Тебя ждет любовь! Первая книга из серии «Твоя обетованная земля»

Руслан Ахмадуллин

Книга «Тебя ждет любовь!» – первая в серии «Твоя обетованная земля». В этой яркой истории читатель узнает о непростом выборе, стоящем перед каждым человеком. Герои, такие непохожие, влюбленные и одинокие, сильные и слабые, открытые для мира и эгоистичные, разные, но по-своему неповторимые молодые люди, живя очень знакомой всем нам жизнью, неожиданно столкнулись с различными проблемами, решить которые обычными средствами было невозможно. Но пройдя через испытания, они получили то, о чем мечтали.

Глава 2. Опять на работу

Всё тот же ринг тон старого хита с солнечных берегов Анталии, напоминавший о единственной удавшейся попытке отдохнуть в летний период на море, разбудил Вадима в семь утра. Так получалось, что первые слова, которые он слышал, были «I don’t wanna work today…» или, в переводе, «я не хочу сегодня работать». Но, по иронии судьбы, с таким пятнично-отпускным настроением, Вадиму всё-таки приходилось просыпаться каждое утро с понедельника по пятницу и идти на работу.

Всю ночь ему снились африканки бальзаковского возраста и горбатые лошаки. И даже, когда во сне он, обняв, гладил по бедрам свою Соньку, Вадиму снилось, что он гладит того самого Конька-горбунка. Промолвив сквозь сон «Ух ты! Какая гладкая шерсть?», он в одну секунду получил удар пяткой от своей возлюбленной. Думая, что всё это происходит во сне, Вадим решил, что получил удар копытом. Он слегка закряхтел и, перевернувшись на другой бок, быстро погрузился в еще более глубокий сон. Наутро ему было некогда разговаривать с Сонькой. Он заметил, что та была не в настроении, но нужно было бежать на работу. Так, накинув свой деловой костюм и выпив стакан апельсинового сока, Вадим убежал, захлопнув за собой дверь.

К огромному счастью Вадиму удалось купить квартиру в паре километров от офиса компании, и потому время на дорогу от дома до работы было всегда предсказуемо и рассчитано до минуты. Когда добрая половина жителей города стремительно пролетала в автомобилях и маршрутках мимо Вадима, желая пробраться через Императорский мост на работу, которая располагалась на противоположном берегу Волги, он стремительно шагал по центральной улице мегаполиса к своему рабочему столу.

На этом столе Вадима ждал новенький ноутбук со старой умирающей беспроводной мышкой, точилка в форме мясорубки и стопочка клейких квадратных разноцветных листочков для заметок. Бюджет на канцтовары не позволял, как следует, разгуляться. Даже эти цветные листки для заметок были роскошью. Но они, по мнению нового HR-менеджера, были призваны добавить красок в жизнь офисной фауны и повысить производительность труда. Справедливости ради стоит отметить, что это было не единственное предложение в списке ноу-хау нового руководителя отдела кадров. Просто это всё, что утвердил генеральный директор, после беглого просмотра новой инициативы.

Офисы администрации нового иностранного завода, куда не так давно устроился закупщиком Вадим, во время строительства самого предприятия, располагались в, так называемом, Кривом доме. Это такой же символ Ульяновска, как и гостиница «Венец» и ленинский мемориал. Он находится на перекрестке улиц Маркса и Гончарова и из окон его верхних этажей открывается замечательный вид на красивые яркие улочки. Но Вадиму, к сожалению, этот вид был не доступен, так как в его офисе, расположенном в глубине здания, окон просто нет.

Был и еще один большой плюс в этом новом месте работы, кроме близости к дому. Он заключался в том, что в этом же здании, только несколькими этажами выше, располагалась телекомпания, в которой новостным журналистом, вот уже несколько лет, работал друг Вадима по имени Жан. Он когда-то жил вместе с Вадимом и Димой в одном дворе и является их общим другом детства.

Жан был одним из тех счастливчиков, чьи родители повстречались на Олимпийских играх в Москве в 1980-м. Его мать тогда была на четвертом курсе института, изучала английский и французский, и, в скором времени, мечтала стать переводчицей. В родном Ульяновске она окончила школу с золотой медалью и стала призером всесоюзной олимпиады по иностранным языкам. Так и оказалась молодая провинциальная девушка в столице, учась в одном из престижных ВУЗов. Но, на ее счастье или беду, во время очередного «окна» между институтскими парами, она повстречала будущего отца своего ребенка. Его звали Жан. Он был помощником тренера в сборной Франции по плаванию.

