Путь царей. И-цзин для правителя

С.В. Короткий (2024)

Основная деятельность правителя — принятие решений. Но как принять правильное решение, если ни ощущения, ни чувства, ни разум не способны помочь? Древние правители опирались на символы. Именно символы способны привести правителя к правильному решению.Одним из символических инструментов и является книга И-Цзин. «Книга Перемен» — это, в первую очередь, помощник в искусстве принятия управленческих решений с целью самосовершенствования и поддержания жизни, путем исполнения своего долга. За основу взято исследование Ю.К.Шуцкого, адаптированное для правления. Суть «Книги перемен» — искусство жизни для правителя, которого именовали царем мантики. Книга будет интересна тем, кто изучает искусство правления или занимается духовным самосовершенствованием.

Глава 1. Происхождение книги

«Настоящие художники не обращают

внимания на современников. Они

выпендриваются перед вечностью».

Шарль Бодлер

«Книга Перемен» представляет собой творение Сверхчеловека^[2], запечатлевшего в особых символах и знаках динамику мироздания, которую неспособен охватить разум человека.

Излагая традиционную для Китая точку зрения, крупнейший отечественный синолог академик В.М. Алексеев (1881–1951) писал: «"Книга перемен"("И-цзин") есть книга книг, дающая углубленному в нее уму и силу, и содержание, но никаким умом не исчерпываемая»^[3].

Изначально никакая мантическая система не имела письменного текста, поскольку в этом не было никакого смысла. Во-первых, сама мантическая система является просто формой проявления бытия целостного человека (сверхчеловека в современной трактовке), это плод или корень (в образе все едино) целостного мировоззрения. Целостное мировоззрение обладает целостным мышлением, которое при необходимости легко «генерирует» мантическую систему, которая наиболее подходит именно этому человеку в этом месте и в это время, которая, несмотря на свою субъективность и спонтанность рождения, позволяет получить человеку требуемые ответы и, выполнив свою функцию, «растворяется в вечности» до возникновения нового запроса, проявляясь в новых условиях в новой форме. Это лишь инструмент, и, как каждый инструмент, востребуется только при необходимости. Поскольку она изначально субъективна, то не подлежит стандартизации, передаче или тиражированию, а, следовательно, и формализации, поскольку эффективна лишь для автора. Другим словами, каждый целостный человек сам для себя создает мантическую систему.

Именно поэтому современный «Homo маг» познавания, например, карты Таро, чтобы смог ими пользоваться, он должен как бы воссоздать сам для себя эти карты, фактически родить новую свою колоду Таро, тогда она будет его и будет служить ему. Качество его колоды определяется качеством его мировоззрения, качество его предсказаний определяется его качеством инструмента: мировоззрение первично.

Отсюда становится понятно и исследование китайских, российских и европейских ученых, которые утверждают о наличии как минимум трех разных версий «Книги перемен» и систем гадания, приписывая их Фу-си, Хуан-ди и Вэнь-вану. Вполне естественное стремление рациональных ученых свести все к одной книге и одной системе гадания натолкнулось на результаты их же исследований, утверждавших как минимум три системы гадания. Поскольку эти результаты, хоть и принятые научным сообществом, основаны больше на предположениях, поскольку нет неоспоримых доказательств, то позволю и себе предположить, что поскольку ученые работают только с письменными документами, а по мнению одного из крупных представителей критической текстологии эпохи Цин (1644–1911) — Пи Си-жуя (1850–1908) в изложении Ю.К. Щуцкого: «Вполне вероятно, что «Ляньшань» и"Гуй цзан"даже и не тексты, а только системы гадания. Можно даже предполагать, что до Конфуция и «Чжоу-и» была тоже лишь системой гадания и не существовало записанного текста», то и базой научного исследования стали лишь те системы гадания, которые по каким-то причинам оказались записанными. Незаписанные же системы гадания невидимы для ученых, потому говорить о валидность результатов научных исследований не приходится. Предположу, что таких систем гадания было бесконечное множество. Причем все это множество основано на единой реальности, но не тексте, отличаясь лишь формой, но не сутью. Но для ученых реальность — это документ: «Из проведенного анализа следует, что если наша гипотеза верна, то «Ляньшань»,"Гуй цзан"и «Чжоу-и» соответствуют трем известным ныне типам расположений гуа, соотносимым с именами Фу-си, Хуан-ди и Вэнь-вана. Все они основаны на едином тексте — «Чжоу-и», и поиск каких-то других вариантов — «Ляньшаня» и"Гуй цзана" — бессмыслен: таковых не существовало». «Ляньшань», «Гуй цзан» и «Чжоу-и» знаменуют собой разные системы расположения гуа, изобретателями которых считались соответственно Фу-си, Хуан-ди и Вэнь-ван. Различие между «тремя Переменами» заключено в каких-то технических «приемах».

Во-вторых, формализовывание системы гадания не имеет смысла еще и потому, что гадание основано на образах, а при определении образа (переводе его в слово), образ «умирает», поскольку невозможно словами передать всю полноту образа. Следовательно, те письменные документы мантических систем, с которыми работают ученые, это эпитафии мертвых мантических систем, не более.

