Plus Ultra!

Руслан Исаев, 2010

"Плюс Ультра!" ("Еще выше!") та самая книга, о которой еще 500 лет назад написал Мишель Нострадамус в 69 катрене 6-й Центурии, книга, с которой Чайрен (Chiren) впервые откроется миру: "после "Plus Ultra!" его любят, страшатся, опасаются". А чтобы у читателей не было сомнения в том, что это тот самый Чайрен, Нострадамус через первые буквы названия книги на французском языке – "P" и "U" передает первые буквы его псевдонима на русском – "Р" и "И". Можете сами взглянуть на обложку. Ведь не случайно Мавляна Руми сказал: "Поэты – следующие после Пророков!". Эта книга – всего лишь появление Чайрена на сцене мирового театра, в котором "мы все актеры"…

Из цикла «Стезя»

Стезя

Когда-то, может быть, и я

Смогу познать все тайны Бытия.

И Тьмы всевластье ослабеет вдруг.

И жизнь наполнится Добром и Светом.

И я смогу сказать любому: — «Друг!»,

Не покривив душой при этом.

И, сидя у туристского костра,

В кругу людей полузнакомых,

Я улыбнусь сопутнице: — «Сестра!»,

Презрев «субординации» законы.

И звонко рассмеюсь, увидев брови,

Ползущие недоумённо вверх,

Когда спрошу сердечно — «Как здоровье,

Как жизнь, о незнакомый человек?»

А жизнь — сверкая, как брильянт огранкой,

Наполняясь дружелюбия теплом,

Вдруг станет и насыщенной и яркой,

Как радугой залитый небосклон.

И станет ясным

Предназначенье бытия:

Ведь жизнь прекрасна,

Когда и ты, и я

Любви исполнены

Ко всем и вся.

Вот это подлинно

Достойная стезя!

Стезя служения

Космической Любви,

Со дня рождения

До сумрака зари.

Чтоб вольной птицей,

Уверенно и неспеша,

Росла царица —

Бессмертная душа!

Дао и дамы

Кто-то лечит магнетизмом,

Кто-то «режется» в «козла»,

Ну а мне по даосизму

Мама книжку привезла.

— Что такое это — Дао?

Как и с чем его едят?

Вопрошают меня дамы,

И с надеждою глядят:

Я, мол, запросто отвечу,

Разжую, как «дважды два»,

Словно я мозгаст, как вече,

Дом Советов — голова.

Я бубню своим подругам:

— Дао — это Абсолют.

А они (какая мука!),-

Водку шведскую нальют.

— Дао — это Воля Бога,

Ненаписанный Закон…-

Дамы тут же в синагогу

Тащут, чуть ли не силком.

— Дао — это что-то вроде

Незапачканной воды…-

Если жаркая погода,-

Сразу тянут на пруды.

— Дао — это круг Творенья,

К Господу Великий Путь…-

Мне сливовое варенье,

И блинов круги несут…

И, устав душой и телом,

Я сказал (возьму патент!):

— Знаете, такое дело,-

Дао — это импотент!

И с тех пор меня подруги

Матерят и так и сяк.

Интерес к Святому Кругу

Почему-то вдруг иссяк.

Я один — какая радость!

Дао — это красота

Струй лучистых водопада

Или миссии Христа.

Дао — это путь к свободе

От мещанской суеты.

Дао кружит хороводы

Звёзд и пестует цветы.

Наполняет мир покоем,

Кормит всех, Отец и Мать.

Я — не знаю, — что такое,

Но стремлюсь Его познать.

Семинар по ушу (Гасану Магомедрасулову)

Взрослые сильные дяди

Плавно «катают шары».

В шёлковых чёрных нарядах

На склоне пологой горы.

Окна палат занавешены,

И шторы дрожат иногда.

За ними ахают женщины:

— Вот это мужчины! Да…

И одинокие мамы

Грустнеют при виде мужчин.

Не знают, что делать с глазами,

И плачут без всяких причин.

Которой из них сынишка

Уставился на бойцов?

И дразнит их, шалунишка

С луноподобным лицом.

Скучно, наверно, мальчишке.

И на хрен ему семинар?

Ему бы накакать в штанишки,

Надув меж ногами шар.

А взрослые сильные дяди

Всё так же «катают шары».

И им ничего не надо,-

Наверно, они мудры…

Йога

Я думаю о жизни и о смерти.

А также ни о том, ни о другом.

Хотите — верьте, или же — не верьте.

Хотите — посчитайте дураком.

Я думаю о прошлом и не-прошлом.

О том, что было и чему не быть.

А также о возвышенном и пошлом.

А также — «пить или не пить?»

Я размышляю…Для чего я создан?

И думаю: куда потом уйду?

Моя душа, ты воспаришь ли к звёздам?

А тело — превратишься ли в бурду?

Я думаю, — и сразу мир полярен,

Он состоит из зла и из не-зла.

Ах, ум мой, до чего же ты коварен —

Из мухи норовишь слепить… козла!

