Ару Ша и Конец Времен

Рошани Чокши, 2018

Жизни двенадцатилетней Ару Ша вряд ли можно позавидовать: ее дом – Музей древнеиндийского искусства и культуры, мама чересчур увлечена археологическими путешествиями, а чтобы быть «своей» среди одноклассников, приходится приукрашивать действительность, примеряя на себя роль принцессы-парижанки с личным шофером. Все, что у нее есть – это экспонаты музея и таинственная лампа Бхарата, которую нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Но когда однажды на пороге Ару появляются трое учеников, чтобы уличить ее во лжи, выбора не остается. Выпустив из лампы самого настоящего бога разрушения, Ару Ша должна отправиться в Царство Мертвых и спасти близких. Тем более что ее почему-то называют героиней древней легенды «Махабхарата»…

Глава 7

Совет стражей

— Пожалуйста, не ешьте нас, пожалуйста, не ешьте нас, пожалуйста! — скороговоркой выпалила Мини.

— Есть вас? — повторило существо изумлённо. Его глаза расширились от удивления. Они напоминали Ару глаза насекомого: странные призмы, похожие на телевизионные экраны. — Вы не выглядите съедобными. Простите, не хотел показаться грубым.

Ару ничуть не обиделась, но решила, что лучше этого не показывать.

Буу слетел с её плеча.

— Макара, страж проходов между мирами.

Ару вытаращила глаза. Настоящий Макара? Она видела их на картинках, но только в виде крокодилообразных статуй, охранявших храмы и двери. Считалось, что богиня реки Ганг плавала на таком по воде. Ару не была уверена, к какой категории их отнести: к мифическим лодкам или собакам стражей. Судя по тому, как приветливо этот Макара вилял хвостом, она склонялась ко второй.

— Пропусти братьев Пандавов нового поколения, — заговорил Буу.

Макара нахмурился.

— Они больше похожи на сестёр.

— Да-да, я это и хотел сказать! — с досадой произнёс Буу.

— Подожди… я узнаю` тебя, — медленно произнес Макара, наклонив голову и разглядывая Буу. — Ты сильно изменился.

— Да. Это случается, когда ты был… — Окончание фразы превратилось в неразборчивое бормотание. — Герои прибыли, чтобы встретиться с Советом стражей и узнать детали испытания, — добавил голубь.

— А, ещё одна вероятность конца света? Восхитительно! Надеюсь, посетителей станет больше. Их обычно так мало. О-ох! Мне кажется, я не открывал двери в зал Запросов уже… да, очень давно. Даже забыл, сколько лет прошло! У меня всегда были проблемы с математикой, — добавил Макара смущённо. — Каждый раз, когда мне нужно что-то посчитать, я сбиваюсь. Даже когда разговариваю, иногда это… это… — Макара прикрыл глаза. — Что-то я проголодался. Можно я пойду?

— Макара! — грозно крикнул Буу, и тот согнулся в поклоне до самой земли. — Открой дверь в Небесный суд.

— О да, конечно, открою! — поспешно ответил Макара. — Но сначала мне нужно проверить, те ли они, за кого ты их выдаёшь. Повтори ещё раз, кто они или что. Видишь ли, я никогда раньше не видел мышей-полёвок — только читал про них на днях в книге про животных. Это мыши-полёвки?

— Люди, — не вытерпела Ару.

— Довольно мелкие для людей. Ты уверена, что вы всё же не мыши-полёвки?

— Мы ещё просто не выросли, — сказала Мини. — Но мой педиатр считает, что, возможно, я буду не выше полутора метров.

— Полтора, говоришь? — спросил Макара, рухнул на спину и задрал коротенькие ножки. — По-моему, метр двадцать гораздо удобнее. С полутора метрами трудно удерживать равновесие. Но это моё мнение.

Макара приподнял голову, как будто увидел то, чего не заметили другие. Что-то вспыхнуло в его глазах-призмах. И Ару разглядела там себя, открывающую двери музея, чтобы впустить Поппи, Ариэль и Бёртона, и огонёк зажигалки, касающийся фитиля на лампе.