Почему же с ними так носятся и почему они выжили до сих пор в эпоху Home sapiens. По моему, можно назвать несколько причин, каждая из которых является гранью одного и того же образа-явления: 1) современные правители стремятся легитимизировать свою власть божественным покровительством, что сделать без Божественных инструментов невозможно, потому они стремятся поставить традиционные естественные методы себе на службу; 2) как бы сильно люди не были социализированы, они все равно имеют внутреннюю потребность найти свое место в этой жизни, жить своей жизнью, выполнить свой Долг, а именно для этого все мантические системы и созданы; 3) Homo sapiens является по своей сути инженером, то есть тем, кто перестраивает божественную реальность, создает новую. И взявшись за столь трудоемкую задачу, он стремится спрогнозировать результаты своих усилий, используя мантику для прогнозирования, то есть для совсем других целей, чем те, для которых она создавалась. Естественно, мантика не помогает инженерам, но альтернативы нет. «ЧэнЧжун-ин, Ли Янь, Фань Ши-сянь и другие трактуют гадательную практику как древнейшую прогностику, которая при отсутствии научных методов познания позволяла получать более или менее достоверные предвидения». В наше время научных методов прогнозирования разработано достаточно, однако все их многообразие так и не привело к забытью девинации.

1.1. Авторство и территория происхождения

«Лучше всего, вероятно, была бы пьеса без автора,

без текста, да, пожалуй, и без актеров,

потому что все это только

мешает успеху режиссуры»

Йозеф Чапек

Авторство и территория происхождения «И-цзин» такая же загадка для современных ученых, как и все остальное, что является объектом их пристального рационального познания. В.М. Алексеев указывал, что «Чжоу-и» «требует для своего научного анализа более широкой базы, нежели база чисто китайская, а тем более старинно китайская и традиционно китайская»^[4]. Он же пророчески утверждал, что загадка этого древнего памятника «неразрешима вплоть до новых данных археологии: ведь ни одного текста (в полном смысле этого слова) еще не вырыто!»^[5]. А если и вырыто, то они усилиями ученого мира Homo sapiens взяты на «исследование и изучение», где и канули в лету для всего остального мира. Китайцы же традиционно хорошие хранители, берегут все что могут, даже, иногда не понимая ценности сохраняемого и последствия его познания. Благодаря этим качествам, мир и имеет возможность познакомиться с «Книгой перемен», обнаруженной и не уничтоженной именно в Китае. Однако это не означает что Китай является родиной мантики.

Что касается авторства, то, естественно, что автором книги является целостный человек со здравым разумом, то есть мудрец. Мудрец обладает теологическим мышлением. Искусство мантики востребовано в теологическом обществе, где исполнение воли Богов является главным смыслом жизни, поскольку именно в этом процессе человек совершенствуется, самореализуется и облагораживается, получая, одновременно, здоровье, счастье, богатство и т. п.

Для познания воли Богов необходимо иметь нечто, что, с одной стороны, роднит человека с Богом, а, с другой стороны, является неким каналом передачи информации между мирами Божественным и человеческим. Это нечто — Дух. Те люди, тот народ, который обладает этим самым Духом от рождения, получив его в «наследство» от своих предков, и является основным «потребителем» мантического искусства.

Однако после начала эры Homo sapiens, когда Дух стал отрицаться, осмеиваться, игнорироваться, мантическое искусство подвергается пренебрежению, саботажу, как бездоказательное и нерациональное, а потому непонятное и невоспринимаемое Homo sapiens.

Японские синологи (например, Такэути Ёсио) указывают на роль Конфуция, обратившего поток умственного развития Китая от гаданий о мире к интроспекции отдельного человека, в результате которой возникло представление о мире, соответствующее мышлению, а не гаданию. Подобный же процесс перехода к рациональному мировосприятию от теологического, проходил и в Европе, что привело к возникновению философии.

Итак, автором мантических практик является народ, обладающий Духом и характеризующийся теологическим мировоззрением. Лакупри пишет: «"Книга перемен"… в основном книга некитайского происхождения. Ее занесли в 2282 г. до н. э. в Китай"люди из рода Бак"под водительством князя HuNak-kunti. На западе, откуда они пришли в Китай, они должны были ознакомиться с клинописью западной Азии… Эти"люди Бак"были знакомы с вавилонскими словарями, и"Книга перемен" — только подражание последним… Но вряд ли можно согласиться с"бактрийским происхождением"книги, а заодно и самих китайцев! Ведь не следует забывать, что эта теория зиждется на весьма шатком «доказательстве», на заявлении, что понятный термин «босин» (bak-sing), который значит: сто (= много = все) родов → крестьяне → народ, — истолкован как"люди рода bak", т. е."бактрийцы"»^[6].

Вторая теория приписывается авторство Конфуцию, однако Легг справедливо указывает одно место в тексте «Цзо чжуань», где говорится о гадании по «Книге перемен», имевшем место за 14 лет до рождения Конфуция. Легг совершенно отвергает авторство Конфуция, но сам не пытается выяснить возможного автора или разобрать происхождение текстов. Очевидно, задолго до Конфуция «Книга перемен» уже существовала, поэтому легенду об авторстве Конфуция приходится отвергнуть. До Пи Си-жуя за Конфуцием признавалось авторство лишь «Десяти крыльев», что также не раз опровергалось. Кроме того, рациональное мышление, которому Конфуций отдает предпочтение перед теологическим, не может быть творцом мантических практик.

