Бинарный код. Mystery number one

Рутра Пасхов, 2020

Серия "Бинарный код": 1-й том, 1; 2; 3 из 7 книг. Центр «Зеро» – организация, в которую легально передают информацию все разведки мира, сами не ведая о том. Об этой передаче договорилась некая сверхсекретная группа. Но выясняется, что не это является главной её заботой, а сверхсекретная программа «Периметр», которая контролирует весь стратегический ядерный боезапас России. Её нельзя отключить, она действует автономно и может запустить ракеты с любых носителей и пунктов в любой момент, когда посчитает нужным.

Глава 1. Вначале было событие

Это был обычный день, вернее, утро, и в нем не должно было случиться ничего необычного, точнее — прямых предпосылок к этому не было, однако, как обычно, случилось нечто необыкновенное. Многие считают, что время не материально, что оно не имеет физической субстанции, что если не будет физической составляющей, хотя бы одной частицы ядра атома, то и времени не будет, так как нет того, относительно чего его можно измерить. Как известно, история учит людей тому, что ничему не учит, и время как самостоятельное, независимое событие постоянно это доказывает. Доказывает, что оно есть, вне зависимости — есть ли что-либо еще, кроме него. Вот и на этот раз время в очередной раз дало трещину. Его составляющая не выдержала искусственного изменения его хода и во всеуслышание прокричала: «Пришло мое время!» В это утро время и дало трещину, и «колесо» истории покатилось в очередную неизведанную даль.

— Рутра Тигрович Пасхов, почему Вы спите, время Вас ждать не будет! — в своей полушуточной манере прокричал возле его шконки капитан Климов.

— Что случилось? Я был на вахте, — промурчал Рутра, кинув недовольный взгляд на дежурного, означающий: «Как вошел? Почему не предупредил?»

Хотя Климов был старше по званию, он не имел уровня допуска в особо секретную часть объекта.

Зная манеры Климова, Рутра понимал, что он в курсе, что там произошло в стране, поэтому думал не об этом, а о том, почему он так выразился. Видимо, хотя их структуре все было заранее известно, столкновение сил было столь масштабным, что исход все же был непредсказуем.

Это было утро 18 августа 1991 года. Дальнейшие события были всем известны, а их внутренняя структура и причины, приведшие к ним, являются объектом многочисленных споров и конспирологических версий.

В период, когда менялось все, что могло меняться, и меняли все, что возможно поменять, когда любимая страна превратилась в нечто для одних, а для других наконец-то исчезла, начались данные события и длились до наших дней.

Рутре повезло быть причастным к некоторым тайнам и особо важным ценностям государства под названием Советский Союз. Так же, как и у многих людей, которые имели отношение к существованию той системы, у него сложился определенный тип личности. Многие люди, которые не знали, в чем состоит сила системы и на чем она держится, не могли понять этих людей. Эти люди были из той категории, которые никогда не произносили слов впустую. Каждое слово, жест, действие, поступок и даже мимика имели свое значение. Так уж система их воспитала. Таких, как они, принято называть бывшими; про них говорят, что «у них бывших не бывает». Впрочем, они не те, что известны как те, у кого «не бывает бывших», потому как о тех знают если не все, то эти точно, а об этих не известно ничего. Хотя и эти люди остаются людьми с их людскими понятиями о бытие, тем более в рамках социального экономическо-политического «поля», на коем их вырастила система ценностей, которую они были призваны защищать. Поэтому на перекрестке истории, которая дает не только сбой и трещину привычному укладу жизни, но и новый выбор и возможности, многие приняли ту позицию, которая им была ближе по духу. Получив свободу выбора, люди показали свою истинную сущность. Оказалось, что многие не готовы жертвовать собой — не только жизнью, но и временем и образом жизни, а хотят больших и легких денег. И ради этого они готовы поступиться моральными и этическими табу. Другие же не могли перешагнуть через свою совесть и пытались не только не перегибать моральные устои, но и зарабатывать честно в новом мире, где большинство забыло эти принципы.

Многие оказались на перепутье. Рутра попытался устроиться как-то в жизни и пристроить друзей. Друзья, товарищи и начальство его не забывали, как и он не забывал друзей и товарищей, так как дела, которому они были обучены, как такового не было. Хотя многое из нового было риском для жизни и риском для свободы, оно было все же близко по духу Рутре и компании.

Это были люди, которые сами по себе жить не могут без этого. Поскольку особо было выбирать не из чего, Рутра соглашался на разные спецоперации. Суть дела была в том, что нужно было под видом туристов, бизнесменов, представителей общественных или религиозных организаций (одним словом, под чужими документами) выезжать за границу для контактов с разными спецслужбами.

