмотрел на нее.

— Если у меня возникнут осложнения, на которые вы намекаете, то я обязательно обращусь к вам…

Лахлан обрадовался и уже открыл было рот, чтобы поблагодарить, как она продолжила:

–…с вопросом, как вы собираетесь хоронить его тело.

О черт! Лахлан с открытым от удивления ртом смотрел на эту изящную хрупкую крошку с такими грациозными плавными движениями, в душе которой было столько ярости и жестокости.

— Хоронить… его тело? — пробормотал он.

— Но ведь он ваш кузен, не так ли?

— Да, верно.

— Как это ни печально, но тогда именно вам придется заняться его похоронами. — Глядя на его лицо, на котором сменяли друг друга недоверчивость и неуверенность, она решительно произнесла: — Кроме вас, некому.

— Мне… а-а… вы говорите… что убьете его, если он опять станет к вам приставать?

— Я зарежу его, как цыпленка.

Это было сказано нежным голосом и с ангельской улыбкой на лице, но в том, что она сдержит обещание, у Лахлана не было никаких сомнений.

Он отметил про себя, что надо будет предупредить Дугала. Хотя его кузен вызывал раздражение и порой даже приступы гнева, но как-то не хотелось, чтобы его зарезали, как цыпленка. Тогда возникнет столько осложнений, их надо будет улаживать, а ему это надо?

Несмотря на озабоченность, Лахлан вдруг, сам того не желая, улыбнулся. Как же он удивился, когда увидел похожую улыбку на губах Ланы!

— Здесь, в Шотландии, все иначе, — усмехнулся он.

— И как давно вы это поняли? — Она иронично приподняла брови.

— Нрав здешних женщин, как я погляжу, слишком горячий и даже жестокий.

— Точно так же, как и нрав их мужчин, — сухо заметила Лана. Ее взгляд упал на его галстук. — Но каким бы он ни был, никто здесь не будет так одеваться.

Последние слова она произнесла едва слышно, почти пробормотала их себе под нос, Лахлан разобрал их с трудом. Но нет, нет, он не ослышался.

Лахлан посмотрел вниз, на математическую строгость линий его галстука, и едва не поморщился.

— Мне самому не очень нравятся галстуки.

— Но почему тогда вы их носите?

Он пожал плечами:

— Я ведь герцог. Положение обязывает.

— Ну и что? Где ваша смелость?! Зачем идти на поводу у всех? — удивилась Лана.

Лахлан инстинктивно отодвинулся назад, его поразила ее энергия и страстная убежденность. Внезапно ему захотелось выглядеть в ее глазах именно так, как должен выглядеть мужчина согласно ее представлениям.

— И как же, по вашему мнению, должен одеваться мужчина?

Лана окинула внимательным взглядом его широкоплечую стройную фигуру:

— Думаю, килт вам будет очень к лицу.

В ее голосе прозвучало столько искренней убежденности, столько веры в него, что ему ужасно захотелось изменить свой облик, чтобы ей понравиться. Он должен оправдать ее надежды. От одной мысли, для чего он все это делает, его бросило в жар.

Боже, он столько лет учился сдерживать свои чувства! И в конце концов он научился над ними властвовать. Но сейчас, забыв обо всем, он сгорал от желания схватить ее, обнять, прижать к себе и целовать, целовать, целовать.

Но тут его взгляд упал на кинжал в ее руке.

Нет, спешить тут не следовало.

— Когда-нибудь я впервые его надену, хотя бы для того, чтобы угодить вам.

— Неужели вы никогда не носили килт? — искренне удивилась Лана.

— Нет, не носил. — Лахлан откашлялся. — По правде говоря, в лондонских гостиных на все шотландское смотрят косо.

Ему было стыдно признаваться, что любой второстепенный английский баронет чувствует себя по положению выше шотландского герцога.

— Боже, вы говорите, как англичанин! — Девушка поморщилась, словно услышав что-то неприличное.

— В делах, как и в политике, крайне важно выглядеть подобающим образом.

Лахлан немало поработал над созданием соответствующего образа; несколько лет постигал то, каким должен быть настоящий английский лорд. К сожалению, теперь, когда он добился неплохих результатов, он почему-то был не очень рад своим успехам.

Конец ознакомительного фрагмента.