По эту сторону неба. Непростая книга для взрослых

Руслан Нургасимович Камалов

Книга о непростом поиске себя и ориентиров в современной обществе. Вера в собственные силы, в Бога, в Любовь, в Судьбу, в Друзей – что первостепенно? Ответьте сами, узнав историю героев. Содержит эпизоды реальных событий. Возрастной критерий: строго 16+

15 июня

— Слушай, я ведь так и не знаю твоего имени. Это какая-то государственная тайна?

Сегодня Дана была в отличном расположении духа. Впервые за все дни, не ощущалось удушающей тревоги, дышалось легко. Не в последнюю очередь, из-за событий ночи, когда они с доктором вместе перемещали фигуры.

Дана, признаться, изменила к нему свое отношение. Чувствуя больше допустимости, больше симпатии. Но не такой, как раньше, когда подпускала к себе харизматичных ухажеров. Эта — совсем другого толка. С увлекающим незнакомым оттенком. Не за показную мужскую удаль, а за его простое желание быть рядом, помочь. Желание мягкое, податливое, но непробиваемое, нерушимое, как стена.

Он так серьезно относится ко всему, что связано с ней и, главное, не требует ничего взамен. Так сложилось, что мы охотнее подпускаем к себе тех, кто готов разделить наши трудности. Мы готовы противостоять агрессии в свой адрес, а против невинного, бескорыстного желании помочь, мы оказываемся беззащитны.

— так как, говоришь, тебя зовут, мистер?

Она спросила своим легким, игривым тоном, держа пальцами тонкую прядь волос, так, что они медленно скользили по ее фалангам. Спросила нейтрально, вроде просто так. Раньше она использовала этот тон, как проверенное оружие. Но тогда она была вооружена до зубов: узкие джинсы, вечерний макияж, ресницы, укладка. Отличный набор диверсанта.

Это всегда безупречно работало. Особенно если включаешь блуждающий взгляд за его спиной, якобы в поисках более приличной кандидатуры. Они на это попадаются. Им начинает казаться, что подруга начинает терять интерес и они бросают в бой резервы. По крайней мере, если за спиной бар, бесплатный алкоголь тебе обеспечен.

— Давай угадаю, — она начала перечислять, сощурившись, словно примеряя к нему разные имена — Джонни, Бред, Джастин… ооо, подожди, может Владимир или Барак? Нее…

Его ответ ее озадачил:

— Это не важно.

Слова были сказаны коротко, вразрез с ее ожиданиями. Мысли сбились в ее голове в куцую кучу, стадом растерянных овец посреди дороги. Повисла пауза, на протяжении которой Дана ощутила себя, человеком, услышавшим от иностранца неуместную фразу и не понимающим, имел ли он это в виду буквально или же здесь, доселе незнакомый, идиоматический оборот. Она тактически улыбнулась, выдерживая паузу.

Он и сам смутился. Было видно, что он не хотел обидеть. Он чуть наклонился, обозначилась вертикальная складка на лбу и кончики его бровей приподнялись вверх. Доктор взял ее за руку и сказал:

— Дана, сейчас очень важно другое. То, что нам нужно сделать сегодня. Вместе.

Его пристальный взгляд задержался на ней. В него было легко смотреть. Простые, открытые глаза. Немного усталые, с легкой рябью капилляров. Без самоуверенной иронии или предвзятости, он смотрел на нее, как смотрит человек, которому незачем тебе врать. Его слова звучали мягко и настойчиво, неуступчивой просьбой.

«Вместе» — отозвалось в ее голове. Она не видела его губ из-за ненавистной медицинской повязки. Но его словах, проникающих через широко открытые зрачки, было что-то изгибающее бытующие представления о принципах.

— Имя! — Дана требовательно выставила вперед свою ладонь, предлагая сделку: «я пойду, но только на моих условиях». В конце концов, не может же она просто так уступить!

— Отлично, пойдем, — он, по-хозяйски, взял ее за выставленную руку и потащил за собой. Она растерянно поплелась следом. Ноги шагали, как ватные.

Дана никогда никому не позволяла так обходиться с собой. Всегда тон в отношениях задавала она. Только так и никак иначе. Выставляла свои требования и, если они не выполнялись, следовало наказание. Она намеренно флиртовала с другим. Наблюдать, как самцы грызут глотки из-за девушки очень занимательно. Кто внушил им, что их тупое петушение привлекает женщин?

