Ару Ша и Конец Времен

Рошани Чокши, 2018

Жизни двенадцатилетней Ару Ша вряд ли можно позавидовать: ее дом – Музей древнеиндийского искусства и культуры, мама чересчур увлечена археологическими путешествиями, а чтобы быть «своей» среди одноклассников, приходится приукрашивать действительность, примеряя на себя роль принцессы-парижанки с личным шофером. Все, что у нее есть – это экспонаты музея и таинственная лампа Бхарата, которую нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Но когда однажды на пороге Ару появляются трое учеников, чтобы уличить ее во лжи, выбора не остается. Выпустив из лампы самого настоящего бога разрушения, Ару Ша должна отправиться в Царство Мертвых и спасти близких. Тем более что ее почему-то называют героиней древней легенды «Махабхарата»…

Глава 4

Не-у-ме-лость

Ару где-то читала, что, если посмотреть в глаза шимпанзе, обезьяна обязательно уставится на вас в ответ и, может, даже улыбнётся. А потом… нападёт.

Но в книгах ничего не говорилось о том, какие могут быть последствия, если посмотреть в глаза голубю.

Правда, Ару знала, что взгляд обладает великой силой. Мама рассказывала ей истории о царице Гандхари, которая ходила с повязкой на глазах из солидарности со своим слепым мужем. Лишь однажды она сняла её, чтобы посмотреть на своего старшего сына. И в тот момент её взгляд обладал такой силой, что мог бы сделать сына непобедимым, если бы тот был обнажён. Но он постеснялся. (Ару его понимала. Очень неловкая ситуация.)

Ару продолжала смотреть голубю в глаза, но на всякий случай отступила на шаг назад.

Наконец птица сдалась и опустила голову. Её крылья безвольно повисли.

— Все ныне спящие братья Пандавы были великолепны, — проговорил он, качая головой. — Последний, Арджуна, был избран сенатором. Юдхиштхира стал известным судьёй. Бхима — атлетом, участвовавшим в олимпиадах. А Накула и Сахадева были знаменитыми моделями, написали невероятные бестселлеры-самоучители и открыли первые в мире студии горячей йоги. И к чему всё пришло в итоге? Девчонка! Ребёнок!..

Ару подумала, что это несправедливо. Даже самые известные люди когда-то были детьми. И даже судьи не рождались в парике и с судейским молотком.

А ещё у неё в голове крутился вопрос: о чем вообще толкует эта птица? Все эти имена: Арджуна, Юдхиштхира, Бхима…

Накула и Сахадева — так звучали имена двух из пяти известных братьев Пандавов. Ещё один, Карна, был «тайным» Пандавом. В легендах говорилось: они не знали, что он их брат, до тех пор пока не началась война.

И почему голубь назвал их «спящими»? Значит ли это, что они спят?

Птица плюхнулась на спину и театрально прикрыла клюв крылом.

— Такова моя судьба, — простонал голубь. — Я был успешным, лучшим! Веришь? — Он усмехнулся.

— Э-э-э… простите…

— Думать вообще полезно! — Голубь приподнял крыло и пристально посмотрел на Ару. — И нужно было подумать, прежде чем устраивать всю эту заваруху! Посмотри на себя… Ужас! — Он закрыл голову крыльями и пробормотал: — Ну почему у каждого поколения обязательно должны быть герои?

— Подождите. Значит, в каждом поколении бывает пять братьев Пандавов? — спросила Ару.

— К несчастью, да, — ответил голубь, разводя крыльями.

— И я… одна из них?

— Не проси меня повторять это ещё раз.

— Но… почему вы так уверены?

— Потому что ты зажгла лампу!

Ару промолчала. Да, фактически это сделала она: поднесла зажигалку к фитилю. Но ведь сама зажигалка принадлежит брату Поппи. Возможно, это имеет значение? Она ведь собиралась зажечь лампу всего на секундочку и совершенно не хотела оставлять огонь. Может, она всё-таки не совсем герой?