Третья теория авторства в исторической традиции обычна, уже в древности высказывались и другие мнения. Так, Чжэн Сюань полагал, что гексаграммы создал Шэнь-нун, Сунь Шэн — что Юй, а Сы-ма Цянь, Бань Гу и Ян Сюн приписывали их Вэнь-вану. Также традиция указывает на «четырех совершенномудрых» авторов: Фу Си^[7] принадлежат 8 первоначальных тригамм, на основе которых он образовал 64 гексаграммы; Вэнь-ван присоединил к ним афоризмы; Чжоу-гун создал афоризмы к отдельным чертам; Конфуций же написал «приложения» — «Десять крыльев».

«Мы не располагаем историческими данными, на основании которых можно было бы выбрать какое-либо из этих мнений и остановиться на нем», — пишет Эндо Рюкити^[8]. Я полагаю, что мы вообще не располагаем серьезными историческими свидетельствами для сколько-нибудь серьезного разговора о традиционных «четырех совершенномудрых» авторах.

Рис. 1 Порядок прежних небес, предполагаемый автор Фу Си.

Порядок гексаграмм зависит от системы. Их две: прежних небес, когда гексаграммы идут последовательно, как в двоичном коде; и последующих небес, когда гексаграммы идут в особом порядке, разбитые на зеркальные пары. Считается, что мы живем в эпоху последующих небес, потому автор второй системы Вэнь Ван и разработал соответствующий порядок гексаграмм. Это было сделано им в 11 веке до нашей эры. Если предположить, что Фу Си — вымышленный персонаж, то последовательность Вэнь Вана и есть основной порядок, предложенный мудрецами времен династии Чжоу.

Рис. 2. Порядок последующих небес, предполагаемый автор Вэнь Ван.

Ну и наконец, последняя теория авторства основана на том, что автора нет или каждый может быть автором (в современном понимании слова), поскольку в теологическом мышлении авторство принадлежит Богу, а человек лишь канал проявления его воли. В этом смысле автор — Бог, а имена людей — это лишь названия каналов передачи мантической практики. Более того, каждый «канал», обладая индивидуальными характеристиками, выдает эту мантическое мировоззрение в виде индивидуальной специфической практики. Честно говоря, сложно представить, что в мантическом мировоззрении, отражающем всю многомерность, многогранность и бесконечность мира, использовалось лишь такое ограниченное количество мантических практик как «И-цзин», карты Таро, четыре столпа и т. п. Что было под рукой, то и использовали для предсказаний, ключевой характеристикой успеха является мантическое мировоззрение, которого напрочь нет у Homo sapiens.

Попытка создать стандартизированную мантическую систему относится ко времени становления рационального мировоззрения с целью использования мантических практик для рациональных целей, или использования силы Духа для интересов тела. Одной из таких попыток является менее известная система из 81 тригаммы, предложенная Ян Сюн (53 до н. э. — 18 н. э.) в трактате Тайсюаньцзин, где вместо бинарной оппозиции он исследовал сочетание трёх символов (Небо, Земля, Человек): цельной черты (1), черты с одним пробелом (2) и черты с двумя пробелами (3).

1.2. Время выхода книги

«Мы не выбираем времена.

Мы можем только решать,

как жить в те времена,

которые выбрали нас».

Дж. Р.Р. Толкин

Общий обзор ссылок на «Чжоу-и» в «Цзочжуани» предпринял Ю.К. Щуцкий, основавший на нем датировку «Чжоу-и» (VIII–VII вв. до н. э.) и вывод о постепенном превращении в VI–V вв. до н. э. этого памятника из мантического в философский текст: «Книга перемен» возникла как текст вокруг древнейшей практики гадания и служила в дальнейшем почвой для философствования^[9].

Вопреки распространённому мнению, практика гадания не является принадлежностью китайской культуры, она была широко распространена на всей земле вплоть до VII–VI вв. до н. э., когда одновременно на всей территории земли наблюдается переход от теологического мышления к рациональному, что совпадает с трансформацией Homo holistic в Homo sapiens и сопровождается устранением политеистических верований и становлением основ монотеистических религий.

На разный частях Земли мантическое мышление имело различные формы воплощения. Линь Чжун-цзюнь, сопоставив числовые построения «И чжуани» с пифагорейскими, подчеркивает, что для пифагорейства характерна геометризация и гармонизация, а для «И чжуани» — арифметизация и трансформация чисел. Однако сущность систем едина.

Около VI–V вв. до н. э. в Китае также произошел кризис мантического мировоззрения, но не верно, что он был результатом деятельности Конфуция, ибо замена гадания суждением началась задолго до Конфуция.

Устранение мантического мышления сопровождалось появлением ряда письменных памятников, часть из которых дошла до наших дней. Сама формализация мантического мышления уже сопровождалась качественной редукцией вкладываемой в тексты информацией с целью приведения информации к рациональной системе отсчета Homo sapiens. Этот процесс редукции продолжается до сих пор, мантические системы становятся более приемлемы, доступны, пригодны для рационального восприятия реальности.

Мантическое мышление основано на символах и индетерминизме^[10], а рациональное мышление на расчете и причинно-следственной связи и стремится к стандартизации. «Найтó пришел к выводу, что гексаграммы первоначально состояли не из 6 черт каждая, а из меньшего (и не обязательно одинакового) количества черт; лишь впоследствии они могли пополняться для достижения некоего единообразия текста. Мантические термины «начало»,"проницание", «определение»,"стойкость"существуют только примерно в половине гексаграмм. А в материалах, приведенных Найтó, намечается тенденция текста скорей не к шестичастной форме главки, а к пятичастной. Вспоминается гипотеза, что гексаграммы были развиты из более старых пентаграмм путем прибавления к каждой из них альтернативно одной черты: световой или теневой. Таких пентаграмм могло быть только 32. А создание пятичастных гадательных афоризмов, при общей тенденции к пятеричности в Китае, вполне естественно.

