Сказка тысяча второй и 1/4 ночи…

Ростислав Чубарь

Эта сказка – шутка и потому людям религиозным или не обладающим чувством юмора, читать ее совершенно вредно. Все остальные, не судите строго.

© Ростислав Чубарь, 2021

ISBN 978-5-0053-7221-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ночь первая

В одной далекой далекой стране жила одна белошвейка. По имени Анабель

Но сказка вовсе не о ней, а о мальчике Коле, которого мама послала за кефиром, а он встретил Полину. Хотя Коля чуть было и не вызвал пространственно-временной парадокс и сворачивание спиральной галактики в трубочку, эта история закончилась хорошо, так что лучше я расскажу про одного лихого кучера с завитыми усами и бородкой клинышком

Кучера звали Епифан, он курил душистый табак и любил нахлестывать своих лошадок, кнутом. Лошадей было двое, мерин Люцифер и кобыла Офелия

Жена кучера, Меланья, любила блины и соседа, студента естественных наук Соломона.

Соломон был еврей и изучал Катастрофизм, но при этом, яро отрицал идеи Униформизма Чарльза Лайеля, так как никто больше в городе, да и, пожалуй, во всей губернии не мог понять, что он изучает, его часто била образованная часть жителей города: офицера, маркёры и митрополичьи басы. Так что, утешение он находил исключительно в объятиях соседки Меланьи, поедая теплые блины и покуривая хозяйский табак

Но однажды…

Впрочем. рассвет близок моя госпожа, Слава Аллаху, господу миров! Привет и благословение господину посланных, господину и владыке нашему Мухаммеду! Аллах да благословит его и да приветствует благословением и приветом вечным, длящимся до судного дня!

ночь вторая

Как было уже выше сказано, у кучера Епифана было двое лошадей, мерин Люцифер и кобыла Офелия. Люцифер не смотря на свою на грозную кличку, обладал кротким и застенчивым нравом, а Офелия как раз наоборот старалась лягнуть или укусить, чуть зазевавшегося прохожего или самого Епифана. Такое ненормальное поведение своих лошадей, совершенно сбивало кучера с толку, от чего он много пил и в пьяном виде почем свет ругал его светлость генерал-губернатора Талызина и порой даже его императорское величество. Такая несдержанность в словах в результате и привела Епифана на каторгу, где он и сгинул, подавившись рыбьей костью, кушая стерляжью уху.

В молодости, Епифан служил ямщиком у самого графа Нулина, так по-арапски осмеянного молодым Сашей Пушкиным.

Напомню дело было так: была ночь, выл ветер, небо затянуто низкими дождевыми облаками, тьма хоть выколи глаза. Где-то ухает филин, воют собаки и страшно кричит павлин, зловеще кудахчут куры. У мезонина старинного дома, останавливается двуколка и из нее на землю выпрыгивает, сразу попадая двумя ногами в теплую коровью лепеху, сам его сиятельство, граф Нулин, столичный франт и повеса.

Хозяйка дома, не будем называть ее имя, допустим графиня N-ская, радушно принимает одинокого путника, усаживает пить чай и самолично кормит из ложечки бланманже, помахивая перед его лицом обильным бюстом, припудренным порошком против блох.

Выпытывая, как хороший Бонапартовский шпион все столичные новости, хозяйка отправляется спать, а гость, насмотревшись женских прелестей никак не может заснуть и вот весь пылая от страсти и вожделения, он, путаясь в ночной рубашке, как вор, осторожно ступает на паркет хозяйской спальни и видит графиню в розовом чепце, лежащую на белой простыне, под стеганой периной. Граф бросается к ее ногам с криком: Будьте моей! А графиня внезапно начинает как говорят французы: Ля Twist Dynamo Machine…

Конец ознакомительного фрагмента.