Эрдейский поход

Руслан Мельников

Об ужасах далекого края, именуемого Залесьем, Эрдеем, Семиградьем или Трансильванией известно всем. Но вот о том, как все начиналось, знают немногие... Всеволод – обоерукий боец одной из сокрытых Сторож, хранящих не границы княжеств, а заветную черту, издревле проведенную кровью между людским и нелюдским обиталищами, отправляется в Дозор. Именно ему надлежит вести подмогу на запад, к тевтонскому замку, построенному на краю угорского королевства, ибо Набег начался. И само воплощение зла – Черный Князь, Черный Господарь, Баравр, Шоломонар, Нахтриттер – готовится вступить в человеческое обиталище. Книга публикуется в новой редакции.

Глава 2

— Так это он и есть, мастер Алекс? — к старцу-воеводе обратился высокий иноземец с худым носатым лицом. Иноземец говорил с сильным акцентом, по которому без труда можно было распознать германца.

— Он и есть, — кивнул Олекса, не поворачивая головы, — Всеволод Обоерукий. Лучший из всех, кого я смог подготовить. Силен, ловок и отважен. Умен и смекалист. Любую науку схватывает на лету. Язык ваш знает. А равного Всеволоду в бою не сыщется по всей Стороже. Волчью стаю в лесу в одиночку изрубит. И с супротивником поопаснее совладает.

— Хорош, — согласился немец. — Долго продержался.

Олекса вздохнул. И — посетовал на хваленного:

— Долго-то долго. Но проку с того немного. Славный воин Всеволод — тут нечего сказать, да только вот ярости должной ему пока не хватает. Время теряет, вместо того, чтобы сразу врага валить.

— Вы несправедливы к своему ученику, мастер, — покачал головой иноземец. — Ярость — дело наживное. А перед сейчас Всеволодом не враг. Не оборотень-вервольф, не кровопийца-нахтцерер, не Рыцарь Ночи. И он это прекрасно знает.

— А я бы предпочел, чтобы взяв в руки оружие, он забывал обо всем. В битве, хоть бы даже и в учебной, излишние знания и ненужные размышления вредны и обременительны.

— И снова позволю себе не согласится с вами. При всем уважении и почтении, мастер Алекс… Умение сохранять в горячке боя трезвость рассудка и хладность крови зачастую бывает полезнее слепой ярости.

— Вы, немцы, всегда ставите рассудок превыше всего, — поморщился старец. — А по мне, тот, кто должен убивать — не важно, нечисть или людей — пусть делает это быстро, без раздумий и колебаний. И пусть приучается к тому сразу. Но оставим этот никчемный спор. Я скажу так. Не готов еще Всеволод, к чему будет призван… Недостаточно готов. Однако времени для дальнейшего обучения нет. И все равно некому больше вести дружину к Серебряным воротам.

— Я думаю, он справится, мастер Алекс.

— Будем надеяться, — тихо сказал Олекса. — Ничего иного не остается.

На собеседника он так и не взглянул.

— А сейчас — пора.

— Последнее испытание? — понимающе спросил немец.

— Последнее, — кивнул старец. — Испытание.

Всеволод к тому времени снова стоял на ногах. Мечи еще лежали на земле, шлем он держал в руках. Но Всеволод был готов. Биться с очередной четверкой. И со следующей, и с новой…

Но не к тому, что произошло.

Вместо четырех обвешанных доспехами противников против него выступил один. Без лат.

Седой старик выступил. С тяжелым тупым мечом.

И это было хуже всего.

Старец-воевода Олекса — боец из бойцов. Это Всеволод знал хорошо. Это хорошо знала вся дружина. Олекса неоднократно показывал им, на что способен. И что должны уметь хотя бы в полсилы, хотя бы в четверть силы другие воины Сторожи. Наука эта давалось тяжело и дорого. Горе было тем, кто по нерасторопности или неразумению попадал на тренировках под меч воеводы. Пусть даже тупой.

Меч Олексы пощады не знал. Меч Олексы калечил и надолго отправлял неловких, непроворных и непонятливых дружинников в избу костоправа-травника. Бывали и убитые. Тогда приходилось искать достойную замену и пополнять Сторожное братство новыми воинами со стороны.