Жан гулял по Царицынскому парку и снимал всё вокруг на новенький фотоаппарат. Высокий красавец, с черными кудрявыми волосами и ослепительной улыбкой сразу пленил девушку своими культурными манерами и наивным, по-европейски, взглядом. Он прозевал нужную остановку метро и потому зашел в парк со стороны станции «Орехово». Будь он внимательнее, наверняка бы, этого знакомства и не произошло.

Всё началось в этот день с банального «Извинитье, а как пройтьи к фонтэнам?..», а закончилось, спустя девять месяцев, появлением на свет малыша. Такого же черноволосого и улыбающегося, как и его отец.

История бесшабашной любви его родителей продлилась около недели. Затем, после окончания Олимпийских игр, будущий отец улетел на родину и обещал писать. Ни он, ни она еще не знали, какие последствия будет иметь их скоротечный роман. Они были молоды и влюблены. Как это часто бывает. Потом, узнав о беременности, будущая мать взяла «академ» и уехала обратно в Ульяновск. Связь с французским знакомым она потеряла, а в Москву так больше никогда и не вернулась. Единственным напоминанием о счастливых моментах молодости оказался мальчик Жан, унаследовавший имя своего отца.

После службы в армии Жан Жаныч попробовал себя и в качестве сборщика японских грузовиков на автозаводе (где ему пришлось подтянуть свой школьный английский), и даже во фрилансе (обзванивая в скайпе базу телефонных номеров для одной из столичных маркетинговых компаний). Последним шагом найти себя на вольных хлебах была затея создавать сайты при помощи онлайн-конструкторов. Но, после нескольких месяцев безрезультатных попыток освоить SEO и продвинуть свой первый сайт, Жан всё-таки решил наняться на работу.

Самым нетривиальным предложением оказалось объявление о наборе журналистов в ульяновскую медиа-компанию. Эта компания, в том числе, выпускала региональные выпуски новостей для некоторых федеральных каналов. Так Жан попал в поле зрения объективов видеокамер и, благодаря своей колоритной внешности, крепко там зацепился. В штат его, конечно, не взяли, но зато обещали деньги по фиксированной ставке за каждый выпущенный им сюжет. В результате молодая звезда теленовостей получила возможность кататься на такси за счет заведения (правда только к месту съемок и, обратно, в студию) и небольшие карманные деньги. Небольшим приятным штрихом было также и то обстоятельство, что на работе его окружала лишь пара молодых парней, оператор и монтажист, а остальными были почти полтора десятка симпатичных студенток из местных жур — юр — и фил — факов. Благодаря последнему обстоятельству Жан даже пошел учиться на заочное отделение юр-фака в университет. Одним словом, его рабочие будни были куда интереснее рутины, в которой пребывал Вадим.

Учитывая пол Жана и незаконченное юридическое образование, редактор вскоре поручил ему взять на себя сектор криминальных новостей. Поэтому к обеденному перерыву Жан уже успел побывать на довольно скучной пресс-конференции в областном управлении МВД. Правда, из полутора часов отснятого видео, материала не хватало даже на трехминутный полноценный сюжет. В итоге будет лишь несколько кадров с пресс-конференции в вечерних новостях с коротким сопроводительным текстом от ведущего новостного выпуска. Но Жан то, мечтал о другом. Ему уже надоело бегать по серым улицам старых неблагополучных районов города и снимать заплывшие лица пьяниц. И тем более пытаться сделать сенсацию из банального ДТП, выставляя, по заданию директора, зазевавшегося водителя, воплощением «доктора Зло». Жану нужна своя авторская программа. Вместо того, чтобы сочинять подводки к своим сюжетам для ведущего новостей, он хотел писать сценарии, быть продюсером и ведущим, неторопливо рассуждающим в телестудии о таинственных делах и высоких материях.

В то же время Вадим, отработав половину своего рабочего дня или, как говорил его начальник, отработав половину миски своего кошачьего корма, успел гораздо больше. Включив утром рабочий компьютер, Вадим обнаружил в почтовом органайзере, что именно на сегодня назначено собрание Правления компании. А на это собрание Вадим должен был подготовить три договора с новыми контрагентами и один «допник».

Так как, обычно, собрание проводится в последний четверг месяца, то, в соответствии со всеми последними бизнес-методиками (по крайней мере, так, как их понимал Вадим), в этом вопросе у него еще и «конь не валялся». В приоритетах это задание было отнесено к «несрочным» и «неважным». Только вот, произошел казус. Собрание перенесли из-за срочной командировки в Германию генерального директора, который отправлялся на встречу с европейскими менеджерами.

