Халва и радуга

Саади Ширази

Истории, собранные в этой книге, взяты из поэмы «Голестан» величайшего классика персидской литературы Саади Ширази. Саади – всемирно известный поэт, мыслитель, суфий, автор большого количества стихотворений и двух всемирно известных поэм – «Голестан» и «Бустан», в которых он очень тонко и изящно излагает непреложные истины житейской мудрости, иллюстрируя их примерами из собственной жизни. В книге, которую вы держите в руках, собраны современные пересказы нескольких историй из поэмы «Голестан». Они будут интересны и юным читателям, и их родителям. Для широкого круга читателей.

Богатство — не пропуск в рай

Испокон веков в мире были среди людей и бедные, и богатые. Послушай-ка, что рассказывают, до чего доходит тщеславие богатых!

Халиль шёл на кладбище помянуть покойного отца и вспоминал его нелёгкую жизнь. Отец всю жизнь честно трудился, чтобы его дети ни в чём не нуждались. Сначала он был водоносом: разносил по домам воду из городского водохранилища. Ему платили за каждое проданное ведро воды. Потом нанялся банщиком, намыливал и тёр мочалкой посетителей бани. А ещё несколько лет занимался формовкой кирпичей на стройке. За любую работу был готов браться, лишь бы честным трудом заработать на жизнь и содержать свою семью. Увы! Тяжёлый труд безвременно свёл его в могилу.

Когда в мечети собрались городские жители, чтобы помянуть отца, Халилю было и печально, и светло на душе. Печально, потому что отца больше не было с ним, но светло, оттого что и знакомые, и те, кого он раньше не знал, говорили о покойном отце самые добрые слова.

С этими думами он дошёл до кладбища, достал из сумки халву, которую приготовила его жена, и положил своё скромное угощение на могильный холмик. Каждого, кто проходил мимо, он просил по обычаю отведать этой простой халвы и помолиться за упокой души его отца.

Но вот в коляске, запряжённой лошадью, на кладбище появился молодой человек. Звали его Давуд. Он поставил поднос с халвой на надгробье своего отца. Халва из хорошей муки, свежего масла и шафрана была такой душистой, что просто слюнки текли. Юноша был богато одет и вид имел надменный. Халиль узнал его: в лавке отца Давуда какое-то время работал грузчиком его собственный отец. Халиль подошёл поближе, чтобы помолиться за отца юноши. Он ещё не закончил молитву, как услышал голос Давуда:

— Вот это судьба! Твой отец когда-то был грузчиком у моего отца, а теперь они, как два соседа, стенка к стенке, лежат рядом.

— Да, так и есть, — ответил Халиль. — Да упокоит Господь их души!

— Разве не удивительно? — не унимался Давуд. — Ваш дом стоит в самой бедной части города, в трущобах, а наш дом — в лучшем городском квартале, среди фруктовых деревьев, где повсюду аромат цветов и базилика. А теперь пристанища наших отцов расположены бок о бок, словно нет между ними никакой разницы.

— Это так, да упокоит Господь их души!

Потом Халиль по обычаю протянул Давуду поднос со своей халвой, чтобы помянуть покойных.

Но Давуд отстранил угощение:

— Нет, я не буду есть твою халву. Лучше ты поешь моей, ты такой не пробовал! Её готовили из самой превосходной муки, самого свежего масла и шафрана.

Халиль взял кусочек халвы и произнёс от всей души:

— Да возрадуется дух наших отцов! Пусть Господь отпустит все наши грехи и простит усопших!

Он уже собрался отойти прочь, чтобы не слушать хвастливые речи Давуда. Но не успел он сделать и шага, как тот снова разразился потоком слов:

— Но погляди, как сильно различаются их могилы! Видишь? У моего отца надгробие из роскошного мрамора. А какое тяжёлое! Понадобилась четвёрка крепких лошадей, чтобы доставить его сюда. По бокам тоже камни очень солидные и красивые.

— Да, так и есть, — согласился Халиль.

— А теперь взгляни на могилу своего отца, — не унимался Давуд. — На ней вообще нет надгробия, а только холмик земли. Ты понял, какие разные у них могилы?!

Халиль потерял терпение от этих хвастливых речей и отрезал:

— Так-то оно так, только в Судный день, пока твой отец будет выбираться из-под этих тяжёлых камней, мой отец уже давно будет в раю!

Сказал это, повернулся и пошёл прочь.