Зато остальная дружина училась.

А Всеволод был самым способным учеником. Избу лекаря дядьки Михея он по сию пору изнутри не видел ни разу. Не довелось. Бог миловал.

Олекса подошел ближе.

— Воевода… — Всеволод растеряно захлопал глазами.

Нет, он не испугался. Точнее… честнее — и испугался тоже — дрожь вон какая прошла волной по спине и рукам, но боялся сейчас Всеволод не только за себя.

— Воевода?!

Ну, как же так? Без доспеха, в одной лишь сорочке — и в бой на железе!

И хотя никто никогда в учебных боях не мог даже задеть старого опытного воина, все же…

— Слушай меня внимательно, Всеволод, — голос старца был по обыкновению сух и неприветлив. — Слушай и запоминай. Если что непонятно — спрашивай. Ибо сначала мы будем говорить…

А потом — драться? Всеволод закрыл рот. Подобрался. Он слушал…

— Ты одолел пятерых. Лишил меча шестого. Едва не свалил седьмого. Это очень хорошо…

Пауза. Слова старец ронял отрывисто и скупо. Как всегда на важным уроке.

— Для обычного воина — хорошо.

Пауза.

— И это неплохо для обычного ратника Сторожи…

Еще пауза.

— Но этого мало, недостаточно этого для лучшего бойца моей дружины.

Долгая пауза. Всеволод внимал. Такое слушать было приятно. И — тревожно.

— Первое, — Олекса перешел к делу и заговорил быстрее. — Долго возишься. Слишком долго. Непозволительно долго.

Да… На ошибки своим ученикам Сторожный воевода указывал всегда. Даже когда те после жестоких тренировочных боев скрипели зубами от боли, обмотанные с ног до головы целебными припарками дядьки Михея.

— Не выжидай, пока ворог истомится, Всеволод. Старайся одолевать в самом начале боя. Супостат, против которого тебе рано или поздно предстоит биться, выносливее человека. Его не вымотаешь. Скорее уж — он тебя. Время всегда будет на его стороне. Если ты не победишь его сразу — сам падешь побежденным после.

— Но как обучиться бою, если валить супротивника сразу, не дав ему поднять меча, — рискнул вставить слово Всеволод. Разрешено ведь…

— Одних повалишь — других против тебя выставлю, — сурово ответил старец. — Людей в дружине хватает. Ради чего здесь, думаешь, столько народу собрано?

— Так это… — Всеволод даже растерялся от такого вопроса. — Порубежье ж хранить…

— Ну да, для этого тоже. А еще чтобы лучших из лучших обучать. Таких как ты, дурень. Одни калечатся, чтобы другие воинское искусство через пот и кровь постигали. Через свою и через чужую кровь. Чтобы, когда придет срок, эти другие стоили сотен тех, одних.

Всеволод сглотнул, кивнул. Одни калечатся, значит, чтоб другие постигали? Понято. Принято… Слова нежданные, новые, важные, и не всуе сказаны. Обдумать и взвесить подобает такие слова. Но это позже…

— Второе, — продолжал Олекса. — Опять уповаешь на дуб за спиной.

— Как же не уповать-то воевода, — Всеволод вновь осмелился молвить в свое оправдание. — Если четверо сразу…

— И что с того, что четверо? — свел брови старец. — Оборотень-волкодлак будет метаться вокруг и нападать на тебя с восьми сторон. Упыри — те и вовсе в кольцо зажмут и полезут отовсюду сплошной толпой. Помни, чему я учил: каждый отбитый здесь, на тренировке, меч — это срубленная рука темной твари в настоящем бою. Но у нечисти — две руки и они к тебе сразу обе потянутся. А у упырей, к примеру, лапа вдвое-втрое против человеческой вытягивается. И на каждой цапалке — пяток когтей, что твой засапожник. И помимо рук еще пасть, клыков полная, имеется. Посему не мечи отбивать старайся — не руки рубить, а то, из чего они растут. Голова и тулово — вот твоя главная цель. А чтоб достать до них, не у дуба стоять-выжидать нужно, а самому нападать. И пошустрее.