— Я почти уверен, что ты — Пандава, — сообщил голубь. — Во всяком случае, не буду отрицать это. Иначе почему я здесь и, вообще, пребываю в этом проклятом теле?

Он посмотрел на потолок и воскликнул:

— Кто я такой?..

— Я думаю… — начала было Ару.

— Ах, неважно, — прервал её голубь и протяжно вздохнул. — Если ты зажгла эту заколдованную лампу, тот, другой, тоже скоро об этом узнает.

— Кто? — спросила Ару.

— Нам просто нужно пройти через дверь Многих: она знает ответ. К тому же это гораздо проще, чем искать что-то на «гугл-картах». Самое бестолковое изобретение последнего столетия.

— Вы — птица! Разве вы не должны чувствовать, куда лететь?

— Я не обычная птица, ты, безмозглый герой! Я… — Голубь захлебнулся словами и замолчал. — Неважно, кто я такой. Главное — остановить это всё, пока мир не разрушился. В последующие девять дней время будет заморожено. Если Спящий останется на свободе, то на девятый день он доберётся до бога разрушения, Шива исполнит свой танец, и наступит конец времён.

— А бог разрушения не может просто сказать ему: «Спасибо, я не хочу танцевать»? — поинтересовалась Ару.

— Ты ничего не понимаешь в богах, — усмехнулся голубь.

Девочка немного помолчала, обдумывая его слова. Её не шокировала мысль, что все эти божества существовали на самом деле, но она не ожидала, что человек и правда может с ними встретиться. Для неё они были как луна: настолько далёкие, что она редко задумывалась о них, и до такой степени удивительные, что вызывали одни вопросы.

Ару посмотрела на свою неподвижную маму и одноклассников.

— Значит, они так и будут заморожены?

— Это временно, — ответил голубь. — Если, конечно, нам не помешает твоя неумелость.

— Не-у-ме-лость? Это из французского? — спросила Ару.

Голубь уронил голову на деревянные перила.

— У Вселенной жестокое чувство юмора, — простонал он. — Ты всё испортила. При этом ты — одна из немногих, кто может всё исправить. Поэтому ты и тот, другой, — герои.

Ару не видела тут ничего героического. Вселенский беспорядок требовал вселенской уборки. Её плечи поникли.

— Да кто же он, этот «другой»? — спросила она.

— Твой брат, конечно! Думаешь, сможешь пройти этот квест в одиночку? Испытание — дело семейное, — сказал голубь. — Твой брат или сестра (хотя не думаю, что такое возможно) будет ждать тебя. Когда пробуждается один Пандав, тут же появляется и другой: обычно тот, кто оснащён должным образом, чтобы пройти испытания. До сих пор мне попадались взрослые герои, а не такие вот сгустки гормонов вперемешку с неопытностью…

— Спасибо, — кивнула Ару.

— Пойдём, девочка.

— Кто вы такой?

Ару не собиралась двигаться с места, пока не установит его личность. Правда, она сомневалась, что у голубя есть удостоверение.

Тот помолчал, потом сказал:

— Конечно, такое прославленное имя негоже произносить ребенку, но, так и быть, можешь называть меня Субала. — Голубь приосанился и стал чистить клювом перья. — В общем, тебе нужно знать только, что я — это он, то есть был им… Это длинная история. Главное — я здесь, чтобы помочь тебе.

— Почему я должна идти с вами?

— Неблагодарное дитя! Ты что, совсем не знаешь учение дхаммы? Раз Спящий пробудился, заморозка будет распространяться дальше. Если не остановить его до новолуния, твоя мама так и останется неподвижной, навсегда. Ты этого хочешь?

Щёки Ару покраснели. Конечно, она этого не желала. Но у неё было стойкое чувство, что земной шар стал вращаться в другую сторону и она потеряла равновесие.

— Вас зовут Субала? Слишком длинное имя… — задумчиво проговорила Ару, и в её сердце стал медленно заползать страх. — Вдруг мне срочно понадобится помощь? Я же лишусь руки или ноги, пока буду выговаривать это имя! Буду звать вас Сью.