Правление на ульяновском предприятии состояло из самого директора, юриста и нового главного кадровика. Какое отношение последний имел к хозяйственной деятельности, никто объяснить не мог. Его назначили прямо из Франкфурта. Однако, видимо, желая показать свою значимость и оправдать оказанное доверие, кадровик в каждом договоре выискивал «значимые», на его взгляд, недочеты и превращал собрания, с одной стороны, в цирковое шоу для остальных членов Правления, а, с другой, в гестаповскую пытку голодного партизана, для Вадима. И это заседание не было исключением.

В результате полуторачасового шоу, Вадим смог согласовать лишь два договора. Зато он в очередной раз узнал о своей низкой профессиональной компетенции. Поприсутствовал при живом обсуждении экономии компании за счет снижения его ежемесячной надбавки. И был уведомлен о необходимости его выхода на работу «по личной инициативе» в субботние дни. Вернувшись в кабинет, Вадим обнаружил, что время уже без пяти двенадцать и ему пора идти на обед.

Для Вадима и Жана это было время встречи, которое они оба ждали, чтобы поделиться своим наболевшим. Вадим глубоко выдохнул, бросил кипу бумаг на стол и, закрыв дверь кабинета на ключ, отправился по лестнице вниз, в столовую.

Увидев в столовой, в очереди на раздачу, Жана, Вадим сразу взял поднос и подошел к нему. Они поздоровались, набрали еды и, оплатив обед, пошли за любимый столик к окну.

В последние несколько недель Жана мучило чувство какого-то непонятного беспокойства. Обычно он не был особо сентиментален, но тут, вдруг, что-то проснулось внутри и не давало спокойно жить. Это началось после того, как он согласился помочь другу Димке в выходной день. Дело было на Пасху. Димка, или, как с детства привыкли называть его друзья, Митька, договорился с администрацией одного детского дома о том, чтобы прийти в гости к детям на праздник с подарками и устроить им небольшие развлечения. Ему и его жене Асе нужны были помощники, чтобы заниматься реквизитом и аппаратурой.

Жан никогда не бывал в подобных заведениях, да и не думал об этом. Хотя от благотворительности не закрывался и, даже, пару раз отдавал деньги на что-то доброе.

Один раз это произошло много лет назад, во время какого-то благотворительного телемарафона. А второй раз случился в подмосковной электричке. Тогда нарядный, в парадной форме, ефрейтор Жан, находясь в увольнении, поехал из Серпухова в Москву, на Красную площадь. Услышав просьбу от инвалида-колясочника, он растрогался. Пересчитал всю свою скопленную наличку, оставил деньги лишь на дорогу в Москву и обратно в воинскую часть, решив, что поест в армейской столовой, когда вернется вечером. А остальное — отдал тому человеку. Позже он решил, что будет удобнее выходить на платформу из последнего вагона и поэтому отправился в конец электрички. То, что он там увидел, отбило у него желание хоть раз кому-то еще отдавать свои деньги.

В последнем вагоне, отставив инвалидное кресло в стороне, тот самый человек, в небольшой, но очень веселой компании, пил пиво и ел дорогущий, по солдатским меркам, сникерс. Увидев взгляд солдатика, «инвалид» встал и ушел в вагонный туалет. Много воды утекло с тех пор, но Жан хорошо запомнил этот жизненный урок.

Когда же Митька позвал Жана с собой в детдом, тот просто умирал со скуки. Весна проходила мимо, девушки у него не было, работа достала. Желая отвлечься и лишний раз пообщаться с другом, он согласился помочь.

В то воскресное утро, не бритый, он пришел в назначенное время к подъезду дома, где жил Митька. Сначала все необходимое нужно было уложить в машину и, потому, Дима уже возился в просторном багажнике своего старенького Рено Симбол. Жан сразу подошел и, сев на заднее кресло, крикнул:

— Шеф, поехали!

— О, привет, турист, — бодро произнес Митька. — Ты молодец, что не опоздал.

Он протянул Жану руку и, поздоровавшись, не отпуская руки, сразу вытащил его из автомобиля, после чего, согнувшись, начал искать что-то под сидениями.

— А, вот где ты! — произнес Митька, достав игрушечного Смурфика. — Дочка вчера потеряла. Расстроилась. Думала, что на улице обронила.

— Везет тебе, Митька, — искренне сказал Жан. Семья есть, дети, увлечения разные, хобби вон твое христианское.