Женщина, разбирающаяся в мужчинах, никогда оценит того, кто привык решать проблемы кулаками. Где гарантия, что в один прекрасный день, когда ты в ссоре с ним нечаянно опустишь плечо, он не отправит свой разящий левый хук тебе в подбородок? Так же проще всего решать проблемы, ссылаясь на непреодолимую женскую логику, правда?

Мужчины, ну признайтесь же, что вы примитивны! Неужели вы этого не видите или упрямо не хотите видеть? Все ваше вселенское внимание к женщине, комплименты, увлеченные диалоги об интересах и увлечениях, ваше эпическое воздаяние и пафос — все ради 5-ти минутной банальности на несвежих мятых простынях. Так же скомкано, по-мужски эгоистично и сухо, по отношению к женщине.

Но что с этим доктором не так? Он же такой же обычный мужик, как и остальные. Но мыслит как-то иначе, по-другому устроен что ли? Он холоден. Нет, ну не совсем холоден. Просто отстранен как-то. Может, стесняется? Может гей? Да нет, вроде, не похож. Хотя сейчас уже не разберешь, кто кого.

Дана никогда не пыталась анализировать чувства и поведение мужчин. Зачем пытаться понять, как ведет себя бык? Это как-то способно изменить его поведение? Да без шансов! Вот ты отмой его, одень в костюм от кутюр и что? Все равно первопричина всех его интересов будет топорщится из штанов.

Но, конечно же, будем честны, Дана была мудрее и мыслила не так плоско, скорее это была удобна позиция. Она не ненавидела мужчин, она ненавидела мир, в котором преобладают мужские ценности, и женщине, чтобы успешно существовать в нем, нужно подчиняться интересам даже не мужчины, а его полового члена. Ублажать его, принимая его усилия не иначе как подвиг. А затем тщетно пытаться засыпать под храп, стыдливо удовлетворяя саму себя в темноте, совершать аборты, глотать, прощать его похоть и измены. Разве женщина виновата в том, что ей приходится жить в таком мире, в котором нужно быть сильнее, компенсируя одновременно растущее самомнение и инфантильность мужчин.

Однако, Дана прекрасно устроилась в этой однополярной реальности. Обладая весьма привлекательной внешностью и достаточной жесткостью, она получила своеобразный карт-бланш, определив слабое место своего типажа мужчины: нужно просто своевременно лишать его уверенности в праве быть сверху. Не буквально даже. Нужно сначала ясно продемонстрировать свое своеволие и характер, затем подарить ему иллюзию, что он, доминатор, смог подчинить себе дикую кошку. И когда он ощутил это в полной мере — он попал в хитро выстроенный капкан, из которого можно выбраться, только отгрызая себе лапу или другую, но уже бесхребетную конечность.

Только на Дока пока это не действовало.

Очередные «задания» оказалось еще глупее, чем предыдущие.

Вчера, например, они сидели на песке во дворе здания больницы. Док объяснял ей задание: «Русло реки». Дана не сразу поняла, что от нее хотят, но он так нудно, зараза, стал объяснять, что нужно делать канавки в песке, которые «сообщаются» между собой.

Они возились чуть ли не два часа, пока вся земля, вокруг них не была изрыта такими канавками. Дана проголодалась как волк, и, наконец, они стали наполнять русло водой из помятой алюминиевой канистры. Глубокими хлопками вода хлынула на землю и заструилась по ответвлениям. Земля вокруг будто ожила. Это ее очень ее впечатлило. Дана создала это своими руками и вдохнула в это жизнь. Тронутая, она прижалась к нему, обхватив его руку, с желанием поделится своими впечатлениями. Он сидел рядом и его глаза тоже блестели детским живым трепетом.

— Знаешь, как написано в ДАО? — тихо сказал он — Стань долиной, и река сама понесет к тебе свои воды.

Сегодня же он принес ей квадратную коробку. Она была готова увидеть в ней все что угодно, например, пиццу, которую, не ела тысячу невыносимых лет, но обнаружила внутри, всего лишь, обычный пластилин. Как в детстве, в виде длинных прямоугольных брусочков с закругленной волнистой поверхностью.

Они сидели на полу, сложив ноги «по-турецки» и разогревали его своими ладонями до ломоты в костяшках пальцев, пока он не стал совсем теплым, оставляя, не видные глазу, маслянистые разводы на коже. Дана то и дело промокала ладони о салфетку.