«Да уж куда шустрее!», — подумал Всеволод, вспоминая свои стремительные движения и не поспевающих за ними медлительных противников. Однако в этот раз он решил промолчать. Со стороны ж, наверное, виднее. Тем более старцу-воеводе.

А Олекса продолжал:

— Волкодлаки и упыри — это еще цветочки. Так, разминка перед главным боем. А вот коли против тебя сам Черный Князь выйдет, тогда тебе вовсе тяжко придется. Он один четырех-пяти добрых бойцов в сече стоит. Таких как вот ты сейчас. А то и полдюжину собой заменит. А то и десяток целый. Оттого тебе два меча сразу в руки дадены, Всеволод. Вертись, двигайся. Помни — не всегда и не везде будет опора и защита для спины. А ну как в чистом поле с самым лютым ворогом сойдешься? Да один на один? А ну как при Черном Князе еще и кровопийцы его будут, а тебе некому окажется тыл прикрыть? И дубок, к которому ты все спиной липнешь, здесь останется. Привык ты к нему дюже, Всеволод. А как оттеснили тебя от дерева — так и пропал.

Олекса качнул пальцем перед его лицом:

— Крутился бы ты пошибче, махал бы клинками ловчее — глядишь и не получил бы по хребтине.

Всеволод кивнул еще раз. Вообще-то, все правильно говорит старец.

— И мечи держи покрепче. Устал, на ногах не стоишь, двигаться не можешь — встань на колено. Не зазорно то, коли для победы потребно. Сядь. Ляг, в конце-концов, но меча выпускать не смей. И не позволяй выбить. Ты — обоерукий и в том твое главное преимущество. Помни: два клинка завсегда лучше, чем один. Так же как один лучше, чем ничего. Без мечей в схватке с нечистью — верная смерть, и никакая броня тебя от нее не спасет.

Снова — молчаливый кивок. Согласный кивок.

— И самое главное, Всеволод. — Олекса смотрел на него в упор. — Не давай ни единой возможности до себя дотянуться. Тебя нынче один раз с ног сшибли. А бейся ты с темными тварями — трижды уже лежал бы неживым.

Всеволод удивленно поднял глаза.

— Трижды?

— А ты думал! У тварей темного обиталища когти цепкие, крепкие. Если уж цапнут — пиши пропало. Сегодня тебя чуть задели по наплечной пластине. Нечисть выдрала бы наплечник вместе с плечом. Дотянулись до руки. Темные твари и руку бы оторвали, и бочину под ней пропороли бы. Ну, а этот удар по спине… Выковырнули бы тебе позвоночник с мясом. А Черный Князь — и вовсе тебя бы того… напополам. Сделали бы он из тебя, Всеволод, двух Всеволодов. Как пить дать, сделал бы!

Да, умеет воевода Олекса убеждать, ох, умеет.

— Ну, а теперь, пожалуй, начнем…

Старец-воевода качнул в воздухе тупым учебным мечом, приноравливаясь, к оружию. Все, время разговоров вышло.

— То, что было прежде — было забавой, — тихо и твердо промолвил Олекса. — Теперь будет бой. Надень шлем, Всеволод, и приготовься. И постарайся в этот раз не оплошать. Иначе… Худо будет иначе.

Руки сами поспешно натянули шлем. Звякнула о наплечье тяжелая гибкая сетка бармицы, плетеной из толстых прочных колец.

«Теперь будет бой». Что-то в голосе воеводы заставило Всеволода забыть о преклонном возрасте Олексы. И о том, что противников сейчас не четверо, а лишь один. И что в руках того противника — единственный меч. И что Сторожный старец-воевода даже не прикрыт броней.

Да, бой будет. В полную силу. Настоящий. Тяжкий. Для него, Всеволода, тяжкий, а не для этого могучего старца. Бой который запросто может закончится избой костоправа, а может — могилой. И что мечи не заточены, сейчас совсем неважно.

Одни калечатся, другие постигают…

Дружинники в строю притихли. Наблюдают.

Никогда и ни с кем еще старец Олекса не выходил вот так, один на один, на полноценную рубку-поединок, а не для наглядной демонстрации пары-другой хитрых приемов.

Вся сторожная дружина затаила дыхание.

Олекса напал…