А затем в глубине взгляда Макары что-то блеснуло. Ару увидела, как Мини обнаружила своих родителей, застывших в позе сидя на диване. На экране телевизора продолжали показывать фильм. Мальчик старше Мини, наверное, её брат, замер, подкидывая в воздух баскетбольный мяч.

Сначала она свернулась клубочком на полу в гостиной и долго плакала. А потом, через несколько минут, встала, пошла наверх и вытащила рюкзак. Посмотрела на себя в зеркало, достала мамину подводку для глаз и нарисовала себе боевые полоски на щеках. Затем Мини поцеловала своих неподвижных родителей, обняла застывшего брата и вышла из дома, готовая к встрече со злом, которое ей предстояло победить.

Несмотря на боязнь пчёл и аллергию, Мини казалась очень храброй.

Лицо Ару вспыхнуло. По сравнению с этой девочкой она совсем не была смелой.

— Они те самые, за кого себя выдают, — сказал Макара. — Надеюсь, Совет мне поверит.

— Мне тоже, — фыркнул Буу. — Ведь я никогда не вру.

Жаль, что Ару не могла сказать того же о себе.

Мини вдруг уставилась на неё:

— Так это ты зажгла лампу?

Ну вот, сейчас последуют обвинения.

— То есть… я знаю, что это должно было случиться, — затараторила Мини, испугавшись, что обидела Ару. — Мама говорила, что Спящий всегда хотел напасть на нас. Не волнуйся, я не сумасшедшая. Конечно, ты не могла знать, что произойдёт.

На самом деле Ару знала, что ей нельзя зажигать лампу. Но проблема в том, что мама никогда не объясняла ей, почему. Поэтому Ару всегда считала, что это один из тех родительских запретов, которые обычно дают детям, вроде «Не выходи без солнцезащитного крема, а то сгоришь». Или, как любила ей напоминать женщина, которая вела воскресный лагерь при индуистском храме, «Не выходи без солнцезащитного крема, а то твоя кожа станет ещё темнее и ты никогда не найдёшь мужа!». Пока ничего не случилось, кого волнуют такие запреты? Ару никогда не сгорала, да и зачем вообще нужен муж, если тебе всего двенадцать?

Но от демонов никаким защитным средством не убережёшься. То есть всё сводилось к одному: она не должна была зажигать лампу и всё-таки зажгла её. То, что это было предопределено, не освобождало Ару от ответственности. Её даже начало мутить от чувства вины, и так сильно, что, пожалуй, могло вырвать.

Яркий мотылек запорхал перед Ару, Мини и Буу. Его крылья начали расти, и в воздух взвилась тонкая струйка лунного света, как будто кто-то выводил им буквы каллиграфическим почерком. Крылья раскрывались и растягивались, пока полностью не накрыли девочек и голубя.

— До свидания, несъедобные крошечные люди и Субала! — крикнул Макара им вслед. — Пусть все двери, которые встретятся в вашей жизни, открываются перед вами и никогда не бьют вас с тыла, когда закрываются!

Мотылек исчез, и они обнаружили, что находятся в открытой со всех сторон комнате. Никаких сомнений, это и был Небесный суд. Небо над ними казалось мраморным от облаков, а стены — словно вылиты из лент блестящего света. В комнате играла тихая музыка. В воздухе разливался богатый и зрелый аромат земли после летнего ливня. Ару хотелось, чтобы в мире всегда пахло только так, а ещё мёдом, мятой и зеленью.

Стоявшая рядом с ней Мини вдруг застонала:

— Я говорила тебе, что у меня акрофобия?

— Ты что, боишься пауков?

— Нет! Это арахнофобия. А я боюсь высоты!

— Высоты?

Ару взглянула вниз и тут же об этом пожалела. Теперь стало понятно, почему у неё было чувство, что они парят над землёй: они действительно парили. Прямо под её ногами дрейфовало два клочка облаков, а под ними простиралось бесконечное небесное пространство.

— Не снимайте облачные тапочки, — велел Буу, кружась над ними, — а то случится беда.

Мини всхлипнула.

— Так что, здесь и собирается Совет?

— Они встречаются по вторникам и четвергам, при полной и новой луне, а ещё на первую и последнюю серии каждого сезона «Игры престолов».