— Док, твою мать, вчера песок, сегодня пластилин. Ты должен мне маникюр, — рассержено сказала она, рассматривая потемневшие полосы под ногтями, — Вот гадость! Буэ!

Она брезгливо затрясла кистями рук и поежилась. Он в ответ только протянул ей еще один брикет синего цвета.

— я уверена, что ты не женат, — злобно сказала она.

— Почему?

— потому что это единственное объяснение тому, что человек с таким характером еще жив.

Он засмеялся и Дана с интересом посмотрела на него, осознав, что впервые услышала его смех. А ведь он не машина, каким выглядел сначала.

— у меня такой плохой характер? — смеясь спросил он

— нет, скорее, несносный, — ответила Дана, пряча взгляд

— Надеюсь, дело именно в этом, — парировал он, — а не в том, что ты раздражаешься от всего, что идет в разрез с твоим мнением.

А вот это было неожиданно! Она хотела что-то возразить, но не нашлась, найдя, что он, скорее, прав, чем нет.

— тебе не нужно злиться на меня, — опередил он ее, — я здесь, потому что нужен тебе, а значит все идет по твоему плану.

Она молча продолжала разминать пластилин. Сказать что-то сейчас — все равно, что оправдываться, а это не в ее правилах. Проще скосить все на мужскую паранойю. Это еще один червовый туз в рукаве, терпеливо ждущий масти.

— готово, — сказала она, — бросая размятый кусок на пол.

— отлично, смотри, — сказал он, — все просто. Берешь и лепишь фигуру.

— Что лепить то, Церетели?

— Не важно. Все, что подсказывает фантазия, главное не отделять куски, понятно?

— В смысле? Совсем-совсем неважно что?

— Да. Любое, что тебе пришло на ум.

— первое, что мне пришло в голову — кубик, — съязвила Дана, и нехотя потянулась к куску пластилина. — Уфф, ну ладно давай его сюда.

Она взяла его двумя руками и сжала в толстую круглую лепешку. Посмотрела на нее, но ничего не пришло в голову, тогда она скатала ее ладонями в своеобразную сосиску.

«Черт, — подумала, она, улыбнувшись, — может слепить ему символ его гендерной принадлежности? Это была бы бомба.»

Она быстро смяла кусок пластилина и попыталась слепить подобие фигурки. В результате нескольких попыток, она забросила это дело — у нее получались какие-то аномальные зайцы или пауки.

Он смотрел за ее руками. Это немного напрягало. Не позволяло думать. Видно, он ждет от нее чего—то особенного, но в голову не лезло ничего.

— перестань смотреть так, — сказал она, — я не могу сосредоточиться.

— Да? — он вздрогнул, очнувшись от глубокой задумчивости. — прости… у тебя очень красивые руки.

— а? — она изумленно застыла, даже перестала лепить, и посмотрела на него.

Он сделал вид, что не расслышал, поднял планшет и принялся в нем что-то увлеченно писать. Дана пожала плечами и снова принялась за дело. Но, понятное дело, его слова не остались незамеченными. Дана улыбнулась себе и дело пошло веселее.

Она вспомнила вчерашнее задание с водой, и ей пришло в голову сделать лодку. Действительно! И не сложно! Она начала делать заготовку обтекаемой ромбообразной формы. Потом, нажимая посредине и выдавливая изнутри излишки пластилина, она принялась вылепливать борта. Затем заострила «нос» и вытянула получившуюся фигуру перед собой. Первое, что ей пришло в голову, что она больше похожа на пустой глаз. На полость, в которой должно быть глазное яблоко.

Дана облокотилась локтями на колени, но в этот момент, один из них соскользнул, и она резко дернула рукой, чуть не разорвав лодку в руках. Она вскрикнула от испуга. Доктор тоже резко поднял глаза:

— Нельзя, разрывать

Дана медленно разжала ладони. Лодка осталась целой, только резко согнулась посредине.

— да знаю я, — процедила она

— посмотрим, что получилось

Они молча смотрели на непонятный слепок:

— Как туфля. Без каблука, — сказала Дана, нахмурившись

Он осторожно взял получившуюся туфлю.

— На сегодня закончим.

Дана не ответила.

Весь остаток этого дня и следующий, она хандрила по непонятной ей причине и не вылезала из-под одеяла.