Итак, Найтó приходит к выводу, что… ныне известная, редакция текста произведена незадолго до установления династии Цинь, т. е. до 221 г. до н. э.»^[11].

Другими словами, к началу нашей эры, рациональное мышление установилось вслед за победой монотеизма: все готово для начала нашей эры.

Процесс рационализации мантических практик неизбежно сопровождался и переписыванием истории и авторства их происхождения уже по политическим соображениям. Наиболее явно этот процесс пошел с эпохи Возрождения, когда история явлений и событий стала интерпретироваться через призму истории богоизбранного народа, основного проводника и бенефициара идеи Homo sapiens. Не обошел этот процесс ни карты Таро, ни книгу «И-цзин». Форке пишет: «Нас поучают, что как «И-цзин», так и все языческие религиозные книги и священные писания происходят от времени разделения сыновей Ноя — Сима, Хама и Иафета или, по меньшей мере, они происходят из сообщений о тех временах. Предки всех языков, как говорит Моисей, должны были быть собраны в одном месте, где они запечатлели испорченные религиозные формы и взяли их с собой при расселении. «И-цзин» был спасен от потопа"Великим отцом"современного рода человеческого. Он ["И-цзин"] дает нам материализм древнего Вавилона и восемь божеств: Отца, сына и шесть детей — Diimajorumgentium (MacClatchie T.TheSymbolsoftheYih-King. — ChinaReview. Vol.1, 1872/73, с. 152 и сл.). По «И-цзину», первая и вторая гексаграммы — Цянь и Кунь — это Шан-ди (= бог), фаллос, бог язычников, гермафродит, или великая монада единства в языческом мире. «Цянь» — мужской, а «Кунь» — женский половой орган. Они оба соединены в одном кольце или в фаллосе, в Тай-и, из которого происходит все бытие»^[12]217. Легг сопровождает эти слова восклицанием: «О, стыд! Шан-ди отождествляется с Ваалом халдеев. Дракон — это membrumvirile и вместе с тем символ Шан-ди. «Библия» и «И-цзин», Вавилон и Китай, мифология и сравнительная история религий, древность и современность образуют у Макклатчи дикую мешанину»^[13].

Стремление поставить на службу метафизические «процессы» привело к использованию «И-цзин», в частности, в психологии. Согласно К.Юнгу, гуа фиксируют общечеловеческий набор архетипов (врожденных психических структур). Тригаммы, гексаграммы и их компоненты во всех комбинаторно возможных сочетаниях образуют универсальную иерархию классификационных схем, в наглядных символах (сян) охватывающую любые аспекты действительности — части пространства, отрезки времени, природные стихии, числа, цвета, органы тела, социальные и семейные положения и т. д.

1.3. Назначение книги

«Искусство гадания было разработано, чтобы советоваться людям, но не для того, чтобы предсказывать будущее».

Пауло Коэльо

Мы постоянно пишем, что «И-цзин» используется для гадания. А вот вопрос о том, что пытаются знать, остается всегда за границей обсуждения. Итак, на что гадают или для каких гаданий созданы все мантические системы Древности.

Символы И-Цзин помогаю нам вступить в контакт с силами нашего истинного бытия, понять их действия и направление. Если наши действия гармонизируют с движением естественных сил, то мы как бы получаем благословение на действия и необходимые силы. Символы связывают нас с миром Духов, которые либо помогаю нам, предоставляя энергию, либо лишают нас энергии. Итак, можно сказать, что мантика позволяет нам понять направление естественных сил и согласовать наши действия с этими силами, обеспечив эффект синергии, и достичь поставленной цели. Потому во все времена, того, кто достигает желанных результатов, того, кому везет, называли баловнем судьбы, рождённым под счастливой звездой, счастливчиком и т. п. Все его везенье только в том, что его желания совпадают с волей Бога, что дает ему Божье покровительство и необходимые силы и ресурсы.

Естественно, что каждый правитель стремиться получить Божественное покровительство, для чего и предназначены мантические практики. Потому в Китае Сына Неба и называли Царем мантики, именно царем, поскольку мантикой должен заниматься каждый мужчина, но именно Сын Неба лучше всех предсказывает волю Богов (будучи Сыном) и потому именно он достоин быть правителем.

Этот гадательный текст, после многовековой обработки его в комментаторских школах, был использован политическими деятелями Китая и Японии. Например, Лакупри приходит к выводу, что перед нами «словарь, в котором под 64 словами изложено нечто вроде государствоведения»^[14].

Известно, что в древности в обязательную программу обучения входили «Ли цзи» («Книга правил») и «Юэ цзин» («Книга музыки») в весенних и в осенних курсах, а «Ши цзин» («Книга песен») и «Шу цзин» («Книга истории») — в летних и в зимних курсах. Согласно Цзин Фану, 60 гексаграмм распределяются по году и каждому дню соответствует одна черта. Оставшиеся же четыре гексаграммы, а именно: Чжэнь, Ли, Дуй, Кань (№ 51, 30, 58, 29), управляют не временем, а пространством.

