Рассказы о любви и смерти

Руслан Дзкуя, 2022

Руслан Дзкуя – журналист, обладатель специального диплома «За активную гражданскую позицию» конкурса «Золотое перо». В прошлом – заведующий литературной частью драматического театра. Сочинения автора печатались в литературных журналах «Знамя», «Урал», «Новая Юность», «Литературный Кыргызстан» (Бишкек), «Новый Берег» (Копенгаген), «Зарубежные задворки» (Дюссельдорф), «Вторник», «Иван-да-Марья», в альманахах и сборниках. Лауреат премии журнала «Зарубежные задворки».

Pro Regina

© Руслан Дзкуя, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Перископ-Волга», 2022

Кулебяка

В мае 1996 года ехал я поездом из Волгограда в Москву.

В путь мы отправились ближе к вечеру, часов в пять, а около девяти сделали остановку на одной станции, имени которой я сейчас не скажу, только помню, что рядом был какой-то маленький, весь скособоченный поселок, а перрона не было вовсе.

Едва поезд остановился, и пассажиры начали вылезать из вагонов, чтобы поразмяться, да и просто поглядеть вокруг, к нему со всех сторон побежали женщины, несшие в набитых сумках разную еду.

Девяносто шестой год вы, надо полагать, помните. С доходами у большинства граждан было не очень, вот и старались люди устраиваться по возможности. Тем, кто жил возле железнодорожной станции, сам Бог велел перейти на обеспечение нужд проезжающих, и принялся народ варить, жарить, солить да печь.

Цинический современный подход подсказывает, что особо стараться тут нечего: путешественник, по делу он едет или так, по праздному желанию, вряд ли на крошечную станцию вернётся, и недовольство пищею, ежели оно возникнет, увезет с собой навсегда. Однако русский человек в глухой провинции, да в 1996 году, был не совсем испорчен и угощать проезжающего дрянью не решался. Не из страха, понятно, а так, беспричинно… Совестно было, что ли…

Вышел я из вагона, глянул окрест, и душа моя изумилась увиденным разнообразием. Были там чудесно пожаренные цыплята, нисколько не пригоревшие, с нежной корочкой, была варёная курица, к которой предлагался бульон с зеленью и маленькие пирожки с рисом, была и жареная свинина, совсем не жирная на вид, такую у нас непереводимо именуют «постной». Бойкая женщина лет тридцати громко приглашала отведать котлет. Были они широкие, разляпистые, словно бы наспех сделанные, но точно было видно, что домашние, и разобрали их за минуту, так что стояла она, довольная, наблюдая за тем, как суетятся её товарки.

Восторгу проезжающих предлагалась вареная картошка, густо сдобренная жареным луком и политая постным маслом, здесь же были солёные огурцы, квашеная капуста и грибы — конечно же, ядрёные солёные грузди. По времени года свежих овощей и ягод не ожидалось, зато были яблоки, самые разные, и штрейфлинг, и антоновка. А ещё несли женщины пирожки, и Бог ты мой, каких я только не разглядел: с мясом и капустой, с рисом и рыбой, с луком, с яйцом, а также сладкие — с яблоками, с вишней и ватрушки.

Я быстро взял себе пакет картошки, положил туда же половину цыпленка и только собрался выбрать хорошего пирога, как подошла ко мне женщина с целой корзиной пирожков и кулебяк. Было ей лет пятьдесят или даже немного больше, но была она крепкая, статная, с гладким ещё лицом. Знаете, бывают такие женщины, вроде уж всякого повидала, и от жизни досталось, а всё равно есть в ней что-то такое притягательное, что не пройдёшь мимо и хочется, чтобы обратила внимание, отличила среди других. Вот и я всё смотрел на неё и, кажется, забыл, о чём собирался спросить. Она заметила это, не удивилась, остановилась рядом, ожидая, когда же я наконец соображу, чего мне нужно, а я вдруг сказал: «С каким бы я удовольствием отстал от поезда».

Не знаю, что на меня нашло, ну да бывает такое, когда вдруг, в одно мгновение, представишь жизнь свою, и покажется она тебе такой пустой и даром прошедшей, и захочется сбежать куда-нибудь, сбежать туда, где никто тебя не видел и не знает. Она взглянула на меня и, кажется, всё поняла. «Ни к чему это», — очень серьёзно сказала она. Потом вытащила из корзины румяную пышную кулебяку и протянула мне: «Возьми на дорогу». Она повернулась и пошла, поезд тронулся, я кинулся к вагону, прижимая к груди пакет с картошкой, цыплёнка и кулебяку, а сам всё оборачивался, оборачивался, пытаясь ещё раз увидеть её лицо, да так и не разглядел.

Ни разу с той поры не ездил я поездом Волгоград — Москва, стало быть, и станции этой больше не видал. А хотелось. Иногда я представлял себе, как выйду из вагона, снова увижу ту женщину с пирогами, подойду и скажу, что никогда не забывал о ней и её подарке… Тут ведь какая штука… Ты живешь, как умеешь, цепляешься, хочешь добиться чего-то, но сам-то понимаешь, что, в сущности, ничего из тебя не вышло. И вот тут встретишь ты женщину, красивую, спокойную, а самое-то главное — знающую про свою жизнь, для чего она, и так вдруг захочется ей что-то объяснить, доказать… Зачем? Да кто его знает, зачем…

Такая вот русская история…