Дед Мороз. Путь Волшебника

Рьяда Музыкантская

Я всегда задавалась вопросом одним: до того, как состариться, был он каким? Ну не мог же Мороз сразу дедом родиться? Где он вырос? С кем дружил? Была ли у него семья? А чем он занимался? Почему стал тем, кого знает каждый?Однажды в канун Нового года я узнала ответ из первых уст. И пообещала Морозу, что расскажу его историю миру. Если вы держите в руках эту книгу, значит, мое обещание главному русскому волшебнику выполнено.

Глава Четвертая: Побег

С тех пор, как Рыбник нашел чудесного мальчика, минуло четырнадцать лет. Иван превратился в высокого юношу, крепкого и широкоплечего. Почти всегда он был серьезен и хмур, только голубые глаза его изредка задорно искрились.

Этим летом Ваня должен был стать частью команды и вместе с остальными мужчинами отправиться в дальнее плавание. Ваня мастерски овладел морским делом и справлялся с тяжелой работой лучше взрослых мужчин. Рыбник, видя это, до поры до времени не заставлял приемного сына обучаться еще и охоте. «В команде найдется, кому со зверем сладить», — рассуждал про себя староста. — А так ловко затащить корабль на льдины не каждый сможет». Рыбник радовался, что Ваня становился его достойным преемником.

А сам Ваня все чаще грустил и вспоминал о волшебном мастере, которого повстречал на ярмарке:

«Мне непременно нужно попасть в город и разыскать его. Я откроюсь отцу и попрошу отпустить меня. Он должен мне поверить!»

Оставалось несколько дней до назначенного отплытия «Чайки», и Ваня решил, что тянуть больше нельзя. Он встал пораньше, чтобы выполнить все поручения отца и порадовать его перед важным разговором. Но Рыбник не заметил Ваниных стараний, засветло он ушел из дому, а когда вернулся, принялся загружать телегу.

— Обоз из соседней деревни уже сегодня выезжает, надо успеть передать им товар, — пояснил Рыбник.

— В город? — спросил Ваня.

— Да, на ярмарку.

«Неужто это знак?» — подумалось Ване, и он выпалил:

— Отец, можно я тоже поеду? Я очень хочу повидать Митю… и еще по одному важному делу.

— Самое важное дело у тебя на корабле. А брата по возвращении повидаешь.

— Помнишь, я рассказывал тебе про мастера, который делает шкатулки со снежинками? Он звал меня в ученики.

— Твое место тут. Мы уже это решили, — резко ответил Рыбник, отворачиваясь.

Рыбник много раз слышал, как за его спиной шептались соседи, называя его младших сыновей чудными. И если над Митей больше посмеивались, то Ваню будто побаивались. Но последние пару лет ему казалось, что наконец-то судьба на его стороне. Митя устроился в городе на приличную работу и не маячил зазря перед глазами, а Ваня делал успехи на корабле. Рыбник был уверен, что Ваня станет его достойным преемником. Иногда он подмечал, что младший сын сам не свой, но не хотел разбираться с этим, полагая, что море и честный труд все исправят. Потому что именно так всегда говорили его отец и дед.

— Это ты решил. Это тебе нравится, — ответил Ваня.

Глаза юноши вспыхнули голубым свечением. Но Рыбник этого не видел, он стоял к сыну спиной.

— Мне надоела эта блажь, — отчеканил Рыбник ледяным тоном. — Ты и так не делаешь многое из того, что должен!

— Нет, я не должен! Я не убийца! — выпалил Ваня.

Он не хотел обижать отца, но вырвавшуюся фразу было не вернуть.

Рыбник стал пунцовым от гнева. Он резко бросил шкуры на телегу и посмотрел на Ваню.

«Мальчишка взялся судить меня, старосту? Что ж, я проучу его». И Рыбник залился нехорошим злым смехом, а потом сказал:

— Завтра пойдем в лес. И ты наконец поступишь, как мужчина.

— Я не пойду, — тихо себе под нос сказал Ваня.

— Пойдешь! — еще больше зверея, приказал Рыбник. — Придумал тоже: шкатулки со снежинками. Я выбью из тебя эту дурь. На оленя пойдем!

— Нет, ты не заставишь меня! — закричал Ваня.

Ване долго удавалось скрывать дружбу с Резвым от отца. Но после очередной отлучки в лес Рыбник все-таки вынудил его все рассказать. Обычно отец по-доброму посмеивался над этой «странностью» Вани, но сейчас бил в самое больное. И Ваня усомнился, можно ли доверить отцу еще более важную тайну.

— Не заставлю. Но если в тебе есть хоть капля благодарности ко мне, ты поплывешь, — произнес Рыбник, как мог, спокойно.

Внутри он негодовал: почему Ваня, так внешне похожий на него, не хочет продолжить его дело жизни? Судьба дала ему четырех сыновей: трех родных и Ваню. Неужели он так и не сумеет вырастить достойную смену, как отец и дед? Как тогда смотреть в глаза праотцам, когда земной срок подойдет к концу?

— Отец! Я пытался совладать с собой много лет, но я не могу. Я не такой, как ты, — Ваня приложил руку к сердцу.

— Хватит!!! Я еще понимаю твоего никчемного брата. Хлюпик, которому в море делать нечего. Но ты? Выдумываешь какую-то ерунду! — Рыбник рассвирепел.

Он распрямил спину, нахмурился и превратился в ледяную глыбу, которая разнесет в щепки любого на своем пути.

— Я ничего не выдумываю! — защищался Ваня.