— Какое хобби? — спросил Дима, желая уточнить, что именно имеет в виду Жан.

— Ну как — с людьми возиться, Библию им читать, по разным вон детдомам ездить.

— А почему ты это хобби называешь? — удивился Дима такому названию.

— Ну как. Ты же не зарабатываешь на этом, а наоборот, сам вкладываешься! — уточнил Жан.

— Ну, если так посмотреть, то да, конечно, служение — это не работа. Но это и не хобби, дружище, — начал Дима, желая объяснить его взгляд на этот вопрос. — Служение — это другое. Это даже не служба. Вот я, например, в свое время, как ты знаешь, дослужился в армии до капитана. У любого служивого есть права и обязанности. Им может двигать по жизни всё что угодно: деньги, честолюбие, карьеризм, патриотизм… Но, до какого бы звания такой человек ни дорос, всё равно, каждый первый спит и видит, чтобы поскорее настал дембель. А там, пенсия, помидоры на даче, рыбалка. И вспоминать свои годы службы, часы, проведенные на плацу, все до одного, будут с дрожью в сердце и счастьем от того, что всё это уже позади. А служение, христианское служение, это когда тобой движет любовь. И не твоя, а Того, Кто однажды пострадал за тебя, отдал Свою жизнь, воскрес и теперь живет в тебе.

— Каждый раз ты об одном и том же! Проповедуешь, — теряя интерес к продолжению разговора на эту тему, сказал Жан. — Не верю я!

— Послушай. Один мой старый знакомый, Лёха, мы с ним служили вместе, рассказывал. Пошел он на гражданке в спецы по монтажу систем видеонаблюдения. Со временем, на стройобъектах уже люди знакомые ему встречаются. И один, такой знакомый, электрик, к нему подходит и спрашивает — «Скажи, что делать? Прокладываю проводку в стенах, потом люди плитку кладут, обои дорогие клеят, объект сдаем, а через какое-то время звонят и матом орут, зовут переделывать. Горит проводка и всё тут!…» Ну, Лёха ему и говорит — «А ты как сечение провода выбираешь?» Ответ — «Как все. Что дешевле». Лёха, связист-электрик с двадцати летним стажем, спрашивает — «Ты закон Ома знаешь?» На это ему тот мастер отвечает — «Да ну тебя. Опять началось. Вы все спецы такие — умничаете! Вы не можете просто сказать, как сделать!..» Вот также и ты. Жить нормально хочешь, об устройстве мечтаешь, о семье, а законов жизненных знать не желаешь.

Тут из подъезда вышла Аська, жена Димы. Уложив оставшиеся пакеты и коробки в багажник и на заднее сидение, все дружно уселись и поехали в детский дом.

По дороге они о чем-то говорили с Жаном. Но из всего, что он услышал, его зацепило одно. Митька сказал, что обычно люди становятся чувствительными, милосердными, когда они другим в глаза начинают смотреть. Когда лично соприкасаются с другими жизнями. Но не так, как на работе или в маршрутке. А когда они что-то доброе делают для другого человека.

Приехали они быстро. Ворота детского дома были закрыты, а сторож с ключами куда-то отъехал. Поэтому сначала пришлось на руках перетаскать все вещи в фойе центрального здания. Затем все перенесли в небольшой актовый зал на втором этаже. Оказалось, что Митька и его жена соорудили небольшой занавес и приготовили кукольное театральное представление. Автором сценария также был сам Митька. Жан не переставал удивляться. «Откуда у Митьки столько талантов?», — думал он. «Меня мама в детстве 4 года в драмкружок водила, а я такого ни за что не сочинил бы». Ровно в десять утра воспитатели привели группы малышей и всё началось.

Жан смотрел в распечатанный сценарий и, в нужный момент, включал разные звуки и мелодии на ноутбуке. Роль звукооператора ему даже понравилась. А, так как он сидел сбоку от «сцены» и зрителей, то он мог видеть лица детей.

Среди собравшихся, он заметил одну девчонку, лет пяти. У нее была потрясающая улыбка. А глаза!… Сначала полные счастья, во время праздничного представления и, особенно, когда она получала подарок от Митьки. Затем, полные слез и печали, от того, что всё закончилось, и ей снова нужно возвращаться в пустую комнату с бездушными игрушками. Эта улыбка и глаза сильно пропечатались в памяти Жана, и он не знал, что с этим делать.

Именно в этом и была причина того беспокойства, с которым Жан жил последние несколько недель. И он очень хотел поделиться с Вадимом своими переживаниями.