Значение «Книги перемен», которое мы находим в тексте Конфуция, и есть искомое ее значение. Оно только впервые рационально выражено в письменном виде Конфуцием. Поэтому в положение Чжу Си, приведенное в начале данной главы, необходимо внести поправку. «Книга перемен» была создана для гадания, но вернее — как философская система, которую Конфуций оформил логически, придав ей именно тот смысл, который был в нее вложен с самого начала Фу-си и Вэнь-ваном.

Лишь благодаря школе Конфуция «И-цзин» стала известна, конфуцианцы впервые рационально, логически оформили в письменном виде её содержание и с этого времени ученые и вельможи начали почитать и признавать эту книгу. Главный контингент читателей комментаторской литературы составляли люди, готовившиеся к государственным экзаменам на должность чиновника, которые лишь в обязательном порядке, а не по своим интересам изучали текст «Книги перемен».

Пи Си-жуй пишет: «О том, что Фу-си создал"И [цзин]"и ниспослал учение, смысл которого в том, чтобы выправить отношения государя и подданного, отца и сына, мужа и жены»^[15]. Все политическое значение создания «Книги перемен» сводится к тому, чтобы при ее помощи утвердить дифференциацию общества. Хотя впоследствии эта руководящая мысль и была забыта, тем не менее вся суть поучения, возводимого к Фу-си, состоит в том, чтобы привести в порядок человеческие отношения и выяснить путь царей.

Арлез приходит к выводу, что «Книга перемен» — это памятная книжка какого-то политика, которую другой политик превратил в гадательный текст^[16].

1.4. Структура книги

«У Бога нет структуры, как нет у него и атрибута многочисленности. Он бесструктурен и в конечном счете прост».

Рамбам

«Чжоу-и» состоит из двух иероглифов: чжоу — это «оборот, круг, цикл, везде, повсюду, полный, исчерпывающий»; и — «перемена, метаморфоза». Соответственно сочетание «Чжоу-и» означает «Исчерпывающий цикл перемен». Поскольку конфуцианцы включили «Чжоу-и» в свой канон, их уважительно стали именовать «Канон перемен» («И-цзин»).

«И-цзин» включает в себя каноническую часть в двух разделах: 1) собственно «И-цзин» и 2) комментирующую часть — «И чжуань» (или «Ши и» — «Десять крыльев», то есть семь комментариев — чжуань, три из которых имеют по два раздела), в которой важнейшее значение имеет «Си цы чжуань» («Великая традиция»).

В основной текст входят следующие двенадцать составных частей:

I. Название гексаграммы, гуа мин. Позднее были приписаны названия составляющих ее тригамм.

II. Гадательная формула, выраженная при помощи четырех терминов («качеств»), так называемая сы дэ: юань (начало), хэн (проницание, развитие), ли (благоприятность, определение) и чжэн, или чжэнь (стойкость, бытие), — либо присутствуют полностью или частично, либо отсутствуют.

III. Афоризмы по поводу гексаграммы в целом, гуа цы. Они иногда включают в себя «четыре качества» или одно из четырех основных мантических предсказаний (счастье, несчастье, раскаяние, сожаление).

IV. Афоризмы при отдельных чертах, сяо цы, или яо цы.

V. Комментарий «Туань чжуань» («Традиция суждений»): гексаграмма рассматривается со стороны составляющих ее тригамм, черт и т. п.

VI. Великий комментарий образов «Да сян чжуань» («Традиция образов»), где гексаграмма рассматривается с точки зрения образов тригамм, ее составляющих, и дается указание этического порядка.

VII. Малый комментарий образов «Сяо сян чжуань». Он представляет собою комментаторские приписки к афоризмам при отдельных чертах. Объяснения в нем даются главным образом применительно к технике гадания, основываются на структуре гексаграммы.

VIII. Комментарий к афоризмам, «Си цы чжуань», или «Да чжуань» — «Великий комментарий» («Традиция афоризмов», «Великая традиция»): несистематическое собрание коротких параграфов, в котором излагаются основы философской концепции «Книги перемен», техника гадания по книге и история культуры Китая в глубокой древности. Она делится на две части; и в тематическом, и в стилистическом отношении это отнюдь не единый текст, а скорей собрание коротких высказываний о «Книге перемен» в целом, на разные темы и со стороны разных ицзинистов. Именно «Великий комментарий» оказал наибольшее влияние на философов, связанных с «Книгой перемен».

IX. Толкование тригамм «Шо гуа чжуань» («Традиция объяснения тригамм»).

X. Толкование порядка гексаграмм «Сюй гуа чжуань» («Традиция о последовательности гексаграмм»): развивается и аргументируется последовательность расположения гексаграмм в «Книге перемен».

XI. Разные суждения о гексаграммах «Цза гуа чжуань» («Различные традиции о гексаграммах»). Большой ценности он не представляет, не внося ничего качественно нового.

XII. Глосса^[17], по-китайски «Вэнь янь чжуань» («Традиция о знаках и словах»), в которой дается объяснение терминов текста первых двух гексаграмм. Это очень пестрый текст, полный повторений, по существу, теряется в море аналогичных комментаторских глосс, и он остался бы незамеченным, если бы молва не связала его с именем Конфуция.

«Корпус», т. е. сама основа, состоит из 64 гексаграмм с присоединенными к каждой из них изречениями, афоризмами; «крылья» появились позднее и являются своего рода приложениями, дополнениями к основе.