— Сью — женское имя, — нахмурился голубь. — А я — мужчина.

Ару часто слушала песни Джонни Кэша из плей-листа Шеррилин и была совершенно не согласна с Субалой.

— Ничего подобного. Есть такая песня «Мальчик по имени Сью». Понимаете, его отец ушёл из дома, когда ему было три…

— Избавь меня от этой гнусности в стиле кантри, — раздражённо сказал Субала и подлетел ко рту слона.

Ладно, если он не хочет быть Сью, может, тогда…

— Буу! — крикнула Ару.

Субала повернул голову, но тут же сообразил, что сделал, и выругался.

Он присел на основание слоновьего хобота.

— Так и быть, ты выиграла, но на твоём месте я убрал бы с лица эту самодовольную ухмылку. Из-за тебя произошли очень серьёзные неприятности, девочка. Поскольку ты — Пандава своего времени, твоя обязанность — пройти этот квест. Такой необходимости не было уже восемьсот лет. Уверен, мама поведала тебе об этом. — Буу уставился на неё. — Она ведь рассказывала, правда?

Ару притихла, вспоминая всё, что когда-либо слышала от мамы. В памяти всплывала какая-то ерунда, никак не способная разморозить людей в комнате: например, что сбившиеся в стаю скворцы называются мурмурацией, что иногда в одной сказке прячется другая и что мятные листья надо добавлять в чай в самом конце.

Про квесты она ничего не говорила, как и о том, что Ару — Пандава. Да и как это случилось, не упоминала.

И не было никаких инструкций, как себя вести в случае, если Ару случайно вызовет конец света.

Может быть, мама считала, что дочь всё равно не справится, или не хотела, чтобы Ару думала, будто способна на что-то героическое?

На этот раз девочка не стала врать. Это был не тот случай, когда можно выйти сухой из воды, чтобы чудесным образом всё само как-нибудь устроилось.

— Нет, — сказала она, делая над собой усилие, чтобы выдержать взгляд Буу.

Но то, что увидела Ару, заставило её сжать кулаки. Голубь прищурился. Он смотрел на неё с таким пренебрежением, как будто она была пустым местом. А зря. В ней текла кровь — а возможно, жила душа — героя (или что-то в этом роде: она точно не знала, как происходит реинкарнация).

— Я многого не знаю, — сказала она. — Но могу научиться.

Буу наклонил голову.

Привычное враньё рвалось наружу из её горла: успокаивающие слова, ложь, которая ей всегда помогала.

— Мой учитель однажды назвал меня гением! — воскликнула она.

Она не стала уточнять, что учитель физкультуры назвал её так не для того, чтобы похвалить. Ару пробежала на стадионе дистанцию в полтора километра за четырнадцать минут, установив таким образом рекордное время. В следующий раз они должны были побить предыдущий рекорд, но Ару проигнорировала задание и дошла до финиша пешком через поле. Учитель рассердился на неё и сказал: «Ты что, считаешь себя гением?»

— А ещё я — первая ученица, — продолжала Ару.

В каком-то смысле это было правдой, потому что по списку её имя было первым, ведь оно начиналось на «А».

Чем больше она врала — даже если ложь была частично правдой, — тем лучше себя чувствовала. Слова обладали волшебной силой.

— Отлично. Мои опасения подтверждаются, — холодно сказал Буу. — А теперь идём. Мы тратим время!

Он что-то пробормотал, и рот слона увеличился до размеров двери, а челюсть упала на пол. Ару почувствовала ворвавшийся непонятно откуда порыв ветра, который смешался с душным музейным воздухом.

Один шаг — и пути назад не будет. Атланта заканчивалась, начинался совершенно новый, неизвестный мир. Ару охватило волнение, и тут же на смену пришло пронзительное чувство вины. Если она не справится, мама станет частью музея, таким же пыльным экспонатом, как все остальные.

Ару провела пальцами по маминой замершей руке.

— Я всё исправлю, — сказала она. — Обещаю.

— Да уж, постарайся! — отозвался Буу со своего места на слоновьем хоботе.