Дело в том, что то, что видят и слышат обычные граждане, сильно отличается от того, что есть на самом деле. Спецслужбы имеют негласный договор не разглашать суть их существования, даже если они противники. А суть работы заключается в том, чтобы они существовали и постоянно были у власти. На самом деле — существует миф о том, что к власти можно прийти, так сказать, честно. В чем вопрос? Все происходит вроде бы так, но никто никогда не будет «верховной» властью без разрешения тех, кто уже является «верховной» властью. Эту власть никто никогда не должен видеть. Это логично. При желании можно с детства воспитать в нужном духе, подготовить человека и довести его, через все процедуры и промежуточные звенья, до любого уровня власти. Получив эту власть, он может создать иллюзию свободы выбора. А это уже когда-то случилось и «верховной» власти было не нужно.

Суть работы заключалась в том, что нужно было собирать, расшифровывать, фильтровать и систематизировать информацию, полученную с помощью визуальных, электронных, гласных, негласных, открытых и закрытых источников. Методы, объекты и субъекты сбора могли быть самые разные, от привычного копирования, перехвата данных и кражи до фантастических невербальных коммуникаций с использованием гипноза и психотропных средств.

Однако один из методов, по которому, словно с помощью пазлов, собиралась истинная картина, был наиболее трудоемким, хотя и наиболее достоверным. Агенту буквально годами приходилось сидеть на одной «точке» и наблюдать, с использованием спецтехники и без таковой, за секретным объектом. Лучше, конечно, было, если агент был внедрен на объект, работал в какой-либо второстепенной роли. Для этого подходил даже дворник. «Секретный» объект мог не быть секретным официально по статусу, однако режим, регламент, функционирование его имели важное значение. Например, сведения, полученные с мест жительства, проведения досуга лиц, которые обладали научной, коммерческой, военной или политической информацией, могли оказаться более значимыми, чем сведения, почерпнутые из документов с секретных объектов. Надо было записать все: кто куда уходит, откуда приходит, режим дня, учения, ремонт, время запуска и остановки агрегатов, фоновые показатели и многое другое, на первый взгляд кажущееся незначительным. Вплоть до того, когда какая дверь открывается, когда и где включается и выключается свет, что и сколько едят, пьют, слушают.

Использование спецтехники было ограничено, она сама могла быть причиной рассекречивания, однако в современном мире информация, проходящая по сетям и систематизированная в программах, была сродни кладу.

Таких «смотрителей» было много на разных объектах. Это называлось «негласное наблюдение». Так, в течение недель, месяцев, лет «смотрители» записывали в виде басен, стихов, рассказов все, что происходило на объектах, которые их интересовали. Из этого складывалась картина того, как работает объект, как он взаимодействует с другими объектами. Вся информация собиралась в «первый круг» анализа. В «первом круге» анализа составлялся определенный алгоритм происходящего. Потом всю ситуацию переводили на «второй круг» анализа, в котором уже более детально оформлялись и обозначались наиболее важные объекты, от которых зависела работа всех остальных объектов.

Вся информация с таких центров отправлялась во внешний центр, который мог находиться совсем в другой стране. Там складывалась полная картина того, как функционируют, например, группировки военно-морских сил. Затем все данные стекались во внутренний центр внешнего центра. В итоге там прекрасно знали, где находится интересующий субъект, тот или иной сотрудник, офицер, представитель, член команды, как функционирует объект или руководство, кто куда идет, к кому, зачем, какие поставки откуда, куда и к кому идут, какие ведутся разработки, какие достигнуты тайные договоренности и многое другое. Все это сопоставлялось с данными, которые приходили от других агентов, точнее, шпионов, добавлялись данные, которые просто покупались.

Получалось, что никаких секретов не существует. Все секреты были только в том, что и как программируется — например, коды и шифры. Это был современный мир, в котором варианты действий просчитывали, подобно шахматной партии. То есть, например, ГРУ прекрасно знало возможности шестого флота США, количество человек, классификацию оружия, как оно стреляет и что можно с ним делать. Но какой приказ поступит и куда он направится, каков будет тактический ход? Это было неизвестно. Угадать это было достаточно трудно, поэтому рассчитывались все возможные варианты.

Мировая карта похожа на шахматную доску. А если к этому добавить еще и погодные явления, случайные события типа цунами, землетрясений или магнитных бурь, то получалась масса возможных вариантов. Поэтому решено было это тоже взять под контроль. Чтобы это взять под контроль, было придумано тектоническое оружие и оружие, воздействующее на погоду, например — HAARP.

Так как спецслужбы в курсе, что они друг о друге все знают, существует договоренность о тайном сотрудничестве, но так как каждый «ложку себе в рот кладет», каждый пытался что-то скрыть. Например, по договору о сокращении ядерного оружия — у межконтинентальной ракеты должен быть один заряд, но в обход этого договора ставилось несколько. Естественно, всегда скрывалось наличие систем, воздействующих на нервную систему, психику и сознание человека.