Ба гуа. В «Си цы чжуани» система трактуется как учение о замкнутой, состоящей из 64 основных ситуаций структуре постоянно и циклически изменяющегося мира: «Перемены имеют Великий предел (тай цзи). Это рождает двоицу образов [инь и ян]. Двоица образов рождает четыре символа (сы сян). Четыре символа рождают восемь тригамм (ба гуа)»^[18].

Центральную роль в этой системе играют 8 тригамм (ба гуа) — сочетания из трех черт, считающиеся половинными компонентами гексаграмм и знаменующие собой восьмеричный набор универсалий. Вначале существовало 8 символов, называемых «ба-гуа», или «восемь тригамм». Эти тригаммы представляют собой 8 главных явлений природы, наблюдаемых человеком, которыми являются Небо, Земля, Огонь, Вода, Гора, Озеро, Гром, Ветер. Впоследствии на основе этих 8 тригамм, располагаемых одна над другой, были созданы 64 гексаграммы. Чэн И-чуань пишет: «Когда в глубокой древности совершенномудрые люди начертали впервые восемь тригамм, то в них уже были выражены три мировые силы: Небо — Земля — Человек. Начав с них, они удвоили эти тригаммы, чтобы в них полностью выразить то, что проходит как изменчивость во всем мире».

Л. Вигер пишет: «Восемь тригамм образуют базис системы. Они составлены из целых и прерванных линий. И больше никакой тайны. Всевозможные комбинации из двух элементов в тригаммах — и это все. Эти тригаммы часто приписываются легендарному Фу-си. Это сказка, изобретенная для того, чтобы вызвать к ним большее уважение. Во всяком случае Чжоуский ван — изобретатель 64 гексаграмм, образованных комбинированием этих восьми тригамм по две. Я обращаю внимание именно на этот пункт, который является ключом тайны. Гексаграммы — это не тригаммы, сплавленные воедино; это — две тригаммы, расположенные по вертикали, одна над другой, из которых вторая (верхняя) считается покоящейся над первой (нижней). Существуют изменения в гексаграмме от нижней тригаммы к верхней; отсюда Название И—"Перемены", которое носит вся система. Именно сущность и смысл превращений интерпретирует гадатель и применяет их к предложенному вопросу»^[19].

Цянь — творчество, крепость, небо, отец;

Кунь — исполнение, самоотдача, земля, мать;

Чжэнь — возбуждение, подвижность, гром, первый сын;

Кань — погружение, опастность, вода, второй сын;

Гэнь — пребывание, незыблемость, гора, третий сын;

Сюнь — утончение, проникновенность, ветер (дерево), первая дочь;

Ли — сцепление, ясность, огонь, вторая дочь;

Дуй — разрешение, радостность, водоем, третья дочь.

Гуа (мантический символ, «три-, гексаграмма») — одна из самых оригинальных и фундаментальных общеметодологических категорий китайской философии, одновременно обозначающая конститутивные элементы двух универсальных классификационных схем (8 тригамм — ба гуа и 64 гексаграмм — лю ши сы гуа).

Этимологически иероглиф гуа связан с изображением геометризированных графических результатов скапулимантии — гадания на костях (бу), широко применявшегося в Китае в конце II — начале I тысячелетия до н. э. Позднее гуа были связаны с другой, менее древней гадательной практикой — на тысячелистнике (ши), в итоге гуа объединили идеи геометрической символизации и числовой комбинаторики, из чего выросла общетеоретическая методология.

Гексаграммы (гуа) рассматриваются как символы действительности. Гексаграммы, вопреки норме китайской письменности, пишутся снизу вверх, и в соответствии с этим счет черт в гексаграмме начинается снизу. Таким образом, первой чертой гексаграммы считается нижняя, которая называется «начальной», вторая черта это вторая снизу, третья — третья снизу и т. д. Верхняя черта называется не шестой, а именно верхней (шан). Черты символизируют этапы развития той или иной ситуации, выраженной в гексаграмме. Места же от нижнего, «начального», до шестого, «верхнего», которые занимают черты, носят Название вэй («позиции»).

Специфическую основу «И-цзина» составляют 64 гексаграммы — особые графические символы, состоящие из шести расположенных друг над другом черт двух видов — целой и прерванной — во всех возможных сочетаниях. Черты, называемые девяткой и шестеркой, истолковываются как знаки универсальных мироустроительных сил инь (прерванная) и ян (целая), а их комбинации — как знаки более конкретных воплощений инь и ян во всех сферах бытия.

Р. Вильгельм полагает, что гексаграммы представляют не столько сами предметы, сколько их функции. Итак, если в символах книги выражается функциональное движение, то самым существенным оказывается изучить технику отображения этого движения в превращениях одной гексаграммы в другую.

Гексаграммы следуют друг за другом по противоположности. Так, если первая гексаграмма сплошь состояла из сильных черт и обозначала чистое творчество, то вторая гексаграмма состояла только из слабых черт и представляла собой чистое исполнение.

Кроме того, при анализе гексаграммы принято считать, что большее значение приобретают черты световые или теневые, если они в меньшинстве. Так, в гексаграмме единственная теневая вторая черта «управляет» остальными чертами и является для них центром тяготения.