И выход лишь один — спасенье Йогой,

Как миллионам мудрых до меня,

Что означает — поклоненье Богу,

Возможность необъятное объять…

Китай (Мастеру Ши Мину)

Мне не жить без Китая.

Я таю, я таю.

И годы считаю:

Вот ещё целых три…

И ложусь, о поездке мечтая:

Где же баксов достать тыщи три?

И не в силах помочь моя Лира,

И пока далека Роза Мира,

И не сыпется манна с небес.

А какой-то назойливый бес

Шепелявит: подохнешь без

Мецената!

А соната,

Эта самая, Лунная,

Фортепианит

Руками Эмиля Гиллельса

В моей босяцкой душе.

А ведь скоро четыре десятка уже…

А поэты всегда небогаты.

А какие то жирные гады

На собачек — тысячи тысяч!

А душа, непослушная, плачет,-

Не отшлёпать, не высечь.

Где ты, мой великий Учитель?!

Эй, вы, ротозеи! Молчите!

Я сейчас говорю с Небесами,

Не с вами!

— «Просите, и будет дано вам!».

— Аминь!

Смысл бытия

Когда-нибудь я всё пойму

Когда-нибудь я стану умным.

Когда-нибудь я из любви к Нему

Свои стихи отправлю в урну.

Что толку в них? Им грош цена.

В них жизни нет, и не трепещет Вечность.

Не опьяняют, как бокал вина,

Не пробуждают в душах человечность.

О, мой Господь! Позволь мне полюбить,

Чтоб жить Любовью этой необъятной.

Позволь жить так, чтоб слово «быть»

Лишь значило — Тебя любить, Тебе служить,

К Твоим стопам склоняясь ненаглядным!..

Жизнь

Мне не хочется жить…

Почему это так? —

Молодой, безбородый, безусый.

Может, лучше запить?

Может, лучше в кабак?

Но ведь так поступают лишь трусы.

Да, вино иногда — как живая вода.

И тогда каждый — друг, каждый — брат.

Только часто веселье сменяет беда,

А бедой я излишне богат.

Если бедность беда, — я богатый вдвойне,

Но богатством удвоенных бед.

Лучше б сгинуть, пропасть на афганской войне,

Чем гроши попрошать на обед!

Что же делать? Вонзить в себя жало меча?-

Это верное средство от бед.

И уйти в Никуда. Позабыв сгоряча:

Пустоты у Природы нет.

Остаётся терпеть, закаляя свой дух

Как клинок, — то огонь, то вода.

Ведь небитых за битого — двух,

Ведь и нищим фартит иногда.

Ведь на то и дана нам жизнь,

Чтоб росли мы от смерти к смерти.

Кто-то кубарем катится вниз,

Кто-то словно цыплёнок на вертеле.

Кто-то солнцелюбивым ростком

Поднимается к Духу, к Свету.

Плачет колокол по ком?

Это знают одни лишь Поэты…

Судьба

Ах, судьба ты моя недопитая!

Не судьба, а одно мордобитие.

Я остался, видать, в дураках.

А игра начиналась так клёво,

Всё так красочно, ярко и ново,

И витала душа в облаках…

Время тикало днями рожденья,

Расцветали года сиренью,

Увядая в положенный срок.

Осыпались алмазной пылью

За спиной распростёртые крылья

Серебристой росой на висок.

И тускнели с годами рассветы,

Становились бесцветней поэты,

И друзья становились старей.

И, кружась в невесомом просторе,

Предрекали планеты горе.

А солёные ветры с морей

Всё манили, манили куда-то,

Где всё также ярки закаты,

Где не чахнут от смрада крыла.

И однажды весной далёкой,

Словно резкий орлиный клёкот,

Словно разум пронзила стрела,-

Я очнулся от тягостной дрёмы,

И иные узрел окоёмы,

И иное постиг Всегда.

Осязая дыхание Неба,

Осознал: предыдущее — небыль,

Никчемушная ерунда.

Настоящая жизнь — веселье,

Когда счастлив без градусов зелья,

И улыбка — от уха до уха.

Настоящая жизнь — Любовь,

Без скандалов и лишних слов,

В беспрестанном трепете сердца.

Я — люблю. Это значит: тебя

Не хулю, а пою, Судьба!

Бхагават-Гита (Шриле Прабхупаде)

Вначале было Слово… На санскрите.

И сохранила Индия тот звук,

В священной Песне Бога — Гите.

Она наш самый близкий друг.

Она несёт нам знание о Боге,

И как без страха встретить смерть.

«Песнь Господа» поётся в синагоге,

Её вещают церковь и мечеть…

Когда душа истерзана бедою,

И жизнь — мрачнее предрассветной мглы,

Дорога выбранная кажется не тою,

И всюду ищешь пятые углы,-

Остановись! Раскрой святую Книгу,

Смятенный ум в прочтенье погрузи,-

О, чудо! — Зло ослабит иго

И словно розы расцветут в грязи…