Чем сильнее он сердился на Рыбника, тем больше чувствовал, как по венам разливается холод, а руки становятся ледяными. Ваня сжал кулаки, силясь остановить нахлынувшие чувства.

«Почему никто не понимает меня? Все говорят со мной, как с ребенком!»

— Я тебе не верю. И пока ты живешь в моем доме, будешь делать то, что я сказал! — прорычал Рыбник.

Ваню окатило ледяной вспышкой гнева. Он почувствовал, как внутри поднимается снежный смерч, и нарастает с такой силой, что он не может сдерживать его. Яркая вспышка разорвала Ваню изнутри, он невольно поднял руки и уже было направил их на Рыбника, когда увидел его глаза.

«Она ни хорошая, ни плохая. Все зависит от тебя», — услышал он голос Марфы в своей голове (или это прошептал ему ветер?).

В последний миг Ваня успел перевести удар на телегу. Поток изморози был таким сильным, что она немного откатилась, а шкуры и рыба покрылись толстой коркой льда.

Рыбник выпучил глаза от удивления. Он смотрел на телегу и не мог понять, что произошло. Потом его посетила догадка, и он перевел взгляд на Ваню. Руки юноши все еще покрывал иней, а глаза были стеклянно-ледяными. Это длилось лишь мгновение, но Рыбника охватил ужас.

«Значит, Ваня и правда связан с Чудо-островом? Но что это за место, раз на нем оказался такой ребенок? Быть может, не зря предки перестали плавать туда? И значит, бабские разговоры о странностях Вани — не просто сплетни?» Рыбник снова посмотрел на сына. «Лучше бы я оставил его на берегу», — промелькнула нечаянная мысль в его голове. Рыбник сразу одернул себя, но было поздно.

Ваня совладал с собой и теперь чувствовал себя несчастным и растерянным. Но это было таким облегчением! Отец увидел все сам и теперь поможет ему справиться. Его любимый отец, ради которого он так старался. Ваня посмотрел на отца и поймал взгляд Рыбника. В нем не было ни отеческой любви, ни заботы строгого учителя, а лишь отчужденная холодность. Это ранило Ваню еще больше, чем грубые слова, сказанные до этого.

«Никто никогда не примет меня таким», — решил Ваня. Страх, много лет мучивший его, ожил. И он разозлился: на родных родителей, которые бросили его, и на приемных, которые никогда не понимали. Ваня почувствовал, как внутри все снова холодеет. Чтобы не натворить еще большей беды, он выскочил со двора и побежал куда глаза глядят.

А Рыбник так и остался сидеть возле обледеневшей телеги.

…

Ваня бежал долго, без оглядки, пока ноги сами не привели его в лес на знакомую тропинку. По ней много раз он ходил к маленькой избушке и звал Резвого. Обычно здесь ему было легко и радостно, но не сегодня.

«Я чуть не убил отца. Все произошло само собой. Эта сила кипит внутри, она больше меня».

Ваня решил, что оставаться в деревне ему нельзя — опасно. Он должен уехать прямо сейчас. В избушке, где он иногда оставался на ночлег, было припасено самое необходимое.

«А остальное можно попросить у брата, — решил Ваня. — Как Митя примет меня? Поймет ли? Должен, ведь и ему было несладко в деревне».

Мысль о том, что в городе есть к кому пойти, немного успокоила Ваню. Но до города еще добраться нужно. И тут Ваня вспомнил про обоз, который, по словам отца, должен был выехать уже сегодня. Выходит, он успеет перехватить его на большой дороге. Ваня быстро собрал свои скромные пожитки и тайным сигналом позвал Резвого.

Оленя долго не было, поэтому Ваня отправился в сторону дороги один. С лучшим другом ему непременно хотелось попрощаться, но и упустить единственную возможность он не мог. Ваня бежал быстро и вскоре оказался в кустах у дороги, идущей в город. «Свежих следов нет, значит, еще не проехали», — решил он и приготовился ждать.

Прошло несколько часов, мир вокруг погрузился в сумерки. Обычно Ваня ложился рано, чтобы встать засветло: море не любит лежебок. Поэтому его начало клонить в сон.

«Сейчас бы ледяной водой умыться», — с сожалением подумал Ваня. Но тут его осенило. Смеясь, он потер ладони одну о другую, а потом немного развел их и начал делать круговые движения, будто вылепливая снежный ком. Пальцы быстро стали ледяными, и на ладонях появился пушистый снег. Его оказалось достаточно, чтобы растереть лицо и взбодриться. Когда Ваня уже заканчивал свою волшебную шалость, послышались шаги. Он сразу узнал друга. Резвый все-таки пришел на зов. Ваня поздоровался и приложил руку к шершавому носу оленя. Говорить было сложно, но Ваня знал, что Резвый поймет.

— Мне нужно уехать в город. Он далеко, где-то там, — Ваня махнул рукой в нужном направлении. — Я еще вернусь, обещаю. Но сначала мне нужно разобраться с этим. Ваня поднял руки, и в небе над головой оленя появились снежинки. Резвый высунул язык и, довольный, поймал несколько. Ваня обнял мохнатого друга за шею.

Вскоре Ваня услышал стук копыт: обоз приближался. Когда первые освещенные телеги проехали, Ваня по-пластунски выбрался на дорогу и одним резким прыжком прыгнул на телегу с соломой. Когда он обернулся, Резвый все еще стоял в их недавнем укрытии между деревьев. Ваня помахал на прощанье другу и своей прежней жизни, лег и сразу провалился в глубокий сон.

Конец ознакомительного фрагмента.