В каждой гексаграмме выражается развертывание во времени отражаемого процесса, идущее двумя волнами, в которых две высшие точки — это черты вторая (во внутреннем) и пятая (во внешнем). Каждая из них является (в нижней или в верхней тригамме) центральной, т. е. такой, в которой самым совершенным и уравновешенным образом выявляются качества тригаммы.

Три нижние и три верхние позиции занимают две тригаммы, первая из которых символизирует внутреннюю, наступающую, созидающую ситуацию, а вторая — внешнюю, отступающую, разрушающуюся ситуацию. Как и в случае с отдельными чертами, нижней тригамме соответствует сила ян, а верхней сила — инь. В данном смысле наиболее гармонична гексаграмма 11 Тай (Расцвет), а дисгармонична — 12 Пи (Упадок).

В верхней и в нижней тригамме аналогичные позиции согласуются друг с другом: первая позиция стоит в отношении аналогии к четвертой, вторая — к пятой и третья — к шестой. Исходя из того, что свет тяготеет к тьме так же, как тьма к свету, то в гексаграмме целые черты соотносятся с прерванным. Если соотносительные позиции (1–4, 2–5, 3–6) заняты различными чертами, то считается, что между ними «есть соответствие»; в случае однородности черт на соотносительных позициях между ними «соответствия нет». верхняя черта — отход в прошлое, а нижняя — представляет наступающий момент ситуации

Гексаграмму можно также рассматривать путем вычленения нижней и верхней тригаммы как самостоятельных образов для выявления более глубокого состояния рассматриваемой ситуации.

Две нижние, две средние и две верхние позиции занимают две диаграммы, соотносимые соответственно с тремя главными уровнями мироздания — земным, человеческим, небесным.

Комментаторы обыкновенно рассматривали гексаграммы и со стороны их пространственного расположения. Поэтому во многих случаях нижняя черта символизирует что-нибудь находящееся внизу. Так, например, фундамент, основа может быть символизирована нижней чертой: если нижняя черта — слабая, то и фундамент из подстилки из мягкого белого камыша; если черта вильная, то и фундамент из бетона.

Вэй (позиция). Существует также выработанная в гадательной практике ицзинистов символика отдельных позиций гексаграммы. Афоризмы при отдельных чертах повествуют о последовательном развитии ситуации. При этом первая позиция характеризует лишь самое начало данного процесса, когда он еще не выявлен со всей его типичностью. Вторая позиция характеризует апогей внутреннего развития данной ситуации так же, как пятая позиция — максимальное раскрытие его вовне. Третья позиция характеризует момент кризиса, перехода от внутреннего к внешнему. Поэтому, если прочитать подряд все афоризмы третьих позиций, то, несмотря на весь встречающийся иногда лаконизм, выступает их общая черта — описание опасности положения. Четвертая позиция характеризует начало проявления данного процесса вовне. Поэтому она столь же мало типична, сколь и первая. Однако на ней сказывается благотворное влияние приближающейся пятой позиции. Поэтому и афоризмы четвертой позиции не так мрачны, как предыдущие. Пятая позиция уже описана в связи со второй. Шестая же позиция представляет собой завершение или переразвитие процесса данной ситуации, в котором она или теряет свою типичность, или превращается в свою противоположность.

Внутри гексаграммы верхняя (3 и 6) и нижняя позиции (1 и 4) означают расходящиеся крайности, две центральные позиции 3 и 4 слишком сблизившиеся элементы, а 2 и 5 — гармоничное пребывание в середине.

Рассмотрим подробнее каждую позицию:

Предварительно опишем динамику процесса, отраженную в символизме позиций. Первая (нижняя) позиция знаменует начало, зарождение процесса; вторая — апогей его внутреннего развития; третья — кризисный переход от внутреннего состояния к внешнему; четвертая — внешнее обнаружение процесса; пятая его максимальное проявление; шестая — завершение или перерождение в иной процесс. Итак:

1-я позиция: характеризует пребывание человека в самой глубине своей внутренней жизни, где рождается импульс, который затем проявляется вовне в виде действий. Очевидно, что пока человек сам действовать еще не готов, импульс только появился, силы им еще не инициированы. Зарождение процесса или реминисценция — воспоминания предыдущей ситуации.

2-я позиция: представляет собой созревшее, внутреннее выражение качеств всей ситуации, первоначальный импульс утвердился, внутренняя ситуация гармонична и уравновешена, что указывает на максимальную подготовку к внешней деятельности, но это еще не сама деятельность вовне.

3-я позиция: указывает на начало воплощения внутреннего импульса во вне, на выход из внутренней жизни к внешней деятельности, что сопровождается кризисом, который является проявлением столкновения внутренних и внешних сил.

4-я позиция: выражает проникновение во внешнее, в «иное». Смысл четвертой позиции — это самоотдача, приложение своих усилий, способностей, знаний во внешней деятельности, распространение импульса вовне. Четвертая позиция тяготеет к пятой, как первая к третьей.

5-я позиция: представляет собой максимальное раскрытие импульса вовне, при этом данное максимальное раскрытие характеризуется уравновешенностью.

6-я позиция: представляет собой завершение или переразвитие процесса данной ситуации, в котором она может превратиться в свою противоположность, намечается переход к следующей гексаграмме, т. е. к следующей ситуации в жизни.

Движение от первой позиции к шестой на техническом языке «Книги Перемен» называется уходом. Наоборот, погружение от шестой позиции к первой называется приходом, т. е. приходить — это, значит, углубляться в самого себя.