Кстати о престолах… Семь огромных королевских тронов парили в воздухе вокруг них. Все они были сделаны из золота, кроме одного, который выбивался из круга: облезлого и покрытого ржавчиной. Ару могла различить только несколько букв, выбитых на нём: у-а-л-а.

Остальные имена читались легко. И, когда Ару произнесла их все вслух, она чуть не задохнулась от удивления. Девочка помнила их по рассказам, которые слышала, и по предметам, что мама привозила для музея.

Там было имя Урваши — апсары, божественной певицы и танцовщицы, с чьей красотой никто не сравнится. Ещё там был Хануман с обезьяньим лицом — знаменитый хитрец и плут, который помог богу Рама в борьбе против короля демонов. И Улупи — царица змей, и Сураза — царь медведей, Джамбаван, Кубера — бог богатства. Люди поклонялись этим бессмертным стражам, но держались особняком от основной лиги богов и богинь.

Когда Буу говорил о Совете, Ару представляла строгих вожатых в детском летнем лагере, а вовсе не героев мифов и легенд, поселившихся в её голове ещё в младенчестве. Урваши была царицей небесных нимф, а Хануман — сыном бога ветра и могущественным полубогом.

Теперь Ару по-настоящему пожалела, что на ней пижама с Человеком-пауком. Это напомнило ей самый страшный ночной кошмар, в котором она шла по красной ковровой дорожке какой-то мировой кинопремьеры в шляпке из алюминиевой фольги и в милых резиновых сапогах. Почему с ней всегда происходит такое?

Она оглянулась на Мини.

— По шкале от одного до десяти насколько плохо я выгляжу? «Десять» означает «сожги свою одежду».

— Но тогда на тебе ничего не останется! — ужаснулась Мини.

— То есть хочешь сказать, что я выгляжу ужасно, но «в чем мать родила» будет ещё хуже?

Молчание Мини было красноречивее, чем «АГА».

— Пижама лучше голой кожи, — сказал Буу, — если только это не кожа, снятая с демона. Такой наряд подойдёт герою.

Носить на себе тяжёлую вонючую кожу какого-то чудища?

— Мне подойдёт и полиэстер, — сказала Ару.

— Полли Эстер? Ох, несчастное дитя! — вскричал Буу. Для голубя он выглядел слишком взволнованным. — Ученики средней школы невероятно жестокие!

Видя, что разговор превращается из просто глупого в совершенный абсурд, Мини решила сменить тему.

— Почему некоторые троны видны только наполовину?

Ару внимательно посмотрела на троны: некоторые и правда были частично прозрачными.

— Здесь не должны присутствовать все стражи Совета одновременно, — объяснил Буу. — Да и зачем, если мир вне опасности? Никто же не думал, что лампу зажгут в ближайшие десять-двадцать лет. Они считали, в запасе ещё уйма времени, чтобы подготовиться к приходу Спящего. Пока кое-кто… — он бросил грозный взгляд на Ару.

Та заморгала с невинным видом. Кто, я?

Мини, стоявшая рядом, наконец посмотрела вниз и тут же покачнулась.

— Меня сейчас стошнит, — простонала она.

— О нет, даже не смей! — сказал Буу, подлетел к её лицу и клюнул в нос. — Вы двое не заставите меня краснеть перед Советом стражей. Выпрямите спины! Пригладьте перья! Клювы вверх!

— А что сейчас будет? — спросила Ару.

Обычно она не любила встречаться с новыми людьми. Но ведь Урваши и Хануман не были просто людьми, да и сказочными героями, оказывается, тоже: они существовали на самом деле.

— Это входит в обязанности Совета — дать вам испытание. Спящий на свободе, и он пытается заполучить оружие, которое поможет ему разбудить бога разрушения. Вы должны найти оружие первыми.

— Сами? Одни? — спросила Мини.

— У вас буду я, — заявил Буу.

— Прекрасно. Кто лучше оруженосца-голубя скажет: «Сразимся же, демон!» — съязвила Ару.

— Как грубо, — обиделся Буу.

— Всё не так уж плохо, — сказала Мини с деланой улыбкой. — Но разве Совет не должен помогать нам?