Так Рутра, работая аналитиком, а затем начальником внешнего центра, провел несколько лет. Чтобы это скрыть, все оформлялось как поездки по бизнесу, дела или просто туризм. Иногда ему приходилось направлять агентов, следить за объектами, назначение которых ничего важного, как ему казалось, не представляло. Центру почему-то они были важны.

На самом деле — основная масса информации получалась из открытых источников. На западе это сделать было легко, можно было даже нагло собирать информацию, прикрываясь благой, профессиональной деятельностью. В России, тем более в СССР, за это в лучшем случае можно было «загреметь на зону». А там все было проще. Например, был такой случай, о котором рассказывал Рутре его гуру в период его стажировки по США.

В 1970-е годы выпускнику юридического колледжа Джеймсу Бэмфорду наскучило заниматься адвокатской практикой, поэтому он избрал профессию репортера, а по совместительству работал сыщиком в частном сыскном агентстве. Идея написать книгу об АНБ пришла журналисту в 1979 году, когда он обратил внимание, что имеется множество книг, посвященных Центральному разведывательному управлению, но нет практически ничего об Агентстве национальной безопасности.

В те времена подавляющее большинство американцев понятия не имело о существовании такой спецслужбы. Не слышали о ней и в издательстве Houghton Mifflin, куда Бэмфорд обратился со своим предложением. Однако напористому репортеру поверили, дали аванс в 7 500 долларов и срок в три года. Как вспоминал позже Бэмфорд, юридическое образование и опыт работы сыщиком чрезвычайно помогли ему в процессе написания «Дворца загадок».

Бэмфорд начал поиски с чтения всего, что смог найти об АНБ в публичных библиотеках. Но этого оказалось ничтожно мало. Поскольку данные о сотрудниках и средствах АНБ отсутствовали в официальных справочниках Пентагона, Бэмфорд начал раскапывать связанные с этим доклады и отчеты о слушаниях в Конгрессе. В примечаниях к отчетам комиссии сенатора Фрэнка Черча, расследовавшей деятельность разведывательного сообщества в середине 1970-х, Бэмфорд обнаружил ссылки на десятки специфических документов. Эти документы стали основой его первого трехстраничного запроса в АНБ на основании Акта о свободе на доступ к информации — FOIA. Тут же выяснилось, что АНБ практически полностью выведено из-под действия FOIA на основании принятого еще раньше закона, защищающего данную организацию от любых попыток раскрытия ее деятельности. Так что первый запрос Бэмфорда был отвергнут полностью.

Ничуть не смутившись, журналист вновь вернулся в библиотечные хранилища. Полный список телефонных номеров военных объектов США, расположенных по всему миру, не дал никакой информации о том, какие из номеров могли бы соответствовать секретным постам радиоперехвата АНБ. Отчеты подкомитета Сената, занимающегося финансированием военного строительства, были тщательно очищены от каких-либо ссылок на объекты АНБ. Однако въедливый Бэмфорд заметил, что, когда секретная база решала построить корт или баскетбольную площадку, запросы оказывались несекретными и проявлялись в отчетах комитета. С помощью перекрестных ссылок между военными телефонными справочниками и подобными запросами, а также аналогичными ничем не примечательными данными Бэмфорду удалось составить почти полный список пунктов радиоперехвата глобальной сети АНБ.

Одновременно журналист начал поиск личных документов сотрудников радио-разведывательного сообщества США.

Ряд других важных источников информации был обнаружен в библиотеке.

Из этих документов, в частности, было ясно, что АНБ, которое как орган внешней разведки официально не имеет права заниматься прослушиванием американских систем связи, делает это через сотрудничество с иностранными союзниками, ведущими радиоперехват на территории США.

АНБ попыталось пресечь «подрывную» деятельность Бэмфорда и привлечь его к суду на основании Акта о шпионаже. Журналиста обвинили в том, что он завладел секретными документами, однако в то время администрации Рейгана еще не удалось провести директиву по национальной безопасности, позволяющую перезасекречивать документы.

Вот такие дела мог делать обычный журналист. Представить такое в СССР, даже в современной России, невозможно. С течением времени Рутре это надоело, и он решил оставить эту службу, так как это было связано с риском для жизни и опасностью для свободы. Платили неплохо, но деньги как приходили, так и уходили. Никакого серьезного заработка. Дни и месяцы проходили по типу «жизнь — малина», можно гулять в свое удовольствие. В тот момент, когда он решил, так сказать, с этим «завязать», ему поступило предложение, от которого он не смог отказаться. В системе, в которой он был, не бывает бывших, поэтому уйти просто так было нельзя. Дешевые просьбы ему не хотелось выполнять; продвижение по карьерной лестнице тоже не светило, потому что там надо было служить, выполнять задания. В стране происходили изменения, и окружающая действительность сулила очень даже неплохие перспективы. В общем, Рутра был на перепутье. И тут, откуда ни возьмись, появился Александр Иванович.