Нечетные позиции (начальная, третья и пятая) считаются позициями света — ян; четные (вторая, четвертая и верхняя) — позициями тьмы — инь. Естественно, только в половине случаев световая черта оказывается на световой позиции и теневая — на теневой. Эти случаи называются «уместностью» черт: в них сила света или тьмы обретает свое место. Вообще это рассматривается как благоприятное расположение сил, но не всегда считается наилучшим.

Следовательно, гексаграмма с полной «уместностью» черт — это 63-я, а гексаграмма с полной «неуместностью» черт — это 64-я. Уже в древнейших комментариях к «Книге перемен» указывается, что первоначально было создано восемь символов из трех черт, так называемые тригаммы.

Каждая позиция имеет свое название и символику:

Черта. Один тип черты представляет собою целые горизонтальные линии; они называются ян («световые»), ган («напряженные») или чаще всего, по символике чисел, цзю («девятки»). Другой тип черт — это прерванные посредине горизонтальные линии; они называются инь («теневые»), жоу («податливые») или чаще всего, по символике чисел, лю («шестерки»).

Некорректно рассматривать ян и инь как два вида энергии, это два состояния одной и той же энергии. Образно это можно выразить так: человек ночью спит, находится в пассивом состоянии (инь), а днем трудится, находится в активном состоянии (ян), но это один человек. В этом смысле ян и инь это не противоборствующие, а взаимодополняющие, причем скорее взаимоподдерживающие состояния. Акцент на взаимную поддержку, а не противоборство: хорошо потрудился — крепкий сон; хорошо поспал — накопил силы для деятельности. Противоборство возникает тогда, когда человек пытается спать во время деятельности или действовать во сне, тогда можно говорить о противоборстве, но это просто отражение ненормальности самого человека, но не качеств состояния энергии. Поскольку большая часть людей находится в состоянии сна, не пробужденные, то они не видят целостности этих процессов, воспринимая их из своего состояния как разрозненные, а значит соперничающие.

Примечания

2

Сверхчеловек — это целостный человек; совершенный человек, тот, который совершил активизацию своих врожденных качеств, достигнув полноты проявления врожденного потенциала. По отношению к Homo Sapiens, он действительно является «Сверх», так как сверх разума пользуется также и Духовным аспектами своего существа.

3

Алексеев В.М. Китайская литература. М., 1978, с. 403

4

Алексеев В.М. Китайская литература, М., 1978, с. 404.

5

Алексеев В.М. Наука о Востоке, с. 388.

6

Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен»/2-е издание исправленное и дополненное под редакцией А.И.Кобзева. — М.: Наука, 1993. — 583 с.

7

Фу Си по представлениям китайцев был рептилоидом (тело змеи с головой человека).

8

Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен»/2-е издание исправленное и дополненное под редакцией А.И.Кобзева. — М.: Наука, 1993. С. 16

9

В поисках теоретических источников книги перемен, исследователи ищут параллели в других сферах. У Энь-пу полагает, что афоризмы к 64 гексаграммам и их чертам отражают астрономические явления, порождаемые солнцем, луной, пятью планетами и 28 созвездиями. Например, гексаграмма № 1 Цянь символизирует Юпитер, гексаграмма № 2 Кунь — созвездие Фан (четвертое из 28, соответствующее четырем звездам Скорпиона), а гексаграмма № 5 Сюй — Венеру и т. д. ЛюВэнь-ин трактует Великий предел как обозначение годового цикла уменьшения и роста сил иньи ян, двоицу образов — как два главных сезона — летнего и зимнего солнцестояния, а восемь триграмм — как восемь сезонов из 24 годовых сезонов. По определению Тан Мин-бана, символы и числа"Чжоу и" — это логические значки, регулярно использовавшиеся в астрономических и календарных целях.

10

Постепенная смена целых (ян) и прерванных (инь) черт триграмм и гексаграмм в последовательности Фу-си подчинена той же закономерности, что и смена знаков 1 и 0 в обозначении натурального ряда чисел в двоичной арифметике. Соответственно 8 триграмм и 64 гексаграммы в последовательности Фу-си представляются в двоичном коде как 7 0 и 63 0 (см. схемы 5, 10). Создатель двоичной арифметики Лейбниц усмотрел в этом подобии, стимулировавшем его работу в данном направлении, свидетельство предустановленной гармонии и единства божьего промысла для всех времен и народов.

11

Щуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен»/2-е издание исправленное и дополненное под редакцией А.И.Кобзева. — М.: Наука, 1993. С. 153 Интересно что Библия в современной форме появилась в XVIII веке.

12

Там же. С. 99.

13

Там же. С. 99

14

Там же. С. 100.

15

Там же. С.127.

16

Там же. С. 100.

17

Глосса (др. — греч. γλῶσσα «язык; речь») — иноязычное или непонятное слово в тексте книги с толкованием, помещённым либо над самим словом, либо под ним (интерлинеарная глосса), либо рядом на полях (маргинальная глосса). Вначале глоссой называли само непонятное слово или выражение. Впервые глоссы стали применять греки при изучении поэзии Гомера, затем — при толковании непонятных мест Библии, а также текстов юридического характера.

18

Философское рассуждение из"Си цы чжуани"(I, 11) о Великом пределе.

19

Конфуций Уроки мудрости ООО «Издательство «Эксмо», 2014. С. 304.