И тут Ару услышала чей-то смех, похожий на звон хрустальной люстры.

— А почему я должна помогать вам? — спросил серебряный голосок. Раньше воздух был наполнен запахом летней грозы, теперь же возникло чувство, что все цветы, которые только есть на свете, смешали в один аромат. Этот запах не был приятным. Он казался невыносимым.

Ару обернулась и увидела самую красивую женщину на свете, которая сидела на троне с надписью «Урваши».

На ней красовались чёрные легинсы и сальвар камиз, который выглядел бы как самый обыкновенный белый хлопковый наряд, если бы не был соткан из сверкающего лунного света. Её лодыжки опоясывали яркие бангрюйские танцевальные колокольчики.

Она была высокая, темнокожая, а волосы носила заплетёнными набок в толстую косу, поэтому выглядела так, будто только что вернулась с репетиции по танцам. Возможно, так оно и было, учитывая, что она являлась главной танцовщицей на небесах.

— И вот это ты притащил сюда, чтобы спасти нас? С таким же успехом я сама могу поджечь себя и избавить бога разрушения от беспокойства.

Ару не сразу сообразила, что Урваши разговаривает не с ней и Мини. Она обращалась к Буу.

Слева от небесной танцовщицы послышался глубокий, могущественный смех.

— Ты всё ещё продолжаешь сердиться на него, да? Прошел уже миллион лет, с тех пор как он испортил твой наряд.

В тот же миг на троне материализовался обезьяний полубог Хануман. На нем были серебряный блейзер и рубашка, украшенная листьями деревьев. Сзади с трона свисал хвост, а в одном ухе висело украшение, напоминающее маленькую корону.

— Это был не просто наряд, ты, огромная макака, — огрызнулась Урваши. — Его сделали из пропущенных ударов сердец всех людей, которые когда-либо смотрели на меня. Я шила его несколько веков, и Субала знал это!

— Он — птица, что ты от него хочешь? — спросил Хануман.

— Нет, не птица! — закричал Буу. — Тебе это известно!

Ару так увлечённо следила за их спором, что не заметила, как Мини дёрнула её за рукав. Она показывала на блеклый трон с сохранившимися буквами «у-а-л-а».

Теперь Ару догадалась, каких букв там не хватает: «С» и «б» — Субала. Значит, Буу являлся одним из стражей. Но он отличался от остальных: не сиял и не казался могущественным. Да и трон его был выдвинут из общего круга. Что же случилось?

— Вы знаете, почему я здесь, — сказал Буу стражам. — Это избранные герои нашего времени.

Урваши наморщила нос.

— Отлично, теперь из наставников и помощников воинов-спасителей мы превратились в нянек? Спасибо, но это без меня.

Ару вспыхнула.

— Мы не дети!

— Хм… вообще-то, мы всё же дети, — возразила Мини.

— Мы подростки.

— Это то же самое, просто другое название.

— Да, но звучит лучше, — пробормотала Ару.

— Как бы вы себя ни называли, для меня очевидно только одно, — произнесла Урваши. — Вы… не… стоите… моего… времени, — она стукнула по подлокотнику трона, а потом перевела взгляд тёмных глаз на Буу. — Скажи честно, как ты мог привести сюда двух малолетних смертных?

— Обычным маршрутом, — фыркнул Буу. — И они не малолетние смертные. У них души Пандавов. Я в этом нисколько не сомневаюсь.

— Если они действительно Пандавы, тогда мне нравится эта ирония судьбы, что именно тебе выпало помогать им. — Смех Урваши напоминал звон танцевальных колокольчиков. — Но я тебе не верю. Души братьев не просыпались со времён войны Махабхарата. Почему они вдруг пробудились именно сейчас?

Ару почувствовала покалывание по всему телу — такое с ней случалось, когда она была в ярости.

— Потому что Спящий проснулся, — встряла она в разговор. — И нам нужна помощь, ибо мы хотим спасти наши семьи.

Мини, стоявшая рядом, мрачно кивнула.

— Поэтому вы должны выдать нам оружие и сказать, что с ним делать, — продолжила Ару.

Хануман гордо смотрел на них.

— Спящий?

Его хвост выпрямился.

— Значит, случилось то, чего мы боялись, Урваши. Всё, что мы видели, — его рук дело.

Небо исчезло под ногами Ару. Воздух задрожал, по нему прокатилась волна помех, и вот уже обе девочки оказались на гигантском телевизионном экране. Хануман провел по нему рукой, и перед ними появилось изображение.

Сначала они увидели улицу, примыкающую к Музею искусства и культуры Древней Индии. Она словно застыла, а в воздухе замер поднятый ветром лист. Единственное, что двигалось на экране, — облака. Было тихо, но эта тишина казалась гнетущей. Она напоминала тишину на кладбище: так же одиноко, мрачно и безлюдно.

Затем они увидели вторую сцену: улица на окраине города, где они впервые встретили Мини. Два мальчика заморозились во время спора о книжке с комиксами. Девочка, игравшая в баскетбол, подпрыгнула к кольцу и замерла в прыжке, сжимая мяч изо всех сил.

Мини вскрикнула.

— Мои соседи! С ними всё в порядке? Вы же знаете, если не пить в течение двенадцати часов, то можно умереть. Как же…

— Замороженные ничего не чувствуют, — перебил её Хануман. — Но если Спящего не остановить до зарождающейся луны, им будет плохо.

У Ару запершило в горле. Все эти люди, которых она даже не знала… Они пострадают из-за неё.

— Спящий идёт за нами по пятам, — мрачно сказал Буу. — Следит за каждым шагом, знает, где мы только что были.

— Следит — это слишком невыразительное слово для того, что он делает. Он охотится, — ответила Урваши.

Холод пробежал по спине Ару. Но что-то не сходилось. Если Спящий искал их, почему же он просто не остался в музее, когда Ару зажгла лампу?

Конечно, он искал их, ей не хотелось говорить «охотился» — всё-таки она девочка, а не кролик, — но при этом у него имелся какой-то план. По крайней мере, если бы она была демоном, она сначала составила бы план. Когда твой враг выслеживает тебя, надо держать его в неведении. Это как игра в шахматы: совершай самые непредсказуемые ходы и, чтобы добраться до цели — короля, сначала устрани защитников.

— Что-то ещё произошло? — спросила Ару.

Урваши брезгливо поджала губы.

— Кроме того, что мир постепенно замораживается, ты об этом? — усмехнулась она.

Но Хануман всё понял. Он выпрямил хвост и щёлкнул им.

— Ездовой транспорт… — произнёс он медленно. — Ездовой транспорт богов и богинь исчез.

Ару знала из маминых историй, что, когда Хануман говорит «транспорт», он имеет в виду не машины и велосипеды. Речь идёт об особых верховых животных, на которых передвигаются боги. Ганеша, бог благополучия с головой слона, ездил на мыши (Ару всегда думала, что эта мышь должна быть очень мускулистой). Богиня удачи, Лакшми, летала на сове. Индра, царь богов, сидел верхом на волшебной семиглавой лошади.

— Теперь Спящий хочет заморозить небеса, — сказала Урваши, и её глаза расширились, — и намеревается отрубить нам ноги… Но если он действительно пробудился, то почему небесными агентами должны быть они? — Она махнула рукой в сторону Ару и Мини.

Мини крепче вцепилась в свой рюкзак. Но, в отличие от Ару, она не сияла от гордости. Её глаза выглядели так, будто она вот-вот заплачет.

— Потому что мы — Пандавы, — проговорила Ару, стараясь, чтобы голос не дрожал. — И это ваша работа или…

— Дхарма, — подсказал шёпотом Буу. — Их священная обязанность — помочь Пандавам сразиться со Спящим в последний раз.

Сразиться? В последний раз? Это было новостью даже для Ару, но она не подала виду. Даже лица стражей стали решительными и серьёзными после этих слов.

— Точно, так и есть, — сказала Ару. — Поэтому вы должны нам помочь.

— Неужели? — произнесла Урваши. Её голос казался до жути спокойным. — Если вы — Пандавы, докажите это.

Хануман привстал на троне.

— Мы никогда никого не принуждали проходить Запрос, если они не были готовы.

— Только настоящие Пандавы всегда готовы к проверке! — возразила Урваши.

Хануман посмотрел на девочек сверху вниз.

— Но они ещё дети…

— Согласно правилам, — сказала Урваши с жестокой улыбкой, — стражи, которые присутствуют на Совете, должны прийти к единогласному мнению, что перед ними — полубоги. Я не пришла к такому убеждению. И если они — всего лишь дети, пусть не беспокоятся.

Ару уже собиралась заговорить, но её опередили.

— Я могу доказать, — воскликнула Мини, сжав руки в кулаки.

Ару почувствовала гордость за храбрую Мини, но Буу, кажется, не разделил её энтузиазма. Он перелетел на свой бывший трон, и его физиономия стала мрачной и серьёзной, как у самого обычного голубя.

— Да начнётся Запрос! — объявила Урваши.

Зал Небесного суда уплыл во мрак. Там, где раньше по кругу стояли троны, теперь возникло пять гигантских статуй. Если бы они не были на небе, Ару сказала бы, что их головы доставали до облаков.

Сердце девочки учащенно забилось, и вся её прежняя уверенность в собственных силах куда-то улетучилась.

— Вы всё время твердите про «Запрос», но что конкретно мы будем запрашивать? Страховки? Налоговые выплаты? — расспрашивала Мини и, заметив недоумённое выражение лица Ару, пояснила: — Что? Моя мама — адвокат по делам налогообложения.

— Вам не нужно ничего «запрашивать», — сказал Буу. — Это будут делать боги. У каждого из братьев Пандавов были разные отцы. Сейчас мы и выясним, кем являются ваши.

Из рассказов мамы Ару помнила, что из пяти основных братьев трое — Юдхистира, Арджуна и Бхима — были сыновьями бога смерти, бога небес и бога ветра соответственно.

Близнецы Пандавы — Накула и Сахадева — родились по благословению Ашвинов, божественных близнецов, богов медицины и заката. А ещё один, Карна, тайный Пандав, приходился сыном богу солнца.

Ару не очень понимала, почему их всех называли братьями, если у них даже не было общей матери, но, возможно, это то, о чём говорил Буу: необязательно состоять в кровном родстве, чтобы быть братьями или сёстрами. Нужно лишь духовное (то есть общее божественное) происхождение, и оно не хуже родства по крови. Ну, или что-то в этом роде.

— Подожди. Так они что, спустятся с небес, оценят нас и скажут: «О, это, кажется, моя»? — спросила Ару.

— А как насчет документов? — завопила Мини тоненьким голоском, в котором явно чувствовалась паника. — Всё будет в устной форме или нас будут колоть иголками, как в тесте на установление отцовства?

Даже если бы Буу знал ответ, делиться им он всё равно не стал бы. Проигнорировав их вопросы, он прошествовал к одной из гигантских статуй.

— Делайте пранама, когда я назову имена богов, — велел он.

Пранама — это поклон, в котором вы касаетесь ног старших. Ару делала такие, когда ходила в храм и встречала священника, или кого-нибудь намного старше себя, или очень уважаемого.

— Я всегда делаю эти поклоны, когда к нам приезжают родители мамы, — прошептала Мини. — У моего дедушки очень волосатые ноги…

— А как насчет родителей папы? — спросила Ару.

— Они филиппинцы. Моя лола^[1] не любит, чтобы ей трогали ноги, если только не для массажа ступней…

— Ш-ш-ш! — шикнул на них Буу.

— А как мы поймём, что один из богов запрашивает именно нас? — спросила Ару.

— Легко: они решат оставить вас в живых.

— ЧТО? — заорали одновременно Мини и Ару. Стены из полосок света начали мигать.

— Не волнуйтесь, — отмахнулся Буу. — Я лишь однажды ошибся, и человек оказался не Пандавом. — И этого человека…

— Осторожно! — закричала Мини, отталкивая Ару.

Полоски света превратились в пучок крошечных ярких пятен, похожих на звёзды. А затем они приблизились, и Ару поняла, что перед ней вовсе не звёзды.

Это выглядело как… наконечники стрел.

И они были направлены прямо на них!

Примечания

1

Lola — бабушка (филипп.)